Текст книги "Лихая шайка"
Автор книги: Евгений Сухов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 5
В ожидании Мартынова
– Все ли урядники да околоточные готовы?
Полковник опустил в карман брюк золотые часы на длинной цепочке. В этот час в ресторанах, клубах и театрах Москвы повсеместно начиналась светская жизнь.
– Готовы, ваше благородие. Все в штатском. А иные так наряжены, что и не признаешь вовсе. Кого в швейцара переодели, кого в лакеи пожаловали. И такие, должен сказать, лицедеи среди них выискались, что в Малом театре не сыщешь…
Григорий Степанович вскарабкался вслед за Пороховицким в специально нанятый по случаю облавы экипаж. Казенный экипаж обер-полицмейстера, запряженный рыжей парой с отлетом, был слишком хорошо известен в Москве.
– Вам, Григорий Степанович, с вашей физиономией теперь только в ресторанах обедать, – прошепелявил Пороховицкий сквозь густую «купеческую» бороду, наклеенную на гладко выбритое лицо полковника.
Никто не смог бы признать сейчас в этом «астраханском купце-рыботорговце» главного полицмейстера Первопрестольной.
– В «Эрмитаже», пожалуй, я сам сяду, – продолжил полковник. – А вас, батенька, сейчас же в театр отвезем… А то ваша внешность к себе излишнее внимание привлечет в ресторане. А в театре как раз народу пруд пруди. Вас там и не заприметит никто… Для театру имеется у вас кто-то из околоточных?
– Трое уже на площади ожидают. Прямо у входа. Приказа ждут.
– Но! Пошел! – крикнул Пороховицкий ямщику, и пролетка стремительно покатила по брусчатой мостовой в направлении Неглинки. – Рисунок с изображением преступника околоточным представили?
– Так точно, ваше благородие. Представили. – Полицейский полез в карман своего мундира и извлек из него сложенный вдвое лист с карандашным наброском. – Вот, полюбуйтесь. Довольно похоже вышло, должен сказать. Сам лично портретик этого негодяя набросал. Его рожу в нашем ведомстве теперь каждая собака знает. Будьте покойны, ваше благородие, не обознаются!
– Дайте-ка мне. – Полковник с интересом взглянул на изображение.
– Разыщем сей же день и в Бутырскую прямо и конвоируем. – Бондаренко с гордостью рассматривал собственное произведение из-за плеча обер-полицмейстера. – А там по этапу в Сибирь, на каторгу. Как пить дать, схватим мы его сегодня! И всю банду его за ним в Сибирь спровадим.
– Говорить, вы, батюшка, Григорий Степанович, горазды, а как до дела доходит!.. – Петр Лазаревич вернул приставу бумагу. – За такие дела, которые в Москве творятся, сразу, скажу я вам, на ковер к директору департамента полиции, а там и до разжалования недалеко.
– Будьте покойны, ваше благородие. Пять человек нынче только в Малом дежурят! Куда ж ему уйти? Вооружены все до зубов! Один швейцаром стоит. Двое – в гардеробной. А еще двое – в зале. На случай налета эти двое и швейцар окружат преступников и как в капкан их поймают. Будьте покойны! Люди самые лучшие! Ни за что эта каналья на этот раз не уйдет!
Григорий Степанович потряс сжатыми кулаками. Экипаж тряхнуло на очередной кочке, и урядник неуклюже откинулся на спинку сиденья.
* * *
– Что это ты там, братец, высматриваешь? – Купец с густой, пронизанной проседью бородой обратился к швейцару, который, не замечая вошедшего, продолжал смотреть в окно.
Швейцар вздрогнул и, как ошпаренный, кинулся к своему посту.
– Что же ты там высматривал такое, что даже гостя не заметил? – повторил свой вопрос купец.
Швейцар замялся.
– Да, ваше сиятельство, женщину с ребеночком заприметил на другой стороне улицы. Едва за супружницу не принял. А как присмотрелся, так и понял, что не она… Старый стал. Глаза-то не видят. – Швейцар, крепкого телосложения мужчина, виновато потупил взгляд.
– А если я, братец, сейчас «наган» выну, на тебя наставлю да и объявлю, что это, мол, налет? В залу общую пойду, людям угрожать стану…
Гость не успел договорить. В руке швейцара появился «наган», направленный прямо в живот купцу.
