Текст книги "Лжесвидетель"

Автор книги: Евгений Кукаркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Уважаемый суд, мы опять просим отсрочку. Дело в том, что вчера нам сообщили, что сожительница свидетеля, Клава, жива и здорова, находится в Оренбурге и готова явиться сюда. Она готова дать показания весьма отличающиеся от показаний этого свидетеля и мы считаем, что ее присутствие здесь необходимо. Просим сделать ей вызов, а до ее прибытия прошу, уважаемый суд, временно прекратить слушания дела...

– Я возражаю, – это говорит прокурорша, – мы можем не тянуть время, разобраться в деталях как произошло убийство, а потом заслушать новую свидетельницу.

– Уважаемый суд, показания новой свидетельницы, полностью отметут показания этого свидетеля. Стоит ли разбираться в деталях, когда они могут не соответствовать действительности...

Опять видимость совещания судей

– Суд решил отложить слушание, до появления свидетельницы.

– А как же быть со свидетелем, – опять вскакивает Жанна Дмитриевна, опять его в тюрьму?

– Нет. Мы всегда уважаем закон, сроки задержки истекли, кроме того, после заявления свидетеля о попытках его убийства в тюрьме, я разрешаю ему находится по месту жительства и милиции обеспечить его охрану.

Все начинают расходится. Жанна Дмитриевна подходит ко мне.

– А вы, однако, твердый орешек.

– Да нет, это мой долг. Я ненавижу эту шушеру и готов ей грызть горло...

– Задели раньше?

– Было дело.

– Ваша Клава может сорваться в суде и оболгать вас...

– Все к этому идет. Ее обработают еще по дороге сюда.

– Чем я могу помочь вам?

– Только одним. Не сорвитесь вы сами.

Она качает головой.

– Это так трудно, когда на тебя со всех сторон давят. Похоже дело от меня отнимут...

– Как это?

– Сам прокурор хочет продолжить разбирательство.

– Это мне грозит неприятностями?

– Конечно. Они с Каюровым друзья.

– Пойдемте на выход, а то уже все ушли.

– Где же ваша охрана? Милиция должна вас вывести.

– Пойдемте, она наверно там.

Мы выходим из зала и тут же попадаем под блики вспышек фотоаппаратов, раструбы кинокамер и буйной толпы корреспондентов.

– Скажите, это правда, что вас хотели убить в тюрьме? – задыхалась женщина репортер.

– Вы, говорят, избили убийцу, – пищит тощий мужичонка.

– Скажите...

– Что будет если...

Это был обвал вопросов. Жанна Дмитриевна решительно проводит рукой.

– Тише. Свидетель никаких ответов давать не будет. Пропустите, пожалуйста.

Она отчаянно пошла на толпу. Я последовал за ней.

На выходе из здания собралась толпа поклонников Каюрова, эти встретили воем.

– Мы тебя прикончим...

– Ну поплатишься, сволочуга...

– Дать бы ему сейчас...

Несколько угрожающих рук тянуться ко мне. Тут скрипит тормозами милицейская машина, из нее выходит лейтенант и подбегает ко мне.

– Ей, вы, – орет он в толпу, – а ну прекратить.

Но взвинченные парни начали надвигаться... Лейтенант выхватил пистолет и выстрелил в воздух. Из здания суда выскочило еще два милиционера. Парни остановились, но мат и угрозы сыпятся во всю. Лейтенант за руку тащит меня к машине и только мы в нее сели тут же рванули от здания суда.

– Тебе куда? – спрашивает лейтенант.

– В гостиницу.

– Понятно. Я твой охранник, лейтенант Воробьев.

– Один? Разве у тебя нет напарника?

– Один. Как мне объяснили в управлении, все при деле и я только один в резерве.

– Как звать то?

– Георгий.

– Меня Андрей.

– Знаю уже, громкое дело. Тебе не повезло парень. Все равно попытаются свернуть голову, даже я не помогу. Залечь бы тебе на дно...

– Зачем. Я их, сволочей, ненавижу...

– Случайно не в десантных служил?

– Там.

– То-то видно, так здорово отделал Копыто, этого уголовника с весьма сомнительным прошлым. Я в управлении видел лица моих начальников, никто не верил... Теперь этому мешку дерьма конец.

– Прибьют до суда.

– Конечно. Копыто же не выполнил приказ начальства...

