355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Евгений Новиков » Горькие травы Чернобыля (СИ) » Текст книги (страница 4)
Горькие травы Чернобыля (СИ)
  • Текст добавлен: 6 июня 2017, 14:30

Текст книги "Горькие травы Чернобыля (СИ)"


Автор книги: Евгений Новиков



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Долго, пришлось ждать, Стасик? – виновато спросил я.

Мальчишка вздрогнул, подошел ближе, глянул в лицо знакомыми умными глазами.

– Голос всё такой же у тебя… у Вас. Наверное, долго…Это я кинул вам мяч.

– Зато мой внешний вид претерпел существенные изменения, – с грустной иронией сказал я, – располнел и лысина появилась.

– Знаете, я бы тоже хотел так измениться, – тихо произнес Стась, – мы здесь все хотели бы вырасти и прожить нормальную жизнь. В своём городе.

Всё-таки болонка доигралась. Встретившись с ботинком Климчука, белая курчавая бестия взвизгнула и бросилась наутёк.

– Какая-то ажиотажная собака, – сердито сказал Володя, – только скандала нам здесь не хватало!

Он глянул на часы, покачал головой и быстрыми шагами подошел к нам.

– А теперь, юноша, – пророкотал Климчук, – ведите нас к ближайшей телефонной будке.

Стасик обомлел, да и я очень сильно удивился – полковник явно видел и слышал парня!

Климчук потряс за плечо окаменевшего Стаса и рассмеялся:

– Да если бы я 30 лет назад, патрулируя ночную Припять, не встречал эту малолетнюю банду, разве б я полез в это чёртово колесо! Видать, не ты один – экстрасенс.

Стась пришел в чувство, разулыбался, кажется, к нему вернулась надежда.

– Возле кафе «Олимпия» есть автомат, пойдемте туда…

Полковник втиснулся в телефонную будку и зажёг свет.

– Двушку дать?– нетерпеливо спросил Стасик.

– Всё предусмотрено, парень!

Володя хитро подмигнул и извлёк из кителя советскую двухкопеечную монету. Уверенно и быстро стал набирать номер.

– Добрый вечер!– сказал он невидимому собеседнику, – полковник Климчук беспокоит. Я из Минска прибыл. Мне срочно нужен Виктор Николаевич. Ещё на работе? Прекрасно! Нет, не соединяйте, я сейчас подойду.

Глаза Климчука горели. Он как-то весь подобрался, сосредоточился.

– Вот что, друже,– сказал он мне, – возьми-ка ты мой рюкзачок. И отдай мне свой кейс. С товарищем я предпочту переговорить с глазу на глаз.

Подхватив, как пушинку, тяжелый кейс, Климчук стремительным шагом нырнул куда– то в кусты сирени и скрылся. Припять Володя знал хорошо.

– Куда это почапал ваш странный полковник?– заинтересованно спросил Стась.

– В Комитет государственной безопасности,– ответил я. – Пойдём, Стаська, прогуляемся. Мороженого покушаем.

– Какое мороженое в одиннадцатом часу ночи?– удивился Стас.– Закрыто всё давно.

Ах, да! Конечно! Я и позабыл почти те времена, когда мороженое нереально было найти в 10 часов вечера. А порою и в 10 утра тоже.

– Значит, просто прогуляемся,– резюмировал я.

Стасик явно не возражал…

Начальник припятского горотдела КГБ УССР Виктор Николаевич Клочков наконец оторвал сверлящий взгляд от Климчука и его загадочной формы. Подполковник Клочков теперь внимательно смотрел на свой стол, точнее на невероятные для 80-х годов прошлого столетия артефакты – планшетный компьютер, смартфон и денежные купюры – тысячу белорусских «зайчиков», сто российских рублей и одну украинскую гривну.

Виктор Николаевич даже изумленно отодвинулся в кресле подальше от стола, когда на планшетнике появилось изображение Азы Лихитченко, ведущей программы « Время». Она четким, классическим голосом советского диктора рассказывала об аварии на Чернобыльской АЭС. А вот пошло и выступление Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Сергеевича Горбачёва. Михаил Сергеевич был мрачен, голос севший, взволнованный: « Все вы знаете, недавно нас постигла беда – авария на Чернобыльской атомной электростанции. Она больно затронула советских людей, взволновала международную общественность…»

Виктор Николаевич стал бледен, как мел. Лицо осунулось, нервно задрожали руки.

