Текст книги "Дыхание кризиса"

Автор книги: Евгений Кукаркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Видно появилась Людка с подносом. Все разом замолкли.

– Людочка, иди к себе, мы теперь без тебя справимся.

– Хорошо, папа, только приберу на кухне.

Разговор продолжился.

– Ну а дома для народа, "железный занавес", водородная бомба, космос наконец, это разве не его заслуга,– возразил знакомый голос.

– Его, его. Еще бы. Теперь он раздулся от мании величия и держим мир на грани катастрофы. Чуть что, мы кому надо под нос водородную бомбу. А там глядишь, и вскоре весь земной шарик профукаем. Как врежем по Америке, а она по нам в ответ и можно переходить в век к неандертальцам.

– Если выживем конечно,– добавил Николаевич.

В комнату вошла Людка и звук голосов поубавился. Она прижала палец к губам и прикрыла двери.

– Кто там?– шепнул я.

– Как обычно, собираются у папы его знакомые и болтают невесть знает что.

– А кто там такой молодой? Самого молодого, ты знаешь?

– Не Знаю. Какой-то лейтенантик новый. Я его раньше не видела. Смотри, что я стащила, там в буфете "Спотыкач" для мамы.

– Людка, ты сошла с ума.

– А... Черт с ним.

Она разлила бокалы и мы начали пить, опять без закуси. Людка пересела ко мне на колени и потерлась своими пухлыми губами о мои. Я начал плыть от вина и от Людкиного тела. Бутылку вроде я допил, а что было потом не помню.

Утром по-привычке я проснулся рано. Мы спали на кровати втроем. Я по центру, Маша и Люська по бокам. Кто же снял с меня штаны и рубаху?

Сегодня плохой день. Идет мелкий дождь. Хрущев куда-то уехал, но запуск нам не отменяют. В 18 комнате обычный инструктаж.

– Прибыли индонезийцы. Учить вам сегодня ни чего не надо. Если что гости спросят, отвечайте. Но это навряд ли это будет. Все, идите.

Даже меня не оставляют для дополнений. Мы уходим.

ЧП началось за два часа до пуска. Ракет на базе не оказалось и на узловую станцию прислали вагоны с шестью ракетами. Майор Сергеев распорядился грузиться на узловой. Мы прямо на гусеницах поперлись через рельсы и подошли к вагону, а кран подойти не мог. Пришлось вагон установкой толкать до переезда, где кран попытались задомкратить и вытащить первую ракету на направляющую. На переезде были деревянные доски. При подъеме ракеты, доска под домкратом не выдержала и кран мотнуло в лево так, что ракета сначала далеко отлетела, потом набросилась на стрелу крана. Траверса опрокинулась и ракета соскользнула на рельсы. Мы ахнули. Корпус ракеты был помят у второй ступени. Мой лейтенант схватился за голову и бросился к рации.

Приехал на газике подполковник Миронов.

– Какого черта сидите? Грузите ракету на установку.

– По инструкции, нужно заактировать аварию и сменить ракету,– доложил я.

– Умник нашелся. Думаешь образование высшее, так остальные идиоты. Транспортировщики, какого хрена сидите. Марш на кран, закрепляйте траверсу... Полился отличный русский мат. Помятую ракету сунули на направляющую ствола.

По-прежнему лил мелкий-мелкий дождь. Нас представил делегации маршал Корилов и все присутствующие потом быстро убрались в бункер.

– К бою, – скомандовал лейтенант.

Я подбежал к насосу, включил подъем ствола и только ствол оторвался на 30 градусов, как глухой удар разорвал гидравлическую систему. Из лопнувшей трубы ударил фонтан масла. Я быстро отключил двигатель.

– Что произошло?– подбежал испуганный лейтенант.

Я показал на трубу.

– Что же теперь делать?

– Доложить по команде.

Лейтенант побежал в окоп. Через две минуты он вернулся к нам белее смерти.

– Маршал сказал, если через пять минут ракета не встанет на позицию, он всех отдаст под трибунал.

– Ну если так, давайте, что-нибудь делать. Механик, доставай свой бардачек. Вася, перекуси проволоку у чехла обогрева, давай ее сюда. Так. Ага. Вот. Режьте шланг вдоль.

– Зараза. Здесь такая мелкая сетка.

