Текст книги "Криминальный гамбит"

Автор книги: Евгений Сартинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Глава 28

Когда на милицейском «уазике» увезли арестованных, ставших заплывшими от побоев лицами похожими на разъевшихся бурятов, Колодников начал думать, что делать дальше. Он решил загнать в ангар «ауди», оставив автомат в багажнике, и прихватить лишь пистолет Мысина. Но вторая машина, старенький патрульный «жигуленок», неожиданно сдохла и никак не хотела заводиться.

– Она еще по дороге начала барахлить, а сейчас и искра пропала! – чуть не плача объяснял водитель.

Андрей разволновался. Его не оставляло ощущение, что в его отсутствие в городе происходит что-то не то. Это можно было назвать как угодно: предчувствием, интуицией, в душе он рвался в город со страшной силой.

– И как же нам отсюда выбираться? – спросил он Пашу. Тот, как всегда, невозмутимо пожал плечами, и кивнул в сторону «ауди»:

– Только на ней.

Майор покосился в сторону их трофея. Это, конечно, выходило за все рамки уголовно-процессуальных мероприятий, по идее машину надо было отдать в руки бригады криминалистов, те бы сняли все отпечатки пальцев, зафиксировали все вмятины и наличие оружия.

Но сейчас в городе творилось нечто напрочь ломающее все устоявшиеся нормы и каноны делопроизводства. Кроме того, у них на руках остался еще один человек – преступник, нуждающийся в срочной медицинской помощи, неудачливый Шурик Медведкин.

– А ты на ней уедешь? – спросил Андрей.

– А почему бы и нет?

Колодников, несмотря на свои сорок прожитых лет, так и не научился водить машину. Своей не было и, как он шутил, с его зарплатой никогда и не будет. А вот Пашке от отца осталась древняя «копейка», над которой Зудов трясся, как над ребенком.

– Ну что ж, давай снимем ее для протокола на камеру, а потом поедем, – велел Колодников капитану и обратился к водителю «жигуленка»:

– Давайте принесем этого несостоявшегося утопленника.

Погрузив Шурика на заднее сиденье, оперативники разместились в иномарке, повозились, устраиваясь на непривычно удобных сиденьях, потом Паша долго рассматривал панель управления, тронул «ауди» с места осторожно, словно сел за руль впервые. Выехав на проселок, он немного освоился и начал потихоньку прибавлять скорость, а когда выбрались на шоссе, и совсем разогнался под сотню.

– Ну, как тачка? – спросил Андрей.

– Зря я на нее сел, – вздохнул Зудов.

– Почему?

– Ездил и ездил бы себе на своей «копейке», а теперь есть с чем сравнить.

– Ну ладно уж, подумаешь, какая-то вшивая «ауди». Ты сильно-то не гони, машина для тебя новая, как бы не влететь куда.

Чтобы как-то отвлечь Пашку от грустных мыслей, Андрей решил похвалить его:

– Ты сегодня у нас вообще как Дантес, такую дуэль в ангаре устроил.

Зудов покосился на майора и поблагодарил:

– Спасибо, брат, что с Гитлером не сравнил. Это Винт за Пушкина у тебя пошел, да?

"Ну вот, обиделся, – подумал Колодников. – И потянул меня черт за язык!

Что-то я действительно не то ляпнул, нашел с кем сравнивать".

– Ладно уж, молодец – это ты, – примирительно сказал Паша. – Я бы ни за что не стал отвлекать на себя внимание. Это ж надо, стоять под пулями в полный рост.

Колодников вспомнил, как он впал в ступор, и ему стало не по себе.

Оказалось, что его трусоватую заторможенность сочли за геройство. Кашлянув для приличия, он решил перевести разговор на другое.

– А знаешь, с чем были те бочки, за которые ты прятался? – спросил он капитана. – Я потом качнул их, оказалось – с бензином.

– Здорово, как только на воздух не взлетели, – покачал головой Пашка. – Дураком я был, дурак есть, дураком и подохну.

«Тьфу, черт! Опять что-то не то ляпнул!» – выругал себя Андрей и, чтобы окончательно отвлечься, спросил:

– Как ты думаешь, что сейчас Гусь делает?

– Гусь? А черт его знает… Хотя нет. Знаешь, какая у него сейчас первая проблема?

