Текст книги "Психология лжи и обмана. Как разоблачить лжеца"

Автор книги: Евгений Спирица

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

В состоянии стресса кровь отходит от кожи. Это происходит для того, чтобы при повреждении кожных покровов кровопотеря была минимальной, а кровь, ушедшая к ногам, позволила бы бежать быстрее в случае необходимости. Данный механизм создает очень показательную картину в поведении причастного человека – у него появляется специфичная походка. Мы называем ее походкой Буратино: ноги, наполненные кровью, плохо гнутся и человек будто ходит на прямых ногах.

Нужно помнить, что к ногам отливает артериальная кровь, а венозная, более медленная и тяжелая, в ситуациях сильного стресса, как правило, покрывает лицо и шею опрашиваемого фиолетово-синими пятнами, распространяющимися неравномерно.

С этим же механизмом связан так называемый синдром Пиноккио. Некоторые лжецы во время опросной беседы гораздо чаще, нежели в обычной жизни, прикасаются к носу. Так, например, Билл Клинтон во время слушаний в сенате по делу Моники Левински прикоснулся к носу 26 раз. Разбухшие от венозной крови назальные ткани заставляют лжеца регулярно прикасаться к этой части тела.

Определить, говорит человек правду или нет, можно и по выступанию на его лице пота. Потовые железы могут быть информативным инструментом с точки зрения детекции лжи. Как показали исследования в области психофизиологии, активность потовых желез повышается потому, что она отражает определенные события, проходящие в мозгу человека. При проведении разных опытов известными учеными-психофизиологами было доказано, что ключевым элементом для реакции потовых желез оказалась психологическая значимость. Это сложный конструкт вроде тех, что встречается в социологических исследованиях. Дело в том, что человек реагирует на определенные стимулы и слова в зависимости от того, приятные они или опасные. И эти стимулы закономерным образом связаны с интенсивностью внутренних переживаний.

Необходимо ответить на главный вопрос: почему же в процессе эволюции у потовых желез выработалась реакция на потовые раздражители? Ответ нужно искать глубоко в истории. Существует несколько основных гипотез, но согласно традиционной точке зрения повышенное потоотделение позволяет что-то лучше схватить: например, дровосек, прежде чем взять в руки топор, плюет на ладони; в китайском, японском языке выражение «плевать на ладони» – это метафора для обозначения ситуаций, требующих умственного или физического напряжения. Усиленное выделение пота на ладонях ведет к повышению тактильной чувствительности. Все эти изменения возможны, как правило, при соответствующей окружающей ситуации.

Рассматривая всю ситуацию детекции лжи в эволюционном аспекте, нетрудно понять, почему происходит, например, выделение пота в виде испарины. Как правило, большая степень потоотделения на бледном лице свойственна полным людям. Испарина появляется как на руках, так и на лбу человека. Таким образом он демонстрирует, что у него есть умственное или физическое напряжение и что он очень точно, чувствительно, максимально, всем возможным сознательным и бессознательным образом обрабатывает ту информацию, которая идет от верификатора. При этом расходуется много энергии.

Пот проявляется вне зависимости от температуры. Даже в холодном помещении люди, которые опасаются результатов проверки, потеют достаточно интенсивно.

Естественно, при этом люди начинают активнее прикасаться к лицу, пытаясь стереть с него пот, – это тоже может быть информативным признаком, полезным для верификатора.

Уменьшение слюнного секрета связано с тем, что в ситуации стресса силы организма направлены на сопротивление, угнетаются все системы пищеварения, соответственно, у причастного уменьшается слюнный секрет и возникает сухость во рту.

