Текст книги "Тени (СИ)"
Автор книги: Евгений Романов
Жанр:
Ужасы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
– Они всегда окружают нас, – тихо, проговорил Влади'слав, – там, в нашем мире. Каково вам теперь будет жить, зная о том, что вы никогда не бываете в одиночестве. Что, в абсолютно любое мгновение, вас окружают вот такие твари, независимо от того, где вы находитесь. Они черпают вашу энергию и питаются вашими страхами... они всегда и всюду с вами.
– Влади'слав, ради Бога, верни нас обратно, – воскликнул Маканский, но его слова словно проглотила пустота и они прозвучали так, как будто, он произнёс их шёпотом.
– Нет, вы вдоволь налюбуйтесь тем миром, в который не верили ни вы сами, ни кто другой.... Вы сделали из меня сумасшедшим перед всеми, но я не обижаюсь, потому что, тогда и вы теперь сумасшедший.
– Влади'слав, давай вернёмся! – умоляюще, простонал профессор.
– Не волнуйтесь, Леонид Андреевич, они идут в нашу сторону только потому, что вы волнуетесь. Они идут на запах вашего страха. Постарайтесь не бояться...
– Не бояться?! – буквально, завопил психиатр. – Как этого можно не бояться?
– Но ведь я не боюсь и даже, если они вплотную приблизятся ко мне – они не смогут причинить мне вреда, а вот вам смогут, только потому что вы боитесь. Вы же учёный, психиатр, возьмите же себя в руки...
– Я не могу этого сделать, Влади'слав... верни нас.
– Ну, конечно верну, – тем же спокойным голосом, произнёс Пе'трович, – конечно же, верну...
Он закрыл глаза и посоветовал сделать то же самое своему коллеге. Маканский послушно, последовал его совету. Раздался тот же хлопок, который он слышал перед тем, как оказаться здесь. Затем появился новый звук, напоминающий свист ветра и только через несколько секунд, наступила тишина.
– Вот это путешествие! – спустя ещё какое-то время услышал он голос Пе'тровича. – Вот это прогулка!
Он открыл глаза. Они были в том самом дворе, но только вдвоём и это не могло его не радовать
– Влади'слав, ты сумасшедший! – прошептал он.
– Опять двадцать пять, – засмеялся молодой человек, отпуская, наконец, его руку
– Я не то хотел сказать...
– А что, Леонид Андреевич? Что вы хотите сейчас мне сказать? Что ничего этого не видели? Что это было временным помутнением сознания? А может, это была галлюцинация? Что вы были под моим гипнозом? Ну же, найдите очередное оправдание своему бессилию...
– Нет, всё это я видел и никакого гипноза не было... я не подвергаюсь гипнозу. Но вы получаете удовольствие от того, от чего нормальный человек испытывает ужас.
– Когда пройдёте через то, через что прошёл я, – вы перестанете их бояться. Человек самое приспособляющееся существо на планете Земля. Мы, можем, привыкнуть абсолютно к любым условиям, это неотъемлемая стадия нашей эволюции, Леонид Андреевич, нашего с вами развития.
– Вы считаете, что сейчас мы с вами видели нечто, что может повлиять на наше развитие? На развитие всего человечества?
– Безусловно.... Теперь, по крайней мере, на планете Земля есть два человека, которые, наверняка, знают, что этот мир существует... что существует реальность о, который мы совершенно ничего не знаем и, которую нам предстоит узнать. И мы будем узнавать её с каждым разом всё сильней, ужасаясь и восхищаясь ею. Если не сегодня, то однажды человечеству всё равно придётся столкнуться с правдой, а в данном случае, я бы даже сказал, с истиной. Это неизбежно и неотвратимо... и так было, есть, и будет всегда! В конце концов, это пространство можно использовать, как резервуар для помещения в него тяжело и неизлечимо больных людей на тот период времени пока лекарство от их болезни не будет найдено.