– Позвольте, товарищ подполковник, – сказал Климчук и сделал несколько движений пальцем по экрану.

Горбачёва сменили кадры разрушенного реактора. Люди в защитных костюмах очень быстро бегали по площадке станции, собирали лопатами какие-то камни, грязь, куски графита и ещё непонятно чего. Пошли кадры эвакуации, вереницы автобусов, опустевшей Припяти…

Подполковник на мгновение закрыл лицо руками. Только на мгновение. Потянулся к пачке «Столичных». Нервно закурил.

– Я вам верю, товарищ Климчук,– с надрывом в голосе сказал Клочков, – такое никакие американцы не подделают. И хреновин у них таких нет. У нас – тем более.

Он взмахом руки остановил попытавшегося что-то сказать Климчука:

– Я уже докладывал наверх, что на станции неблагополучно. Непонятные эксперименты, скачки мощности на блоках. Были и серьёзные аварии… Когда эта должна произойти?

– Ближайшей ночью, в час двадцать четыре, – отчеканил Климчук, – но неуправляемым реактор станет часом раньше.

Подполковник Клочков подскочил с кресла:

– Так какого же вы беса не пришли ко мне раньше, товарищ белорусский полковник?

– Долго объяснять, – вздохнул Климчук, – не можем мы появиться здесь раньше 22-х часов 25 апреля.

Клочков не стал уточнять почему. Схватил трубку телефона.

– Брюханова ко мне! Найдите его, где хотите! Быстро! Бегом!

Климчук почувствовал, как колотится сердце, где-то в нём вспыхнул маленький огонёчек надежды. «Стоп! Сосредоточиться! Не расслабляться!» – сам себе скомандовал полковник.

Виктор Николаевич задумчиво теребил телефонный провод и, словно сам с собой, заговорил вновь:

– Конечно, надо докладывать в Киев. Но пока я там буду объясняться, пока они будут звонить в Москву… Нет, так нельзя. Объясняться буду потом. Сейчас надо действовать! Хуже точно не будет…

Он вдруг перешел на «ты»:

– Вот что, белорусский полковник! Оставь-ка мне эту вещичку!– палец упёрся в планшетник. – Потом, если чего, в Москве буду отбрехиваться… И вот ещё чего… Сними ты, ради бога, эту форму! Оденься в гражданское. Шо то мне твоя история про распавшийся Союз ой как не нравится! Керосином пахнет, могут понять тебя неправильно, товарищ полковник!

Климчук понимающе кивнул. Зазвонил один из телефонов.

– Виктор Николаевич, Виктор Петрович у телефона!– донёсся до Климчука бодрый голос.

– Минутку!– подполковник Клочков положил трубку на стол и строго посмотрел на гостя из будущего:

– Мой помощник поселит вас с товарищем в гостиницу «Полесье». Нормальные, настоящие советские деньги у вас есть? Точно настоящие? Хорошо! Я тут порешаю вопросы и вас навещу. Разумеется, вынужден просить вас город не покидать!

Глава двенадцатая

Чем отличаются советские города от всех прочих, так это тем, что по ночному городу можно спокойно гулять, не опасаясь за жизнь, здоровье и кошелёк.

Мы со Стасиком шли по аллее парка к Центральной площади – там договорились встретиться с Климчуком.

Стаська был возбужден, задавал тысячи вопросов, перескакивал с темы на тему. То интересовался жизнью в будущем – он решительно не понимал, что там происходит,– то беспокоился о грядущих ночных событиях.

Он рассказал мне, что его младшие друзья засекли нас сегодня в Той Припяти. Между прочим, сообщил, что через несколько минут после нашего «прыжка» в прошлое в парке появились милиционеры с овчаркой. Что собака довела сотрудников украинского МВД до колеса и потеряла след. Что Богдан и Ромка теперь «пасут» самих милиционеров, которые пока и не думают покидать Припять. По всему видать – нас с Климчуком ждут.

«Вот так сюрприз,– подумал я, – не иначе наследили мы где-то. В прямом и переносном смысле».

Я многое не хотел объяснять Стасю. Надеялся, что скоро всё в его жизни вернётся на круги своя.

Едва мы приблизились к колоннаде, как нам навстречу выскочил возбужденный Климчук.