В среднем за сутки у человека выделяется 1–2,5 л слюны. Слюноотделение (саливация) крупных желез происходит рефлекторно, когда в рот попадает пища, путем раздражения чувствительных нервных окончаний либо при воздействии условных раздражителей «вид – запах – пища». Мелкие слюнные железы работают, постоянно увлажняя слизистую оболочку рта. Стимуляция парасимпатических нервных окончаний приводит к тому, что появляется большое количество слюнного секрета с низким содержанием белка. Когда возникает симпатическая стимуляция, это приводит к секреции малого количества вязкой слюны. Отделение слюны уменьшается при стрессе. В данном случае, когда мы говорим о причастном человеке, он всегда находится в состоянии стресса. В связи с этим на протяжении процедуры проверки у него пересыхает во рту. Он делает все, чтобы увеличить количество слюнного секрета, поэтому может прибегать к дескрипторам, жестам, которые позволяют ему смочить слизистую оболочку рта, и проявляются такие движения, как облизывание языком рта изнутри, закусывание губ, попытка вызвать как можно больше слюноотделения путем непроизвольных жевательных движений. Количество слюнного секрета увеличивается, и в районе рта совершается двигательная активность. При этом опрашиваемый зачастую обращается к верификатору с просьбой выпить воды. Причастные люди, как мы шутим, воду не пьют, а едят. Как правило, мы выезжаем на проверку, имея большое количество воды, мы считаем ее одним из естественных полиграфов. При проведении исследования опрашиваемый может выпить от одного до двух литров воды, и это служит информативным признаком.

Голос также может быть информативным признаком в распознавании лжи. Когда человек говорит неправду, голосовые связки напрягаются, теряют эластичность и меняют окрас речи. Когда человек отвечает на значимый вопрос и при этом говорит неправду, одним из информативных признаков будет понижение голосовой интонации. Это признак неуверенности в ответе.

Еще один информационный признак – так называемый фальцет, когда человек срывается. При проверочном вопросе он показывает состояние страха и управлять своими эмоциями уже не может окончательно. Таким образом, когда человек срывается на фальцет – это информационный знак того, что вы подошли к «месту», где можно копать глубже, это зона намеренно скрываемой информации. Нужно обращать внимание на изменение тона голоса и тембральных характеристик.

Голосовые связки очень мускулистые и эластичные, они могут укорачиваться и растягиваться, раздвигаться на ширину раствора, могут также быть расслабленными и напряженными. Пространство между голосовыми связками называется межсвязочной щелью, пространство же, образующееся между расходящимися в сторону пирамидальными хрящами, называют межхрящевой щелью. Эти щели в совокупности образуют голосовую щель, верхняя, большая, часть которой находится между связками, нижняя – между пирамидальными хрящами. Голосовая щель может быть открыта во всю длину, или частично, или только между связками, или только между пирамидальными хрящами – бывают разные ситуации. Струя воздуха, выходящая из трахеи, должна пройти сквозь перстневидный хрящ и голосовую щель и затронуть гортань. Если обе щели широко раскрыты, происходит свободное дыхание без речи. В случае если человек говорит неправду, голосовые связки начинают работать по-другому, речь сопровождается придыханием. Когда обе щели сомкнуты, для выхода струе воздуха нужно прорвать это препятствие, и возникает щелчок гортани, называемый гортанным взрывом. Когда межхрящевая щель закрыта, а в межсвязочной немного приоткрыта верхняя часть, напряженный верх связок колеблется от движения струи воздуха и производит высокие звуки, так называемый фальцет. Все это показатели того, что человек пытается контролировать себя. В связи с этим нужно помнить, что характеристики голоса являются информативными и иногда превосходят даже иные показатели вегетативной нервной системы, поэтому обязательно нужно тренировать свой слух на чувствительность.

Говоря о голосе, нельзя не отметить признак, который тоже может свидетельствовать о том, что человек говорит неправду. В связи с изменением работы голосовых связок им необходимо придать эластичность, поэтому человек должен прокашляться. Верификатору следует обратить внимание на количество так называемых откашливаний и попыток придать голосовым связкам эластичность. Звуки типа «гмы», «хмы», различного рода проявления покашливаний могут быть информативным признаком обмана.

Изменения голосовых модуляций, тона голоса также могут свидетельствовать о наличии скрываемой информации. Женщин и детей выдает повышение тона голоса. Взрослые мужчины крайне редко начинают повышать голос, переходя на фальцет. Чаще основным источником информации о наличии обмана или неуверенности в ответе является понижение голосовой интонации. В состоянии стресса голосовые связки напрягаются, теряют эластичность. Сознательно контролировать этот процесс нельзя, и чтобы хоть как-то замаскироваться и не выдать себя на опасных темах, лжец начинает говорить тише, может сопровождать свою речь покашливанием, чтобы придать связкам эластичность. Все это в совокупности с другими признаками мы также относим к информации о наличии обмана.