– Какая?

– Ольга Орлова.

– Да, это верно. А вторая – кассета. Не зря ведь Мамонов около видиков топтался. Они ведь не дураки, поняли, что та кассета, которую Ленка везла в Железно-горек, только фрагмент записи.

– И значит, сейчас они попытаются ее уничтожить.

– Почему уничтожить? – опешил Андрей..

– А потому что найти ее в той куче – невозможно.

– Как это Ты ее уничтожишь, когда там полно народу и все менты?

– Ну, ведь когда-нибудь они разойдутся.

Колодников удивленно посмотрел на Павла и приказал:

– Ну-ка, поддай-ка газку. Плетешься, как на кобыле, ей-богу!

Они уже мчались по улицам города, когда ожил динамик мобильной рации.

– Всем постам, горит квартира по улице Ленина, дом сорок пять…

– Ковчугина! – одновременно воскликнули оперативники.

Когда они остановились у знакомого дома, там уже вовсю вкалывали пожарные.

Из окон квартиры на третьем этаже вырывались мощные языки пламени. Среди шума, криков погорельцев и суетившихся пожарных Колодников нашел самого старшего, майора, и, ухватив его за рукав, представился:

– Майор Колодников, уголовный розыск. Это квартира нашего сотрудника, люди в ней были?

– Пока неизвестно, мы недавно прибыли.

– Поджог?

– Судя по запаху бензина, да.

Колодников хотел спросить что-то еще, но в этот момент подъехал милицейский «жигуленок», и первым из него вылез человек, которого Андрей меньше всего ожидал увидеть, – хозяин квартиры, Михаил Ковчугин. Он был в форме, без фуражки, лицо лейтенанта было бледным, а глаза на нем казались неестественно темными. Михаил, пошатываясь, сделал несколько шагов, но потом как-то обмяк и начал оседать на землю. Упасть ему не дал один из ближайших его друзей, капитан Могильнов, рослый малый с роскошными мушкетерскими усами.

– Врача, быстро! – рявкнул он.

Машина «скорой помощи» оказалась на месте пожара, так что ждать не пришлось. Колодников пробился через толпу к Могильнову, тронул его за плечо.

Капитана он знал хорошо, и, по его мнению, он был свой в доску, хотя и старше Ковчугина и по возрасту, и по званию, но на повышение не пошел. Капитан частенько перебирал горячительного, и тогда его непременно тянуло на подвиги, вроде мордобоя или битья посуды в ресторане. Так что место заместителя командира роты досталось Ковчугину, но Могильнов после этого не перестал с ним дружить.

– Алексей, кто оставался в квартире? – с тревогой-спросил Колодников.

– Мишкины родители. Мы поехали в морг, из Железногорска привезли тело Елены, а их решили оставить дома, у тети Ани снова прихватило сердце, вернулись, а тут такое…

Капитан кивнул в сторону окон, из которых с бешеной силой рвалось пламя.

– Это поджог, – сказал Колодников. – В подъезде воняет бензином, как на заправке.

– Кому это было нужно?

– Ленка сняла одну веселую компанию, за это ее и убили.

– Убили?! – не поверил своим ушам капитан.

– Да. Столкнули с дороги вот этой «ауди», – Андрей кивнул в сторону машины. – Вмятину на крыле видишь? В машине мы нашли Ленкину камеру. Но она везла только часть записи, а в квартире находилась кассета со всей записью.

– И кто это сделал?

– А ты не догадываешься?

Могильнов думал недолго. Хранить секреты в своей профессиональной среде, дело неблагодарное.

– Мамонов?

– И Гусев.

Лицо капитана закаменело, а Колодников продолжал:

– Алексей, сейчас Мамонов может пойти ва-банк, он попытается уничтожить все улики против него, натравит на нас банду Гуся. Надо потихоньку попробовать изолировать гусевских братков.

– Как?

– Любой ценой!

Могильнов кивнул:

– Хорошо, сделаем. Сейчас лично проедусь по городу, поговорю с ребятами, рацией пользоваться не буду.

Он оглянулся:

– Узнаю только, что там с Мишкой.

Но Ковчугин уже стоял на ногах и слабо отбивался от врачей.

– Что с ним? – спросил Могильнов.

