Текст книги "Бестиарий (СИ)"
Автор книги: Евгений Рейтар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
– Пусть лежит там, – ответил на незаданный вопрос Белый.
Но в этот момент раздался щелчок, и ещё одна арбалетная стрела свистнула в воздухе. Тело девушки дёрнулось последний раз и застыло навсегда.
Все начали оглядываться и тут же заметили Кири. Помощник бестиария спокойно стоял чуть в стороне от нас и перезаряжал свой дальнобойный самострел. Затем он обвёл нас холодными зелёными глазами, будто пересчитывая и запоминая каждого.
В этот момент за нашими спинами недалеко от дороги, на которой все стояли, что-то вспыхнуло. В воздух поднялся фонтан из комьев земли и чёрного дыма. Оглушительно грохнуло. Мы попадали на землю, а на асфальт рядом с нами упали куски обожжённого дёрна.
Первой мыслью, мелькнувшей в голове, было что-то про ещё одного ифрита. Но нет! За полем в стороне врага, видимо привлечённый звуками выстрелов и взрывов, из-за холма, приглушённо урча, выполз циклоп. И направил в нашу сторону единственный тёмный, как бездна, глаз. Глаз вспыхнул, и тут же вспыхнуло в стене насыпи, на которой лежала дорога. Асфальт, над тем местом, где полыхнуло, раскололся, как высохшая в пустыне глина, поднялся, будто под ним надулся огромный пузырь, а затем опал, образовав провал. Опять ударило по ушам.
– Циклоп! – заорал Белый. – Все в укрытие!
Кто-то бросился в блиндаж, кто-то за бетонные блоки, но слава Эру, до них не добрался. Через мгновение ещё одна вспышка, и блоки разметало, словно ветки, а всё окружающее пространство стало усеяно бетонным крошевом. Мы укрылись за насыпью. Спустя мгновение громыхнуло совсем близко, но иначе.
Осторожно выглянув из своего укрытия, мы обнаружили бестиария, который стоял за лафетом похожей на самострел-переросток баллисты, до этого укрытой в придорожной посадке, и подносил к ней очередной болт размером с копьё. Мгновенно переведя взгляд вдаль на циклопа, мы увидели, что тот пятится назад и прячется за гребнем холма.
Несколько минут ничего не происходило. Взмокший Джабба, по лицу которого катились струйки пота, сдвинул шлем на затылок, освежая запревший лоб. В этот момент перед насыпью, без всякого предупреждения, вырос очередной огненный шар и взметнул очередной фонтан гравия и земли в небо. Мы тут же втянули головы в укрытие, как сурикаты в саваннах Харада. Бестиарий выстрелил в ответ, но стрела из его баллисты не попала в циклопа. Тот вылез из-за своего холма чуть в стороне от того места, где был раньше. И бестиарий просто не успел как следует прицелиться.
– Хурма! Хурма! Хурма! – я услышал, как рядом кричит Джабба.
Обернулся и увидел, что всё его лицо залито кровью. Настал мой черед применить навыки хиллера. Первый раз на этой войне.
Правда, рана Джаббы оказалась просто царапиной. Когда я вытер кровь с его лица, то обнаружил лишь глубокое рассечение на лбу. Видимо, отброшенный взрывом камушек угодил в свободное от шлема место. Вот вам и урок – никогда не снимайте шлем и носите его правильно. Пусть даже очень жарко. В итоге, я залепил рану широкой белой накладкой, приклеив её пластырем к вискам.
А, тем временем, бой продолжался. Циклоп вылезал из-за холма каждый раз в непредсказуемом месте, так, что бестиарий не успевал прицелиться, выпуская стрелы почти наугад. Но и циклоп не мог толком пристреляться, мигая свои единственным глазом и разрушая полотно дороги тут и там.
– Вон! Смотри! – мы обернулись на зов Нага.
Он указывал за наши спины туда, где в сторону огромного бетонного моста бежал Кири.
– Испугался? – немного удивился Мани.
