Текст книги "Геомаг II (СИ)"

Автор книги: Евгений Шифровик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Интерлюдия. Оскард, големы и шоколад

– Как быстро они растут… вот, казалось бы, только недавно одёжку вместе покупали, а сейчас с девочкой гулять пошёл… ох-ох, – обращаясь к Орешку, Оскард наконец не выдержал и засмеялся во всё горло, – ах-аха-ха!

Не самая лучшая актёрская игра, да и шутка явно не первосортная. Но сам факт абсурдности происходящего очень рассмешил парня. Его любовь к глупым шуткам занимала третье место в иерархии, как он сам её называл, самых важных в мире хотелок. Лидерство этого пьедестала удерживала тяга к изобретательству. Почётное второе место делили сразу несколько дам, у них там даже вырисовывалась собственная гонка за первенство, правда существовала она только в мыслях Оскарда. Можно сказать, он сам и решал, кто из девушек сегодня ему нравится больше.

Досмотрев бессмысленную сценку до конца, голем треснул себя по груди и что-то нечленораздельно промычал. Затем махнул рукой и сел на деревянный пол. Должно быть выступление его не шибко впечатлило.

– Ой, ладно! Не ворчи, нормальный прикольчик. Или ты думаешь пора завязывать эти дурацкие сценки?

В ответ Орешек только стукнул кулаками по доскам и снова выпалил что-то неразборчивое.

– Убедил-убедил, больше такой ерунды не будет, – пообещал Оскард, – только хорошие шутки!

Похихикивая, он подошёл к двери и чуть приоткрыл её. Посмотрел несколько секунд на удаляющуюся спину, как он сам для себя определил, геомага-красавца в дорогих шмотках. Убедившись, что Крис идёт довольно уверенно, не шатается и не вынимает левую руку из кармана, Оскард облегчённо выдохнул и захлопнул дверь. Щёлкнул тяжёлым ржавым шпингалетом. Повесил на специальное крепление замок и провернул в нём ключ.

– Ну, Орешек, любишь модифицироваться?

– Хы-пф… рр-р-, – прозвучало в ответ из земляного рта.

– Это значит – да! А чтобы ты хотел? – спросил изобретатель, а сам подумал: «наверное, ты бы хотел, чтобы я перестал с тобой разговаривать. Выглядит это и вправду странно. А… повеселиться всегда можно. К чёрту серьёзность!» – тебе нужны огромные железные клешни?

Голем стукнул кулаком о пол и посмотрел куда-то в сторону.

– Не сердись, – усмехнулся изобретатель и продолжил донимать землекаменного дружка, – а может тебе присобачить меч на левую руку? А, нет? Может сделать рыцарский доспех? Тоже не то… Тогда давай приделаю тебе к пузу лоток. А что? Хорошая ведь идея, – задумался он и выдал свои размышления, – ты только представь. Заходишь ты такой в воду, достаёшь со дна две горсти чего-то там, складываешь их в лоток и начинаешь танцевать. Не жизнь, а сказка, сам пляшешь ещё и золото при этом намываешь.

Выслушав столь длинную речь голем лишь, глупо уставился на человеческое лицо. Он спокойно сидел и не выражал абсолютно никаких эмоций. Может быть только непонимание происходящего считывалось по движениям.

– Ладно, перегнул. Ну что-то же я могу, блин, для тебя сделать-то? А?

Затем Оскард очень на долго замолк. Наконец, ощутив тишину голем спокойно улёгся на пол и начал пялиться в потолок. Изобретатель тем временем витал в облаках, в своих чертёжно-творческих мирах. Он думал над механизмом, который мог бы облегчить «жизнь» Орешку или хотя бы сделал его труд более эффективным.

Оскард очень много знал про самые разные виду зубчатых передач, от прямозубых одноступенчатых, до многоступенчатых конических, гипоидных… У него была книга с рисунками, где он всегда мог подсмотреть самые различные комбинации причудливых шестерёнок самых разных форм и размеров. Некоторые сочетания были настолько неожиданные, что изобретателю даже казалось, словно человек в здравом уме такое никогда бы не смог выдумать. Но, тем не менее, он понимал всю важность механических шестерёнок, которые применялись в очень многих вещах. Например, водяные и ветренные мельницу, портовые краны, механизмы, приводимые в движение за счёт мускульной тяги… Примеров уйма.