Мы замолчали. Я невольно задумался, как здесь все переплелось, милиция, суд, прокуратура, следствие и махровая уголовщина...

– А что будет со следователем Дороховым?

– С этим то? Ничего. Сейчас он где-нибудь на юге. До него теперь добраться трудно, так что дело это заглохнет, так и не родившись. Кажется приехали.

Мы останавливаемся недалеко от гостиницы. Лейтенант захлопывает дверцу машину.

– Пошли, Андрей.

В холле много народа. Мы протискиваемся к администратору и, при виде меня, он торопливо отдает ключи от номера. Кто то дергает меня за рукав.

– Не узнаете меня? Это я, журналистка. Вы еще вчера со мной сидели на скамейке в здании суда.

Эта та энергичная мадам, которую встретил в суде.

– Помню.

– Мне нужно взять у вас интервью.

– Гражданка, – это мой сопровождающий, – прошу не мешать. Андрей идем, а то мне это место не нравится.

– Можно с вами? – она семенит рядом и не отрывается от нас. – Это так важно для телевидения

– Нет, нет, нет, извините гражданка, – лейтенант решительно отталкивает ее рукой, – дело еще в суде не окончено, так что давать интервью еще рано.

– Возьмите мою визитку.

Она втискивает мне в руку кусок картонки и на узкой лестнице отстает.

Коридорная, при виде милицейской формы, угодливо сгибается и присоединяется к нашей процессии до номера. Перед дверью лейтенант задерживается.

– Погоди, я первый.

Он отбирает от меня ключ, осторожно открывает дверь и исчезает за ней. Я, с испуганной коридорной, стоим в коридоре и ждем, когда он обследует комнаты. Наконец голова Георгия высовывается наружу.

– Заходи, все в порядке. А вы куда? – это вопрос коридорной.

– Так я это, тоже посмотреть..., как мои посетители.

– Иди на место. Увидишь незнакомых мужиков, шатающихся здесь, сообщи мне по телефону.

– Поняла.

В комнате лейтенант плюхается в кресло и сдирает с головы кепи.

– Ну и попал я в историю...

– Это со мной?

– А с кем же. Теперь придется попотеть. За эту неделю до прибытия свидетельницы, все можно ожидать.

Я валюсь на кровать. В это время ожил телефон.

– Кого черт несет?

Лейтенант насторожился и знаками показывает чтобы я взял трубку.

– Але..

– Андрюша, – мурлыкает женский голос, – это я Галя. Не узнаешь?

– Узнаю. Как ты узнала, что я здесь?

– Абрамчик сказал, я только что к нему позвонила. Он мне сообщил, что только что хлопнула дверь у тебя. Ты сегодня вечером свободен?

Я зажимаю трубку и шепотом говорю милиционеру.

– Эта женщина, просит свидания...

– Пошли ее к черту или скажи, что сегодня не можешь.

– Але, Галя, сегодня не могу.

– У тебя кто-нибудь там есть?

– Да, знакомый.

– Я тогда зайду к тебе попозже.

Она бросила трубку раньше, чем я решил ей отказать.

– Ну что? – с ухмылкой спрашивает лейтенант.

– Она собирается навестить нас.

– Да, я тебе не завидую.

Опять звонок. Я поднимаю трубку.

– Але.

– Ты, говнюк, – слышен грубый голос, – приготовься на тот свет.

Трубка брошена.

– По твоей роже вижу, что это не поздравление..., – хмыкает Георгий.

– Ты прав. Мне предложили приготовиться.

– Куда?

– В рай.

– Понятно. Итак скажи, какой у тебя распорядок дня.

– Пообедать.

– Так.

– Отдохнуть.

– Так.

– Отфутболить Галю.

– Так ее звать Галя? Понятно.

– Потом ужин и сон.

– У тебя сегодня тяжелое расписание, но я выдержу.

Опять телефонный звонок. На этот раз поднимает трубку лейтенант.

– Сам, говнюк, иди к черту, – огрызается он и, вырвав провода, отключает телефон. – Это все про твою душу, теперь тебе предлагают попасть в ад.

Мы в кафе при гостинице, заняли столик и с аппетитом уплетаем антрекот. Рядом останавливается с подносом все та же женщина – корреспондентка, с которой встретился в суде.

– Разрешите к вам...

– Опять вы? – удивляется лейтенант.

