Текст книги "Зимняя война 1939-1940. И.В.Сталин и финская кампания"

Автор книги: Евгений Кульков

Соавторы: Олег Ржешевский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)

По звуковым взводам. Они прекрасно боролись с артиллерией противника. Нужно корпусным тяжелым артполкам дать дивизион разведывательной службы.

ВОРОШИЛОВ. Ваше время истекло.

ПАРСЕГОВ. Мне нужно 5 минут.

ВОРОШИЛОВ. Дать 5 минут?

ГОЛОСА. Дать.

ПАРСЕГОВ. Связь с пехотой осуществлялась по принципу: командир батареи – командир роты и т.д. Такой метод взаимодействия показал хорошие результаты, так как здесь командиры участвуют на местности, они учат друг друга и учатся как вести бой, получается хорошо. Этот метод нужно усовершенствовать.

Бой и попытки прорвать УР противника с ходу. Это сделать не удалось и не удастся никогда. Я хочу подчеркнуть, что не нужно с ходу брать УР, а нужно сначала провести огневую разведку, вскрыть систему огня противника. Мы это в ряде мест проделали, и в результате у нас были неплохие успехи. До 10 февраля с.г. мы обнаружили все сооружения противника и основательно их разрушили и поэтому 11 февраля успешно после артподготовки атаковали УР.

Атака 11 февраля являлась продолжением всей предшествующей артиллерийской подготовки. Поэтому после 2 час 15 мин артиллерийской подготовки смело была проведена атака. Причем мы применяли очень много методов. Когда артиллерийская подготовка кончается, мы переносим огонь вглубь на несколько сот метров. Противник нас изучил. Он знал, что сначала идет артиллерийская подготовка, потом поднимается пехота в атаку, противник выходил из своих окопов и встречал нашу пехоту огнем. Поэтому мы стали применять различные методы артиллерийской подготовки, путем неоднократных ложных переносов огня обманывали противника, и это приводило к окончательному уничтожению его живой силы, выдвинутой для борьбы с нашей пехотой. Этот метод и позволил 123-й дивизии смело прорвать УР противника.

Этим методом мы будем руководствоваться и в будущем. Если потребуются другие методы, будем изучать их и проводить. Прорыв укрепленного района финнов показал совершенно конкретно, что если вы хотите прорвать современный укрепленный район, то вы должны иметь прежде всего мощное артиллерийское хозяйство. Если у вас имеется мощное артиллерийское хозяйство, то вы можете рассчитывать на успех. Сначала нужно потрясти, разбить, уничтожить и тогда командовать войскам вперед. Только так нужно делать, потому что бетон ничем другим не возьмешь.

У меня, тов. народный комиссар, все.

ВОРОШИЛОВ. Слово имеет тов. Семенов.

СЕМЕНОВ (бригадный комиссар, военком 50-го стрелкового корпуса).

Товарищи, сложность обстановки на Карельском перешейке предъявляла повышенное требование к войскам, следовательно, предъявляла повышенные требования и к партийно-политической работе.

Прежде всего могучим помощником в проведении партийно-политической работы явилась наша великая родина, которую мы чувствовали каждый день. Мы чувствовали каждый день заботу нашей партии и нашего правительства. Каждый командир и красноармеец были согреты великой любовью нашего советского народа. Каждый красноармеец шел в бой держа на устах великое имя товарища Сталина, которое было великим знаменем победы, вдохновляло на героизм, было великим примером, как надо любить и драться за нашу родину.

Я остановлюсь на ряде вопросов, которые, по моему мнению, заслуживают внимания для того, чтобы в будущем на эти вопросы обратить еще больше внимания.

Я должен буду сказать о том, что наши партийные организации проделали исключительно большую и ответственную работу для того, чтобы обеспечить успех боя. Наша партия дала в нашу Красную Армию свои лучшие кадры. Партийная прослойка частей 50-го корпуса, которые стояли на главном направлении Карельского перешейка, была довольно высока. Если посмотреть 90-ю дивизию, то там партийная прослойка составляла 10% к общему числу ее состава. 142-я дивизия имела 6-7%, это была второочередная дивизия. 35-я танковая бригада имела 17%.

Комсомольская прослойка была еще выше. В 90-й дивизии комсомольская прослойка составляла 21,5%, в 142-й дивизии – 14%, в корпусных частях – 25%. Таким образом, партийная и комсомольская прослойка была большая. Опираясь прежде всего на эту партийную прослойку, мы сумели поставить на должную высоту политико-воспитательную работу, выполнение тех боевых задач, которые перед нами ставились командованием 7-й армии.