– Да, вы правы, Влади'слав! Это пространство, вполне, может служить нам большой лабораторией, для проведения опытов, – задумчиво, произнёс Маканский. – Да, и в любопытстве нам с вами не занимать, да и не только нам, – приходя понемногу в себя, добавил психиатр, которому теперь предстояло вверх дном перевернуть в своей голове все, существующие в психиатрии методы и способы лечения больных шизофренией, и не только. Всё, что происходило с ним некоторое время назад, переворачивало с ног на голову не только представление о психиатрии, а, вообще, о мире, как о Вселенной, в целом. И это необходимо было сделать, чем быстрее, тем лучше. А ведь расставаться со старым, не всегда приятное занятие.
– Что вы скажите своей семье, друзьям, на работе? – неожиданно переменил тему разговора Пе'трович.
– Вы о чём?
– Маканский, вас не было дома около года... и ещё.... Вы же прекрасно должны понимать, что никто не должен знать, где я нахожусь?
– Да, конечно, Владислав, никто об этом не узнает...
– Вы можете дать мне своё честное слово?
– Я даю вам слово, что о вас в моих объяснениях не прозвучит ни звука, но вот, что мне сказать им всем? А скажу ка я правду.... правду о том, что я был в той самой реальности о, которой говорили вы пять... шесть лет назад и пусть будет то, что будет.
– Вы уверены, что стоит это делать? Смею вас процитировать: "Вашу правду могут не понять окружающие...".
– Ну, должен же я, каким-то образом реабилитироваться в ваших глазах и, в конце концов, может быть это поможет тому, чтобы вы вернулись в науку?
– Я думаю, что ещё не наступило то время... чуть позже. Я, на самом деле, и не собирался всю жизнь отсиживаться здесь, но пока мне доставляет удовольствие, одиночество и тишина. Природа, уютный домик и А.....
"Что я делаю? Маканскому не нужно знать о ней".
– Влади'слав, надо признаться, что мне до сих пор не по себе от того, что я увидел, – Леонид Андреевич поморщился, вспоминая существ, протягивающих к нему свои кривые окровавленные руки. Вы, можете не отвечать, мне на вопрос, кто это был? Я, кажется, знаю на него ответ. Это были черти!?!
– Да, они самые, по крайней мере, когда я впервые увидел их, то не сомневался в том, что именно эти существа и есть самые настоящие черти.... Никакого другого названия этим тварям, я дать так и не смог.
При этих словах Маканский поморщился и проговорил:
– Вот и у меня такое чувство – ассоциации провести больше не с чем.
– Может, зайдём, выпьем чаю, – проговорил Пе'трович, указывая рукой в направлении дома.
– Спасибо большое за приглашение, Владислав, но я, думаю, меня уже дома заждались, да, к тому же, скорее всего, я объявлен в розыск. Ну, и получу я! – задумчиво произнёс Маканский и только сейчас Влади'славу удалось, как следует, рассмотреть его лицо, усыпанное морщинами. Эти добрые большие глаза, густые брови такого же цвета, как и волосы на голове, слегка заострённый подбородок с глубокой ямочкой и растущей на нём, аккуратно стриженой бородкой. Довольно обычные черты лица, в принципе, не вызывающие ни у кого особого внимания, но что-то в этом портрете завораживало. Что-то в нём было такого, что притягивало к себе и вызывало доверие.
– Да, вы правы, дома вас, на самом деле, потеряли, – проговорил Влади'слав, – но, надеюсь, вы ещё найдёте время, чтобы навестить меня?
– Только вас, без всяких там перемещений!?! – улыбнувшись, уточнил Маканский.
– Разумеется, как скажите, Леонид Андреевич! Без перемещений, так без перемещений, – ответил Пе'трович.
Они пожали друг другу руки и обменялись на прощание взглядами, подтверждающими взаимную симпатию, не смотря на обстоятельства, связавшие их однажды. Влади'слав проводил психиатра до ворот. К их общему удивлению, машина завелась с первого раза, будто её только вчера заводили. Через несколько минут звуки мотора стихли и весь лес погрузился в сонное молчание. Пе'трович остался наедине с собой и своими мыслями... наедине с тишиной, царящей здесь повсюду и, являющейся тут полноправной хозяйкой. С какой-то грустью, Влади'слав смотрел вслед, уже давно исчезнувшего из виду автомобиля... и вдруг, неожиданно, в его голове мелькнула мысль. Мысль, настоящая здоровая человеческая мысль:
"Я хочу оказаться среди людей! В обществе... среди потоков автомобилей, магазинов, полыхающих своими витринами. В душном тесном городе, среди, растущих из земли многоэтажек, среди столбов, раскинувших паутины проводов во все стороны. В городе среди, снующих туда-сюда и постоянно куда-то опаздывающих, прохожих".