– Да что же это ты такое делаешь! – вскинулся бородач, резко отпрянув назад.
– Стоять на месте! Не двигаться!
Дуло «нагана» по-прежнему угрожающе смотрело на гостя.
– Я тебе покажу сейчас «стоять»!
Гость, оправившись от шока, перешел в ответное наступление. Шагнув к швейцару, он резко дернул себя за волосы. Швейцар обмер от удивления. В руке у бородатого болтался театральный парик. А на «блюстителя порядка» смотрел сам обер-полицмейстер.
– Как же это я обознаться-то мог, ваше благородие? Простите мою душу грешную, – запричитал швейцар, медленно опуская «наган». Он, все еще не веря своим глазам, внимательно разглядывал лицо Пороховицкого, обрамленное густой с прожилками седины бородой. – Вы же в таком обличье и не похожи вовсе на себя. И до чего вышло-то правдиво!
Пороховицкий, убедившись, что никто больше свидетелем произошедшему не был, отошел к зеркалу и стал прилаживать парик на прежнее место. Околоточный, переодетый в швейцара в ресторане «Эрмитаж», оказался «полным болваном».
– Обознался. Не признал я вас, – продолжал извиняться здоровяк. – А что отошел от двери, так это я, так сказать, исполняя свой долг служебный. На той стороне бульвара, ваше благородие, трактир имеется. Так я, пока посетителей не было, еще и за трактиром смотрел. А вдруг налетчиков запримечу…
– Болван! – Полковник, пригладив бороду, отошел от зеркала. – Тебя зачем в самом лучшем ресторане поставили? «Эрмитаж» – это тебе не трактирчик какой-нибудь замызганный… Так и следи здесь за порядком. И не вздумай от двери отлучаться! Этого Мартынова интересует только крупный куш. А кто в твоем трактире деньгами-то сорить будет? Рвань да пьянь одна только…
– Отчего же это? – обиженно вступился околоточный. – Я туда хаживаю, бывает, по выходным…
– Вот я и говорю, пьянь да рвань всякая. – Полковник принялся стряхивать со своего пальто невидимые пылинки и вдруг, словно опомнившись, добавил: – Да что ты мне про себя толкуешь? Я тебе говорю, что преступника там изловить не придется. Эти бандиты только по лучшим ресторанам промышляют, где публика побогаче. Им улов крупный надобен.
Пороховицкий резко развернулся и направился в гардеробную.
– А ты, братец, не зевай больше. Как только Мартынова этого завидишь, сразу мне знак сделай. Я в главной зале буду.
Пороховицкий уверенным шагом двинулся по ковровой дорожке в глубь ресторана.
Глава 6
Волчья разводка
Кеше сразу пришлась по душе замеченная им лаковая пролетка на стальных рессорах и с выкрашенными охрой спицами на колесах. Возница уверенно и ловко помыкал двумя запряженными в экипаж вороными лошадками с вплетенными в густые гривы алыми лентами.
– Немчура!
Крестовый сплюнул на мостовую, привычно выудил из кармана «наган» и шагнул поперек Неглинки. Евстафий тут же последовал за подельником. В правой руке второго налетчика покоился ладный револьвер с вытертой от частого употребления рифленой рукояткой. Точность выстрела у револьвера была не такой высокой, как у оружия Крестового, но зато Евстафий считал, что он с избытком восполняет данный недостаток куда более необходимой для его работы скорострельностью. В конце концов, они ведь не на песцовую охоту с этими волынами выходили.
– Стой! А ну стой! – грозно скомандовал Крестовый, становясь на пути вороной пары.
– Тпру! – Возница резко натянул поводья.
Лошади встали.
– В чем дело?
Крестовый навел ствол на сидящего на козлах человека. Вороненое дуло угрожающе поблескивало в лунном свете. Глаза возницы испуганно округлились.
– Эй, что вы?..
– Слезай! – Кеша взял лошадей под уздцы.
– У меня ничего нет… Помилосердствуйте, баре…
– Слезай, я тебе говорю. Живо!
Евстафий быстро обогнул экипаж сбоку. Пассажиров в пролетке не было.
– Никого! – сообщил он Крестовому.
Возница покорно покинул насиженное место, и Евстафий сел на козлы вместо него. На налетчике уже красовался надетый по случаю серенький потертый сюртук. Крестовый снял с возницы фуражку и бросил ее приятелю. Ефставий поймал головной убор на лету, надел его.