– Надевайте ее на трубу. Вася закручивай проволокой. Кажется все. Молите бога, что бы все вышло.

Я опять включаю двигатель. Масло свищет из под затычки и течет по броне, но ствол медленно поднимается и вскоре все вздохнули с облегчением. Ракета встала в нужное положение.

– Механик, вытащи огнетушитель. Все в укрытие.

Мы бросились в окоп. Обычный Чараевский доклад и вот команда -"Пуск". Ракета пошла хорошо и мы уже хотели бежать и гасить установку, где выгорало масло, как вдруг в небе раздался грохот. Мы подняли голову и онемели. Из огненного шара в западное направление от Москвы вылетела первая ступень и пошла..., пошла..., разбрасывая после себя горящие куски и гудящее пламя.

– Ложись!– ору я.

Где-то недалеко шмякнулся осколок.

– К машине,– теперь подает команду лейтенант.

На ходу вскрываем огнетушитель и, подбежав к установке, гасим на броне пламя. Со страхом включаю двигатель возвращения ствола и чувствую, что в системе масла нет и направляющая падает. Глухой удар. Стойки смялись, поддерживающие конструкции превратились в лепешку. Механик мечется, он не может влезть в свой люк.

– Лезь через командирский люк,– кричит лейтенант.

Наконец дизель завелся и мы удираем за исчезнувшей половиной ракеты. Сегодня очень неудачный день.

Была комиссия, расследовавшая причины аварии. Ракета попала в огород к леснику недалеко от Наро-Фоминска. Выбиты только стекла, попорчен урожай и погибла курица. Слава богу, что сработали ступени предохранения и взрыва не произошло. В гидравлической системе самой установки выявили заводской брак. Обнаружена раковина в трубе.

Прибыли следователи. Меня особенно донимал молодой капитан-следователь, который уж очень хотел найти врагов внутри части.

– Так тебе командир приказал нарушить инструкцию?

– За погрузку ракеты я не отвечаю. Есть старший по званию с него и спрос.

– Я не об этом. Я о другом. Ты считаешь, командир умышленно нарушил инструкцию?

– Я сообщил подполковнику, что нужно делать по инструкции. Остальные решения принимает командир.

– Ты что все время Ваньку крутишь. Командир виноват или нет, отвечай?

– Действия командира подчиненными не обсуждаются.

– Действительно ты идиот, незря тебя обозвал так подполковник. Катись отсюда пока цел.

Нашему подполковнику попало, но по его придиркам ко мне, я понял, что во всех его неудачах он обвиняет меня.

Мама Маши испуганно смотрит на меня.

– Уходил бы ты, Саша. К Машеньке муж приехал. Пусть разберутся, ты приходи потом.

Я позвонил Людке и на мое удивление она оказалась дома. Через двадцать минут, она на такси приехала на Хорошевку. Мы прогуляли с ней весь день по Москве. Людка, как бездонная бочка, вытаскивала деньги из сумки и везде платила за меня. Потом вечером, я опять очутился в ее пятикомнатной квартире. Только мы разделись и легли в постель, как в квартире опять разнеслись голоса.

– Люда, ты где?– раздался голос отца.

Людка сползла с меня накинув халатик и вышла к гостям.

– Людочка, ты извини, что мы тебя дернули, но посмотри не оставила ли домработница там чего-нибудь съестного на кухне, мы с друзьями с голоду умираем.

– Хорошо, папа.

– Если мы его сейчас не остановим,– раздался через некоторое мгновение уже знакомый голос Николаевича, – то Караибский бассейн будет вспышкой для большого пожара. Этот авантюрист уже что-то задумал.

– Как его остановить?– спросил кто-то из гостей.

– Либо снять, либо прикончить.

И вдруг наступила тишина. Но Николаевич вошел в раж.

– Чего удивляться– прикончить. Ради жизни на земле.

– Кто же это сделает? Не вы ли, генерал?– не унимался тот же голос.

– Хотя бы я, если бы была возможность.

– Не будь придурком, Николаевич. Это надо делать явно другому. Надо использовать этого лейтенантика. Кстати, где он?

– У них там сейчас запарка после ЧП с запуском ракеты. Его послали в Тагил принимать новую установку,– сказал Чараев.

И вдруг меня осенило. Это же говорят о лейтенанте Федорове.

– А что будет с ним потом?– не унимался настырный голос.