Бесконечное чувство ностальгии овладело им с ног до головы. Сердце бешено стучало в груди, в надежде вырваться на свободу из плена, сковавшей его однажды, грудной клетки. Пе'трович почувствовал, что ещё не много и он потеряет сознание... ноги подкосились и потемнело в глазах, и в то же мгновение, ему стало жутко страшно. Страшно за то, что это, может быть, его последний вдох, последний взгляд на, проплывающие, высоко над головой белые клубные облака... а, что потом? Мир теней? Другая реальность, кишащая уродливыми тварями? Иное измерение? И всё это тоже пройдёт, и на смену ему придёт что-то новое! И этому нет завершения! И это, невозможно предотвратить...
##############
– Опять ты потерял сознание, Владислав! – голос Анжелики прозвучал совсем близко от него так, что он почувствовал её нежное дыхание.
– Это ты, любовь моя?! – открывая глаза, пробормотал он.
– Ну, конечно, милый, кто же ещё? Ты меня так больше не пугай, а то развалился тут посреди двора...
Только сейчас Влади'слав понял, что время приближается к вечеру. Он, слегка облокотившись на руку Анжелики, поднялся с земли и осмотрелся по сторонам.
– Что ты ищешь? Или кого? – девушка улыбнулась, но взгляд, тем не менее, остался встревоженным.
– У меня был гость, – начал было Пе'трович, но Анжелика перебила его:
– Да, я знаю! – проговорила она, с какой-то обидой в голосе. – Тебя не было почти год, Владислав, и я по тебе очень соскучилась...
– Я тоже...
– Ну, тогда, зачем ты ушёл с ним?
– Мне нужно было ему кое-что показать, – коротко ответил молодой человек, уже стоя на крыльце дома.
– Показать, что?
– Как, что, Анжелика? Показать ему ваш мир, другую реальность... чтобы он понял, что был не прав тогда...
– Я тебя не понимаю, дорогой...
– Анжелика, да, что, в конце концов, ты, именно, не понимаешь? Маканский однажды выставил меня полным идиотом перед всем миром, а теперь, благодаря тому, что я ему показал, он публично выступит с заявлением, что был тогда не прав...
– Вот именно этого, Влади'слав, я и не понимаю.... Маканский никогда уже не выступит с подобным заявлением ...
– Это ещё почему? – перебил её Пе'трович.
– Влади'слав, ты вернулся оттуда один, – при этих словах, Анжелика, подняла руку и указала куда-то вверх.
– Этого не может быть! – воскликнул Влади'слав, не веря собственным ушам. – Я ведь помню, как мы вернулись! Мы стояли на этом самом месте и ещё некоторое время разговаривали.
Глаза Влади'слава бегали из стороны в сторону, в надежде зацепиться хоть за какое-нибудь доказательство, подтверждающее это.
– Автомобиль! – наконец, закричал он. – За воротами должны быть свежие следы от шин!
Но, когда Пе'трович развернулся лицом к воротам, то замер на месте, как вкопанный... автомобиль Маканского, как ни в чём не бывало, стоял на своём прежнем месте.
– Я ведь видел... я видел, как он уезжал! – словно из последних сил, прошептал он, хватаясь рукой за голову. – Почему? Почему, это происходит со мной? – после короткой паузы, простонал Влади'слав и упал на колени прямо перед Анжеликой.
– Дорогой, успокойся, – обнимая его за голову, прошептала девушка. – Тебе просто приснилось, что вы вернулись вместе. На самом деле, этого не произошло. Маканский остался там, но ты не виноват в этом!
– А кто виноват? Анжелика, это ведь я привёл его туда и, значит, на мне лежит ответственность за его жизнь.
