Текст книги "Путь кшатрия (СИ)"

Автор книги: Евгений Буковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Мрачная обстановка на станции приводила его к мыслям, что надо поскорее уходить со станции, иначе он просто не выдержит. Но если он уйдет и кинет их всех, своих родных и друзей, то кто о них позаботится? Он не мог так поступить. А теперь с выходом на боевую Ратху, он думал что поступает именно так. Будто бы он уходит от всех, покидает их в трудную минуту. Вместе с этой мыслью приходила и другая – может быть это и есть переломный момент в жизни станции? В его жизни? Что если завтрашний день все изменит, и уже не надо будет бояться ужасных монстров, боятся смерти? Он тешил себя надеждой, что все вот-вот изменится, скоро они все избавятся от страха и опасности и все станет как раньше.

С этими мыслями, Шаста просидел возле костра последние часы своего дозора. Время посвящения вот-вот начнется. Дядя вместе с Шандаром придут за ним и они отправятся в Верхний храм к старейшине Лакшману.

Глава 2
Обряды посвящения

– Эй, Шаста! Тебя тут у гермоворот ждут! – крикнул один из дозорных кшатриев.

– О, ну вот и настал момент. Давай друг, удачи – сказал Навин

– Да, она мне явно не помешает – Шаста встал с рельс и пожал другу руку на прощанье. – Удачи вам парни, чуть позже увидимся.

Дозорные подняли руки вверх, провожая его. Шаста ускорил шаг и быстро добрался до платформы, на которой уже стояли Шандар и его дядя с еще двумя кшатриями. Все были одеты в легкие костюмы химзащиты, на шее у двоих болтались обычные противогазы ГП-5.У Шандара и Акила были более улучшенные ГП-7. Начальник караула держал наготове укороченный "калаш", точно такой же был и у дяди.

– Шаста давай скорее, Лакшман нас ждет уже. – сказал дядя – Так, вот одевай, и поскорее, сейчас выходим на поверхность – Дядя протянул племяннику точно такой же костюм и противогаз. Шаста быстро оделся, проверил свой автомат и фильтр противогаза.

– Ну что, готовы? – спросил начальник дозора

– Да – поочередно сказал каждый.

– Ну, тогда пошли. Открывай ворота!

Один из охранников быстро зашел в служебное помещение, второй достал автомат и повернулся к воротам. В этот момент герма содрогнулась и со скрипом начала подниматься вверх. Кусочки ржавчины и пыли влетели в лицо. Юноша зажмурился. Шаста увидел впереди разобранные на части эскалаторы и прочие куски мусора.

– Поднимаемся парни – скомандовал Шандар

Кшатрии медленно начали подниматься к внешним воротам. Шаста взглянул на вверх В самом конце подъема была непроглядная темнота.

.Включив фонарь, кшатрий увидел перед собой небольшие фонарные столбцы, некоторые из них были сломаны и разбитыми. Стекла лежали по всему эскалатору. Шаста аккуратно ступал шаг за шагом, дабы не напороться на осколки и не провалится под сломанный механизм. По соседним ступеням поднимались Шандар и двое кшатриев. Дядя следовал за юношей тяжело дыша. Такой подъем давался ему с трудом.

Поднявшись ко вторым воротам, кшатрии остановились.

– Открывайте вторые ворота! – крикнул Шандар вниз и сделал несколько круговых движений фонарем, чтобы сигнал увидели охранники.

Внизу Шаста увидел как один из охранников, что-то говорит второму. Через секунду, вторая герма тоже поднялась.

Перед кшатриями был старый вестибюль станции. Стеклянный купол был разбит, куски железных перекладин с остатками стекла свисали с потолка. Турникеты у эскалатора так и остались на своих местах, замерев навечно. Вестибюль был полностью захламлен различным мусором наполненным радиоактивной пылью.

– Надеть противогазы, быстро! – Рявкнул Шандар

Кшатрии быстрым движением натянули противогазы на лица и выставили автоматы перед собой.

– Так идем вперед. Когда выйдем на улицу, поворачиваем направо и следуем за мной и Акилом.