– Сердечный приступ, а в больницу ехать не хочет, – пожаловался фельдшер.

– Не поеду, – подтвердил лейтенант. Он все-таки вырвался из рук докторов и пошел в сторону подъезда.

– Мы ему вкололи успокаивающее, но у меня есть подозрение, что у парня может быть инфаркт, – сказал врач. – Ему обязательно надо в больницу, необходимо обследование. С сердцем шутить нельзя.

– Доктор, какой покой?! – взорвался Могильнов. – Он потерял самых близких и дорогих людей – жену и родителей.

Капитан оглянулся на группу сослуживцев, махнул им рукой и крикнул:

– Присмотрите за Мишкой, а мне надо прокатиться по городу.

В это время и «ауди» с оперативниками отъехал от места пожара и направилась в сторону больницы.

– Да, Мамон обрубает все хвосты. С кассетой его прищучить не удалось, – обреченно сказал Колодников.

– Почему? – спросил Павел.

– Как почему? Ее просто нет, она теперь не существует в природе.

– А вот это ты зря.

Зудов полез в нагрудной карман и извлек из него компактную кассету, размером не больше обычной аудиокассеты.

– Вот она, та самая.

– Откуда ты знаешь, что это она? – ошеломленно спросил Колодников.

– А я когда проводил тетю Аню в спальню, то увидел там камеру, помнишь, эту, призовой «Кэнон»?

– Ну.

– Я взял ее, прокрутил назад, просмотрел. Она. Понимаешь, чтобы переписать на обычный формат, с камеры записываешь на видик. Ленка так и сделала, и кассета осталась в камере. А с собой она взяла другую, ту, что мы нашли в «ауди».

– И как же ты ее взял? – ошеломленно спросил Андрей, вертя в руках бесценный вешдок.

– Да просто попросил разрешения у тети Ани. Сказал, что это оперативная съемка. Вот и все.

– Какого ж ты хрена раньше молчал!? – взорвался Андрей.

– А когда мне было говорить?! – Зудов стал похож на обиженного ребенка. – Тут с Андрюхой эта история закрутилась, потом ангар, теперь этот пожар. Кто знал, что они на такое пойдут, – Павел мотнул головой назад, где синели последние языки пламени.

– Да, это я тоже как-то упустил из виду. Не думал я, что они осмелятся. Но выхода, с другой стороны, у них не было. Вот уж воистину – «сжигать мосты».

Они подкатили к приемному отделению, выгрузили счастливого – оттого, что живой – Шурика и, дав соответствующие инструкции дежурному врачу, вернулись к машине.

– Знаешь, что теперь самое главное? – спросил Колодников.

– Что?

– Найти Астафьева и эту пока везучую мисс Кривов. Мамонов и все эти сволочи пойдут до конца.

Этой же проблемой с полудня занималась группа людей, предельно далеких от правоохранительных органов. Получив от Мамонова адреса родственников Орловой и Астафьева, Гусев отправил на поиски Ольги и Юрия пятерых своих качков.

Возглавлял их парень по кличке Базар. Когда и по какому поводу она прилипла к нему, никто уже и не помнил, но этот самый Базар как раз отличался редкой неразговорчивостью, если и говорил что-то, то голос его напоминал скрежет ржавого замка.

К четырем часам дня они объехали две трети адресов. Остановив свой «БМВ» около одного из панельных домов, Базар достал список и прочитал:

– Дом семь, квартира пять. Пылева Анна Ивановна, тетка этого летехи.

Валите.

– Петруха, может, ты один сходишь? – обратился один из пассажиров к своему соседу. – У меня уже ноги гудят. По этим этажам, как муравьи, туда-обратно, и никакого толку!

– Ты че, Каша, совсем офонарел? Кто с моей рожей поверит, что я друг мента? Она меня как увидит, наоборот, сразу ментов вызовет.

В самом деле, свирепая физиономия Петрухи, с перебитой переносицей, оттопыренными ушами и многочисленными мелкими шрамами, не располагала к доверию.

– К тому же, что я ей «петь» буду? Еще ляпну по привычке «гони баксы, падла», и хана.