Я должен сказать, что партийная и комсомольская работа сыграла исключительно большую роль, но одновременно с этим хочу отметить и большие, крупные недоработки, на которые нужно будет обратить внимание в нашей практической работе.

Очень большим и крупным вопросом у нас было политическое воспитание. Мы сумели воспитать сотни и тысячи беззаветно преданных бойцов, командиров и политработников. Только из состава нашего 50-го корпуса были представлены к званию Героя Советского Союза 85 человек, к ордену Ленина – 115 человек. Это был итог того героизма, того мужества, которые были проявлены бойцами и командирами, главным образом при прорыве главных укреплений противника.

Наряду с этим надо будет отметить и такие факты, как дезертирство, уход с поля боя, брошенное оружие, факты паники. Надо сказать, что это является большой недоработкой командиров, политработников, партийных и комсомольских организаций. Вопрос политического воспитания должен быть крепко поставлен в мирных условиях. Требуется продумать определенную систему политического воспитания нашего запаса, потому что в значительной степени пришедший запас показал явное неблагополучие в этом вопросе. Во-первых, мы должны повысить авторитет нашего командира. Авторитет нашего командира должен быть поставлен гораздо выше. Причем мы отлично понимаем, что этот авторитет зависит лично от самого командира – от того, насколько поддерживается авторитет командира в стране. Повышение личного авторитета главным образом зависит от роста знаний военного дела. Командир должен работать над собой так, чтобы его работа оставляла определенный след, во-вторых, он должен повышать требовательность к красноармейскому составу повседневно. Командир должен служить образцом дисциплины в Красной Армии, ибо этим самым мы должны воспитывать дисциплину в каждом бойце. Дисциплину мы должны поставить гораздо выше, как это показал опыт войны. Надо, чтобы каждый боец знал, что каждое требование командира должно выполняться в срок и беспрекословно.

Мы знаем, что в состав армии в период войны влился новый командный состав, который окончил краткосрочные курсы. Нам надо много работать с этим новым составом для того, чтобы выработать из этого состава культурных командиров нашей Красной Армии.

Мы должны повысить авторитет командира. Это показал опыт боевых действий. Мы имели случаи внесения элементов демократизма, были факты, когда командиров "не замечали", когда не знали о положении командира, когда не знали о том, что, видите ли, его приказания обязательно нужно выполнять. Такие моменты, к сожалению, были. Это обязывает нас как следует поработать, чтобы наш командир ясно понимал и выполнял ту великую, большую роль, которую он играет в нашей стране.

Необходимо более серьезно отнестись к выращиванию командного состава, особенно такого решающего звена, как командир взвода, роты, батальона, политрук роты и младший комсостав.

Эта категория командного и политического состава ведет непосредственно бойцов в бой, непосредственно практически выполняет поставленную боевую задачу.

Это звено, как показал опыт боев, являлось и наиболее уязвимым с точки зрения того, что это звено командного состава главным образом и выбывало из строя. Над ростом этой категории командного состава, над его подготовкой надо работать таким образом, чтобы мы были полностью уверены, что жизнь людей, ценных людей в нашей стране, мы вручаем авторитетному командиру, командиру, отлично знающему военное дело, командиру, который заслуживает всеобщее уважение и всеобщий авторитет бойцов. Вот таких командиров мы должны выращивать.

Опыт также показал и то, что в боевой обстановке, когда были серьезные бои, это звено нам заменить было некем. Были факты, когда из-за убыли комсостава ротой у нас командовал красноармеец. Не было у нас под рукой готовых командиров. И вот сейчас, по-моему, следует поставить задачу, чтобы в следующих наших боевых действиях, когда они будут, иметь обязательно в составе корпуса резерв этой категории комсостава в количестве 25-30 человек. Надо обязательно в составе корпуса иметь свой запасной полк, так, чтобы командир корпуса мог оперативно руководить этими кадрами и посылать их туда, куда требует решающий момент боя.

Надо иметь также и в политотделе корпуса резерв политработников 15-20 человек, главным образом политруков роты.