Все пошли к выходу. Шаста разглядывал старый книжный киоск на выходе из вестибюля. Он был на половину пустым. Только несколько растрепанных книг валялись под ногами, а стеллажи были опрокинуты на бок. Все на поверхности было точно таким же, как и шесть лет назад.

Оставив позади громаду торгового центра " Гулливер" (в названии которого не хватало пару букв), кшатрии проследовали дальше. Впереди уже виднелись прожилки железной дороги, покрытой мхом и травой.

Ощущение напряжения и опасности не покидали юношу ни на минуту, казалось, что вот-вот на них нападет какая-нибудь тварь из темноты или начнется буря, как это было в тот раз.

Шаста последовал за дядей и Шандаром, теперь они двигались по прямой улице, ведущей к Храму. Шаста увидел впереди мигающие огни, которые светили из маленьких прямоугольных окон храма, а также несколько отблесков от фонарей на Стене.

Шаста внимательно смотрел по сторонам, опасаясь нападения из-за развалин или черных деревьев, которые росли вдоль железной дороги уходящей все глубже в город. По этой самой дороге, каждые два месяца выходит боевая Ратха в Большое метро. И теперь ему предстоит отправиться в этот путь.

С левой стороны, возле железной дороги стояло большое здание сплошь со стеклянными стенами. Правая сторона здания была разрушена. На обрушенных этажах, хорошо проглядывались остатки внутреннего убранства торговых бутиков. На крыше такими же большими буквами, как и на крыше "Гулливера", была надпись– "ТЦ СТАРАЯ ДЕРЕВНЯ".

Очередной торговый центр. Сколько же раньше было таких зданий у людей? И ведь надо было строить таких гигантов. А сколько требовалось еды и одежды для каждого человека? Шаста не мог себе этого представить. Он не жаловался на жизнь в метро, ему вполне хватало то, что он имеет, ему не нужно было много вещей или много разной еды, да и позволить больше он не мог себе. А люди в древности хотели все больше и больше себе ненужных вещей, много разной еды и прочих прелестей хорошей жизни… но и зачем? Неужели им не хватало того что они имели? И от этого желания быть всегда сытым, быть лучше других, иметь больше других, наверное, люди и погубили себя. В итоге из всеимущих сделать себя бедняками и бродягами, страдающих от болезней и боявшихся опасных тварей, которые могут в любой момент их сожрать.

Шаста не заметил, как они подошли гораздо ближе к храму. Окружающая их местность была по-настоящему пугающей и отталкивающей. Вокруг стояли ржавые остовы автомобилей, по правой стороне улицы полуразрушенные здания провожали немым взглядом путников. Казалось что из темных окон за ними следили страшные чудовища. Юношу бросило в дрожь, по спине прошелся неприятный холодок. Шаста прибавил шагу, поравнявшись с дядей.

Дойдя до стен храма, Шаста снова был в неописуемом восторге. Насколько же большой и величественный Верхний храм. Стены его почти сохранились за двадцать лет, только в нескольких местах опали гранитные куски облицовки. Маленькие оконные проемы тоже сохранились и несколько из них были закрыты металлическими листами, а в самых верхних окнах горел яркий свет.

Это были покои старейшины Лакшмана.

В темноте виднелась еле различимая золотая верхушка храма, поражающая своей красотой даже после Катастрофы.

Впереди появились три человека в черных костюмах химзащиты с такими же черными бронежилетами, сделанными из подручных средств. У каждого в руках "калаши", на лицах противогазы ГП-5.

– Стоять! – рявкнул один из дозорных

– На кого голос повышаешь сынок? – спокойным голосом спросил Шандар

– Прошу прощения Шандар…Из – за темноты не распознал вас.

– Ничего – Шандар положил руку на плечо дозорному.

С левой стороны от храма было небольшое четырехэтажное здание, кшатрии сделали из него местом постоянного проживания дозорных, а также укрепили мешками с песком окна. Из здания вышел человек среднего роста. За место левой руки у него был вставлен протез. Мужчина был одет в точно такой же черный костюм, но вместо черного бронежилета у него была армейская разгрузка, потрепанная и порванная в нескольких местах, на поясе висело четыре самодельных гранаты а также дополнительные рожки к автомату.

– Здравствуй Шандар – голос у мужчины был жесткий с хрипотцой – Это тот самый юный кшатрий с дозора? – Мужчина указал пальцем на Шасту.

