Текст книги "Запустение"

Автор книги: Евгений Торопов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

– Вот взять бы кредит и построить здесь роскошный курортный комплекс, тогда этот канал можно было бы использовать под видом бассейна под открытым небом с проточной водой, – нафантазировал смекалистый Геолог.

– И все-таки, я хочу есть, – громко произнес Инженер, а потом закричал во весь голос: – Затем я буду купаться!

– Тише, тише, – одернули его.

– А кого бояться? – в ответ заворчал Инженер. – Я не делаю ничего предосудительного. Тем более, здесь вокруг ни души, кроме одних нас.

– Ты уверен?

– Покажи мне хоть одного глорианца поблизости, живого или мертвого – и я перечислю на твой личный счет пять тысяч, – воскликнул Инженер.

– Смотри, Сережа, не прогадай...

Геолог похлопал его по предплечью.

– Ты уверен, что хочешь увидеть туземца?

– Откровенно говоря, не очень. Как не видел до сих пор, так и не хочу видеть. Может быть просто потому, что мне ничего от него не надо.

– А я бы посмотрела, – сказала Ксенобиолог. – Всего одним глазком.

– Где одним, там и двумя...

– И все-таки, – нетерпеливо перебил Инженер, – давайте поедим, а потом примемся за остальное.

И они пошли к вездеходу, чтобы по примеру первой остановки расстелить на земле покрывало, выложить на него имеющуюся еду и неторопливо насытить желудок.

Примерно в середине ужина произошло небольшое происшествие, о котором нельзя не упомянуть. Они, словно какие-нибудь туристы, – а по большому счету так оно и было, – развалясь полулежали друг подле друга. Учтя приобретенный ночью бесценный опыт, да и при свете сделать это было намного проще, они расстелили целых два из имеющихся покрывал, но дополнительно к этому каждый подложил под себя съемные спинки вездеходных кресел, будто это были пуфы.

Беззаботный Кант гонялся поодаль за медлительным пушистым устройством, то рыча на него, то прихлопывая его лапой. Откуда ему, с его маломощным мозгом было понять, что устройство, сильно смахивающее очертаниями на автоматический пылесос не универсально, оно всего лишь выполняет свою запрограммированную функцию и совсем не собирается с ним играть. Впрочем, собаке было безразлично, собирались с ней играть или нет. Кант сам нашел себе развлечение и занимал сам себя.

Мир звуков этого раннего свежего утра состоял из шуршания тысяч невидимых устройств, шороха колышимых ветром атмосферных регуляторов средних размеров по всему берегу канала (в одном месте они были смяты колеями вездехода и теперь проводили авторегенерацию) и фонового гула движущейся воды. Звуковая элегия напоминала Штурману типичную релаксационную музыку, одно время активно продвигаемую на рынок звукогенерирующей фирмой... Как ни старался, сейчас он не мог припомнить названия этой фирмы, хотя оно так и вертелось на языке.

Штурман был как-то расслаблен. Он уже заметил за собой, что чем дальше экспедиция удалялась от Корабля, тем в более глубокую прострацию и даже нирвану они погружались. Стали забываться непрерывное и всесведущее присутствие Сизифа, болтовня чересчур самостоятельных роботов и так далее. На мгновение ему почудилось даже, что этот преградивший им путь канал может оказаться Рубиконом, который прервет материнскую пуповину, связующую их (через "Глинку") с Космическим Городом и они попадут в некую сказочную зазеркальную страну, обратный путь из которой по определению не может быть легким.

Но, конечно же, это было не так. Воображение рисовало Штурману очарование и волшебство окружающих пейзажей, но порой какие-нибудь бросающиеся в глаза мелочные детали, свидетельствующие о наличии элементарного беспорядка, разрушали эти картины до основания. Это и неровная поверхность импровизированного "столика", когда некоторые банки валились на бок, а из одной открытой банки с консервированным соком после чьего-то неосторожного движения ногой этот самый сок пролился и запачкал роскошное покрывало. Это и утренняя прохлада, явно свидетельствующая о разладке, если не об отсутствии системы климатизации и еще очень многое другое. Но с другой стороны это и был тот самый шарм _"дикости"_, который уже стал ожидаем членами экипажа. По крайней мере, за себя Штурман мог ручаться, что ему нетерпеться узнать, что же еще неожиданного, сюрпристического преподнесет им поездка.

