Текст книги "Лжесвидетель"

Автор книги: Евгений Кукаркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Кукаркин Евгений
Лжесвидетель

Евгений Кукаркин

Лжесвидетель

Написано в 1998 – 2000 г.г. Приключения

В аэропорту меня никто не встретил. Нудный дождик распоясался на улице и не располагал к поездке в город. Я зашел в зал ожидания и, присев на свободное место, задумался. Куда теперь отправляться? Может поселиться в гостинице и завтра позвонить в управление, а может сейчас позвонить дежурному и сообщить о прибытии. Вообще то, когда меня сюда направляли после училища, то предупреждали, что должны обязательно встретить здесь. "Обязательно", подчеркивал начальник училища. Ладно, подожду.

Проходит час. По залу мечется растрепанный, в осеннем пальто на распашку, мокрый человек, он перебегает с места на место, разглядывая пассажиров, наконец, останавливается около меня и с облегчением вздыхает.

– Семенов? Слава богу, что вы никуда не уехали. Я Филимонов Аркадий Андреевич, должен был вас встретить. Представляете, машина подвела. Сломалась прямо на шоссе. Еле-еле до сюда добрался. Берите вещи пойдемте на автобус.

Мы выходим из здания и тут же дождь напомнил о себе. Я поднимаю воротник плаща , еще больше надвигаю шляпу и двигаюсь за растрепанной фигурой. У остановки стоит автобус, мы влезаем в него. Сзади места свободны и, разместившись в креслах, Филимонов стряхивает капли воды с пальто.

– Хорошо, что так получилось, а то мне бы начальство голову оторвало. Через три дня процесс, а мы бы могли его сорвать, вас не успели бы подготовить.

– Какой процесс?

– Обыкновенный, вам разве ничего не говорили там...? – он кивнул на потолок автобуса.

– Нет.

– Мы сейчас с вами заедем на одну квартиру, там все объясним. Потом поедете в гостиницу и там уже официально зарегистрируетесь.

Автобус долго добирался до города. Мы сделали еще одну пересадку на троллейбус и наконец доехали до нужного дома. Мой провожатый ведет меня на третий этаж. На звонок, дверь открывает молодая женщина.

– Господи, как я переволновалась, – говорит она.

– Машина сломалась, – отвечает Филимонов.

– Входите быстрей, у меня все готово. Аркадий быстро настраивай аппаратуру. Вас кажется звать Борис? Меня зовите Аней. Вот сюда.

Она заталкивает меня в спальню.

– Раздевайтесь.

– Как это?

– До пояса и садитесь в это кресло.

Я раздеваюсь. Она усаживает меня в кресло с большой спинкой и прижимает затылок к валику.

– Боря, сейчас я должна вас сделать неузнаваемым. На вас должно быть другое лицо, которое вы должны продержать, минимум – неделю, максимум – три.

– Вы мне можете объяснить в чем дело?

– Конечно. Вы должны быть на процессе в качестве лжесвидетеля...

– Это... как...?

– Так. Погодите. Пожалуй начнем с ваших волос, я их состригу.

Появился Филимонов и в зеркало я вижу, как он встал сзади меня.

– Аркадий, объясни все Борису, пока я займусь его головой.

В руке у Ани появилась машинка и мои пышные волосы полетели на пол.

– Борис, – начал Филимонов, – здешних бандитов засадить за решетку невозможно. Во первых, то все документы и вещ доки до суда пропадают, то исчезают основные свидетели, а если и не исчезают, то сразу же меняют показания, до того запуганы. Вот при МВД и сделали небольшой отдел лжесвидетельствования. Центральную роль здесь играют секретные агенты, которые и дают основные показания против бандитов, как якобы свидетели. Мы их натаскиваем, даем материалы, а они должны понимать, что находятся на скрытой войне, должны быть готовы ко всему. За ними будут охотится, возможно стрелять, так вот, им надо выжить и засадить главарей за решетку. Потом мы их перебрасываем в другой город, опять меняем внешность и опять они будут выступать на процессах против мафиози.

– Когда меня сюда направляли, ничего об этом не говорили...

– В училищах отбирали самых лучших и преданных... Теперь ты засекречен для всех, даже для местных правоохранительных органов.