– Сюда в Москву, сейчас прибывает один мой знакомый человек. Я его хорошо знаю, так вот, он уберет лейтенанта после исполнения акции,– раздался голос Чараева.

– Вы только уж там поакуратней, пожалуйста,– прохрипел какой-то бас.

– А вот и Людочка. Положи поднос сюда. Спасибо, девочка. Иди досыпай.

В комнату вошла Люда, у двери скинула халатик и прыгнула ко мне в кровать. Голоса исчезли.

– Невезенье какое-то,– шепотом начала она,– как только я оказываюсь с тобой, обязательно у папы гости и бесконечные разговоры о политике. Но теперь они сюда не сунуться.

Действительно, нас никто не тревожил до утра. Но когда, часов в шесть до выходной двери мы с Людой пробирались на цыпочках, сзади раздался голос генерала.

– А ну-ка постойте, молодой человек. Да это знакомая личность. Машкин охламон. Вот с кем моя дочка крутит по ночам хвост. Люда, марш в свою комнату.

– Папа, я не пойду. Я уже взрослая и сама выбираю себе друзей.

– А ну, марш, тебе сказал,– генерал покраснел от ярости.

Она метнулась в свою комнату.

– Значит так...

Чараев заходил по коридору. Гнев его стал испарятся.

– Ты, со вчерашнего вечера здесь?

– Да.

– Все слышал?

– Почти все.

– Ну если слышал, то должен молчать. Уразумел? Если бы не Людка... Генерал успокоился совсем.

– Почему Машу бросил?

– К ней приехал муж.

– Что?– генерал как споткнулся на месте.– Синицин приехал? Вот это новость. Люда, выйди сюда.

Появилась заплаканная Люда.

– Проводи своего охламона до двери.

Чараев пошел быстрым шагом в свой кабинет.

В части меня начал донимать майор Лагутин.

– Сержант Ковалев, из-за вас показатели части падают.

– Разве я чего-нибудь нарушил, товарищ майор?

– В нашей образцовой части идет повальный прием в партию. Мы взяли обязательство, что весь командирский состав, включая и младший должны быть коммунистами. Я готов дать вам свое поручительство, другое даст майор Сергеев.

– Простите, товарищ майор. Как можно брать обязательство, не спрашивая живых людей?

– Вы находитесь в армии, товарищ сержант, где существуют свои нормы поведения. Не коммунист, не должен быть командиром.

– Могу я признаться вам, товарищ майор? Я еще не готов в партию, за мной столько грехов, что мне стыдно быть коммунистом.

– Все грешны. Идеальных нет. Вот тебе лист бумаги. Садись и пиши заявление. Я выйду по делам, через двадцать минут что бы все было в порядке.

Я заявление не написал и он держал меня в кабинете 4 часа не выпустив даже на обед.

– Что же, придется с вами говорить по другому. Вы у меня еще наплачетесь, сержант Ковалев. Вон от сюда.

На следующий день вместо майора Сергеева подполковник Миронов сам делал утреннюю разводку части. Он подошел к сержанту Дубинину.

– Товарищ сержант, вы сегодня являетесь старшим в дежурном расчете. Вместо сержанта Ковалева, пойдет младший сержант Александров. Сам сержант Ковалев, пусть готовиться сегодня идти дежурным по кухне. Дежурному расчету, выйти из строя и через двадцать минут зайти на инструктаж в 18 комнату. Обслуживающим взводам приступить к своим обязанностям.

Меня разбудил, Вася Дубинин.

– Сашка, что было. Никита разошелся, психанул.

– Погоди, погоди. Давай по порядку.

– Построились мы как надо.

– А кто был офицером?

– Да, вонючка Козлов. Ты послушай что было. Построились мы. Подходит Никита и стазу: "А это кто?"-на Алесандрова глядит. Миронов говорит, что мол замена сержанта Ковалева. "А где же сам сержант?". "Готовиться в наряд"отвечает наш идиот. "А вы другого в наряд поставить не могли?"-спрашивает Хрущ. Миронов забормотал что-то, что мол нужна свежая смена, новые кадры. "Наверно нам нужны еще свежие командирские кадры"– ответил Никита. Развернулся и ко всем "Пошли в бункер". Мы отстрелялись и умотались, как на похоронах.

– А где сейчас Миронов?