Самое важно, что хитро устроенные механизмы позволяли выиграть в силе или скорости, в зависимости от целей. Также они могли передать энергию или движение самыми неочевидными, но надёжными способами. К слову, раньше никто не думал, что быки могли стать хорошей альтернативой ветру или воде. Хотя принцип работы всей мельнице вообще не изменился, только способ приведения зубчатых колёс в движение.

Не меньше изобретатель знал и про цепные передачи. Про систему блоков, подвижных и неподвижных, про их сочетание, которое позволяло выиграть в силе в целых четыре раза. Безусловно все эти знания пригодятся Оскарду, когда дуэт займётся золотодобычей. Изобретателю, как минимум удастся повысить производительность, снизить потери затраченных сил големов или людей. В лучшем случае модернизировать купленные промышленные приборы и другие механизмы, а то и изобрести что-то уникальное.

В общем, все то, что Оскард так старательно изучал даром не пропадёт. Вот только он не знал, как бы задействовать всё это применительно к Орешку. Он размышлял о том, как повысить эффективность голема в качестве старателя. Книгу про золотодобычу он ещё не читал, всё откладывал это на потом. А не зная основ и тонкостей, он, конечно, не мог изобрести или придумать что-то толковое и уж тем более принципиально новое. Впрочем, какое-никакое, но представление о золотодобыче Оскард имел, поэтому его фантазии хватило на две занимательные вещицы, которые могли бы облегчить труд голема и повысив его эффективность.

Вот только это никакие не изобретения, а так… альтернатива для лопаты и кирки. Оскард придумал сменные пром-наконечники для рук голема и назвал их «трудовыми перчатками». Он быстренько сделал пару набросков в своё блокноте.

По задумке первая трудовая перчатка должна была заменить лопату. То есть, она надевалась бы голему на руку, тот хватался за специальную ручку и мог копать землю небольшим зубчатым ковшом. Но это не просто цельный кусок железа, Оскард ещё и придумал, как его закрепить на руке, чтобы движения кисти двигали сам ковш и тем самым повышали эффективность. Трудовая перчатка на вторую руку работала по тому же принципу, только имела на конце не ковш а железный острый клин. По замыслы, голем сможет использовать всю силу руки и кисти, то есть удары кирки будут наносить породе максимальные разрушения.

Но реализация задумки требовала намного больше, чем тот дурацкий протез, сделанный на скорую руку изо всякого барахла. Во-первых, нагрузки на рабочие перчатки значительно выше, а во-вторых, железно нужно не только закрепить, но ещё и сплавить и вообще она должно быть лучшего качества. Значит, понадобится помощь кузнеца либо же сам горн со всеми инструментами. Которых, конечно, у Оскарда не ималось.

Отложив блокнот, он поставил перед собой крабика и начал думать над тем, как модифицировать его. Самая очевидная идея – это подточить затупившиеся клешни. Рассмотрев их под лупой, изобретатель только убедился, что это скорее необходимость, нежели улучшение. Разумеется, чем тоньше будут кончики клешней, тем проще крабикам Работягам будет хватать частички золота. На всё про всё ушло около двух часов. Клешни всех крабиков были обновлены и готовы к работе. За окном тем временем наступила ночь, Крис всё не появлялся.

Оскард не знал, хорошо это или плохо. Всего два варианта, либо с Крисом что-то случилось, либо он с Эстой. Раз уж на ситуацию изобретатель повлиять не мог, то решил, что и нет смысла лишний раз переживать.

– Орешек, – произнёс он.

Голем поднялся с досок и подошёл к изобретателю. Он осмотрел крабиков, а затем внезапно схватил зубами край стола. Так сильно сжал челюсти, что доски аж захрустели.

– Эй! – Оскард вскочил и дёрнул голема назад.

Каменные зубы оставили характерные кривые царапины, чуть более светлого цвета, чем сам стол.

