Текст книги "Лжесвидетель"

Автор книги: Евгений Кукаркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Что за чепуху ты несешь?

– Некогда объяснять. Поехали к ней.

– Нам нельзя, если мы с ней встретимся, нас же обвинят в сговоре.

– Ее убьют, поехали.

Георгий садится со мной в машину, трогается и с ворчанием заворачивает на первую же улицу.

Я все никак не отделаться от мысли, какая Клава здесь? Может здесь настоящая, а где же тогда Вера? Что происходит? Аркадий молчит, Аня не может помочь, а тут еще чертова голова чешется, надо парик снимать и побриться.

У дома Клавы мы тормозим.

– Бежим.

Я первый срываюсь и бегу к знакомой парадной. Вот и квартира, бешено стучу в дверь.

– Кто там? – раздается голос.

Но тут Георгий сзади обхватывает ладонью мой рот и оттаскивает тот двери.

– Мы из милиции, – говорит он.

Слышен стук запоров, Георгий отпускает мою голову и прижимает палец к своим губам. Голова Клавы появляется в открытых дверях.

– У меня только что была милиция, что произошло еще.

– Мы из следственного отдела, нужно дополнить еще одну вещь, можно к вам пройти.

Видно Клава меня игнорирует, она равнодушно взглянула в мою сторону и кивнула головой.

– Проходите.

Мы садимся в знакомой гостиной.

– Так что вас интересует?

– Машина, – говорит Георгий, – обвиняемый утверждает, что вы сели в такси или там другую машину на углу, то есть вот здесь у садика...

– Да, это так.

– Как же вы не увидели маленький автобус, что ехал вам на встречу?

– Не было автобуса. Этот тип... все врет. Когда я вышла из дома, Андрей, мой бывший любовник, был в стельку пьян и дрых на моей постели. Мало того, он ее облевал и я вынуждена по этой причине удрать из дома. Мне было противно смотреть на свою квартиру.

До меня что то стало доходить.

– Куда же вы делись после того, как пообещали Андрею, что найдете знакомого адвоката? – спрашиваю я.

Она смотрит на меня и равнодушно говорит.

– Испугалась, уехала к маме, надеялась, что пережду..., но не удалось. Там тоже нашли.

– Костя, – вдруг обращается ко мне Георгий, называя не своим именем, у меня нет вопросов. У тебя как?

– Тоже нет. Извините, мы уходим.

– Да, пожалуйста.

Мы уходим. В голове у меня бедлам.

– А она тебя не знает, – вдруг говорит в машине Георгий.

– Это точно.

– Откуда ты знал, что это не Клава?

– Догадался. Клава рассказывала мне о своей сестре, похожей на нее. Когда она сбежала, а газеты и обвиняемые на суде начали твердить, что Клава дома, в деревне, я понял, что это не она. Настоящая Клава ненавидела домашних и всегда старалась поменьше с ними контактировать. Если она удрала, то только не домой.

– Интересно, как ты ее разоблачишь?

– Еще не знаю, но думаю, что ее разоблачение будет большим конфузом для Каюрова.

Лейтенант задумался. Он подвел машину к какому то кафе и сказал.

– Мы не завтракали, давай поедим.

За столиком мы съедаем по два бутерброда и запиваем кофе. Георгий задумчив.

– Я вижу, что ты не такой уж простак, – неожиданно говорит он, – мне кажется, тебя кто то тянет и поддерживает. Этот невидимый, не дал отравить тебя кофе, подкидывает иногда нужную информацию и подсказывает как себя вести. Я понял Каюров проиграл, потому что не дооценил тебя.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь...

– Конечно, что ты теперь можешь сказать... Самое важное теперь узнать, на кого ты работаешь? На государство, на какую то группировку или действительно патриотический дурачок. Ты так хорошо прикидывался идиотом, что даже центральные газеты клюнули на это и часть общественности, но теперь я понял, это не так. Кто же тебя тащит?

– Никто, я сам по себе.

– Нет. Но раз не хочешь говорить, не говори. Поехали, а то опоздаем на суд.