Помощник бестиария добежал до одной из огромных железных арок над мостом, к которой крепились ванты. Не все подобные конструкции сохранились. Но эта была в порядке, так как на ней располагались антенны палантирной связи. Эти вышки берегли обе противоборствующие стороны. Ведь и те, и другие пользуются палантирами даже на войне, в том числе и для чисто военных нужд, вроде координации и связи.
Кири начал ловко карабкаться, закинув свой самострел себе за спину.
– Кажется я понимаю, – кивнул Белый.
– Что? Что? – хором спросили мы.
– На самом деле у циклопа есть ещё один глаз. Стеклянный, – ответил он. – Его не видно издалека, но именно им он и целится. Если выбить этот глаз, то циклоп, понятно, останется жив. Но ослепнет и станет бесполезным для метания своих огненных шаров. До тех пор, пока глаз не заменят.
Мы кивнули. И дальше молча наблюдали, как Кири, взобравшись на вершину, пока сам бестиарий перестреливался с циклопом, снял со спины самострел, аккуратно прицелился и, когда циклоп скрылся с точки зрения стоящего на дороге бестиария, но остался видимым для сидящего выше Кири, выпустил свою стрелу.
Самого попадания мы не видели, но циклоп исчез и больше не появлялся. А когда стало ясно, что и не появится, перед Белым возник бестиарий, протягивая свою бумагу.
– Подпиши, что акцептовал, – попросил он.
– Извини, не могу, – к нашему удивлению командир развёл руками. – Монстр жив.
– Без ока, – со своим неповторимым акцентом возразил бестиарий, – не опасен.
– Я бы рад, ты понимаешь, – заупрямился Белый. – Но сейчас с отчётностью строже. Хоть бы какое вещественное доказательство. А так не могу… извини.
Бестиарий ничего не ответил, молча развернулся и ушёл.
Где-то под утро, когда особенно темно перед тем, как вскоре будет светать, наш командир Белый, спящий у себя в блиндаже, почувствовал прикосновение к плечу. “Наверно мышь”, подумал он. Ведь эти зверушки частые гости в наших убежищах и не стесняются лазить прямо по спящим. Но фонарик включил. И увидел, что рядом с его кроватью сидит Кири. Тот молча протянул разбитый стрелой стеклянный глаз циклопа. В другой руке он держал бланк, который до этого требовал завизировать бестиарий.
Дырявая кожаная оболочка
Тем временем подошла моя очередь, и я оказался перед стойкой кафе. За спиной девушки-баристы (как сейчас правильно говорить – баристорки) стояла колонка, из которой доносились звуки радиоволны названной в честь ещё одного летающего монстра: «Радио-Байрактр». Это сейчас модно. Так называют не только радиостанции, но и детей. Если мальчик, то тот же Байрактар, а если девочка, то Джавелина. А что? Красивое имя.
Музыка прервалась новостями, в которых диктор наигранно жизнерадостным голосом сообщал о чём-то плохом, что произошло "на Рохане". Именно так: не "в", а "на". Эта шутка, обыгрывающая устоявшееся выражение "на Урук-хайе", видимо, казалась кому-то очень смешной.
Заказав своё традиционное “валиноро-с-молоком”, я обратил внимание на стекло, под которым лежали сладости. Кроме разного рода тортиков и пирожных, созвучных по названию с именем одного из арнорских королей, здесь лежали актуальные патриотические пряники. На одном из них с помощью глазури был изображен стоящий на берегу моря воин в доспехе и показывающий знак победы из двух пальцев плывущему вдалеке кораблю. Под всем этим подпись: “Роханский военный корабль, иди на х…”. Заканчивалась надпись ругательным словом. Впрочем, не стоит обращать внимания на то, что в кафе дети. Они давно втянуты взрослыми в свою игру. Само выражение – известный мем. Его пишут не только на пряниках, но и на плакатах вдоль дорог, клеят на заднее стекло самоходных повозок и колесниц. Забывая, что сразу после того, как тот самый воин произнёс, ставшую крылатой фразу, он, благополучно, с чувством выполненного долга, сдался в плен.
