Текст книги "Блюз для винчестера"
Автор книги: Евгений Костюченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)
Впрочем, далеко не все считали достоинством надежность и безопасность. Многие превыше всего ценили свое время. Кто раньше других окажется на золотоносном участке, тот и разбогатеет быстрее других. А опоздавший может вообще остаться ни с чем. Те, кто предпочитал скорость, уходили с другими проводниками. И самым известным из них был Джо Бозмен.
Этот южанин появился в Небраске в шестьдесят первом году и за шесть лет наделал немало шума. Уже весной шестьдесят третьего он объявил, что нашел самый короткий путь в Монтану, и повел по нему первый караван переселенцев. Путь и в самом деле был намного короче известных троп, он пролегал по равнине и изобиловал колодцами и тенистыми рощами. Но путники недолго радовались своему открытию. Скоро им пришлось выстроиться в круг и отбивать первую атаку индейцев, назавтра – вторую, и так – каждый день. Оказалось, что они вторглись на земли, которые правительство США и сам президент Линкольн совсем недавно торжественно объявили неприкосновенной индейской территорией.
Напрасно Бозмен пытался убедить своих спутников, что договор с краснокожими – простая формальность. Они развернули свои фургоны и отправились по старой дороге. Без него. Он же смог пересечь эти земли в одиночестве, двигаясь по ночам. Добравшись до Монтаны, он набрал новый караван и весной следующего года успешно провел его по своей тропе. Теперь этот путь стали называть тропой Бозмена. Для охраны караванов вдоль трассы встали войска, но индейцы не могли смириться с этим. В декабре шестьдесят шестого сиу устроили целое сражение на тропе. Потери армии были столь велики, что правительство оттянуло войска с индейской территории и запретило пользоваться опасной дорогой.
Однако Бозмен по весне снова отправился в путь. И это была его последняя ходка. Он столкнулся с небольшой бандой индейцев и погиб в перестрелке. Его раненый компаньон смог вернуться к своим и рассказал о том, как сложил голову упрямый южанин.
Степан Гончар не удивился такому концу истории. Скорее следовало удивляться тому, что это произошло так поздно. Слишком поздно. Если бы не Бозмен, многие остались бы в живых. Старые проводники не поддерживали южанина, но не потому, что он был их соперником. Он просто не признавал правил, которые сложились здесь до него. И поплатился за это.
А Степан Гончар старался все делать по правилам. Он жадно впитывал рассказы о других знаменитых проводниках – о Бриджере и Уолкере, о Карсоне и Биэле. Они были такими разными! Кит Карсон был неграмотным охотником, а Эдвард Биэл – морским офицером, но и тот и другой оказались искусными дипломатами. К их словам прислушивались и в Вашингтоне, и в кругу непримиримых индейских вождей. Секрет был прост. Они не забывали об уважении. Следует уважать любого, с кем имеешь дело. Следует уважать чужие желания, чужой труд, чужую жизнь. И к смерти тоже следует относиться с уважением. Не более того.
«Кажется, профессору как раз не хватает уважения, – подумал Степан Гончар. – Ум, знания, воля – все у него есть. А вот уважительного отношения к местным законам не хватает. Оно и понятно. Не может просвещенный гражданин уважать дикость и суеверия. Особенно когда эти суеверия мешают его бизнесу».
31. ВЕТЕРИНАРЫ И ЧУЖАЯ СОБАКА
Они придержали лошадей, когда среди редкой травы впереди вдруг заблестела целая россыпь винтовочных гильз.
– Похоже, это место уже рядом, – сказал Харви Дрейк. – Смотри, как насорили эти парни. Плохо их муштровали, плохо. Представляю, что творится там, где они останавливались на привал.
Сам Харви не оставлял после себя даже обгоревших спичек. Каждое утро он уничтожал все следы ночевки у костра, и Степан искренне сочувствовал той женщине, которой когда-нибудь доведется стать женой мистера Дрейка.
Прошедшая ночь выдалась ясной и прохладной, но костер разводить не стали. Весь вечер за холмами гремели выстрелы, которые стихли только с наступлением полной темноты. Степан и Харви не собирались вмешиваться в чужую драку, но наутро они свернули с дороги и отправились за холмы.