– Да Махавир, он самый.

– Что же ясно. Я проведу вас к старейшине. Идем за мной – Махавир резко развернулся и быстрым шагом пошел ко входу в храм.

Шаста редко видел командира кшатриев на станции. Еще когда в первый раз на храм напали ракшасы, Махавир приказал Шандару, взять на себя должность начальника караула станции, а сам стал командиром всех дозорных обороняющих Стену. Он был настоящий знаток своего дела. Бывший военный полковник нашел себе применение и после Катастрофы. И теперь командовал своей собственной армией солдат, хоть и не такой многочисленной как раньше.

– Шаста идем – поторопил его дядя.

Но юноша уже не мог оторвать взгляда от оборонительной Стены. Это было строение высотой трех метров, состоящее полностью из ржавых автомобилей и бетонных плит. Вся эта громадина была выстроена в форме полукруга и тянулась по обе стороны храма, огибая его. С внутренней стороны стояло по несколько дозорных с автоматами наизготовку, в нескольких проемах между машинами были укрепления в виде мешков с песком, на которых стояли пулеметы. На самом верху Стены были укрепления из металлических пластин и капотов автомобилей. На одном из укреплений Шаста увидел два огнемета. Стена являлась оборонительным рубежом не только для Верхнего храма. Самым важным объектом для обороны являлась вентиляционная шахта станции. Если бы буддисты вовремя не спохватились соорудить Стену, то ракшасы уже давным-давно бы захватили станцию.

От всего увиденного у юноши появились внутри чувства гордости и восхищения.

Храм был невероятно красивым и красочным. Четыре прямоугольных вытянутых колоны тянулись до самого верха образуя три арки, на верху которых стояло позолоченное Колесо Дхармы. Верхний портик был полностью разукрашен различными цветами, где в большей степени преобладал красный и желтый цвет. Второй раз за свою жизнь Шаста видел храм, и уже второй раз он не мог сдержать своего восторга. Это место было по-настоящему величественным и загадочным. Наверно в этой загадочности и есть вся его красота.

Шаста не заметил, как отряд зашел внутрь храма. Он поспешил за ними.

Зайдя внутрь, Шаста оглядел вокруг апартаменты храма. Зрелище было неописуемым. По обеим сторонам были выстроены в ряд по четыре колонны, тянущееся к прямоугольному куполу храма усеянному красивыми витражами. Шаста узнал изображение цветка лотоса. На главном алтаре храма стоял бурхан Большого Будды Шакьямуни, покрытый сусальным золотом. Высокую нефритовую мандорлу Будды украшали различные мифологические существа. Между колоннами и до алтаря были развешаны молитвенные флаги различных цветов, точно такие же, как у них на станции. Возле алтаря ходили жрецы, одетые в бардовые одеяния традиционной школы Махаяны.

В отличие от своих собратьев из Нижнего храма, жрецы были одеты в более чистую и на порядок качественную одежду, которые вышивали мастера из лучшей ткани в общине.

Дядя, Шандар и Махавир стояли возле дверей, ведущих на верхние этажи храма. Стянув с себя противогаз, Шаста смог разглядеть командира. От макушки до левого глаза тянулся широкий шрам, рассекая короткий ежик, седых волос. Морщины и острые скулы говорили про уже не молодой возраст командира.

– Акил, Шандар, можете пока подождать его внизу, я с ним схожу к старейшине, не стоит его напрягать лишний раз.

– Шаста ждем тебя внизу. – сказал дядя, и, помедлив, добавил – Не беспокойся, удачи тебе.

Шаста кивнул ему в ответ.

– Беспокоится и правда не стоит – усмехнулся Махавир – Слушай внимательно. Лакшман очень болен, и его внешний вид тебя может немного встревожить. Ты его понапрасну вопросами не мучай. Сил у него мало. Его жена Иша, уже пожилая женщина, но все еще помогает ему. А ты, если что, тоже помоги, не наглей и веди себя пристойно.

– Да, я понял – ответил Шаста, немного вздрогнув.

– Все иди. Мы будем ждать внизу.

Махавир ладонью похлопал по плечу юноши и спустился вниз.