Мои волосы оказались на полу. Теперь Аня берет помазок и намыливает мне голову. – Сейчас мы тебя побреем, – говорит она, – только не дергайся.

Через десять минут моя голова сверкает как биллиардный шар. Аня насухо протирает ее.

– Аркадий, достань парики из шкафа.

На столике появляются, распятые на больших пластмассовых шарах парики. Начинается длительная примерка. Аня критически оглядывает каждый парик и наконец, останавливается на каштановой гриве.

– Аркадий, как ты думаешь, этот подойдет?

– Нет. У него еще будут усы, здесь нужна короткая стрижка.

– Хорошо.

Появляется полуседой парик и Филимонов одобрительно кивает головой.

– Боря, я тебе его приклею, через три – четыре дня голова будет чесаться, сдержись...

Мне наклеивают парик. Теперь Аня принялась за лицо и вскоре, небольшие густые усы изменили мою внешность.

– Слушай меня внимательно, Боря. Для усов я тебе дам клей, но через два дня, ты их сдирай, брейся и опять наклеивай. Это будет неприятно, но надежно. А сейчас, я подправлю тебе брови и Аркадий снимет тебя на фотокарточку для паспорта.

Это более мучительная операция, она сбривает брови и сажает на клей густые брежневские ляпы над глазами.

– Ну вот и все, – они разглядывают мое незнакомое лицо. – Совсем как селянин. Мальчики, вы сейчас идите сниматься, а я на кухню сготовить поесть.

Аркадий ведет меня в ванну, там, на фоне белой стены, он фотографирует, делает несколько кадров.

– Теперь мы тебе склепаем новую документацию. Ты Боря иди на кухню, а мне надо еще проявить пленку, напечатать фотографии...

На кухне я и Аня.

– Против кого я буду выступать?

– Против Каюрова, руководителя казанской группировки. На ее счету свыше тридцати убийств. Мальчики у него очень крутые и пока Каюрова не посадят, беспредел будет во всю. Недавно некоторых бандитов удалось схватить за явное убийство, всего– семь человек и... всех вскоре выпустили. Вещественных доказательств вдруг не оказалось, свидетелей убрали. Юристов прислали таких, что судья только развел руками.

– То есть всех свидетелей убили?

– Пропали, а один отказался от своих прежних показаний.

– Как же мы засадим главаря, нужен какой то факт или фактик.

– Он есть, нет свидетеля. Вот ты им и будешь. Мы тебе сегодня ничего говорить не будем, время много. Ты еще должен зарегистрироваться в гостинице, переспать там ночь, а завтра приедешь сюда и мы тебе все растолкуем, покажем документы.

Она меня кормит и только через два часа на кухне показался Филимонов, он бросил на стол паспорт и военный билет.

– Готово. Внимательно прочти и запомни все свои данные.

Я раскрываю паспорт. Теперь я Матвеев Андрей Степанович, из Краснодарского края, не женат, детей не имею. Так, а что же в военном билете? Полгода тому назад отслужил в армии.

– Классно сделано.

– Еще бы я сюда пресс приволок, даже карточку отжал. Так что, уважаемый Андрей Степанович, все ваши прошлые документы прошу вернуть мне. Выкладывайте все, от всяких листочков до записных книжек.

– У меня их нет.

– Тогда то, что тесть. Выворачивайте все карманы.

Он забирает мою офицерскую книжку, паспорт, свидетельство о рождении и предписание училища.

– Теперь порядок. Вот деньги. Здесь три миллиона. Если спросят зачем прибыл к нам в город? Отвечай, что приехал устраиваться на работу в охрану. Живешь здесь почти три месяца, поссорился с любовницей и переехал в гостиницу. В охрану пока не взяли, так как после травмы еще не окреп. Травму получил в армии. Ну так, вроде на первое время все. Время уже почти двенадцать ночи, пора тебе отправляться в гостиницу. Я провожу.

– Аркадий, а ты зачем, пусть сам?

– Мне еще надо выволакивать мою сломанную машину. Разберут за ночь, сволочи...

– Пока, Боря... ой то есть Андрей, до завтра. Не забудь мой адрес. Когда будешь уходить внимательно прочти номер квартиры и дома...

– Хорошо. До завтра.

Все новые документы прячу во внутренний карман. Кто бы мог подумать, моя служба началась...