Им не пришлось долго ломать голову, в каком направлении ехать. Едва отдалившись от дороги, они услышали слаженный вой койотов за холмами. То была ликующая песня пожирателей мертвечины, и, заслышав ее, Степан выругался и пришпорил коня.
Они нашли множество следов боя – гильзы, окровавленные лоскуты одежды, отпечатки ног и копыт – и эти следы сложились в широкую петлю вокруг нескольких валунов, среди которых оказалось человеческое тело.
Убитый был раздет до исподнего. Рядом с покойником лежала рыжая остроухая собака, положив большую голову между передних лап.
Неподалеку, в паре десятков шагов, над лошадиной тушей суетилась стая койотов. Пара крупных зверей, вожак и самка, рвали внутренности. Их седые морды и загривки уже были красными от крови. Рядом перетаптывались койоты помельче, нетерпеливо дожидаясь своей очереди. Они злобно щелкали зубами, отгоняя ворон, которые приступят к трапезе еще позже.
Один молодой койот, поджав хвост и выгнув дугой спину, неуверенно потрусил в сторону человеческого тела. Но собака, охранявшая покойника, коротко прорычала, оскалив клыки. Койот присел, прижимая морду к земле, и из-под хвоста его вывалился помет. Собака привстала – и койота как ветром сдуло.
– Так вот кто тут палил весь вечер, – сказал Харви. – Похоже, что он отбивался один.
– Надо похоронить, – сказал Степан.
– Придется, – согласился Дрейк. – Только это не так легко будет сделать. Собака нас не подпустит.
– Договоримся. Эй, приятель, – обратился Степан к собаке, не спускаясь на землю. – Ты позволишь нам помочь твоему хозяину?
– Не хотелось бы убивать пса, – сказал Харви. – Но я знаю эту породу. Если он на тебя кинется, я стреляю.
– Он не кинется. – Степан спешился и отвязал от седла лопату. – Он все понимает. Верно, приятель?
Пес поднялся и отошел в сторону, медленно виляя опущенным хвостом. Он стоял, поджав заднюю лапу. Его бок снизу был красным от крови.
– Тебе тоже досталось, – проговорил Степан, следя за собакой и осторожно прикасаясь к убитому.
Он перевернул тело на спину и вгляделся в застывшие обостренные черты. Степан Гончар помнил, наверно, тысячи лиц. Но этого человека он видел впервые.
– Ты начинай копать, а я пока посмотрю, откуда он взялся, – сказал Харви, разглядывая следы.
Могила была отрыта уже на два фута, когда он вернулся. Гончар отдал ему лопату и сел на мягкую горку красноватой земли.
– Что ты узнал?
Прежде чем ответить, Дрейк сбросил оружейный пояс и стянул рубашку. Он аккуратно сложил свои вещи на плоский валун, стряхнув с него песок. На плечах и груди его розовая кожа была густо усеяна крупными веснушками. Он поплевал на ладони и наконец взялся за лопату и спрыгнул в яму.
– Он ехал по дороге, с востока, – докладывал Харви. – Четверо ждали у развилки. Он свернул в сторону, наверно, заметил их. Они погнались. Подстрелили лошадь. Она еще долго бежала, теряя кровь. Что было потом, ты видишь сам. Он залег между камней и держал круговую оборону.
– Он долго отбивался.
– И никого не убил, – заметил Дрейк, ожесточенно вонзая лопату в плотный грунт.
– Хотел дождаться темноты, чтобы уйти от них.
– Не дождался. Послушай, Стивен, ты хочешь, чтобы я рыл до середины Земли?
– Углуби еще немного.
– Что ты так о нем заботишься? – Харви вытер лоб с таким тяжелым вздохом, словно копал уже не первую неделю. – Знакомого встретил?
– Не хочу, чтобы койоты докопались до него, когда мы уйдем.
Когда они опустили в яму окоченевшее тело, собака подошла и села рядом с могилой. Но как только первые комья земли посыпались вниз, она залаяла, и Дрейк отступил, прикрываясь лопатой.
– Эй, приятель, – сказал Степан собаке, – нам все же придется это сделать.
– Терпеть не могу, когда на меня лают, – сказал Харви. – Можно, я хотя бы отпугну его?
Он замахнулся лопатой. Пес отскочил и отчаянно залаял, задрав черную пасть кверху, а потом вдруг спрыгнул в могилу, раскидал землю с тела и выскочил обратно, продолжая звонко лаять.
– Не дразни его, – попросил Степан.
– Пожалуйста. – Дрейк воткнул лопату в горку земли и оперся о черенок.
– Мы договоримся. Верно, приятель, договоримся? – Степан присел на корточки и достал из кармана кукурузную лепешку. – Иди ко мне, приятель, перекусим.
Пес, хромая, подошел и недоверчиво обнюхал протянутую руку. Степан разломил хлеб и положил кусок на землю. Пес лязгнул зубами, и кусок исчез. Когда от лепешки осталось только несколько крошек на ладони, пес осторожно слизнул их длинным языком.
– Вот так, приятель. – Степан оставался на корточках, и пес сел рядом с ним. – Я же знал, что мы договоримся.
– Вы-то договорились, – проворчал Дрейк. – Но лучше бы он держался от меня подальше.
Словно отвечая ему, пес вдруг вскочил и ощетинился. Тревожно оглядываясь, он шумно принюхивался, и злобное рычание булькало в горле.
– Ну что, ну что? – Степан положил руку на лохматый загривок и почувствовал, что пса бьет дрожь. – Что ты там учуял?
– У нас гости... – негромко произнес Харви, и Степан оглянулся.
Два всадника быстро спускались к ним с холма.
– Эй вы! – грубо выкрикнул один из них. – А ну, стоять! Не дергаться!
Степан скосил глаз на друга, и тот едва заметно кивнул ему. Они оба не шевелились – один сидел возле собаки, другой стоял, опираясь о лопату.
Всадники остановились. Их винтовки были направлены на Харви и Степана.
– Вы кто такие? Похоронная команда, что ли? Какого черта вы тут копаетесь?
– Мы уже не копаемся, – мягко сказал Гончар, поглаживая пса. – Мы уже закончили, сейчас уедем.
– Может быть, и уедете. А может быть, и нет. Где его вещи?
– Чьи? – удивился Степан.
– Спрашиваю последний раз. Где его вещи?
– Все на нем, – ответил Дрейк. – Мы ничего не взяли.
– Ничего?
– Нечего было брать. Да и нет у нас такой привычки – брать чужое.
Один из всадников приблизился к могиле и заглянул внутрь. Второй остался на месте, держа винтовку наведенной на Степана.
– Ну, что там? – спросил он напарника.
– Ничего нет. Голый.
– Как – голый? А где «лонг джонс»? [19]19
«Лонг джонс» – жаргонное название шерстяного белья, состоящего из сшитых вместе рубахи и кальсон с клапаном.
[Закрыть]
– На нем, на нем.
– Он мог спрятать что-нибудь под бельем.
– Да зачем ему прятать?
– Он мог.
Пока всадники переговаривались, Степан, прикрываясь собакой, незаметно опустил руку к бедру, вытащил кольт и взвел курок.
– Ну что, придется посмотреть под бельем.
– Я в могилу не полезу.
– А мы попросим. Эй ты, любитель собак!
– Вы это мне, сэр? – спросил Степан.
– Полезай в могилу и раздень мертвеца.
– Почему я?
– Ты мне больше нравишься, – сказал всадник.
– Давно мне не говорили такого. – Гончар улыбнулся.
Он потрепал собаку по загривку и, схватив ошейник, потянул книзу. Пес послушно нагнулся, и Степан выстрелил от бедра.
В ту же секунду Харви взмахнул лопатой, и песчаный заряд угодил прямо в лицо одного из всадников. Тот успел нажать на курок, но пуля ударила в землю. А Гончар не промахнулся, и оба всадника рухнули на землю один за другим.
Пес, рыча, кинулся к убитым. Он припадал к земле и разбрасывал песок задними лапами.
– Вот так, – сказал Харви, подбирая с земли винтовку. – Черт, я даже вспотел от злости. Ты почему тянул так долго? Надо было их валить, как только приблизились. Я же сразу понял, что это они застрелили парня. Почему ты тянул?
– Хотел узнать, зачем они вернулись.
– Узнал?
– Не успел.
Дрейк, взявшись за ствол двумя руками, с размаху ударил прикладом по валуну. Винтовка с треском переломилась, и Дрейк отбросил ее обломки.
– Не жалко? – спросил Степан.
– Жалко. «Спрингфилд», да еще офицерская модель – хороший мушкет. Но мы не берем чужого. И мой винчестер меня вполне устраивает, – ответил Дрейк и расколол вторую винтовку.
– А как же дальнобойность?
– Дальнобойным оружием пользуются только трусы. Ты смотри, у них калифорнийские седла. – Дрейк деловито изучил содержимое седельных сумок, а потом обыскал убитых. – Так, это что? Старая газета. «Кроникл», Сан-Франциско. Почитаем на досуге. Часы с гравировкой. «Железная дорога Сентрал Пасифик». Краденые, конечно. Такие часики обычно носят машинисты. Тебе не нужны часы? И мне не нужны. А вот эти бумажки я заберу.
– Кажется, ты только что объявил, что мы не берем чужого, – напомнил Степан.
– А мы и не берем. Если ты насчет денег, то какие ж они чужие? Эти бумажки принадлежат федеральному казначейству, то есть всему народу, И я их не беру себе, а только попользуюсь какое-то время. Так-то вот, Стиви. Мы стали богаче на тридцать долларов. Негусто, но день только начинается. Слушай, а ведь их должно быть четверо. Подождем остальных? Заработаем еще немного, а?
– На сегодня хватит покойников. Кинь мне лопату.
– Да ты что? – возмутился Харви. – Собираешься весь день тут провести?
– Не бойся. Зароем бедолагу и поедем домой.
Они встали над могилой. Пес уже успокоился и стоял рядом с ними.
– Смотри! – озабоченно сказал Дрейк. – Видишь, на ноге?
Степан уже и сам заметил, что под красной тканью, которая обтягивала худую ногу покойника, проступало какое-то утолщение. Он спустился вниз и ножом разрезал штанину комбинезона. Там оказался запечатанный пакет, привязанный к голени.
– Что там, Стиви? Деньги?
– Непохоже.
Степан сломал печать, разорвал пакет и извлек сложенный листок, на котором было только несколько строчек.
– "Польди! Склон той горы в марте был чист от снега, и оттуда все вершины Трезубца были видны как одна. Начинайте рыть на песчаной косе. Удачи. Кинг", – прочитал он вслух.
– Так вот что они искали... Теперь все понятно, – заявил Дрейк. – Бедняга был простым курьером. И напоролся на простых грабителей. Они забрали все, что можно продать за деньги. И не нашли самого главного. Эта записка дорого стоит.
– Ты уверен?
– А ты еще сомневаешься? Видишь, как он запрятал ее! Здесь наверняка написано о золоте. Теперь мы с тобой разбогатеем, Стивен! – Дрейк приложил руку к груди и поклонился покойнику. – Спасибо тебе, благородный незнакомец! Спасибо и тебе, мудрый пес! Я готов кормить тебя свежим мясом до конца своих... нет, твоих дней!
Пес, услышав такое обещание, завилял хвостом.
– Смотри, даже собаке все ясно, а ты еще сомневаешься! – засмеялся Дрейк. – Вылезай. Предадим прах земле и займемся более приятным делом! Нам с тобой остается только выйти на Трезубец – и золото наше!
– Здесь нет ни слова о золоте.
– Еще бы! Об этом не пишут на бумаге! "Начинайте рыть... " Ты знаешь еще какую-нибудь вещь, которую можно спрятать на песчаной косе в таком месте, как хребет Трезубец?
– Ты предлагаешь свернуть?
– Соблазн велик. – Дрейк покачал головой. – Да только мы же подрядились довести профессора до Семи Озер. Вот когда закончим с ним, тогда и свернем к Трезубцу. Это же совсем близко.
Они засыпали могилу и аккуратно притоптали землю. Выложили крест из стреляных гильз, втыкая их почти до самого донышка, а в изголовье приладили валун.
Поднявшись на холм, они оглянулись. Койоты уже вернулись к убитой лошади, а над двумя трупами перепархивали несколько ворон.
Пара осиротевших коней осталась возле могилы.
– Жалко, что мы не берем чужого, – сказал Дрейк. – Интересно, долго они будут так стоять?
– Пока койоты не прогонят.
Они поскакали к городу, и желтая собака, прихрамывая, трусила за ними.