– Я не буду сейчас спорить с тобой, – спокойно, проговорила Анжелика, – всё бы было именно так, если бы не один неопровержимый факт...
– Какой? – перебил её Влади'слав.
– Он сам захотел остаться! Он сам это решил для себя, понимаешь? Сам! И этот выбор нужно уважать.
Анжелика была настолько сосредоточена и серьёзна, что просто не было оснований не поверить ей в эту секунду, но Влади'слав не успокаивался:
– А, почему он это сделал? – неожиданно спросил Пе'трович. Да, что я спрашиваю?! Конечно! Это вы не пустили его обратно, заставив меня поверить в наше благополучное возвращение. Ведь всё, что происходит в этом мире – не происходит без вашего ведома... вы участвуете в нашей жизни, ни сколько не стесняясь нашего недоумения и беспомощности. Вы ломаете эти жизни с такой лёгкостью и жестокостью, что мне порой становится стыдно за то, что я люблю тебя...
– Милый, я ничего плохого никому не сделала и не собираюсь делать, а, тем более, тебе. Своими словами ты причиняешь мне боль... за что? За то, что я тоже люблю тебя? За то, что всегда хочу быть рядом с тобой?
Из глаз Анжелики брызнули слёзы и Влади'слав, отчётливо увидел, как они стекают по её розовым щёкам. Он понял, что она была честна перед ним... честна, как ни кто другой. Нет, не потому что женские слёзы способны заставить мужчину поверить в самую, что ни на есть, чушь, а потому что, Влади'слав чувствовал это на уровне интуиции... на уровне подсознания.
– Прости, моя хорошая! – тихо, прошептал он, выпрямляясь перед ней. – Я на мгновение засомневался...
– Засомневался во мне?
– Всего лишь на одно мгновение.
Он обнял её за талию и поцеловал в губы. Девушка сначала сопротивлялась, но через секунду его настойчивость принесла положительный результат. Она закрыла глаза и обняла его в ответ.
– Я люблю тебя! – прошептал он.
– Если бы ты только знал, как я люблю тебя? – ответила она.
Они слились в горячем, полном нежности и смысла, поцелуе. Они оба, просто перестали существовать сейчас. Они растворились в пространстве и времени, а, может, они казались в эти мгновения в ином, третьем измерении, о существовании которого Влади'слав только предполагал? Может быть! Но их сейчас ни что не волновало и не беспокоило, даже тот странный монотонный звук, с определённой периодичностью, раздающийся из глубины леса. С большого расстояния, можно было предположить, что это стучит по стволу дерева дятел, но.... Если прислушаться получше, то очень уж эти удары напоминали биение сердца. Биение одного человеческого сердца!
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯава двенадцатая
Славик, аккуратно обошёл Вику сбоку и сделал два шага вперёд.
– Всё-таки будет правильнее, если впереди буду идти я, – объяснил он свой поступок, не поворачивая головы.
Из комнаты, в которой горела свеча послышались какие-то шорохи, но заглянуть в комнату пока не представлялось возможным. Сделав ещё шаг вперёд, Вячеслав замер на месте.
– Что там? – прошептала Вика, выглядывая из-за его спины.
– Я вижу только часть комнаты и в этой части никого нет, – ответил Славик, всё так же, не поворачивая головы.
– Проходите смелее, я здесь один! – грубый, но одновременно, ласковый мужской голос, эхом прокатился по всему подземелью и растаял, не оставив после себя, никакого доказательства того, что он, действительно, когда-либо существовал.
– Папа! – буквально, закричала Виктория, окончательно разрушив свой собственный миф о том, что её сейчас не существует. Она отпустила ладонь своего напарника и, выскочив из-за его спины, бросилась навстречу горящей свече. Славик не выключая фонаря, поспешил вслед за ней.
– А я ведь всегда мечтал стать отцом, – проговорил Пе'трович, как раз в тот самый момент, когда они появились перед ним.
– Теперь ты им стал, – спокойно проговорила Вика, глядя в его голубые добрые глаза.