Этот благодушный ход мыслей был нарушен самым бесцеремонным образом. Только собрался было Штурман протянуть руку за очередным кусочком бутерброда, завернутого в целлофан, как внезапно почуял неладное. И тут взгляд упал к собственной голени, чувствующей шероховатую тяжесть. Вдоль ноги лежала... лежало нечто, похожее на удлиненную резиновую дубинку или даже шланг, пигментированный радиальными полутоновыми полосами. Штурман замер.

– Что это такое? – громко спросил он.

Собеседники также лишь в этот момент заметили присутствие на покрывале постороннего предмета.

Инженер хотел было взять его в руки, но Геолог остановил жестом.

– Не трогайте! Изучайте глазами. Чем это может быть?

"Шланг" сделал незаметное для глаз телодвижение и оказался на треть метра сдвинутым вперед. Переднее утолщение предмета, наподобие кулачка, теперь покоилось на том самом бутерброде, который хотел поглотить Штурман. Затем кулачок приподнялся в воздух и стал плавно покачиваться из стороны в сторону.

– Попытаюсь объяснить, почему я остановил вас, Сергей, – сказал Геолог. – Накануне я размышлял, производит ли глорианская цивилизация оружие и может ли в таком случае оно каким-либо образом нам угрожать.

– Что такое оружие? – спросила Ксенобиолог.

Инженер, конечно, знал кое-что об оружии, но которому до сих пор не приходила в голову высказанная Геологом дельная мысль, поспешил объяснить:

– Оружие – это устройства, процессы или функции, создаваемые для нанесения вреда человеку (как правило вреда морального, психологического, реже материально-экономического). Объектами применения оружия обычно становятся конкуренты по бизнесу и другие соперники.

– А разве мы на Глории являемся кому-нибудь соперниками?

– Объективно – нет. Но ведь невозможно прочесть мысли туземцев и как знать, может быть они видят в нас потенциальных конкурентов. Это в очередной раз доказывает, что на порядок более слабый соперник никогда не действует в лоб, а всегда исподтишка, хитростью. И в этом нет ничего удивительного.

Штурман старался по-прежнему сильно не шевелиться. Он попросил Инженера:

– Принеси, пожалуйста, визиокамеру, чтобы снять это устройство. Во всяком случае, если это и не будет уликой, то все равно станет фактическим материалом.

Инженер кивнул и, не теряя времени, попытался резко встать. Но от долгого сидения его ноги затекли, чего он не чувствовал, он не смог сохранить равновесия, замахал руками и чуть не упал. Но момент все-равно был упущен и "шланг" таким же незаметным для глаз движением пополз задом наперед и юркнул в заросли атмосферных регуляторов.

– Какой ты неуклюжий! – разразилась Ксенобиолог. – Ну погляди что ты наделал! Оружие-то уползло.

– Скажи спасибо еще что не упал, а то своим весом передавил бы всю имеющуюся еду, – огрызнулся Инженер.

– Еще чего не хватало. Ну ладно, все равно неси визиокамеру. А вы, ребята, кончайте жрать, давайте немного пофотографируемся. Поглядите какие интересные, а главное необычные пейзажи. Все подруги от зависти с ума сойдут.

– Без сомнения, – кивнул Геолог.

В последующие полчаса они позировали перед визиокамерой на фоне вездехода, канала, луга, сменяя друг друга, а также вместе.

При этом получалось так, что большую часть времени этих "съемок" мужчины просто стояли и дожидались, когда же Ксенобиолог переоденется в очередной новый костюм.

– Я же не могу в одной и той же одежде появиться в двух разных кадрах, – кричала она им из вездехода.

В перерыве, во время очередного переодевания Салли, у мужчин произошел следующий разговор. Начал его Геолог, закуривший ароматическую сигариллу.