– Ам-ам-ам… – забурчал голем.

– Точно, вас же кормить надо, – опомнился изобретатель и кинулся к мешку с крысами, который притащил друг.

Достал одну и отдал голему, тот спокойно съел её. Кажется, успокоился и снова завалился на доски.

– А ты чего улёгся? – спросил Оскард.

Он хотел поприкалываться над големом, но когда тот злобно рыкнул, то желание пропало. Тем более, что Крис не предупреждал, что голем может испытывать эмоции, а тем более так открыто их выражать. Тогда изобретатель снова переключился на крабиков и стал размышлять дальше. Клешни готовы к работе, больше модифицировать вроде бы и нечего. Но тут в его голову пришла интересная идея.

Оскард взял несколько разных деталек из тех кучек, что только сегодня рассортировали крабки. Через несколько минут он отрыл в другой куче хлама лист тонкого железа. Вырезал нужные детальки и смастерил маленький ящичек с дверцей. Сделал на нем ручку и приделал внутрь пружинку. Затем закрепил механизм на крабике. Смысл устройства заключался в том, что Работяга должен будет собирать золото и складывать его внутрь, словно в рюкзак. За надёжность можно не переживать, тугая пружинка моментально заставляла маленькую дверцу захлопнуться.

Вот только одного изобретатель не учёл. Квадратная форма испортила всю аэродинамическую форму панциря. Проще говоря, из-за приделанного железного ящичка крабика рискует быть смытым мощным потоком воды.

Но Оскарду уже не хотелось думать, только спать. Он решил не дожидаться друга. Повесил на дверь колокольчик. Пнул стену в специально сделанную для этого доску и из неё выскочила кровать. Затем он запрыгнул на неё и укрылся одеялом.

* * *

Пока Оскард дрых в постели, Орешек поднялся с пола и начал изучать комнату. Ему дико чего-то хотелось. Чего, правда, сам он не знал. Но тяга к этому загадочному нечто только укреплялась. Единственное, что голем более-менее отчётливо чувствовал так это то, что нечто, притягивающее его, находится внутри свинарника.

Прогуливаясь по комнате, Орешек заглядывал в каждое укромное местечко. С вещами он особо не церемонился, если ему хотелось открыть шкаф, то он дёргал ящик со всей силы. Тот вылетал из и падал на пол. Всё, что хранилось в нём, понятное дело, разлеталось. Голем обчистил все полки, до которых доставал, устроив тем самым страшный беспорядок. Затем он взялся за горы с хламом, перерыл их, но ничего такого не нашёл, лишь разнообразные железяки и прочие штуковины, которых в свинарнике было пруд-пруди.

Тогда голем залез на стул и заглянул в ведро. Достал первого попавшегося крабика и рассмотрел его. Тяги к нему он совершенно точно не испытывал. Работяга стоял на каменной ладоше и глазел по сторонам, он совсем не пытался убежать. Не шибко умный голем решил попробовать своего товарища по происхождению на зубок. Он потащил крабика к пасти, но тот, увидев, что двигается в сторону огромной чёрной дыры начал быстро перебирать лапками. В итоге он успел забраться на край руки и уже с того места ущипнуть голема за так называемую губу. Спасибо Крису, который наделил своего помощника осязанием.

– Ры-пх! Апх… – выругался на своём големском языке Орешек и отодрал крабика от пасти, кинул его обратно в ведро и накрыл железякой.

Тем временем желание что-то заполучить в нём все не угасало. Очень скоро, спустя минуты безрезультатных хождений вокруг стола, голему начало казаться, что он напал на след. Запах, конечно, он не чувствовал, но то ощущение было сравнимо с каким-то предчувствием. Тело голема чуть ли не самое шло в нужную сторону. Наконец, он определил то место, где ещё не искал. Верхний отдел старого шкафа. Но достать его просто так не выйдет, правда голем это понял не сразу.