Славик стоял немного позади Вики и не верил собственным глазам. А, как можно было поверить им, если вчера он этими же самыми глазами, видел труп человека, который сейчас стоял перед ним? И, при всём этом, этот человек, как ни в чём не бывало, спокойно разговаривал.
– Я, наверное, здесь один такой, кто считает, что всё, происходящее сейчас, не совсем стандартное и естественное явление, – пытаясь удержать свои эмоции, тихо проговорил он, глядя на отца, обнимающего свою дочь. – Я, пожалуй присяду с вашего позволения, а то мне, как-то не по себе от всего этого, – он поднял руку вверх и, вытянув указательный палец, покрутил им в воздухе по часовой стрелке.
– Конечно, присаживайся, – проговорил Пе'трович, выпуская Викторию из своих объятий, – только вот жаль угостить вас мне не чем.
– Папа, да мы не голодны, – бросила Виктория, присаживаясь на колени к своему напарнику, а теперь ещё и своему парню.
– И тебе, кстати, не кажется это странным? – спросил Влади'слав, подвигая себе стул.
– Мне многое здесь кажется странным, а, если быть точнее, то, практически, всё! – ответила девушка. – Расскажи нам, что здесь происходит и, вообще, где мы?
– Именно для этого, я и позвал вас сюда. На поверхности не безопасно, а в землянке, пока я внутри, вам ничего не грозит.
– Мы же были уже здесь и видели...
– Да, чёрта! – перебил Славика с ответом Влади'слав. – Тогда я ещё не знал, что вы нашли моё подземное убежище.
– Да уж, постарались вы на славу, – не скрывая своего восхищения от подземного сооружения, произнёс Хрулёв и добавил, – а здесь кроме вас ещё кто-нибудь жил?
– Как раз с моей сожительницей вы и познакомились в прошлый раз.
– Симпатичная! – пошутил Славка и Влади'слав не оставил это без внимания.
– Это хорошо, молодой человек, что в подобной ситуации, вы сохраняете чувство юмора. Это очень важное качество! Не многие способны на это, смеяться, не взирая на страх. Улыбаться, не обращая внимания на, капающие из глаз слёзы. А ведь именно это так необходимо человеку во время встречи с ними... если бы вы только знали, сколького не знают люди о мире, в котором живут. От одной этой мысли уже становится не по себе, но, к счастью, так было, есть и будет всегда. И ключевое слово в этом предложении: "Всегда!".
– Что вы имеете в виду? – не сводя с Пе'тровича глаз, спросил Хрулёв.
– Ваша душа или сознание, называйте это, как угодно, после смерти в одном пространстве, непроизвольно, оказывается в другом и это замкнутый круг. Это, не совсем то, что принято называть реинкарнацией, но однажды душа, может снова оказаться в пространстве, которое уже когда-то служило ей домом. И, действительно, она может принимать абсолютно любой облик – быть, например, цветком или птицей, но это, отнюдь, не наказание за Земные прегрешения, а, скорее, случайность.
– Но, разве в таких масштабах, есть место для случайности? – проговорила Вика, обращаясь к отцу.
– Дочка, случайность, это хаос! Беспорядочное, не контролируемое ни кем и ни чем, движение. Всё, что происходит в любом пространстве, всё, что вы когда-либо видели или ещё увидите, происходит совершенно случайно. Всё рождается в хаосе и потом всегда, бесконечно движется по инерции.
– Где мы сейчас и как сюда попали? – вмешался в разговор Славик. – Ведь мы же не умерли... там...
Он снова поднял руку вверх, но, не зная в какую сторону показать, вернул её на талию Виктории.
– Вы пересекли пространство, как это делал я когда-то, лишь с тем отличием, что я делал это умышленно.
– То есть, вы хотите сказать, что мы с Викой оказались здесь совершенно случайно? – не успокаивался Хрулёв.
– Да! Одновременно во Вселенной существует множество миров, но об этом я вам уже говорил. В них можно оказаться естественным путём, то есть, умереть в одном и родиться в другом. Помимо этого, под воздействием, казалось бы, обычных и привычных физических явлений, пространства этих миров иногда пересекаются, образуя некий портал, окно в другой мир, в которое вы совершенно случайно проникли.