– Господа, господа, – жалостливо законючил возница. – Что же вы делаете такое? Побойтесь бога, господа. Это пролетка барона Бенгерхофа, и у него…
– Все! Хватит! – оборвал возницу Крестовый и больно ткнул тому «наганом» под ребра. – Проваливай отсюда и передай своему барону-немчуре, что мы позаимствовали его экипаж исключительно для благих целей. А теперь пошел. И поспешай, любезный, поспешай!
Крестовый неспроста торопился спровадить мужика. Остановленные по центру Неглинки лошади, уже в нетерпении бьющие копытами, могли привлечь нежелательное внимание со стороны какого-нибудь полуночного пешехода. Нужно было скорее трогаться. И Кеша не хотел, чтобы возница видел лицо молодой особы, которая должна была сесть с ним в экипаж.
В темноте вспыхнула спичка и осветила розовое лицо Евстафия. Он раскурил папиросу. Затем поглубже надвинул фуражку на лоб. Крестовый дождался, пока разжалованный возница, причитая себе под нос, скроется из виду, а потом негромко свистнул.
Лиза выплыла из темноты переулка. На ней был попелиновый редингот, кашемировая шаль с капюшоном и легкая осенняя муфта. Крестовый знал, что появление последнего элемента одежды здесь неспроста. Младшая из сестер Вайсман таким образом прятала от постороннего глаза оружие. Ридикюлем, как Капитолина, она пользовалась крайне редко, считая данный атрибут из ряда вон неудобным.
Кеша подал девушке руку, помогая сесть в пролетку. Затем запрыгнул в экипаж сам. Плюхнулся рядом.
– Все! Пошел!
Евстафий тронул пролетку. Лошади быстро перешли на рысь.
– Но, залетные!
Короткий хлыст по очереди резко опустился на круп каждой из вороных. Лошади рванули в галоп. Колеса пролетки гулко застучали по булыжной мостовой…
За квартал до облюбованной им ранее ювелирной лавки на Сретенке Крестовый спрыгнул на ходу. Экипаж, управляемый Евстафием, покатил дальше и вскоре замер напротив невысокого одноэтажного домика с погашенными окнами. Лошади недовольно зафырчали.
– Здесь. – Евстафий обернулся к Лизе, но видеть в темноте ее личика он не мог.
Девушка молча кивнула, и ножка, обутая в изящный черный полусапожок, ступила на мостовую. В одном из окон дома зажегся свет керосиновой лампы. Лиза решительно направилась к парадному подъезду. Согласно плану Крестового, Евстафий остался сидеть на козлах.
Лиза постучала, а затем обе ее руки вновь скрылись под муфтой.
– Ну кто там в такой час? Ни стыда, ни совести. Закрыто у нас.
– Я прошу прощения. – Лиза говорила с невидимым через дверь оппонентом с легким немецким акцентом. Евстафий усмехнулся. По его мнению, это придавало девушке еще большее очарование. – Фы не могли бы мне открыть на минуточку, коспотин Фойнофич?
– Войнович? Я? – Сторож за дверью рассмеялся, но замок все же отпер. В образовавшемся проеме показалась его кудлатая с проседью голова. – Я – не Войнович, барышня. Вы, видно, ошиблись. Его степенства Якова Самуиловича нету и быть в такой поздний час попросту не может.
– Ах, как жаль, как жаль. – Лиза сокрушенно уронила голову на грудь. – Фитите ли, люпезный, я в Москве только проестом. Всеко на отин тень. Мне коворили, что у Фойнофича мошно нетороко приопрести хорошие украшения.
Сторож вышел из лавки. В одной руке он держал тускло мерцающую керосиновую лампу с засаленным гладким корпусом, в другой – короткое двуствольное ружье. Однако взирал он на позднюю гостью с откровенным сочувствием.
– Понимаю, барышня. И вас нисколько не обманули. – Он шагнул вперед и смерил девушку заинтересованным взглядом с головы до ног. – У нас и впрямь хороший товар. И недорогой. Приходите с утра. Его степенство будет в половине девятого. Я ему всенепременно передам, что вы…
– Нет, нет. – Лиза покачала головой. Краем глаза она видела, как от торца здания отделилась темная фигура и двинулась по направлению к ним. – Я не моку сафтра. Я уше уесшаю. Мошет, фы мокли пы мне помочь пес коспотина Фойнофича? У фас очень-очень топрое лицо.
