Текст книги "Плюшевые самураи (сборник)"

Автор книги: Евгений Гаркушев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Точноплюй

По стылой декабрьской улице Василий Степанович Смушкин шел не спеша. Домой не хотелось. Напротив, Василий Степанович остался бы в мастерской шиномонтажа, где он работал помощником мастера, чтобы скалымить лишний рубль. Но дома ждала жена, стояла на страже теща – так что и тот рубль, что лежал в кармане, по большому счету, некуда было тратить.

Три дня назад Смушкин завязал, и выпить хотелось страшно. Но Василий Степанович боялся последствий.

На углу парка Горького переминался с ноги на ногу барыга, которого Смушкину неделю назад показывали друзья. У барыги можно было купить, что угодно – от «косяка» до пистолета. Кажется, звали его Толик, но он откликался на любое имя. Яркие зеленые очки, кичевая марлевая повязка, украшенная золотыми звездами, нарочито простая вязаная шапочка… Толик ждал клиентов. И с надеждой поглядел на одиноко бредущего Василия Степановича. Смушкин не удержался и развел руками.

– Да ты чего, мужик! – тут же среагировал барыга. – Денег нет? Или думаешь, не хватит? Новый подвоз, новые цены! Ниже низкого! Забалдеешь, как надо! Даю в долг – если хоть что-то проплатишь…

– В завязке я, – неуверенно заявил Смушкин.

– Так ты по алкогольной линии?

– Ну не по кислотке же, – хмыкнул Василий Степанович. – Посмотри на меня – сорок три стукнуло.

– Да под повязкой хрен разберешь, – фыркнул Толик. – Раньше хоть по лысине можно было ориентироваться, хотя тоже проколы случались. А сейчас зима…

– И денег мало, – пожаловался Смушкин.

– Слушай, мужик, предлагаю супер-пупер-препарат! – заявил Толик. – На фиг тебе спирт? Новое средство! Патентованное! Втыркивает каждые сутки. На десять часов. Главное, принять вовремя. Работаешь нормально, а дома балдеешь. Стоит всего-навсего двадцать рублей!

– Да ты чего? – испугался Смушкин. – Я не наркоман. И двадцать рублей я за месяц получаю. Нет таких денег!

– А, убежденный пролетарий, – вздохнул барыга. – Ну, есть препарат попроще. Пятьдесят копеек, плющит постоянно, с каждым днем все сильнее. Через пару недель неплохо бы антидот принять – а то соображать перестанешь. Но, если, скажем, проблем с Комиссией не было, то в больничке антидот бесплатно введут. Экономия.

– Я водочку пью, «Столичную». Настойку боярышника, из аптеки, если ничего другого нет, – сообщил Василий. – Пиво, бывает… Меня твои плющилки и втыкивалки не интересуют.

– Машину водишь? – спросил Толик.

– Я машины подковываю. Зачем мне их водить?

– Тогда предлагаю последнюю разработку. «Алкос-К-2». Перерабатывает углеводы и жиры в спиртосодержащие растворы. Минусы: надо много воды пить, изо рта попахивает ацетоном и спиртом, и жрать постоянно хочется. Плюсы: цена один рубль, препарат практически безвреден, антидот стоит два рубля. Платишь рубль и балдеешь хоть неделю, хоть месяц. Стойкий эффект алкогольного опьянения. Хотя, какой уж эффект? Ты и будешь пьяным. Постоянно. Как после ста грамм без закуски.

– Правда, что ли? – не поверил Смушкин, представляя, как жена и теща кормят его пирожками, а он переводит их в высококачественный и столь приятный для организма продукт.

– А то? Литровая бутылка водки – трешник, а тут – самогонный аппарат, и всего за рубль. Окупится через пять минут. Ну а начнет ломать и денег не будет – обратишься в Комиссию, там за такие мелочи даже на учет не ставят. И антидот бесплатно. Патентованный.

– Давай, – предложил Смушкин, протягивая барыге мятый рубль.

Толик отшатнулся от шинмонтажника, как от чумного.

– Ты чего, дядя? Рубль положи вот сюда, на плиту рядом с колонной. А колесико возьмешь у третьей колонны, в кустике. Желтый такой пакетик.

– Ну, сложно у вас, – смутился Василий Степанович.

– Так было б просто – я бы здесь не стоял.