Администратор без всяких фокусов выдала ключи и я поперся по лестнице, так как лифт не работал. Коридорная, какая то поношенная и уставшая от жизни женщина, провела меня в номер.

– Вот примите по описи, – она протягивает мне картонку с указанием реквизита в номере. – Простыни и наволочку я вам принесу.

За стенкой звучала музыка и пищали женщины.

– А это что?

– Ваш сосед гуляет.

– Все время гуляет?

– Да нет, он вчера приехал и вот второй день... Кстати, вам девочек не нужно. Здесь есть такие хорошенькие...

– Нет, мне бы выспаться.

– Смотрите сами.

Она уходит и вскоре возвращается с бельем.

– Сами застелите или мне?

– Сам.

– Хорошо. А все же, может вам молоденькую. Совсем девочка... Много не возьмет.

– Нет, нет. Я хочу спать.

Коридорная уходит, я застилаю постель, а за стенкой безумное веселье...

Через час я полуодетый стучусь в соседний номер. В дверях появляется распухший мужик в халате.

– Вы извините, я ваш сосед и мне не заснуть...

– Мне тоже... Давай сюда.

Он бесцеремонно хватает меня за руку и втаскивает в номер.

– Я просто... от вашего шума...

По средине номера стол, заваленный едой и спиртными напитками. За ним четверо. Три женщины и парень.

– Это сосед, – мужик толкает меня к столу.

Вопль радости пронесся за столом.

– Нашего полку прибыло, – кричит парень. – Штрафную ему.

Худощавая женщина с ярким гримом на лице наливает мне стакан водки.

– Вас как звать? – спрашивает она.

– ...Андрей.

– Андрюша... А меня, Галя, это мои подруги Рая, Маша. Машин дружок Гена и хозяин торжества Абрамчик, Абрашка мы его так зовем.

– По какому поводу...

– А мы по случаю... начала предвыборной компании. Мы актив..., – это заговорил Гена. – Давай выпьем дорогой. За победу нашего кандидата.

– Кто же это?

– Уважаемый Арсен Каюров.

Я чуть не поперхнулся над стаканом, но все же выпил его и спешно захватив маринованный огурчик принялся аппетитно жевать.

– Каюров, это... кто... коммунист, демократ или жереновец.

Они засмеялись.

– Он никто. Предприниматель, – говорит Галя. – А вы сами от куда?

– Из Краснодара. После армии, по объявлению приехал сюда наниматься в охрану.

– Это дело. Куда сейчас молодому парню, как не в охрану, – кивает парень.

Мне подливают водки и похоже я косею. Рядом прижимается теплое бедро Гали.

На улице по прежнему дождь. С трудом нашел адрес и позвонил. Дверь открылась и показалось лицо Ани.

– Андрюша. Господи, как ты опух.

– Праздновали вчера.

– Где это?

– По случаю выборов в мэрию Арсена Каюрова.

– Далеко зашло. Давай раздевайся, там тебя ждут.

Ждет меня Филимонов с разложенными на столе документами.

– Соображать то сегодня можешь? – спрашивает он.

– Могу.

– Тогда начнем с фильма. Мы его засняли незаметно от прокуратуры, чтобы не было вони с их стороны. Они почти все коррумпированы, тебе в суде придется сражаться не столько с судьями, но и со следователями, адвокатами и даже прокурорами.

– Кто же меня тогда в суд представит?

– Помощник прокурора, Жанна Дмитриевна. Она сама не знает тебя в лицо, ни твоей фамилии, ни что ты скажешь. Ты рекомендован ей от ФСБ. Перед кино посмотри карточки этого типа и его друзей. Вот Каюров в фас, вот в профиль. Смотри сколько фотографий... О его мальчиках потом, а сейчас... к фильму. Действие происходит на улице, вернее в небольшом садике. Наш оператор заснял фильм со второго этажа здания. Теперь ты вместо камеры, будешь как свидетель происшествия. Итак начали.

Он включает телевизор, потом видак.

Я в гостинице, уже ближе к вечеру только задремал, как ко мне постучали. На пороге сосед, у которого я вчера поддавал.

– Андрюша, привет. Ну как ты после вчерашнего?

– В норме.

– Тебя Галя просила позвонить. Бой баба, – он протягивает клочок бумаги. – Выпить не хочешь? У меня есть.