В этот раз на улице перед судом творится что то невероятное. Примерно, до трех сотен молодчиков ревут и выкрикивают непотребные лозунги.

– Надо подвалить к черному ходу, – говорит мне Георгий.

Мы подъезжаем с другой стороны здания, куда подвозят обвиняемых из тюрем. Но здесь у ворот тоже находилось человек двадцать бандитов, они встретили нас угрозами. Георгий прямо врезается в эту толпу и дико сигналит. Ворота приоткрылись и мы въехали во дворик. Два милиционера пытаются закрыть ворота, парни с той стороны, стараются прорваться за нами. Георгий выскочил из машины и выхватив пистолет стал дубасить им по просунутым в щель рукам. Под вопли хулиганов ворота захлопнулись.

– Сегодня будет горячий денек..., – вытирает пот Георгий.

– Ты прав, на улице сегодня что то невообразимое.

– Поблагодари лучше этих милиционеров, что сообразили открыть ворота, иначе бы тебя растерзали.

– Когда ты при мне, я спокоен. – хмыкаю я.

– Ладно петь песни, лучше пошли в суд.

В комнате свидетелей находится Клава, еще какая то девушка и судебный исполнитель. Я сажусь на скамейку и женщины, как по команде уставились на меня.

– Это вы? – изумляется Клава.

– Разговорчики..., – судебный исполнитель прерывает ее дальнейшие вопросы.

Клава обмякла, навалившись на стенку. Вторая девушка растеряно смотрит, то на меня, то на Клаву.

– Тебя вызывают, – говорит мне судебный исполнитель.

Каюров выглядит действительно неважно. У него появились мешки под глазами и немного отвисли щеки. Защитник Каюрова начинает допрос первый.

– И так, вы утверждаете, что в момент событий под окном, вы были в квартире Клавы.

– Да.

– У вас с вашей сожительницей было веселье, вы выпивали?

– Да. немножко.

– Сколько немножко? Бутылку, две?

– Да. нет. Была уже начатая бутылка "Три семерки", она пила на равных.

– Литровая, пол литровая.

– Пол литровая, но мы ее тогда не допили. Я на следующий день допил ее один. Она так на кухне и осталась, мы не успели сдать.

– Кто может подтвердить, что вы в тот день не допили бутылку?

– Клава.

– Уважаемый, суд. Прошу, для проверки показаний свидетеля, пригласить еще одного свидетеля, его сожительницу Клаву.

– Пусть войдет свидетель, – милостиво соглашается судья.

Судебный исполнитель приводит Клаву. Вид ее плачевный. Она взглянула на меня и поняла, что пощады не будет. Защитник поет соловьем.

– Свидетельница, сколько вы выпили со своим сожителем в день трагедии?

– Не знаю.

Зал загудел, защитник открыл рот.

– Как не знаете?

– Я не была в тот момент в доме.

Защитник становится багровым.

– Что значит не были?

– Так, не была.

Жанна Дмитриевна с любопытством смотрит на Клаву и я вижу, на ее столе пухлую мед карту, совсем не прикрытую и даже с места свидетеля, можно увидеть на ней фамилию, имя, отчество. Клава давно заметила ее и теперь умоляюще смотрит на прокурора.

– И выходит не выпивали со свидетелем?

– Я не пила.

– Так может все выпил ваш сожитель? – уже обрадовался защитник...

– Я же сказала, меня в этот день в доме не было и я ничего не выпивала.

– Где же вы были?

– Дома. У мамы.

В зале гул.

– Могу ли я понять это так, что свидетель лжет о вашем конфликте с ним и о том, что вы сбежали из дома.

– Андрей наверно прав.

Жанна Дмитриевна гладит ладошкой мед карту. Клава, как привязанная, смотрит на эту этот пухлый документ.

– Ничего не понимаю, так вы утверждаете, что в момент убийства вы были дома.

– Чего же здесь не понять? С Андреем была Клава.

– А вы кто?

– Я ее сестра.

Похоже это бомба. Защитник яростно смотрит на нее.

– Так почему же вы здесь? Где Клава?

– Меня сюда почти силком привезли, а Клава..., я не знаю, где Клава.

Судья уже все понял.