– Чего, другие бы нашлись?

– Повязали бы, – фыркнул Толик.

Придавив рубль камешком, Смушкин отправился к третьей колонне ограды, выудил из кустов желтый пакетик и обнаружил в нем симпатичную розовую таблетку, которую тут же и проглотил, приподняв на секунду повязку – чтобы, в случае обмана, тут же предъявить Толику претензии. Василию Степановичу сразу стало хорошо. Очень хорошо. Только во рту и правда появился странный привкус. Будто бы Смушкин долго дышал ацетоном.

* * *

Дмитрий Солодовников наблюдал за операцией по продаже законсервированной бактериальной культуры неизвестному гражданину с крыши соседнего дома. Пожалуй, впервые цель была достойной – не какой-нибудь юный искатель приключений, а замаскированный под обычного работягу мужик с хитрым взглядом и трясущимися руками. К сожалению, о чем разговаривали продавец и покупатель, Дмитрий узнать не мог – даже Комиссии по контролю за нанотехнологиями получить разрешение на прослушку частных лиц не удалось бы. Но ясно было – мужику после длительного торга впарили что-то новое, из неиспользовавшейся прежде закладки. Эксклюзив. Да и потребитель был в высшей степени странный.

– Захват, – скомандовал Дмитрий сержанту из группы прикрытия. – Держи его, Кацалапенко!

– Он пока не уходит, – отозвался сержант. – Закинулся прямо на месте.

Солодовников крякнул от досады. В чистом виде таблетку уже не получить. Ну да ничего – зато будет доказан факт потребления препарата нанотеха.

– Тогда жди, – приказал он сержанту.

Быстро спустившись с крыши, Дмитрий почти бегом устремился к покупателю. Впрочем, спешить было некуда. Нарушитель закона сидел у декоративной колонны в легкой прострации, а сержант Кацалапенко торчал рядом, изображая дворника, убирающего парк.

Достав портативный сканер, Солодовников направил его на подозреваемого, мельком взглянул на экран и заявил:

– Гражданин Смушкин Василий Степанович, вы задержаны представителем Комиссии по контролю за нанотехом. Потрудитесь сохранять спокойствие, если не хотите, чтобы вас обездвижили до приезда патрульной машины.

Смушкин обалдело посмотрел на офицера Комиссии, выросшего словно прямо из асфальта.

– А… Эта… Чего я плохого сделал? – заплетающимся языком поинтересовался Василий Степанович.

– Вы подозреваетесь в употреблении запрещенных нанотехнологических продуктов, – сказал Дмитрий. – В общественном месте. Без лицензии.

Смушкин оглянулся по сторонам.

– Не, ну чего… Я только выпить-то и хотел, – тупо глядя на Солодовникова, заявил он. – Вы бы барыг лучше арестовывали. Толика этого… Он, что ли, наводку вам дал?

– Против него нет доказательств, – заявил Солодовников, хотя мог бы и не вступать в дискуссию.

– А против меня – есть?

Офицер Комиссии принюхался к дыханию задержанного, уловил в нем ацетоново-спиртовые нотки, и, как специалист, безошибочно узнал «букет» «Алкоса-К-2».

– Есть, – вздохнул Дмитрий. – Теперь есть… Надо же – несколько недель работы насмарку. И как мне в голову пришло, что это безобидный алкаш может кому-то серьезно угрожать?

– Я, эта, попросил бы вас, – подал голос Смушкин. – Я не алкаш…

Офицер Комиссии в глазах Василия Степановича начал двоиться.

* * *

В помещении Комиссии Смушкина усадили за широкий стол в постоянно дезинфицируемой ультрафиолетовым излучением комнате для допросов, и начали увещевать. Василий Степанович слушал экспертов Комиссии невнимательно, размышляя, дадут ли ему еще немного побалдеть, или введут антидот прямо сейчас. Повязку он по просьбе работников Комиссии снял – чтобы, при необходимости, они могли использовать полиграф. Здесь, в стерильной комнате, это было безопасно, но без повязки Василий Степанович все равно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Я не алкаш, – заявил Смушкин с надрывом в голосе после пятнадцати минут допроса. – У меня жизнь тяжелая…

– И поэтому вы решили прибегнуть к помощи запрещенных препаратов нанотехнологий, в частности, к препарату «Алкос-К-2»? – спросил понятливый Солодовников.