Он подошёл к шкафу, протянул руку в верх и не смог дотянуться. Раздосадовано топнул ногой и замер. Спустя несколько секунд, которые вероятно были потрачены на размышления, голем подпрыгнул. Он вытягивал обе руки вверх и прыгал снова, и снова. Но дотянуться до заветной дверки сила притяжения ему не позволяла. Лёгкая задача для четырёхлетнего ребёнка оказалась для голема намного сложнее. Оно и понятно, Крис ещё не наделил его достаточно большим интеллектом, чтобы голем смог мыслить творчески, а не бездумно выполнять указания.

Но сильная тяга, которая ко всему прочему ещё и вызывала неконтролируемую агрессию, заставила магический сгусток голема действовать сильнее. Сам того не заметив, голем впервые попытался подумать. Его «мысли» впервые попытались пробиться через барьер. Не сказать, что всё получилось легко и быстро, но какие-то думы начали пробиваться в свет. Ещё через несколько минут голем додумался, что нужно подставить что-нибудь к шкафу. Половина проблемы была решена, но образ самого нужного предмета ещё не всплыл в «мозге» голема.

Орешек, ведомый нарастающей тягой непонятно к чему, наконец, сообразил подставить стул к шкафу и забраться на него. Он схватил его за деревянные ножки и достаточно громко проволок его по полу. Оскард, нежившийся в постели, дёрнулся и перевернулся на другой бой.

Стоя на стуле, голем вытянул руку да достал до дверцы. Раскрыл её и увидел шоколадку. Потянулся, схватил заветную сладость. Опустив руку к мордочке, он заметил, что на тёмно-коричневой плитке, ухватившись лапками и клешнями, сидит крабик и грызёт её. Быстро стряхнув Работягу, голем слез со стула и откусил самый краешек.

В этот же момент проснулся Оскард. Он открыл глаза и несколько секунд смотрел на Орешка, пока не понял, что тот собирается сожрать всю шоколадку целиком.

– Выплюни! Выплюни, кому говорю?! – кричал изобретатель, вскакивая с кровати.

Он в три широких шага добрался до голема и последний момент выхватил шоколадку. Пасть голема звонко цокнула, но шоколадки не коснулась.

– Ты как, блин, её нашёл?! Хулиган землезадый.

– А-а-а! – Орешек злобно проворчал в ответ и попытался вернуть свою сладость.

– Тебя разорвёт, балбес, – ответил Оскард и отошёл от голема подальше.

Он рассмотрел шоколадку и по следам от укуса определил, что голем откусил совсем немного. Но на другом крае шоколадки изобретатель заметил отпечатки совсем иных зубов, словно грыз кто-то очень маленький. Крабик, который подбежал к ноге Оскарда очень быстро себя выдал. Его не меньше, чем большого собрата тянуло к шоколадке.

Поймав бешеного крабика, Оскард закинул его в ведро и прикрыл той же железякой. После он начал следить за Орешком, а вернее за его реакцией. Изобретатель весьма быстро сообразил, что именно шоколад превратил послушного голема, практически без эмоционального болванчика, в агрессивного. Впрочем, эта хоть и верная догадка, так и оставила многие вопросы без ответа. Например, почему шоколад так сильно манил големов, почему они получают из него какое-то невероятно количество энергии.

– Дружище, Орех, шоколад очень плохо на тебя влияет…

Объяснил Оскард, отвернулся и слопал его так быстро, как только мог. Но Орешка это ничуть не смутило, он начал рваться в сторону изобретателя и даже старался ухватить его за живот. Сначала руками, а затем и зубастой пастью.

– Не догонишь, не догонишь, – гоготал Оскард и убегал от голема.

Он очень радовался тому, что играет в догонялки с настоящим магическим существом. Вот только забава длилась не долго. Первый звоночек – это поведение крабиков. Они начали носиться в ведре и стучать по стенкам маленькими клешнями. Вскоре звук стал напоминать кипящую воду в накрытой крышкой кастрюле. Но Оскард не придал этому большого значения, он только выяснил, что все геосоздания реагировали на шоколад одинаково. Они просто хотел его заполучить, словно зависимые…

Голем все продолжал гоняться за изобретателем, пока тот не споткнулся об одну из груд железного барахла, и не свалился на пол. Быстро среагировав на эту промашку, голем кинулся Оскарду в ноги и больно цапнул его за икру.

