Текст книги "Криминальный гамбит"

Автор книги: Евгений Сартинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

Глава 5

В стареньком «уазике» разместились с трудом, Мысину и Панченко пришлось сесть на коленки к своим более мощным коллегам. Уникальные российские дороги не давали скучать всем пассажирам.

– Андрюха, ты вроде худой, а задница килограммов пятьдесят весит! И мослы торчат как у старой лошади, – сделал заключение Фортуна.

– А тебе что надо, Клашку Шиффер на колени?

– Не отказался бы… – оживился капитан, но на очередной кочке подпрыгнул так, что прикусил язык и тоскливо застонал.

– Он не отказался, если б ему на коленки и Оленьку Камазуху посадили, – поддел сидевший на первом сиденье Колодников.

Миловидная Оленька, по кличке Камазуха работала в отделе оператором и весила не меньше полутора центнеров.

– Андрей, – обратился Мазуров к Колодникову. – Ты насчет «Москвича» узнавал?

– Да, но пока голяк.

– Чего так?

– Хозяина-то быстро вычислили. Этот мужик, Панов его фамилия, промышляет рыбалкой. Ставит сети в заливных лугах, все лето живет там, на берегу. В город приезжает редко, только продать рыбу. Так что тем же утром он уехал назад.

– А жена что говорит?

– У него жены нет, только мать, глухня глухней. Я пока ее расспрашивал, чуть голос не сорвал, вон, хриплю до сих пор. Тот может ей что и рассказывал, но она толком ничего не расслышала.

– А в больнице что?

– Парня, который Орлову привез, никто не знает. Все срочно занялись нашей мисс, а он в это время смотался. Не опросили только дежурного врача, он прямо из больницы поехал в Железногорск. Невеста там у него. Сегодня должен вернуться. Тогда и поговорим.

Машину остановили метров за двести от дома Быковых-Сергеевых. Мазуров по памяти и с помощью Мысина обрисовал план участка. Он и командовал захватом.

– Вы трое зайдите с задов, – Мазуров ткнул пальцем в Фортуну, Березина и Панченко. – Там за огородами поле, потом овраг, он может уйти туда, ну а мы с двумя Андрюшками пойдем в лоб. Если все нормально, по рации звякнем, значит, подходите. Сергей, ты тоже посматривай, за тобой эта сторона, если что, шумни, хорошо?

– Ясно, Михалыч. Не в первый раз, – засмеялся молодой и улыбчивый шофер, частенько попадавший со своим раздрызганным «уазиком» на задержание.

Шел десятый час вечера, но солнце только начинало приближаться к линии горизонта, словно раздумывая, оставаться ему или все-таки спрятаться. Стояла середина июня, и торжество света и тепла, так радующее простых людей, оперативников только нервировало.

– Черт, светит как прожектор, – пробормотал Колодников.

– А нам бы сейчас лучше не светиться, – согласился Мазуров, настороженно оглядываясь по сторонам. Их молодой коллега Мысин старался выглядеть предельно спокойным, словно шли не брать убийцу, а в гости к старым знакомым. Все трое остановились у высоких, потемневших от времени ворот, из-за которых сразу же раздался свирепый лай, переходящий на хрип. Глянув в щелку забора, Мазуров выругался:

– Блин, на проволоке бегает. Мимо него не пройдешь. Что делать будем?

– Может, пристрелим?

– Жалко собаку, все-таки это не человек, – пошутил Мысин и осекся.

– Слушай, Андрюха, – обратился к участковому Колодников. – Давай стучи. Ты все-таки участковый, тебя Валерка не должен сильно испугаться.

Мысин хмыкнул. Перспектива оказаться один на один с этим лохматым исчадием ада, бегающим по цепи, была не из приятных. Но жертвовать собой ему не пришлось. За забором скрипнула дверь дома, и женский голос прикрикнул на пса, а вскоре загремели засовы калитки. Мазуров и прошлый раз брал отца и сына Быковых, поэтому сразу узнал вдову покойного Паши, но поразился, насколько она за эти годы постарела. Тогда, во время ареста, Мазуров еще удивился, как она не походит на жену закоренелого преступника и убийцы. Десять лет назад Быкова была полной, красивой сорокалетней женщиной, сейчас он увидел перед собой старуху.