– Я никуда и не уходила. Я ведь прислана сюда в командировку из Москвы и живу так же как и вы, здесь в гостинице.

– Садитесь, чего стоит с подносом, люди черт знает что подумают.

Она с облегченно вздохнув, садится напротив меня. У нее киевские котлеты и компот. Женщина неторопливо начинает есть.

– Меня звать Алла, Алла Владимировна. Я журналистка шестого канала телевидения...

– Очень приятно, меня зовите Георгий, а его Андрей.

– Я про Андрея уже кое что знаю, а про вас только одно, что вы присланы для охраны.

– А что вы уже знаете про Андрея?

– Отслужил армию, сюда приехал в поисках работы, познакомился с одной девушкой и нечаянно увидел то, что простым смертным не положено видеть.

– У вас очень полная информация...

– Не совсем. Мне непонятно зачем Андрей так рискует. До него погибли или разбежались свидетели этого дела или дел связанных с Каюровым. Совсем трусливые отказались от своих прежних показаний. Что вас движет на такой подвиг?

– Ого. Это уже интервью?

– Нет. Это психологический анализ.

– Сколько вам лет?

– Это очень важно в нашем разговоре?

– Да.

– Хорошо, хоть это не тактичный вопрос для женщины, но я скажу. Мне двадцать пять.

– Вы не боитесь, что после того как вы выступите со своим репортажем о том, что творится здесь по каналу ТВ, с вами смогут расправится какие-нибудь подонки?

Она неторопливо доедает котлету, потом выдавливает.

– Боюсь.

– Я тоже боюсь. Однако вы делаете свое дело...

– Делаю, а какое дело у вас?

– Должен же кто то противостоять этой мрази. Сейчас убили двоих, завтра еще десять человек, потом убью меня или кого то другого, разве так можно жить. Неужели такая масса народа, не может справиться с кучкой негодяев? Я хочу жить, хочу, чтобы жили другие. Здесь в городе какой то геноцид. Людей убивают, когда хотят и правоохранительные органы помогают... убийцам.

Я посмотрел на лейтенанта.

– Говори, говори. Правильно говоришь, – кивает с ухмылкой тот.

– Посмотрите в глаза обыкновенных граждан. В них страх. Что то спросить и уже они с ужасом смотрят на твои руки, ожидая что ты вытащишь пистолет или схватишь их за горло и будешь душить.

– Очень мрачновато. Но есть одна хорошая пословица, один в поле не воин.

– Есть. Но я считаю, что сегодня надо всем показать, что есть еще правда...

– А Клава подведет вас?

– Боюсь, что да. Она из категории пуганных, что ей сейчас натолкают, то она и выложит.

– Вас же могут после этого посадить.

– Могут.

– Значит напрасная жертва.

– Они меня плохо знают...

– Вот как.

Она допила компот.

– Вы очень занятный парень. Такой доисторический рыцарь.

Если бы она знала, что я лжесвидетель, прислан теми органами, которые меня сейчас едят поедом...

На ее реплику я лишь только пожимаю плечами.

– До встречи, ребята.

Алла поднялась, сложила на поднос грязную посуду и пошла.

– Ты не коммунист? – спрашивает меня Георгий.

– Нет. А что?

– Рассуждаешь как Томас Мор.

– Это кто?

– Самый первый коммунист на земном шаре.

– Чего вы здесь на столе мусорите? – знакомый женский голос прозвучал рядом.

Я оторопел, в замусоленном переднике, с тачкой грязной посуды, передо мной стояла Аня. Она толкнула стол и компот лейтенанта плеснуло на пластик.

– Эй, поосторожней.

Рядом со мной на сиденье упал бумажный шарик.

– Ходют здесь всякие, грязь разводют, – ворчит Аня и вырвав у меня из подноса тарелку, швыряет ее в тачку.

Я шарахаюсь от нее и нечаянно рукой накрываю шарик.

– Сумасшедший дом, – ворчит Георгий. – Пошли от сюда в номер.

Мы уходим из кафе.

В номере я забираюсь в туалет и осторожно разворачиваю шарик бумаги.

"Андр.

Тебе пришлют подмену. Это Клавина сестра Вера. Они очень похожи. На вокзале в 14 камере под кодом 532 есть мед. книжка Кл. Возьми ее и изучи. Аня."

Мелко рву кусочки бумаги и спускаю в воду.

В дверь стучат.

Лейтенант вытаскивает пистолет и подходит к косяку.