– Валидол в кабинете пьет. Замполита чуть чернильным прибором не прибил.

Я заступил дежурным по кухне и началась нервотрепка. Штаб спускает на завтрак 700 порций, приходит 850 человек. Где достать нехватающие 150 неизвестно. Тащу старшин с постелей и начинаю из кладовых загружать дежурные поварские баки. Завтрак прошел с запозданием. Я получил выговор.

К обеду выяснилось, что штаб заказал 920 порций, но 120 человек отправили в Москву на ремонт Ярославских казарм и у меня теперь избыток порций.

Пока я ломал голову, в столовой появился молоденький лейтенант с медицинскими петлицами на погонах.

– Дежурный, подойдите сюда.

Я подошел и доложил.

– Дежурный по кухне сержант Ковалев.

– Я теперь ваш новый военврач. Прибыл на проверку пищи.

Мы идем ко мне в маленькую комнатушку и я даю знак поварам, что бы они тащили туда на пробу пищу. Лейтенант снимает фуражку, плотно усаживается и сжирает по двойной порции первого и второго И куда в него такого тощего только вместилось? Он отдувается. Встает.

– Обед хороший, давайте книгу я распишусь.

Витиеватая подпись появляется на странице за сегодняшнее число.

– А теперь пойдемте со мной сержант, поможете мне.

Мы выходим в столовую и лейтенант достает из кармана две большие пачки красного порошка.

– Вот возьмите, вы пойдете по левому ряду столов, я по правому и подсыпайте порошок в красный перец.

– Это зачем, товарищ лейтенант?

– По инструкции, я должен делать это раз в месяц. Это порошок, что бы солдаты не бесились по бабам.

– Да мы же все будем импотентами?

– Не говорите глупости, сержант, раз не знаете. Это безвредный порошок, его действие не вызывает серьезных последствий.

– Интересно, что же нам еще могут или должны всадить медики по инструкции.

Лейтенант наелся, он благодушен и разговорчив.

– Еще, по инструкции, в начале военных действий, я должен добавить в пищу другой порошок, что бы солдаты и офицеры могли с доблестью воевать.

– Наркотик, что-ли?

– Нет, препарат "Л". Давайте, сержант, действуйте рассыпайте порошок, а то скоро придут солдаты, не дай бог они увидят.

Маша легла в больницу. У нее на нервной почве началась дикая чесотка и она занесла себе какую-то заразу.

– Ты зайди к ней,– попросила ее мать.– Господи, жила девочка нормально. Счастье уже рядом было, пришел этот изверг и все пошло насмарку.

– Где она лежит?

– А кто это спрашивает?– сзади матери стоял здоровяк в форме капитана десантных войск.– Так это ты, без меня ее натягивал?

– А я с такой скотиной, за одним столом водку не жрал и таких друзей у меня на "ты", нет.

Я повернулся и пошел по лестнице.

– Стой, гаденыш.

– Иди ты, в...

Он за мной не побежал, хотя я немножко струхнул. Такой амбал меня просто измолотил бы.

Маша была бледна и еще больше похудела.

– Саша, все кончилось. Он просто меня растоптал.

– Почему ты не ушла от него?

– Не знаю. Сначала сопротивлялась, а потом... Он три дня по восемь часов мучил меня. Откуда у него только такая звериная сила. На четвертый день я была как выжатый лимон. И вдруг, я поняла, я никуда от него не уйду.

– Но почему?

– Не обижайся. Он сильнее тебя. Он настоящий мужик.

– Что было потом?

– Все доводил. Грозил, если не скажу кто любовник, то убьет.

– И ты сказала?

– Да. Он про тебя все знает. Потом он меня часто бил, тут у меня стало чесаться тело, а вскоре я очутилась здесь.

– Значит между нами все кончилось?

– Да, Сашенька. Ты уходи, он скоро придет. Тебя изуродует. Людке скажи, что бы тебя берегла. Прощай.

Людка открыла мне дверь и тут же схватила за руку.

– Папа тебя ждет. Уже два часа сидит.

В гостинной с рюмкой любимого коньяка сидел в генеральской форме Чараев.

– А, Льдкин охламон. Теперь так тебя можно называть?

– Папа...

– Молчу, дочка. Молчу. Не могла бы ты погулять где-нибудь минут двадцать, у нас здесь будет мужской разговор.