Черный вдовий платок еще больше старил ее, оттеняя до колодезной черноты темно-карие глаза.

Несмотря на то что в форме был один Мысин, хозяйка сразу узнала нежданных гостей.

– За Валеркой? – спросила она.

– Да, – коротко признался Мазуров.

– Не надо было его выпускать. Пусть сидел бы.

Она загнала собаку в будку, потом медленно пошла к дому, за ней гуськом потянулись и милиционеры. Колодников сразу определил по дворовым постройкам, что женщина держит скотину, чувствовалось это и по запаху навоза и хрюканью, доносящемуся откуда-то из глубины двора. Между сенями и домом был неширокий проход с открытой калиткой, в которую майор рассмотрел огромный, не менее десяти соток огород, густо засаженный помидорами и бесконечными грядками сочного зеленого лука.

– Нету его дома, но вы же не поверите? – как бы утвердила хозяйка.

– Не поверим, – признался Мазуров.

– Проходите, – вздохнула женщина и, не оборачиваясь, первая вошла в дом.

Лишь теперь майор вспомнил ее имя – Валентина.

Мазуров на всякий случай расстегнул кобуру, но пускать оружие в ход им не пришлось. Валерки в доме не было. В спальне Колодников увидел только молодую, поистине кустодиевскую красавицу, правда, с солидным синяком под глазом. Но даже это «украшение» не портило простую, русскую красоту девушки, и некоторая полнота ей даже шла. Покрасневшие глаза и всхлипывающий курносый нос подсказали майору, что фингал красавица получила недавно и еще окончательно с этим обстоятельством не смирилась.

– Ну, чего ревешь? – спросил Колодников. – Как зовут?

– Ле-ена, – жалобно протянула барышня.

– Давно он тебя так приласкал?

– Часа два назад, – дрогнувшим голосом призналась девушка.

– За что?

– Сережки не хотела отдавать.

– Дорогие сережки?

– Золотые, – она снова всхлипнула. – Мамий подарок.

Колодников взглянул на уши девушки и сразу увидел покрасневшие мочки.

В дом подтянулись и остальные члены самостийной опергруппы. Они уже проверили все хозпостройки и убедились, что Валерия Сергеева дома действительно нет. Колодников продолжал допрос женщин:

– Так когда он пришел домой?

– В шесть, – без запинки ответила мать.

– И долго был?

– Да нет, выгреб из дома все деньги, Ленке вон морду набил и ушел.

– На чем он приехал?

– Как это? – не поняла мать.

– Ну, на какой машине?

– Ни на какой, – в первый раз удивилась родительница. – Пешком пришел, пешком и ушел. Огородами.

– Сказал куда идет?

– Нет, он никогда не говорит. А в этот раз, видно, далеко собрался.

Паспорт взял.

– Вы давно с ним расписались? – спросил Мазуров Елену.

– В прошлом году, в зоне еще.

– А где познакомились?

– По переписке. Он такие хорошие письма мне писал.

«Ясно, наивная дурочка, и прохиндей, катающий письма под копирку, – понял Мазуров, разглядывая паспорт Лены. – Двадцать девять лет, а замуж все никак, тут и подвернулся этот козел…»

– К кому он мог пойти?

– Не знаю. Сюда он никого не приводил, – отрезала мать.

Ее поведение удивляло Колодникова. С одной стороны, Валентина явно была агрессивно настроена против родного сына, но при этом не жалует и милицейскую братию.

– Может, он имена какие-нибудь называл? – спросил Андрей.

– Нет.

– А этот, как его, – Ленка неуверенно посмотрела на свекровь. – Батон, что ли?

– Какой Батон? – быстро спросил Мазуров.

– Брат это его двоюродный, Витька Козлов, – неохотно призналась мать. – Тоже все из тюрьмы да в ссылку.

– И где это Батон живет?

– На Красноярской, в пятиэтажках. Второй дом, если идти отсюда, квартира на третьем этаже, сорок вторая.

– Хорошо, спасибо, – сказал, поднимаясь, Колодников.

– Что Валерка хоть натворил? – спросила напоследок Валентина.

Колодников скрывать не стал:

– Милиционера порезал, еле отходили.

Елена ахнула, а Валентина начала отчитывать незваных гостей:

– И что вы его выпустили? За две недели все нервы вымотал! Десять лет горбатилась со скотиной, думала, сын выйдет, заживем по-человечески… Как же!