Опыт боев показал, что над выращиванием высшего комсостава также работали недостаточно. Иногда доверяли полки и дивизии людям неспособным, не имеющим опыта, слабо подготовленным, которые терялись при малейшем осложнении боя. Таким был командир 123-го полка [дивизии] Стешинский, впоследствии по нашей просьбе снятый и замененный тов. Алабушевым. А ведь за такую недоработку мы расплачивались дорогой ценой, кровью.

В мирной обстановке необходимо систематически собирать командиров и комиссаров дивизий, корпусов и вести с ними систематическую работу над тем, чтобы все новости в боевых и политических вопросах прежде всего были известны этой категории командного состава.

Остановлюсь на вопросе, который у нас также являлся больным. Я считаю, что абсолютно ненормальным был факт, когда присылали на фронт необученных бойцов, состав их был высок, доходил до 20-30%. Присылались такие бойцы, которые не имели боевой подготовки, не умели обращаться с винтовкой. В период подготовки к прорыву укрепленного района мы таких неподготовленных людей получили по двум дивизиям 874 человека, а позже в 100-й и 123-й дивизиях получили необученных красноармейцев 4314 человек.

Незнание военкоматами своего контингента бойцов заставляет удивляться. Очень много было людей на фронте старше 35 лет. Известно, что боец, возраст которого 23-30 лет, самый хороший. А мы имели по 100-й и 123-й дивизиям красноармейцев старше 35 лет 5920 человек. Перевести их в тыловые подразделения не представлялось никакой возможности. Это усложняло работу командиров и политических работников.

Надо потребовать от наших военкоматов знания людей, чтобы военкоматы знали, каким контингентом они располагают. Необученные красноармейцы и красноармейцы старших возрастов, присланные на фронт, повысили наши потери и понизили качество наших частей.

ВОРОШИЛОВ. Ваше время истекло.

СЕМЕНОВ. Мне нужно 3 минуты.

ВОРОШИЛОВ. Пожалуйста.

СЕМЕНОВ. Здесь отмечали, что Финляндию в мирных условиях мы изучали недостаточно, не изучали как следует. На играх у нас получалось очень просто, доходили до Выборга в два счета, с перерывом на обед.

Центр тяжести операций белофиннов был поставлен на ближнем бое, на организации главным образом ружейно-минометного огня, использовались легкие подвижные лыжные подразделения. Наши части оказались неподготовленными для боев на лыжах, были малоподвижными, тяготели к дорогам, боевой обоз вытягивался "кишкой" на 10 км. Спасало нас отсутствие у белофиннов авиации. В направлении Кемяря на одной узкой дороге "сидели" 123-я и 84-я стрелковые дивизии, 1,13, 15, 35 и 20-я танковые бригады и некоторые части 90-й дивизии. Создалась такая "пробка", которую приходилось "расшивать" несколько дней многим ответственным работникам.

Почему не учитывалась возможность создания такого положения раньше? Разве не безобразное явление было – присылка уже в феврале месяце полностью моторизованной 84-й стрелковой дивизии, имевшей до 2 тысяч автомашин, когда ясно была видна трудность для передвижения автотранспорта, а эта дивизия вся, включая станковые пулеметы, была на машинах и, конечно, передвижение такой моторизованной дивизии было затруднительно. Надо резко сократить наши обозы.

В нашей партийно-политической работе большую роль играли партийные и комсомольские организации, создавая ударные подразделения. Борьба за создание ударных подразделений была одной из форм соцсоревнования. Опыт 123-й ордена Ленина стрелковой дивизии показал, что, имея ударный 245-й полк, она использовала его на самом ответственном участке боя и с момента прорыва укрепленного района противника и до конца войны полк был ударным. Командир полка полковник Рослый, Герой Советского Союза, искусно применял 245-й полк во время выполнения боевых заданий, которые давала дивизия. Полк имеет 7 Героев Советского Союза, и каждый красноармеец гордится своей службой в этом 245-м полку. На примере 123-й дивизии можно показать, как шел ее боевой рост, как крепла дивизия. Надо отметить, что прорыву укрепленной полосы противника предшествовала полоса "детской болезни". Были факты потери оружия в 255-м стрелковом полку, факты паники, частое невыполнение боевых заданий 272-м стрелковым полком. И вот за дивизию принялись крепко. После этого дивизия просто переродилась. Перед прорывом укрепленной полосы противника в дивизии была проведена большая партийно-политическая работа. Каждый красноармеец буквально был заряжен сознанием во что бы то ни стало прорвать укрепленную полосу противника, каждый горел желанием во что бы то ни стало выполнить боевое задание, выполнить волю нашей партии. До каждого бойца был доведен приказ штаба Северо-Западного фронта.