Петруха специализировался по части ежедневных поборов на местных рынках, что не требовало от него особого дара красноречия. Вот Каша, это да, совсем другое дело. Высокий, с симпатичным лицом и живыми карими глазами, Валерик даже окончил три курса пединститута, но больше не потянул по причине острой любви к большим деньгам и полного отсутствия желания трудиться на благо воспитания подрастающего поколения. Охота к легкой наживе привела его к прозаическому ограблению в подъезде, а затем и к небольшому, как начинающего грабителя, сроку. После отсидки он подался под крыло сначала Антоши, а потом и Гуся. Язык у Валерика был подвешен что надо, разговорить, войти в доверие – это был основной профиль его работы. А кличку он получил не со зла, каши в его рту как раз не наблюдалось, просто фамилия у него была такая – Кашин.

– Хера препираться, прервал диалог двух «интеллектов» Базар. – Все валите, я здесь вас жду. Если что – бегом в тачку.

Подельники нехотя покинули салон.

– Забодала эта бодяга, как дураки, по квартирам ходим, – поделился один из гусевских «пехотинцев» по кличке Бабочка, невольно оглядываясь через плечо на оставшегося в машине старшого. – А этот боров, если что – смоется, а нам путевка на нары.

– Не бухти, Серега, сглазишь. Ничего тут сложного нет.

– Ага, Шурика этот козел, тот, которого мы ищем, с дерева снял только так.

Свинореза, говорят, тоже он замочил.

У квартиры они разделились, один остался этажом ниже, двое поднялись наверх и остановились между этажами, а Каша надавил на кнопку звонка квартиры номер пять. Вскоре из-за двери донесся старческий голос:

– Кто там?

– Тетя Аня, это друг Юрия, у вас его случайно нету?

Щелкнул дверной замок, в дверях показалось сморщенное старушечье лицо:

– Какого Юрия?

– Как какого, – опешил Каша. – Астафьева.

– А, Юрика! – обрадовалась старушка. – Внучка моего двоюродного. Нет, его здесь нету. Давно он у меня не был, с самых праздников. А ты кто такой будешь?

– Я его коллега, в милиции вместе работаем.

– А что ж ты его дома не ищешь?

– Да нету его дома, сказали, он куда-то к родственникам уехал, а к кому – никто точно не знает. А его срочно на работу вызывают, начальство рвет и мечет.

Старушка захихикала:

– Да как же, будет он тебе со мной, старухой, сидеть. Он сейчас, поди, по девкам где-нибудь носится, хвост задрав. Его дело молодое.

– Ну, может, и так. У вас телефона нет?

– Нет, касатик.

– А попить не вынесете, такая жара сегодня.

– Сейчас, сейчас.

– Если можно, похолодней.

Старушка засеменила на кухню, оставив входную дверь открытой. Каша сделал два длинных бесшумных шага вперед, осторожно заглянул в спальню, потом в зал.

Отсюда было слышно, как старушка сливает из крана теплую воду, стараясь угодить странному гостю. Валерик вернулся, когда хозяйка показалась в коридорчике с большой литровой кружкой воды.

– Вот спасибо, вы меня просто спасли! – обрадовался нежданный визитер и, не отрываясь, залпом осушил вместительную тару. Шумно отдуваясь, он начал прощаться:

– Ну спасибо, до свидания, всего хорошего.

Последние слова Валерик произнес преувеличенно громко, искоса глянув вверх. Это было заранее оговорено, если бы он сказал «прощайте», то парни вмиг бы сбежали вниз и, ворвавшись в квартиру, перестреляли бы всех находившихся в ней людей. Это было просто и ясно, но эти тупорылые быки уже два раза срывались и при слове «до свидания», и только находчивость Каши помешала им выполнить свою киллерскую работу. В первый раз он просто успел сам захлопнуть дверь перед носом удивленных хозяев, а во второй – втихаря показал кулак своим туповатым подельникам.

Все четверо вернулись, в машину, и Каша, усаживаясь, пожаловался:

– У меня скоро, как у кита, фонтан из носу попрет! Уже ведра два воды в себя влил, не меньше. Давай-ка приткнемся где-нибудь в сторонке, отольем.

– Купи памперс и смело писай в штаны, – пошутил Базар. Эта была самая удачная его шутка за весь день, а может, и за всю жизнь, так что все четверо откровенно заржали над словами эрудированного собрата. Тот сплюнул в окно «БМВ» и спросил:

– Много там еще адресов?