Помимо голосовых четко выраженных критериев, определяющих страх или неуверенность человека, к таким признакам также необходимо отнести специфику моторной реакции при реализации ложных высказываний. Это также имеет отношение к голосу. Потому что акустический речевой сигнал является конечным звеном производства речи, он включает в себя как лингвистическую, так и психофизиологическую информацию, которую произвольно или непроизвольно говорящий передает опрашивающему лицу. Существует интересный феномен в восприятии речи, который можно назвать согласованной речью, а кроме того, есть также несогласованная речь. Когда человек лжет, состояние стресса отражается во всем теле, появляется мышечное напряжение. Это обязательно отразится в голосовых модуляциях и, соответственно, в речи, тогда как в состоянии правды человек расслаблен и речь звучит по-другому.

Для того чтобы понять, какая речь является согласованной, свойственной конкретному человеку, мы сначала исследуем его в покое или добиваемся расслабленного состояния во время беседы. Лжец не может не выдать себя в состоянии стресса, его поведение и голос обязательно изменятся.

Состояние психоэмоционального напряжения, переживаемое человеком, который говорит неправду, отражается в первую очередь в тех аспектах речевого потока, которые в наименьшей мере осознаются этим человеком. Фактически бессознательно для нас в нашей речи происходит реализация моторной программы высказываний, или так называемого вокального канала. Именно этот канал в первую очередь выходит из-под контроля человека, говорящего неправду, и в нем будут происходить очень важные изменения. Первое такое изменение – это усиление колебаний чистоты основного тона и интенсивности речевого сигнала. Имейте в виду, что оба этих признака определяются только на слух, то есть, как мы говорим, экспертно. Однако они могут быть достаточно точно определены верификатором.

Основная причина этих изменений заключается в том, что в речи появляется большое количество ударений, о чем уже говорилось выше. Самое главное то, что в разговорной речи чистота основного тона является гармоничной, он периодически поднимается, падает, чем придает речи ритмическую окраску, монотонность или немонотонность – в зависимости от того, какие эмоции пытается передать человек. Однако в состоянии напряжения, когда человек говорит неправду, скорость и диапазон изменений частоты основного тона существенно возрастают, а самое главное – между собой не согласовываются аналогичные изменения, характерные для интенсивности, громкости речевого сигнала.

Еще один важный показатель, который связан с голосовыми изменениями во время лжи, – это динамика темпа речи. При лжи она характеризуется более резкими колебаниями, нежели при правильной эмоциональной интонационной речи. Отчетливо проявляются так называемая пауза хизитации и беглые периоды речи. Дело в том, что с возникновением затруднений при выборе слов темп речи может особенно снижаться.

Это связано с тем, что голосовые связки работают в такой момент несогласованно. Будет появляться достаточно большое число пауз, потому что в этот момент головному мозгу нужно взять время на обдумывание того, какую же следующую фразу произнести. В связи с этим поменяется и темп артикулирования, так называемый абсолютный физический темп речи, он будет отражать скорость работы артикуляционного аппарата.

Максимальный темп разборчивого артикулирования в среднем у нормального человека, который говорит правду, – пять слогов в секунду. Дальнейшее возрастание темпа приводит к смазанности произношения и к определенным ошибкам в произнесении слов, а именно, могут меняться слоги. «Ласточка» превращается в «ласкочку», «мужчина» – в «мусчину». Основная часть таких ошибок не замечается и сознательно не корректируется. Повышение темпа артикулирования отражает общую тенденцию того, что моторные процессы находятся в состоянии психоэмоционального напряжения, то есть у человека превалирует процесс возбуждения над процессом торможения. Самый простой способ отметить этот факт – это обратить внимание на произнесение привычных для говорящего звуковых единиц, а именно отследить, какие речевые обороты человек использует в норме, то есть когда вы ему задаете простые вопросы, которые носят нейтральный характер, и что происходит с голосом в тот момент, когда вы ему задаете проверочный вопрос.