– Серьезный мужик оказался этот Клочков,– негромко заговорил Володя,– как я и ожидал, он всё понял быстро и правильно. Принимает меры. Распорядился поселить нас в гостинице « Полесье». Так что ночь провёдем комфортно. Да, я ему твой планшетник отдал. Иначе, как ему самому доказывать своему начальству, что он не верблюд?!

Я рассеянно кивнул и, в свою очередь, передал Володе информацию Стася о том, что в будущем нас, кажется, ждет засада.

Климчук нахмурился. Но только на секунду.

– Ничего, будем надеяться, что мы с ними там не встретимся. По понятным причинам.

Мы не сговариваясь, направились в гостиницу. Неоновая вывеска «Готель «Полісся» светилась как-то по-советски уютно. Шаги утонули в красной ковровой дорожке вестибюля.

Из-за стойки администратора поднялась молодая белокурая женщина и, улыбаясь, направилась к Климчуку:

– Доброго вечора! Ви від товариша Клочкова? Ласкаво просимо! Нічого заповнювати не потрібно. Беріть ключі і піднімайтеся в номер.

Понятно, что Стаську она не видела. Но меня…

– Я тоже могу подняться в номер? – не слишком вежливо поинтересовался я.

– Так, звичайно!– она, кажется, не уловила иронии.– На добранич! Другий поверх и номер теж двадцять другий.

Стасик, никого не спрашивая, стал подниматься по гулкой лестнице на второй этаж. И, чёрт возьми, его шаги услышали не только мы – дежурная смотрела на лестницу и прислушивалась…

О каком сне могла идти речь? Мы с Климчуком то и дело выскакивали покурить на балкон. Нервно смотрели на часы. Как медленно идет время! И только Стасик замер в кресле и неотрывно смотрел на стрелки часов над дверью.

– Жаль, отсюда не видно АЭС,– нервно воскликнул Володя, – впрочем, не уверен, хочу я её видеть или нет. Теперь всё зависит от того, как сработает Клочков.

И вот час двадцать четыре ночи…Половина второго…Без двадцати…Ровно два…

Дверь в номер с треском открылась. Я подпрыгнул. Стась дернулся в кресле. Климчук со скрипом развернулся на каблуках. На пороге стоял уставший и взмыленный Виктор Николаевич Клочков.

– Ох, мужики, не припомню такой жаркой ночи в конце апреля, – глядя веселыми глазами, сказал он.

Подполковник кинул фуражку на стол. Увидел пустое кресло и с размаху плюхнулся в него. Стась взвыл и заорал – подполковничья туша основательно придавила его.

Клочков медленно встал и удивленно посмотрел на кресло:

– Шо-то я не понял, как будто это кто-то…сидит уже здесь?!

– Так оно и есть!– со смехом сообщил я.

Климчуку было не смешно. Он вопросительно смотрел Клочкову прямо в глаза.

– Фокусники хреновы,– с расстановкой произнес подполковник, – гости из будущего, вашу любашу!

Он всё ещё ошарашено смотрел на кресло. Потом вытащил табуретку из-под стола, осторожно провёл по ней рукой и уселся. Стась, тихо чертыхаясь, потирал ноги и живот.

– Убедил кого надо,– ни к кому не обращаясь, сообщил Клочков. – Ездили с Брюхановым на станцию. Там такой эксперимент затеяли, прямо скажу – опасный. Добром это точно кончиться не могло. Вовремя остановили. Сейчас мои люди опрашивают персонал. Завтра поеду в Чернобыль, потом в Киев. Потом, чувствую, и в Москву придется.

Мы молчали. Подполковник потянулся в карман за «Столичными» :

– Мужики, неужели, правда? Такую беду предотвратили?

Я полез в кейс. Достал бутылку «Абсолюта».

Клочков перехватил бутылку, разглядывал этикету, щелкал в удивлении языком.

– Накапай и мне чуток, попробую этой забугорной отравы из 21-го века.

Климчук в момент перетащил с журнального столика графин со стаканами. Разлил водку.

Мы чокнулись. В глазах Володи застыли скупые мужские слезы. В моих, вероятно, тоже.

Стасик тихо поднялся с кресла и направился к двери, намереваясь пройти её насквозь.

Это ему не удалось, почему-то… Мы засиделись до утра…

На рассвете мы вышли из гостиницы. Свежий утренний воздух спящей Припяти был обворожительно чист. Нисколько не опьяневший Клочков раздавал указания:

– Значит так, мужики, – вы мне тут на хрен не нужны! Ещё неизвестно, как начальство отреагирует на таких визитёров. Можете застрять здесь надолго. А уж этот, как его, планшетник этот хренов, останется у меня. Ша! Мотайте, куда вам там положено и больше не разгуливайте здесь в странной форме, с фальшивыми деньгами!

