Текст книги "Спасатели"

Автор книги: Евгений Кукаркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Пора по каютам, – говорит Дуся. – Я узнала от Пахомыча, что он назначил тебе завтра спуск...

– Это так.

– Тогда тебе надо выспаться. Давай, собирайся..., – это уже голос Дуси-командирши.

Первым под воду иду я. Это долгое дело спускаться на большие глубины, добираюсь до дна и сразу включаю фонари. Темный, заросший борт судна глыбой завис надо мной.

– Дима, как дела? – слышу в наушниках голос Пахомыча.

– Я на месте. Спускайте аппаратуру.

– Добро.

Вскоре недалеко от меня завис на тросе резак. Я отстегнул его и тут же свет фонарика замелькал впереди. Это Георгий встал на грунт и теперь ищет меня.

– Дима, видишь, Георгия?

– Вижу.

– Идите к пролому. Остальной груз уже у Георгия.

Мы перемещаемся к носу судна, впереди Георгий, за ним я. Он первый лезет в дыру, которая выводит в коридор. У железной дверь, с которой уже содраны скользкие заросли, мы останавливаемся. Я подсоединяю резак к баллонам, притащенным Георгием.

Прежде всего вырезаю рычажную систему, заклинившую от времени дверь. Георгий вцепившись в створку с трудом отрывает железную махину. Мы направляем лучи света внутрь помещения...

– Ух ты..., – вырывается у меня.

– Что у вас? – тут же отреагировали наушники.

– Здесь весь потолок из бутылок.

В несколько рядов, всплытые бутылки залепили потолок. Георгий ловит одну из бутылок и направляет на нее свет. Это, по всей видимости, вино, оно без этикетки с корковой пробкой, не смотря на это, внутри сохранился зазор, значит вода не проникла.

– Внимание, – это голос Пахомыча, – возьмите свои сетки, набейте всевозможными бутылками и отправьте с резаком наверх.

Четыре часа мы занимались разгрузкой помещения. Набивали бутылками транспортные сети-мешки и отправляли наверх. Рабочий день кончился, хотя Пахомыч за большую доплату предлагал нам поработать еще часок. Но мы по его голосу поняли, что он одобряет наш отказ.

Яхта прикручена к спасателю. Ее экипаж, во главе с самим господином Хеленом, перебрасывали с палубе спасателя, бутылки к себе. Мы с Георгием наблюдаем за всем этим.

– Дуся сказала, – говорит Георгий, – что эти типы даже экипажу спасателя не оставили ни одной бутылки. Коля попытался стащить одну, так такой скандал этот господинчик устроил, что не дай бог. Орал, что мы заплатим неустойку за каждую бутылку...

– Давай устроим ему завтра...

– Ты о чем?

– Там внизу, где мы собирали бутылки, есть в потолке выступ для вентиляции...

Георгий мнется, он все понял.

– Влетит от Пахомыча.

– Влетит, но я еще никогда не пробовал шампань стоимостью 100 тысяч долларов.

– Ладно попробуем, но у меня еще одна идея, гораздо получше. Давай к нашему якорю прицепим небольшой запас.

– Не разбились бы бутылки при его подъеме...

– Рассчитаем противовес и в какую сторону положить...

– Тогда рискнем.

Я собираю плавающие бутылки в большую сетку-мешок. Георгий только что поволок один такой наполненный мешок по коридору, для транспортировки наверх. Вдруг я ударился ногой обо что то твердое. Пришлось посветить. На полу лежит небольшой заросший железный ящик. Не долго думая, отрываю ящик от палубы и запихиваю в мешок. Появляется Георгий, я жестами показываю ему на сетку, он пытается ее оторвать и тут же отпускает. Понимаю его недоумение. Я поднимаю с пола скобу и на заросшей стене скребу якорь. Теперь он сообразил. Если привязать к якорю сетку с бутылками, ее будет тянуть на верх, но ящик в ней как грузило, потянет сетку вниз. Георгий обхватывает мешок и тяжело топает по коридору. Я набиваю бутылками следующую сетку.

Георгий и я по железным стойкам, забрались под потолок, в проем от вентиляционных труб где на целый метр сохранился воздух. Сначала я ему, потом он мне отвинчиваем шлемы. Воздух неприятен и затхл, но из наших шлангов текут сюда здоровые струи. Георгий опускает руку в воду и достает плавающую бутылку шампанского.

– Дернули, Дима.