– Друзья, вы не забыли про надвигающийся Новый год?

– Как можно его забыть?! Это святое.

– Тогда неплохо было бы заготовить какие-нибудь сувениры для членов экипажа, оставшихся на корабле. Что-нибудь эдакого, необычного.

– А что можно придумать? Может быть вместе у нас что придумается.

Они перетаптывались с ноги на ногу. Стоять на гладких, небольших по размеру камнях было не очень удобно. Инженер, разведя ноги широко в стороны, покачивался взад-вперед, чуть сгибая в коленях. Геолог просто прохаживался вокруг, заложив большой палец одной руки за широкий ремень на поясе.

– Коли сразу ничего не приходит в голову, давайте применим системный подход. Начнем с самого начала: требуется – сколько? – семь, если считать Салли, новогодних подарков. Это должны быть неодинаковые, вообще говоря, желательно с индивидуальной изюминкой для каждого сувениры, не очень объемные и желательно не бесполезные безделушки. В конце концов, они должны оказаться ценны для одариваемого.

– Все верно, – кивнул Геолог. – И с учетом того, где мы находимся, может быть имеет смысл подыскать подарки глорианского происхождения. Ну, фотографии и визиограммы, которые мы сейчас снимем само собой разумеется. Это могут быть необычные устройства или приборы, каких они еще не видели.

– Было бы хорошо, – заметил Штурман, – по пути встретить глорианский универмаг и просто купить там необходимые сувениры, тем более что они по определению были бы традиционно местными.

Инженер хлопнул себя по бедрам.

– И как бы ты расплатился с ними? Совершенно очевидно, что они не смогут списать сумму с твоего личного счета. И такая ситуация сохранится по крайней мере до тех пор, пока здесь не появится филиал одного из наших расчетных банков.

– Паршивая ситуация.

– Но разве мы не могли бы совершить натуральный обмен?

– Что-то я такое слышал. Бартер?

– Ну да, я имею в виду куплю-продажу без посредства универсальных платежных единиц. Мы выступаем в сделке не как продавец и покупатель, а как два покупателя и два продавца одновременно по разные стороны сделки.

– Трудно подогнать качество и количество товаров для обеих сторон на одинаковую стоимость.

– Пустяки, – воскликнул Штурман. – В конце концов, недостающую разницу я готов оплатить из своего кармана.

– И вот еще такой момент, – заметил Геолог. – Как вы полагаете, что им могло бы от нас понадобиться?

Инженер вынул из кармана расческу и стал бережно водить ею по своим жидким волосам.

– Чтобы ответить на этот вопрос, надо одно из двух: хорошо знать их общество, порядки, устои, либо провести практическую проверку.

– Что мы, конечно же, делать не станем?

– Почему нет? Форсировать события, тут я согласен, бессмысленно, но если мимоходом подвернется удобный случай...

– Я бы мог продать им часы! – неожиданно заявил Штурман. – Они в общем-то новые, им всего от роду несколько лет, только они мне надоели.

– Уже иду, мальчики, – донесся до них голос Ксенобиолога.

– Ну-ка, дай посмотреть твои хваленые часики, – сказал Инженер и Штурман протянул ему руку. – Ба! Да такую дешевку не купит даже старьевщик! марка никому неизвестная, все исцарапанные, словно побывали не скажу где...

Штурман резко отдернул ладонь из рук Инженера.

– Чтоб я тебе что-нибудь еще показал! Ни за что! Да это хоть знаешь что за часы? Да это Seiko атомной точности! Да столько, сколько они стоят, тебе за год не заработать!

– Пошутил я, пошутил, – рассмеялся Инженер и дружески похлопал Штурмана по плечу. Затем он присел, подпрыгнул пару раз вверх, побоксировал в пустоту, чтобы разогнать застоявшуюся в венах кровь и спросил: – Вы мне лучше скажите, выйдет ли наша команда в плей-офф чемпионата Галактики по "Уличным боям"? Я уже несколько дней не получал новости спорта и пропустил результаты – подумать только! двух последних выездных игр. Самых важных, когда борьба идет за каждое очко!