Еще одним очень важным аспектом является латентный период – задержка реакции на реплику или вопрос собеседника. Латентный период имеет большое значение, и мы также можем его использовать в данном случае. Латентный период очень важен. Мы называем его латентным периодом ответа или точкой ориентировочного замирания и связываем его с ориентировочной реакцией. Но, как уже говорилось, любая классификация носит условный характер, поэтому необходимо обращать внимание не только на точку ориентировочного замирания при ответе на вопрос, но и на время, необходимое для ответа.

Признаки ВНС являются важным источником информации о правдивости или ложности высказывания собеседника. Если признаки ВНС сопровождают речь, которая изобилует увертками и другими нейролингвистическими признаками обмана, то с высокой долей вероятности мы можем говорить, что человек в этой ситуации говорит неправду.

Итак, признаки ВНС – очень информативный маркер лжи. При проведении беседы верификатору необходимо обращать внимание на такие признаки, как изменение дыхания при затрагивании значимых тем, моргание и сигналы отключения, бледность кожных покровов, изменение голосовых модуляций и темпа речи и все то, что может выдавать лжеца, поскольку, как говорилось выше, управлять вегетативной нервной системой человек не может.

Глава 8. Распознавание лжи по речи

Речь представляет собой уникальный феномен, отличающий нас от всего остального животного мира. Она позволяет обмениваться смыслами в сообщении, но, чтобы собеседник нас понял, мы должны каким-то образом закодировать и передать наш опыт. Таким образом, речь – это система кодировки нашего прошлого опыта и наших будущих замыслов и идей, поэтому язык и его отражение во внешнем мире является стратегией мышления индивида. Как мы мыслим, так мы и поступаем. Все наши поведенческие стратегии будут отражаться в речи. Все программы (стратегии) нашего поведения, посредством которых мы действуем и ведем себя в различных контекстах, состоят из нейрологических и вербальных паттернов. Речь служит средством репрезентации или создания моделей нашего опыта, а также передачи его другим людям.

Утверждение Аристотеля о том, что слова «символизируют» наш «мысленный опыт», подтвердилось исследованиями антропологов, психологов и лингвистов, доказавших, что наша письменная и устная речь является отражением глубинной структуры нашего сознания. Иначе говоря, слова могут как отражать, так и формировать ментальный опыт.

Это является основополагающей идеей, на которой строится вся модель безынструментальной детекции лжи. Исследуя структуру речи (опыта человека), верификатор не только определяет правдивость или ложность высказывания, но и создает такую реальность, в которой возможно признание человека.

Люди лгали бы меньше, если бы понимали, что произнесенные ими слова выдают их.

Почему лжецов так много? Почему ложь часто успешна? Ответ прост: мы не хотим ее слышать и видеть! Именно поэтому вокруг такое количество обманщиков и их жертв.

П. Экман уделяет внимание мимическим признакам обмана, считая их наиболее верными: «Лжецы обычно отслеживают, контролируют и скрывают не все аспекты своего поведения. Скорее всего, они и не смогли бы этого сделать даже при всем своем желании. Маловероятно, чтобы кто-то мог контролировать все, что может выдать его, – от кончиков пальцев до макушки. Поэтому лжецы скрывают и фальсифицируют только то, за чем, по их мнению, другие будут наблюдать наиболее внимательно. Лжецы склонны особенно тщательно подбирать слова. Взрослея, человек узнает, что большинство людей прислушиваются именно к словам. Очевидно, словам уделяется такое внимание еще и потому, что это наиболее разнообразный и богатый способ общения. Словами можно передать многие сообщения гораздо быстрее, чем мимикой, голосом или телом. Когда лжецы хотят что-то скрыть, они тщательно обдумывают свои слова не только потому, что им известно, какое внимание окружающие уделяют этому источнику информации, но и потому, что за слова скорее придется отвечать, чем за тон, выражение лица или телодвижения. Сердитое выражение лица или грубый тон всегда можно отрицать. Обвиняющего легко поставить в положение, в котором он будет вынужден защищаться: “У меня совершенно нормальный голос. Тебе послышалось”. Гораздо труднее отрицать гневные слова. Сказанные слова легко повторить, и от них трудно полностью отречься.