Климчук давно переоделся. В спортивной форме с толстым пузом и слегка мутноватым, подвыпившим взглядом он выглядел совсем не так браво. Стасик почему-то застрял в вестибюле, глядя непонятно куда.

Подполковник не удержался. Дал еще несколько ЦУ, крепко пожал нам руки и хлопнул дверцей черной «Волги». Машина быстро отъехала.

– А ты ещё что тут делаешь?– завизжал пожилой женский голос из вестибюля гостиницы. – А ну иди отсюда! А то родителям позвоню!

Стаська вылетел на крыльцо. Потащил меня к витрине кафе «Полесье»… Да, да, я так и думал. Высокий юноша со светлой чёлкой чётко отражался в зеркальном стекле.

– Иди-ка ты домой, Станислав,– сказал я, – к папе и маме. Да и младших отвести не забудь.

Стаська оторопело смотрел на нас. Потом, с каким-то оглушительным индейским победным кличем с разбегу боднул меня в плечо. Я не удержался и повалился на Климчука. Володя отреагировать не успел, выронил рюкзак, и мы, как кегли, повалились на асфальт.

А Стась уже нёсся по пустой Центральной площади, высоко подпрыгивая, молотя по воздуху руками и что-то непрерывно крича. Скоро он скрылся из виду.

Тяжело поднявшись на ноги, мы долго смотрели ему вслед.

– Хоть бы «спасибо» сказал,– сердито пробормотал Климчук, потирая ушибленные места.

– Он и сказал, как мог,– улыбнулся я,– а, вообще, Володя, таких слов в мальчишеском словаре нет, просто ты об этом успел позабыть.

Климчук с невнятным ворчанием отряхивал пыль со спортивного костюма. Я занялся тем же, и пару минут мы помогали друг другу привести себя в относительно божеский вид.

Из вестибюля гостиницы вышла пожилая уборщица с веником.

– Набульбенились тут с утра!– противным, визгливым голосом заорала она на всю площадь. – А еще, говорят, приличные люди! Очки понадевали, интеллигенты!

– Ведьма! – рявкнул Климчук громовым, полковничьим рыком.

– Алкоголик!– завизжала бабка. – Пьянь подзаборная! Щас, как дам веником!

Уборщица явно жаждала устроить вселенский скандал.

– Только скандала нам не хватало!– тихо напомнил я Володе.

Климчук подхватил рюкзак, и мы не сговариваясь, быстро скрылись за углом кафе.

– Какая ажиотажная старуха!– раздраженно сказал полковник.

– Не иначе, хозяйка той ажиотажной болонки! – подхватил я.

Климчук хрюкнул, поставил на скамейку рюкзак. Похлопал себя по карманам, извлёк мятую пачку «Столичных» – у подполковника, не иначе, свистнул, – и мы закурили.

– Нам в другую сторону,– сказал я, – пора бы возвращаться в парк. Да и вообще возвращаться…

– Надеюсь, там уже нет засады?– деревянно спросил Климчук.

Я пожал плечами, и мы направились в сторону аллеи имени Ленинского Комсомола.

Молодая трава аллеи была покрыта серебряной росой, свежая сирень пахла одуряюще сильно, как-то по-особенному, и мне на мгновение показалось, что вернулся я в советское детство, что мне, как и должно быть в 1986 году, неполных пятнадцать и достаточно крикнуть: «Ночка!Ночка!», как из кустов сирени выскочит наша собака, чёрно-рыжий пинчер, которую я имел удовольствие выгуливать ранним утром, и с радостным визгом кинется обнюхивать мои джинсы. Забавно, что эти ощущения только усиливал сомнительный аромат «Столичных» сигарет, которыми меня обкуривал шедший рядом уставший Климчук. Я тут же подумал, что именно сейчас в далекой Евпатории невысокий парнишка в розовой рубашке с надписью «Metro» и чешских синих джинсах выгуливает средь кустов сирени собаку, нахально дымя болгарской сигаретой, благо этого не видят родители.