На другом прянике изображён всадник назгула с таким же победным жестом и надписью: “Я вирю в прывыдив”. Что на урк-хайском означает: “Я верю в привидения”. Это было отсылкой к ещё одном пропагандистскому мифу об урук-хайском назгуле, сбившем десятки роханских коллег. Причём, от сообщения к сообщению, число сбитых вражеских назгулов росло всё больше и больше. Всадника называли “Прывыд Минас-Тирита” (“Призрак Минас-Тирита”). Наверно потому, что его никто никогда не видел. Потом, даже сами пропагандисты признали, что это был фейк. Но всегда будут люди, которые верят.
Впрочем, у нас “на нуле” (на переднем крае обороны) свои призраки…
Белый подошёл, когда Наг вёл “среди меня разъяснительную работу”.
– В урук-хайском языке падежей больше, чем в любом другом, – рассказывал он. – Например, там есть… там есть… не помню, как это в падежах называется… но говорят “я був пишов”…
– Ага, – кивнул я, – так сколько там падежей?
– Ну, я точно не помню…
– Ты это сам придумал или рассказал кто? – уточнил я – А то ты и повторить толком не можешь.
– Мне рассказали, – ответил Наг, – но источник надёжный.
– Ок, – согласился я. – Если урук-хайский такой “чудовый”, что же ты его не используешь?
От потери лица Нага спас наш командир.
– Мужики, – обратился он к нам, – нужны добровольцы, чтобы вытащить тело с поля.
Мы сразу поняли, о каком теле идёт речь. О трупе той самой девушки, которую мы вынудили бежать по загаженному смертоносными тварями полу. Все опустили глаза. Никому не хотелось рисковать.
– Это нужно, чтобы похоронить её “по-людски”, – не отступал Белый.
– Я пойду, – спокойный голос бестиария раздался за нашими спинами.
Мы обернулись и невольно расступились, когда он сделал шаг вперёд.
– Хорошо, – кивнул Белый. – Тебе зачтётся. Принесёшь мне какой-нибудь бланк… подпишу, что акцептовал.
– Нужен дужий пакет, – сказал человек с белой бородой и со своим уникальным акцентом.
– Будет тебе пакет, – согласился Белый.
А потом мы смотрели, как бестиарий осторожно идёт по засиженному монстрами полю, аккуратно делая каждый шаг. Очень спокойно и размеренно. Кажется, даже с закрытыми глазами, прислушиваясь лишь к одному своему внутреннему голосу. Обратно он двигался уже с чёрным целлофановым мешком на плече, ставя ноги точно в те места, куда наступал до этого.
Белый принял мешок и сразу забросил его в большой открытый кузов самоходной телеги. Я старался не смотреть в ту сторону, когда услышал его голос.
– Ты и ты – со мной! – скомандовал командир.
И Наг с Джаббой неохотно сели в кузове рядом с телом. Я поднял голову и встретился глазами с Белым.
– И ты…, – указал он на меня.
Командир сел за руль, а я расположился рядом с водительским сиденьем. В таком составе импровизированная похоронная команда двинулась от нашего блокпоста в сторону тыла.
Под впечатлением от задачи, которую нам предстояло выполнить, ехали молча. Пока не увидели стройную фигуру, идущую с нашей стороны по обочине асфальтированной дороги в том месте, где гигантский мост, по которому мы ехали, сливался с очередной возвышенностью. Наша телега притормозила, и мы узнали Кири. Его самострел был у него за спиной, а в руках Кири держал какой-то холщовый мешок. Голова помощника бестиария была опущена так, будто он что-то обронил и теперь разыскивает свою пропажу.
– Подбросить куда? – спросил Белый, останавливаясь возле Кири.
Тот поднял лицо и отрицательно покачал головой. Я обратил внимание, что его волосы немного отросли, и небольшая чёлка выбивается из-под шлема. Отчего тонкое лицо Кири могло бы даже сойти за женское, если бы не этот пронизывающий ледяной взгляд и жесткие складки у рта. Ну и шрам. Впрочем, привидится и не такое. Женским обществом мы тут не избалованы. Я мысленно одёрнул себя от подобных сравнений.