– Кто там?

– Это я, Галя.

– Вот что, Галя, катитесь к черту...

– Вонючка, жлоб, чтоб ты сдох, – слышится в ответ.

– Музыка, а не женщина, – комментирует Георгий.

Последний удар в дверь и слышны удаляющиеся шаги.

Георгий кивает мне на кровать.

– Ложись спать.

– А ты?

– Я здесь в кресле, на стреме.

Но лечь нам не пришлось. В дверь постучали. Опять офицер с пистолетом стоит у косяка.

– Кто там?

– Это я, коридорная. У вас в номере не работает телефон, а лейтенанта Воробьева ищет майор Пауков. Просят подойти хотя бы к телефону администратора.

– Вот сволочь. Андрей, закройся изнутри, только открывай дверь на мой голос.

Лейтенант осторожно открывает дверь, я вижу в проеме коридорную, которая с испугом смотрит на его пистолет.

– Пошла, пошла от сюда.

Дверь захлопывается. Теперь настороже я. Везде выключаю свет, но в окна с улицы падают неровные полосы света. На цыпочках заскакиваю в прихожую и открыв дверцу шкафа для одежды, залезаю в него. Лейтенанта просто так вызвать не могут.

Они пришли через минуту. Тихо скрипнула задвижка замка. Свет из коридора проник в узкую щель. Гибкая тень проникла в прихожую и выставив руки вперед застыла перед комнатой, появился еще кто то и дверь тут же тихо захлопнулась. Мне ждать нельзя. Резко открываю шкаф и кулаком в затылок опрокидываю первого мужика в комнату. Второй среагировал и как только я в полумраке успел присесть, сам не понимаю. Его рука с грохотом вошла в стенку шкафа и застряла там. Удар ребром в шею добил незнакомца, его голова мотнулась, он медленно тащился по стенке до пола, сначала мешала рука, потом узость прихожей. Из комнаты что то глухо щелкнула и тут же рядом с ухом хрустнуло дерево. Я упал за тело парня.

– Толя, – слышу шепот, – ты как?

К нам осторожно приближаются ноги и тут я бросился на них. Тело незнакомца перелетело через меня и рухнуло в прихожую. Я изворачиваюсь и падаю ему на спину. Мы молча боремся в темноте, помню что где то у этого типа пистолет. Наверно в правой руке, освобождаю свою левую руку и, схватив налетчика за волосы, начинаю колотить его голову об пол. После пятого удара, тот ослаб, для контроля, теперь правой рукой бью несколько раз по голове. Тело неподвижно. Я встаю и зажигаю свет. У самой комнаты поперек прихожей лежит Толя, тот самый, с кем мы пили в первый день в номере у Абрамчика. Другой, уткнулся почти головой в дверь, под ним большая лужа крови. Вот и пистолет, на него надета труба глушителя, к моему удивлению, он был в левой руке нападавшего. Осторожно разжимаю пальцы и вытаскиваю оружие, потом отбрасываю его на кровать. В коридоре шаги, я, на всякий случай, подхожу к выключателям.

– Андрюша, это я, открой, – слышу голос Георгия.

Ногой откидываю мешающее тело от двери, отжимаю задвижку замка.

– Что это?

Милиционер с изумлением смотрит на двух лежащих парней. Он машинально выдергивает пистолет и направляет на неподвижные тела.

– Пока ты где то был, ко мне пришли гости.

– Да этот, мудак, Пауков, вздумал мне прочитать нотацию, как себя вести с тобой. Постой, постой. Интересно, с чего это майору вдруг вздумалось проводить со мной инструктаж, ночью? Ах ты, гад. Он же меня отманивал. Вот, сволочь.

Офицер, переводя пистолет с одного на другого, начинает обшаривать тела. У Толи оказывается в руке был нож, это он его вогнал в стенку шкафа.

– Живы, мерзавцы, – констатирует Георгий.

Он прячет пистолет, разворачивает Толю и подтаскивает к другому нападавшему. Наручниками застегивает им руки.

– А ты парень ничего. Вон каких бугаев заломал.

– Этого я знаю, – киваю на Толю. – Мы с ним встречались, когда я в первый день явился сюда, в соседнем номере была пьянка, там и познакомились.

– Говоришь в соседнем номере? Пошли, посмотрим на соседей, где этот номер, слева или с права?