Геолог сказал:

– Я тоже за них всегда болею. Классная команда. Сплоченная.

– Не то слово!

– Хорошо играют арендованные легионеры. "Звездным хулиганам" просто не хватает чуть-чуть удачи в последнее время.

Разговор прервала подошедшая Ксенобиолог и обратила их внимание на новую фирменную заколку.

– Какая вы красивая! Даже меня оторопь берет, – в ответ сделал ей комплимент Геолог.

Салли заулыбалась, но это состояние продлилось не очень долго, ровно до того момента, как она нечаянно спросила, нашли ли они новый ракурс и в ответ услышала тройственное молчание.

– Так мне еще приходится вас ждать? – совершенно искренне возмутилась она. – Я и так уже устала с вами сниматься и хочу спать, а еще вы тут проявляете нерасторопность.

Когда же наконец нашелся этот самый ракурс и все было готово, поступила новая претензия.

– А будет ли видна моя заколка? – чуть наивно спросила Ксенобиолог, внутренне убежденная, что ее заколка как раз будет ярчайшим элементом визиограммы и она спрашивает лишь потому, что того требует крохотный червячок сомнения и она должна заткнуть его веским доводом, каким может быть чужое, желательно женское, но за неимением пусть и мужское мнение.

– Нет, – брякнул Инженер, – к сожалению твоя заколка не будет видна, да и как она может быть видна, если вообще расположена сбоку.

И как ни в чем не бывало продолжил свои приготовления.

Салли готова была выкрикнуть: "Твои слова – преступление!", но взрыв негодующих эмоций был слишком краток, чтобы успеть что-то выкрикнуть и поэтому она просто ненадолго ушла внутрь себя.

Запечатлев последний снимок и отложив в сторону камеру, Инженер сказал:

– Сейчас я буду купаться, – и стал стягивать с себя одежду.

Салли с восхищением разглядывала его мускулы, а особенно мускулы брюшного пресса, которые Инженер долго тренировал и, наконец, которыми очень гордился.

Штурман с сомнением в голосе спросил его:

– Мы знаем, что ты умеешь плавать, но все-таки может в этом нет необходимости?

– Почему вдруг? – расхрабрился Инженер. – Почему, если я вижу перед собой бассейн и имею желание поплавать, я не должен этого делать?

– Не знаю, – ответил Штурман, – мне трудно распознать причину моих сомнений. Может быть в канале не согрета вода.

– Очевидно, не согрета, мы трогали ее пальцами.

– Да, да, вода очень холодная, – подтвердила Ксенобиолог.

– Ну так что? – спросил Инженер, уже успевший полностью раздеться и ожидавший лишь последнего слова Штурмана, чтобы затем со спокойной совестью шагнуть к воде.

– Даже не знаю, – вновь неопределенно сказал Штурман. – Тебе решать.

– Ну так я уже решил, – воскликнул Инженер и, осторожно переступая по камням, сухим и теплым сверху и влажным и коричнево-илистым с боков, зашагал к кромке воды.

Он подошел к неподвижной издали глади, в последний раз обернулся на зрителей и, резко сорвавшись с места, бурно совершил несколько скачков и сиганул в воду. Кажется, вода действительно была холодной, потому что в тот же миг астронавты услышали громкий возглас, граничивший между восторгом, удивлением и может быть даже страхом. Но дальнейшего развития событий не мог предположить даже Штурман, долгое время и хорошо знавший Инженера. Голова Инженера и время от времени появляющиеся всплески рук, которые только и были им видны, удалялись от них все дальше и дальше, как будто Инженер поставил перед собой задачу переплыть канал. Ширина канала, если оценивать навскидку, была около полукилометра и преодолевать такое расстояние в холодной быстрой воде было абсолютным безрассудством, тем более, что последний раз этот авантюрист плавал никак не ближе нескольких месяцев назад и то в спокойном теплом бассейне, то есть у него сейчас не было элементарной подготовки. Затаенно замерев, зрители смотрели на его медленное удаление и заметный снос по течению. Штурман строил догадки о том, что творится в душе Инженера. Видимо, с самого начала в ней боролись два желания, одно из которых требовало немедленно совершить какой-нибудь необычайный, выходящий за рамки обычного, поступок, чтобы доказать всем, а больше самому себе собственную значимость, самодостаточность и независимость. Второе желание наоборот хотело предостеречь, осадить и даже заставить сдаться и возможно поэтому не было плавцом услышано. А может быть, когда он заплыл уже далеко, верх взял некий невесть откуда взявшийся испуг, что он не сможет вернуться назад и перед глазами остался – как единственная достижимая цель – противоположный берег. В обычных условиях у Инженера никогда и ни за что не могло возникнуть испуга, но теперь условия были экстремальны.