– А-а-а! Охренел, грязедемон сраный! – выругался укушенный и лягнул обидчика пяткой прямо по морде.

– Аргх… – прорычал Орешек, но отпустил.

– Значит так, это уже не шутки.

Затем Оскард открыл дверцу чулана и с помощью стула заставил Орешка туда зайти. Закрыв дверцу, он подпёр её всё тем же стулом, а для надёжности поставил на него тяжеленный ящик с железяками.

– Придёт Крис, будем разбираться…

После он заглянул в ведро и увидел, что крабики ничуть не поутихли. Они, как свора бешеных насекомых, носились кругами и хватали маленькими клешнями всё, до чего только дотягивались. За это утро Оскард уяснил, что шоколаду в свинарнике больше нет места. Но тайна так и осталась нераскрыта.

Немного успокоившись и прейдя в себя, Оскард наконец-то вспомнил про друга. И тут же ему стало не по себе. Вся ночь прошла и даже немного утра, а Крис до сих пор не явился. «Да его только носит» – думал изобретатель, а сам наделся на то, что друг всю ночь провёл с Эстой. Или хотя бы в каком-нибудь безопасном месте… Оскард лишь хотел, чтобы с другом не случилось ничего плохого.

Решив не дожидаться, он перекусил и отправился прямо к Чёрному Омуту. Именно в том месте и было назначено свидание. Но ничего и никого там не обнаружив, Оскар вернулся домой подавленным. Однако, он надеялся на лучшее и решил просто отвлечься от дурных мыслей. Ему на глаза попался сначала тупой чуть заржавевший стилет, а затем и точильный круг.

Взяв ножик в руки, он отыскал в одном из шкафов пробирку с какой-то мутной жидкостью. Смочил ей тряпку, затем протёр стилет, стараясь сделать это максимально тщательно. В итоге оружие сменило грязно серый с прожилками ржавчины цвет на ярко-серебристый. Настолько, что в нём чуть ли не собственное отражение можно было разглядеть. После изобретатель резанул им доску. Результат его не порадовал, а, значит, пора взяться за точильный круг.

Приставив к нему стул, Оскард упёр ногу в специальную педаль. Нажимая её, он заставлял вращаться самую большую шестерёнку, совмещённую с тяжёлым железным кругом – маховиком. Механизм позволял передавать крутящий момент, не требуя от человека огромных усилий. То есть, поймав правильную частоту нажатий и методично раскручивая маховик, изобретатель заставлял точильный круг вращаться очень быстро.

Происходило это из-за принципов работы зубчатой передачи и тяжёлого маховика, который накапливал инерцию и не позволял кругу застопориться при работе. Также ведущая шестерёнка имела в четыре раза больше зубчиков, чем ведомая, из-за этого меньшая вращалась значительно быстрее. Именно она и соединялась с осью, на который был закреплён сам точильный круг. Шестерёнки в купе с маховиком позволяли воспользоваться устройством человеку любой комплектации. Оскард, разумеется, прекрасно понимал, как работал точильный круг, ведь он сам его и собрал, пусть и не изобрёл. Впрочем, это не мешало ему восхищался находчивости людей, создателей изобретения.

Надев толстые зимние варежки, он принялся давить на педаль, раскручивая маховик, и точить стилет. Конечно, из-за трения железо нагревалось, поэтому-то изобретатель и воспользовался варежками. Закончив заточку лезвия, он положил стилет на стол и решил, что пора бы подготовиться к суду.

Нужно написать заявление, обрисовать в нём ситуацию и место происшествия. Указать пострадавших, обвиняемых, доказательства в ту или иную пользу, желаемое решение суда и всё очень подробно расписать. Ко всему прочему, нужно ещё и подготовить несколько экземпляров, различие в которых не должно превышать, известный только самом богу демократии, процент. Возиться со всем этим придётся долго. Но Оскарда не пугали трудности, он достал с полки листы бумаги и вынул из жилетки свою не перьевую чудо-ручку.