Сторож расплылся в счастливой улыбке. Барышня была очень даже ничего. Не каждый день по долгу своей службы ему приходилось встречать таких красоток. Он сделал еще пару мелких шажков в направлении дамы.
– Я бы с превеликим удовольствием, барышня, но…
Крестовый стремительно надвинулся на сторожа сзади и вскинул вверх руку. Рукоятка его «нагана» уже готова была опуститься жертве на темечко, но в эту секунду сторож, то ли почувствовав что-то неладное, то ли заметив Кешину тень, резко отшатнулся. Рука Крестового рубанула по воздуху. Лиза быстро сместилась в сторону. Евстафий приподнялся на козлах, вскинул револьвер и выстрелил. Пуля просвистела в опасной близости от головы сторожа.
– Ах вы черти окаянные!
Он поднял ружье, намереваясь произвести ответный выстрел по человеку на козлах. Крестовый перехватил ствол и дернул его книзу. Грохнул оглушительный выстрел, и тут же в унисон ему прозвучал еще один. Сторож, бессмысленно разрядив двустволку в булыжники мостовой, обмяк на руках Крестового и выронил свое грозное оружие. Его поношенное пальтишко на груди обагрилось кровью. Кеша отпустил жертву, и та рухнула к его ногам.
– Лиза! Ну зачем ты?
Девушка поспешно спрятала в муфту еще дымящийся ствол «нагана».
– А что ты предлагал делать? – невинно поинтересовалась она.
– Я хотел только вывести его из игры, – ответил Крестовый. – И не более того.
– Теперь он выведен.
– Да, но не такой же ценой!
Лиза пожала плечами:
– Странно, ты упрекаешь меня, Кеша, в то время, как если ты сам был бы порасторопнее…
Евстафий уже был рядом с ними. На этот раз фуражка налетчика оказалась залихватски сдвинута на затылок.
– Ух ты! – уважительно присвистнул он. – А вам, оказывается, палец в рот не клади, сударыня. Лихо! Ничего не скажешь, лихо!
– Спасибо. – Лиза легонько похлопала его по плечу. – Ну, что дальше, Крестовый? Мы так и будем торчать здесь?
– Она права, Кеш, – поддержал девушку Евстафий, коротко оглядываясь через плечо. – Выстрелы наверняка слышали. Легавые могут появиться в секунду.
Крестовый нахмурился, но ничего не ответил. Он не одобрял неоправданного насилия. Особенно если его можно было избежать. Но и Лиза права. Лопухнулся в первую очередь он сам. Младшая Вайсман принимала лишь скоропалительное решение в критической ситуации.
Кеша смирился с происшедшим. Спрятав оружие в боковой карман пальто, он извлек из-под полы короткую фомку и решительно двинулся в ювелирную лавку Войновича. Лиза последовала за ним.
Евстафий вынужден был вернуться к пролетке, откуда забрал два заранее приготовленных саквояжа. Затем он склонился над распростертым телом сторожа, взял у него из рук керосиновую лампу и загасил ее. Подъездная площадка перед лавкой вновь погрузилась во мрак. Свет уличных фонарей по обе стороны квартала недобивал до этой точки. Евстафий на всякий случай еще раз огляделся по сторонам, но ничего подозрительного не заметил. Только после этого он нырнул внутрь помещения.
Крестовый уже колдовал рядом с металлическим допотопным сейфом, проталкивая в зазор острый край фомки. Лиза стояла рядом на коленях, подсвечивая подельнику зажженной спичкой.
– Посмотри на витринах и в комнате, – сказал Крестовый, не оборачиваясь.
Той ювелирной техники, присущей Поликарпу, Кеше явно недоставало. Впрочем, он и не пытался подражать медвежатнику. Действовал грубо, быстро и нахраписто. Лиза гасила одну спичку и тут же зажигала новую. Спустя две минуты Крестовый справился со своей задачей. Металлический ящик натужно крякнул и распахнул налетчикам свой зев.
– Посвети еще, – попросил Крестовый.
Лиза чиркнула спичкой.
– Ого! – вырвался у девушки ликующий возглас. – Да тут целое состояние! По всему видать, дело у господина Войновича процветает.