Штурман, наконец, вышел из оцепенения. Он видел, что Инженер проплыл уже больше половины пути и не собирается возвращаться, поэтому крикнул товарищам:

– Скорее в машину. Кидайте внутрь все вещи и будем преодолевать канал, потом разберемся. Ведь у Сережи там не будет даже полотенца!

Они схватили в охапку одежду Инженера, покрывала вместе с оставшейся едой, пуфы и побросали все это на ворсистый пол салона. Нисколько не мешкая, Штурман завел двигатели и в ручном режиме повел вездеход к воде. Под его колесами и внушительным весом зашуршали камни. Не сбавляя хода, машина ворвалась в воду и компьютер немедленно перевел ее в надводный режим, как только вода пересекла определенную условную ватерлинию.

Штурман стал направлять движение к почти неразличимой голове Инженера, которая была уже почти у самого противоположного берега. И конечно, тот вышел из воды раньше них. Было видно, как он, пошатываясь, сделал несколько слабых шагов и рухнул на землю.

– Он с ума сошел, – прошептала Ксенобиолог и замолчала, не став распространяться о причине своего столь резкого суждения. Было и так вполне ясно.

Вскоре и вездеход мощно выехал на берег, сливая с себя потоки выхваченной из канала воды. Инженер, услышав рев машины, сделал слабое движение и все-таки приподнялся, сначала на четвереньки, а затем и в полный рост.

Первой выскочила к нему Ксенобиолог и стала интенсивно, докрасна растирать полотенцем покрывшуюся пупурышками посиневшую кожу. Инженер почти не сопротивлялся и через некоторое время кое-как пришел в себя. Геолог покрутил ему у виска, показывая, что Инженер своей выходкой "поставил всех на уши", а потом отчаянно махнул на него рукой.

– Побегай по полю, – строго сказал ему Штурман.

Инженер лишь удовлетворенно вздохнул под приговаривание Ксенобиолога: "Герой ты мой незадачливый", а потом ответил:

– Мне уже... и так хорошо.

По распорядку дня астронавтам давно пора было ложиться спать. И они хотели уже было сделать это, как Штурман вспомнил:

– А машину-то давайте, все-таки, помоем. Вся грязная. Айзек, достань из багажника ведерко и... четыре тряпки. Вместе мы за пятнадцать минут управимся.

Геолог принес ведерко и наполнил его водой. Мужчины разобрали тряпки и стали неумело смывать накопившуюся пыль и даже комья кое-где налипшей глины. Только Ксенобиолог стояла в стороне и удивленными глазами взирала на них.

– Салли! – прикрикнул Штурман. – Давай, тоже присоединяйся. Можешь пока внутри протирать.

Ксенобиолог не шелохнулась.

– Ну ты чего!

– Людвиг, – неожиданно сказала она. – Чтобы я мыла? Людвиг, я тебя сейчас убью.

– Давай, давай, красавица, бери тряпку.

– Людвиг! – вскричала Ксенобиолог и уставилась на Штурмана укоризненным взглядом. – Если я сейчас начну мыть, я тебя сразу за это убью.

Она так и не прикоснулась к тряпке. Правда, под конец в ней проснулась совесть и она прибрала разбросанные по салону вещи.