Шаста был немного встревожен происходящим, слова командира его напрягли, но он не мог подвести его.

Шаста зашел в покои Лакшмана.

Первым что он увидел, это были три больших лампадки с изображением дракона, которые освещали часть небольшой комнаты. По середине стояла большая кровать уложенная одеялами. От кровати исходили благовонья различных отваров и трав. Возле кровати сидела пожилая женщина невысокого роста с седыми волосами, полностью закрывавшими ее лицо.

Морщинистыми руками она держалась за одеяло, ее ладони тряслись. Она посмотрела на Шасту серыми глазами. По морщинистому лицу скатывались слезы. Шаста неловко взглотнул.

– Подойди юноша, он ждал тебя. – сказала женщина сухим тихим голосом.

Шаста преодолев свой страх, сделал пару шагов к кровати. На ней лежал худой старик укрытый несколькими узорчатыми одеялами. Половина его лица была в язвах, левый глаз совсем не открывался. На обритой налысо голове проступали небольшие седые волоски. Старик немного приоткрыл рот и что-то пробормотал. Шаста наклонился немного ниже и присел на колени возле кровати. Старик снова попытался заговорить. Теперь Шаста отчетливо расслышал его.

– Еще один юнец пришел поведать старика. – уголок рта немного дернулся, старик попытался улыбнуться. – Я вижу у тебя много вопросов ко мне, хочешь их задать?

– Я… не знаю, с какого начать. Их много. Но я хотел бы и сам ответить на них.

– Не знаешь, – протянул старик – Это хорошо. Не каждый знает все. Даже я. Эти вопросы мучают тебя, я вижу. Ты часто задаешься вопросом " Почему именно я, а не кто-то другой?" или " Имею ли я право поступить, так как хочу, или надо поступить, так как этого ждет большинство?"

– Да, часто. Ответьте мне пожалуйста.

– Как твое имя?

– Шаста

– Шаста, я помню тебя, еще маленьким. Я помню каждого ребенка родившегося в общине, но ты попал к нам младенцем, как и многие другие. – Лакшман немного прикрыл глаза и закашлялся. – Знаешь, когда я был таким как ты, я тоже задавался такими вопросами. А потом я подумал. А что если я рожден для чего-то большего? Для того чтобы кому-то помочь или защитить.

– Вы ведь и так помогли всем нам. Без вас не было бы сангхи. И не жили бы мы, так как сейчас.

– Во многом мне помогли мои верные друзья и любящая жена – старик краем губ улыбнулся женщине. Она взяла его за руку. – Завтра у тебя начнется уже другая жизнь, тяжелее и сложнее. Но ты должен быть готовым к ней. Готовым быть ко всем трудностям. Поверить в свою цель, это значит поверить в самого себя. Так и ты поверь в себя. Это главное. Никогда не оборачивайся на то что тебе говорят окружающие, что надо делать все так как думают другие. Задача в жизни не в том, чтобы быть на стороне большинства, а в том, чтобы жить со своим внутренним, сознаваемым тобой законом.

– Старейшина, а что если мне страшно от того, что я не знаю, что будет в будущем? Не знаю, что меня ждет?

– Никогда не страшись изменений в своей жизни. У тебя же есть друзья?

– Да есть. Они хорошие, правда.

– В этом том я не сомневаюсь. Доверяй им, они помогут тебе. В наше время доверять кому-либо это очень тяжело. Но поверь, среди людей появятся и те, кто может всегда помочь. И ты сам перед ними будь искренен. Будь чист своим сознанием здесь и здесь– старейшина пальцем показал на голову юноши и на сердце.

– Я запомню это.

– Ах да. Ты же у нас теперь Хранитель. Молодец.

– Спасибо старейшина. Я могу идти?

– Да, ты свободен, дай-ка старику отдохнуть. – старейшина попытался посмеяться, но вместо этого он начал тяжело кашлять. – Ох. Эта болезнь погубит меня Шаста. Я знаю что значит мое имя для вас, но у всего есть свое начало и конец, вот и мой подошел.

– И вы попадете в нирвану?

– Не будь таким наивным, мой друг. – усмехнулся Лакшман – Даже Гаутама Будда не достиг нирваны.

– Почему вы так говорите?