– Защитник и прокурор, подойдите ко мне.

У столика судьи идут споры. Потом все расходятся. Судья делает вывод.

– Гражданка Свиридова покиньте заседание суда. Вызовите следующего свидетеля.

В зал вводят ту молодую девушку, что была в комнате свидетелей. Я нутром почуял опасность.

– Итак представьтесь, кто вы? – начал защитник Каюрова.

– Елена Салтыкова подруга Клавы.

– Вам знаком сожитель Клавы?

– Да.

– Это он? – палец защитника уперся в меня.

– Нет.

Зал опять загудел. Неужели влип.

– А кто же?

Она смотрит на меня и неуверенно говорит.

– Может это ее новый... ухажер.

– Что значит, новый?

– С Андреем я встречалась несколько раз. Но это был не тот, тот высокий, худой...

– Давно вы встречались?

– Наверно за месяц до событий у них под домом.

Я вижу, как облегченно распрямилась Жанна Дмитриевна.

– Свидетель, – это уже ко мне, – когда вы познакомились с Клавой.

– Дней за двадцать до указанных событий.

Я вижу как опять вздрагивает Лена. Что то видно не так. На мое счастье, защитник перешел на другую тему.

– Гражданка Салтыкова, скажите, не говорила ли вам Клава, куда она должна была поехать или хотела?

– Нет. Мы с ней после той вечеринки не встречались.

Теперь адвокат Каюрова как-то потух. Да и сам Каюров понял, что проиграл.

Судья подводит итог.

– Завтра будет заключительный этап суда. Суд постановил, гражданина Каюрова до вынесения приговора взять под стражу.

В зале гул. Двое прапорщиков идут к обвиняемому и одевают наручники. Я выхожу из зала и попадаю под блики фотоаппаратов и зрачки камер телевидения. Георгий грудью напирает на журналистов расчищая дорогу.

– Граждане, пропустите, интервью будет завтра.

– Свидетель, это правда, что вам пытались подсунуть вместо Клавы ее сестру? – верещит почти девочка, с мохнатым микрофоном в руках, над моим ухом.

– Андрей, – это голос Аллы Владимировны, она буквально вцепилась в рукав и тащится со мной по коридору, – там на улице... что то невообразимое. Не ходите туда.

– Наша машина у черного хода.

Григорий сумел оторваться от репортеров, а я стряхнул Аллу Владимировну.

– Извини, встретимся потом.

– Когда потом?

– Когда победим.

– Ты несносный...

Лейтенант толкает меня корпусом к черному ходу.

Во дворе, где стоит наша машина, уже четверо милиционеров придерживают взбесившиеся ворота. За бетонным забором дикий вой. Один из милиционеров отрывается от ворот и подбегает к нам.

– Срочно уходите в здание. Эти бандиты только что освободили Каюрова.

– Как освободили?

– Да так. Воронок только вышел за ворота, его грузовиками прикрыли и буквально разнесли на клочки. Арестованного пересадили в легковушку и увезли. Теперь эти... хотят вашей крови.

– А вы как?

– Немножко подержимся здесь, а потом забаррикадируем за дверями здания, здесь мы их точно не пропустим.

Георгий повернулся ко мне и стал заталкивать обратно.

– Андрей, валим обратно.

Мы оказались опять в здании суда. Стали пробираться через встревоженных людей к главному ходу. В вестибюле слышен грохот, здесь два служителя подпирают закрытые двери. Они теперь грохочут и трясутся от ударов.

Часть журналистов, оставшихся в суде бросилась к окнам и снимает буйную неуравновешенную толпу на улице. Остальные люди растеряно толпятся кучками в зале. Георгий хлопает меня по плечу.

– Андрюша, никуда не уходи от сюда, я попытаюсь осмотреть здание...

– Давай.

Лейтенант убежал по лестнице вверх. Я отошел к стене. Кто то дергает меня за рубаху.

– Андрей...

Я оглядываюсь, передо мной стоит свидетельница Елена Салтыкова.

– Я слушаю вас.

– Вы не загляните сегодня в семь вечера в кафе "Улитка", мне вам нужно сказать что то важное.

