Текст книги "Спасатели"

Автор книги: Евгений Кукаркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Кукаркин Евгений
Спасатели

Евгений Кукаркин

Спасатели

Написано в 1996 – 1998 г.г. Приключения.

Как говорил Коля, мой дружок, ты не поддал, а выпил. Раз ходишь по прямой, значит в норме.

Ему хорошо, у него нет машины. А мне какого. И выпить надо и не попасться ГАИ. Но какой мужчина не рискует, особенно если у Коли такой праздник, родился второй мальчишка. Мы выпили прямо перед родильным домом, потом сбегали за новой бутылкой, выпили еще и я, попрощавшись с другом, сел за руль.

Как всегда инстинкт самосохранения сыграл свою роль, хоть и пьяный, однако, увидев раздваивавшейся светофор, решил не рисковать и остановился у ближайшего кафе "Бристиоль", чтобы заглушить алкоголь какими-нибудь напитками. В зале мало народа, у стойки никого. Я заказываю холодный крепкий чай с лимоном и небольшими глотками пью его, пытаюсь войти в норму.

– Отпаиваетесь? – спрашивает бармен.

– Есть немного.

– Хотите дам томатного сока, хорошо помогает?

– Давайте. Только подсолите чуть-чуть.

Действительно, от томатного сока, перестали двоиться дальние предметы и немного стало легче. Я даже сумел обернуться и разглядеть зал кафе. Недалеко от стойки столик за которым четыре человека: две девушки и два парня. Они веселятся и пьют шампанское. Рядом занят еще столик, два здоровенных парня пьют кофе.

– Бармен, еще сока.

– Сейчас, подождите немного, я из кладовочки принесу банку.

– Хорошо, подожду.

Бармен идет в конец стойки и исчезает за портьерой. Он возвращается с банкой сока и наливает мне новый стакан. Я чувствую, как голова трезвеет. В это время с громким стуком открывается дверь кафе. Я поворачиваю голову туда. Четыре парня с короткими автоматами стоят у входа. В зале кто то вскрикивает. Двое парней, сидящих за отдельным столиком вскакивают, один бросается к компании девушек и парней, выдергивает симпатичную девицу и буквально волочет ее по полу в глубь зала. Другой парень падает под столы и в его руках появляется пистолет.

– Ложись, – орет мне почти в ухо бармен и проваливается за стойку.

Я трезвею окончательно, падаю на пол боком и ползу за угол стойки. Грохот стрельбы наполняет помещение. Прижимаюсь к доскам стойки и вдруг чувствую, как моему бедру кто то прижимается. Оглядываюсь. Рядом на корточках, девушка, которую волокли по залу. Тот парень, что ее тащил, лежит в двух шагах от нас в неестественной позе. Из под него расплывается лужа крови.

– Спа...спасите... меня, – лепечет девушка.

В зале все лежат на полу, от пуль летят ошметки посуды, дерева. Сзади меня, как раз у стойки, колышутся портьеры. Я помню бармен ходил за банкой с соком туда.

– Сюда.

Дергаю девушку и, первый прыгаю в разрыв тканей. Но она прижалась к стенке, совсем невменяема и похоже ничего не понимает. Тогда просовываю между портьер руку и грубо схватив ее за платье, тащу к себе. Слышен треск материи, она опрокинулась на грудь и это позволило мне втащить девушку в безопасное помещение. Здесь я разглядел, что наделал, у нее правая сторона платья чуть не оторвана и грудь выпала наружу. Я протягиваю руку, хватаю болтающийся обрывок платья и стараюсь прикрыть наготу, но тут и она очнулась, поспешно перехватила все из моей ладони и сама зажала разорванную материю.

– Да шевелись же...

Мы очутились в кухне. Хотя грохот от выстрелов стоит ужасный, но я почувствовал себя более уверенней, здесь можно встать и я поднимаюсь.

– Вставайте.

Вытягиваю ее, но она сжавшись, как куль сваливается на пол. Там за портьерой по прежнему бушует смерть и скоро может прийти и сюда. Недалеко дверь, я открываю ее и вижу коридор, волоку несчастное создание за собой. Она совсем не двигается и мне это надоело. Я прислонил ее к стеночке.

– Ты будешь шевелиться или нет? Я брошу тебя, к черту...

– Хорошо, я сейчас.

Все равно, не подвижна. Тогда дал ей пощечину. Голова откинулась и из глаз пошли слезы.

– За что?

– Пошли...

Теперь очнулась и засеменила рядом, придерживая рукой разорванный кусок. Проскочили подсобки, наконец еще одна дверь с задвижкой и мы выбегаем на грязный и вонючий, от помойных бачков, двор. Пробегаем подворотню и выскакиваем на улицу. На пересечении соседней улицы шум, там вход в кофе. Мы перебегаем дорогу, заскакиваем в первую попавшуюся парадную и поднимаемся на второй этаж. Перед нами подворотня, из которой мы выбежали, проходит несколько минут и от туда появляется парень с автоматом в руке, он оглядывает улицу и, плюнув, бежит к перекрестку, к входу кафе.

Ждем еще минут десять. Я разглядываю девушку. Хорошо одета, длиннонога, только лицо малость не так уж красивое, но симпатичное, длинный рот и горбатенький нос, глаза и волосы черные. Она уже ожила совсем, осматривает свое платье и пытается как то прижать разорванную материю к плечу. Мы опять выходим на улицу. Чтобы прикрыть неполадки в ее туалете, я беру под руку и прижимаю к себе.

– Не отрывайтесь, а то все заметят порванное платье.

– Хорошо.

– Тебе куда?

– Не знаю. Не бросайте меня. Я боюсь.

– У меня там машина, пойдемте посмотрим.

Кафе окружила милиция и любопытные. Стекла заведения выбиты. Мы подходим к машине. Меня сразу останавливает сержант милиции.

– Вы куда?

– Это моя машина.

– Покажите документы.

Я подаю, а сам боюсь дыхнуть, мне кажется, что запах перегара еще тянется за мной. Сержант оглядывает машину и кивает головой.

– Отъезжайте.

Заталкиваю девушку в машину и я побыстрей убираюсь от сюда.

Мы едем по улицам и я спрашиваю свою попутчицу.

– Вас куда подвезти?

– Никуда. Они меня везде найдут и убьют.

– Кто они?

– Бандиты.

– За что они вас?

– Дрянная история. Лучше не стоит вмешиваться, а то... если они узнают, могут расправится и с вами.

– Я уже вмешался, посадив вас в свою машину.

– Спасибо, что вытащили из этого ужаса.

– Вас, как звать?

– Марта, а вас?

– Дмитрий. Так вот, Марта решай, куда тебя подбросить, не могу же я так без конца ездить по городу.

– А к вам домой нельзя? У вас есть семья?

– Семьи нет. Но я домой одиноких девиц не вожу.

– Боитесь женщин?

– Нет. Боюсь, что ты там ногу сломаешь.

– Я согласна сломать ногу, только не бросайте меня.

– Сами напросились. Теперь не пищи.

Дома как всегда бардак. Столы, диваны, стулья завален барахлом, везде беспорядок и мусор. На кухне, стены засалены и в черных подтеках, грязная посуда заполнила раковину. Незнакомка растерянно смотрит на это.

– Как же вы живете?

– Да так. Все, понимаете, убрать некогда. Меня часто дома не бывает, а когда я здесь в городе, то сюда приезжаю только переспать.

Я выдираю из шкафчика чистое полотенце и протягиваю ей.

– Вам не надоело держать платье, лучше подвяжитесь...

– Спасибо.

Она перевязывает полотенце из под мышки на шею и с любопытством оглядывает комнату. У холодильника останавливается и брезгливо открывает грязную дверцу. На мое счастье, он полон консервов. Ребята привезли мне остатки неприкосновенного запаса последней экспедиции.

– Однако... Здесь как в бомбоубежище, запаса на десять лет.

Девушка захлопывает дверцу и продолжает обследовать квартиру. Около буфета она задерживается.

– А это что?

– Ничего особенного, вино, водка. Вы видите какие этикетки? Это все подарки друзей. Как встретимся, так сразу новую бутылку сюда прячу.

– Видно уж очень хорошие у вас друзья, – с сарказмом говорит она..

– Прекрасные.

– Алкоголики наверное, только вино, да водку и дарят.

– А что мужчине еще можно дарить, комбинацию или трусики? Абсурд...

Она покраснела. Оторвалась от буфета и подошла к двери кладовки. Ее рука протянулась к защелке.

– Не надо. Осторожней...

Но уже поздно, груда пустых бутылок посыпалась на пол. Она вовремя отскочила в сторону.

– Тоже друзья? – ехидно спросила она.