– Чтобы достичь нирваны, надо всю свою жизнь смирно сидеть в позе лотоса и медитировать, не поддаваясь никаким чувствам и желаниям. А Гаутама отдавал себя своей работе. Учил других людей, был с ними вместе. И, я думаю, это ему нравилось. Нравилось давать людям свои учения, мысли, философию, делится жизненным опытом. Ведь все великие деятели вносили что-то новое в этот мир. Изменяли его, влияли на других. Великими деяниями они оставили след в истории и память о себе. Именно это делает человека великим. Главное чтобы эти деяния были правильными. А я… Я не настолько был освобожден от своих желаний и чувств. И знаешь, я вполне этому рад. Ведь за жизнь, я испытал самые необыкновенные чувства, и наверно самое чудесное из них, это любовь. А от такого отказываться совсем не хочется. – Лакшман улыбнулся. Иша посмотрела на них обоих, с необычной радостью, перемешанной с грустью.

– Тут был до тебя юноша. Он был довольно строптивым и нагловатым. Сразу видно, что передалось ему от отца. Но он был не особо уверенным в себе. Думаю, ты еще поможешь ему в этом. – сказала Иша

– Не думаю. Мы с ним не особо ладим.

– Ты изменишься Шаста, и он тоже– сказал Лакшман– Все мы меняемся под влиянием людей, которых встречаем, и порой настолько, что сами себя не узнаем. Запомни это… И еще, просто иди своим путем. Прими свою жизнь, такой, какая она есть и постарайся ухватить от нее как можно больше.

Шаста неловко кивнул.

– Удачи тебе, юный кшатрий.

* * *

– Как все прошло? – спросил дядя.

Махавир и Шандар смотрели на юношу.

– Все хорошо, он себя очень плохо чувствует. Эта болезнь и правда неизлечима? спросил юноша

– Нет – ответил Шандар – Раньше были способы сдерживать приступы болезни, но и это полностью не могло вылечить человека, а сейчас и подавно.

– Идите обратно на станцию, старейшина Абхай собирает всех в Нижнем храме. – Махавир быстро надел противогаз и пошел к выходу. Все остальные проследовали за ним.

После встречи со старейшиной Шаста был в состоянии полного разочарования. Ему было очень жаль Лакшмана и его жену Ишу. Он очень хотел помочь им, но понимал что это не возможно. Слова старейшины очень сильно повлияли на юношу. Шаста дал себе слово, что будет поступать так, как он сказал. Через свой внутренний страх и сомнения, юноша был готов принять новое, уготовленное ему испытание.

* * *

После возвращения на станцию Шандар и Акил сопроводили Шасту к Нижнему храму.

Нижний храм соорудили с южной стороны станции. Отгородившись от жилой стороны кусками жести и частями вагонов электропоездов, брахманы устроили свой жилой уголок для медитаций, а также для различных праздников. Оттуда уже доносились шумы всех жителей общины, которые собрались для речи старейшины Абхая.

При входе в храм, возле платформы сидели три местных музыканта, исполняющие вечерние мантры любви и желаний. Один играл на многострунном ситаре, сидя на узорчатом ковре в позе лотоса, второй отбивал легкий ритм на табле, третий подыгрывал на духовом бансури. Простая легкая мелодия разливалась чарующими звуками по всей станции.

Волшебный звук ситара сплетался с легкими постукиваниями таблы, бансури дополнял такой аккомпанемент, своими переливающимися звуками. Старая Деревня погружалась в необычную, загадочную, сказочную атмосферу некой индийской древности.

Шаста не мог оторваться от игры музыкантов. Внутри стало спокойно и легко. В голове проскальзывали образы различных божеств и царей далеких веков прошлого.

Зайдя внутрь храма, юноша увидел Навина с Дэви, сидящих в позе лотоса. Он прошел к ним. Жители станции сидели полукругом и медитировали. Женщины были одеты в праздничное, разноцветное, покрытое узорами сари, мужчины – в традиционном лунги. Некоторые двигались в такт музыке играющих на входе. По центру у алтаря сидели монахи, в ладонях у каждого были небольшие свечи, освещавшие их лица. По сторонам от брахманов тянулись молитвенные флаги, на которых висели красные лампадки с изображением газели. На центральном алтаре стояли деревянные фигурки богов Тримурти – Брахмы, Вишну и Шивы, над ними стояла статуэтка Будды сидящего на цветке лотоса. Все ожидали начала процессии. С правой стороны, за красной ширмой, Шаста заметил движение трех человек, старейшина Абхай готовился выступить перед общиной.