Маленький черный пинчер выскочил из-за кустов так неожиданно, что я замер и остановился как вкопанный. Пёс с заливистым хриплым лаем несся к нам, явно намереваясь искусать то ли меня, то ли Климчука, то ли обоих сразу. Володя ловко метнул недокуренную сигарету в ближайшую урну и тоже остановился.

– Это что ещё за ядрёный керосин? – удивлённо проговорил он, глядя вдаль тенистой аллеи.

Вслед за злобным пинчером торопливо шагал его хозяин – тощий двухметровый светловолосый подросток в белой рубашке и коричневых школьных брюках. Парень самым нахальным образом выпускал густые клубы кислого табачного дыма, нисколько не смущаясь присутствия двух взрослых мужиков. Причем, знакомых мужиков, можно сказать, почти родных.

– Стасик!– рявкнул я во всю глотку.– Ты всё-таки куришь! Ещё и мерзкую «Стюардессу»!

Непрерывно тявкающий пинчер в удивлении замер. В глазах Стася появился не виданный мною ранее наглый хулиганский блеск, быстро сменившийся недоумением, замешательством и полным непониманием ситуации. Тем не менее, он мигом бросил сигарету в кусты, взял на руки пинчера и насмешливо спросил:

– Видимо, мы знакомы? Вы внук барона Мюнхгаузена? А вы, товарищ спортсмен, вероятно, переодетый Наполеон Бонапарт?

Я растерянно посмотрел на Климчука. Мы давно научились понимать друг друга без слов и всё поняли сразу.

– Мы знакомы с вашим отцом, юноша,– быстро нашелся Климчук, – иногда приезжаем в командировку на ЧАЭС. Так что идите, куда шли. И впредь советую не курить.

Стась очень серьезно и понимающе кивнул, выпустил пинчера на волю и быстро направился к выходу из парка.

– Кстати, тебе не нужен брат-близнец?– не удержавшись, крикнул я ему вслед.

Стасик бросился наутек, только пятки кроссовок замелькали.

– В общем ясно – теперь их двое в одной Припяти, богомол японский!– раздраженно воскликнул Володя. – Где будем искать второго?

Я невесело усмехнулся – наше путешествие явно затягивалось.

– Место встречи изменить нельзя, Климчук! Думаю, второй сам придет к колесу обозрения!

Глава тринадцатая.

Усталость всё-таки чувствовалась – бессонная ночь, напряжение предыдущих дней давали о себе знать. И новое непредусмотренное нами осложнение с раздвоившимся Стасем сил тоже не добавляло. Законы перемещения во времени непостижимы, а их выкрутасы непредсказуемы. Впрочем, у меня была какая-то слабая надежда на то, что Стасик W, назовем его так, как-нибудь сам собою дематериализовался.

– А вдруг он дрыхнет сейчас у себя дома, пока первый мальчик выгуливает собаку? – неожиданно сказал Климчук. – Тогда они встретятся у себя в квартире, и не хотел бы я видеть выпученные глаза их родителей!

– Что толку гадать, Володя,– раздраженно произнес я,– придем к колесу, посидим, подумаем. Ноги уже не держат.

Собственно, в этот момент мы и вышли на площадку парка аттракционов. Ноги у меня сразу подкосились – колесо обозрения медленно вращалось, а возле механизма управления агрегатом копошились двое рабочих. Климчук мгновенно уловил мои мысли.

– Это не страшно, – лениво сказал Володя,– в нашей кабинке в сиденье зажат желтый теннисный мячик. Полковники тоже бывают умные.

Честное слово, я готов был Володю расцеловать – мне и в голову не пришло как-то пометить нужную кабинку.

Мы присели на синюю скамейку. По счастью апрельское утреннее солнышко еще не пекло, а лишь ласково грело. Во всяком случае, пока.

– Семь часов,– посмотрел на часы Климчук, – кафешки откроются не раньше восьми.

Он полез в рюкзак и достал две пластиковые бутылки воды с неуместной в СССР надписью « Sprite». Водичка была кстати. Лимонный вкус приятно освежил горло.

– Придет ли вообще сюда наш Стасик? И если придет, то когда? – пробормотал я.

– Прибежит!– уверенным веселым голосом вдруг сказал Климчук.– Прямо сейчас.

Я оглянулся через плечо. Вот оно что – длинноногий Стасик буквально вылетел из аллеи и во весь дух нёсся к нам. Ошибки быть не могло – джинсы, кроссовки и рубашка-ковбойка – этот Стасик был определенно наш!

Парнишка с разбегу приземлился на скамейку, едва не столкнув с неё Климчука.