– Да, мы прямо счастливчики, которым несказанно повезло! – съязвил Слава, но Влади'слав не обратил на это никакого внимания.
– Я, например, для того, чтобы оказаться здесь впервые, прошёл достаточно тяжёлое испытание. Я был единственным человеком, которому удалось научиться контролировать перемещения и я гордился этим. А, как поступите вы, вам и решать?
– Папа, а, когда это произошло? Ну, то есть, когда мы переместились из нашего мира в этот?
– Не задолго до того, как на вас напали тени...
– Это когда погиб Ваня с Бернаром? – перебила отца Вика.
– Да, – согласился он с ней, – в ту тысячную долю секунды все вы почувствовали лёгкое покалывание в кончиках пальцев и приятное головокружение.
– Я думала, что одна почувствовала это, перед тем, как мы присели перекусить? – призналась девушка.
– Нет, не одна, – вмешался Славик, – я тоже это почувствовал!
– Но вы не обратили тогда внимание на, произошедшие вокруг перемены. Вы заметили их только после смерти своих товарищей. Ведь я могу называть Ивана и его верного пса, вашими товарищами?
– Да, конечно! – кивнула Вика.
– А, впрочем, это всё равно бы уже вас не спасло...
– То есть, что значит "не спасло"? – перебил Влади'слава Хрулёв. – Из ваших слов следует, что мы обречены провести здесь остаток жизни? – пояснил он.
– Слава, а ты когда-нибудь задумывался о том, сколько бы хотел прожить? – не без интереса, обратился Пе'трович к нему.
– Ну, предположим, лет до семидесяти пяти, – не размышляя, ответил молодой человек.
– То есть, ещё где-то пятьдесят лет?
– Да!
– Тогда, у тебя это получилось...
Пе'трович внимательно посмотрел, сначала на свою дочь и только потом перевёл свой взгляд на юношу, который сейчас находился в явном недоумении. Да и Виктория, надо сказать, заметно волновалась, хотя всеми силами и пыталась это скрыть.
– Славик! Вика! Вы должны быть готовы к правде...
– Папа, не пытай нас, мы и так сбиты с толку, поэтому к очередной новости, думаю, вполне готовы, – проговорила Вика, хотя, ей казалось, что она знает ответ на вопрос, который сейчас не давал ей покоя: "Неужели, в нашем мире прошло уже пятьдесят лет???".
– А, если быть точнее, дочка, – обращаясь именно к ней, проговорил Пе'трович, – то в вашем мире, уже прошло пятьдесят восемь лет.
– Как такое возможно? – буквально воскликнул Славка.
– Не вероятно, не правда ли? Но знаете, что менее удивительно? Это то, что время и не думает останавливаться. Оно продолжает стремительно бежать вперёд, но, находясь здесь, вы попросту, не замечаете его. Вы медленно стареете, а если уж говорить откровенно, вы совсем не стареете. Вам просто не хватает на это времени. Казалось бы, сколько плюсов и их, можно использовать с большой пользой для человечества. Так же, вы не испытываете чувство голода, чувство естественных человеческих потребностей. Вы не мёрзнете, вам не бывает жарко... казалось бы, одни плюсы?! Но!
Пе'трович ещё раз взглянул на молодых людей.
– Но на всю жизнь у вас всего два-три дня, по местному времени, разумеется, – добавил он после некоторого молчания. – А ведь это, прямо скажем, маловато для жизни.
– Мы здесь находимся уже более суток, – неожиданно констатировал Славик, как-то обречённо глядя на, сидевшую у него на коленях Викторию.
– Правильно мыслишь, Вячеслав, – похвалил его Пе'трович, – и чего ты хочешь, когда понимаешь, что жить тебе осталось чуть больше двадцати четырёх часов? Что ты хочешь?
– Жить! – коротко, ответил парень, глядя в, видимую только ему одному, бесконечность.
– Правильно, жить! Но ведь вы уже знаете о том, что, на самом деле, вы будете продолжать существовать, лишь сменив место жительства. Почему же смерть, продолжает пугать вас?
– Может, потому что в нашей памяти нет воспоминаний о других измерениях, в которых протекали наши жизни? – предположила Вика. – Если бы подобная информация была доступна всем...