– Что ты тут делаешь? – спросил Белый.
Кири приподнял мешок, и в нём что-то глухо и угрожающе звякнуло.
– Покажи, – попросил Белый, выходя из телеги, и Кири развернул горловину.
Заглянув туда, наш командир удовлетворённо кивнул.
– А-а-а-а…, ясно, собираешь урожай, – констатировал он, – ну-ну…
– Что там? – с любопытством спросил я.
– Лепестки, – ответил Белый, когда мы тронулись в путь. – Это такие бестии, которых забрасывают из катапульт в наш тыл. Наступишь на такой лепесток и, считай, калека. Если повезёт. Так что Кири правильное дело делает. Любой наступить может. Я и ему… подпишу, что акцептовал.
Белый невесело улыбнулся.
Много дней и даже лет спустя, когда я впервые увидел монстров, проезжающих по этому же мосту, но уже в пределах Минас-Тирита, то удивился, как страшно и инородно выглядят эти огромные тёмные и скрежещущие басом силуэты среди жилых кварталов. Я ехал в своей колеснице. А они двигались, погасив свет, в сторону фронта по противоположной стороне дороги, выдыхая клубы чёрного густого дыма с характерным маслянистым запахом.
Сейчас мы тоже встретили двигающихся навстречу нам боевых единорогов мало чем отличимых от вражеских циклопов. Разве что тем, что над головой у них развивался двуцветный урук-хайский флаг. А вместо черного глаза – огромный рог выполняющий ту же функцию. На голове переднего из них сидел воин. Он помахал нам рукой. Мы посигналили ему.
Вдруг что-то взорвалось справа от телеги. По моим ощущениям, буквально у меня за спиной. Телегу подбросило и повело. Белый едва справился с управлением. Трясущееся транспортное средство пришлось остановить.
– Что это? – спросил я. – По нам стреляют?
– Колесо пробило, – ответил командир. – Сейчас выйдем, проверим. Но выходи осторожно. На дороге могут быть те же лепестки.
– Все живы? – спросил Белый у сидящих в кузове Нага и Джаббы, когда вышел из телеги.
– Не все, – ответил Наг. – Мы с Джаббой живы, она – по-прежнему нет.
– Ясно, – пробурчал Белый опускаясь на корточки перед разорванной покрышкой и, то ли комментируя увиденное, то ли отвечая на чёрный юмор Нага.
Я подошёл, осторожно ступая и глядя себе под ноги. Встал рядом.
– Это действительно был лепесток, – сказал Белый, указывая на разорванную в клочья резину. – Дайте сюда запаску!
И Джабба протянул ему из кузова полностью готовое запасное колесо. Там лежало несколько подобных. Что значительно больше, чем в такой же телеге мирного времени. Покрышки на войне – расходный материал. Они лопаются постоянно. Если не от такой вот нечисти на дорогах, то от осколков и прочего мусора. Не говоря уже о том, что часто приходиться ездить по бездорожью.
Ещё около получаса мы потратили на замену колеса, с усилием откручивая приржавевшие болты, а затем закручивая их обратно. И только потом продолжили свой путь.
Белый свернул с моста на одном из многочисленных съездов. Кажется, этот поворот был не сильно востребованным. Мы проехали ещё какое-то время и остановились возле небольшого озера. Впрочем, озером эту лужу-переросток назвать можно было с большой натяжкой. Почти по всему периметру его берега поросли густой растительностью и покрылись вязкой тиной. Проход к воде был только с нашей стороны. И то был завален каким-то мусором, а углублённый берег отгорожен от дороги утопленным в почву бетонным блоком. Кажется, это озеро тоже когда-то было частью той бывшей полноводной реки, что когда-то текла под гигантским мостом.
– Вытаскивайте, тут мы её и похороним, – скомандовал Белый.