Я ошалело смотрю на нее, сейчас обстановка не до свиданий.

– Хорошо. Если буду жив. Вы же видите что творится...

– Вижу, я понимаю, это все затеяно из-за вас, но все же, если выберетесь от сюда, приходите... Я надеюсь, что увижу вас.

К нам протискивается Алла Владимировна.

– Андрей разве ты не уехал? Господи, что же делается, сейчас они разнесут двери и разорвут тебя на части. Я теперь понимаю, почему они штурмуют здание.

– Мы не могли выехать, ворота там блокированы.

– Ребята, вам надо срочно смываться.

Я с грустью гляжу на нее смотрит на нее.

– Как?

Алла Владимировна мучительно думает, потом робко говорит.

– Может быть ты спрячешься где-нибудь?

– Может быть. Самое ужасное не в этом, Каюров сбежал..., теперь окажется, что все мои труды будут напрасны.

– Сбежал, – ахнула Салтыкова.

– Не может быть, – журналистка с ужасом смотрит на меня. – Да что же здесь творится? Где власть, милиция, войска?

В это время со звоном вылетели стекла на некоторых окнах. Толпа в центре зала шарахнулась в коридоры и на лестницы. Один оператор со своей камерой свалился с окна, придерживая окровавленную щеку. Часть журналистов убежала из опасной зоны. К нам спускается с лестницы Георгий.

– Ну и дела, – он сдергивает фуражку и вытирает пот, – если они прорвутся, здесь будет погром, а может даже и похуже...

– Ну сделайте что-нибудь? – умоляюще смотрит на него Алла Владимировна.

– Я думаю.

Дверь начала издавать глухой звук и подпрыгивать в раме.

– Быстрее, – уже стонет журналистка.

– Похоже эти начали серьезный штурм. Вот что, идем на второй этаж, там есть комната милиции, может что-нибудь придумаем. Вы, девушки с нами лучше не ходите, иначе попадете в неприятную историю.

Мы расталкиваем столпившихся людей на лестнице, проскакиваем на второй этаж и звоним в бронированную дверь охранного отдела, однако никто не открывает. Снизу отчетливей раздается грохот и треск древесины

– Вот черт, – сердится Георгий. – Беги туда в конец коридора, там есть комнаты прокуратуры, судейские, совещательные, может какая-нибудь и открыта, лезь туда и забаррикадируй двери. Я же постараюсь отманить их на крышу, может что-нибудь выгорит...

Григорий выдергивает из кобуры пистолет.

– Чего ты ждешь? Давай беги

Я помчался по коридору, чуть не сбивая там болтающихся людей, дергаясь в закрытые двери. Наконец какая о дверь открылась, но увы, это был туалет для обслуживающего персонала. Спешно задернул защелку и... начал срывать усы и парик. В зеркале видна лопоухая, небритая, красная физиономия. Спешно намачиваю полотенце и тщательно снимаю остатки клея. В коридоре грохнул выстрел, пора... заталкиваю парик и усы в карман и выскальзываю из туалета.

В коридоре визг и паника, часть людей прижалась к стенке, кто-то присел, грохнул еще выстрел, но это уже на черной лестнице. Мимо нас проносятся, прорвавшиеся в суд, озверевшие ребята из "братков". Кое у кого в руках металлические прутья, бутылки, палки.

– Наверху они, – орет один из бритоголовых.

– Проверьте здесь, – я обернулся на голос и вздрогнул, по коридору шел один из бандитов, который перерезал горло другу Косматого. Этого я запомнил по пленке, когда мне ее прокручивали Аня с Аркадием. – Осмотрите всех присутствующих, все комнаты и закоулки и лишних гоните к.... – он виртуозно выругался.

Несколько парней, ногами и кулаками, а кое кто и палкой или прутом, стали бить присутствующих, гоня их вниз. Меня огрели в спину кулаком и, развернув, бросили в ошалевшую от страха толпу. В вестибюле столпотворение. У выбитых дверей, стоит несколько бандюг и через узкий проход по одиночке выгоняет на улицу людей.

– Баб выкидывайте сразу, – орет кто-то. – проверяйте мужиков. Всю аппаратуру журналистов сказали разбить...