– Нет. Я хочу выспаться.

– Ну, валяй.

Сосед уходит и я действительно заваливаюсь спать.

На мой звонок, дверь открылась. Аня встретила меня в плаще.

– Пошли прогуляемся. Это нужно для дела.

У дома уже стоит жигуленок, мы забираемся в него. Она ловко ведет машину по городу и наконец останавливается у двухэтажного кирпичного дома.

– Вот здесь и произошли все события, – говорит она. – По легенде, ты был у своей сожительнице на втором этаже, – Аня проезжает чуть вперед, – а вот это садик. Посмотри, в садик выходит глухая стена дома, у ней мусорные баки, а над ними окошко твоей знакомой, откуда оператор и снимал фильм. Выходи.

Я выхожу и тут же передо мной возник Аркадий. Аня перегибается через все сидение.

– Все чисто? – спрашивает она у него.

– Да. Я уже все осмотрел. Пошли, Борис, то есть Андрей. Тебе обязательно надо осмотреть комнату, откуда ты якобы все видел.

– Мы там ни на кого не напоремся?

– Нет. В первом этаже давно устроилась какая то контора, они обычно работают с девяти утра до шести вечера. Иногда, правда задерживаются, но у них свой вход. На втором этаже, кроме твоей сожительницы, есть еще соседка, но она глуха и обычно свой нос в чужие дела не сует. Ее муж работяга и любитель выпить, в день трагедии он был в стельку пьян. Давай быстрее, в то скоро в конторе набьется народ.

– А где сейчас моя сожительница?

– Ее увезли как можно дальше...

– Это сделали вы?

– Да. Зачем подвергать риску человека...

В доме Ани идут последние приготовления. Я еще раза два просматриваю фильм. Изучаю копии протоколов милиции.

– Ты запомнил какие деревья глядят в окно? – вдруг спрашивает Аркадий.

– Но я же как бы смотрел на драму...

– В твоем деле не должно быть сбоев. Береза справа ветками чуть не упиралась в форточку...

В этот день я отодрал усы, побрился и опять наклеил их.

У суда полно машин и народа. Здесь собралась уголовная элита города, корреспонденты. У входа меня остановил милиционер.

– Вы куда?

– Мне Жанну Дмитриевну...

– Кто это?

– Прокурорша.

– Вас вызывали? – подозрительно спрашивает он. – Где повестка?

– Нет. Мне просили передать ей записку.

Он мучительно думает, потом безнадежно машет рукой.

– Проходи.

В коридорах шум и беготня. Кое где собрались кучки людей и о чем то оживленно говорят. Кто то меня толкает в бок.

– Андрюша, привет.

Это Гена, один из собутыльников, встреченных мной в первый день в гостинице у Абрашки.

– Ты чего здесь? – спрашивает он.

– Да вот пригласили...

– Сегодня нашего шефа будут разбирать. Вот потеха то.

– Почему потеха?

– Все свидетели разбежались.

– А они были?

– Да, два пьяницы видели машину шефа в тот день, а теперь пустились в бега... Ой, я в зал. Смотри, народ стали пускать.

Двери открылись и толпа повалила в зал занимать места. Из боковой двери выходит усталая женщина в прокурорской форме и растерянно оглядывает пустой зал.

– Жанна Дмитриевна? – я подошел к ней.

– Вы тот самый..., которого мне порекомендовали выслушать.

– Да, меня из ФСБ направили к вам.

– Как вас хоть звать?

– Матвеев Андрей Степанович.

– Я запомнила... Но... я даже не знаю, о чем вы будете говорить. Мне так спешно отрекомендовали вас...

– Я присутствовал при убийстве 22 июня на Двинской улице дом 14, там я видел вот такого худого парня, – показываю рукой размер, – и как его... друга, которого называли, Косматым...

Похоже у Жанны Дмитриевны пропал дар речи, она стала разевать ртом, потом схватила меня за руку и потащила к окну. Усталость сразу пропала в ее глазах.

– Тише. Как вы сюда прошли?

– Да так взял и прошел. У входа сказал, что к вам. Меня и пропустили.

– Жанна Дмитриевна, – в дверях зала появился худощавый милиционер. Вас ждут.

– Сейчас иду. Оставайтесь здесь, – обращается она ко мне, – и никуда не уходите. Никому не говорите, что вы свидетель...