Здесь начальник артиллерии говорил о том, что впервые за мощным артиллерийским валом поднялась и пошла в атаку пехота. Мощный артиллерийский огонь и удар пехоты прорвали укрепленный район противника на высоте 65,5, считавшийся неприступным, и на ДОТах было водружено победное красное знамя Советского Союза.

РОСЛЫЙ (полковник, командир 245-го стрелкового полка, Герой Советского Союза).

Здесь, товарищи, выступали большие начальники, саперные и артиллерийские. Одни выпячивали роль сапера, а начальник артиллерии особенно подчеркнул роль артиллерии. Я, как пехотный командир, не буду выпячивать особо роль пехоты.

ГОЛОС. Нет, надо выпятить.

РОСЛЫЙ. Нет, не буду.

ВОРОШИЛОВ. Скажите правду.

РОСЛЫЙ. Скажу правду. Я не буду выпячивать роль пехоты потому, что основная задача пехотного командира – это увязать всех этих начальников, и артиллеристов, и танкистов, и пехоту, и только тогда дело будет.

Я хочу вам рассказать на примере. Конечно, больших примеров я не знаю, но я знаю пример нашего 245-го полка, который брал рощу "Молоток" и высоту 65,5.

Как при боевых действиях этого полка, так и при подготовке к прорыву, я хочу "выпятить" один вопрос, вопрос организации взаимодействия между всеми родами войск. Немножко истории. Это первые бои, когда они оказались неуспешными. В чем дело? Мы хотели прорваться и забрать с ходу высоту. Дело в том, что железобетон не был нарушен и противник, совершенно искусно владея своей обороной, пропустил танки, подпустил пехоту, а потом внутренним огнем уничтожил танки, оттеснил пехоту и частично ее уничтожил. Стало понятно, что так нельзя действовать.

Я принял полк 1 января 1940 г. С чего мы начали? Прежде всего мы начали готовить подразделения и добились того, что командир отделения почувствовал своих бойцов, а бойцы почувствовали своего командира отделения. Это больной вопрос. Тут говорили, что главным звеном являются командиры рот, полка и т.д. А я скажу, что главным звеном является командир отделения. Прежде всего нужно иметь в виду командира отделения. Мы начали проводить занятия, занятия проводились в порядке взаимодействия, мы тренировали людей с танками, с артиллерией, тренировали как ползать, ходить и этим самым сколачивали и маленькие, и большие подразделения.

Наконец, еще один вопрос, вопрос артиллерийской подготовки. Я всегда, товарищи, буду с любовью вспоминать тов. Ниловского, командира 402-го артиллерийского полка. Мы впервые встретились с ним, когда стали разрушать железобетон противника, и с этих пор он стал моим личным другом. Нам требовалось разрушить железобетон.

Я не сказал бы, что нам удалось его уничтожить легко и, как тут командир инжвойск сказал, что 123-я дивизия потом легко взяла укрепленные районы. Не так было легко брать укрепленный район, но разрушить эту систему нужно было, и вот тов. Ниловский своей мощной артиллерией очень успешно разрушал систему железобетона. Это один из важных видов подготовки к прорыву укрепленного района.

Второй очень важный момент – это подготовка исходного положения для пехоты. Мы должны были вывести большую массу пехоты и поставить ее воочию перед противником, и мы лишь потом убедились, как замечательно видел противник с этой высоты 65,5 все, даже штаб корпуса. Мы должны были ожидать, что противник, разгадав наше наступление, направит свой огонь, т.е. контрартподготовку, по живой силе пехоты. По артиллерии он не мог этого сделать, ибо у него не хватало для этого сил, а против живой силы у него кое-что было. Так вот, мы давали такой замечательный артиллерийский огонь в течение 2 час и 20 мин, что этот огонь можно было в музыке воспевать, если бы был композитор.

СТАЛИН. У артиллерии есть своя музыка. Правильно, есть.

РОСЛЫЙ. Безусловно, товарищ Сталин, есть замечательная музыка. В это время противник все же вел по нашим войскам довольно сильный огонь, а мы свою пехоту сумели спрятать. Спрятали в заблаговременно подготовленные укрытия. Правда, эти укрытия не были хорошо сделаны, но мы спрятали свою пехоту.