Спустя два с лишним часа, за которые изобретатель успел подготовить три экземпляра, дверь свинарника открылась. На пороге появился Крис, не самого свежего вида, но с улыбкой на лице.

Глава 1

Раскрыв дверь свинарника, я обнаружил Оскарда за работой над какими-то бумагами, занимавшими весь стол. Взглянув на меня, он искренне обрадовался и сразу же обескуражил меня своими словами.

– Если ты скажешь, что провёл ночь не с Эстой, то… то… я тебе поколочу вон тем дрыном!

Он рассмеялся и принялся меня разглядывать, должно быть я выглядел не очень свежо.

– Знал бы ты сколько всего произошло!

Затем я вынул из кармана мешочек, тот, что мне дала Джулия, и пафосно швырнул его на стол. Монеты так приятно для уха прозвенели, ударяясь друг о друга. Через секунду рядом бухнулся ещё и тот мешочек, что я брал на свидание.

– Ты где денег-то набрал? – широко раскрыв глаза, он, очевидно, очень удивился.

– Ну, обо всём подпорядку…

Я пересказал Оскарду все события вчерашнего дня. Начиная с того, как хитростью заставил здоровяка с женой освободить хорошее местечко (на этом моменте мы знатно похохотали, друг похвалил меня за эрудицию, но поворчал из-за сломанного пальца), а закончил тем, как мне в спину прилетел мешочек с деньгами. Рассказывая историю, я попутно отвечал на все вопросы. Местами я останавливался, и мы обсуждали особенно важное.

Например, Оскарду жутко не верилось, что характер Эсты мог так координатной измениться. Впрочем, он был рад тому, что свидание прошло почти гладко. Узнав про каменного голема с магическими печатями в подвале, он чуть со стула не вскочил. Когда я начал говорить ещё и про реакцию гиганта на вино, то Оскард не дал мне закончить, вместо этого сам затараторил, как базарная бабка.

В результате долгих обсуждений мы узнали, что шоколад и вино вызывают в големах примерно одинаковую реакцию. Чего-то общего между виноградным алкоголем и сладостью мы не нашли. Пока просто решили, что лучше держать геосозданий подальше от этих, как мы стали их называть, «големских опиумов».

Затем я подробнее рассказал про магические печати на теле каменного гиганта, про то, что стащил горстку земли, которая раньше была големом. Оскард быстренько подобрал стеклянную банку, и я ссыпал её из кармана. Выслушав мою версию, он согласился с тем, что голема скорее всего создал другой геомаг. Но наперекор моему мнению, посоветовал не пытаться его искать. Друг думал, что раз таинственный незнакомец что-то не поделил с самим Цуром Локом, то он не шибко обрадуется, если к нему в ученики будет набиваться какой-то мальчишка. Впрочем, он всё равно посоветовал показать эту землю владелице лавки. Возможно, она и скажет, где могут располагаться светлые каменистые почвы.

А узнав, как я получил деньги, Оскард только похвалил меня. Сказал что-то вроде: «всего-то и стоило подстричься и приодеться, как девки сами на шею вешаться начали…» Однако, когда я напомнил, что это ещё и дочь Лока, то он лишь взгрустнул и посоветовал не рисковать. В общем-то мне и сам Лок дал это ясно понять. Правда этот запрет меня мало волновал, ведь мне нравилась только Эста, а не та рыжеволосая бестия. Хотя она бы, наверное, хорошо спелась с Оскардом, больно их характеры похожи.

Ближе к концу нашей беседы я решил поделиться и печальной новостью. Рассказал другу, что из-за ампутации моя маги ослабла, что потребуется какое-то время на восстановление способностей. Но, рассказал я ему не обо всех деталях, пусть лучше не знает, что я и понятия не имею, как восстанавливать разорванный канал и утерянный узел… Затем я снял протез и передал его. Оскард стянул с механической руки перчатку и ужаснулся.

– Знаешь, Крис, я его лучше выкину и сделаю новый. Кстати, твоя Эста случайно не сможет руку наколдовать.

– Неа, она пока не умеет, – объяснил я.