– Четыре.

Каша выругался и поделился своими планами:

– Так, если вы мне не найдете туалет, то я вам сейчас изображу все здесь, без памперса, в лучшем виде. В луже сидеть будете!

Предпоследним адресом в списке был Суворовский переулок, дом семь, Аксеновка, окраина города, через триста метров за приземистыми бревенчатыми домами начинались дачи, деревянные и кирпичные. Именно там, в одной из них, сейчас маялся Юрий Астафьев. Неизвестность – страшнее любой угрозы. Лейтенант не знал, что происходит в городе, он никак не мог связаться с Колодниковым, а обращаться в управление не хотел, понимая, что все тут же будет доложено Касьянову или Мамонову.

Утром он ходил звонить из ближайшего телефона-автомата почти в километре от дома, но никого не застал дома. Зудов уже уехал, и в отделе никого не было, телефон Колодникова постоянно выдавал короткие гудки. После обеда, часа в четыре, Астафьев послал в разведку Анну Владимировну, тем более что ей нужно было купить продукты и лекарства для Ольги. Она ушла и пропала. Юрий и не подозревал, что Орлова который раз безуспешно пытается дозвониться по данным ей номерам. Колодников и Зудов в это время носились по лугам в поисках пропавшего участкового, а потом мчались на пожар к дому Ковчугина. Но самую большую досаду Астафьев испытывал от того, что сели батареи его мобильной рации, а это был его последний шанс на случай экстренной ситуации. Что она возникнет, Юрий не сомневался.

Движимый дурными предчувствиями, Юрий вышел из дома.

Раньше в этом доме жили его дед с бабкой, полгода назад Зинаида Ивановна умерла, и дом пустовал, хотя родители Юрия и использовали его вместо дачи, засаживая шесть соток огорода нехитрыми овощами. К ногам лейтенанта подбежал и начал ласкаться рослый пес, помесь овчарки и водолаза по кличке Верный. Обычно собака носилась вокруг дома без цепи, своим свирепым видом спасая огород Астафьевых от разграбления.

– Ну, Верка, отстань, – Юрий слегка оттолкнул жизнерадостную псину, чтобы продолжить исследование семейного гнезда и найти хоть какое-то «оружие». Он закрыл калитку на большой засов и направился в сарай. Войдя, осмотрелся и начал рыться среди ящиков, старинных сундуков и прочего древнего хлама. Сейчас самые простые и житейски безобидные вещи предстали перед ним в совершенно ином свете.

Из сарая Юрий выбрался серый от пыли, но с трофеями – небольшой кувалдой, вилами и ржавым топором.

Первое, что он увидел, когда вернулся в дом, – устремленные на него глаза Ольги. Он как будто увидел ее впервые, за всеми волнениями, нападением и похищением он, честно говоря, мало обращал на девушку внимания. Лейтенант никак не ожидал, что глаза ее такого удивительного цвета – синие глубокие сапфиры.

Теперь он понял, почему не Самойленко, а Ольге жюри отдало первое место на конкурсе красоты. Таких красивых и удивительных глаз, возможно, не было ни у кого в мире.

– Здравствуйте, – сказал Астафьев и, торопливо сгрузив в угол свой «улов», подошел к девушке. – Меня зовут Юрий. Ваша мама, Анна Владимировна, уехала в город, за лекарствами. Она скоро будет. Может быть, вы хотите поесть?

Ольга пристально смотрела в лицо этого незнакомого человека, суетившегося вокруг нее.

«Почему он все время рядом? Смешной, – подумала она, прикрывая глаза. – Мама. Мама уехала за лекарствами. Анна Владимировна».

Она вспомнила стены больницы, встревоженное лицо женщины. «Это же моя мама! В больнице со мной была мама, – вспыхнуло в сознании Ольги. – …Такая слабость, что не хочется даже пошевелить рукой. Я тяжело больна! Этот парень, наверное, помогает маме. Почему меня увезли из больницы?»

А потом нахлынуло все то, что ей пришлось пережить совсем недавно. В памяти снова возник визг тормозов, грубые руки, затягивающие ее в салон, и ехидный, противный голос:

– Ты куда это, детка! Сбежать хотела? А отметиться в нашей постельке?