– Я просто отдохнуть хотел, – дыша ацетоновым перегаром, объявил Смушкин. – А вы, негодяи, людей на улице забираете… Что вам, жалко, что я для себя водочки немного сделаю? У себя в желудке? Мой желудок – это моя частная собственность… Монополию государства на спирт я нарушил? Вам с рабочего человека денег нужно побольше слупить… Штрафы, водка дорогая… Только боярышником из аптеки и спасаешься…

– Мы заботимся об общем благе. В первую очередь – о вашем здоровье, – заявил Дмитрий.

– Ага, – пустив слюну из уголка рта, кивнул Василий Степанович. – Сам-то небось на кислотке сидишь… Молодой еще.

– Что вы глупости несете? – возмутился Солодовников.

– Не глупости. На кислотке. Молодежь вся наркоманы, – уверенно заявил Василий Степанович. – Даже в Комиссии.

От негодования, необходимости тратить столько времени на этого алкоголика, Дмитрий сильно разволновался, очки его запотели, и он снял их, чтобы протереть. Смушкин же тем временем хихикнул и плюнул в офицера Комиссии, ухитрившись попасть точно в глаз.

Солодовников дико закричал. Эксперт Комиссии, Леночка Гусева, упала в обморок. Другой эксперт, Надир Хожахметов, выстрелил в Смушкина из парализатора, и только после этого бросился к Солодовникову.

Впрочем, глаз промывать было поздно. Чем можно было помочь Дмитрию – так это инъекцией успокоительного. Он опустился на пол и стонал от горя.

– Сатрапы, – бормотал Смушкин, хотя челюсти сводила судорога. – Уже и пошутить нельзя.

– Какие шутки, мерзавец ты этакий? – возмутился Хожахметов. – Человеку теперь лечиться придется несколько дней. Разве можно такие выходки допускать, а? Сам-то и очки, и повязку носишь! Не совсем некультурный… Пьяный только. Как свинья!

Но Василий Петрович не обиделся даже на свинью. С трудом повернув голову к стене, он заснул, полностью удовлетворенный.

* * *

«Разбор полетов» в кабинете директора городского отделения комиссии, полковника Зорькина, проходил тяжело.

– Офицер Солодовников, почему вы пренебрегли правилами безопасности? – строго спросил Зорькин, едва Дмитрий переступил порог его кабинета.

– Так это… – заплетающимся языком ответил Солодовников. – Далеко до него было… Метра четыре минимум. Вы извините, Павел Иванович… Я тоже окосел слегка…

– Вижу, – мрачно ответил Зорькин. – Как наши алкаши еще не догадались – купить одну таблетку Алкоса на всех, и целоваться взасос…

– Что вы, – вздрогнул Солодовников. – Еще сколько заразы можно подхватить…

– В общем, вы сняли защитные очки. И «клиент» плюнул вам точно в глаз.

– Да, – ответил Дмитрий. – Контакт свежей слюны со слизистой обеспечивает передачу нанокультур в девяноста процентах случаев…

Полковник поморщился.

– Не надо объяснять элементарных вещей, Солодовников! Я знаю, как заражаются нановирусами. И, в отличие от вас, не снимаю очки и повязку даже дома. Хотя живу один. Я всегда настороже!

– А я преступно расслабился, – грустно сказал Дмитрий.

Дверь в кабинет открылась, и на пороге возник непривычно бледный Хожахметов с шуршащей распечаткой.

– Ну, что? – в один голос спросили Зорькин и Солодовников.

Эксперт на мгновение замялся.

– Ничего хорошего… То есть с научной и служебной точки зрения Дмитрий нам весьма помог… А вот самому ему придется несладко…

– То есть? – дрожащим голосом, преодолевая опьянение, спросил молодой человек.

– В крови офицера Солодовникова обнаружено семь нановирусов.

У Дмитрия отнялся язык.

– «Алкос-К-2», конечно. «Афро-14». КСТ-96. И четыре новых, неклассифицированных. Соответственно, мы пополнили общую картотеку и присвоили им номера нашей лаборатории. РН-11, РН-12, РН-13 и РН-14.

– Вот так-так, – вздохнул Зорькин.

– И, что самое главное, в крови гражданина Смушкина обнаружено только три нановируса: «Алкос-К-2», РН-11 и РН-13, – продолжил Хожахметов, потупившись.