У него одно на уме, как бы кольнуться да зарезать кого. Из-за отца его глаз поднять на соседей не могла, стьщно было, и этот такой же!

Тут Колодников ее прервал:

– Если он вам так надоел, то как появится, дайте знать нам или Андрею, – майор кивнул на Мысина. – Он тут в вашем районе постоянно пасется.

– Да знаю я его, – пробурчала Валентина. – С матерью его в одном цехе работали, лет на десять она меня помоложе.

Лишь у порога, оглянувшись назад и посмотрев на Лену, Мазуров вдруг понял, что она беременна.

«Вот влетела-то дурочка молодая, – подумал он. – И деваться ей теперь некуда».

У машины Колодников подвел итог операции:

– Ну что, здесь голяк.

– Да, похоже, рванул Валера из города, только пятки сверкали, – согласился Мазуров. – Надо бы объявить его в розыск.

Он обернулся к участковым:

– Мы сейчас подскочим к этому Батону, а ты, – обратился он к Панченко, – езжай в управление и толково объясни все, пусть оповестят патрульные машины, линейный отдел и область.

– Хорошо.

Неуверенно наконец начала наступать темнота, и на улицах зажглись редкие фонари. На Красноярской милиционеры разбились по тому же принципу: в подъезд пошли Мазуров, Колодников и Мысин, под окнами затаились Фортуна и Березин.

У сорок второй квартиры Мазуров остановился, предупреждающе поднял руку и, приложив ухо к стандартной, крашеной двери, прислушался. Эта выработанная годами методика частенько избавляла его от разных неприятных сюрпризов при подобных, как сегодня, нежданных визитах.

– Есть. Как минимум двое, – сказал он через минуту.

– Не радио, случайно? – шепнул Колодников.

– По радио не матерятся.

После этого майор осторожно постучал в дверь и снова прислушался. Голоса затихли. Мазуров чуть переждал и повторил свою попытку. Вскоре послышалось легкое движение, и майор постучал более настойчиво.

– Кто? – донеслось из-за двери.

– Свои! Открывай, мать твою! – пьяным голосом отозвался Михалыч.

– Свои все дома, пошел на хрен, – и Мазуров услышал удаляющиеся шаги. Он переглянулся со своими напарниками, с досадой мотнул головой, дескать, «номер не удался», и уже изо всей силы застучал в дверь. В ответ грянул поток мата.

– … Я милицию вызову!.. – прозвучало в конце.

– Милиция уже здесь, открывай давай! Быстро!

– Да пошли вы!..

Поздние гости переглянулись, и Колодников развел руками:

– Придется тебе, Михалыч, ломать дверь.

– Опять я?! – возмутился Мазуров.

– Ну, Михалыч, а кто же еще, как не ты? Ты специалист, мы с тезкой только на подхвате.

– Ну ладно, попробуем.

Колодников не зря назвал Мазурова специалистом по выбиванию дверей.

Невысокий, но широкоплечий, плотный, с мощными руками бывшего боксера, он, как никто, умел ликвидировать подобные препятствия советского производства. Иногда его вызывали даже в выходные, только лишь для того, чтобы тот разнес в щепки последний оплот упрямых затворников с уголовным прошлым.

Мазуров отошел, набычился и, разбежавшись, врезался в дверь. Та затрещала, но выдержала удар девяностокилограммового тарана, только штукатурка посыпалась.

– Крепкая, – пробормотал майор. Теперь он далеко отходить не стал, качнулся маятником и плечом ударил в упрямое дерево. То же самое повторил Колодников. Этого напора дверь не выдержала. Замок держался до конца, а вот петли отлетели от косяка вместе с кусками дерева. Не дожидаясь, пока осядет пыль, оба рванулись в квартиру. Проскочив узкий коридор, Мазуров первый ворвался в комнату и лицом к лицу столкнулся с каким-то верзилой. Тот взмахнул рукой, и Михалыч еле увернулся от его кулака. В свою очередь и детина легко ушел от удара Мазурова.

«Ого, бывший боксер», – подумал майор и заработал кулаками еще быстрее.