Брахманы подняли указательные пальцы вверх. Постепенно шум начал утихать, музыканты перестали играть. Ширма отодвинулась, и оттуда, в сопровождении трех монахов, вышел мужчина среднего роста в узорчатом сине-золотом шервани. Черные волосы, были гладко зачесаны назад. Властное лицо, уверенный взгляд. Этот человек всегда следил за своей внешностью. На запястье висело несколько браслетов и четок, на безымянном пальце золотое кольцо с красным камнем.

Шаста узнал старейшину Абхая, Он всегда старался выделяться среди прочих брахманов и не только внешним видом, но и поведением, что выражало недовольство у многих монахов. Краем глаза, юноша заметил черноволосую женщину в красно-черном сари, ее взгляд был безразличным к происходящему, она выглядела замученной и печальной. К ней подошел Абхай, и взяв ее за ладонь, нежно поцеловал. Женщина немного смутилась и неловко улыбнулась старейшине. Отпустив ее ладонь, Абхай повернулся ко всем.

– Приветствую вас, мои братья и сестры! – зычно произнес старейшина. Толпа поклонилась ему.

– Сегодня мы вновь проводим посвящение наших молодых юношей в доблестных воинов-кшатриев!

Жители восторженно заликовали.

– Двое молодых братьев станут верными помощниками Хранителей боевой Ратхи. И вместе с ними они пойдут для выполнения опасной, но благородной миссии. Как вы думаете, мои братья и сестры, смогут ли эти двое юношей пройти ужасные испытания, самого демона Кали?

– ДА! – громко сказали все.

Абхай поднял руки и все сразу перестали шуметь.

– А что думают сами воины? – спросил он. Жители станции переглянулись– Выходите сюда братья!

От волнения ноги сделались ватными, дыхание участилось. Шаста был в небольшом оцепенении, но преодолев чувства, подошел к алтарю. Из противоположного угла вышел Динеш улыбаясь всем. Подойдя, он подмигнул Шасте и встал рядом со старейшиной. Абхай приобнял юношей и отступил.

– Вы готовы братья выполнить эту миссию и верно служить Хранителям?

– Да – резко ответил Динеш

– Да – помедлив, сказал Шаста

Абхай посмотрел на женщину в красном сари.

– Лалита, супруга моя, а как думаешь, ты, смогут ли справиться эти юноши?

– Да, Абхай – тихим ровным голосом произнесла женщина и опустила глаза.

– А ты, дочь моя, Амита, веришь в них?

– Да, отец. – с неким пренебрежением сказала девушка.

Шаста услышал голос, который хотел услышать весь этот день. Он был встревожен от взглядов окружающих, но и одновременно радовался появлению Амиты.

– Это хорошо – Тихо произнес Абхай – Очень хорошо.

Брахман отпустил юношей и подошел ближе к толпе.

– Я помню времена хаоса. Когда мир рушился у меня на глазах. Мы искали спасения, но понимали, что уже ничем не можем друг другу помочь. Я помню людей одумарненных славой и богатствами. Они желали большего, всегда. Желания взяли вверх над их сознанием, демон Кали поработил их внутренний мир. Они не замечали как начинали терять человеческий облик. Их страдания усилились и ничто уже не могло усмирить их пороки. Эпоха Кали достигла своего апогея и люди имевшие все, стали нищими, а тем, кто был чист сознанием и не поддавался порокам, достался в наследство разрушенный, опустошенный мир. Его населили ужасные чудовища, демоны из подземного мира пришли уничтожить всех и поработить свободных людей. Уже десять лет мы сражаемся с ракшасами и никогда не сдаемся!..

Жители воскликнули, но тут же замолчали, увидев поднятую руку брахмана.