– Стало быть, остальные сам где-то подхватил, – констатировал полковник. – Уволил бы я тебя, Солодовников. Но уж больно ты показатели отделу улучшил… Четыре новых вируса… Это ж премии всем сотрудникам. Думай теперь, где ты их подцепил?

– Вам бы только премии, Павел Иванович, – обиделся Дмитрий. – А со мной что теперь будет?

– Вылечат, – пожал плечами Зорькин. И потянулся к сенсору интеркома – не иначе, вызвать охрану.

А Дмитрий вдруг заметил щель между защитными очками и влажным лбом полковника. И тотчас, не задумываясь, плюнул Зорькину в глаз.

* * *

Воспользовавшись суматохой и тем, что ему не успели аннулировать пропуск, Солодовников сбежал из здания Комиссии. Вести машину было тяжело. Руль то и дело грозил вырваться из рук. Спасал только «автопилот», уверенно прицепившийся к линии разметки на трассе. Дмитрий гнал электромобиль не домой, а на дачу к своей девушке. Его переполняла ярость.

Ольга встретила Дмитрия на пороге. Лицо закрывала кокетливая, вытянутая повязка с вышивкой. Глаза поблескивали за стеклами прозрачных очков. Под повязкой на щеках так соблазнительно играли ямочки… Солодовников их не видел, но знал, что они есть…

– Что случилось, Дима? – тревожно спросила девушка.

– Кровь…

– Что?

– Тебе надо сдать кровь, – сквозь зубы процедил Дмитрий.

– Зачем?

– Затем, что у меня в крови обнаружили семь нановирусов. Как по-твоему, откуда я мог ими заразиться?

Лицо девушки вытянулось.

– У тебя опасная работа…

– Да, это так. Но я хочу, чтобы ты сдала кровь. Сейчас. Мне. Как офицеру Комиссии.

– Ты что, Дима? – испугалась Ольга.

– Руку! – приказал Солодовников.

– Может быть, зайдем в дом?

– Нет! Здесь! Руку!

Девушка послушно протянула руку. Прямо на пороге Дмитрий осуществил забор крови в портативный анализатор. Спустя минуту на дисплее загорелись буквы и цифры: «Афро-14». КСТ-96, РН-11, РН-12, РН-14.

Дмитрий сорвал со рта марлевую повязку, снял запотевшие очки.

– Я заразился от тебя, – заявил он тусклым голосом.

– Почему ты так решил?

– Помнишь тот вечер, когда мы целовались? Накануне я проверился, как и положено на нашей службе. Нановирусов в крови не было. Сейчас у нас с тобой одинаковый набор. Кроме тех, что я подхватил сегодня от одного пьянчуги. Выходит, ты живешь с этими вирусами давно.

– Я не знаю, как такое могло получиться! – едва не заплакала Ольга. – Я проверялась! Я не знаю… Не надо было нам целоваться…

– Да уж… Удовольствия мало, а риск огромен, – кивнул Дмитрий. – Хорошо, что у нас хватило ума не зайти дальше…

– Куда дальше? – переспросила девушка.

– Куда? – хмыкнул Дмитрий. – А ты не знаешь, хоть и сама надоумила меня заняться такими глупостями… Неважно…

– И все-таки?

– Ну, понимаешь, есть еще разные извращения… – покраснев, ответил Дмитрий. – Секс может быть не только виртуальным.

– Правда? – изумилась Ольга. – Но это ведь страшно опасно! Хуже, чем поцелуи.

– Поэтому им никто и не занимается. Существуют имитаторы для души и репродуктивные центры для размножения. Впрочем, это сейчас неважно. Как офицер комиссии, я требую у тебя ответа: я не первый, с кем ты целовалась?

– Ты ревнуешь?

– Я говорю с тобой как представитель закона!

– Нет, – тихо ответила девушка.

– С кем?

– Ты неправильно понял… Я не целовалась больше ни с кем. Но мой бывший друг, Макс… Он уговаривал меня… И пару раз готовил для меня кофе. После этого мне его особенно хотелось. Теперь я подозреваю – он подсыпал туда какую-то дрянь.

– «Афро-14», – кивнул Дмитрий. – Адрес этого Макса! Быстро!

– Ты его арестуешь?

– Я его убью, если понадобится!

* * *

К дому Макса Солодовников подъехал спустя двадцать минут.

– Открывай, именем закона! – закричал он еще из автомобиля, завидев в окне какое-то движение.

Макс, в одних трусах и повязке на лице, выбежал на улицу.

– Что случилось?

– Что ты подсовывал Ольге, мерзавец? – схватил его за плечи Дмитрий. – Отвечай, или я посажу тебя лет на пять!

– «Афро-14», – проскулил Макс. – Я купил у одной женщины… Она занимается такими вещами… Он почти безвредный… Я сдам продавщицу!

Солодовников ударил молодого человека в челюсть.

– Негодяй! То-то я смотрю, что мне стало трудно проходить мимо женщин! Так и хочется пригласить каждую в виртуальный зал, или обменяться электронными адресами… Хотя среди них попадаются на редкость страшные…

– Это еще что, – потирая челюсть, вздохнул Макс. – Меня и на мужиков ведет…

– Ты меня не зли, – прошипел Солодовников. – Что можно купить у твоей знакомой?

– Да все, что хочешь, – расплылся в глупой улыбке Макс. Похоже, он и сейчас был «под кайфом». – Я кое-что даже пробовал. Она поставляет комплексы с антидотами, так что товар безопасный… Есть, например, амфетаминовые таблеточки «Плющ» – отличная вещь. Есть барбитуратная система «Ленивец» – для любителей замедлиться и успокоиться… Психоделик «Баскервиль». Я сам не пробовал, но говорят, его так назвали по приходу первого потребителя, который через десять минут после того, как закинулся, принял новорожденного щенка мопса за собаку Баскервилей.

– Позвонишь ей? При мне? Дашь рекомендацию?

– Отчего бы и нет? – спросил Макс. – Записку напишу. Ты на меня зла не держи, парень… Я просто забыл дать Ольге антидот. Но ведь она и с тобой была ласковее!

– Была, – скрипнул зубами Дмитрий.

Спустя две минуты Макс нацарапал на маленьком листе бумаги несколько знаков.

– Все будет в ажуре, – сообщил он. – Маша всегда рада новым клиентам.

– Смотри у меня, – пригрозил Солодовников. И, не удержавшись, плюнул в Макса. Причем, к своему удивлению, опять попал точно в глаз.

* * *

Поставщица нанотехнического зелья жила на другом конце города. Солодовников гнал электромобиль, утирал пот со лба, клевал носом, едва не засыпал за рулем. Страшно хотелось есть, мучила жажда. Но и с пересохшим ртом Дмитрий мечтал в кого-нибудь плюнуть.

«Не иначе, один из РН-ов вырабатывает психоделик или амфетамин, – отстранено рассуждал Солодовников. – Иначе с чего так хочется плеваться? А подмешивают новые вирусы в обычные таблетки. Смушкин получил его как добавку к «Алкосу»… Я – от Смушкина… Хотя, может быть, и от Ольги. Но нет – тогда я плевался бы уже давно».

Вот и нужная многоэтажка. На слабых ногах Дмитрий вышел из машины, купил в киоске двухлитровую бутыль минеральной воды. И выпил все два литра, пока поднимался без лифта на третий этаж – в квартиру той самой Маши.

Дверь открылась сразу же, как только Дмитрий надавил на сенсор звонка. На пороге стояла милая женщина лет тридцати – без защитных очков и без маски. Солодовников едва не сделал ей замечание, но вовремя сдержался.

– Привет! – выдавил он. – Ты того, продашь кислотки?

Маша звонко расхохоталась.

– Да вас и так плющит, офицер! Давайте я лучше введу вам антидот от «Алкоса». Почему вы не сделали этого сразу?

– Не до того было, – выдохнул Дмитрий.

Потом сообразил, что женщина только что назвала его офицером, и вскинулся:

– Откуда вы знаете, что я из Комиссии?

– Не только у вас есть сканеры, господин Солодовников.

– Но фамилию мою вы никак не могли прочесть! Она закодирована! – запаниковал Дмитрий.

– Надо иметь хорошую технику, – заявила Маша. – Проблема – только в технике. У вас есть ко мне какие-то вопросы?

– Вопросы? Сложно сказать, – вздохнул Дмитрий. – Теперь, когда вы знаете, кто я такой…

– Все запрещенные препараты, хранившиеся в квартире, уже смываются в канализацию, – подтвердила Маша. – Но стоит ли беспокоиться по этому поводу? Вам просто не повезло… Возьмете антидот?

– Буду премного благодарен, – прохрипел Солодовников.

– Выпейте, – женщина протянула ему серую капсулу. – Он и от «Афро-14» поможет.

– Об этом-то вы откуда знаете? Макс позвонил?

– Ну, что вы… Мужчину, находящегося под воздействием такого снадобья, легко распознать. Взгляд, знаете ли… Пейте, не бойтесь.

Дмитрий проглотил капсулу. Стало немного легче, но опьянение не прошло.

– А что вы хотели? – ответила на незаданный вопрос Маша. – Колония нановирусов погибла, но выработанный ею спирт никуда не делся. Протрезвеете часов через восемь.

– РН-ы, которыми я заразился… Как они действуют на человека? – спросил Солодовников. – Скажите, снимите тяжесть с души. Я не буду вас преследовать, забуду дорогу в вашу квартиру.

– РН-ы? – переспросила женщина. – А, вы ввели новую классификацию… Один из них, скажем так, является катализатором… Другой обостряет зрение, улучшает реакцию и координацию… Относительно двух других мне ничего не известно. Я и сама опасаюсь их действия. Но разве можно от кого-то защититься в этом мире?

– Почему же нельзя? – спросил Солодовников.

– Ну, взять хотя бы вас… У вас в крови, помимо семи нелицензированных нановирусов, семнадцать тех, что в обязательном порядке внедряются человеку правительством. Препараты, которые отвечают за законопослушание и трудолюбие, отвращение к физическому контакту между людьми и прямо-таки обязательную потребность носить марлевую повязку… Да и прочей гадости хватает…

– Но… Так надо, – выдохнул Дмитрий.

– И за ощущение «так надо» отвечают целых два вируса, – ответила Маша. – Я, по крайней мере, честна с собой. Да, я занимаюсь противозаконной деятельностью и получаю за это деньги. А ваша Комиссия – жульничество чистой воды. Внедряя одни вирусы, вы запрещаете другие. Делаете невозможной свободную конкуренцию.

– У вас есть антидоты от неизвестных вирусов? – затаив дыхание, спросил Солодовников.

– Нет, – заявила Маша.

Дмитрий взревел, как раненый зверь, и плюнул женщине в глаз. Та ответила таким же точным и мощным плевком.

– Квиты, – объявила она.

– Извините, – потупился Дмитрий. – Нашло что-то… Не могу себя контролировать.

Маша усмехнулась, вытирая с лица слюну.

– Один из вирусов назван разработчиками «Точноплюй». Тот самый, улучшающий реакцию и координацию. Он еще побуждает одного человека плевать в другого, и позволяет делать это очень точно. Причем плеваться хочется, если только в крови имеется другой вирус – не знаю уж, как он обозначен в вашей классификации. Иначе «Точноплюй» никак себя не проявляет. Могу вас поздравить: эпидемия разрастается! Уж если ваш полковник заплевывает граждан, и об этом передают по телевидению – дело труба. А чем закончится эпидемия, как проявят себя два других вируса – я не имею ни малейшего понятия.

– И вам не страшно? – с тоской спросил Солодовников.

– Мне страшно уже очень давно, – ответила Маша. – С тех самых пор, как нанотехнологии взяло на вооружение правительство. И появилась ваша Комиссия.

– Но чем может закончиться эпидемия?

– Чем угодно… Вы и сами прекрасно это знаете.

– Только бы… Сохранить… Наш уклад жизни… – борясь с опьянением, выдохнул Дмитрий. – Только бы… Не скатиться… В дикость…

– Да, разрушение всех лицензированных нановирусов в крови действительно перевернуло бы общество, – усмехнулась Маша. – Не думаю, что какой-то из обнаруженных вами РН-ов способен на такое. Но когда-нибудь вирус против вирусов будет изобретен. Как же я жду этого момента!

– Безумная, – тихо прошептал Солодовников.

Потом умиротворенно опустился на коврик возле двери и моментально уснул. Ему снились улицы, полные людей, ни на одном из которых не было марлевой повязки. Это было так страшно, что Дмитрий громко стонал во сне.