Мимо них в комнату бочком проскользнул Колодников, а за ним и его молодой тезка. Когда Мазуров все же свалил своего противника хуком с правой и обернулся, то увидел, что Мысин сидит верхом на лежащем лицом вниз мужике в серой, грязной майке, а Колодников стоит на балконе и смотрит вниз. Пристегнув своего «клиента» наручниками к ножке серванта, Мазуров выскочил на балкон.

– Что там? – спросил он, всматриваясь в темноту.

– Да какой-то придурок с балкона сиганул. Ну что там, Фортуна? – крикнул Колодников вниз.

– Ногу сломал, – донеслось снизу.

– Надо думать, все-таки третий этаж.

– Знаешь, кто это?! – крикнул уже Березин. – Рыбачок!

– Да ну?! – в один голос взревели стоящие на балконе.

– Он самый, я его хорошо знаю!

– Ну, Михалыч, с тебя пузырь, – толкнул плечом Мазурова Андрей. – Еще одна «палка» есть.

Глава 6

Николай Рыбаков по кличке Рыбачок уже полтора месяца числился в розыске.

На Первомай этот сорокалетний мужик, пациент психдиспансера, нажрался до поросячьего визга и «розочкой» – разбитым горлышком бутылки – запорол своего дружка, после чего скрылся в заливных лугах, но найти его там не удалось. Луга эти – место особое, и разобраться в их хитросплетениях может не каждый, кружить по ним, водя за нос оперативников, преступнику было очень удобно.

Подъехал «уазик», и участковые погрузили «парашютиста» в машину. Майоры вернулись в квартиру. Андрей Мысин покуривал, продолжая сидеть на спине хозяина дома. Тот ворочался под ним, время от времени изрыгая приглушенные проклятия.

– Ну, этот, что ли, Батон? – спросил Мазуров, определив хозяина квартиры по непринужденности одежды: старые трусы и майка. Жестом майор показал, чтобы Мысин поднял бедолагу. Хозяин квартиры оказался мужиком лет сорока, богато орнаментированным татуировкой.

– Ну что, падла, укрываешь у себя убийц? – сурово спросил Мазуров, всей массой надвигаясь на Батона.

– Да я-то тут при чем?! Он сам приперся.

Мысин с Колодниковым подошли к спарринг-партнеру Мазурова, отстегнули наручник и, подняв его с пола, защелкнули браслеты теперь на обеих руках.

«Боксер» уже очухался от нокаута и пробовал сопротивляться, так что приходилось пинками и тычками помогать ему продвигаться вперед.

– Иди ты, козел!

Присмотревшись к своему противнику, Мазуров растерялся. Это оказался совсем не Сергеев-Быков. Мужик был раза в два старше Быкова. В прошлом, возможно, интересное лицо драчуна сейчас носило следы неизбывной любви к алкоголю.

– Это кто такой? – спросил Михалыч.

– Не узнаешь? – спросил Колодников. – Демин, Александр Палыч.

– А-а! Это тот самый Дема?

– Ну да.

– Я, оказывается, мастера спорта отключил. И чего я в свое время не пошел в большой бокс? – пожалел Мазуров.

Демин когда-то был популярнейшей в Кривове личностью, он первым в городе получил звание мастера спорта по боксу, стал призером области. После окончания спортивной карьеры Демин стремительно спился и стал крутиться в сомнительных блатных компаниях, попал в тюрьму, а выйдя оттуда, откровенно забомжевал.

– За оказание сопротивления получишь по полной форме, понял? – предупредил его Мазуров.

В это время шустрый Мысин вынырнул из соседней комнаты и поманил рукой своих спутников:

– Гляньте-ка, там у него целый склад.

Глазам оперативников открылась самая настоящая свалка разнообразных вещей: колеса от легковых машин, два хромоникелевых бака, свернутый бухтой телефонный кабель, три автомагнитолы, мешок, из которого торчали алюминиевые лыжные палки.

– Ясно, по гаражам прошлись, – подвел итог Колодников. – Как говорили в каком-то фильме: «…это мы, однако, удачно зашли».

– Теперь с тебя пол-литра, – поддел друга Мазуров. Тот хрипловато хохотнул, достал портативную рацию и вышел на балкон. Мазуров уже начал раскручивать хозяина дома.

– Так как тебя зовут?

– Виктор, – мрачным тоном ответил тот.