Другая причина, по которой за словами так тщательно следят и так часто пытаются их скорректировать, состоит в том, что словами обмануть легче всего, поскольку их можно заранее сформулировать наилучшим образом и даже записать. Тщательно подготовить все выражения лица, жесты и интонацию в состоянии только профессиональный актер, а выучить наизусть и отрепетировать слова может любой человек. Кроме того, у говорящего есть постоянная обратная связь: он слышит себя и, таким образом, всегда в состоянии подобрать наиболее подходящую манеру изложения. Наблюдать же за выражениями своего лица, пластикой и интонациями гораздо сложнее»[27]27
  Экман П. Психология лжи. – СПб., 1999.


[Закрыть].

Я позволю себе не согласиться с уважаемым ученым, поскольку более 20 000 полевых исследований, проведенных мной и моими коллегами – верификаторами и полиграфологами, доказали, что речь является самым информативным каналом, позволяющим сделать достоверный вывод о ложности или правдивости высказывания, в отличие от лица. Лжец может контролировать свою мимику путем нейтрализации эмоциональных проявлений, а речь контролировать не может, поскольку она является стратегией мышления и поведения человека.

Кстати, в США также есть противники идей П. Экмана, причем к ним относятся люди, чей труд непосредственно связан с раскрытием преступлений, а не с лабораторными экспериментами. Альберт Вирдж (профессор Портсмутского университета) в своей книге «Распознавая ложь и обман»[28]28
  Подробнее см.: Лесли И. Прирожденные лжецы. – М., 2012.


[Закрыть] в детекции лжи на первое место ставит речь как наиболее точный и информативный канал распознавания. В 2007 г. А. Вирдж провел эксперимент, в котором приняли участие более 250 студентов в роли испытуемых и 290 офицеров полиции в роли следователей. Студенты должны были говорить неправду, лгать. Задача полицейских, которым предложили разные техники ведения опросной беседы, – определить, кто говорит правду, а кто лжет.

По итогам эксперимента те следователи, которые обращали внимание на мимические и некоторые невербальные признаки обмана, показали очень слабый результат. Те следователи, которые обращали внимание на речь, показали не только высокий, но еще и очень стабильный результат.

Американский полиграфолог Натан Гордон, директор Академии научно-следственного обучения, разработал техники «интервью судебной оценки» и «комплексного допроса». Он является признанным специалистом в области судебной психофизиологии и международным экспертом в сфере интервьюирования для суда и следственных органов и также делает акцент на речи. Будучи полиграфологом, Н. Гордон более 10 лет анализировал правдивые и лживые ответы опрашиваемых лиц и создал свою методику, которую принимают во всех судах США в качестве доказательства, в отличие от полиграфа, который запрещен в 23 штатах, и мимических экспертиз.

В своей деятельности мы также в большей степени делаем акцент на речевых проявлениях, нежели на мимических признаках обмана.

Перед тем как мы с вами разберем психолингвистические особенности речи причастного и посмотрим, чем они отличаются от речи непричастного человека, нам нужно будет понять, почему речь является столь информативным каналом, превосходя иные каналы передачи информации.

Основными формами обмана, как мы говорили выше, являются умолчание и искажение. Рассмотрим эти формы лжи и то, как они отражаются в речи человека.

Умолчание – одна из самых простых и распространенных форм обмана. Тут лжец целенаправленно скрывает рентную информацию, но не сообщает ложную. Умолчание менее энергоемко и энергозатратно. При умолчании лжец может и не проявлять никаких маркеров лжи. Это связано также с тем, что умолчание еще и менее социально наказуемо. В таких случаях лжецы говорят: «Я не обманул, я просто не сказал!» Но, с моей точки зрения, это все равно ложь, поскольку есть причина лжи, а именно намеренно скрываемая рентная информация, есть последствия в виде угрозы наказания и т. д.