Людка махнула рукой и вышла на лестницу.

– Я уже собрал кое – что о тебе, сержант, и имею весьма определенное мнение. Да, умен, боек, обворожителен, но ты не для нас. У нас свой клан, свой круг и свои друзья из верхних эшелонов власти. А ты с низов, этим и опасен. Люда должна быть с другим.

– Может быть я опасен потому, что кое-что знаю.

– Нет. Если бы провинился человек нашего круга, его прихлопнули бы как простого смертного. Но я хочу сделать отклонение из общих правил и имею к тебе предложение. Хочешь жениться на Люське, выполни одно поручение.

– А если бы его выполнил лейтенант Федоров, он бы тоже женился на Люсе? Ловко вы торгуете своей дочерью.

Генерал подпрыгнул на месте.

– Ты даже это знаешь?

– Я догадываюсь и больше. Вы же сами сказали, что я умен.

– И что же ты можешь сказать еще?

– Кто выполнит ваше поручение, тот покойник. Ваши старперы помогут удрать исполнителю вашего поручения на газике, а там ваш капитан воздушно десантных войск разделает его под орех.

Мы оба не раскрывали смысл "поручения". Генерал выпил коньяк и задумался. Потом спохватился и сказал.

– Хочешь выпить. На,– он налил мне и себе пол стакана и мы выпили.– Так когда ты демобилизуешься?

– Осенью, этого года.

– Тяжеленькая будет осень в этом году. В этом году должна быть война. Никита повез ракеты на Кубу.

Он ждал моей реакции. Я молчал.

– Ну хорошо. Женись на Людке. Ты неправ, я дочерью не торгую. Кого она полюбит, за того и выйдет. Но вот мое условие. В Москве с женой ты жить не будешь. Поезжайте в свой Ленинград и устраивайтесь там. Помогать буду, пока буду жив.

– Мы сыграем свадьбу в эту тяжелую осень?

Генерал вдруг разъярился

– Пошел вон, сопляк. Войну мы остановим любым путем... Без тебя...

Распределение на работы проводит сам майор Сергеев. Лицо его расплылось от улыбки. Руки в карманах и он опять играет яйцами. -В какой руке?

– В левой,– поспешно кричит лейтенант Федоров..

– Подсмотрел, перемешаем. А вы, что скажите вы, товарищ сержант?

– Оба в левой.

– Вот и не отгадал. Сегодня назначаетесь старшим в дежурный расчет.

– Есть.

– Через 20 минут в 18 комнату на инструктаж. Выводите людей.

– Есть. Дежурный расчет, из строя, два шага вперед, шагом -марш. Сомкнись. На пра-во. Шагом -марш.

Опять два полковника начиняют нас информацией.

– Сегодня у нас египетская делегация во главе с президентом Египта Насером. Русского юмора совсем не понимают. Расскажите им анекдот примитивный, вот текст. В остальном вы уже знаете как себя держать. Если в чем затрудняетесь, сделайте вот так пальцами и к вам придут на помощь.

Быстро заучиваем анекдоты и рассказываем их офицерам.

– Сержант Ковалев, останьтесь. Остальные свободны.

– Какие у вас новости?– начал один из полковников.

– Но я не собирался быть вашим осведомителем.

– А мы интересуемся не содержание ваших разговоров с домодчатцами семьи генерала или его гостями, а интересует нас, когда вы женитесь на Люсе.

Я немного растерялся.

– Этой осенью.

– Спасибо. Это нам и хотелось знать. Можете идти, товарищ сержант.

В наш расчет поставили офицером, лейтенанта Федорова. Он сегодня неузнаваем. Мешки под глазами, нездоровый блеск их создает впечатление, что лейтенант всю ночь не спал и только-что отпивался кофе.

– Вам не плохо, товарищ лейтенант?– спрашиваю я.

– Нет, нет. Не обращайте внимания.

Он в комбинезоне так же как и мы. Затрещала радиостанция.

– Все в машину,– кричит лейтенант.

Мы прыгаем в люки. Последним влетает туловище лейтенанта. И тот-час же мы слышим удар металла о металл.

– Что это?– подпрыгивает Вася.

– Ребята, я в туалет, по быстрому,– стараюсь отвлечь ребят.

Выскакиваю наружу и прошу лейтенанта.

– Товарищ лейтенант, можно вас на минутку.