Джабба первым выпрыгнул из телеги. А Наг начал подавать ему завернутое в чёрный мешок тело. Я же, наступив на высокое колесо, заглянул в кузов в поисках шанцевого инструмента. Но не обнаружил ничего, кроме коротких сапёрных лопаток. Ну что ж, надо было позаботиться об этом заранее. Но как-то на эмоциях вылетело из головы.
– Вот, – протянул я лопатки товарищам, которые стояли возле лежащего на земле мешка, – придётся копать этим. Ничего лучше нет.
– Нет, копать мы не будем, – неожиданно объявил Белый.
И мы с удивлением посмотрели на него.
– А что тогда? – удивился Джабба. – Ты же говорил, что мы похороним её “по-людски”.
– Хоронить мы никого не будем, – отрезал командир. – Наша задача – избавиться от тела.
– Разве это не одно и то же? – удивился я.
– Избавиться от тела, не так просто, как это показано в валинорских фильмах, – ответил Белый. – Горит оно так себе. В любом случае остаётся пережаренный “шашлык”. Ведь человек, по большому счёту, это жидкость в кожаной оболочке. Уж вы мне поверьте. А столько кислоты, как иногда показывают, ни у кого нет. Разве что на химическом заводе. Так что избавиться от тела – это проблема.
– Ну а почему нельзя просто закопать? – не сдавался Джабба.
– Глубоко закопать у нас не получится, – возразил командир. – А даже если получится, могила будет заметна. Её смогут найти, раскопать.
– Ну и что? – не понял Наг. – Она же враг. Хотела, чтобы нас разбомбили.
– Это ты военному прокурору расскажешь, – огрызнулся Белый. – Оно тебе надо?
– Так зачем надо было говорить нам про похороны? – опять Джабба.
– Завтра к нам должны приехать журналисты с камерами. Надо было оставить тело возле блокпоста? – повернулся к нему Белый. – Начнутся лишние вопросы. Мы же не сдали её в военную комендатуру.
Все замолчали, опустив головы.
– Короче, так, – продолжил Белый с нажимом, – надо её утопить так, чтобы не всплыла.
– Привяжем кирпич к ногам? – спросил Наг.
– Кирпич может отвязаться, а верёвка перегнить, – возразил Белый. – Да у нас и нет ни того, ни другого. Я не брал с собой, чтобы не возникло вопросов. А вам, мужики, я доверяю.
– Как утопить так, чтобы не всплыло? – обратился командир ко мне. – Ты же у нас хиллер. Должен разбираться в подобных вещах.
– Я прошёл короткий курс ПМП, – ответил я, – в университете на хиллера не учился. И вообще не согласен с тем, что надо топить.
– А, ну окей, – кивнул Белый. – Пусть все узнают. Там, на гражданке, не поймут. Поднимут вой. Это не им сидеть в окопах под обстрелами, которые наводят такие вот. Такие, кого ты пожалел. Хочешь остаться чистеньким? Рук не замарать? Или хочешь, чтобы твоих боевых товарищей посадили? А воевать кому? Тем болтунам из тыла? Нее… они тоже мараться не захотят. У них лапки. Им легче в социальных сетях флажок на аватарку поставить. В лучшем случае, откупиться через волонтёров для очистки совести.
Я молчал.
– Ну?! Так как? Поможешь? – опять спросил Белый.
– Если подумать, – помедлив, заговорил я. – Тело из воды всплывает из-за того, что полости внутри наполняются газами. Как рыбий пузырь. По уму надо их проткнуть. Пусть наполнятся водой.
– Что за полости? – спросил командир.
– Легкие, желудок, – ответил я. – Может быть, мочевой пузырь.
– Отлично! – согласился Белый. – Ножи у всех есть?
Наг и Джабба кивнули.
– Колите! – скомандовал Белый.
– Ты – желудок, – он указал на Нага.
– Ты – лёгкие, – это Джаббе. – Я, так и быть, возьму на себя мочевой пузырь.