– Всем? – перебил её Влади'слав. – Если бы такая информация была доступна всем, то любое существование потеряло бы всякий смысл. Абсолютно любое! – довольно громко, проговорил Пе'трович. – Ну, какой смысл любой жизни, когда в ней есть всё? Жизнь перестаёт быть игрой и просто теряет свой смысл. Любая жизнь, любое существование – это игра, в которой, практически, нет правил. Игра, а, значит, стремление к какой-либо цели. А, если у тебя всё есть, то чувство "стремления" просто затухает в тебе и ты гаснешь. Знаете, есть такие люди, которые, ну очень, недовольны своей жизнью? Они всегда недовольны! Что бы не происходило вокруг них – они будут недовольны этим. Они во всём ищут минусы и расплачиваются за это тем, что находят их, и в этом им надо отдать должное. Найдя очередной минус, они начинают страдать. Страдать громко, чтобы об этом узнали все вокруг. Кто-то начинает жалеть их, кто-то смеяться, кого-то они сводят с ума, а всё дело в том, что они, "эти люди", на подсознательном уровне знают о вечности, о своих прежних жизнях. Они просто не могут сформулировать в своей голове эти знания, поверить им и принять, как истину. Они всегда и во всём сомневаются, чего делать не в коем случае нельзя. А из этого следует, что та информация, которая хранится у них в подсознании, делает их несчастными! И что же в этом хорошего?
– Да, вы правы, доктор Пе'трович, – признался Славик, вспоминая свою бабушку, которая была для него наглядным примером того самого, "недовольного" всем, человека.
– Папа, но что же делать нам?
Вика встала с колен своего напарника и приблизилась к отцу.
– У вас есть выбор!
– Остаться здесь или вернуться обратно? – предположил Вячеслав.
– Да! – согласился с ним Влади'слав. – Человеку, его сознанию, его душе, по праву принадлежит только одно – право выбора. Но вы не должны сомневаться.
– Иначе, мы станем похожи на "недовольных" людей, – улыбнулся парень.
– Совершенно верно, молодой человек, – кивнул Пе'трович. – Так, что вы предпочтёте, что выберете?
Влади'слав с нежностью посмотрел на дочь, а та, в свою очередь, вопросительно взглянула на напарника.
– Вы должны понимать, что тот мир, уже никогда не будет прежним, в нём многое изменилось, многое осталось на свих местах. В нём, как и прежде, рождаются и умирают люди, но они остались прежними. Там есть и "недовольные люди", и "безразличные", а, лично я их называю, "мёртвые". Наверное, единственное, что не изменилось в том мире – это люди! Они остались прежними, не смотря на то, что всё вокруг изменилось. Изменился климат, а с ним вся флора и фауна... изменились условия. Изменился мировой порядок, но не изменился его смысл. Можно сказать, что для вас это будет совсем другой мир. И вы должны быть готовы к нему, в первую очередь, психологически.
– А мы будем помнить о том, что были здесь? – неожиданно спросила Вика.
– К сожалению, да! – ответил Пе'трович, не раздумывая.
– Мне кажется, что мы должны вернуться...
Славик посмотрел Вике прямо в глаза, в которых, как ему показалось, он увидел собственное отражение.
– Вика, мы, всё-таки, там многое не сделали, потому что, о многом не думали. А теперь, нам выпал такой шанс... сюда мы ещё успеем. Разве тебе не интересно, что будет с нами дальше? Какими будут наши дети?
Вика смотрела на него и видела перед собой совершенно другого Славика. Не того весельчака, который то и дело подтрунивает над всем, что творится вокруг него, а Славика, который совершенно серьёзно говорит ей о будущем, об их будущем.
– Дочка, мне, кажется, что твой напарник сейчас абсолютно прав... сюда вы точно успеете.
– Славик, – серьёзно проговорила девушка, – мы исчезли пятьдесят восемь лет назад... мы никому там не нужны. О нас давно забыли...