–Доброе утро!– ехидно сказал Володя. – Давно не виделись.

В глазах Стася сквозил неподдельный ужас. Светлые волосы на макушке стояли дыбом.

– Подхожу к своему подъезду,– задыхаясь, заговорил Стасик, – навстречу самому себе. Хорошо, тот другой, с Цезарем, меня не успел увидеть. Зато Цезарь успел. Кинулся ко мне. Я от него. Он за мной. А тот за ним. Еле смылся и сразу сюда. А Цезарь меня-то узнал, потому и кинулся. Я сразу сюда. Боялся, что вы уже уехали…

Свою речь перепуганный Стась сопровождал совершенно непечатным школьным матом.

– Теперь понятно, почему твой пинчер был не в себе,– меланхолично произнёс я. – Видели мы твоего пса с твоим двойником. Между прочим, завзятый курильщик, двоечник и нахал!

– Это да!– легко согласился Стасик. – Я сразу все понял. Не понял только, что теперь делать?

Мы с Климчуком благоразумно молчали. Стась переводил взгляд умных глаз с меня на Володю. Потом шумно вздохнул и откинулся на спинку скамейки.

– Слово предоставляется товарищу журналисту, писателю и массовику-затейнику, придумавшему всю эту катавасию!– беззлобно объявил Климчук.

Он протянул еще одну пластиковую бутылку «Спрайта» Стасику. Тот с удовольствием отхлебнул напиток из светлого капиталистического будущего. Слово «спасибо» нашему юному другу и впрямь было неведомо.

– Ну я попробую проанализировать ситуацию теоретически,– начал я. – Варианты возможны такие. Мы можем вернуться в будущее все вместе. Нас с Климчуком такой вариант устроит. Стасика – вряд ли. Он там, видимо, взрослый. И там нет никакой возможности его легализовать. Мы можем вернуться в будущее только с Климчуком. А Стасика, как бы это мягко сказать, немножко ликвидировать. Никто не пострадает. Здесь, в Припяти, тот первый Стась, будет себе жить не тужить.

– Шо-то мне не нравится такой вариант,– насупился Стасик.

Он еще не пришел в себя и не мог понять – серьезно я говорю или нет.

– Я чисто теоретически, Станислав.

– Всё равно не нравится,– сердито забасил он.

– И третий вариант,– продолжил я,– мы пристроим Станислава к его родным родителям в качестве близнеца. Будете с тем, другим, братьями-близнецами. А в школе родители скажут, что ты раньше жил у бабушки по семейным обстоятельствам. Думаю, никто особо не удивится.

Климчук с интересом уставился на меня. Стасик задумался и покачал головой.

– Я сам с собой не уживусь в одной комнате,– объявил Стась, – я задушу его. Того, второго. Или он меня. Нахал, двоечник, еще и курит!

Стасик покосился на раскрытый рюкзак Климчука, вынул оттуда пачку «Столичных» и закурил. В сложившейся ситуации мы предпочли промолчать.

– Есть еще одна проблема.– Стась неумело затянулся и выпустил струйку дыма. – Вот, как я понимаю, Богдан и Рома здесь и сейчас собираются в школу. Их дубли сейчас разгуливают в Той Припяти. В любой момент они нырнут в колесо и…

Он не договорил. Всё было понятно и так. Володя издал протяжный вой одинокого зимнего волка.

– Жень, у тебя нет валокордина?– осведомился Климчук.– Мне нехорошо.

Чья-то тень легла на скамейку. Перед нами стоял Виктор Николаевич Клочков, одетый в темный штатский костюм с красным галстуком.

– А я всё жду и жду,– медленно проговорил он, – когда они в это чёртово колесо прыгать будут?! Кучеренко-младший, а ты что здесь делаешь?..

Глава четырнадцатая

Клочков бесцеремонно согнал Стасика со скамейки и, прихлебывая из горлышка лимоннокислый «Спрайт», удовлетворенно почмокивал и внимательно слушал Климчука. Напиток начальнику КГБ определённо нравился, рассказ Володи определённо нет. Виктор Николаевич сердито забарабанил пальцами по деревянной скамейке:

– Значит, не заладился у меня субботний выходной. И откуда вы только свалились на мою голову? Впрочем, без вас у меня бы выходных не было вовсе!