Он уже все понял. На негнущихся ногах вылез из машины и пошел за мной за кусты.

– Отдайте пистолет, лейтенант.

Я протягиваю ладонь.

– О чем ты говоришь?

– Не дурите, я все знаю. Сейчас у вас нет выхода.

– Ты из КГБ?

Я молчу. Трясущаяся рука лейтенанта достает маленький бельгийский браунинг и кладет на мою ладонь. Я покрутил его и выбросил в зеленые заросли.

– Пошли. Нас ждут.

Мы вышли из-за кустов. Любопытные рожи ребят смотрели нас из люков.

– Заводи, поехали...

– Боже, кого мы видим? Саша, своей собственной персоной,– Хрущев обнял меня как старого знакомого.

Вокруг по-прежнему большая свита. Черные, носатые лица арабов, перемешались с европейской белизной.

– Знаешь, это кто?– говорит Хрущев Насеру.– Самый оригинальный солдат, полный народной мудрости и ума. Саша, отмочи что-нибудь.

Заранее раздвигаются губы у Брежнева и вот-вот он готов рассмеяться над очередной моей глупостью.

– Значит так. Похвастались друг перед другом три президента, русский, американский и французский, что каждый сумеет накормить кошку горчицей. "Я это делаю так, только хитростью"– говорит француз. Запихнул он горчицу в сардельку и дал голодной кошке, та ее проглотила даже не успев распробовать. "Ну, у меня уж совсем просто,– сказал американец,– все с позиции силы". Связал он кошке лапы, раздвинул вилкой рот и стал вдавливать горчицу через вилку в пасть. "А у меня все кошки добровольно горчицу жрут-говорит русский президент". Все. "Как-так?". "Очень просто, беру горчицу, намазываю ей под хвостом. Смотрите. Она орет, но все слизывает".

Опять начинается умопомешательство, все дико хохочут.

– Говоришь, сама жрет,– Хрущев смеется до слез.

Арабы после перевода, криво посмеиваются.

Насер после того как все кончили смеяться, чуть презрительно задает мне вопрос. Переводчик переводит.

– Вы, конечно коммунист?

– Нет.

Пришла очередь удивляться Насеру.

– Разве в элитных частях, не все партийные?

– Нет. Но справа и слева от меня коммунисты и я всегда чувствую их плечо.

– Вот видите, господин Насер,– ухмыляется Никита Сергеевич,– У нас каждый простой человек чувствует себя коммунистом. Народ и партия едины. Сейчас мы покажем вам запуск ракеты, пошли в бункер.

Все отходят, Хрущев задерживается.

– Соврал, что не коммунист?

– Нет, правда.

– Ну и дела.

Он как колобок покатился за делегацией.

Лейтенант совсем завял. Я толкнул Васю в плечо.

– В случае чего подстрахуй его. Волоки в окоп и обратно.

Он кивнул головой.

– К бою,– еле-еле пропищал лейтенант.

Мы быстро справились с работой и я скатился в окоп.

В блиндаже абсолютно трезвый генерал Чараев, с тревогой смотрел на меня.

– Там на верху все в порядке?

– Да. Установка к пуску готова.

– Значит все... Слушай...– он замялся,– я сейчас задержу пуск ракеты. Сбегай по окопам туда в лощину, там за кустами стоит газик. Скажи шоферу, что бы он уезжал, не ждал меня. Давай быстрей.

– Есть.

Я побежал к указанному месту. За рулем сидел военный в комбинезоне.

– Товарищ...

Я обомлел. За рулем сидел капитан Синицин и зло смотрел на меня.

– Генерал просил передать, что бы вы его не ждали.

– Говно, ваш генерал и ты говно тоже.

Газик рванул на дорогу и исчез в леске. Я побежал обратно к блиндажу не замечая ничего по пути. Только бы успеть. Генерал сидел сгорбившись у микрофона.

– Товарищ маршал, неисправность устранена. Установка к бою готова. Есть, пуск.

Я выскочил в окоп и увидел странную картину. Лейтенант сидел на земле, прислонившись к стенке окопа, абсолютно безучастный ко всему. Вася держал два пальца на кнопках пульта.

– Пуск!– крикнул я.

Тотчас же Васины пальцы сжали кнопки. Раздался грохот. Ракета пошла.

– К машине,– опять кричу я.