Я у себя в полку применял саперные работы, сделал траншеи, хотел перерезать траншеи противника, но меня предупредили намеченным наступлением. Мне не пришлось это довести до конца.

Дальше, товарищи, когда началась артиллерийская подготовка, пехота была спрятана, но так как отдельные пехотные подразделения лежали от переднего края противника далеко, а мы знаем, что при таком глубоком снеге нужно потратить много времени для того, чтобы подойти вплотную к противнику, то я дал командирам приказ, и не только приказ: в течение месяца воспитывал пехоту, чтобы до конца артиллерийской подготовки начать движение пехоты и подойти к огненному артиллерийскому валу, так как в этом случае противник, находился под огнем нашей артиллерии и не мог вести огня по нашей пехоте. Пехота подошла к огневому артиллерийскому валу до 100 м, и тут мы нарушили устав.

СТАЛИН. Изменить его надо.

РОСЛЫЙ. Мы подошли к противнику очень близко, причем это необходимо было сделать, потому что после конца артиллерийской подготовки противник еще несколько минут сидел в траншеях. Мы это учли и решили использовать эти несколько минут для движения, пока противник выйдет из траншей. Все было прорепетировано, и пехота подошла очень близко к противнику, также своевременно вышли и танки. Нам удалось согласовать действия всех родов войск, поэтому успех был обеспечен. И на самом деле, минут через 15-20 красный флаг был водружен в роще "Молоток", а через каких-нибудь 5-7 мин – на высоте 65,5. Увидев красные флаги, вся пехота с криками "Ура!" пошла в атаку.

Второй пример, когда после взятия высоты 65,5 и рощи "Молоток" мы пытались взять рощу "Фигурную" с ходу, что нам не удалось, пришлось опять все организовывать сначала.

И так полку пришлось брать около 10, если не больше, довольно серьезных укреплений. Не таких, конечно, как на высоте 65,5. Отсюда вывод, что необходимо еще в мирное время учить командиров и бойцов взаимодействию, учить на примерах, чтобы они полюбили артиллерию и танки. Танк очень часто спасал положение. Я иногда готов был расцеловать танкистов, потому что они своим правильным взаимодействием приводили к успехам в бою. Учить войска взаимодействию надо и больше приближать танки к дивизии. Это не ново, это старо. Но это остается пока для нас неразрешенным.

СТАЛИН. Авиация помогала?

РОСЛЫЙ. От авиации мы непосредственно помощи не ощущали. Авиация помогала, но в тылу.

СТАЛИН. Передний край "не утюжили"?

РОСЛЫЙ. Они "утюжили" до начала наступления. Но я на авиацию никогда не обижался.

Больной вопрос, который выявился во всех боях, – это то, что наши бойцы и командиры мешковаты, неповоротливы, плохие физкультурники, быстро выдыхаются. Я считаю, что нам необходимо поставить вопрос исключительно серьезно, чтобы в армии строевой подготовке, штыковому бою и физкультуре уделили больше внимания. Строевая подготовка поднимает дисциплину.

Нам надо лучше подготовить младшего командира.

Попутно я хочу сказать, что во всей стране надо поставить вопрос о развитии спорта. Почему в Англии, как мне рассказывали сведующие люди, в школах не переводят ученика в другой класс, если он не сдаст экзамен по футболу или по другому виду спорта. Я считаю, что нужно поставить вопрос, чтобы в школах физкультура была важнейшим предметом в обучении. Если парень не умеет плавать, если он не умеет хорошо бегать, если он невынослив, если он плохой физкультурник, то ни одна девушка его не полюбит (смех). Мы должны добиться такого положения, чтобы было честью для каждого молодого человека в нашей стране быть хорошим физкультурником, хорошим лыжником, хорошим спортсменом. Мы должны иметь такого молодого человека, который обладал бы всеми этими качествами. Своими силами в армии мы, конечно, всего не добьемся. Поэтому в школах нужно ввести военное прикладное дело и добиться, чтобы наш красноармеец был выносливым бойцом. Мне кажется, что этот вопрос надо поставить, товарищ народный комиссар.