– Вам поможет один человек, – неожиданно перебил её Пе'трович, – женщина! Её имя, Нора. Она отвезёт вас в дом, в котором вы будете жить. Она расскажет вам обо всём, что должен знать каждый человек, живущий в той реальности. В том мире, где только люди остались прежними...
– Нора! – задумчиво пробормотал Славка, поднимаясь со стула. – Я до сих пор не могу поверить в то, что всё это реально. Что вот так спокойно могу разговаривать с человеком, чей труп ещё вчера я видел собственными глазами...
– Не вчера, молодой человек, – прервал его Владислав.
– Ах, да! Пятьдесят восемь лет назад!
– Боюсь, что уже пятьдесят девять, – снова поправил его отец Виктории.
– Вот! Я до сих пор не могу во всё это поверить! В параллельный мир, в иную реальность. В то, что мы, вообще, оказались здесь. В то, что это, вообще, возможно.
– Славик, а тебе и ненужно в это верить. Ведь всё, что тебе осталось, это просто принять то, что ты видишь сейчас, что чувствуешь при этом. Сопротивляться этому просто бессмысленно.
Пе'трович сделал глубокий вдох и, окидывая взглядом присутствующих, продолжил.
– Вы, конечно, можете приказать своему мозгу забыть о том, что здесь видели и слышали, и каждый раз, когда перед вашими глазами будут проплывать воспоминания об этом месте, говорить себе: "Это был страшный сон!". Но, может к счастью, может к сожалению – вы, всё равно, от части, будете правы. Всё, что происходит вокруг нас... всё, что когда-либо происходило и будет происходить в будущем, принадлежит нашему воображению, нашей фантазии, нашему бессмертному сознанию, а иначе, как сном, это и не назовёшь. Мы спим и видим... мы лишь думаем, что существуем. Но об этом у вас будет время, чтобы подумать. Только не здесь, а там, где время имеет куда меньшее значение...
– Значит, домой?! – опередила его с выводом Вика.
– Да, вам пора! К тому же, туман, который по-прежнему стелется над землёй, поможет вам без особых проблем добраться до нужного места. Туда, где всё началось!
Вика закрыла глаза. Сейчас воспоминания вернули её на ту самую поляну, где она сидела, обхватив ствол берёзы и не в силах что-либо сделать, как посторонний наблюдатель, смотрела на происходящее вокруг неё. Словно её это не касалось, словно это происходило ни с ней и, где-то очень далеко от неё. Да, это было очень похоже на сон, на ночной кошмар. Что она вот-вот проснётся и всё это закончится в то же мгновение. Но сон так и не закончился... он медленно занял место реальности и теперь всё, что было до этого, превращалось в очередную фантазию. Чувство, которое неоднократно возникало у абсолютно любого человека. Чувство помешательства, ощущение того, что ты сошёл с ума. Что реальность? Что истина? Чему верить? И как? Все эти вопросы проплывали перед её глазами, а память разбивала на мелкие осколки общую картину, происходящего тогда: цвета, запахи... Запахи перестали существовать, а цвета? Цвета, напротив, стали не естественно-яркими и насыщенными, словно она оказалась в компьютерной игре, и на фоне этого невероятного разнообразия красок, мелькали тени. Тогда Вика подумала: "Они принадлежат деревьям!". Но воспоминание тех мгновений, в замедленной перемотке, отвергало эту версию. Тени принадлежали сами себе. Они были независимы от материального мира...
По всей видимости, Славик, на некоторое время, тоже погрузился в размышления и воспоминания. Такой вывод можно было сделать по его взгляду, направленному в одну точку, которая находилась где-то во лбу у Влади'слава Пе'тровича.
– Да, именно туда вам и предстоит вернуться, – словно, подтверждая их воспоминания, проговорил отец Виктории, – и нужно это сделать чем быстрее, тем лучше. Время идёт... безвозвратно и необратимо, но после того, что теперь выпало вам знать, оно будет казаться вам всегда одним бесконечным мгновением. Многое потеряет свой смысл... многое, внутри вас, станет другим и, в первую очередь, не потому что вы побывали здесь, а потому что, вы почувствовали главное. Главное в абсолютно любой жизни, абсолютно в любом измерении... вы познали вкус любви!