С этими словами он развернул мешок, достал нож – не мультитул или раскладную игрушку, а настоящий боевой с широким длинным лезвием и гардой (такие были у каждого из нас). Чтобы не возиться, вспорол целлофан по краю, раскрыл его, и мы увидели изуродованное монстром тело. Его поза была какой-то неестественной, как у сломанной и брошенной на пол куклы. Одежда кое-где обгорела. Само тело посечено осколками так, будто его уже кромсали ножом. Кровь на ранах запеклась и почернела. Запахло сладко и омерзительно. В тусклые едва прикрытые глаза лучше было не заглядывать.
Белый присел на корточки, расстегнул на трупе пуговицу обтягивающих джинс, раскрыл молнию и развернул куски ткани, закрывающие низ живота. Затем он с мерзким звуком вогнал туда свой нож. Крови не было.
Я старался не думать о трупе, как о человеке. В конце концов, это уже не та девушка. Душа давно покинула тело. Действительно, осталась только дырявая кожаная оболочка.
Белый поднялся.
– Теперь ты, – скомандовал он Джаббе.
– Вот такая вот маракуйя, – выдохнул гном.
Сел на колени возле груди трупа, достал нож, ухватил его обеими руками и с силой опустил на грудную решётку. Раздался хруст. Нож вошёл в тело, но как-то не так глубоко, как, казалось бы, должен. Джабба потянул его назад, но нож не выходил из раны. С видимым усилием, его, в конце концов, удалось освободить.
– Куда бьёшь? – недовольно заговорил Белый. – Там же рёбра. Это не так-то просто. Бей снизу, под грудную решетку. Через живот. Лезвие длинное. Достанет.
Джабба рывком задрал верхнюю одежду, обнажив неестественно белый, даже синеватый живот. И ударил, направив нож остриём к голове лежащего тела. Вошло легко. Как и вышло.
– Теперь ты, – Белый подтолкнул бледного с трясущимися губами Нага.
Но тот справился с собой, наклонился и вогнал нож в оставленный открытым живот.
– Ещё… ещё бей! – подбодрил его командир. – Вдруг только кишки достанешь. Да протяни, протяни. Порежь.
И Наг колол и резал, пока, наконец, не поднялся. Потом, взяв труп с двух сторон, Наг и Джабба, раскачав, бросили его в темную воду с бетонного парапета. Тело слегка задержалось на поверхности, а затем неожиданно резко скрылось под водой. Несколько раз булькнуло.
– Молодцы, мужики! – подбодрил всех Белый. – Вы сделали то, что было нужно. Теперь я действительно могу вам доверять. Вы – моя гвардия!
Хмурые, мы сели обратно в телегу. На те же места, что и по дороге сюда. Обратно ехали молча и без приключений. Лишь подъезжая к блокпосту почувствовали запах гари. Когда приехали, то увидели притаившегося за дорожной насыпью единорога.
Нас встретил Мани.
– Здесь такое было! – возбуждённо заговорил он. – Прибыл наш единорог. И давай с циклопом перестреливаться. Одного подбил. Но не насмерть. Просто обездвижил. Так из-за холма выехал другой и, ловко развернувшись, прикрыл товарища лобовой бронёй. Видно, что не простой. Опытный. Ждал так, пока не подъехали грузовые телеги и не затащили подбитого циклопа на тросе обратно за холм. Только потом свалил и сам.
Мы с Белым вышли из телеги, оглядывая свежие рытвины, оставшиеся от недавней перестрелки между монстрами. Следом из кузова выпрыгнул гном. Я обернулся, ища глазами Нага. Он остался сидеть, привалившись к борту и, кажется, спал.
– Что с ним? – спросил я у Джаббы.
Тот лишь развёл руками.
Я подошёл ближе и заглянул в кузов. Наг выглядел неестественно расслабленным. Тем не менее, его глаза были открыты и пялились куда-то сквозь меня. На полу валялся использованный шприц с сильным обезболивающим, по-видимому, извлечённый из индивидуальной аптечки. С левой руки свисал грязно-оранжевый жгут.