Мы с Васей хватаем лейтенанта и несемся к дымящейся установке. Заталкиваем его в люк машины и начинаем поднимать домкраты и опускать ствол.

Когда приехали на место базирования, лейтенант выбрался из машины и ушел от нас покачиваясь по шоссе в сторону части. Через десять минут, старшина на газике подвез бидоны с краской.

– Литер, пьяный что ли. Идет навстречу машине, шатается. Вот фуражку на дороге потерял. Передайте ему, когда придет.

Но лейтенант не пришел и мы двинулись обратно на место пуска заливать все краской.

Генерал встретил меня, как родного.

– Привет, жених. Сейчас матери тебя покажем. Людка, где ты? Веди своего охламона.

Толстая матрона сидела в кресле и критически рассматривала меня.

– Как, он разве солдат?

Ей чуть не сделалось худо.

– Не солдат. Посмотри, мать, он уже сержант.

– Хрен редьки не слаще. Как же мое золотце будет жить с таким...

– Живут же. Вспомни, ты сама от куда?

– Мама, Саша имеет высшее образование. У него есть специальность.

Это уже приободрило матрону.

– Господи, столько женихов крутилось и все из каких хороших домов, а она выбрала... солдата.

– Мать, это не простой солдат. Это умный солдат.

– Ну раз вы так считаете, давайте пить чай.

Мы с Люськой быстро расправились с церемонией представления и удрали в Хлебниково, благо все в городе и дача пуста.

Третью неделю нет показательных запусков. Газеты тревожно начали говорить о Кубе. Меня загнали дежурным по части.

Под утро поступил сигнал тревоги. Не простой, а боевой.

– Тревога. Боевая тревога,– выла казарма и начался жуткий бедлам.

– Посыльные,– орал я,-где посыльные? Все срочно за командирами. Встреча в районе сбора части. Вася, Дубинин, мать твою. Вася, иди первым, ломай машинами заборы, не создавай пробки на дорогах. Это война.

Выла сирена уже по городку. Я организовывал вывоз знамени, давал пинков отстающим салагам и вскоре казарма опустела. За окнами выла техника и где-то с грохотом рушились заборы. Первым прибежал старшина части. Я сдал ему имущество и бросился вниз к стоящему наготове газику.

На месте сбора был хаос. Пока командиры не прибыли, я организовал проходы для выезда техники и приказал нарубить деревьев и кустов, чтобы накрыть ими машины. Гул пошел по лесу, но через пол часа место сбора было не узнать. Стали прибывать встревоженные офицеры. Приехал подполковник Миронов и тут же умчался в штаб дивизии. Мы томились в неизвестности три часа. Прибыла кухня и тут возник знакомый лейтенант медик. Увидев меня он как старому знакомому кивнул и подошел ко мне.

– Не знаю что делать, по инструкции я должен в еду высыпать препарат "Л" на случай войны. Никто ничего не сообщает и я не знаю как быть.

– Все надо делать в соответствии с инструкцией,– строго сказал я.

– Вы так думаете?

Я кивнул головой. Лейтенант покачал головой, потом бросился к походной кухне и что-то зашептал на ухо повару. Тот кивнул головой и лейтенант высыпал из пакета порошок в бак с кашей.

Я решил это дерьмо не есть.

Вскоре на стоянку прибыло несколько машин. Всю часть выстроили в поле. Показался полковник Кирсанов.

– Солдаты и офицеры, сержанты и старшины!– начал он.– Сегодня все американские войска и их союзники приведены в состояние боевой готовности. Американский флот окружил Кубу и создал полную блокаду свободолюбивого острова. В любую минуту может начаться страшная атомная война. Вы ракетчики, краса и гордость нашей родины должны первыми дать отпор ненавистным империалистам. Сейчас по приказу командующего вы выступите в поселок А..., где погрузитесь в эшелоны и двинетесь в Германию на поддержку наших передовых частей. Порядок следования и маршрут движения доложит начальник штаба, майор Сергеев.

Вышел майор Сергеев.

– Наша часть является наипервейшей целью для противника, поэтому охрана части возложена на вспомогательные войска. Огневики, по взводно выйдут под охраной зенитных установок, бронетранспортеров пехоты и взвода танков, которые разделятся. Часть пойдут впереди и часть сзади колонны. Первыми идут топопривязчики и связисты, прикрытие обеспечивают вычислители и транспортировщики. Сейчас, как только подойдут охранные части и машины с боеприпасами, тронемся в путь. Дежурным по эшелону, остается сегодняшний дежурный по части, сержант Ковалев. По машинам.