Она прошла в зал и двери закрылись. Милиционер остался ее охранять, он с любопытством поглядывал на меня.

Сижу уже час. Народу прибавилось, бродят любопытные, бегают корреспонденты. Рядом со мной на скамеечке села молодая женщина с перекидной сумочкой через плечо и диктофоном в руках.

– Вы на заседание? – она кивнула на дверь.

– Нет.

Она сразу же потеряла интерес ко мне. Достала из сумочки зеркальце и стала наводить порядок на лице.

– А вы корреспондент? – спрашиваю ее.

– Ага.

– Где же ваш фотоаппарат?

– Зачем он мне. Вот у окна Гоша стоит с телекамерой...

– Думаете Каюрова оправдают?

Она даже дернулась на скамейке.

– Кажется к этому идет.

В это время дверь зала открывается и появляется толстенький мужчина.

– Свидетель, Андреев Матвей Степанович, прошу в зал.

Все вокруг загудели и стали оглядываться. Я встал со скамейки и двинулся к двери.

– Так вы свидетель? – слышу сзади вопрос.

– Да.

– Постойте. Гоша, сюда. Включай камеру.

Все кругом смешалось. Несколько человек бросились ко мне. Женщина вцепилась в ближайшего корреспондента и отталкивала его.

– Это мой объект, – кричала она.

– Скажите, вы будете давать показания против Каюрова или за него? – кто теребил меня за рукав.

– О чем вы будете говорить? – задыхался кто то издали.

Рядом оказался здоровенный парень, он привалился к моему уху.

– Только скажи что против, придушу...

На помощь спешил милиционер и тот, кто меня звал.

– Пропустите. Граждане, пропустите свидетеля.

Они буквально меня вытаскивали из толпы и волокли к дверям.

В зале гул. Все взгляды обращены на меня. Сам Каюров сидит за барьером и тревожно переговаривается с седоватым гражданским. Меня ставят перед судьями и толстенький мужчина, который помог пройти в зал, принял от меня присягу. Жанна Дмитриевна сидит подтянутая и настороженная, она первая задает вопросы.

– Свидетель, Матвеев, расскажите, где вы были в ночь с часу до трех, 22 июня.

– Так это... На Двинской улице, дом 14.

– Что вы там делали?

– Так это... Я, значит был у нее, ну в квартире моей подруги Клавы...

– Где расположена квартира?

– Так на втором этаже, окна как раз на фонарь выходят, что в саду...

Зал зашумел. Судья стукнула ручкой по столу.

– Прошу тишины, иначе проведем закрытое заседание. Продолжайте, пожалуйста. – кивнула головой Жанне Дмитриевне.

– Вы можете рассказать по порядку, что вы видели и что произошло? спрашивает меня прокурорша.

– Конечно. Мы только что поговорили с Клавой и она, женщина весьма импульсивная, потребовала, чтобы я убирался из ее квартиры. Я отказался. Тогда она заявила, что уйдет сама. Я ей сказал, что она дура и кто на ночь глядя будет шляться по улицам. Но Клава схватила свою одежду и выскочила на кухню. Я подумал, что она шутит, кто в такую ночь пойдет куда то, но слышу через некоторое время, выходная дверь как хлопнет. Подошел к окну, мне дорога видна только с боку, Клавы не видно. Вдруг слышу... машина легковая тормозит, она как раз заехала на весь корпус ближе к садику. Вижу, Клава бежит, топ-топ, поговорила с водителем через дверцу, а потом села в машину и уехала. Только она исчезла, как напротив окна, прямо на аллейке сада появилась машина – серый такой маленький фургон, он был ко мне боком. Из него вышли трое здоровых парней и выволокли двух связанных мужчин. Один был такой худощавый, длинный, другой покороче. Стали связанных бить ногами. Потом прекратили и закурили, тут и подъехал за фургоном джип. Вышли из него двое хорошо одетых граждан, один прихрамывает с палочкой, другой крепкий такой, подошли к лежащим и так громко спросили у тех что курили.

– Признались?

– Да, шеф, – сказал тот что был в вязанной шапочке.

– Что скажешь, Косматый? Говорил я тебе, не лезь в эти игры..., обращается прибывший, к одному из лежащих.