– Ну что ж, Виктор, ты человек опытный, знаешь, что тебе как минимум две статьи светят, за укрывательство и за хранение краденого.

– Понятно, – скривился тот.

– Хочешь скостить срок, расскажи, где Валерка Быков.

– А я-то откуда знаю?! – искренне удивился тот. – Я его, на хрен, уже с неделю не видел.

– Чего так, вроде родственники?

– Да какой он мне к х… родственник! Седьмая вода на киселе. Вот по зоне вместе были полгода, это да. Он ко мне после отсидки по старой памяти и приперся.

– Ну и что?

– Что-что, развернул я его к х… собачьим!

– Чего это так? – изобразив на лице полное недоумение, спросил Мазуров.

– Да он же на иглу сел, да еще на геру, придурок хренов. Ему ширево надо, а я этого говна не держу! Дал я ему пару наколок, где ее продают, он и слинял по-хорошему.

– И куда ж ты его послал?

– Ну куда, в поселок, к цыганам.

– Не п… дорогой, цыгане героин не продают, они только ханкой торгуют, – вмешался в разговор вернувшийся Колодников.

Батон насупился, понял, что сболтнул лишнего.

– Ну… а я-то откуда знаю, торгуют они герой или нет! Послал его туда, на хрен, и все! Больше он не приходил.

– У Валерки кличка есть? – спросил Мазуров.

– Есть, погоняло Бычок, а по зоне его больше Свинорезом звали.

– Почему? – удивились все.

– Любил Валерка рассказывать, как свиней с батей колол. Хвалился, что с одного удара укладывал.

– Так ты точно его больше не видел? – настаивал Колодников.

– Нет, – отрезал Батон. – Я из дому-то почти не выхожу, «тубик» у меня в открытой форме. Не был он больше у меня.

– Я его видел, – неожиданно подал голос притихший было Демин.

– Неужели наш герой заговорил? Давай-давай, тебе за оказание сопротивления скостить надо, – подбодрил бывшего боксера Колодников.

– Когда? – спросил Мазуров.

– Сегодня, часа в четыре.

Майоры переглянулись и начали задавать вопросы бывшему боксеру.

– Где?

– В центре, на Ленина. Он вылез из. машины и пошел в сторону универмага.

– Что за машина была?

– Синяя «десятка».

– Номер не запомнил?

– Нет, она боком ко мне стояла, потом развернулась и уехала.

– Сколько человек было в машине?

– Да хрен его знает, там стекла тонированные. – Дема чуть задумался, потом припомнил еще кое-что:

– Мне показалось, что Бычок психованный был.

– Почему?

– Ну, походка у него такая, дерганая, как на пружинах, и когда вылезал из машины, что-то сказанул, резко так. Я и обратил внимание, думаю, кто это так разошелся. Обернулся он, и… В общем, послал кого-то в машине. А уж дверцей хлопнул! Я думал, оторвется на хрен.

– Понятно. Ну молодец, может, я тебе даже прощу эту драку, – поощрил рассказчика Мазуров, потом обернулся к Батону. – Ты не видел, у брательника твоего нож был?

– Да он с пером и на зоне-то редко расставался. Только что в баню с ним не ходил. Тут я у него тоже кнопарь видел, сало он им резал.

– Выкидной? – переспросил Колодников, переглядываясь с Михалычем.

– Да, небольшой такой, лезвие узкое. Два усика.

В это время в комнате появились еще трое: два милиционера и высокий парень в штатском. Черты его лица можно было назвать классическими, но какими-то женственными: прямой нос, брови вразлет, большие миндалевидные глаза, густые, волнистые волосы – любая девушка такой внешности позавидует. Но при этом романтическом облике – нордическая невозмутимость. Чаще всего оперуполномоченного УГРО капитана Зудова звали просто Паша, внешность располагала.

– Ну, чего тут у вас? – спросил он красивым, грудным голосом.

– Паш, с тебя калым. Загляни в соседнюю комнату.

Район, в котором находилась квартира Батона, входил в поле деятельности Зудова. Осмотрев вещцоки, он с присущей ему невозмутимостью заключил:

– Ну, дел пять я сегодня свалю. Колеса точно свинчены с «жигуленка», который позавчера раздели.

– Тогда принимай клиентов, а мы займемся своими делами.

Колодников с Мазуровым отошли в сторону.