Члены экспедиции так устали за этот день, как никогда в жизни и уже очень скоро все свалились с ног и уснули мертвым сном, включая Штурмана, который забыл не только наметить следующий конечный пункт, но и просто завести машину. А может быть он элементарно решил дать ей отдохнуть и обсохнуть, хотя все-таки это было маловероятно.

Глава VI

Новая идея Журналистки. Микробы. Атмосферный катаклизм,

его причины и последствия. Прибытие почты. Неожиданная

неприятность.

В то время, когда вездеходная экспедиция набирала обороты, жизнь на Корабле не останавливалась и текла своим чередом.

Энергетику удалось в конце концов справиться с неожиданно возникшими трудностями по сборке энергогенерирующей станции и роботы больше не артачились.

Метеоролог при активной помощи все тех же роботов почти заканчивал сборку метеостанции. Надо сразу отметить, что профессия у Метеоролога была довольно редкой, так как во всех обитаемых уголках Вселенной климат давным давно был регулируемым и лишь на вновь открываемых базах, таких как глорианская, которых тоже было относительно немного, его знания как раз пригождались. Баз же, подобных глорианской, было относительно немного по той причине, что расширение владений человечества в последние десятилетия сильно замедлилось и экспедиции посылались лишь на избранные планеты, где обеспечивалась 100%-ность успеха.

Некоторые социологи и экономисты критиковали сложившееся положение, называли его системным кризисом развития и даже аргументированно доказывали, что человечество во все века развивалось экстенсивным путем и без подпитки внешними ресурсами безусловно обречено на резкое снижение уровня жизни, вплоть до полного вымирания. Многие из политиков, находящихся в кардинальной оппозиции к действующей исполнительной власти, брали расчеты таких ученых на вооружение, но это им не очень помогало. Как бы там ни было с дальнейшим развитием всего человечества, современная ситуация в обществе казалась стабильной и многократно прочной и люди чувствовали эту стабильность и не собирались ничего менять.

Итак, в месте стоянки Корабля наступил третий день, совпавший со светлым временем суток Глории. Это совпадение, как уже упоминалось ранее, ровным счетом никак не влияло на темпы запланированных работ, однако существенно улучшило настроение астронавтов, которым надоело сидеть "взаперти" и они перебрались на свежий воздух.

Так, Журналистка, расположившись в шезлонге под тенью тента, ощутила небывалый прилив вдохновения и за одно только утро придумала целых три дневных репортажа. В завершение ко всему, ей пришла в голову восхитительная идея организовать небольшой пляжный нудистский сезон на все дни до окончания работ и она пошла обсудить эту идею с женой Капитана.

Журналистка нашла Врача в ее кабинете за разглядыванием капли росы в электронный микроскоп.

– Входи, Джози, привет, – сказала она, делая какие-то пометки стилотом в электронном блокноте.

Журналистка подошла и обняла ее за плечи.

– Вся в работе? Дописала научную статью?

– Нет, что ты! Отложила. Как-нибудь потом, на обратном пути допишу. Сейчас надо подготовить новые материалы. Хочешь посмотреть на здешних микробов?

– Хочу! – воскликнула Журналистка и прильнула к окуляру. – Ой, какие хорошенькие. Смотри, шевелятся! Здорово! А наши такие же?

– Вообще-то есть различия и довольно существенные. Но я не буду вдаваться в подробности – тебе это будет неинтересно.

– Ира! – обратилась Журналистка. – Я хотела с тобой посоветоваться. Ведь мы здесь пробудем еще несколько дней, может быть даже недели две. Как бы ты отнеслась к идее организовать нудистский пляж? Я присмотрела отличное место.

– Дай подумать... Думаю это было бы замечательно. Но где? Здесь ведь кругом луга, все позаросло.

– Такое место есть, только оно требует небольшой подготовки. Помнишь, если спуститься чуть ниже по холму, там располагается бассейн под открытым небом. Так вот, если расчистить его берег, вычистить дно, подогреть воду, то как раз и получится подходящий пляж.