Затем мы пообедали. В этот раз Оскард приготовил яичницу. По вкусу яйца не отличались от обычных куриных, но и уточнять кто их снёс, я не стал. Не хотелось лишний раз портить аппетит, вдруг это всё же не они. На этот раз обошлось без дрянного томатного сока. Вместо него мы пили простую чистую воду, судя по всему, из общественного колодца.

– Ну, Крис, похрумкали. Теперь пора к суду готовиться, – вытирая руку, сказал Оскард.

– Так вот с чем ты тут возился.

– Ага, но это только три не самых готовых экземпляра. Думаю, десяти будет достаточно.

– Наверное, я никогда не участвовал в судах. А ты?

– О-о-о, друг мой, я на этом деле собаку съел. Судился правда только за изобретательское право.

– Много дел выиграл?

– Опустим этот момент, – отведя глаза в сторону, ответил Оскард.

Его реакцию было сложно трактовать как-то иначе. Но я всё же решил спросить.

– Так сколько?

– Да нисколько, блин. Ты знаешь, как сложно доказать, что изобретение именно твоё? Вот мне ни разу не удалось, иначе я бы уже был богат. А так моими, некоторыми более-менее удачными, штуками пользуются очень многие, а я с этого нихренашеньки не имею. Ни славы, ни денег! Ни хотя бы поклонников…

– У тебя же наверняка были чертежи, первые модельки. Что за суд такой?

– Конечно! Всё дело в судье – тупоголовом идиоте, которому на все это плевать. Он просто не верил, что настолько молодой парень вообще мог что-то изобрести. В итоге я просто перестал обращаться в суд после того, как очередная штуковина уходила в народ. Последним такой была заводная игрушка, теперь все дети хотят такие…

– Печально. Думаешь в несправедливом суде, где правит закостенелость мышления, мы сможем засудить толстяка?

– Красиво сказано… Попытаться стоит, у нас же и улики есть. Кстати, про толстяка. Ты случайно не знаешь его имени?

– Нет. Но его недавно сажали в темницу, его можно легко выяснить у стражи.

– Ладно. Лучше, конечно, пустых мест в документах не оставлять, но имя можно и потом вписать. А сейчас я тебе все растолкую.

Оскард положил передо мной лист и начал читать вслух, вместе с тем всё объясняя. Сначала он написал заявления от моего имени. Из которого следовало, что я требую провести разбирательство по факту поджога моего дома. Затем он очень подробно описал всю ситуацию. О том, что в момент поджога владельца дома, ну то есть меня, не было на месте. О том, как мы вообще узнали о случившемся. Мы – это сторона обвинения. Я – пострадавший, Оскард – помощник с моей стороны.

Затем он очень сухо, но максимально понятно описал и место преступления. Из-за того, что дом не стоял ни на одной из улиц, Оскард так и указал: дом на лугу вблизи улицы Сермента. Затем нужно было чиркнуть пару слов про свидетелей, но таких не нашлось, Оскарду пришлось пропустить столь важный пункт. Как я узнал от него, дожидаясь меня с лесного ручья, он опросил очень многих людей, которые жили на окраине. Но никто никакого поджигателя или просто подозрительного человека не видел. Многие лишь наблюдали, огромный яркий огонь, появившийся посреди глубокой ночи.

Следующий пунктом нужно было обозначить пострадавших. Тут никаких проблем не возникло, Оскард просто написал мои имя и фамилию, указал возраст и дал краткое описание. Перечитав это, я ни с чем спорить не стал, всё соответствовало действительности. Может быть он чуть меня приукрасил.

Затем следовала часть с обвиняемыми. Мы с Оскардом даже не сомневались, что наш подозреваемый и есть настоящий преступник. Во-первых, улики – большой кастет и гипсовый отпечаток ботинка, которые уже говорили о многом, во-вторых, мотив. Мы определили его не иначе, как месть за случившееся на площади. Оскард настаивал на том, чтобы мы записали и эту ситуацию со всеми подробностями. Но уже под мою диктовку, благо он оставил место на всех экземплярах. Ещё он сказал, что эта очень важная часть, потому что она поможет судье и присяжным понять и оценить мотив преступления на достоверность. Хорошо ещё, что случившееся на площади тоже сыграло в мою пользу.