– Ну, что дальше делать будем? Здесь тоже голяк.

– Сначала отпустим участковых, чего они с нами мучаются.

– Я могу и остаться, – предложил подошедший Мысин. – Меня дома никто не ждет.

– Ты не женат, что ли?

– Нет, с матерью живу.

– Ну вот, а говоришь, никто не ждет! Как раз матери больше всего и ждут, – сказал Мазуров и кивнул Колодникову. – Тогда тех отпускаем, а Андрюха с нами поедет.

Скоро в «уазике» стало просторно. «Как в лимузине», – пошутил Колодников.

Никто уже не жаловался на отдавленные коленки. В машине продолжили разговор.

– Так что, у нас тупик? – спросил Мазуров.

– Почему тупик, есть одна зацепка. Синяя «десятка», – отозвался Колодников.

– Ну-у! Нашел тоже мне зацепку. Сколько их у нас по городу мотается. И каждая вторая синяя.

– А если подумать? – обернулся к нему Колодников. – В такое дело люди со стороны вряд ли ввяжутся. Скорее всего, это кто-то из антоновской братвы. У них сейчас мода на синий «десятки».

– Ну не скажи! – парировал Мазуров. – Многие из наших барыг ездят на «десятках». Тот же Ахмедов, Мирзоян.

– Ты все пытаешься связать их с Орловой?

– Ну да.

– А мне кажется, что из этого дела торчат уши братвы. Кто из них раскатывает на «десятках»?

– Мизунов. Триста тридцать три; АО. Сопрыкин, пятьсот пятьдесят пять, тоже АО. Да еще не то трое, не то четверо недавно купили. У самого Антоши «десятка» была, правда, зеленая.

– У него же джип «чероки»? – возразил Колодников.

– И «десятка» тоже, но он на ней почти не ездил. Все больше жена его, Татьяна, раскатывала.

– Продал он ее тому же Ахмедову, – подал голос Мысин.

– А ты откуда знаешь? – удивился Мазуров.

– Знаю, – коротко отрезал парень, но потом все-таки пояснил:

– Сам видел, как он ее отогнал от дома Антонова. Зато Антоша своей жене купил «опель», цвет серебристый металлик.

Аркадий Антонов был крупнейшим в городе предпринимателем, но одновременно и «бригадиром» самой первой в Кривове группировки. Сначала Антоша был простым рэкетиром, а потом потихоньку прибрал к рукам несколько магазинов, бензоколонку, станцию автосервиса. Самое забавное, что с Колодниковым они были погодками, и оба учились в одной школе и даже некоторое время в одном классе.

Майор давно точил зуб на бывшего одноклассника, но подобраться вплотную не мог.

Ему удалось лишь слегка пощипать первого мафиози Кривова, посадив пару его братков по разным мелочам.

Когда подъехали к зданию ОВД и посмотрели на часы, выяснилось, что уже второй час ночи и разыскивать синюю «десятку» без помощи ГАИ нет смысла. Да и головы у всех троих соображали с трудом, поэтому решили разъехаться по домам.

Утром Колодникова, как говорят, совесть загрызла. Едва он зашел в свой кабинет, как зазвонил телефон.

– Да, Колодников.

– Я тебя убью!

Несмотря на свирепую ярость, изменившую голос, майор мгновенно узнал звонившего. Он хлопнул себя по лбу и взмолился:

– Юр, прости, ради бога! Совсем вчера замотался.

– Пристрелю как собаку! – в том же тоне продолжал лейтенант.

– Юр, Юр, не спеши, я еще замолю свои грехи. Кстати, ты где сейчас?

– А ты не догадываешься?! – Голос Астафьева был предельно язвителен.

– Юр, я сейчас вызову двух своих орлов, и они сменят тебя. Слушай, пока ты там, найди в хирургии врача по фамилии, сейчас, – он порылся в своей пухлой записной книжке. – Сударушкин. Как раз в его смену привезли Орлову, может, он что-нибудь новое расскажет. Юр, я тебе с получки литр поставлю, ей-богу!

– Нужен мне твой литр, – Астафьев покосился на сидевшую в метре от него медсестру и сказал, не вдаваясь в подробности; – Ты мне вчера такой кайф обломал.

Вчера вечером Юриного прихода ждала суперкрасивая женщина, которую Астафьев добивался более полугода. И когда она наконец-то решилась изменить своему мужу-бизнесмену, отбывшему в командировку, неожиданно со своей просьбой вмешался Колодников.

Минут через двадцать прибыла смена, два веселых оперативника, почти неразлучных по работе. Самсонова и Онищенко все звали Вовчик и Левчик, как всероссийски известную пару – певца и сатирика. Вовчиком был только один из милиционеров, второй по документам значился как Леонид. Были они толстячки-весельчаки и зубоскалить начали еще с порога.

– Герою патрульно-постовой службы наш пламенный пионерский привет! Плывут пароходы: привет Юрашу!

– Награждаешься орденом Сутулого первой степени с непременным и экстренным вручением пинком под задницу.

Обменявшись рукопожатиями, Левчик опять подколол Астафьева:

– А нам сказали, что ты уходить не хочешь.

– Я думаю, мы зря приехали, – поддержал его Вовчик.

– Идите вы на фиг, – отмахнулся от них усталый, злой и голодный лейтенант.

– Палата номер пять. Глядя вслед коллеге, Левчик сказал:

– Нет, ну совсем парень чувство юмора утерял.

– Это верно. Но главное, чтобы нас с тобой здесь так же не замариновали на сутки.

– Не, ты что! Я Фомина с кровати подниму, что Фомина, министра. «Алле, это Грызлов? Мать твою, когда смена будет…»

Астафьев разыскивал хирурга Сударушкина. В прежние времена он с легкой душой послал бы Колодникова с этой просьбой на три буквы и пошел домой спать, но сейчас какая-то неведомая сила толкала его вперед. Позевывая на ходу, он сначала поднялся наверх, в хирургию, потом спустился вниз, в приемное отделение, и только в травматологическом отделении нашел молодого круглолицего врача Сударушкина, рассматривающего рентгеновский снимок.

– Лейтенант Астафьев, уголовный розыск, – представился Юрий. – Скажите, вы позавчера принимали Орлову?

– Да, я.

– А вы случайно не знаете человека, который привез ее в больницу.

– Случайно знаю.

Юрий от неожиданности выронил из рук папку.

– К-как? Откуда? – спросил он, не глядя сгребая в кучу вывалившиеся листы, продолжая смотреть на хирурга снизу вверх.

– Это могильщик с кладбища.

– Откуда вы знаете?

– Я прошлой осенью хоронил отца, поневоле пришлось познакомиться с этой личностью. Там их двое было: один постарше и этот парень.

– И где мне его искать? – машинально, сам себя спросил Астафьев. – На кладбище?

– Скорее всего, именно там. Насколько я понял, он и живет там же, в сторожке. Кажется, его зовут Бурлак, – доктор наморщил лоб припоминая. – Да, точно! Бурлак.

– Спасибо, большое спасибо.

Забыв об усталости, Астафьев бегом спустился с крыльца и с удивлением увидел «уазик» патрульно-постовой службы. Свистнув, он остановил его и, ввалившись в салон, спросил двух сержантов:

– Вы куда сейчас?

– В управление.

– И мне туда же, и побыстрей.

Мазуров был, естественно, на месте, с озабоченным видом перебирал на столе какие-то бумаги. Не здороваясь, Астафьев хлопнул ладонью по этим бумагам.

– А, Юра, – пробормотал Мазуров. – Я уже слышал, как тебя заарканили…

– Я нашел того парня, – прервал его Юрий.

– Какого? – не понял майор.

– Того, что привез Орлову.

– И кто же это?

– Могильщик. Могилки роет на кладбище, там и живет, в сторожке. Зовут Бурлак, не то кличка, не то фамилия.

Мазуров даже покраснел от неожиданности, снял очки.

– А я ведь знаю его, – признался он, – помогал нам эксгумировать Поморцева, помнишь? Ах да, это ж до тебя было. Как же я не узнал его по описанию? А ты как выяснил?

– От врача, Сударушкина.

Мазуров схватился за телефон:

– Колодникову не звонил?

– Да хрен ему, – хмыкнул лейтенант.

– Колодникова мне, – сказал Мазуров в трубку. – А где он? Понятно. Поехал к мужику тому на синем «Москвиче», – сказал он, опуская трубку. – Ждать его не будем, поехали.