Клочков не без сожаления допил «забугорный» напиток и раздражённо метнул бутылку в урну. Промахнулся. Пластиковая пляшка угодила в голову сидящего на корточках Стасика. Тот нехотя поднял бутылку и переложил её в урну. Без обычных своих подколок и комментариев. Парня явно смущало то обстоятельство, что подполковник, будучи соседом Стасика по лестничной площадке и закадычным другом его отца, открыл страшную государственную тайну – нелегальное употребление Кучеренко-младшим табачных изделий. Впрочем, Клочков думал совсем о другом.

– Вот что, мужики,– задумчиво проговорил Виктор Николаевич,– сидеть нам у всех на виду резона нет. На работу ко мне лучше не ходить. От нас можно и не выйти. В кафе сидеть неразумно. Единственный выход – пойдемте ко мне домой. Жена в командировке в Киеве. Заморим червячка, выпьем чего-нибудь и просветленными мозгами будем думать, как вылазить из этой кошмарно-фантастической истории.

– Можем опять встретиться с моим двойником,– пробурчал Стась.

– Это ты его двойник, а не он, к тому же он в школе,– резонно заметил Климчук.

– Да не факт, он же прогульщик, – обреченно вздохнул Стасик,– особенно по субботам.

Клочков снял с головы свою широкополую шляпу и нахлобучил её на голову прогульщика и курильщика. Потом достал из кармана пиджака солнцезащитные синие очки с надписью «Стекло» и молча протянул Стасику.

– В таком виде я буду похож на чучело!– взвыл парнишка.

Я рассмеялся:

– Главное, чтобы ты не был похож на Стасика Кучеренко.

Стась всё понял, быстро надвинул шляпу на лоб и надел очки…

Перед входом в подъезд дома по улице Лазарева никого не было. Мы, не пользуясь лифтом, быстро поднялись на третий этаж. За дверью немедленно залаял, а потом и радостно заскулил Цезарь. Запахло великолепным украинским борщом.

– Признал хозяина,– прошептал Клочков и быстро открыл ключом дверь квартиры напротив.

Мы, не сговариваясь, юркнули в дверной проём и оказались в прихожей. Виктор Николаевич также быстро и бесшумно закрыл дверь.

Я заметил, что лицо Стасика осунулось, он судорожно всхлипнул и отвернулся к стене.

– Отец на работе, а мамка борщ на кухне варит, – сдерживая слёзы, прошептал Стасик.

Мы не нашлись, что сказать пацану. Как ни крути, мальчишка не видел маму очень долго. Пойди пойми – то ли со вчерашнего дня, то ли целых 30 лет. Нет, непонятная штука время. Наверное, нельзя с ним играть, даже ради самых благих целей…

– Мы не можем тебя отпустить прямо сейчас, горе ты луковое, – в голосе Клочкова зазвучали какие-то чисто отеческие, сочувственные нотки, – ты и сам это понимаешь.

– Да, разумеется,– басовитым взрослым голосом твердо сказал Стасик.

Честное слово, несмотря на некоторую наглость и высокомерие, свойственные возрасту, мне всё больше и больше нравился Стась Кучеренко. Он держался очень мужественно и тогда, в том далеком 86 году, и сейчас, в сегодняшнем 86-м…О, силы небесные, от этих временных парадоксов мы все, наверное, скоро сойдём с ума!

– Всем мыть руки и шагом марш на кухню!– скомандовал Клочков.

На кухне подполковник первым делом сунул нос в холодильник. Кстати, холодильник был, мягко говоря, не пустой, полки были забиты всяческой снедью. Уж не знаю, было ли в Припяти такое хорошее снабжение, или у горотдела КГБ снабжение было особое.

– Имеются в наличии следующие виды провианта,– весело объявил Клочков,– борщ украинский со свёклой, селедочка под шубой, икорочка черная осетровая, коньячок грузинский марочный, ну и так всего прочего по мелочи.

– Возражений не имею,– отчеканил Климчук,– главное за коньячком не забыть о дальнейших абсолютно неизвестных событиях.

– Не забудем,– пообещал Клочков,– у нас просто нет другого выхода.

– Виктор Николаевич!– неуверенно позвал Стасик из прихожей.

Клочков подошел к нему. Парень тихо проговорил ему в ухо целую, не слышную нам тираду.

Подполковник понимающе хмыкнул, скрылся в глубине квартиры и вынес Стасю какие-то вещи.

– Великоваты, наверное, будут, но уж какие есть,– сказал Клочков Стасику, – шагом марш в санузел!