Умолчание, как правило, проявляется в нескольких речевых паттернах:

• отказ от ведения любой коммуникации – опрашиваемое лицо отказывается от любой формы коммуникации, ведет ее через доверенных лиц и адвокатов, не выдавая вообще никакой информации. Для нас это не признак лжи, а показатель того, что человеку есть что скрывать;

• «без комментариев» – любимый речевой паттерн политиков. Когда человек произносит подобные слова, отвечая на провокативный вопрос, он даже не понимает, что тем самым дает верификаторам понять, что скрываемая им информация находится в данной проверочной теме;

• «я вам ничего не скажу» – это еще один забавный, с моей точки зрения, стереотип поведения лжеца. Когда опрашиваемое лицо произносит подобного рода высказывания, сразу становится понятным, что ему есть что скрывать.

Верификатору нужно помнить, что, даже когда человек молчит, он все равно многое сообщает.

Искажение – основная форма лжи. В искажении лжец не только не сообщает правдивой информации, но и взамен предоставляет ложную. А значит, искажение является более энергозатратным, следовательно, маркеры лжи, например признаки лжи по ВНС, становятся более яркими и очевидными.

Общая структура речи лжеца при искажении

С точки зрения детекции лжи нас интересует не столько содержание высказывания, сколько его структуризация опрашиваемым лицом. Исходя из анализа высказывания, мы можем сделать достаточно точный вывод о причастности или непричастности субъекта к расследуемому событию, поскольку свой поведенческий стереотип причастный и непричастный человек формируют по-разному, и это всегда проявляется в речи. Сознательному контролю эти стратегии без специальной подготовки не поддаются.

Разнообразие видов поведенческой активности порождает разные типы установок, и естественно, что для эффективной реализации «плана выживания» человек будет использовать проверенные веками стереотипы.

При правильно построенной опросной беседе непричастный человек испытывает интерес к ее процедуре, ассоциирует себя с местом совершения преступления, проявляет свойственные ему эмоции, переходит из состояния в состояние в зависимости от изменения контекста, настроен на долгосрочную перспективу, рассказывает о своих внутренних ощущениях и переживаниях.

Причастный же человек в этих же условиях ведет себя иначе: находится в наблюдательной позиции, следит за действиями верификатора, диссоциирует себя не только от места преступления, но и от самого события преступления, ориентирован на настоящий момент, старается не рассказывать о своих внутренних переживаниях и ощущениях, постоянно пытается контролировать себя, свое поведение и речь.

Попробую описать структуру речевых ответов, исходя из стратегий мышления.

Структура речи причастного человека состоит из следующих психолингвистических стереотипов.

• «Обобщение».

В своей речи причастные лица используют так называемые кванторы всеобщности: «все», «всегда», «никто», «никогда». Стараются увеличить круг подозреваемых при ответах на вопросы о возможном участии их или кого-либо еще.

• «Оправдание намерений преступника».

В ответах, касающихся личности преступника, звучат оправдательные мотивы, проявляется тенденция извинения преступника. В отношении преступного действия не используются слова с негативной коннотацией. Кража превращается в случай, мошеннические действия – в обстоятельства и т. д.

• «Изменение картины восприятия события».

Причастное лицо старается представить совершенное событие в другой модели восприятия мира: «Давайте подумаем, зачем мне эта машина. Сколько я за нее получу? Да у меня зарплата больше!»

Все эти речевые стереотипы объединяет одна поведенческая установка – извинить и понять преступника, поскольку он тоже человек. Смягчение негативных оценок личности и ситуации сопровождается постоянной диссоциацией себя от расследуемого события: «не знаю», «не видел», «не понимаю сути вопросов, ваших действий».

• «Дистанцирование от личности человека».

Лжец старается диссоциировать себя от личности того человека, которому нанес ущерб. Как правило, он использует местоимения, не называя жертву по имени: «тот человек», «та женщина», «начальник», «он», «она», «они». С большим трудом называет человека по имени.

Структура речи непричастного человека иная.

• Психолингвистический паттерн «детали».

Непричастное лицо, если с ним правильно проводят беседу, охотно ассоциирует себя с местом происшествия, легко говорит о деталях, приводит версии, как правило, сужает круг подозреваемых, защищает своих друзей и близких.

• Психолингвистический стереотип «осуждение личности преступника».