Я тоже выловил бутылку и грохнув горлышком по выглядывающей из воды, стойке, разбиваю ее. Приятный дымок пошел из нее. У Георгия такая же история. Я делаю первый глоток и тут же шипучка ущипнула язык и гортань. Это неописуемый вкус с настоящим ароматом виноградной лозы.

– А ничего, – констатирую я.

– Прилично, наверно эта штука стоит сто тысяч долларов.

– Может попробуем вот это.

Я выдергиваю из воды бутылку не похожую на шампань.

– Давай.

Отбиваю горлышко и опрокидываю содержимое в рот.

– Вот это прелесть. На попробуй эту.

Я протягиваю бутылку Георгию. Он пьет и тут же глухо заговорил микрофон.

– Вы чего там бубните, ребята?

Я подношу свой шлем к лицу.

– Все в порядке, Пахомыч. Просто я крою этого...

– Хорошо. Только по тише.

Я прикладываю палец к губам.

– Понял, -шепотом отвечает Георгий.

Мы попробовали еще одну бутылочку, правда с рифленым низом и чуть светлую на вид, после этого дружно плюнули.

– Что это за дерьмо, здесь вкус осиновой коры.

– Я бы за нее и рубля не дал. Пошли, уже пора...

Мы завернули друг у друга шлемы, пошли вкалывать дальше.

Но уже было на душе очень приятно. Я собираю бутылки и тут слышу мурлыкание песни..., в наушниках сразу же зашипел голос Пахомыча.

– Это что еще? Георгий, ты не заболел?

– Нет, Пахомыч, это мне просто весело.

– Заткнись, здесь динамик включен.

– Понял, Пахомыч.

Мы с трудом закончили смену и поднялись наверх. Когда отвинтили шлемы, Пахомыч приблизился и подозрительно посмотрел на нас.

– Вы случайно не хватили кессонки?

– Нет.

– Валите к Дусе, пусть вас проверит.

Мы сидим перед Дусей и виновато смотрим в пол.

– Так что мне с вами делать? – грозно смотрит на нас Дуся.

– Ничего, – отвечает Георгий. – Чуть прихватило кессонкой.

– От вас разит винищем...

– Где же мы на дне то могли пить, в водолазных костюмах...

Она подозрительно смотрит на нас.

– Ничего не понимаю. Действительно, нигде, но несет от вас все равно вином..., – Дуся отчаянно думает, потом трясет головой. – Хорошо, я поверю, что вы не пили, тогда сейчас же марш в пастель и чтобы ни один не поднялся до семи утра.

– Дуся, ты у нас золото..., – начал Георгий.

– Заткнись, иначе завтра не пойдешь под воду.

– Понял.

Мы выходим из ее каюты и Георгий шепотом говорит мне.

– А здорово мы их надули.

Последняя сетка с бутылками ушла наверх. Мы поднялись на спасатель и скинули шлемы. Недоверчивый господин Хелин уже кончил пересчитывать бутылки и переводчик торопливо выговаривал Пахомычу.

– Здесь не хватает сто одиннадцать бутылок.

– Пусть сам спустится на дно и проверит, куда их разбросало. Мои ребята вычистили хранилища и, как сами понимаете, спрятать под рубаху их не могли.

– Я вычту свои потери из ваших сумм, причитающихся договором.

– Ничего не выйдет. Уж я то изучил этот вопрос. В договоре четко сказано, что найдем, то ваше.

Хелин ругается и убирается на свою яхту.

Мы собираемся домой.

Медленно ползут вверх якоря. Я и Георгий, облокотились на борт, и косо поглядываем на выползающую из воды черную отливку. Она выползла вверх и застряла у борта. Я тут же зажмурил глаза. Белая веревка отчетливо выделялась на фоне борта. Мы медленно отодвигаемся от борта и расходимся по каютам...

Спасатель завибрировал, от работающих двигателей и стал отваливать от яхты. Мы понимаем, что господин Хелин нам не доверяет, он хочет убедится, что мы отвалим от сюда и не вернемся назад, не спустимся вниз за якобы оставшимися бутылками.

Часа через четыре Георгий зовет Колю, Марата и меня на верх. Мы идем к носу и перегибаемся через борт. От быстрого хода, веревку утянуло почти под дно судна.

– Марат, – просит Георгий, – пойди на мостик отвлеки вахтенного, мы должны поднять один груз.

– Понял.

Молодой парень быстро откалывается от нас.