Стась закрылся в ванной и открыл воду.

– У нас совмещенный санузел, – вполголоса сообщил нам Клочков, – но парню это будет кстати. Первый раз в жизни вижу человека, который обходился без ванной и туалета, целых 30 лет.

Климчук удивленно посмотрел на подполковника:

– Призракам санузлы ни к чему.

Клочков выпучил глаза, крякнул и отхлебнул коньяк прямо из горлышка:

– Мне это не приходило в голову. Так это я на призрака Стасика присел в кресле гостиницы? Мужики, вы меня с ума сведёте! Это как-то, знаете, противоречит советской науке и здравому смыслу.

Мы с Климчуком согласно кивнули. Подполковник еще раз отхлебнул из горлышка, подумал, как-то истерически хохотнул и вспомнил об обязанностях домохозяйки:

– Мужики, я подогрею борщок, а вы ныряйте в холодильник и тащите на стол всё, что понравится – я должен накормить ваши пузатые тела и 16-летнего подростка, который ни хрена не ел 30 лет!

Сказано – сделано. И пока в ванной хлопец отмывал грязь, мы успели хлопнуть по рюмашке отменного советского коньяка и за обе щеки уписывали красный, наваристый и безумно ароматный борщ. Клочков на еду особо не налегал.

– Вот какую штуку я вам хотел рассказать, мужики,– негромко заговорил он,– я бы не сказал вам этого никогда, не будучи уверен, что скоро вы не уберетесь к чертям собачим в свое безрадостное капиталистическое будущее.

Рассказ начальника припятского отдела КГБ был и впрямь занятный.

Клочкову и до нас было известно, что перемещение во времени не является сказкой.

По словам полковника, совсем неподалёку от города, в лесу находился сверхсекретный исполинский объект «Чернобыль-2». Основное назначение объекта – загоризонтное обнаружение ядерных ракет и прочих объектов противника, которые могут быть направлены в сторону атомной станции.

Собственно об этом мы с Климчуком прекрасно знали. А вот чего мы не знали, так это то, что «Чернобыль-2» имел и другое назначение. Объект потреблял колоссальное количество энергии на проведение абсолютно секретных исследований, связанных с разогревом СВЧ-лучами атмосферы Земли, с целью создания климатического оружия. Некоторые горячие ученые головы на объекте даже считали, что столь мощное энергетическое воздействие может привести к сворачиванию пространства и, как следствие, к изменению хода времени. Так вот, по мнению подполковника, эти горячие головы были совсем не далеки от истины и именно они, сами того не зная, породили некий пространственно-временной туннель в городе Припяти в районе колеса обозрения.

– Понимаете, братцы, какая штука,– продолжил рассказ Клочков,– пока вчера мы с вами в гостинице распивали вашу «забугорную» водку, мои люди всю ночь крутили это чертово колесо, пытались найти кабинку, через которую вы шастаете туда-сюда. И, возможно, не вы одни. Это ведь проблема государственной безопасности. Так вот представляете, такой кабинки они не нашли, как только ни старались.

Мы с Климчуком вздрогнули одновременно. Как-то сразу пропал аппетит. Даже колбаса за 2.20 не вдохновляла нас остаться в славном советском прошлом навсегда.

Клочков выдержал эффектную паузу и рассмеялся:

– Спокойно, мужики! Дело в твёрдых руках КГБ. Портал времени находится вовсе не в кабинке. Он находится в воздухе в пяти метрах над землей впритык кколесу обозрения. То есть вы можете сигать в свое будущее из любой кабинки, если она окажется в нужной точке пространства.

Я посмотрел на Климчука, в глазах которого читалось явное облегчение, и наши руки как-то синхронно потянулись к наполовину опустевшей бутылке. Клочков рассмеялся вновь и налил нам сам.

– А теперь я вам скажу вот еще что – знаете, почему вы из своего времени всегда попадаете в одну и ту же дату: в 10 часов вечера 25 апреля 1986 года? Да потому что, вчера, в пятницу, 25 апреля 86 года, ровно в 22.00 объект «Чернобыль-2» был планово обесточен в связи с плановым отключением четвёртого энергоблока от сети. Для проведения того самого эксперимента, который был мною героически предотвращен в связи с полученной от вас бесценной информацией о грядущей аварии. Вероятно, этот портал как-то что ли зациклился, но остался функционировать.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю