Текст книги "А не пора ли мне в ОТПУСК?! (СИ)"

Автор книги: Евгений Нетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

– Если ты думаешь о, возможно, поддельном письме, то – да.

Таким образом, всё, во что я верил, рассыпалось прахом. Письмо, скреплённое печатью иллити, содержало в себе «мои» слова, посредством которых я, словно какая-то нерешительная девица, предлагал Залии перестать мучать друг друга, сведя на нет все встречи. В качестве первого шага, «я» обязался более не встречаться с ней, что и «выполнял» все эти двенадцать дней. Наставники сорвались с цепи две недели как, следовательно – даты совпадали. И я бы решил, что это проделки кого-то из старейшин, но следом спустившаяся вниз, к родителям в мастерскую Залия принесла ещё одно письмо, написанное лично дедом и скреплённое его же печатью. Эти два сообщения доставили одновременно, и если в «своём» я выступал инициатором разрыва отношений, то дед пошёл ещё дальше, извинившись за «моё» поведение и призвав фамилию Лоссов поспособствовать прекращению нашего общения. Залию уговорили оставаться дома хотя бы пару-тройку недель, я – выматывался на тренировках, и раскрыл всё лишь по чистой случайности. Смогли бы мы вновь наладить отношения после такого? В себе я не сомневался, но что до Залии…?

– Я ничего об этом не знал, правда. И… не ожидал, что моя семья пойдёт на такое. – Я устало опустился на пол и, потерев переносицу, спросил: – Было что-то ещё… подобного рода?

– Устная рекомендация мне отступить. Двое иллити пришли прямо в лавку, и прямым текстом сказали такое моей маме.

– И что она?

– Мы долго говорили… Обо всём… И она сказала, что закроет на этот призыв глаза. Но письмо видел папа, а он считает, что идти против воли огромного рода мы не в силах.

В голосе стояла такая обречённость, что мне невольно захотелось пересчитать деду рёбра парочкой заклинаний. Считает себя вольным распоряжаться чужими жизнями? Действует обманом, не считаясь с моим мнением? Его выбор. Я правда пытался быть хорошим внуком. Верил его словам, учился тому, что рекомендовал он, но я сам считал бесполезным, жил в его доме, жертвуя временем, проводимым с родителями… «Мы – иллити, и мы действуем в интересах друг друга». Прекрасные слова, оказавшиеся ложью. Тогда отец был полностью прав, оскорбляя и поливая грязью всю верхушку своего рода. И обратно его наверняка приняли только потому, что я оказался столь многообещающим…

Но разве можно подделать эмоции, что я посчитал совершенно искренними и неподдельными? Я проводил с Зар`та много времени, и никогда не слышал в его словах откровенной лжи. Притворство и искусная актёрская игра? Нет, скорее иные идеалы и стремления. Покуда всё идёт согласно плана – внук любим и ему можно потакать. Но когда что-то пошло не так, в ход пошли откровенно подлые и гадкие методы вроде подделки писем. Остановится ли дед, когда я выскажу ему всё? Не пойдёт ли ещё дальше, посчитав, что исчезнет человек – исчезнет и проблема? Не буду скрывать, методы деда в ведении дел были, порой, слишком жестоки, но я всегда считал, что возможность их применения не распространяется на своих. Даже отца и маму когда-то он лишь изгнал…

Ладно, действовать сгоряча точно не стоит, ибо можно таких дел наворотить, что самому потом станет стыдно, как с маминой подругой. Для начала – успокою Залию, а после, наверное, поговорю с отцом. Уж он-то подскажет, что делать. А если и он окажется на стороне деда, то…

С иллити мне будет больше не по пути.

Часть V.

Уже через час я вернулся домой, порадовав маму редким в последнее время визитом, – а за две недели я и сюда не выбирался, чего уж, – а ещё через тридцать с небольшим минут отец вернулся с работы. Выдохнув и переодевшись в свой повседневный костюм, я выгадал момент и начал разговор там, где мама точно ничего раньше времени не услышит – в его лаборатории.

– … как-то так.

Пересказ вышел недолгим, но содержательным и, самую чуточку, эмоциональным. Мне всё ещё было трудно смириться с тем, что дед предал моё доверие. Да ещё и сделал это столь цинично, по причине, которая на значимую в моих глазах точно не тянет. Сильная кровь? Да если бы я по такой причине соврал детям или внукам, то как минимум перестал бы считать себя достойным человеком. Кто я, в конце концов, такой, чтобы навязывать остальным, как правильно жить? Бог, что ли? Нет, всего лишь человек…

– Я не знаю, что сказать, Зол. – Восседающий на сиротливо стоящем посреди лаборатории стуле отец опёрся на хлипкую спинку, вперив взгляд в пол. Он выглядел подавленным и разбитым, словно это не меня, а его во второй раз смертельно обидел отец. – Я считал, что он изменился… Ты уверен, что письма действительно отправлены им?

– Я много раз видел печати, и уверен в том, что они подлинные. Да и кому, спрашивается, нужно их подделывать? Залии? – Тут, уж простите, мою реакцию предсказать было решительно невозможно. Я не ребёнок, которого можно читать, словно открытую книгу, да и о происходящем узнать удалось только благодаря Гериану. Он просто не смог и дальше видеть, как я нещадно туплю, и всё мнё рассказал. Кто его мог подговорить? Да никто – он, в отличии от меня, поместья не покидает совершенно. – Это даже звучит абсурдно.

– Для тебя – да, но не забывай, что многие не откажутся от, хотя бы, выкупа. – Ну не могу я объяснить, что пока меня очень сложно предсказать! Не сочетается моё поведение с возрастом, а система ценностей и вовсе иная. – Нам необходимо поговорить с твоим дедом лицом к лицу.

– И он точно ничего… такого не предпримет?

Попадать в плен мне не хотелось совершенно, а деду я с сего дня доверял не сильнее, чем незнакомцу с улицы. Да, он долго завоёвывал моё доверие и уважение, но потерял всё, лишь единожды оступившись. Я был сторонником наиболее рационального подхода, который гласил – «предавший однажды, предаст ещё раз». И если отношения деда с отцом я ещё мог проигнорировать, не являясь ни участником, ни свидетелем событий, то сейчас всё было иначе.

Он. Меня. Предал.

– Нет, такого не будет. Я многое могу представить, но в этом списке нет ничего, от чего нельзя отказаться. Так что – одевайся, нас ждёт тяжелый разговор. Или наоборот, выяснится, что это всего лишь совпадение…

Отец потрепал меня по волосам, но наткнулся на ледяную стену отрицания:

– Не бывает таких совпадений, отец.

Но встретиться с дедом я всё-таки согласился, ибо иной выход, – побег, – был бы самым безответственным решением в моей жизни. Я уже нёс ответственность за Лилиан, которую без меня просто бросят. Сейчас она училась у Файи, и в случае прямого конфликта с иллити мне придётся или уповать на помощь родителей, или искать малышке семью среди тех, кто готов принять чужого ребёнка. Делалось это именно так, руками неравнодушных, так как соответствующий государственный механизм существовал лишь в столице и центрах провинций. Сам я ни присматривать, ни просто обеспечивать ребёнка не смогу, так как не обладаю ни единым источником дохода.

Зато теперь я точно знаю, что в свой десятый день рожденья я точно отправлюсь на восток, в земли, где работы для авантюристов в достатке, и связана она с битвами. Учитель из меня вряд ли получится, так что – только боевые заказы. Но для этого нужно стать экспертом стихий воды и земли… Реально ли? За три-то года, когда я ещё не достиг продвинутого ранга в искусстве обращения со всеми четырьмя стихиями, освоив только воду с огнём? Ударные темпы последних четырёх месяцев меня, конечно, закалили, но шансы всё равно выглядят весьма призрачными. Уровень магии после обновления уже поднялся до пятого, но от желанной полтины его отделяют литры пота и крови, которые мне нужно будет пролить. Сроки… сжатые, мягко говоря. Но и деньги нужны.

Неужто придётся наниматься к кому-то репетитором? А наймёт ли кто-то ребёнка? Разве что для обучения такого же мальца… М-да. Как-то я за собой особых преподавательских способностей не замечал, а из примеров у меня есть только Целестия, доносящая знания путём вдалбливания оных куда можно и куда нельзя, и Форт, в моём обучении откровенно сачковавший. Да, я получил от него прорву полезных советов, но именно их практическому применению он не учил. Просто лишал меня всех сил, вдохновляясь результатами одной стервозной особы.

Исключи я хоть что-то из списка того, что желаю сохранить и защитить, то ситуация стала бы в разы проще, но это не то решение, которое я готов принять. Всё или ничего, как говорил один мой мертвый знакомый, земля ему пухом. Помер он, кстати, как раз из-за желания защитить вообще всё и всех, но я-то не он, как-нибудь сдюжу.

Верно ведь?

К моменту, когда мы с отцом подошли к особняку деда, – препятствий нам не чинили, и вообще все вели себя так, словно ничего не произошло, – город уже утонул в вечернем полумраке. Я и так не слишком-то рано слинял с тренировки, а потом ещё и ждал довольно-таки долго. Плюс разговоры и путь сюда. Вроде и недолго, но тоже отняло время. А уж если дед и вовсе не знал о том, что его план раскрылся, то становились предельно ясны причины, по которым нам потребовалось его дожидаться.

Но ничто не вечно, и спустя какое-то время я с отцом уже расположился напротив хмурого и серьезного деда, гадающего, какие причины нас сюда привели. Если он не бог всех актёров и интриганов, то он именно гадал – это я видел отчётливо, сумев как следует его изучить за эти годы.

– Зачем? – Первым спросил я, едва поймав взгляд человека, лишившегося моего доверия. Выждав несколько секунд и не получив ответа, я продолжил: – Я тебе верил больше, чем кому-либо. Но ты растоптал это доверие. У меня остался только один вопрос. Зачем?

– Потому что того требовал род. – Старик посмотрел сначала на меня, а после вперил леденящий кожу взгляд в папу. – Да, Волан. Так же я ответил и тебе когда-то. Но если тогда я ошибся, сильно ошибся, поставив род превыше всего, о чём теперь сожалею, то теперь… Всё не так однозначно. Вы оба – далеко неглупы, и если Золану может не хватать опыта, то ты, сын, не можешь не видеть, насколько близко людское царство к новой войне.

– Не вижу взаимосвязи, отец.

– Помнишь, скольких иллити потеряли в позапрошлой войне? А в прошлой? И кто выжил, взяв в свои руки бразды правления нашим родом? – Цифры и соотношения сами собой всплыли в памяти. Изначально иллити было около пятнадцати тысяч, и во время той самой, первой для нашей расы войны. Погибло больше восьми тысяч. Осталось семь, и ко второй, прошлой человеко-демонической войне, это число выросло до двенадцати тысяч. Разразившаяся бойня ударила по иллити сильнее, чем когда-либо, и к концу этой войны нас осталось всего пять тысяч. Спустя пятьдесят лет численность поднялась до практически семи тысяч… И в дверь, выходит, готова постучаться новая война? Так же мне помнится, что среди участвовавших в непосредственно сражениях гибли, преимущественно, сильные маги, которых генералы людей использовали чуть ли не как мясо. Слабаки, встречающиеся даже среди нашего рода, выживали… И теперь мне это не кажется таким уж естественным процессом – скорее целенаправленным ухудшением генофонда. – Помнишь, по глазам вижу, что помнишь. И как ты считаешь, сколько нас останется после новой войны? Умру я, умрёшь ты, умрёт Амстер – и останутся только ваши дети, да горстка слабосилков. Слова о чистоте и силе крови не просто сказка, сын. И мы этой крови порядком подрастеряли. Как в такой ситуации я могу позволить Золану выйти за женщину расы Вейри? Его дети в лучшем случае будут полукровками, в них не будет доминантного гена.

– И мы, иллити, рискуем полностью исчезнуть. – Вставил отец, воспользовавшись образовавшейся паузой. – Считаешь это достаточной причиной?

– Да, считаю. Так меня воспитал мой отец, так я пытался воспитать тебя и твоего брата. Так надеялся воспитать и Золана… но в чём-то ошибся, раз в его глазах сейчас нет ни крупицы понимания.

– Правильно папа говорил, называя старейшин закостенелыми старыми пнями. Ты, дедушка, пошёл на предательство, не обдумав всех вариантов. Вот, в чём ты ошибся.

– И о каких же вариантах ты можешь мне поведать, внук?

Ехидцу в его словах было сложно не заметить, так что я решил ответить тем же, щедро сдобрив слова искренним презрением, замешанном на гневе.

– Тебе знакомо такое понятие, как многожёнство? А «наложница» тебе о чём-то говорит? Может, тебе книжку-другую принести? Или из своего, заёмного опыта набросать? Тот работорговец был в этом весьма сведущ…

– Ты слишком многое себе позволяешь!

– Я говорю с тобой как внук с дедом, а не как иллити со своим повелителем. Дерзость? Поверь, в моих глазах ты заслужил совсем иного отношения.

– Убирайся. А ты, Волан…

– Меня тоже здесь более ничего не задерживает, господин Зар`та. Прошу более не считать ни меня, ни членов моей семьи своими родичами. – Маска на лице деда дрогнула, окончательно рассыпавшись после того, как отец, которого я сейчас всецело поддерживал, добавил: – Да будут предки свидетелями моих слов.

На мгновение комната утонула в ощущении чужого, почти осязаемого внимания, а после всё стихло. Только тихо капали стекающие на пол чернила из раздавленной стариком ручки, попавшейся ему под руку. Я знал, какой смысл в себе несёт последняя фраза отца. То, чего он когда-то сумел избежать. Полное, безоговорочное отречение. Только в этот раз – добровольное. Сейчас, я уверен, и у меня, и у него на спине появились соответствующие метки, проявляющиеся лишь у предателей, отказавшихся от своего рода. Поспешное и малодушное решение? Отнюдь. Просто в отношениях между людьми, любых, деловых или родственных, есть черта – когда подобная тончайшей, незаметной нити, а когда наоборот, похожая на массивную, неприступную стену. Из-за этого можно даже не заметить момента, когда ты её пересёк, разрушив всякую возможность всё исправить. Так случилось и сейчас: отец единожды стерпел предательство собственного отца, и спустя годы честно попытался восстановить с ним отношения. Вот только тот не оправдал доверия, ударив даже не по самому отцу, а по мне – единственному его сыну. И даже здесь папа со всей присущей ему искренностью попытался разобраться в проблеме, попытался дать деду второй шанс, но тот отмахнулся от этой попытки, как от назойливой мухи. Закостеневший в своих убеждениях, ставящий род превыше родных, Зар`та ошибся в последний раз.

Часть VI.

Отец направился прямиком домой, а вот я поспешил в ранее занимаемое мною, Файей и Лилиан крыло, намереваясь забрать оттуда девочку. Конечно, придётся повозиться с поиском хороших людей, готовых удочерить сироту, но я уверен, что со связями отца возможно и не такое. Он был весьма известной личностью в кругах ремесленников, так что я намеревался искать именно среди них – обеспеченных, привязанных к земле семей.

– Лилиан, собирайся. Мы переезжаем.

– Господин? – Файя, вошедшая в комнату девочки следом за мной, чуть наклонила голову, выражая таким образом недоумение. – Что случилось?

– Моя семья отреклась от рода. Прости, но тебя я с собой взять не могу.

– Что же с Лилиан?

– Подыщу ей приёмных родителей. – Краем глаза замечаю, как ребёнок замирает в неподвижности, сжимая в руках всего один свёрток. – Уже всё собрала?

– Да!

– Ну, тогда пойдём. Ещё раз извини, Файя.

Несмотря на то, что я стал, фактически, изгоем для иллити, во взгляде Файи не было ничего кроме привычной готовности служить. Её ли собственная это черта, или следствие подготовки слуг – сейчас это не так важно. Куда важнее именно то, что она, в отличии от уже осведомлённой стражи, не смотрела на меня, как на прокажённого.

– Я искренне желаю вам удачи, господин…!

На пожелание, донёсшееся мне в спину, я ответить уже не смог, так как за нашими с Лилиан спинами пристроились стражи, от которых, видимо, требовалось проводить нас к выходу. И каково же было моё удивление, когда у ведущих в город я заметил о чём-то переговаривающихся отца, Амстера и Гериана. Последний, едва меня увидев, так и не отвёл взгляда, пока я с ним не поравнялся.

– Вот так, да?

– Да. – Я кивнул. Почему-то на лице застыла грустная улыбка, которая никак не хотела уходить. Привязался? Конечно, привязался. И к брату, и к дяде, и ко многим другим иллити, с которыми я так или иначе общался. Теперь, после нашего отделения от рода, частота этого общения в лучшем случае упадёт в разы, а в худшем мы вообще перестанем друг с другом встречаться. Грустно, но я не нанимался на роль безвольной кучки глины, из которой можно лепить всё, что угодно. – Но ни к тебе, ни к дяде я хуже относится не стал. Если тебя это беспокоит, конечно.

По плану ободряющая, улыбка вышла натянутой и какой-то кривой. Гериана же перекосило так, будто ему пообещали двадцать четыре часа тренировок с Целестией в моём темпе.

– Идиот. Меня беспокоит то, что мы теперь ещё нескоро увидимся, и чёрт его знает, как там – в Рилан… Ай! – Амстер отвесил сыну звонкий подзатыльник. – Да за что?!

– Следи за языком и не чертыхайся.

– И только…?!

Я хохотнул. Хотя бы в этом плане ничего не изменилось. Но Рилан? Дорогой город при академии магии? И почему, спрашивается, я узнаю об этом, – опять, что ли? – из оговорки Гериана, а не напрямую от отца? Да и когда он это решить-то успел?

– Ты находишься отнюдь не в неформальной обстановке – вокруг много тех, перед кем ты должен держать лицо. – Стража, что ли? – Золан, держи, почитаешь на досуге.

– Спасибо. – Я принял протянутый свёрток. Тяжёлый, килограмма в два, закутанный в ткань талмуд, могущий послужить орудием убийства. – Мы правда отбываем в Рилан?

– Насколько мне известно – да. – Амстер усмехнулся, под возмущённые крики растрепал волосы на голове Гериана и повернулся к моему отцу, молчаливо наблюдающему за нашим разговором. – Давно?

– Давненько. Наши с Клариссой друзья, проезжая через Рокстоун, предложили нам перебраться в Рилан, в один из домов ими выкупленного района, но тогда мы ответили отказом… из-за известных обстоятельств. Сейчас же у нас нет ни причин, ни желания и дальше оставаться здесь.

Насчёт причин и желания, у меня есть по одному от того и другого! Мне мало того, что нужно найти для Лилиан семью, так ещё и Залия… Складывается ощущение, что моя на ней зацикленность – одна из форм безумия, «практикуемого» Палачами, но звучит как какой-то бред.

– Отец, когда ты планируешь отправляться?

– Где-то через две недели. Нужно сдать дела в гильдии и продать всё то, что мы не унесём с собой. Амстер, поможешь с домом?

– Конечно. Несмотря на ваши с отцом взаимоотношения, я был и остаюсь твоим братом. Так что не стоит меня обижать такими вопросами.

– Прости-прости… – Отец смущённо улыбнулся. – Просто перенервничал. Не каждый, понимаешь, день, приходится принимать такие решения.

– Если нужно, я всегда помогу. В том числе и с некоторыми щекотливыми вопросами. Гериан.

– Да?

– Пойдём. Не стоит заранее устраивать проводы. – Поравнявшись с отцом, Амстер шёпотом добавил: – Я постараюсь сделать так, чтобы отец не чинил вам препятствий.

Разговор подошёл к своему логическому завершению, и нас, лишившихся причин находиться на территории рода, выставили за ворота. Что ж, не могу сказать, что какая-то часть меня не рада такому исходу. Свобода… Относительная, конечно, но заметно большая, нежели раньше. Но подробности у отца всё равно нужно выспросить, а то я уже совсем запутался в происходящем.

– Пап, с чего вдруг ты решил переезжать в Рилан? И мама знает?

– Пока не знает, но она совсем не против переезда. Скорее даже за, ведь здесь, в окружении иллити, она не чувствует себя комфортно. – Логично. – Ну а переезд… Помнишь тот случай, когда ты принял нашу подругу за врага? – Киваю. – Тогда-то они нам и предложили перебраться в Рилан. Последние несколько заданий у их команды вышли особенно прибыльными, так что они выкупили сразу несколько домов. В части живут сами, в парочке открыли ремесленные лавки, а ещё часть сейчас пустует. Собственно, мы отказались от этого предложения только потому, что твой дед показал себя с неожиданной стороны, и я понадеялся на то, что он исправился. Однако…

– Оказалось, что он практически не изменился. Но, пап, что заставляет тебя думать, что спустя два года для нас там ещё есть место?

– Даже если нет, наших с твоей мамой накоплений должно хватить на дом, а там мы как-нибудь разберёмся. Золан… – Отец как-то резко остановился и, поймав мой вопрошающий взгляд, спросил: – … ты ведь не собираешься сбегать или бунтовать оттого, что твоя подруга, Залия, останется тут?

– Ну… – Я задумался над тем, как бы помягче приподнести отцу известную мне информацию. Ведь мне удалось сегодня поговорить с Залией, и мы, несмотря на время, многое успели обсудить. Рассматривался даже побег, но пускаться во все тяжкие – такой себе выбор для хрупкой магессы, – ранга эксперта, но она совсем не боец, – и семилетнего вундеркинда. И ладно бы только это, но накопленных мною денег и на дорогу-то не хватит, чего говорить о чём-то большем. Плюс Лилиан… Худо-бедно, но мы, случись нам неожиданно разделиться, в качестве пункта встречи выбрали… Да, Рилан. Да, совпадение – хоть Всевышнему иди молись.

А теперь объясняю, почему именно Рилан. Во-первых, там есть академия магии, в которую Залия, по настоятельному совету родителей, должна была отправиться поступать уже в этом году. Во-вторых, там есть спрос на магов самых разных специальностей, что могло обеспечить нам обоим кое-какой доход. И в-третьих, Рилан – не то место, куда иллити могут так просто прийти и силой попытаться вернуть меня обратно. Так как рассматривался и такой, жёсткий вариант, Рилан нас в этом плане так же устроил. И всё-таки, что говорить? Правду и ничего кроме правды?

– … прости, пап, но мы с Залией планировали сбежать в Рилан. Да, планировали. – Я сложил руки на груди. – Но сейчас в этом более нет нужды.

– Почему это?

– Залия в этом году поступает в академию Рилана.

– О как. – Отец выглядел удивленным. – А если бы это было не так? Ты бы от нас сбежал?

– Ну… возможно?

Всё-таки моё единственное желание – прожить жизнь так, как я сам этого хочу, а вечное сидение дома под присмотром родителей с этим сочетается слабо. И раз уж мне понравилась девушка, с которой я вполне могу быть, в будущем, вместе, то – почему бы и нет? Нет смысла размышлять над тем, что было бы, если. Всё сложилось вполне неплохо. Уладить кое-какие мелочи – и можно продолжать спокойно жить, не терзаясь муками совести.

– М-да. Я предполагал, что дети быстро растут, но в твоём случае это как-то слишком быстро, не находишь?

– Ничего не могу с собой поделать.

Пожимаю плечами, одновременно вспоминая про подарок дяди. Ткань, защищающая книгу, была зачарована, но её оказалось немного, и я быстро от неё избавился. Серая кожаная обложка, оттиск печати какого-то иллити, метка, сообщающая о том, что эта книга всего лишь искусная копия, и отстутствие названия – вот, что мне удалось рассмотреть, создав над левым плечом маленький светящийся шар. Всё-таки в свои права вот-вот должна была вступить ночь, и рассмотреть хоть что-то без света было решительно невозможно.

«Решившись – не сожалей, а сожалея – не решайся».

Первая же строка заставила меня нахмуриться. Во-первых, язык, на котором писал автор, явно был не общим, а демоническим. Я на нём тоже читал, но официально приобрёл этот навык где-то с годик тому назад, в рамках приобщения к культуре демонов. Сходу не вникнув в текст, я осознанно переключился на другой язык и принялся перечитывать ровные строки, с каждой секундой всё чётче осознавая, из-под чьей руки когда-то вышла эта книга. Ведь его печать я видел на стене памяти среди самых первых…

Соу Марек, Четвёртый иллити – и первый Палач.

// Как считаете, отъезд получился достаточно неожиданным?)