– Коля, тащи багор.

– Ребята. Вы не того?

– Коля. Не тяни резину, давай быстрей.

Коля приносит багор и передает Георгию, тот перегибается через борт и зацепляет крючком веревку.

– Дима, сумей ее... перехватить.

Багор осторожно подтягивает веревку к верху и наконец мне удалось ее захватить рукой.

– Ребята, тянем.

Из воды медленно выползла сетка с бутылками, мы в три руки подтянули ее на палубу.

– Все в кубрик, давайте быстрей.

– Мать твою, – ахает Коля.

В кубрике мы прячем бутылки и только железный ящик остался на столе. Коля достает перочинный ножик и довольно быстро вспарывает прогнивший металл. Осторожно отдирает крышку и перед нами в специальных емкостях застыли три грязно-зеленых хрустальных бутылки с темной жидкостью внутри.

– Это подарочный набор, – говорю я. – Давайте его тоже пока припрячем.

– А как же остальное, что с ним делать будем? – тихо спрашивает Марат.

– Попробовать бы, но тогда придется Пахомыча ввести в курс дела.

– Может...

– Никаких... может. Пойдем к Пахомычу делегацией.

– Я не пойду, – сразу сказал Георгий.

– Хорошо, пойду я и Коля.

– Ребята, а давайте пошлем к нему Дусю, – предлагает Коля.

– А это идея. Марат позови сюда Дусю.

Дуся появилась, как всегда со строгим лицом.

– Зачем меня звали?

– Дуся, ты должна нас поддержать, – выступил Георгий.

– Почему должна?

– Мы достали со дна вино и хотели по этому поводу устроить небольшую вечеринку.

– Так... и мне надо идти к Пахомычу просить на это разрешение и кланяться ему в ноги.

– Так, Дусенька.

– Нет, не пойду.

– Ну Дуся...

Тут включились в хор все мужики и женщина подняла две руки.

– Стоп. Я пойду..., но с условием... Пусть Георгий и Дима расскажут мне, как им удалось вкрутить всем мозги про кессонку...

Мы переглядываемся. Все с удивлением смотрят на нас.

– А что, было такое? – спрашивает Коля.

– Хорошо, – соглашается Георгий, – мы скажем, но..., если можно, только наедине.

Дуся раздумывает над предложением.

– Ладно, уговорили. Сколько выловили бутылок?

– Сорок три.

– Я пошла.

Через десять минут Дуся возвратилась.

– Ребята, Пахомыч отказал вам. Во первых, он сказал, что бутылки ворованные, а он к этому относится весьма плохо, во вторых, пьянку на судне, он никогда не допустит и если узнает, что кто то даже понюхал, выкинет с судна в резерв.

Все разочарованно замычали.

– Мы так на тебя надеялись, – замечает Георгий.

– Увы, но когда он отказал, я его потом поддержала в этом.

– Послали кота проверять сметану, – хмыкает Марат.

Дуся нахмурилась.

– Я отстаивала ваши интересы и если вы мне не доверяете, нечего меня было посылать.

– Дуся, не слушай этот сосунка, – отвечает ей Костя, – что только не приходит в его глупую голову.

– Дуся, мы тебе доверяем, – замечает Георгий.

– Ты наша, – говорю я.

– Спасибо, ребята. Я пойду к себе.

Она уходит.

– Что будем делать с бутылками? – спрашивает Коля.

– Будем делить между всеми поровну, – отвечает Георгий.

– И даже вместе с матросами? – удивляется Марат.

– Даже вместе с ними.

Спасатель прибыл на свою стоянку. Я в каюте Пахомыча.

– Я очень недоволен вашими выходками, – ворчит он.

– Неужели мы должны были уступать этому господинчику?

– Конечно нет. Меня беспокоит другое. Георгий совсем изменился, больше стал делать глупостей. Его нервы уже никуда не годны...

– Честно говоря, я этого не заметил, но раз ты так считаешь... Дай ему отпуск.

– Придется отправить.

– Пахомыч, я уже с капитаном договорился, по поводу Шивы, чтобы ее здесь оставить, он дал добро.

– Знаю. Я конечно против, но раз сам хозяин судна согласился, возражений не имею.

– Тут наша команда приготовила тебе презент.

Я достаю большой полиэтиленовый пакет.

– Что это?

– Несколько бутылок хорошего вина.

– Нет, нет, только не это. Ворованные бутылки я не беру.

– Пахомыч, а ты их не бери. Ты их выпей.

– Ну хватит, бери свой презент и убирайся домой.

– Пахомыч, а как же вечеринка? Ты приедешь?

Пахомыч жует кончик трубки.

– Приду.

В квартире подозрительный полумрак и тишина.

– Марта...

Совершенно тихо. Я заношу пакеты в гостиную, бросаю их на диван, раздвигаю шторы и оглядываю комнату. Весь буфет, стол, тумбочка под телевизор, пол у окна, все заставлено бутылками вина и водки и разношерстными яркими этикетками. На столе, придавленной бутылкой, большой лист бумаги. Я беру его.

"Димочка!

Я ухожу. Ты настоящий мужик, мечта всякой женщины, но увы... не для меня. Я уже тебе говорила, что ждать не могу и не хочу. Надеюсь, ты еще успеешь найти достойную женщину.

Меня не ищи. Папа сделал мне заграничный паспорт в Швецию. Так что уезжаю туда, может быть навсегда.

Крепко тебя целую.

Марта.

P.S. В благодарность за самые прекрасные дни с тобой, я достала 70 бутылок самого лучшего и дорого вина и крепких напитков. Это подарок тебе, от взбалмошной Марты."

Уже вечер. В доме грустно и скучно. Я позвонил Дусе.

– Але, – слышу ее голос.

– Дуся, это я, Дмитрий.

– Ага... С чего ты это вдруг?

– Я опять один.

– Эта... бросила тебя?

– Да, уехала на совсем.

– И ты решил мне поплакаться в жилетку?

– Мне больше не кому.

– Прости меня, но я не желаю сушить свою жилетку.

Трубка брошена. Может напиться, но как не хочется одному. Я включил телевизор и с трудом втиснулся в мир кино. Прошло пол часа и вдруг зазвонил телефон. Поднимаю трубку.

– Дима, это я.

– Дуся?

– Ты помнишь, что ты мой должник.

– Помню.

– Так вот, сейчас ты выполнишь свой долг. Собирайся и приезжай ко мне.

– Дуся...

– Ты меня понял?

– Понял.

– Адрес у тебя в записной книжке. Я жду.

Маленькая девочка, задрав голову, с удивлением разглядывала меня.

– Ты кто? – спросила она.

– Дядя Дима.

Рядом стоит Дуся и улыбается.

– А я мамина..., – лепечет девочка.

– Светочка, веди дядю в дом, – просит Дуся.

Девочка тянет руку, захватывает мой палец и ведет в комнаты. Старенькая женщина сидит в кресле и при моем появлении кивает головой.

– Мама, это Дима, – представляет меня Дуся.

– Здравствуй, Дима.

– Здравствуйте.

– Проходите сюда к столу, Дусенька сегодня приготовила чудесные салаты.

Стол завален блюдами. Я сажусь на стул и тут малышка пыхтит и заползает ко мне на колени, поудобней усаживаю ее. Хозяйка наливает мне вина из бутылки, которую мы утащили со дна моря.

– За встречу.

Мы с девочкой ковыряемся вилками из одной тарелки. За столом начался непринужденный разговор. Вдруг Дуся спросила.

– Дима, ты же мне еще должен рассказать, как вы напились под водой...

Я честно ей рассказываю всю историю.

– А эта рифленая бутылка значит тебе не понравилось? А ведь я имею такую.

Она достает эту бутылку и крутит ее в руках.

– Не понравилась. Это как... настойка древесины.

– Это хорошо, что не понравилась, я ее как раз и не выставила на стол. Но я ее приберегу, до того раза, когда ты ее будешь достоин.

– В каком смысле, мне надо при этом сердится или радоваться.

– Вот этим как раз заниматься буду я, а тебе она будет представлена с намеком, что наши хорошие отношения прерываются окончательно.

– А у нас будут эти, хорошие отношения?

– Будут.

Нам не долго пришлось находится за столом. Телефонный звонок прервал застолье. Дуся сорвалась со стола и, поговорив в коридоре, вошла в комнату взволнованная.

– Дима, это звонил Пахомыч, трагедия в море... Нам надо срочно на спасатель.

– Что произошло?

– Перевернулся паром, там много людей...

– Поехали... Вызови такси или дежурную машину с порта. Светочка, ты извини, но нам надо срочно на работу.

Я поднимаю девочку и осторожно ставлю ее на пол.

– А когда ты придешь?