В предпоследний пункт было нужно записать все доказательства. Оскард описал большой железный кастет, с явным указанием на то, что для моей небольшой руки тот слишком великоват. Затем он описал и след от башмака предполагаемого преступника. Максимально прозрачно объяснил почему именно этот след и принадлежал толстяку. Рассказал и о месте его нахождения. А в конце очень доходчиво объяснил, каким способом он получил гипсовый отпечаток этого следа и почему нельзя было просто показать его людям, когда тот ещё оставался на земле.

И, наконец, завершающая часть, которая осталась незаполненной. Оскард ждал меня, чтобы посовещаться и уже после решить, что мы будем требовать от суда.

– Я думаю нам просто нужны деньги, чтобы заняться золотодобычей.

– Ты чертовски прав, а отомстить уроды не хочешь? Всё таки твой дом спалил, я бы такое не простил, – сказал Оскард, почёсывая рыжие бакенбарды.

– Плевать на толстого дурня, его жизнь наказала… Дом уже не вернуть.

– Понял. Но, знаешь не стоит в документах про золотодобычу распространяться. Напишем-ка мы лучше, что деньги нужны на новый дом или съёмную комнату.

– Почему так?

– Ты хочешь выиграть суд? Тогда нужно сыграть на присяжных, да и потом мы ведь и не обманываем.

Затем он мне несколько минут объяснял почему мы не обманываем. В итоге мы пришли к тому, что на возможно выигранные деньги закупимся оборудованием, затем добудем много золота. И уже с его продажи купим дом или снимем комнаты… В общем-то да, обманом это назвать сложно…

– Кстати, Крис ты уж прости мою любознательность, но расскажи про первый пожар. Это может нам как-то помочь, – доброжелательно попросил Оскард и отложил свою чудо-ручку.

– Думаешь? Ну, хорошо. Я тогда был совсем ребёнком. Именно в тот день меня впервые отпустили порыбачить одного. Я поймал большого усача и побежал домой, чтобы похвастаться… Но… В общем, когда я дошёл до дома, то увидел только, как его тушили. Кругом бегали какие-то люди, стражи, пожарные. Ко мне подбежал староста, у него тогда ещё бороды не было и всё рассказал. Вот так я и узнал, что остался без родителей. Хирульд даже не позволили мне на них взглянуть в последний раз…

– Незачем ребёнку такое видеть.

– Наверное… Их похоронили, а едва уцелевший дом перешёл мне. Я вообще только недавно понял, что такого быть не могло в принципе.

– Конечно, тебе тогда и четырнадцати лет не было?

– Ага.

– Думаю, это староста поворошил документы и помог тебе.

– И мне так кажется, он мне ещё и денег дал. Если бы не они, то я бы умер с голоду или не пережил самую первую зиму. Но в какой-то момент они закончились… Долгая история, это уже всё прошлом. Но доброту Хирульда я не забуду никогда.

– Конечно, – друг хлопнул меня по плечу, – теперь-то перед тобой открыты все двери!

– Это точно.

– А пока ты не прихлопнул нос, нужно сделать ещё экземпляров.

– Да, давай.

– Вот это будет наш образец, – Оскард указал на тот лист, что мы заполняли вместе, – нужно переписать всё слово в слово. Чудо-ручка у меня всего одна. Попишешь пером?

– Да, – по правде сказать, только такими мне и доводилось писать.

* * *

Рука разрывалась от боли, давно я так много не писал. Ладно бы ещё просто чиркать на что-то на листочке, так нет же. Надо было, постараться сделать так, чтобы все экземпляры были максимально схожими. Даже, чёрт побери, почерком и силой нажатия.

Не за долго до того, как мы закончили с бумагами крабики в ведре стихли. Оскард предположил, что шоколадка в нём переварилась и больше геосоздания не могли её чувствовать. Я хотел выпустить Орешка из «темницы», но друг не позволил. Сказал, что я буду только лишний раз отвлекаться.