Нам открыл Абрамчик, увидев лейтенантские погоны, потом меня, он сразу побледнел.

– Я... Это... не причем.

Георгий отшвыривает его и входит в номер. За столом, белее снега сидит Галина. Ее глаза полны страха.

– Гражданка, это вы к нам в номер ломились?

– Я... я... я..., – лепечет она.

– Ладно, у вас телефон работает?

Георгий бесцеремонно подходит к телефону и набирает номер.

– Але. Дежурный? Это лейтенант Воробьев. Вышлите в гостиницу наряд. Нападение на моего подопечного... Что?... Да... Двое их. Лежат голубчики. Доложи заодно майору Паукову, что за время моего разговора с ним по телефону, совершен налет на номер со свидетелем... Он то, жив, с ним все в порядке, а эти... лечить их надо. – Офицер небрежно швыряет трубку. – А что делать с вами? – он глядит на Aбрамчика и Галю. – Вот что, из номера не выходить. Сейчас приедет следственная бригада, вас допросят.

Милиция из номера убралась только в два часа ночи. Коридорная тряпкой убрала кровь с пола. Воробьев опять расслабился. Он сел в кресло и зевнул.

– Давай заснем чуток. Я думаю сегодня нападения больше не будет.

Уже утро. Приводим себя в порядок и перед тем как отправится в кафе позавтракать, Георгий заказывает у администратора утренние местные газеты.

– Ты посмотри что о тебе пишут, – говорит он, протягивая смятую статью. – Ты, якобы нанят политическими конкурентами, которые хотят, чтобы к власти не пришли честные и порядочные люди. До выборов два месяца и некоторые темные силы из Кремля, пытаются опорочить предпринимателя Каюрова.

– По сравнению с другой заметкой, это ерунда, – отвечаю ему, потрясая следующей газетой, – я здесь читаю другую статью о последних судебных разбирательствах. Оказывается меня самого надо судить, видишь ли, Клаву я часто избивал, насиловал, заразил спидом, угрожал зарезать. Она несчастная от этого и сбежала из этого города. Далее сказано, что как только она вернется, справедливость восстановится и я окажусь в тюрьме.

– Не завидую я тебе. Кроме одной газеты, все за Каюрова.

– А что в этой, одной?

– Краткая заметка, в ней сказано, что первую часть суда Каюров уже проиграл, если свидетеля не уберут, то никакая Клава не поможет. Здесь опасаются, что если эта женщина сбежала от любовника, бросив квартиру, то она с такой же легкостью бросит и обвиняемого...

– Логика есть.

– Можно считать, разминка окончена. Пошли завтракать.

Только устроились за столиком, как опять появилась она... Алла Васильевна, с большим подносом, уже не спрашивая нашего согласия, садится рядом.

– Привет. Я слышала у вас ночью была в номере перестрелка?

– Какая перестрелка? – притворно встрепенулся Георгий. – Я не слышал.

– Бросьте, я сама видела, как выносили трупы. Мой оператор даже успел заснять этот момент.

– Это вы зря, барышня. Во первых, там были не трупы, а живые люди, во вторых, в интересах следствия, чтобы никто ничего не видел, их лица прикрыли простынями, а в третьих, какой вы репортер, если не знаете точной информации. У вас сразу трупы...

– Так расскажите мне, что произошло?

– Не могу. Пока идет следствие, мы не имеем права разглашать суть дела...

– Тогда, опять дыра...

– Что значит дыра?

– Помните история с заключенным по кличке Копыто?

– Что за история? – опять притворяется лейтенант.

– Андрей был посажен к нему в камеру, а потом тот пытался его убить, но получив отпор, был отправлен в тюремную больницу с переломами костей... Сегодня утром я по телефону позвонила в тюрьму, прикинулась родственницей и просила узнать, как дела у моего брата Рукосуева. Мне ответили, что он неожиданно умер от перитонита. Так поступят и с этими, кто они там..., которые залезли к вам в номер... Их уберут, как не справившихся.

– Так..., – уже тянет сквозь зубы Воробьев. – Что вы еще узнали барышня?

– Заместителя прокурора Жанну Дмитриевну пытались отстранили от вашего дела... Однако сам прокурор города неожиданно заболел и ее пришлось оставить на месте.

– Ага, еще что?

– Следователь Дорохов исчез...

– Все?

– А разве этого мало?

– Вы газеты сегодняшние читали?

– Читала.