ПШЕННИКОВ (комбриг, командир 142-й стрелковой дивизии)

Товарищи, я сначала хочу остановиться на вопросе отмобилизования дивизии. Я и командование всех частей прибыли к месту мобилизации дивизии на 3-й день. В результате отсутствия руководящего состава никто не вел учета людского состава, конского состава и других материальных средств. На четвертый день дивизия должна была быть уже укомплектована, фактически этого не было, и дивизия укомплектовывалась до момента отправки последнего эшелона. Дивизия погрузилась и отправилась к месту ее назначения с некомплектом людского состава 10%, конского 23%, автотранспорта 60%. Причем необходимо отметить, что 2% личного состава дивизии по состоянию здоровья были признаны непригодными к службе.

Когда мы получили возможность проверить боевую подготовку полученного личного состава, то оказалось, что до 47% красноармейского состава не знало материальной части положенного ему оружия. Это главным образом относилось к станковым пулеметчикам и ручным пулеметчикам. До 60% личного состава призванного из запаса не стреляло в течение трех последних лет. Командный состав не знал друг друга и бойцов, и наоборот.

СТАЛИН. Боевая подготовка называется.

ПШЕННИКОВ. С таким составом дивизии пришлось сразу погрузиться и выступать.

МЕХЛИС. Из запаса?

ПШЕННИКОВ. Да, и только благодаря наличию времени, которое мы имели до начала боевых операций, заботе и вниманию, проявленным Военным Советом Ленинградского военного округа, проведению большой партийной и воспитательной работы дивизия имела возможность подготовить части до уровня кадровых частей. Если бы дивизии сразу пришлось вступить в бой, то нужно прямо сказать, что дивизия была совершенно не подготовлена к бою.

Сортность конского состава при укомплектовании фактически не выдерживалась, дивизия вышла со 100% обозных лошадей; ни артиллерийских, ни верховых лошадей дивизия фактически не имела.

С автотранспортом дело было еще хуже, до 60% машин из 40%, которые дивизия получила по штатным табелям, требовали немедленного текущего и среднего ремонта; запасных частей, резины и инструмента совершенно не было.

Почему так получилось? Я считаю, что это произошло из-за отсутствия учета людского состава, конского состава и автотранспорта в военкоматах и частях, в результате чего в части прибывал не тот состав, который мы должны были иметь по мобилизации.

Чем объясняется плохая боевая подготовка этих частей? Я здесь приводил картину, что все мы, командиры частей, прибыли только к моменту развертывания дивизии. Мы, командование частей и дивизии, не знали людей. Части готовили совершенно другие люди. Необходимо, чтобы еще в мирных условиях этим делом занимался тот командный состав, которому придется вести части в бой, тогда начальствующий состав будет знать бойцов, бойцы будут знать свой начальствующий состав, свое командование.

Следующий, весьма больной вопрос и серьезный. Это то, что мы подготавливаем переменный состав не в тех подразделениях, в которые он должен поступить по мобилизации. Отсюда и средний начсостав, и младший начсостав совершенно не знают своих людей, а бойцы также не знают своих командиров, и если придется этим частям вступить прямо в бой, они не в состоянии будут разрешить боевых задач. Предложения по мобилизационным вопросам.

1) Иметь в будущем для всех второочередных формирований назначенный еще в мирное время весь начальствующий состав, на который должно быть возложено проведение всех учебных сборов приписного состава, наблюдение за накоплением мобзапасов табельного имущества, его состоянием.

2) Возложить ответственность на все хозяйственные организации за сдачу по мобилизации того конского состава и автотранспорта, который был приписан индивидуально, а не количественно, как это имеет место сейчас.

О боевом использовании дивизии. Дивизия имела характерную боевую задачу, которая не была предусмотрена ни одним нашим уставом. Дивизия 30.11-39 начала наступать на фронте в 45 км, несмотря на широкий фронт. Дивизия с честью выполнила задачу и вышла к переднему краю УР одной из первых, на двое суток ранее других дивизий.

Дальше, была получена задача на переход к обороне на фронте в 54 км, и эта задача также была дивизией выполнена. Причем в течение выполнения этой задачи дивизия имела три частные задачи на наступление на северный берег оз. Сувантоярви.

В первых боях, когда пришлось перейти через границу, боевой порядок дивизии был построен таким образом, чтобы соответствовать существующим инструкциям, по которым нужно было вести разведку на флангах в лесистой местности.