– Скоро. Это будет скоро...

На спасателе почти вся команда. Море штормит и наше суденышко мотает по волнам. Все члены экспедиции собрался в кубрике.

– Пахомыч, когда дали сигнал СОС? – спрашивает Марат.

– Четыре часа назад.

– Там же уже все погибли, при такой волне...

– Кое кого спасли, не всех конечно. Вон какая волна, раскидало много народа... сколько из них утопло... Хорошо хоть это не океан, а лужа и весьма судоходная, через пол часа первый сухогруз на место происшествия прибыл. Человек тридцать сумел спасти.

– Ничего себе лужа, вон сколько судов гибнет...

– На то воля божья.

– А там... внутри... могут остаться люди?

– Могут. Мы и идем туда.

Мы помолчали, каждый думая о своем.

– Смотри-ка, Дусю то словно подменили, – вдруг говорит Георгий, только что осмотрела меня и... разрешила идти под воду. От меня водкой разит, а она хоть бы что.

– Дурак, – миролюбиво говорит Пахомыч, – она же о людях беспокоится, которые могут быть живыми... там..., это тебе не бутылки со дна воровать. Кого посылать то, кроме вас двоих и некого.

– Все равно, раньше она этого не делала. Как что со здоровьем или учует запах, так сразу в журнал...

– Ты много выпил? – спрашиваю я.

– Да нет. Только с семьей первую рюмочку перед ужином, а тут звонок...

– Дуся, после второй бы тебя точно не пустила. Так что успокойся.

Все с удивлением посмотрели на меня.

На месте трагедии находятся два судно, это сухогруз и танкер. После небольших переговоров с ними, спасатель сбрасывает якорь рядом с буйком, мечущимся по волнам. На меня и Георгия натягивают водолазные костюмы.

– Будьте внимательны ребята, – рядом стоит Пахомыч.

Кто то сзади стучит меня по плечу. Я оглядываюсь, да это Дуся.

– Будь поосторожней, – просит она.

– Постараюсь.

Нам навинчивают шлемы и мы, подловив уходящую волну, уходим под воду.

Я вступил на неплотный грунт. Здесь смесь ила и мусора скопившегося за миллионы лет. Включаю фонарь и... не вижу парома. Рядом мелькает луч Георгия.

– Пахомыч, я не нашел судно.

– Погодите, я сейчас... Предположительно на юг. Георгий, ты двигайся на юго-запад, Дима, ты на юг.

Я беру по компасу направление и с трудом перемещая ноги направляюсь в темноту. Прошел метров тридцать и тут заговорил телефон.

– Дима, Георгий нашел паром, сворачивай к нему.

Первыми стали попадаться выброшенные предметы и детали судна. Огромный скрученный трап оказался на пути, когда его обошел то напоролся на легковую машину, вошедшую в ил носом и тут сразу высветилась стенка – борт судна. Паром перевернулся, вмял верхние палубы в грунт и как то нелепо задрал нос вверх. Недалеко сигналит фонарь Георгия. Он зовет меня.

Георгий находится у кормы судна, наполовину провалившейся в кашу ила. Это въездная сторона. Герметичные ворота от удара раскололись, из провала торчит застрявший "Мерседес", колесами вверх. Я хочу протиснуться мимо машины и тут рука Георгия задерживает меня у локтя и потом показывает на дно. Теперь и я замечаю легкое помутнение, там где стенки парома соприкасались с грунтом. Черт возьми, он же медленно проваливается.

– Пахомыч, паром проваливается в грунт.

– Знаю, Георгий уже докладывал. Масса у него большая, пока мягкий грунт не продавит, до тех пор вползать будет. Вот что, ребята, Дима постарайся проникнуть внутрь, а Георгий, пусть находится снаружи на подстраховке и заодно подтравливает шланг.

– Хорошо.

Я опять делаю попытку пролезть в ворота. Свет фонарика выхватил хаос из металлолома. Огромная турбина, оторвавшись от фундамента проломила палубы и теперь вертикально лежит напротив. Здесь без динамита не пройти.

– Пахомыч, через корму не прорваться. Здесь завал.

– Понял. Ищите другие входы.

Я выбираюсь на грунт и делаю знак Георгию. Мы идем вдоль борта. Большие разбитые окна кают встречается на пути. Я примеряю размер на себя, вроде пролезу.

– Пахомыч, мне можно пролезть через окно каюты.

– Добро, на судах этой конструкции, лестницы расположены в шести местах, постарайся пробраться ближе к центральной, на кормовые не надейся, они наверняка непроходимы.

Мы пробираемся к центру судна. Я выдираю осколки из одного окна и переваливаюсь внутрь каюты. Георгий остается снаружи. Двери в коридор открыты. Осторожно перехожу высокий барьер, теперь уже порога, и становлюсь ногами на светильники, лампы дневного света. Левая кормовая часть коридора действительно обрушена, я иду вправо. На стене надпись верх ногами "EXIT". Здесь лестница. Хорошо, что ступеньки железные и хотя вывернуты наоборот, но по ним еще можно идти

Следующая палуба уже трагедийна. При свете фонаря видно, как несколько мужских, женских и детских трупов застыли в своих ужасных позах. Я недалеко от них, грудью протаранил воду и они зашевелились и закачались, как живые. Если бы паром не перевернулся, переборки на потолках задержали часть воздуха и тогда кто-нибудь выжил, но увы... Опять ползу по лестнице наверх, таща за собой шланг.

– Пахомыч, на пятой палубе живых нет. Плавают трупы.

– Иди к четвертой, очутишься под грузовой палубой, то есть наоборот... над...

Живых людей, я нашел ближе к носу, это ресторан или столовая с концертным залом и привинченными к полу столиками, на которые они вцепились или улеглись. Под этими столиками на сантиметров сорок уже воды не было. Здесь вместо окон, иллюминаторы, которые к счастью из-за начинающегося шторма были задраены, что и способствовало сохранению здесь воздуха. Когда я всплыл, то к моему удивлению, в стоячем положении, мой шлем был над водой, что позволило мне осветить и увидеть все сразу. Луч фонарика охватил орущие и мокрые лица, на которых было все, отчаяние, надежда на освобождение и крики о помощи. Тут же плавали уже мертвые, погибшие при катастрофе или замерзшие в течении длительного времени нахождения в воде. Я продвигаюсь под столиками, отталкивая мусор и тела мертвецов, кто то сверху задевает меня рукой и вдруг фонарик выхватывает знакомое лицо, оно зажмурилось от света, но я уже вскрикнул.

– Марта...

– Ты чего? – слышится в наушниках.

– Пахомыч, здесь Марта, она живая.

– Какая Марта? Постой, постой, неужели она?

– Она.

– Понятно. Доложи обстановку.

– Здесь человек тридцать живых, висят на столиках над водой. Судя по времени и по их виду, воздух здесь не очень...

– Тебе надо уходить. Георгий сообщил, что окно, через которое протянут шланг опустилось почти до грунта. Если ты сейчас не выйдешь, то застрянешь внутри... Окно уйдет в грунт и шланг может быть перерублен...

– Пахомыч, отправь сюда запасной шланг с резервного насоса. Его надо протолкнуть через окно пятой палубы, я спущусь и перехвачу его... Людям нужен воздух.

Наверху заминка.

– Я тебя понял. Нужен груз..., я прикажу сейчас что-нибудь найти.

– Пусть ребята отцепят Шиву...

– Кого?

– Да скульптуру, она же тяжелая, и к ней привяжут шланг. Георгий поможет с той стороны протолкнуть ее... к окну.

– Георгий сообщил, что у тебя шланг уже...

– Пахомыч, здесь тридцать человек... живых.

– Ладно. Спускайся на пятую палубу. Отправляю груз.

Я перевожу фонарик на других людей. Чтобы Марта меня не узнала, стараюсь отойти от нее подальше. Под крики людей я проваливаюсь под воду вниз и иду к лестнице, таская этот ненавистный шланг.

В одно из разбитых окон пятой палубы, даю сигнал фонариком Георгию и вижу его ответ. Георгий перемещается по дну по направлению ко мне. Неожиданно вдалеке появилась точка света. Она сверху медленно перемещалась ко дну и вдруг застыла. Георгий замигал фонариком и его лучик света стал перемещаться туда. По всей видимости, он дошел до груза, даже на этом расстоянии, я вижу освещенную Шиву, привязанную к тросу. К рукам скульптуры привязан шланг. Георгий ловит богиню и тащит ее к борту судна. Тем временем, я выдергиваю нож и отсекаю большой кусок сигнального троса, теперь он мне не нужен, потом к концу его привязываю первый попавшийся обломок и спускаю вниз. Вскоре внизу замигал фонарь Георгия. Я тяну конец, и вот богиня в моих руках. Ножом отрезаю от нее веревки, держащие шланг и, взвалив его конец на плечо, поволок к лестнице, бросив Шиву, там у окна. Я всплыл опять в столовой. Еле-еле, но слышу человеческие крики и возгласы. Подтаскиваю шланг к стойке бара, перевернутой вниз, из нее торчат ноги забравшихся туда людей, зажимаю кишку под рычагом мойки посуды.