– А как же, одну бутылку они мне дарят, а другую приносят, чтобы распить. А потом, чего вы везде рыщите по квартире? Я вас пустил из жалости, а вы в каждую щель нос суете.

– Простите. В этом доме нет руки женщины и я постаралась по вещам определить, что представляет ее хозяин.

Я опускаюсь на корточки и начинаю собирать с пола бутылки и опять засовывать их в шкаф. Марта тоже сгибает свои ходули, становиться на коленки, она помогает мне ловить разбежавшуюся посуду.

– Ну и что же?

– Я забыла, о чем мы?

– Ты же по вещам пыталась определить, что за гусь этот хозяин.

– Ах, да. Он алкаш, свой в доску для друзей, очень общителен, часто уезжает в командировки и ему абсолютно наплевать, что у него в доме, писсуар или банка из под варенья...

– Последнее весьма вульгарно. Еще что?

– Он не любит женщин, образован..., не гурман, ест что попало, хобби, она оглядывает коридор, – собирать мусор и камни.

– Все?

– Все. А что, я не права?

– Почти.

Мы запихнули все бутылки. Я поднимаюсь и протягиваю ей руку.

– Поднимайтесь, пойдемте в комнату, хватит взламывать шкафы.

Я смахиваю с дивана какие то шмотки и освобождаю место. Она садится и мягко проваливается, так что ее колени оказываются на уровне подбородка.

– Ух ты...

– Теперь, скажите, что вы собираетесь делать дальше? Долго ли собираетесь у меня гостить?

– Я вам не нравлюсь?

– А вы хотите меня соблазнить?

– Нет, но мне сейчас некуда идти и если вы меня оставите..., я почти согласна на все..., – она и из-за колен вопросительно смотрит на меня.

– Весьма большая жертва, но я проституток не терплю.

Она вспыхнула до корней волос.

– Я еще не знаю, что мне с вами делать, – продолжаю я, – но знаю одно, мне надо через пол часа выехать в одно место и весьма надолго..

– Дима, ты меня выгоняешь?

– Вот размышляю, сделать это или нет.

– Оставь меня здесь. Я тебе обещаю, никого не приглашу и ничего не украду.

Я недоверчиво смотрю на нее. Черт знает, что мне за девица попалась. Не барахло жалко, а жалко, что поверишь человеку, а он тебя... предаст.

– Ладно, поверю. Скажи мне, там в кафе, у тебя были какие то друзья, эти парни, что тебя защищали – охранники что ли, тебе не жалко их?

Она медлит с ответом.

– Жалко. Правда, я не очень уважала, этих, Ленку и Витька, они были приставлены ко мне, следить должны были за каждым моим шагом. Ненавидела их, всегда хотела от них избавиться. Конечно жалко эту пару, но больше всего я жалею ребят. Только недавно ко мне были приставлены два охранника, Леша и Саша, вот это хорошие ребята. Не приставучие, профессионалы. Первый раз попали в такую передрягу. Лешка прикрывал меня, его сразу, а Сашка... не знаю, что с ним...

– Ты говоришь, что они первый раз попали в эту историю, значит с тобой такие вещи происходили раньше?

– Было еще один раз, я как раз находилась с мамой дома. Они ворвались, но... не знали, что в комнате на телефоне была кнопка тревоги. Я успела ее нажать. Пока бандиты шарили по квартире, ворвались папины охранники и... все.

– Их при вас убили?

– Только одного, остальных увели куда то.

– Веселенькая у тебя жизнь. Ну ладно, время вышло. Я поехал. Веди себя как следует.

– До свидания, Дима.

Она не поднялась с дивана, проводила меня поворотом головы.

В порту, я сдал машину под охрану и пошел на небольшое судноспасатель. Кроме Кольки все уже собрались.

– Куда же, этот черт, запропастился, – ругался начальник экспедиции Пахомыч, уже пожилой, грузный человек.

– Сейчас припрется, – заступаюсь за него я, – у него сегодня такой праздник..., сын родился.

– Никак уже клюнули по этому поводу? – подозрительно смотрит на меня Пахомыч.

– Ни в одном глазу.

– Смотри у меня. Тебе под воду лезть.

– Вон он бежит, – говорит балаболка Марат, молодой парень, выгнанный из морского училища, за неуспеваемость и откровенное разгильдяйство.

По пирсу не бежал, а неторопливо шел Колька, по его походке я определил, он здорово пьян, видно после нашей встречи наклюкался основательно. Пахомыч тоже это понял и со злостью плюнул за борт.