– Я предложу Всеволоду, поди он согласится.

– Конечно согласится! там всего делов-то!

Они тут же позвонили Капитану и, узнав что тот не слишком сильно занят, пригласили к себе.

Капитан вошел как обычно: своим легким элегантным шагом, в чистой светлой рубашке с галстуком. Прежде, чем войти, он постучался.

– Привет, девочки. Как настроение?

– Замечательно, но может стать лучше и это зависит только от тебя одного.

– Даже так? – обрадовался Капитан тому факту, что еще кто-то в нем нуждается.

Журналистка и Врач, иногда перебивая друг друга, рассказали Капитану о новой идее, способной по воплощении в жизнь растормошить, расшевелить и даже чуть сблизить членов экипажа.

Капитан стоял, уперев руки в бока и внимательно слушал. Потом сказал:

– Звучит заманчиво. Знаете, я сам лично займусь этим вопросом. У нас как раз остается второй вездеход и мы приспособим его к расчистке. Бросим на это дело всех резервных роботов. Единственное, чего я не смогу пообещать, это то, что вы уже сегодня вкусите прелести купания.

– Жалко. Но мы попробуем как-нибудь пережить это печальное обстоятельство.

Журналистка покинула их и пошла искать кого-нибудь еще, чтобы поделиться новостью. Но идя по коридору, она наткнулась взглядом сквозь прозрачную дверь на пустующий спортивный зал и на нее сразу нахлынули светлые образы Штурмана. О Штурмане она думала все время и особой связи со спортивным залом здесь не было. Так уж получалось... В этом зале тренировались все и редко бывало, особенно во время перелетов, чтобы он пустовал как сейчас. Журналистка открыла дверь и тихонько вошла внутрь. Она медленно пошла вдоль тренажеров, проводя по некоторым из них рукой. На пальцах оставался легкий слой пыли. Наконец, она не выдержала, переоделась в спортивную форму и стала тренироваться. В отличие от мужчин, она чаще прибегала к пассивной форме занятий – это были массажеры нескольких видов, которые не требовали от тебя изнурительного самоистязания, а в легкой, даже непринужденной форме возвращали тонус обмякшим, обленившимся мышцам, делали их вновь по всему телу упругими и сильными.

Как следует поразмявшись, Журналистка скинула с себя всю одежду и вошла в душевую кабинку, где крепкие, щекочущие струи воды омыли ее уставшее тело, а нежные руки электронных манипуляторов терпеливо намылили и растерли кожу, избавляя от всевозможной мельчайшей грязи. Затем тело было осушено интенсивным теплым воздухом, а волосы на голове расчесаны и уложены в свежую прическу.

Освеженная и окрыленная, она не вышла, а выскочила из зала и сразу же столкнулась нос к носу в коридоре с загадочным флегматичным Метеорологом. Загадочным он был в том смысле, что несмотря на долгое время работы в составе экипажа, Метеоролог оставался для всех загадкой. Он всегда был немного скрытен и даже отстраненно-холоден во всем, что не касалось работы, свои эмоции жестко контролировал и астронавты иногда ловили себя на мысли, что ничего о нем толком не знают.

И вот сейчас, когда разгоряченная Журналистка налетела на него, он не сделал и малейшей попытки поймать ее в объятия или хотя бы отшутиться. Он просто хотел шагнуть в сторону с ее дороги, но не успел и тогда тихо произнес:

– Пардон... – и только через несколько секунд, поняв что этого мало, добавил: – Куда так спешим?

– Извини, Марсело, – воскликнула Джози и сделала движение рукой чтобы поправить сдвинувшийся галстук и лацкан пиджака Метеоролога, но тот быстро перехватил ее руку своей рукой. Они встретились взглядами. Журналистка, хорошо знавшая о своей молодой женственной привлекательности, по привычке хотела отыскать в его взгляде хоть краткую искру влюбленности, но сейчас там ничего такого не было и она наткнулась лишь на горделиво-скептическую усмешку. Метеоролог бережно отпустил ее руку, сам поправил свой галстук и произнес:

– В самом деле, не будьте такими бесшабашными, а то расшибете когда-нибудь свой миленький носик.

И уже хотел было пройти мимо, как остановился и, нацелив на нее указательный палец, сказал:

– Кстати, Джозефин, на нас надвигается циклон, так что к вечеру или даже раньше нам может быть повезет увидеть настоящий дождь.

– Правда? Как здорово! А дождь это что такое? Это не то, когда в душе такими капельками воды брызжет – нет?

– Да. Что-то вроде уличного душа с большой рабочей площадью.

Метеоролог кивнул ей напоследок и прошел дальше, а Журналистка вышла на улицу. Возле спущенного трапа грузового лифта два робота, словно из какого-нибудь детского конструктора, собирали вездеход, тщательно подгоняя элементы друг к другу. Она прошла к своему шезлонгу и выпила бокал свежеприготовленного коктейля. Делать было нечего и она надела наушники, заказала любимую музыку и легла на шезлонг, чтобы в удобной позе наблюдать за ведущимся вдалеке строительством Базы. И вначале она действительно наблюдала, но потом ее разморило и Журналистка незаметно уснула.

Проснулась она от внезапного раската грома и звука частой барабанной дроби дождевых капель о ткань тента. Ей было холодно и она почувствовала как вся кожа съежилась от этого холода, а ноги непроизвольно подогнулись ближе к животу. В таком скукоженном состоянии она пыталась прогнать наваждение и вновь заснуть, но ей это не удалось, потому что непогода была явью. Тогда Журналистка быстро открыла глаза.

Дождевые струи хлестали невпопад со всех сторон и брызги от них иногда долетали до оголенных лодыжек Журналистки. Время от времени били молнии, разрывая пелену дождя ярким светом и спустя короткое время докатывался грохочущий вал грома, заставляя астронавтку испуганно вздрагивать.

Почти тут же под тент ворвался вымокший Энергетик у которого с волос стекали струйки капель и с ходу закричал:

– Джо, поднимайся!

Она недовольно посмотрела на него, словно спрашивая: "В чем дело? Почему ты беспокоишь меня этим громким криком?"

– Какая-то авария! – вскричал Энергетик, хватая ее за руку. – Надо скорее укрыться в Корабле.

– А Марсело сказал что это дождь...

– Может быть, не буду спорить. Но этот дождь так ужасен! Повсюду вода – нам может быть даже нанесен ущерб.

И они, держась за руки, побежали к открытому входному люку Корабля. В ближайшем окне-иллюминаторе Журналистка разглядела удивленное лицо Картографа. Вбежав внутрь, они остановились и отдышались. Оглянувшись назад, можно было увидеть как оставленные на улице брошенные впопыхах вещи нещадно заливало водой, однако роботы не прекращали своей работы.

К ним навстречу вышел Метеоролог.

– Промокли? Разбушевалась стихия.

– Откуда она взялась? – раздраженно спросил Энергетик.

– Кто?

– Стихия!

Метеоролог пальцем прочертил в воздухе эллипс в их сторону.

– Вам надо переодеться, а потом пойдем обедать. Там я все расскажу.

Но в столовой все собрались еще не скоро. То один, то другой подходили к выходу и глазели на косую шрапнель дождя, удивленно подставляли под нее ладошки. У порога отскакивающие рикошетом капли образовывали лужицу и робот-уборщик весь перенервничал, раз за разом возвращаясь к этому месту, чтобы навести чистоту. Он ведь не мог устранить причину этой натекающей воды, этого дождя. И потом, уже собравшись в столовой, долго не отходили от окон, глядя как взрывы молний на миг освещают мир за стеклом, а приглушенный обшивкой Корабля гром будоражит их сердца.

Наконец, астронавты уселись обедать. Было очевидно, что настал коронный час Метеоролога – все зачарованно поглядывали на него, ожидая когда он начнет рассказывать. Метеоролог же особо не спешил и хотя прекрасно понимал, что все только и ждут повода накинуться на него с расспросами, неторопливо ел свое первое, а затем второе блюдо.