– Пахомыч, я протащил шланг. Пускай воздух.

– Добро.

Шланг выдал мощную струю воды, потом захрипел и зашипел воздухом.

– Пахомыч, я пошел на третью палубу.

– Георгий доложил, ты уже не можешь вернуться обычным путем, окно до половины вошло в грунт. Нам сообщили, сюда везут колокол. Из-за шторма судно идет медленно, будет здесь через полтора часа.

– Я все понял. Пусть Георгий затолкает, как можно больше шланга в окно, я пошел дальше.

– Счастливо тебе, малыш.

Ишь ты "малыш", а не Дима. Я опять покидаю бедных людей и сползаю по лестнице вниз. Чтобы залезть на третью палубу надо спустится до пятой, а потом по другой лестнице забираться наверх. На третьей палубе тоже есть живые люди, но их мало, хотя здесь и воздуха побольше. Я прошлепал по колене в воде по плафонам перед ошеломленными от пучка света и от живого водолаза, мужчинами и женщинами и тут меня остановил голос Пахомыча.

– Как у тебя дела?

– На третьей палубе воды по колено, насчитал в живых человек двадцать.

– Дима, паром опустился еще на сорок сантиметров. Твой шланг ушел с окном в ил. Связь и воздух могут прерваться в любую минуту. Малыш, иди к людям в столовую, подбадривай их, им сейчас больше всего тяжело.

– Я понял Пахомыч.

Разворачиваюсь и опять по лестнице спускаюсь в воду.

Я опять в этом ресторане или... в столовой, выплываю наверх и подхожу к знакомому месту. Растрепанная Марта, полулежит на столике, свисающим с "потолка", с какой то неуклюжей фигурой и щурится под лучом света.

Я сгибаю колени и опускаюсь "на пол", разглядываю большой телевизионный ящик и подталкиваю его, предположительно к тому месту, где находится Марта, забираюсь на него и выхожу в воздушную прослойку, выше плеч. Выдержит моя подставка или нет? Вроде ничего. Закрепляю фонарь за поясом и руками начинаю отворачивать шлем, потом сбрасываю его на воду. Кругом отчетливо слышно крики и вопли о помощи.

– Марта.

– Кто это? Димка? Неужели это ты, Димка? Господи, ты всегда приходишь... вовремя. Димочка, милый мой. Мы будем жить?

– Будем. Для этого я здесь.

Со всех сторон продолжаются выкрики.

– Товарищ водолаз, – кричала в темноте какая то женщина, – когда нас спасут.

– Здесь нужен врач, – пищал чей то голос.

– Сколько еще ждать...

– Мне холодно...

– Тише, – кричу я. – К нам идет колокол. Скоро нас спасут. Воздуха нам хватит, а вот тепла маловато. Закутайтесь, прижмитесь друг к другу.

– Вы не можете посветить сюда, – просит чей-то голос.

Я направил туда луч. Одна из женщин сталкивала С своего столика в воду полуголого мужчину.

– Что с ним?

– Помер. Дрожал, дрожал и помер.

– Я тебе так ничего и не успела сказать, – шепчет мне Марта.

– Потом договорим.

– Ты прости меня.

– Не казни себя, ты во многом права.

– Товарищ водолаз, не гасите только свет, – просит мальчишеский голос. – Здесь так страшно.

– Хорошо, не буду гасить. Я останусь с вами до прибытия колокола.

– А там, на других этажах, – слышен мужской голос, – есть живые люди? У меня там жена и сын...

– Есть.

– А вы не видели, такая симпатичная в черном платье, а мальчику пять лет...

– Там было очень темно, я не мог всех разглядеть, но то что видел детей, это точно помню.

– А у меня там папа..., – кричит какая то девочка. – Вы его не видели?

– Может быть и видел.

– А колокол, это что такое?

– Здесь большая глубина и чтобы вытащить вас от сюда, пришлют большую камеру без дна. Вы в нее заберетесь и подниметесь на верх.