В отношении события преступления и личности преступника использует жесткие формулировки: «кража», «убийство» и т. д. Не извиняет личность преступника, может в отношении его использовать негативно окрашенные и даже оскорбительные выражения.

• Психолингвистический стереотип «ассоциированное описание своих чувств и эмоций».

Непричастный легко описывает свои переживания по поводу случившегося, рассказывает, что думал и чувствовал, с кем из близких обсуждал. Может испытывать позитивные эмоции, не боится признавать за собой человеческие слабости.

Речевые стереотипы в течение опросной беседы, как правило, не меняются, могут сопровождаться жестикуляцией, которая соответствует содержанию речи, дополняет ее.

Оценка показаний производится в соответствии со структурой речевых ответов, исходя из их стратегий мышления.

На основании объединенного анализа особенностей поведения лиц, причастных к правонарушению, и психолингвистических стереотипов были составлены критерии, по которым ответ исследуемого лица классифицируется как прямое или уклончивое информационное сообщение (табл. 8.1).

Таблица 8.1. Критерии оценки сообщений как прямых и уклончивых

Рассмотрев общую тенденцию речи лжеца, необходимо изучить некоторые частные примеры отображения лжи в речи. Как правило, основные признаки лжи, на которые мы обращаем внимание, – это неосторожные высказывания, речевые оговорки, увертки, эмфаза и тирады.

Речевые паттерны ложного высказывания

Для того чтобы понять, как проявляется ложь в речи, нужно понять структуру правдивого высказывания, которая очень проста, поскольку опирается на констатацию фактов и перечисление элементов реального опыта с отсутствием сравнительных и эмоциональных или оценочных оттенков.

Увертки на прямые проверочные вопросы

Для примера давайте представим неверного мужа, который возвращается домой после встречи с любовницей и отвечает на «проверочный» вопрос жены абсолютную правду.

Жена: «Ты где был, милый?»

Правдивый ответ мужа: «Я был у любовницы, мы сначала с ней пили чай и мило беседовали, а потом у нас случился отличный секс!»

Понятно, что такого в жизни не происходит. Муж постарается смягчить ответ, увернуться от опасного вопроса. В этом случае речевая увертка будет информативным признаком обмана.

Сгустком всевозможных форм уверток я называю трудоустройство – от момента написания резюме до собеседования при приеме на работу. Все действия в этом контексте связаны с ложью. Многие кадровые агентства готовят к прохождению собеседования. Они учат кандидатов отвечать на прямые «проверочные» вопросы социально приемлемыми фразами и использовать увертки при сложных для кандидата вопросах. А представьте, что было бы с кандидатом на работу, если бы он в своем резюме написал правду и изложил то, что думает на самом деле, например: «Парни! Меня не интересует ваша компания. Мне бы пересидеть пару месяцев, поскольку позарез нужны деньги. Родители больше не дают, а у меня девица капризная. В принципе, я буду работать, но сильно напрягаться не буду, поскольку через пару месяцев мне предложат должность в крупной компании и я связываю свое будущее с ней. А сейчас надо пару месяцев продержаться». Очевидно, каким будет решение работодателя.

Мы себя любим. Хотим быть хорошими и не хотим быть плохими. В глазах окружающих хотим быть позитивными и приятными, даже если для этого необходимо говорить неправду, скрывая свое истинное лицо, мысли, чувства и эмоции, защищая себя приемлемыми для социума увертками.

Мы говорим: «Я тебя обожаю, ты самый лучший», когда не можем сказать: «Я люблю тебя».

Мы говорим: «Зачем мне жить, я потерял смысл», когда хотим, чтобы нам доказали обратное.

Мы говорим: «Здесь так зябко», когда нам необходимо объятие одного-единственного человека.

Мы говорим: «Мне от тебя ничего не нужно», когда не получили то, что хотели.

Мы говорим: «Я не слышала звонка», когда боимся признаться в том, что слышать этот голос больше не хочется.

Мы говорим: «Я никому не нужен», когда мы очень хотим быть нужны только одному человеку.

Мы говорим: «Я все могу», когда стыдимся попросить о помощи.

Мы говорим: «Ты хороший друг», когда подразумеваем: «Но тебе никогда не стать для меня кем-то большим».