– Я хотел бы рассказать вам притчу о Будде Гаутаме….Существует предание: Будда остановился у врат Рая. Ради достижения этой цели он трудился всю свою жизнь. Врата открылись перед ним. Играла музыка. Было празднество и ликование, потому что очень редко человек поднимался к таким высотам. Привратники открыли врата, вышли навстречу и пригласили Будду:

– Ты прибыл! Входи! Мы рады приветствовать тебя! – кричали они

Но они были удивлены. Будда выглядел грустным. Он не мог думать в этот момент о блаженстве. Он задумался о миллионах заблудших, страдающих, не знающих, что делать. Они нуждаются в его помощи! Будда сказал привратникам:

– Пожалуйста, закройте врата! Я не могу войти. Я буду ожидать, пока все люди не войдут в эти ворота. Возможно, потребуется вечность, но это не имеет значения.

"Я вижу миллионы грустных лиц, сердца, полные слёз, людей, которые никогда не знали радости". – Сказал Гаутама – "Закройте ворота, я войду последним… " И сейчас Будда всё ещё стоит снаружи Райских врат и освещает путь каждому, кто идёт этим путем…. Эту притчу я говорил вам не раз. Мы с вами заблудшие и страдающие, но мы страдаем не от самих себя, а от мира вокруг нас. Но помните, что Будда осветит нам путь, каждому из нас. Благодаря вере и нашему единству и сможем одолеть ужасных демонов! И завтра – старейшина повысил голос – Наш путь начнется братья мои!

Толпа заликовала, у многих женщин полились слезы, некоторые из мужчин стали со своих мест и гордо произносили имя старейшины. Абхай улыбался каждому из них.

Брахманы позади него снова подняли пальцы вверх, толпа смолкла.

– Юноши выпейте этой воды – Абхай протянул чашу Динешу, тот выпрямил осанку и с серьезным видом принялся пить, а после поклонился Абхаю. Шаста без особого фанатизма повторил то же самое.

– Теперь вы готовы кшатрии к этому пути. Будда осветит вам путь.

Брахманы повставали со своих мест и начали провожать людей из храма. Шаста увидел Амиту и друзей. Динеш толкнув его быстро подошел к ней и обнял, Амита смутившись оттолкнула его. Дэви и Навин снова о чем то спорили стоя у алтаря. К Амите подошла мама и, поцеловав ее, ушла за Абхаем.

– Поздравляю тебя Динеш – сказала Амита – Ты молодец.

– А то, не просто же тогда в тоннеле ракшасов поубивали а?

– Да, только Шасте спасибо не забудь сказать – подмигнула она юноше.

– Я бы и без него справился, ты же знаешь.

– Я так не думаю Динешик-усмехнулась девушка – Тебя, кстати, отец искал, он сейчас на станции.

– А, ну я тогда пойду. Да, завтра трудный день, еще и выспаться надо. А то из меня герой будет никакой. А так, полон сил и уверенности! – захохотал Динеш

– Иди, иди. – похлопала она его по плечу – Не проспи только.

Парень ушел следом за толпой, девушка повернулась к Шасте.

– Намасте Шаста, как же я рада тебя видеть! – девушка подбежала к нему и крепко обняла.

Амита была невысокого роста с волнистыми черными волосами, гладко убранными со лба и аккуратно завязанными в две косы. Ее праздничное зеленовато-красное сари, ровно облегало узкую таллию и тянулось через левое плечико, как накидка. На крепкие ножки были надеты маленькие босоножки с узорами в виде лозы.

Она имела округлое милое лицо с небольшим носиком и тонкими бровями. Чуть полноватые губки разошлись красивой улыбкой, на щеках появились ямочки. Красивые зеленые глаза смотрели прямо в глаза юноши. Шаста немного смутился, но оторвать взгляда не смог.

На лбу девушки было нарисовано бинди красного цвета с небольшим кулончиком по центру. Обычно бинди носили замужние женщины общины, но молодые девушки, подражая своим мамам, носили их как украшение.

Свое сари, Амита связала сама, из подручных средств и старых тканей. Вместе со своей матерью и другими женщинами общины, девушка вышивала нарядную одежду для всех жителей сангхи. Используя ткани от старой поношенной одежды либо любого другого материала. Амита надевала его только по случаю важного праздника или события, а сама больше предпочитала носить свободные шаровары и легкую тунику. Но сегодня она выглядела еще чудеснее, чем повседневно.