Степан рассчитал, что достигнет Гарленда примерно на пару дней раньше, чем сюда прибудет экспедиция Фарбера. Потом они вместе отправятся в верховья Хампы, под изнуряющее солнце высокогорья. Понятно, что и Гончару, и Дрейку хотелось дождаться профессора под крышей приличной гостиницы. В Гарленде, как им удалось выяснить заранее, путешественникам предлагался богатый выбор мест, где можно было переночевать, пожить недельку-другую, и было даже место, которое молодым мужчинам непременно следовало посетить хотя бы раз. Они могли остановиться на постоялом дворе при железнодорожной станции, а могли и снять номер с удобствами в одном из городских отелей, небольших и скромных, но одинаково уютных.
Самая роскошная гостиница, «Одинокая Роза», стояла на окраине, окруженная тенистым садом. Из-за ее больших окон, затянутых плюшевыми портьерами, доносились звуки музыки и женский смех. Там царило веселье, но Степан и Дрейк хотели просто отдохнуть. Друзья миновали «Одинокую Розу» и остановились перед небольшим двухэтажным отелем «Приют ковбоя».
– Как тебе этот приют? – спросил Степан.
– Не очень. Посмотри, что творится под коновязью.
Вдоль длинной коновязи под навесом в изобилии валялись кучки конских яблок. Из-за распахнутых ворот конюшни доносилось ржание множества лошадей, перемешанное с отборной руганью. Видно, ковбои, нашедшие здесь приют, не могли поделить овес.
– Здесь нам будет слишком тесно, – решил Дрейк.
Они проехали дальше между низкими дощатыми домами и скоро остановились на городской площади. Каждое здание здесь было украшено вывеской, а то и сразу двумя. Салун, аптека, галантерея, седла и сбруя – и отель «Эрмитаж». У отеля стоял только один конь.
– Остановимся здесь, – сказал Степан.
– Может быть, посмотрим дальше? Найдем более спокойное место?
– Здесь, и только здесь.
Прежде чем подняться на крыльцо, Дрейк тщательно стряхнул щеткой дорожную пыль с одежды, а потом придирчиво проследил, чтобы и на Степане не осталось ни пылинки. Пока они приводили себя в порядок, из отеля вышел ковбой в высоких сапогах, громко бряцая шпорами. Он выплюнул черную жвачку и ухмыльнулся:
– Зря прихорашиваетесь. Тут все занято.
– И здесь тоже? Похоже, мы не вовремя, – огорчился Дрейк. – Что, в Гарленде проходит всеамериканский конгресс ботаников?
– Ботаников? Вроде того. Двигайте на постоялый двор у станции, там можно приткнуться на конюшне.
Ковбой враскачку прошел мимо них к своему жеребцу, широко расставляя негнущиеся ноги. Его шпоры звучали каждая по-своему, и тяжелые шаги сопровождались незамысловатой мелодией. Он взлетел в седло, так и не согнув ног. Жеребец злобно всхрапнул, вставая на дыбы, развернулся на месте и поскакал прочь.
– Видел? – спросил Дрейк. – У него калифорнийское седло. Точно такое, как у тех двоих с офицерскими «спрингфилдами». Эти ребята купили седла в одной и той же лавке. И манеры у них похожие.
– Наверно, поэтому ему и придется ночевать на конюшне, – спокойно ответил Степан. – А мы остановимся здесь.
– Что-то мне расхотелось задерживаться в этом городе. Слишком много ботаников с калифорнийскими седлами.
Харви Дрейк различал, наверно, сотни разновидностей седел, стремян и подпруг. Для Степана все эти тонкости были недоступны, как китайский язык. Зато он мог по нескольким фразам угадать, из какой местности его собеседник.
– Седла у них, может быть, и одинаковые. Но этот «ботаник» с Севера. Мичиган или Висконсин. А те двое были техасцами, – сказал он. – Не думаю, что это одна компания. В шайку обычно сбиваются земляки. Соседи или родственники.
– Это если шайка приличная. А бывают компании, куда стекается всякое отребье. – Дрейк выразительно указал пальцем на след смачного плевка возле крыльца.
– Бывают. Но нам нет дела до них. Нам только переночевать. А завтра запасемся продуктами и исчезнем отсюда.
– Знаешь, среди скал я сплю спокойнее, чем в гостинице. Лучше слушать песни койотов, чем прислушиваться к шагам в коридоре. Ненавижу шпоры.
– Мне почему-то кажется, что в коридорах отеля «Эрмитаж» шпор ты не услышишь, – усмехнулся Степан.
Он первым вошел в просторный холл, где с каждой стены смотрели рогатые головы оленей. Седая женщина в строгом платье проходила вдоль одной из стен, протирая тряпкой многочисленные фотографии. Она вопросительно посмотрела на вошедших.
– Добрый день, мэм. – Степан снял шляпу. – Могу я спросить, откуда взялось название вашего отеля?
– Не знаю. Тот, кто его придумал, уже умер. А в чем дело?
– В Европе есть дворец с таким названием. Говорят, это самый красивый дворец мира. Всегда мечтал его увидеть.
– Если вы хотите здесь остановиться, то у нас свободен только один двухместный номер, – сказала женщина, зайдя за стойку. Она раскрыла журнал и приготовила перо. – Зовите меня миссис Браун. Подъем в семь. Завтрак общий. В десять вечера двери закрываются.
– Прекрасно! – Степан подтолкнул Дрейка к стойке. – Запишите нас, пока я пристрою лошадей.
– Наши фамилии Паркер и Спенсер [20]20
«Паркер», «спенсер» – популярные оружейные марки.
[Закрыть], – подумав, сказал Харви Дрейк. – Стивен Паркер и Харви Спенсер. Ветеринары.
– Вы легко найдете работу, – заметила хозяйка.
32. СЪЕЗД БОТАНИКОВ
Миссис Браун была женщиной строгой, как и подобает вдове офицера, и любое проявление беспорядка воспринимала как вылазку недобитого противника. Но зато она легко прощала человеческие слабости тем постояльцам, кто без напоминания вытирал ноги и не стряхивал пепел на пол. Она обнаружила, что под деревянным тротуаром, который окружал гостиницу, обосновался желтый молчаливый пес. Понаблюдав за ним, миссис Браун сделала соответствующие выводы. И наутро Степан и Харви, спустившись к завтраку, получили вдобавок к яичнице увесистую вываренную кость.
– Покормите свою собаку, джентльмены, – сухо пояснила миссис Браун.
– Это не наша собака, – сказал Дрейк.
– Меня не интересует, кто ее хозяин. Но пес пришел с вами. Он уже отогнал кур, и они теперь не будут гадить перед моим отелем. Мне все равно, кто его хозяин. Но если после кур он не возьмется за постояльцев, то пусть живет. А кормить его будете вы, потому что от меня он ничего не берет. Вам все понятно?
– Да, мэм.
Пес утащил кость под настил, и оттуда послышались звуки, похожие на работу камнедробилки. Сидя на корточках, Степан ждал, когда пес вылезет на свет, – хотел осмотреть его раны. Харви присел рядом.
– Я прикинул, чем нам придется обзавестись, – сказал он. – Прежде всего нужны сменные лошади для нас, для профессора и компании. Возьмем трех-четырех местных пони и полдюжины мулов, с ними не страшны никакие скалы.
– Займись лошадьми, а я наберу продуктов, – решил Степан.
– Купи табаку.
– Разве наш запас сигар уже кончился?
– Он никогда не кончится, – вздохнул Дрейк. – Но я, пожалуй, перейду на самокрутки.
Степан вытянул из кармана рубашки тонкую зеленоватую сигару и откусил кончик.
– Странно, – сказал он, нежно покрутив сигару между пальцами и проведя ею под носом. – Самокрутки... Значит, надо еще и бумагу купить?
– Бумага бесплатно прилагается к каждому кисету. Табак «Булл Дарем» за пять центов, не забудешь?
– Постараюсь ничего не напутать. – Степан улыбнулся. – Не помню уже, когда я покупал табак.
Пес выполз из-под дощатого настила, отряхнулся и принялся чесаться.
– Сиди здесь, – строго сказал ему Степан. – Никого не трогай. Мы скоро вернемся. Тебе ничего не надо в магазине?
– Купи ему керосину от блох, – посоветовал Дрейк. – Я эту породу знаю. Когда будем ночевать на снегу, он обязательно залезет к тебе под одеяло.
– На снегу?
– На высоте там всегда снег. Конечно, можно сделать крюк и обойти хребет по реке. Но ведь мы пойдем коротким путем, так?
– Так. – Степан кивнул.
Они разошлись в разные стороны. Дойдя до угла, Степан оглянулся. Пес растерянно вертел головой, глядя то на него, то на уходящего Дрейка.
– Сиди на месте, – повторил Степан, и пес залез обратно под настил.
В магазине Гончар внимательно изучил рекламные проспекты, приклеенные к стенам. Самые свежие из них были двухлетней давности. Тут же красовались новенькие, еще не пожелтевшие, довольно качественные портреты двоих грабителей, Фрэнка Джеймса и Боба Янгера. Правосудие обещало по тысяче долларов за каждого.
– А что слышно про Сэма Басса, Потрошителя? – поинтересовался Степан у продавца.
– У нас такого еще не было, сэр. И не будет. У нас потрошат только кур, и то по большим праздникам. Все настоящие бандиты давно перебрались в богатые края. В Колорадо или Монтану, где золотые шахты. А здесь им нечего делать.
Продавец продолжал сетовать на упадок, укладывая покупки Степана в большие бумажные пакеты, когда в лавку шумно вошли двое. Они явно не мылись еще в этом месяце, не брились с прошлого лета, а одежду не меняли вообще никогда, пока она сама не начинала отваливаться кусками с их могучих тел. Но длинные винтовки, висевшие поперек живота, выглядели гораздо лучше одежды.
– Чья это псина околачивается под крыльцом? – просипел тот, у которого кудрявая рыжая борода торчала впереди, как скотоотбойник у паровоза.
– Не знаю, сэр, – развел руками продавец.
– Она тебе всю торговлю испортит. Никто не подойдет к твоей лавке, когда возле нее околачивается бешеная собака.
– Как насчет того, чтобы ее прибить? – спросил второй. Его пепельная жидкая борода свисала вниз двумя слипшимися крыльями.
– Мне все равно, – сказал продавец. – Но как бы не объявился ее хозяин. Вы уверены, что она бешеная?
– Хозяин не объявится, – заявил рыжебородый. – А если объявится, пусть найдет меня. Я отдам ему шкуру, так и быть.
Степан рассчитался с продавцом и обеими руками подхватил два объемистых пакета, прижимая к груди. Продавец выскочил из-за прилавка и предупредительно открыл дверь.
Спускаясь по ступеням, Степан заметил желтого пса. Тот сидел в тени, высунув язык. Степан прошел мимо него не оглядываясь. Скоро он услышал, как заскрипела и хлопнула дверь магазина у него за спиной, а потом по крыльцу прогремели тяжелые сапоги.
Он шел спокойно и неторопливо, рассеянно поглядывая по сторонам. Тяжелые шаги сзади не приближались, но и не отставали. Степан остановился у аптеки и поставил оба пакета на перила резного заборчика. Придерживая их одной рукой, раскурил сигару. Краем глаза он видел, что оба бородача тоже остановились, с глупейшим любопытством всматриваясь в витрину с корсетами. Желтый пес пробежал рядом со Степаном и нырнул под высокий дощатый тротуар.
Беззаботно дымя сигарой, Степан снова подхватил свои пакеты и направился к гостинице.
Миссис Браун подметала крыльцо. Она опустила широкий веник в ведро с водой, брызнула на ступени и распрямилась, потирая поясницу.
– Мистер Паркер? Может быть, это не мое дело, но ваш друг сел на лошадь и уехал. При этом интересовался ценами на лошадей.
– Все в порядке, – сказал Степан. – Давно он уехал?
– Минут пять. Можете оставить ваши пакеты в холле, с ними ничего не случится. Еще он спрашивал, где тут играют в карты.
– Он всегда это спрашивает. Но никогда не играет. У него не бывает лишних денег.
– Еще он спросил, где у нас самая большая конюшня. Я посоветовала отправиться на станцию. Вы понимаете?
– Не совсем.
– Не удивлюсь, если он вернется пешком, – поджала губы хозяйка.
– Ну что вы. Скорее он вернется с небольшим табуном, – успокоил ее Степан.
Беседуя с хозяйкой, он поглядывал на отражения в чистых сверкающих окнах отеля. Бородачи не таясь прислушивались к разговору. Когда же Степан, оставив пакеты, отправился за Дрейком, следом побрел только один, рыжий толстяк, а чернобородый торопливо ушел.