Мы разбежались. И тут я увидел газик генерала Чараева. Он стоял недалеко от моей установки. Сам генерал в открытое окно с укоризной смотрел на меня. Я все понял, генерал,– мысленно и взглядом ответил я ему. Прибежал Вася.

– Саша, лейтенант Федоров не пришел.

– Что говорит посыльный?

– Дома его нет со вчерашнего дня.

– Черт. Поведешь взвод за него.

По должности, мы сержанты являемся заместителями командиров взводов. Поэтому офицеры так часто гоняют нас начальниками караулов, дежурными по части и столовой.

Вася побежал к своей машине. Вот и приехали охранные части: зенитчики, танкисты и пехота. Колонна двинулась в поселок А...

Мы погрузились в эшелон и я принялся как дежурный по эшелону наводить порядки. Подошел паровоз и подцепил состав. И вдруг что-то сломалось среди солдат и офицеров. Все стали галдеть и размахивать руками. Подлетел газик начальника штаба, все столпились около него.

– Сколько? Четыре часа,– услышал я выкрики.

Здесь-то и началось. Вопль о четырех часах и что скоро все равно все подохнем под ядерным взрывом, пронзил эшелон. Солдаты и офицеры сорвались как безумные и понеслись в поселок А... Я с трудом удержал двух дневальных которые чуть не бросились за ними.

– Назад, перестреляю как собак,– орал я на них.

В поселке зазвенели окна, послышались вопли женщин, где-то закрутился дым. Эшелон был пуст, в теплушках небрежно валялись автоматы, цинки с патронами, гранатометы, ящики с гранатами, не считая бесчисленного имущества и продовольствия. Хлопали от ветра плохо закрытые брезентом установки и машины.. Я расставил по концам эшелона вооруженных дневальных и приказал открывать огонь по всяким гражданским или неизвестным военным, которые

приблизятся к составу.

Вой в поселке продолжался. Где-то кто-то кричал, что-то там ломали. Из поселка вышла фигура и двинулась к составу. Господи, это Вася. Вася Дубинин, но в каком виде. Рукав плеча порван, щека оцарапана, рука кровоточит.

– Что произошло, Вася?

– Саша, все сошли с ума. Они уверены, что они не жильцы на этом свете и устроили на прощание настоящий погром в поселке. Представляешь какой ужас. Насилуют всех женщин: старух, молодых, малолеток. Грабят магазины, все перепились, дерутся с парнями и жгут их дома.

– У тебя кровь. Отчего?

– Я пытался вмешаться, разогнать, но меня отдубасили и свои, и местные. Саша, дай мне автомат, я пойду шугану эту сволочь.

– Нет. Оружия не дам.

Вдруг раздалась автоматная очередь. Дневальный, стоящий в конце эшелона стрелял по близ лежащему срубу. Я помчался туда. Пьяный мужичонка, валявшийся у сруба сразу отрезвел.

– Ребяты, думал хаза. Не туды зашел. Отпусти родной.

Я дал ему пару пинков и пошел к середине состава. Вася сидел на ящике, склонив голову и плакал.

– Они же звери. Понимаешь, звери. А это офицерье, не лучше. Замполит, засранец, первым взломал дверь радио магазина и утащил от туда приемник. А командир взвода связи изнасиловал женщину в присутствии ее детей.

– Успокойся, Вася. Я не знаю, чем тебя утешить, но то что произошло это кошмар.

Опять послышалась стрельба, но уже со стороны паровоза. Несусь туда. Какие-то мужики пытались пройти к эшелону, но их отогнал дневальный. Я ему помог, выпустив целый диск в проклятое, уходящее солнце.

Вася все сидит, но уже не плачет, он просто пустым взглядом смотрит на вопящий поселок. Вернулись еще несколько солдат и два офицера. Многие были избиты, кое у кого виднелись пятна крови. Лейтенант третьего взвода облокотился на теплушку и все повторял: "Не может быть. Мы же коммунисты. Мы же элитная часть". Солдаты свалились у колес состава и тупо смотрели на испоганенный своими же поселок.