Наверху стреляют. Сбегает с лестницы какой то парень с прутом в руке.

– Мальчики, смотрите внимательней, наверху один только мильтон, он нас отманивает. Этот типчик где-то в здании суда.

Толпа понемногу рассасывается, я тоже оказываюсь в цепочке людей и начинаю проходить строй оголтелых бандитов, видевших когда-то меня в суде. Первого прошел нормально, остальным тоже не понравился и меня свободно пропускают к выходу.

– Не этот..., не этот, – у самого выхода стоит Абрашка и вглядывается в лица проходящих людей.

Его взгляд небрежно прошелся по мне и перешел к следующей фигуре. Я вышел на улицу. Небольшая толпа журналистов и любопытных стоит на ступенях и возмущенно кричит. Знакомый голос Аллы Владимировны звенит почти в ушах.

– Зачем камеру испортили, она же казенная.

– Заткнись, – отвечает ей парень в кепке у входа, – иначе мы тебе еще кое что попортим..

–Успокойся, Алла, – пытается сдержать ее оператор, – он же изуродует тебя.

Я прохожу мимо них и вижу, что они меня тоже не узнали. Пошел медленно по улице. Где то на верху над зданием суда опять хлопнул выстрел. Наверно Григорий все еще жив. Интересно, почему милиция не приехала, а где Каюров, куда этот подонок исчез.

Я задержался у надписи на витрине "парикмахерская". Все же надо привести себя в порядок.

Мастер небрежно кивнул.

– Побрить? Также наголо?

– Да.

Он мылит мне голову и доверчиво говорит.

– Слышите, что делается? Ловят единственного свидетеля, который был участником преступления наших главарей. Хотят его убить.

– Знаю.

– Столько народу увезли в больницы... Там в суде, говорят, была бойня...

– А где же наша милиция?

– Где... где... ясно где, на местах. Сегодня в управлении дежурит майор Пауков, он отреагирует через час. А за час бандиты расправятся с половиной города.

– Сволочь, он ваш Пауков.

– Он не мой. Каюров его кормит, вот он его друг.

Мастер бреет голову.

– В этом городе часто такое бывает?

– Да нет, это первый раз. Свидетель то оказался не из робких, не побоялся всей этой шушеры, фактически один встал на ее пути, вот они и бесятся.

– Убьют его...

– Навряд ли, говорят парень сильнющий как дьявол. Одним ударом сразу может убить любого. Наши уголовнички пытались напасть раз десять, так всем поломал челюсти. Вот и собрали целую орду, а он... вишь, изуродовал кой кого и ушел. Ну вот, теперь хорошо.

Парикмахер промывает мне голову, она блестит как бильярдный шар.

– Усы подправить?

– Давайте.

Щетину усов, он смахнул в два приема. Я рассчитался с ним и пошел дальше.

Это был знакомый дом Ани. Я поднялся на нужный этаж и нажал кнопку звонка. Дверь приоткрылась и высунулась голова старушки

– Простите, мне Аню можно?

– Ани? Такой здесь нет. Не проживают такие...

Дверь захлопывается.

Ани не было и в столовке при гостинице. Официант, заявил, что она два дня как уволилась. Куда же идти?

Перед кафе "Уголек", я в общественном туалете натягиваю парик и подклеиваю усы.

Лена сидит за столиком в самом углу зала и я ее не сразу нашел. Она кивнула мне а стул, достала из сумочки сигарету и жадно затянулась.

– Закажите мне и себе пива, – просит она.

Я выполняю заказ и вскоре две больших кружки, наполненных пенящимся напитком, оказались перед нами.

– Как вы выбрались из этого ужаса?

– Выбрался в окно.

Она кивает головой.

– А эти... всех пропустили, вас не нашли и убрались. Милиция потом приехала..., составили акт...

– Не знаете, как Гриша, это мой охранник.

– А ни как. Жив, сейчас наверно пишет отчет в управлении.

– Так зачем вы меня пригласили?

– Просто хотела сказать вам, что вы не тот Андрей... Я вас пожалела, не сказала на суде правду.

– Что значит не тот?