А того видено здорово избили. При свете фонаря видно, что все лицо в крови, но он поднял голову и так четко говорит.

– Сдохнешь ты, Арсен, не от... – тут какая то машина промчалась по дороге и не дослушал я фразы.

Тогда этот крепкий гражданин вырвал палочку у своего..., кто он там приятель, друг, ну в общем, который хромал и прямо пригвоздил лежащего через глаз концом палки.

В зале зашевелились опять, судья делает вид, что не замечает.

– Что было потом? – спрашивает прокурорша.

– Палочку он об одежду лежащего протер потом хромому вернул, а затем говорит, тем, что курят.

– Добейте этого, – и пальцем тычет на другого.

В шапочке парень подошел и два раза ножом лежащего ударил по горлу.

– Вы видите в этом зале, тех кто убивал? – задает вопрос Жанна Дмитриевна.

– Да, вот тот за барьером, палкой пробил глаз, а его друг, по моему здесь. – я оглядываюсь, – ну да, вот он, в третьем ряду, с палочкой.

В зале твориться черт знает что. Судья советуется со своими коллегами. Тот что с палочкой, кричит и вопит, что его там не было. Наконец судья добивается тишины.

– Прокурор продолжайте допрос.

– Что было дальше?

– Сели опять эти двое граждан в джип и задом поехали на дорогу. а эти парни подняли трупы и понесли к дому. Под окном, где я сидел, находятся мусорные баки. Здесь мне было не видно, как они трупы заталкивали в них. Зато потом они сразу сели в свой фургон и уехали...

– У вас свет был включен?

– В комнате нет. В прихожей и в кухне горел. Клава так и не выключила свет там.

– Вы с Клавой потом встречались?

– Да, на следующий день, вечером, мы опять встретились, я пытался помирится.

– Она вас простила?

– Да. Я ей тогда все рассказал, что видел.

– Как же она отреагировала?

– Она ответила, что у нее уже была милиция. Кто то нашел в бачках трупы. Но мне посоветовала лучше в это дело не встревать.

– Когда вы ушли из квартиры?

– Да где то часов в семь утра.

– А когда у Клавы была милиция?

– Где то поздно... Она с работы пришла, думаю часов в шесть вечера.

– Значит Клава вам посоветовала не встревать. Что же дальше? Куда исчезла Клава?

– Это я сам не знаю. Вышло так. Клава говорит: "Андрей, может тебе смыться куда-нибудь?" Я не согласился, у меня как раз с работой здесь наклевывалось. Она тогда говорит: "Ладно, я поговорю здесь с одним знакомым юристом..." На следующий день ушла на работу и... не вернулась. Вот уже полтора месяца прошло, ее так и нет.

– Вы заявляли куда-нибудь о ее исчезновении?

– Конечно. В 12 отделении милиции лежат мои два заявления...

– Как милиция отреагировала на них?

– Ищем, сказали.

Жанна Дмитриевна обращается к судье.

– Уважаемый суд нельзя ли приобщить палку вон того человека к делу, она показывает на хромого в зале.

Но тут не выдержал я.

– У него в тот раз была не такая палка. Та была блестящая, из металла, а эта из дерева.

В зале гул.

– Вы кончили? – спрашивает судья прокуроршу.

– Почти что да. У меня последняя просьба, об изъятии вещественного доказательства, палки, которой убили человека...

– Я приму это к сведению. Если у защиты, какие-нибудь вопросы?

Встает седой мужик, что рядом с Каюровым и говорит.

– В связи с появившимися новыми данными, не внесенными в настоящее дело, защита просит отсрочки на одни сутки.

Судья опять советуется со своими соседями. Потом кивает головой.

– Принято, дело откладывается на завтра.

Но тут подпрыгивает Жанна Дмитриевна.

– В связи с изменением хода дела, я хочу, чтобы свидетелю была выделена охрана.

Защитник Каюрова прерывает прокуроршу.

– Я тоже заинтересован в свидетеле и прошу уважаемый суд, не тратить сил и государственных средств на охрану свидетеля. Не лучше ли его временно изолировать в каком либо КПЗ.

– Но я же свидетель, а не осужденный, – возмутился я.

– Все для вашего же блага, я прошу суд удовлетворить мою просьбу. Тем более законодательством кратковременно разрешена задержка граждан для выяснения обстоятельств...

Я по роже судьи вижу, что он согласиться с ним, но для приличия опять советуется со своей командой.

– Принято. Отведите свидетеля под охраной в третье КПЗ.

Вот так. Хорошее называется начало.

В КПЗ меня обыскивают как преступника. Конвоир спрашивает у дежурившего капитана.

– Куда его?

– Это тот, кто обижает Арсен Давлетовича? Ему место в 23 камере.

– Я не осужденный, я свидетель.

– Топай, топай. У нас знают, кто ты. Сейчас тебе мозги промоют, завтра сразу дашь правильные свидетельские показания.

Это небольшая камера с двухъярусной койкой. На нижней сидит толстый полураздетый бритый амбал.

– Кого еще принесло? – хрипит он.

– Подарок от Юрия Ивановича, – сообщает ему мой конвоир.

– Ага. Понятно.

Дверь захлопывается и я остаюсь один на один с этим типом. Мы молчим и изучаем друг друга.

– Ну что, подлюга, – начинает он, – давно мне таких подарков не делали. Снимай штаны...

– Иди ты...

– Еще и рыпаешься?

Он встал и почти занял своей массой пол камеры. Шаг ко мне, я отступаю к параше. Амбал протягивает руку и тут я подныриваю под нее и очутившись у него за спиной, толкаю его в стенку. Слышен злобный рык. Я запрыгиваю на второй ярус койки и перегнувшись через спинку кровати дразню парня.

– Ты, мешок с говном, иди сюда.

Он идет как медведь с протянутой левой лапой. Я откидываюсь корпусом. Рука тянется ко мне и только она прошла между прутьев, тут я хватаю ее двумя руками и... валюсь с кровати на пол. Что то хрустнуло.., я вишу на его изуродованной руке, буквально прижимаюсь к его спине, парня вывернуло лицом к стене, он как рыба разевает и глотает воздух, потом шепотом говорит,

– Ты мне сломал руку.

– Сломать вторую?

– Отпусти.

– Ну нет.

Я еще сильнее рву кисть. Он мгновенно покрывается потом, потом так заорал, что я чуть не оглох. Амбал отпихивает меня спиной и осторожно пытается вытащить руку из прутьев другой рукой, но я еще раз неожиданно дергаю ее и загибаю к лопаткам здоровяка. Парень дернулся и затих, Когда я отпустил его, он покачнулся и медленно повалился на пол, сломанная рука сначала застряла в решетке, потом под тяжестью тела, еще что то хрустнуло и туша грохнулась на цементный пол. Теперь я сел на кровать, чтобы передохнуть. Он же, гад, если очнется, меня придушит второй здоровой рукой. Меня учили добивать противника, а не быть не решительным. Я соскакиваю на пол и наступив на другую руку, выворачиваю кисть. Пока он без памяти, ему не больно. Интересно, придут охранники на крик или нет?

Парень очнулся через двадцать минут.

– Что же ты сделал, сука?

– Тебе сломать ноги?

– Я все равно убью тебя.

– Значит ты должен меня был убить?

– Тебя так и так убьют, подлюга.

– Заткнись, иначе... я начну ломать ноги.

Он пытается встать и кое как поднявшись, подходит к двери, начинает локтем стучать по ней и орать.

– Откройте. Мне нужен врач.

Долго не приходил охранник, а когда открыл дверь, сразу спросил,

– Ну этот готов?

– Это я готов. Эта скотина мне сломала руки.

У охранника от изумления полезли глаза на лоб.

– Что с тобой, Копыто. Ты не выполнил задание и хочешь, чтобы я свел тебя к врачу. Иди ты в...

Дверь опять захлопнулась. Амбал сполз на пол перед ней и завыл слезливым голосом.

Утром меня будят рано и ведут в комнату, где расположен письменный стол. За ним сидим худощавый мужик, который сразу представляется.

– Я следователь Дорохов Сергей Павлович.

– Чем обязан?

– Я хотел бы задать вам несколько вопросов.

– А разве суд кончился или есть другое решение?

Он смутился.

– Нет, суд не кончился... Вы еще сегодня должны на нем присутствовать.

– Раз так, зачем нам с вами разговаривать.

– Хорошо. Я не буду задавать вам вопросов. Я к вам с предложением. Есть несколько заинтересованных людей, готовых пойти вам на встречу, если откажетесь от своих показаний... Вам предлагают большую сумму денег и полное право свободно передвигаться по всей России.

– А если нет?

– Я тогда вам ничем не могу помочь.

– А сегодня меня хотели убить в камере без всяких предварительных договоренностей.

– Это недоразумение.

– Вы так думаете? А мой сокамерник сказал, что получил такое задание от Юрия Ивановича.

Лицо следователя стало пунцовым.

– Такого не может быть.

– Ладно вам, выламываться то. Знаете же, что было. Жалко мне того парня. Вы его когда прибьете? После того как я пойду в суд или сейчас, чтобы обвинить в убийстве меня?

– Не выдумывайте... Я еще не слышал вашего вразумительного ответа на мое предложение.

– Увы, вы начали сегодня первыми, мира не будет.

– Дурак. Каким бы ты крутым не был, тебя сломают.

После этого он вызывает охрану и меня опять ведут в камеру. На этот раз, в ней моего соседа нет.

В суд привозят во время и я вижу как недовольная волна прошла по лицу Каюрова.

– Продолжим заседание, – предлагает судья.

– Минуточку, прошу слова, – подаю я голос.

Все насторожились. Судья кивает головой.

– Говорите.

– Сегодня ночью в КПЗ меня в 23 камере пытались убить. Моему соседу это приказание выдал Юрий Иванович, один из офицеров тюрьмы...

В зале опять шум.

– Когда это не удалось, ко мне подослали человека представившегося, как следователь Дорохов Сергей Павлович, который от имени некоторых лиц и... обвиняемого, предлагал мне сделку. Либо я откажусь от своих показаний, либо меня убьют.

– Этого не может быть? – завопил седой защитник.

– Хотите я вам расскажу как выглядел следователь и какие дефекты у заключенного, которого мне подсунули?

– Мы приняли это к сведению, – пытается остановить меня судья.

– Прошу занести в протокол заявление свидетеля, – подала голос Жанна Дмитриевна. – Я настаивала, чтобы не отправляли свидетеля в тюрьму, однако мои доводы повисли в воздухе.

– Суд, принимает решение, сегодня же возбудить дело по заявлению свидетеля. Прошу тишины... Начинаем наше заседание. Слово имеет защита.

Седой мужчина поднимается и начинает меня допрашивать.

– Итак вы утверждаете, что мой подзащитный был в ночь на 22 июня в садике перед домом?

– Да так.

– И он проткнул палкой парню глаз, как вы его там назвали?

– Косматый...

– Да, да, Косматый. Вот показания экспертизы, что голова убитого была пробита через глаз острым предметом, а все палки которые нашли в доме уважаемого Константин Михайловича тупые. Уважаемый суд, вы не можете представить палки изъятые при обыске?

Вносят кучу палок и раскладывают передо мной на столике.

– Свидетель, какую из палок, вы видели?

Я внимательно разглядываю палки, здесь алюминиевые, деревянные, бамбуковые, целый набор. Прокручиваю в голове весь фильм. Палка блестела как металл, удар был резкий, значит она тяжелая. Ручка по моему шла на изгиб, хвостиком вверх. Здесь такой нет.

– Прошу меня извинить, но здесь такой палки нет. Ее ручка, была особой, вот этот кончик изгибался сюда.

Тут подпрыгнула Жанна Дмитриевна.

– Уважаемый суд, но мы такую палку вчера изъяли в доме у Константина Михайловича. Произошла кража в самом суде, кто то украл палку.

– Гражданин прокурор, – сочувственно говорит защитник, – это вам показалось.

– Нет. Читаю протоколы изъятия. Найдено тринадцать палок... вот запись... палка номер семь, с чуть загнутым концом. К протоколу приложена фотография. Уважаемый суд, посмотрите внимательно на фотографию, пятая на столе лежит палка о которой говорит свидетель. Кроме того прошу обратить внимание суда, что свидетель сразу же отмел все представленные образцы и уверенно указал на ту, которую украли.

Я вижу, что судья и защитник недовольны. Судья рассматривает фотографию, убеждается, что она правильно представлена, пронумерована с печатью и кивает головой.

– Мы поручим прокуратуре разобраться в этом деле. Защита может продолжать.