Степан увидел кобылу Дрейка гораздо раньше, чем ожидал. Она стояла уже за следующим поворотом, у здания с многообещающей вывеской «Игорный дом Круассона. Карты из Италии, вина из Франции. Чеки и векселя принимаются».
Наверно, это заведение знавало и более удачные времена, чем сейчас. Столы, обтянутые зеленым потертым сукном, пустовали, и только у дальней стены сгрудились немногочисленные любители фаро [21]21
Фаро (фараон, штосе, банк) – азартная карточная игра.
[Закрыть]. Среди них стоял и Харви Дрейк. Судя по умиротворенному лицу, он уже избавился от тридцати долларов, которые достались ему вчера утром. Заметив Степана, он еле заметно подмигнул, коснулся пальцем уха и отвернулся. Гончар сел на высокий табурет у стойки и тоже прислушался к разговору.
За игровым столом только что закончился очередной розыгрыш. Банкомет сидел, отодвинувшись от стола и спокойно держа руки на коленях. Игроки расставляли свои разноцветные фишки по картам, наклеенным на доску. Все они были местными жителями и одевались по-городскому – пиджаки, котелки, галстуки. Здесь не было никого в ковбойской рубашке или старом солдатском кителе. Игрок, сидевший на почетном месте напротив банкомета, был в черном сюртуке и высоком шелковом цилиндре. Перед ним выстроились несколько башенок, сложенных из фишек, и тут же высилась горка бумажных долларов. Прочие участники игры были не столь удачливы, и свои фишки они доставали из карманов. Игра еще не началась, и можно было поговорить о посторонних предметах. Речь шла о разбойнике, которого звали Джессе Джеймс.
Этот парень встал на тропу войны, когда ему и пятнадцати не было. Может быть, он бы и вырос достопочтенным фермером, но началась Гражданская война, и Джессе вступил в партизанский отряд. В Канзасе он грабил обозы северян и переправлял добычу на Юг, нищим конфедератам. Когда война закончилась, Джеймс вернулся на свою ферму и собрался возделывать землю. Но тут, как назло, именно его земля понадобилась железной дороге. Правда, сама линия проходила далеко в стороне, и железнодорожные воротилы просто хотели заграбастать побольше прилегающих участков. Они щедро платили фермерам, так щедро, что те едва-едва могли добраться до ближайшего города и влиться в ряды грузчиков, шахтеров или землекопов. Но Джессе Джеймс нашел себе другое занятие. Вместе с братьями он принялся грабить подряд все банки этой железнодорожной компании и все ее поезда.
Три года назад ему вроде бы пришел конец. Банда попала в засаду при попытке ограбления банка в Миннесоте. Почти всех братьев перебили на месте, а израненного Джессе подлечили, чтобы предать открытому суду.
Да вот беда, врачи перестарались. Здоровья у Джессе с избытком хватило на то, чтобы бежать из-под стражи. И теперь он снова при делах. И сам губернатор штата Миссури пообещал за него десять тысяч долларов, за живого или мертвого.
– Ставки сделаны! – повысив голос, произнес банкомет и придвинулся к столу.
Все замолчали и сбились потеснее, напряженно глядя на плоскую коробку перед банкометом. Сейчас он начнет доставать оттуда карты, по одной, складывая их в две стопки, слева и справа от себя, и с каждой новой картой кто-то будет становиться богаче, а кто-то беднее.
Степан вышел на улицу, и Харви Дрейк последовал за ним.
– Хорошо, что ты пришел. Без тебя я бы не скоро оторвался, – виновато улыбнулся он. – Ты понял, о чем здесь говорили?
– Да.
– Местная публика встревожена. Слишком много крутых парней слетелись сюда. Говорят, что они из шайки самого Джессе.
– Полагаю, местной публике нечего бояться, – сказал Степан. – Как насчет лошадей?
– Плохо. Никто не продает своих. Надо ехать на ранчо «Семерка». Там и мулов найдем подешевле. Смотри, этот пес увязался за тобой.
– За мной увязался не только пес. Видишь толстяка на углу?
– Натуральный «ботаник», – помрачнев, кивнул Харви.
– Как ты догадался? Ты же не знаешь, какое у него седло? А вдруг не калифорнийское?
– Смейся, смейся. Держу пари, что калифорнийское. Только натуральные ботаники гуляют по улицам с мушкетом на груди.