Чаще всего девушки и девочки общины донашивали сари и чуридары за своими мамами и тетушками. То же самое и касалось юношей, которые носили шервани и лунги с сандалиями. Такая традиция появилась еще с самого образования общины, чтобы поближе приобщиться к древней индийской культуре.

– Намасте, я тоже очень рад. Как тебе церемония?

– Все было великолепно! Только отец, как всегда начал говорить о прошлом. Я так этого не люблю.

– Почему?

– Он часто говорит о людях плохо. Особенно в прошлом, будто все люди, всегда были плохими, а сейчас у нас все хорошие.

– А ты так не считаешь?

– Я думаю, что всегда были плохие и хорошие, а говорить обо всех сразу это неправильно.

– Может, просто ему только попадались люди, которые были плохими?

– Получается, что и мама плохая, если он так думает. – Амита немного понизила голос – А он и правда думает, что она виновата в половине его бед…никогда его за это не любила и еще за много всего. Пойдем к платформе я что-то тебе показать хочу. – Амита резко схватила Шасту за руку и потащила его к выходу храма.

– Эй, Шаста! Не забудь про медитацию. – донеслось от алтаря – Я буду ждать тебя у лачуги!

– Хорошо, я приду.

– Идем, Идем.

Ребята вышли к платформе у северного тоннеля. Музыканты заканчивали играть мантры, теперь они наигрывали обычные вечерние мелодии. Жители разошлись по своим лачугам. Шаста услышал голоса Шандара и дяди возле северного дозора, те отдавали распоряжения дозорным о пересмене на ночное время.

– Давай садись – девушка присела на краю платформы.

Шаста присел рядом. Свесив ноги с платформы, юноша стал с интересом наблюдал за действием Амиты. Девушка достала свернутый лист бумаги. Лист был грязно-желтого цвета и порван в нескольких местах. Амита тонкими пальцами раскрыла его. Шаста краем глаза заметил небольшой посиневший ушиб на затылке девушки, она то и дело поправляла волосы чтобы он был менее заметен.

– Что это у тебя на шее? – Шаста протянул руку, но девушка отодвинула ладонь в сторону.

– Ничего страшного, это я вчера ударилась, когда из лачуги выходила – усмехнулась она.

Шаста взял ее за руку.

– Амита, скажи правду, отец снова тебя ударил? – спросил он. Девушка опустила глаза. – Мне можешь сказать.

– Да – тихо сказала она.

Шаста побагровел от злости. Он часто замечал, что девушка прячет свое лицо или руки и старается поменьше общаться с окружающими. Чаще всего она сидела у себя в лачуге и вышивала сари и другую одежду. Только Дэви, как ее лучшая подруга, приходила ей помочь и пообщаться. Шаста знал, что старейшина Абхай очень плохо относится к своей дочери и жене, за что он его презирал и не воспринимал как брахмана и мужчину общины.

А Амита… Она не говорила всей правды Шасте. Она всегда старалась отмолчаться или делала вид что не слышит его. Так как знала, что юноша снова заступится за нее, а ее отец этого терпеть не мог. Недозволительно было кшатриям влезать в дела брахманов и их семьи. Амита понимала, что у Шасты далеко не дружеские чувства к ней и старалась уберечь юношу от себя, дабы он не пострадал от рук ее отца.

Когда Шаста спрашивал ее на прямую, то она отвечала своей постоянной фразой – " Отец мудр и справедлив. Он любит меня, и так проявляет свои чувства". Но… Амита понимала, что врет сама себе и окружающим. Она ненавидела своего отца. Она никогда его не любила. Все что он ей говорил про светлое будущее семьи, было неправдой. Она ему была безразлична, также как и Лалита. Мама Амиты постоянно болела, и девушка всячески помогала ей. Каждый день она приходила в лачугу и видела свою маму замученной и печальной. Девушка возненавидела своего отца. Ей хотелось уйти из общины, уйти от него. Взять с собой маму и сбежать куда – нибудь далеко-далеко. Она понимала, что бессильна что-либо изменить. Но был Шаста, который не давал ей так поступить, хоть он и не знал про это. Но, пришло время узнать…