Первые дни боя показали, что финны ведут сопротивление мелкими группами. Расчленение дивизии на широком фронте такими же мелкими группами результатов не давало. Поэтому я решил дивизию свернуть в три колонны и наступать по основным трем направлениям крупным и мощным "кулаком". Это принесло положительный результат. Как только я свернул дивизию в три колонны, противник был сломлен и фактически никакого серьезного сопротивления не оказывал. Этот мощный "кулак" фазу протаранил полосу прикрытия противника.

В результате борьбы в полосе прикрытия и дальнейшего изучения операций я пришел к следующему выводу, что, как отмечал здесь комкор тов. Парсегов, мы не знали финнов и не оценили правильно местность. Мы сделали большую недооценку противника, а также и не знали характера местности. Вследствие этого была ошибочная группировка сил армии, в результате чего дивизии пришлось наступать на фронте в 45 км.

На совещании начальствующего состава частей дивизии мы установили, что если бы дивизия наступала на фронте не в 45 км, а в 18-20, результаты были бы другие, т.е. полосу прикрытия мы преодолели бы не в семь суток, а максимум в трое и не имели бы таких потерь.

Если бы дивизия имела за собой резерв во втором и третьем эшелонах, то сопротивление противника было бы сломлено быстрее. Я об этом говорю, основываясь на действиях 19-го стрелкового полка, который первый форсировал Тайпаленйоки и ворвался в передний край УР. Командир полка тов. Федюнин это может подтвердить. Если бы он имел за собой мощные вторые и третьи эшелоны, то в этом направлении можно было бы сломить УР противника с ходу после соответствующей артподготовки и не потребовалось бы для этого 2-3 месяца, а части не понесли бы больших потерь.

Вся боевая работа частей дивизии показала следующую картину: тактическая подготовка у наших бойцов и командиров была слабой, особенно для действий в лесистой местности. Пример – из начальствующего состава дивизии оказалось только 17% знающих компас, карту и умеющих ходить по азимуту.

Командный состав, особенно его среднее звено, не умеет использовать мощный огонь пехоты. Управление огнем и движением на поле боя фактически отсутствовали.

Если здесь говорили, что очень хорошо обстояло дело в отношении организации взаимодействия, то я должен сказать, что это неверно. С вопросом взаимодействия, как с артиллерией, так и танками, обстояло дело не совсем гладко, это лучше всего подтверждают наши потери. Если бы с этим было хорошо, мы не имели бы таких больших потерь.

Было полное пренебрежение к маскировке боевого порядка и материальной части, и полное игнорирование лопаты. Я наблюдал, что бойцы, наступая, не применяют лопаты. Командир, который руководит непосредственно боем, тоже не обращает на это внимания. На обучение маскировке и использование лопаты нужно обратить самое серьезное внимание.

Следующий вопрос, на который нельзя не обратить внимания – это то, что у наших бойцов развито чувство локтя. Батальон, начав наступать в правильных боевых порядках, в процессе наступления свертывается в кулак, который противнику легко расстреливать. Действия же противника требовали применения разреженных боевых порядков и смелых решительных действий мелких подразделений.

Следующий вопрос, который необходимо здесь поставить – слабая дисциплина на поле боя у красноармейцев.

Чтобы поднять залегших бойцов на поле боя, командному составу приходилось применять массу труда и энергии. Они залегли, зарылись с головой и лежат. Вследствие этого мы имели большие потери командного состава, младшего и среднего звена.

Я помню атаку, которую проводил лично под Кивиниеми. Как только мы попали под действие пулеметного огня, все залегли, и пришлось употребить много энергии, чтобы поднять бойцов и выполнить задачу, поставленную командармом. Несмотря на трудности, мы выполнили задачу в срок.

Следующий вопрос – применение танков. В период борьбы в предполье, хотя дивизия и наступала на широком фронте, все же отсутствовали дороги. Мне была придана танковая бригада, которая работала на участке одного полка, где имелась одна дорога. И что же случилось? Танковая бригада заняла дорогу, и я не имел возможности питать полк, пришлось выпрячь все повозки и вьюками доставлять продукты данному полку. В будущей войне для танковых соединений надо предусматривать отдельную дорогу. Если нет отдельной дороги, лучше дивизию танками не усиливать, максимум придавать ей один батальон.

Я считаю также, что необходимо нам пересмотреть штаты танковых батальонов дивизий, так как танки Т-38 и Т-37 себя не оправдали.: В составе дивизии надо иметь танки Т-26, кроме того, надо учесть, что у этих танков часто соскакивают гусеницы и это было самым большим их бичом. Это надо устранить.