– Там есть одна статья, где Каюрова уже хоронят... Обычно все газеты в городе куплены одним хозяином и вдруг такой звонок... Как вы думаете, почему?

– Политика. Идет предвыборная борьба.

– Нет. Что то перекосилось там... на верху. Появилось на горизонте что то такое, от чего газета не то что смело, но как то робко предположила провал...

Мы видим как Алла Васильевна заволновалась.

– Вы так думаете?

– А вы еще раз перечитайте.

– Хорошо. Вы извините, но я бегу работать...

Она бросив поднос и недоев завтрак, унеслась из кафе.

– Побежала вторично читать газеты, – констатирует лейтенант.

– Георгий, мне сегодня нужно на вокзал.

– Это обязательно? Ты не собираешься слинять куда-нибудь?

– Очень нужно.

– Если очень, то тогда поехали.

Перед выходом из гостиницы, Георгий внимательно осматривает улицу.

– Вроде никого. Пошли.

Мы заскакиваем в его машину и отправляемся в центр города.

– Черт, – вдруг ругается лейтенант.

– Ты чего.

– Все таки за нами хвост.

Я тоже замечаю "вольво" неотрывно преследующее нас.

– Георгий, ты мне должен помочь.

– Я и так тебе помогаю.

– Нет. Я сейчас должен проскочить на вокзал, а ты задержи этих типов, если они захотят пойти за мной, у входа. Я вернусь к тебе через пять минут.

Он молчит, потом вздыхает.

– Хрен с тобой. По инструкции, я должен быть при тебе все время.

– Но есть же отклонения. Ты вчера меня бросил и сразу напали эти...

– Это не я виноват... Иди, я постараюсь их придержать.

Мы подъезжаем к вокзалу и я пулей лечу в дверь. Надо успеть, где здесь камера хранения. Ага, стрелочка показывает сюда. Вот и ящики. Номер... 14... Я набираю шифр и дверца открылась. Передо мной толстый пакет, спешно засовываю его под рубаху и бегу обратно.

У дверей потасовка. Георгий отбивается от двух добрых молодцев, не давая им пройти внутрь здания. Я тоже вступаю в действие и прямым ударом в висок, скидываю, никак не ожидавшего нападения, ближайшего парня с трех ступенек на асфальт. Второй, увидев такой оборот, бросился бежать к машине, бросив своего товарища на произвол судьбы. "Вольво" взвизгнуло колесами и умчалась.

– Ты его не убил? – спрашивает лейтенант, кивая на лежащего парня.

– Нет. Вон ресницы подергиваются.

К нам подбегают двое милиционеров и увидев форму лейтенанта, козыряют ему.

– Что произошло, товарищ лейтенант?

– Два хулигана, приставали к одному гражданину, пришлось их остановить. Одного удалось свалить, другой удрал на машине.

– А где тот, пострадавший гражданин? – они глядят на меня.

– Да исчез куда то, – продолжает развивать легенду Георгий. – Вы ребята обшарьте этого типа.

Милиционер наклоняется над парнем, из кармана достает документы, а так же вытаскивает из под ремня пистолет с глушителем.

– Ого, смотрите какая у него пушка.

– Тащите в отделение, – командует Георгий. – Разберитесь там...

Мы едем по городу.

– Все свои дела сделал? – спрашивает меня лейтенант.

– На вокзале успел заскочить в туалет, – смеюсь я.

– Быстро уж очень.

– Долго ли умеючи,

– Теперь куда едем?

– Наверно в гостиницу.

– Не лучшее место, но поехали.

У входа в гостиницу стоят несколько парней. При виде нас они замолкают и лишь один шипит.

– Будет тебе еще рыбка...

Георгий дергается, но я тащу его за руку и мы вскоре оказываемся в холле. Новый администратор, даже не спрашивая, куда мы идем, снимает ключи и передает нам.

По лестнице быстро пробегаем до нужного коридора.

– Погоди, не ходи. Я первый, – говорит лейтенант.

Опять он исчезает за дверью номера и очень долго там копошиться. Наконец довольный появляется передо мной.

– Заходи, все в порядке.

Мы входим в номер.

– Что-нибудь нашел?

– Во...

На его ладони два черных датчика.

– Прослушивать хотели, сволочи... Но я еще нашел под подушкой для тебя письмо. Сам откроешь?