Придется поработать…

Резкая боль в затылке…

Все это было так реально, что Ольга застонала. Юрий встревоженно выглянул из соседней комнаты, но девушка снова закрыла глаза.

«Во сне что-то увидела», – подумал он и продолжил приготовления на случай нежданных визитов.

Астафьеву не нравилась комната, в которой находилась Ольга, в ней целых три окна. К счастью, кровать, на которой лежала Орлова, была старомодная, с колесиками. Это обрадовало Юрия, и, поднатужившись, он перевез ее в соседнюю комнатку, небольшую, с одним окном. Двигал осторожно, стараясь не разбудить и не напугать девушку. Ольга только на секунду открыла глаза, но, увидев перед собой лицо этого странного парня, постаралась улыбнуться и снова закрыла глаза.

Этого человека она почему-то не боялась.

Утерев с лица пот, Юрий осмотрелся по сторонам и нашел себе еще одну работенку. Собрав все силы, он начал толкать буквально по сантиметру массивный, старомодный платяной шкаф. В результате его усилий через полчаса тот напрочь перекрыл единственное окно. Астафьев остался доволен своей изобретательностью.

– Ну вот и хорошо, – сказал он сам себе, переводя дух, и неожиданно вспомнил: мать говорила, что баба Зина в этом шкафу хранила одежду чуть ли не с Гражданской войны. А по-моему, она там еще и центнера два золота припрятала.

Баба Зина отличалась чертой, присущей многим, пережившим лихолетье прошлых войн. Она не выбрасывала ничего, во всех шкафах, комодах, сервантах и просто мешках хранились вещи многочисленного клана Астафьевых. Сюда же свозили из города отслужившую свое мебель дети Зинаиды Ивановны. Все это было похоже на нечто среднее между музеем и свалкой, Дореволюционные, монументальные комоды и столы под красное дерево соседствовали со шкафами шестидесятых годов. После смерти матери Надежда Петровна, мать Юрия, имела неосторожность открыть один из них. Об этом она сразу пожалела. Вывалившиеся мешки и пакеты со старыми чулками и детской одеждой они так и не смогли потом затолкать обратно, пару мешков пришлось вытащить в сарай, а запах нафталина просто задушил всех «археологов» и заставил их спешно покинуть дом. Мать Юрия решила нанять самосвал и вывезти куда-нибудь весь этот хлам, да все руки не доходили.

На преобразование дома в крепость ушло не менее часа. Астафьев перевязал цепь Верного по своему усмотрению, в зале переставил мебель так, чтобы закрыть хотя бы два окна, двери других комнат забил гвоздями. Дом не раз расширялся, разрастаясь пристройками, и поэтому изобиловал небольшими комнатками, коридорчиками, переходами. Дольше всего Юрий провозился в подполе, вылез оттуда перемазавшийся землей, но довольный. Потом он пересчитал оставшиеся в обойме его пневматика шарики, но от этого они не прибавились. Юрий даже пожалел, что вчера в азарте скоротечной перестрелки был столь расточителен.

Теперь оставалось только ждать. Юрий бродил по оставшимся незаколоченным комнатам и обнаружил в одной из них старенький, советских времен телевизор. Он щелкнул кнопкой включения, но ворвавшийся в дом звук какой-то разухабистой песни вывел его из равновесия, и он тут же выключил его. При этом взгляд его упал на адаптер усилителя польской антенны, установленной на крыше дома. Почти такой же был у него в кабинете, с его помощью он подзаряжал рацию. Единственное отличие состояло в том, что у того имелся специальный штекер. Астафьев прочитал характеристики адаптера на небольшой пластине сверху и хмыкнул. Параметры были как раз те, что надо, только как его подключить к рации? После недолгих раздумий лейтенант выдернул два проводка из штекера антенны, при этом его довольно ощутимо цапнуло током. Выругавшись, он продолжил работу.

«Сгорит так сгорит, черт с ним, выхода другого нет, надо рисковать», – подумал он. После подсоединения к сети ни взрыва, ни вспышки замыкания не последовало, и, постояв около рации еще с минуту, Юрий отошел к окну, возвращаясь мыслями к мучительному вопросу – кто первый найдет их с Ольгой?

Враги или друзья?