– Тот Андрей мертв.

– Откуда вы знаете?

– Я его сама убила, но об этом никто не знает.

Ошалело гляжу на нее.

– Ничего не понимаю. Если можете, расскажите мне все.

– И Клавку я тоже...

– Убили?

Может она сумасшедшая, я подозрительно гляжу на нее. Она вяло загасила сигарету в пепельнице и отхлебнула пиво.

– Не думайте, я нормальная. Я действительно их убила...Все долго было тихо, никто не заикался о моих жертвах, но потом пошел слух о вас и вот суд... Я пошла первый раз на него, ради любопытства и вы мне понравились. Понравились тем, что вели бой по настоящему. Я могла вас продать сразу, но пострадала бы сама. Тогда бы надо было обязана рассказать о себе всю правду, должна бы была показать трупы Клавы и Андрея и после этого, могла бы сесть в тюрьму и мучительно ожидать смертной казни. Я вот говорю вам это и говорю смело, потому что вы, не знаю кто там вы на самом деле есть, но меня выдать то не можете вы... лжесвидетель. Я вам симпатизирую и не хочу, чтобы Каюров сразу был на свободе, а мы с вами в...

– Лена. Я хочу знать правду.

– Хорошо, – она жадно отпила глоток пива. – Клавка была верной подругой... Была... Мужиков любила до дури, меняла их как перчатки. Когда в нашей компании появился Андрей, Клавка на его сразу глаз положила и конечно первая затащила в постель, но я то сразу заметила, что парню она была не нужна. Хоть они терлись друг о друга целый месяц, тот все равно больше глядел на других. Вот меня он и заметил, тут то вся моя жизнь пошла на перекос. Пришел он ко мне однажды днем один раз, потом второй... Конечно, Клавке ничего не говорили. Через две недели я заметила на своем теле красные пятна и забеспокоилась. Прибежала к врачу, он определил сифилис. И все беды посыпались на меня со всех сторон. С работы сразу выгнали, я тогда работала на пищеблоке. Еще, кто то из персонала узнал чем больна и все друзья сразу от меня отшатнулись, а в диспансере начали выяснять с кем спала. Я про Андрея сначала не сказала, пришла к Клавке и говорю ей: " Сволочь, ты. Ты больна и Андрей сифилисом...". А та смеется: " Теперь мне ясно, кто лакомился парнем, так тебе надо. Но как подруга, я тебя прощаю, месяц полечишься и все пройдет." Когда Андрей пришел ко мне, я ему рассказала все, он не поверил, а когда проверился и убедился, то обозлился. Мне говорит, надо на службу в охранное отделение поступать, теперь меня не примут. Я начала его на Клавку травить. Прошло дня три после этого разговора и вот подвернулся случай, Клава позвала всех к себе домой, как бы на вечеринку. Сначала плана убивать ее не было, да и не хотела, а потом..., решила взять с собой крысиного яда... так... на всякий случай. Там, на вечеринке, Клавка пила много, Андрей тоже и тут их развезло, моя подруга, чтобы подразнить меня, прямо на глазах начала лезть на парня, а тот... Полез тоже. Тогда в пьяном угаре вспомнила я о яде, что был у меня в сумочке. Вышла из комнаты, нашла на вешалке сумочку, вытряхнула яд и подсыпала его в новую бутылку водки. Долго перемешивала порошок, пока тот не растворился. Принесла моим зацеловавшимся гостям и угостила... Голубчики сначала заснули, а потом и отдали концы.

– Куда же вы дели трупы? Вам же их, по моему, не перенести.

– А никуда. Я их там так у Клавы и оставила.

Я ничего не понял. Если это правда, то почему ни Аркадий, ни Аня мне об этом не говорили.

– Вы уверены, что они умерли.

– Уверена... Я... я... для верности им глотки перерезала ножом.

Меня передернуло.

– Лена, я в это не могу поверить.

– Как хотите, но ясно одно, вы не Андрей, хотя и чуть похожи. Клава не могла быть вашей любовницей, так как она давно умерла и то что вы так ловко отделали Каюрова, это просто... – она мучительно подыскивала слово, – вы хорошо подготовились.