Георгий небрежно валится на мою кровать. Я сижу у стола и осторожно вскрываю конверт. Внутри три фотографии. На каждой, раскинувшись на земле, лежат изуродованные тела то ли мужчин, то ли женщин. Небольшая записка выпала на стол, я ее развернул и увидел наклеенные газетные слова: " Тебя ждет тоже самое. Это свидетели...". Что это? Чьи свидетели?

– Что с тобой?

Георгий подскакивает и выдергивает у меня фото из руки.

– Хорошенькие тебе фотки прислали.

– Наверно, чтобы устрашить...

– Ты кого-нибудь из этих знаешь?

– Нет. Я никого не знаю.... здесь и не разобраться, кто это...

– Что же ты теперь будешь делать?

– Что и делал раньше, выступлю свидетелем. Ты меня лучше сейчас не тереби. Мне хочется побыть одному.

Лейтенант кивнул головой и зевнул. Я пошел в туалет. Выдернул из-за пазухи пакет и вскрыл его. Это была медицинская карта Клавы Сыромятиной, якобы моей сожительницы. Внутри была записка.

"Арк.

Медицинскую карту мы изъяли из поликлиники, якобы по требованию прокурора. Прочти ее внимательно, особенно подчеркнутые места. Карту отдай Ж.Д.

А."

Я разорвал записку в клочки и спустил в унитаз. Потом внимательно стал изучать страницы мед карты...

Когда вошел в комнату, Георгий дрых на моей кровати, фотокарточки лежали на полу.

Мы опять встречаемся в кафе. Алла Владимировна без подноса подсела к нам и положила руки на стол.

– Устали? – услужливо спросил Георгий.

– Немного. Целый день на ногах.

– Нашли газету...

Она поняла о чем и кивнула головой.

– Я побывала в этой редакции. По их рожам вижу, что они что то знают, однако выжать из них ничего не удалось. Одни провалы и неудачи.

– Не расстраивайтесь. У нас с Аркадием тоже не все гладко. Ей рассказать все? – спрашивает он меня.

– Расскажи.

– Во первых, на нас опять покушались?

Она подпрыгнула и резво убрала руки со стола.

– Когда?

– Сегодня на вокзале. Двое бандитов пытались прихлопнуть Аркадия. Одного он уложил, другой сбежал.

– Кого уложили, жив?

– Жив, в милиции голубчик. А потом, Андрюше прислали фотографии замученных людей. С угрозой, что тоже будет с ним.

– Кто?

– Если бы мы знали.

– Фотографии у вас?

– У него.

Лейтенант кивает на меня. Алла Владимировна умоляюще смотрит в глаза. Я вытаскиваю письмо и передаю ей. Она внимательно изучает фотографии.

– Какая мерзость... Отдайте их мне.

– Возьмите.

– Так в какое отделение направили того..., который был задержан...

Это теперь другая, энергичная женщина.

День проходит спокойно. Утром мы встаем и как всегда заказываем газеты. Обстановка в них вокруг меня напряжена.

– Ты посмотри, – подскакиваю я, – "Комсомолка" то написала статью. Газета обрушилась на Каюрова, ссылаясь на выступление шестого канала телевидения. Неужели Алла Владимировна сумела вылезти на экран?

– Что газета пишет?

– О рыцарях одиночках и как они пытаются победить мельницы.

– Врешь, ведь я на нее так надеялся.

– Кое что здесь есть и посерьезней. Она высказывается в непорядочности милиции, прокуратуры и судейства города и требует основательного расследования со стороны центра.

– Как бы ей еще не пришлось поставить охрану.

– А что у тебя?

– Как всегда. Ты насильник и по тебе давно плачет тюрьма. Оказывается, в Ростове пропадали дети и все это твоя работа. Мало того, один военный вспоминает, что ты был в расстрельном взводе...

– А что, есть такой?

– Черт его знает. А вот уже две газеты... пишут другое. Одна очень смело и заголовок то какой: "До коле мафия будет управлять городом?"

– Это уже что то новенькое.

– Мне кажется, что здесь появился серьезный конкурент в предвыборной компании.

Сегодня в кафе нет нашей корреспондентки. Мы только взяли кофе, легкий салатик и пару булочек с кофе, как возле нас появилась уборщица. Это опять Аня.

– Вечно эти неряхи..., – ворчит она.

Своей тряпкой она неловко опрокидывает мое кофе мне на брюки.

– Ой.