– А как же мы выйдем от сюда в камеру?

– Появится другой водолаз и все нам расскажет.

– Это правда, вы с нами будете?

– Буду. Самый последний выйду от сюда.

– Здесь так холодно и ужасно...

– Я хочу перед тобой повинится, – продолжает шептать Марта.

– Стоит ли?

– Стоит. Может кто то из нас останется жив и пронесет всю тайну до конца. Ты прости меня, но это я приказала мальчикам папы украсть Шиву у индонезийцев, а потом прислать к тебе на спасатель. Жаль, что ребята поняли меня не так и убили этих...

– Зачем тебе это нужно было?

– Я поняла, что внутри что то есть, тебя обманула в тот вечер, ты только заснул, тут же позвонила папе по телефону и высказала свои предположения.

– Что же там было?

– Она была набита героином.

– Ты его уничтожила?

– Нет, продала. За полтора миллиона долларов продала. Покупателей то было полно...

По прежнему ко мне выкрики окружающих, но в голове у меня то, что сказала Марта.

– Зачем же это ты так... Сколько же уродов будет теперь у нас, сколько страданий.

– Я продала иностранцу, он повез весь груз в Швейцарию.

– Какая разница, русские..., французы..., это же люди.

– Ну... так уже получилось, чего зря казнится...

Я задумался. Марта вдруг потеряла ореол женщины, ищущей приключений, она казалась убийцей...

– А вы бы не могли нам, что-нибудь рассказать, – просит женский голос. – Отвлеките нас...

– Я уж и не знаю, как остальные, – пытаюсь оторваться от грустных мыслей..

– Мы не против, – кричит кто то.

– Помоги им, – просит Марта. – Расскажи что-нибудь. Здесь уже все иссякли..., потеряли надежду.

– Ладно, я вам расскажу одну необычную повесть о богине Шиве. Только не перебивать... Все что расскажу, правда. Вопросы задавать после... Так вот, однажды я выпил и, так как сидел за рулем на своей машине, решил проветрится в кафе "Бристоль"...

Тут шипение из моего шлема, плавающего по воде прекратилось. Шланг пережало, – догадался я.

– Извините, граждане, – я подтаскиваю шлем к себе. – Пахомыч, ты слышишь меня?

– Слышу.

– Воздух кончился. Я здесь снял шлем.

– Правильно сделал. Держись, спасательное судно в 11 кабельтовых.

– Я все понял.

– Если связь не порвет, мы с тобой еще свяжемся.

– Хорошо, – отталкиваю от себя шлем. – Так на чем я остановился... Ах. Да. Значит по случаю рождения сына у моего друга, выпил я и сел за руль автомобиля, а потом понял, что врежусь куда-нибудь и притормозил у кафе "Бристоль", чтобы там выгнать алкоголь...

Я остановил свой рассказ лишь тогда, когда судно вздрогнуло, противный скрип раздался наверху. У меня замерзло тело и особенно ноги. Я старался их размять и вдруг корпус телевизора подо мной сломался, я с головой ухнул в воду. Проклятые свинцовые подошвы и чугунный нагрудник, почему я их не снял сразу. Хуже всего то, что вода забралась внутрь костюма и через свитер обожгла тело. Я занялся собой, сбросил противовес с груди, потом нырнул и отцепил калоши. Когда вынырнул, то услышал несколько сочувственных голосов и взволнованный голос Марты.

– Дима, как же так? Что с тобой?

– Я. Вот сорвался, теперь весь костюм полон воды, пойду к бару, может там есть местечко посуше.

– Там все занято.

– Ничего, что-нибудь найду.

– А где фонарь?

– Под ногами, сейчас достану.

Я опять ныряю, достаю фонарь, потом выискиваю лучом света бар и, раздвигая плавающие трупы и всякий мусор, с трудом, из-за жутко тяжелого костюма, иду к бару. Здесь действительно несколько человек, тесно прижавшись друг к другу, они лежат на досках стойки. Мне ничего не остается делать, как разбить стекло витрины с бутылками напротив. Скидываю их с ближней полки и, поддев плечами и головой следующую деревяшку, сажусь на доску. Хорошо хоть ниша глубокая и полка выдержала. Как холодно. Выдергиваю нож и вспарываю на себе резину. Из дырок течет вода Я задел какую то плывущую бутылку. Подхватываю, ножом отбиваю горлышко и делаю несколько глотков. Это же лимонная водка, какая гадость.