– Ладно, поговорили. Лена, что вы дальше будете делать?

– Я... ничего... Буду жить дальше с камнем на сердце.

Она допила пиво и стала подниматься.

– Если вы выиграете суд, – продолжила она, – я буду рада за вас. До свидания.

В гостинице администратор глядел на меня разинув рот.

– Давайте ключи.

– Да... да... А ведь я чуть не сдал ваш номер. Хорошо хоть все обошлось...

Он нервно сорвал со щита ключи и передал мне. Я стал подниматься по лестнице и тут на первой площадке увидел Аллу Владимировну.

– Андрей... Жив?

Она сбежала ко мне и обняла.

– Я не собирался умирать.

– Господи, как я молилась, чтобы ты был жив, – и тут она меня крепко поцеловала. – Куда же ты исчез? Там в здании суда пропал и мы все за тебя беспокоились...

– Мне помогли хорошие люди, сумели спрятать. Неужели вы, Алла Владимировна, думали что я сдамся без борьбы. Если Каюрова поймают, я опять выступлю против него.

– Ты безумец. Так жертвовать собой...

– Я считаю себя нормальным.

Тут она прижалась ко мне и застыла. Мы стояли на лестнице и удивленные люди обходили нас и оглядывались.

– Андрей, ты сегодня вечером свободный?

– Для чего?

– Не для чего, а для кого.

– Для кого?

– Хотя бы для меня.

– Не знаю. Я потерял моего охранника. Надо найти его, а потом мы могли бы действительно встретится...

– Хорошо. Сообщи мне, когда освободишься.

Мы опять поцеловались и журналистка нехотя меня отпустила.

– До встречи. – прошептала она и стала медленно спускаться по ступенькам.

Открываю ключом дверь и осторожно вхожу в номер, последние события приучили меня быть бдительным. И вдруг раздался знакомый голос.

– Не бойся, включай свет, это я.

– Георгий...

Я включил свет, у окна в кресле сидит мой хранитель.

– Георгий, – я подскакиваю и долго трясу ему руку. – Как же ты выбрался?

– Этот вопрос я задал бы тебе?

– Мне повезло. Какой то парень спрятал меня.

– Это какой же, не твои ли друзья?

– Друзья? У меня здесь почти нет друзей.

– Говори, говори, раз нашли куда спрятать, значит берегли и вовремя спрятали.

– Я тебя никогда не буду опровергать, хочешь верь, а хочешь – нет. Лучше скажи, что в суде было с тобой.

– А ничего. Залез на крышу, пострелял, когда все ушли, ушел тоже. Был уверен, что ты вернешься, вот и пришел сюда.

– А я думал, что ты в управлении, пишешь отчет о моей кончине.

– Я уверен в другом, что ты долго будешь жить и портить нервы подлецам и подонкам.

Я устало плюхнулся на кровать.

– Мы проиграли первый раунд. Ты же знаешь, этот тип исчез.

– Никуда не денется. Я был в управлении, в город приезжает комиссия из центра. Этот день будет для некоторых начальников последним. Допустить в центре города бунт, пожалуй даже слишком... для такого города.

– Дай бог. А тебя разве не снимают с моей охраны?

– Мне никто такого приказа еще не давал.

– Ладно, оставайся.

– А у тебя небось с кем то встреча сегодня?

– С журналисткой.

– Валяй. Я покараулю вас обоих.

– А нельзя тебе куда-нибудь слинять в этот момент?

– Дело то еще не кончено, это ничего не значит, что главный обвиняемый в бегах. Так что от инструкций отходить рано. Я уже сколько раз с тобой вляпывался во всякие истории, когда чуть их нарушал.

Но встретится мне с Аллой Владимировной в этот день не удалось. Она сдавала материал в Москву и из-за плохой связи вынуждена задержаться. В моем номере зазвонил телефон.

– Але.

– Андрей, ты?

– Я.

– У меня много работы, я сегодня не могу с тобой встретится, давай завтра.

– Давай.

– Целую.

Трубка брошена.

– Ну что? – потягивается в кресле Георгий.

– Встреча отменяется. Мы спим.

Утром нам приносят газеты. Георгий берет первую и подпрыгивает.

– Каюров мертв. Смотри: "Вчера вечером в городскую больницу с обширным инфарктом доставлен известный предприниматель Каюров Г.В. В два часа ночи наступила смерть." Суда не будет. Так что ты свободен, я тоже.

Я хватаю все газеты, везде одно и тоже. Каюров мертв.

– Георгий, этого быть не может.

– Может. Пойми, у него много конкурентов и кто то из них постарался убрать известного предпринимателя. Хочу сказать тебе больше, под словом "инфаркт" нужно понимать, что его кокнули. Уже все понимали, что он проиграл.

В дверь нашего номера застучали. Мы подпрыгнули. Георгий подошел к косяку и спросил.

– Кто там?

– Это я Алла Владимировна, откройте.

Георгий открывает дверь и журналистка врывается к нам.

– Вы слыхали, он умер...

– Слышали.

– Так ему и надо. Ура! Дело закончено.

– Георгий предполагает, что его кокнули, – говорю я.

– Ну и что, таких не жалко.

– А что если, вместо него убили другого, а Каюрова где то прячут..?

Алла Владимировна застыла.

– У вас есть какие-нибудь сведения?

– Нет. Это только предположения.

– Уф... Вы меня испугали.

– Ладно, пойдемте отметим конец нашего дела в ресторане. Я плачу, говорю им.

– Я согласна, – сразу заявляет Алла Владимировна.

Георгий мнется.

– А ты чего? – спрашиваю его.

– Мне надо проверить эти данные. В своих последних предположениях, Андрей всегда оказывался прав. Поэтому я теперь засомневался, боюсь, что так и может случится. Каюров вдруг прячется где то, в другом месте. Я пожалуй поеду в морг, потом в управление и осуществлю поиск по другим каналам.

– Тогда поезжай. Пойдемте Алла Владимировна.

Вместе с журналисткой мы поглощаем яства и вдруг перед нашим столиком возникло две фигуры, мужчины и женщины.

– Андрей, это мы.

Передо мной Аня и Аркадий. Они весьма прилично одеты и выглядят на все сто.

– Вы? Где же вы были, куда исчезли? – ошеломленно говорю им.

– Мы прибыли за тобой.

– С Каюровым точно покончено?

– Точно. Его похороны после завтра.

– Андрей, кто это? – с любопытством спрашивает Алла Владимировна.

– Извини, я тебя не представил. Познакомься это Аня, это Аркадий, мои хорошие друзья. А это Алла, очень энергичная и симпатичная девушка, она репортер.

– Мы смотрели ее репортажи, – говорит Аркадий, – они нам нравятся, но мы прибыли за тобой. Тебе пора, Андрей.

– Прямо сейчас? Неужели нельзя подождать?

– Нельзя. Мы уже оформили документы, тебя ждут...

– Хорошо. – я поднялся, – извини Алла, мне действительно пора. За столик я заплачу. Пока.

Она ошеломлена.

– Как...? Ничего не понимаю. Зачем эти люди здесь? Почему ты уходишь. Ведь так все было хорошо...

– Я скоро к тебе вернусь. Потерпи немного.

– Когда же мы тогда встретимся?

– Не скоро, – за меня ответил Аркадий. – Его устраивают на работу, а там надо быть все время на стреме.

– А куда устраивают?

– В охранное предприятие, как он хотел. До свидания.

Аня тоже кивает головой, а они подталкивают меня к выходу.

Мы едем в машине, я и Аня на заднем сидении. Аня сдирает с меня усы, парик и брови.

– Осторожней.

От толчка машины, пальцы Анины чуть не попали мне в глаз.

– Все в порядке?

– Куда вы исчезли? Мне последние дни было не легко.

– Знаем. Мы разрабатывали новую операцию, искали материал и создавали тебе алиби на новом месте.

– А правда, что Клава и Андрей мертвы?

– Правда. Если бы мы этого не скрыли, вся бы операция завалилась.

– Куда мы едем сейчас? – спрашиваю ее.

– В другой город, там появился еще один подлец, надо его вывести на чистую воду.