– Приготовиться к отходу. Константин Ильич, – закричал он на мостик капитану, – давай, отплывай.

Колька только успел заскочить на палубу спасателя, как тут же отдали концы.

В кубрике собрались все члены экспедиции.

– Зачем плывем в Талин? Чего-нибудь срочное? – спросил я Пахомыча.

– Там в порту что то под водой нашли...

– Своих не могли использовать?

– Не решились, говорят, хоть и почистили порт после войны, однако до сих пор она подарки преподносит.

– Ну вот, как что, так мы, – говорит Марат.

– А ты бы помолчал, ни разу под воду не ходил, а вякаешь, как будто там только и жил.

– Ребята, атас, Дуська идет, – это предупреждает нас водолаз Гришка Корзухин, самый толковый парень в нашей команде. Он через иллюминатор заметил ее голову. Все поспешно тушат сигареты и папиросы.

Дуся наш врач. Чтобы к ней поменьше приставали мужики, надела на себя личину занудливой и придирчивой бабы. Всегда дает отпор любому хаму, иногда может и чем-нибудь запустить..., за приставание или оскорбление. У нее нет мужа, ходят слухи, что он сбежал, зато ребенка ей оставил.

– Ой, накурили то, – входя, ворчит Дуся. – Григорий, тебе же нельзя, набрасывается она на Корзухина.

– Да я ничего, даже не затянулся.

– А ну, дыхни.

Он дышит и она с отвращением отворачивается, потом подходит ко мне.

– Ну а ты, паинька, тоже...

– Я вообще этим не занимаюсь.

– Дыхни.

Осторожно дышу.

– Да ты пьян. Пахомыч, он пьян, я не могу разрешить ему спустится под воду.

– Мы же завтра только придем на место. Все отойдет.

– Ничего не отойдет. Алкоголь сидит в крови трое суток.

Все сидят мрачные и не смотрят друг на друга. С Дусей спорить бесполезно.

– Ой, я забыла, – как будто ничего и не произошло, Дуся поворачивается к Пахомычу. – Куда мы завтра приходим?

– В Талин.

– Ты меня отпустишь на берег?

– Отпущу.

– Тогда я к себе.

Мы провожаем ее взглядом. Как только она исчезает, все начинают шевелиться.

– Вот, зануда, – из угла шипит Колька.

– Помолчал бы, сам не подарок, из-за тебя Димка влип, – осекает его Пахомыч.

– Эй, Марат, траванул бы чего-нибудь, – просит Григорий, – а то настроение не поднять...

– А чего? Я уже все рассказал. Хотя слышали сегодня. Говорят в "Бристоле" в четыре часа дня, сегодня была такая потасовка... Убитых, человек десять, раненых не сосчитать. У меня приятель работает в милиции, говорит, разборки идут между бандитами. Там в кафе, была дочка главного мафиози города, ее похитили...

– Сколько за нее потребовали, не сказали? – спросил я.

– Нет. Дело в том, вы не поверите, ее утащил какой то парень, который к бандитам не имел никакого отношения.

– Не поверим, – соглашается Григорий. – В кафе стрелялись две банды, а бабу утащил третий – лишний.

Все улыбаются.

– Ну ладно, ребята, пора спать, – командует Пахомыч. – Завтра тяжелый день.

– Но я же правду говорю..., – не унимается Марат.

– Циц... марш в койку.

В порту нас сразу же направили ко второму причалу. Он уже оцеплен военными и все суда отведены подальше. Дуся еще раз проверяет Григория, потом зовет меня к себе в каюту.

– Дима, ну что же ты... Я пожалела тебя, не записала в журнал, сам знаешь и выгнать могут.

– У Кольки сын родился, мы немного с ним и... справили.

– Раздевайся до пояса.

Она пальцами проводит по моему телу и чувствую, что это не рука врача, это что то другое. Дуся замеряет давление, проверяет зрачки, прослушивает легкие и сердце.

– Здоров, можешь идти на подхвате.

– Спасибо, Дусенька.

– Спасибо, потом скажешь.

– Когда?

Она улыбнулась.

– Я тебе скажу, когда.

Вот тебе и сердитая женщина.

Григорию одевают чугунные нагрудные грузы, навинчивают шлем, Марат и Коля качают насос. Водолаз поднимает руку и по трапу медленно опускается в воду. Я держу и стравливаю спасательный конец. Пахомыч сидит на телефоне. Мучительно идут минуты, пузырьки воздуха вырываются на поверхность и указывают, где водолаз находится.

– Он просит придержать спасательный конец, – кричит мне Пахомыч.

– Что там стряслось?

– Ил, мать его, он там во взвешенном состоянии. Григорий ничего не может увидеть, находится как в черном тумане. Дна не достал, ниже вообще мгла.

– Здесь течение что ли?

– Бог, его знает. Придется поднимать. Давай, тащи его.

Григорий появился через пять минут. Ему отвернули шлем.

– Там ничего не видно, – была его первая фраза.

– Надо вызывать военных, – говорит Пахомыч.

– Чего они смогут сделать, если мы не могли?

– Они своими приборами смогут нащупать металл на дне. Нам бы только поймать точку, а дальше... опять спустимся мы. Раздевайте его, (это относится к Григорию) будем ждать.

Катер военных пришел через час, они проутюжили поверхность воды вдоль пирса и вскоре сигнальщик замахал флажками.

– Чего они? – нетерпелив Марат.

– Говорят, железный предмет находится недалеко от пятой железной тумбы, – переводит Пахомыч, – в шести метрах от нее. Ну мы, примерно там и были. Константин Ильич, вали к пятой тумбе.

Спасатель забурлил винтами и мы подплыли к указанному месту.

– Дима, собирайся, – командует Пахомыч, – твоя очередь.

На меня натягивают костюм и, с трудом отрывая от палубы свинцовые ноги, я иду к трапу. Вот завинтили шлем, я головой пробую клапан и чувствую выход воздуха. Кроме спасательного конца, к моему поясу прикрепили тонкий трос. Пора. Медленно спускаюсь по трапу и вода сомкнулась надо мной. Спустился метров пять и тут мои ноги погрузились в темную взвесь. Медленно проваливаюсь в эту жуткую трясину.

– Ну как дела? – в наушниках слышен голос Пахомыча.

– Здесь темно, как у негра...

– Травить дальше?

– Травите.

Я попал в чернила. Невидно ничего. Даже потерял ощущение спуска. Ил стал гуще и я с ужасом подумал, как меня будут от сюда выдирать. Но вот, въехал ногами в вязкую липкую смесь, почти по колено и встал.

– Пахомыч, я стою.

– Хорошо. Можешь двинуть ногами?

– Попытаюсь.

С трудом и с большими мучениями выдернул одну ногу и переставил ее прямо. Потом переместил другую и слышу голос своего руководителя.

– Возвращайся назад, цель по-моему сзади.

Мне хочется выругаться. Я с трудом разворачиваюсь и опять делаю шаг, еще один, еще и тут моя левая нога за что то задела. Останавливаюсь и чуть присев протягиваю руку в вязкую кашу и вдруг..., замираю, мурашки пошли о всему телу... Мне показалось, что я пожимаю чью то маленькую руку.

– Черт подери.

– Что там у тебя?

– Сам не знаю. Стравите трос.

Я освобождаю руку от рукопожатия, отстегиваю карабин с тросом и загнув петлю, просовываю ее в темноту, в то место, где только что с кем то здоровался. Рука по-прежнему на месте. Я накидываю на ее запястье петлю и дружески еще раз пожав говорю.

– Не бойся.

– Что ты там бормочешь? – шипит в наушники Пахомыч.

– Подымайте трос, я зацепил за что то.

На всякий случай, с трудом делаю шаг назад. У моих ног, что то дернулось и зашевелилось. Непонятное твердое тело коснулось меня и отошло.

– Осторожней. Эта штука качается.

– Все в порядке, она оторвалась от дна.

– Знаю.

– Мы сначала поднимем тебя, потом эту железку. Не могу нарушать технику безопасности..., тебе же наверно трудно выбраться из этого дерьма...

– Тащите.

Чувствую напряжение в ногах и вот подошвы вырвало из вязкого месива. Вздохнул с облегчение, когда достиг чистой воды. Стал виден трап, я поднялся по нему и не мог отдышаться, когда мне отвинтили шлем

– Все в порядке? – рядом оказался Пахомыч.

– Нормально. Такого "стоячего" ила в жизни не видал.

– Сейчас тащить будем. Давай вылезай. Мало ли, рванет еще.

– Не рванет. Это статуя.

– Чего? – не верит Пахомыч.

– Статуя говорю, я ее за руку зацепил.

Пахомыч молча отходит и начинает командовать стрелой. Вся свободная команда спасателя сбежалась смотреть на находку. Я пока, по прежнему стою на трапе, обо мне забыли.

Трос напряжен. Вот из воды показалась одна рука, потом другая, за ней... третья. Зрители ахнули. Наконец показалась голова. Я уже понял кого мы вытащили. Похоже это был бронзовый Будда, но вот статую чуть приподняли выше, она развернулась, нет... это же танцующая Шива. Пока все ахали вокруг статуи, вылез на палубу и начал раздеваться сам.

Прибыли представители из города и порта, окружили статую и начали совещаться.

– Откуда она здесь? – спросил таможенника представитель от порта, кивая на Шиву.

– Наверняка, не была вписана в реестр, при прибытии таможни, чтобы не устраивать скандала, ее скинули в воду. Судя по месту, где ее нашли, как раз с противоположного от берега борта и сбросили.

– Надо бы милиции разобраться в этом...

– Зачем. Все и так ясно. Знаете, если это сделано с иностранного судна, то нам тем более не стоит с этим делом пачкаться.

Эксперты осмотрели статую и покачали головами.

– Если смотреть по окиси металла, отливка осуществлена недавно. В общем то она ценности никакой не представляет. Это одна из копий оригинала. Единственное что здесь важно, это ее вес, килограмм шестьдесят чистой бронзы будет.

– Вы ее возьмете к себе? – спрашивает Пахомыч.

– Если только на склад потерянных вещей. Лет пять пролежит, а потом с аукциона продадим, – говорит приземистый седоватый мужчина.

Я по лицам представителей вижу, что им не хочется возится с такой мелочью, поэтому предлагаю.

– Продайте нам по дешевке.

Пахомыч раздасованно крякнул.

– На кой хрен, она тебе нужна?

Но один из лидеров города, сразу уцепился за эту идею

– Согласны, по цене черного металлолома. Берете?

– Это сколько за килограмм?

– По рублю.

– Пойдет. Шестьдесят рублей, я готов выложить.

Пахомыч плюнул и отошел в сторону. Представители отправились на пирс. Около меня задержался начальник порта.

– Пошли со мной в управление, там оплатишь деньги в кассу, сразу получишь квитанцию и разрешение на вывоз. Это я тебе сделаю.

– Пахомыч, разреши отлучиться?

– Катись.

Я получил на статую документы и вернулся на спасатель. В кубрике мое появление отметили смешками.

– Ну что, капиталист, приобрел ценность. – улыбается Колька.

– Теперь небось перейдет из христианства в буддизм, – хихикает Марат.

– Скажи, Дмитрий, на кой хрен, ты приобрел это чудище, – недоумевает Пахомыч.

– А я бы тоже купил, если бы была еще одна, – вдруг заявил Григорий.

– Ну вот, скоро у нас будет секта, – смеются ребята.

– Пахомыч, чего мы стоим? Пора уже в путь...

– Дуська, еще не пришла.

– Ты ей сказал, когда вернуться?

– Сказал, только вот я ведь старый пень, сказал ей, что надо придти к пяти, – он смотрит на часы, – это еще через двадцать минут...

– Ну вот, самое тяжелое это ждать, – подводит итог Колька. – Зато она самое интересное пропустила.

– Сейчас появиться и начнется, кто курил, кто пил, Григорий, на осмотр, Дмитрий на осмотр, команде мыться, – передразнивает врачиху Марат.

– Ты прав, – у двери кубрика стоит Дуся с саквояжем. – Григорий собирайся ко мне в каюту на осмотр, приготовится Дмитрию. Пахомыч, я вернулась на пятнадцать минут раньше.

– Вижу. Пора отплывать.

Дуся ощупывает мое тело.

– Ты ходил под воду?

– Ходил.

Она меряет давление, измеряет температуру и проверяет глазницы.

– Все в порядке? – спрашиваю ее.

– В порядке. Здоров. Что там на палубе завернуто в брезент?

– Статуя. Мы подняли со дна статую танцующей Шивы.

– Кто это?

– Шестирукая богиня.

– Господи. Чего же мы ее с собой везем? Надо сдать властям.

– Я ее купил.

– Чего? – Дуся поражена. – Зачем тебе статуя?

– Поставлю ее в квартире, пусть стоит.

– С тобой не соскучаешься, – хмыкает она. – Ты не забыл, что мой должник?

– Нет.

– Это хорошо. А теперь иди в команду, а то все будут зубоскалить.

Мы прибыли в свой город. Под смех всей команды, я и Коля, с трудом взвалив статую на плечи, поперли ее к моей машине.

Открываю дверь своей квартиры и... не узнаю ее. Все убрано, все блестит и сияет. Я еле-еле, в обнимку с Шивой, осторожно, чтоб не грохнуться, протаскиваю статую в гостиную и становлю на пол у окна. Отдышавшись, иду осматривать квартиру. В спальне, раскинувшись на моей кровати, спит Марта

– Эй, вставай.

Она подпрыгивает.

– Кто это?

– Не узнаешь?

– Ой, Дима. – она виновато поднимается, подходит ко мне и вдруг целует в щеку. – С прибытием.

Я машинально тру щеку.

– Пошли я покажу тебе одну вещь, – веду ее в гостиную. – Смотри, киваю на Шиву.

– Господи, какая красивая вещь. Где ты ее достал?

– На дне моря.

– Шутишь? Если ее почистить, она должна сиять как золотая. Очень хорошо впишется здесь. Ты заметил перемены в квартире?

– Еще бы, хотел даже вернуться посмотреть на номер двери, думал квартира не моя.

– Я умница, правда, – хвалит она себя.

– Вот это я еще не знаю. Обед есть?

– Есть.

– Тогда остается последний момент для проверки, умница ты или нет. Давай попробуем обед.

– До чего же вы, мужики, ограничены, только бы до жратвы добраться. Может есть еще один момент, когда окончательно можно сказать, что то обо мне приятное.

– Вы, мадам, намекаете на что?

– Надо быть догадливым, сеньор.

– Это ко мне приходит после еды, сначала обед.

Она смеется.

– Пошли уж несчастный, но сначала в ванную комнату, марш мыть руки.

Ванную комнату не узнать тоже. Даже многолетняя ржавчина на раковине и самой ванне, вся исчезла и они сияют неестественной белизной.

– Где ты достала столько денег? – кричу ей.

– Сдала твои бутылки. Ты не поверишь, сто одиннадцать штук. Четыре раза ходила.

– Тебе же нельзя было выходить. Могли бы узнать.

– Я подгримировалась.

– А ключи где достала?

– Я их не доставала. Просто не закрывала двери. Захлопывала так...

Вышел на кухню и подумал, что действительно ошибся квартирой. Не описать, как все приятно и красиво. Где там мои темные своды и горы грязной посуды...

– Теперь я могу даже сказать раньше времени, ты умница.

– Это мне нравиться. Иногда женщинам можно давать и аванс. Садись, бедолага, сейчас накормлю.

После обеда я прилег на мой роскошный диван. Марта подошла и попросила.

– Подвинься.

Я сначала думал, что она приляжет, но она села у валиков.

– Так где ты был, мой повелитель?

– На дне моря.

– Не так уж плохо для начала. А где ты работаешь?

– В порту.

– Это уже теплее. Положи мне голову на колени. Вот так. Я надеюсь, ты не докер?

– Правильно надеешься.

– Признаюсь честно, когда я здесь все убирала, мне попали в руки твои документы и я грешным делом взглянула на них...

– Я люблю честных..., особенно тех, которые роются в чужих документах.

– Вот как... В документах я прочла, что ты окончил военно-морское училище, а потом уволился из армии и поступил в порт.

– Меня уволили. Я утопил торпедный катер.

– Чужой?

– Нет, свой.

– Как так?

– Не туда рулил. Напоролся на мель.

– Кто-нибудь при этом погиб?

– Нет. Только один повредил себе кость бедра, его комиссовали, а я потом, переманил к себе на работу. Сейчас у него родился второй мальчик.

Она вдруг изгибается дугой и ее губы прикасаются к моим.

– Я надеюсь, ты сегодня никуда не спешишь? – шепчет Марта.

– Нет.

– Я тебя хочу соблазнить...

– По-моему я готов...

Солнце гуляет по комнате. Я открываю глаз и сквозь лучи мне кажется, что многорукая красавица у окна шевелит руками и ножкой. Приподнимаюсь, нет... мне только кажется. Я сплю на диване, а где же Марта.

В спальне, обняв подушку, дрыхнет она. Я пошел на кухню и поставил на газ воды, чтобы приготовить кофе. С непривычки, напиток вспенился и полился на пол. Пришлось из под раковины доставать половую тряпку. Тут то я и наткнулся, на бутылку с химическим составом, который очищает ржавчину, накипи и доводит до блеска металл. Видно его на сдачу после бутылок тоже купила Марта. После кофе, осторожно потащил Шиву в ванну и начал ее приводить в порядок. Современная отливка..., эти специалисты кретины, вон у нее какие пальчики, ноготки отточены, а глаза, как живые, так и искрятся хитростью. На шее Шивы обруч и такое ощущение, что он сделана после отливки. Грудь у танцовщицы открыта и чуть прикрывается одной из рук, но в этом и прелесть. С пояса спускается кисть ткани, чуть прикрывая левую ногу. Правая, задранная ножка Шивы, согнута в колене и чувствуется напряжение мышц. Я занимаюсь очисткой металла и вдруг сзади слышу.

– Боже мой, какая красота.

Это проснулась Марта. Она опухшая ото сна, в моей майке, стоит у косяка двери.

– Я там кофе сварил, пока горячий, попей.

– Сейчас. Я бы помылась...

– Хорошо.

Я сдвигаю Шиву в угол и грожу ей пальцем.

– Веди себя спокойно. Марта очень чудесная женщина, не обижай ее.

Сзади раздается смех.

Шива очищена и обмыта, она переливается от попадающих лучей света. Я опять ее ставлю перед окном. Мы Марией сидим на диване и обсуждаем наши дела.

– Какие планы ты вынашиваешь в своей головке? – спрашиваю ее.

– Не знаю. Здесь пока спокойно. Я звонила папе и предупредила его, что со мной все в порядке. Он предложил охрану, но я пока отказалась.

– Надеюсь, ты не сказала, где сейчас находишься?

– Нет. Зачем это. Я пока в твоей квартире отхожу...

– От чего?

– От той идиотской жизни. Думаешь, легко жить под дулом пистолета. Там убивают, там стреляют, а за мной без конца охотятся.

– А ты то причем?

– Папина дочка с большими деньгами. Мой отец решил сделать мое будущее светлым и на мое имя перевел умопомрачительные суммы денег. Теперь я всем нужна. Бандитам, чтобы получить выкуп, женихам, чтобы схватить жирный куш, разным прихвостням и мошенникам, желающим надуть бедную девочку, всяким нищенским организациям и фондам.

– Чего же папа так тебя разрекламировал?

– Да не папа, а журналист один, поганка несчастная, втерся в доверие в нашу семью, а потом на весь мир и ляпнул. Мне досталось больше всего.

– А жених то есть?

– Сколько хочешь. Но вот для души, мужика нет.

– Значит, будешь пока здесь отдыхать?

– Ты извини, но если ты не против, я пока поживу здесь.

– Давай, валяй.

В это время зазвонил телефон. Я взял трубку.

– Дмитрий, привет, это я, Пахомыч, собирайся в поход. Срочно приезжай на судно.

– Что случилось?

– В Черной губе затонула наша учебная подлодка на глубине 25 метров... Нам надо быстрей туда.

– Вот черт, выезжаю.

– Ты не знаешь, как поймать Марата?

– Нет.

– Ну ладно, может найдем ему замену. Выезжай.

Пахомыч повесил трубку.

– Что-нибудь случилось? – спрашивает Марта.

– Да, затонула подлодка. Мне надо срочно выехать туда.

– Теперь я знаю, где ты работаешь. Ты спасатель.

– Вот видишь, от тебя ничего не скрыть.

– Раз ты спасаешь всех, то меня тоже можешь спасти, ведь правда?

– Если ты будешь пай девочка и будешь меня слушать, то да. Правило первое, для пай девочки. Никому ни под каким предлогом дверь не открывать, на звонки не отвечай, на улицу не бегай. Все, я пошел. Пока.

– Поцелуй меня.

Я целую ее и оторвавшись иду к двери. Потом останавливаюсь перед Шивой.

– Охраняй дом и Марту, – говорю ей.

Марта хмыкает на диване.

Страшно непогоди. Спасатель мотает из стороны в сторону. В Черной губе уже находится сторожевик. Он стоит недалеко от красного буя, который тянет в сторону берега от непрерывных волн.

– Пахомыч, что делать? – спрашивает Григорий.

– Надо идти в разведку. Посмотреть как там лежит лодка и на чем. Пока придет кран, необходимо подготовиться. Дима, ты как, готов?

– Готов.

– Может быть я пойду первый? – предлагает Григорий.