– Извините, – виновато говорит она. – Не кричите только, а то они меня уволят.

– Кто они?

– Да эти... Директор и остальные.

– Успокойтесь. Все будет в порядке.

– Я сейчас вытру и вам принесу новый.

– Не надо. Я выпью сок, куплю в магазине.

Ее лицо сразу расплылось в улыбке.

– И то верно, а то здесь иногда добавляют в кофе различные порошки, чем только людей травят, непонятно...

У лейтенанта от такого сообщения сразу пропала охота, что либо пить тоже. Он отодвинул свой стакан в сторону.

– Пожалуй я тоже выпью сока.

На этом наши приключения не кончились. Только вышли из гостиницы, как тут же Георгий сбивает меня с ног. Грохот выстрелов разбудил улицу.

– Сюда, за машину, – командует лейтенант.

Он выдергивает пистолет и торопливо несколько раз стреляет из-за капота. Стрельба затихает.

– Удрали, сволочи. Ну, парень, тебе везет.

Я выглядываю из-за машины, вдали мелькал силуэт удиравшей "волги". Кругом поднимаются с земли люди или выскакивают из домов.

– Раненые или пострадавшие есть? – кричит Георгий.

– Есть, есть, – какая то женщина стояла в дверях гостиницы, – там раненый, нужен врач.

Мы подъезжаем к суду. У здания человек восемьдесят. Несколько милиционеров пытаются протащить меня через бушующий живой коридор. Крики, вопли с угрозами и проклятиями сыпятся на меня со всех сторон. В здании тоже не легче. Кругом телекамеры и репортеры. Георгий грудью пробивает мне путь и заталкивает в комнату свидетелей. Сам остается, помогать милиционерам охранять дверь от рьяных желающих.

В комнатке меня продержали пятнадцать минут и тут в дверь вошла секретарь суда.

– Свидетель, сегодня судебного разбирательства не будет. Обвиняемый заболел и не мог прийти на заседание суда, а свидетельница еще не прибыла.

В комнату входит Жанна Дмитриевна.

– Слава богу, жив, – обращается она о мне. – Мне только что передали, что вас обстреляли с машины.

– Да, это так. Но пока все обошлось.

– Если вы продержитесь еще три дня, то мы наверняка выиграем процесс.

– А как же свидетельница? Она вот -вот должна прибыть.

– Она прибудет завтра. Но ваша бывшая подруга не видела основных событий и к делу может относиться, как промежуточный свидетель, который либо на вас выльет ведро помоев, либо поможет побыстрей закончить дело.

Я выдергиваю из под рубахи медицинскую карту Клавы и передаю в руки Жанны Дмитриевны.

– Вот возьмите, вам просили передать.

– Кто?

– Какой то доброжелатель. Он просил также сказать, что здесь медицинская карта Клавы, дело в том, что в суде могут подсунуть ее сестру Веру..., очень похожую на нее.

– Это еще что за новости?

Карту она все же взяла и спешно засунула в свою папку. Дверь открывается и появляется голова Георгия.

– Андрей, ты скоро...? Вроде все убрались, пошли.

Убрались не все, несколько молодчиков на выходе проводили нас с матюгами до машины.

– Слушай, ты что-нибудь понимаешь? – спрашиваю я своего охранника, когда мы отъехали от суда.

– Ты о чем?

– Сегодня заседания не было. Каюров вдруг заболел...

– Ты про это? Там в кулуарах суда ходил слух, что его после этого заседания должны взять под стражу, а видно Каюров не очень этого желает, вот по этому и придумали его советники ему болезнь.

– Откуда такой слух?

– Говорят Клава, твоя бывшая подруга, еще там... в доме матери, дала интервью местным и столичным журналистам, что она готова подтвердить твой рассказ ей об убийстве в садике.

– Вот как, она же не видела его, а завтра она как раз приезжает.

– Кто сказал?

– Прокурорша.

Проходит еще одна беспокойная ночь. Утром, нам приносят решение суда о возобновлении процесса завтра. Я сказал Георгию, что мне надо вымыться в душе и там с мучениями отодрал усы, побрился и опять их наклеил. Очень чешется голова, но приходится терпеть. Я привел себя в порядок и вышел к лейтенанту.

– Я готов.

– Тогда позавтракаем и в путь.

– Постой, сегодня должна приехать Клава...

– Ну и что?

– Ее могут подменить.