– Процветало, – машинально поправил ее Крестовый, сгребая содержимое сейфа в один из саквояжей. – Хотя ты права. Состояньице тут не слабое. Я, признаться, рассчитывал на меньшее.
– Это приятный сюрприз.
– Согласен.
Вернулся Евстафий со вторым саквояжем. Брякнул его на пол перед сейфом.
– На витринах пусто, Крестовый, – доложил он. – А секретер в комнате я немного подчистил. Не бог весть что, но… Ну надо же! – только сейчас обратил внимание на действия подельника Евстафий. – У вас тут богатый улов, оказывается. Поздравляю, Кеша!
– Спасибо. Дай-ка мне второй саквояж.
Евстафий придвинул саквояж ногой, а из рук Крестового взял первый, уже доверху наполненный золотыми изделиями и драгоценными камнями. Проверил его на вес. Удовлетворенно качнул головой.
– Неси в пролетку, – последовало очередное распоряжение со стороны Крестового. – И оставайся на стреме. Мы сейчас тоже выходим.
Евстафий не стал спорить. Зажав саквояж под мышкой, он, мягко переступая с ноги на ногу, двинулся в направлении выхода. Лиза в очередной раз чиркнула спичкой. Крестовый сгреб содержимое сейфа в саквояж и разогнулся.
– Все, уходим.
Но Лиза не дала ему защелкнуть замок.
– Подожди. – Ее тонкие пальчики опустились на горку украшений. – Это я возьму себе.
Выбор девушки пал на изящное колечко с большим сапфиром. Она подхватила его и тут же надела на безымянный палец левой руки.
– Невероятно красиво! Правда?
Крестовый нахмурился, но Лиза не заметила этого выражения на лице молодого человека.
– На твоем месте я бы не стал этого делать, – строго предупредил Крестовый.
– Почему же?
– Первое, что будет искать полиция, так это украденные ценности. Тебе ли этого не знать.
– Я постараюсь проявить осторожность. – Лиза беспечно пожала плечами. – Так мы идем?
Крестовый кивнул и закрыл саквояж. Они вышли на улицу. Евстафий поджидал их у входа в лавку.
– Рядом патруль, – заговорщически прошептал он.
– С чего ты взял?
– Я слышал шаги. Совсем близко.
– Это может быть кто угодно, – не согласилась Лиза.
– В том районе, где за версту нет ни единого трактира? Сомневаюсь.
– В любом случае лучше не рисковать. – Крестовый запахнул полы черного пальто. – Поехали.
Евстафий вновь разместился на козлах, а Кеша с Лизой заняли место в пролетке.
– Где Капа? – спросил Крестовый, когда экипаж резво тронулся с места.
– Она сказала, что будет ждать нас в салоне у Гайна, – не оборачиваясь, ответил Евстафий.
Вороные уже неслись во весь опор, и мелькавшие по ходу движения пролетки тусклые придорожные фонари слились в единый светящийся фон. Редко попадались навстречу припозднившиеся прохожие и праздные гуляки. Время было еще далеко не позднее, но Ефставий намеренно избегал людных улиц. Все тихие проулки столицы были ему отлично известны.
– У Гайна? – Крестовый раскурил папиросу. – Почему именно там?
– Не знаю. Так она сказала.
– Хорошо, мы с Лизой едем к Гайну. А ты избавься от экипажа. Брось его где-нибудь. Да так, чтобы отыскался не сразу.
– Сделаю в лучшем виде. – Евстафий щелкнул кнутом. – Можешь не беспокоиться.
– Я не поеду к Гайну, – вдруг подала голос до сих пор молчавшая Лиза. – Хочу немного проветриться. Прокатишь меня по городу?
Она тронула Евстафия за плечо, и молодой налетчик невольно вздрогнул от этого прикосновения. Затем оглянулся на Крестового.
– Я против, – откликнулся тот.
– А разве я спрашивала твоего согласия? – Девушка гордо и вызывающе вскинула белокурую головку.
Крестовый пристально посмотрел ей в глаза, но ничего не ответил. В этот момент Лиза невольно напомнила ему старого Михайло Вайсмана. Та же величественная посадка головы, тот же решительный взгляд и те же не терпящие возражения интонации в голосе. Крестовый все чаще замечал, что Лиза похожа на своего отца гораздо больше Капитолины. И, может, зря они так старательно опекают ее? Но так повелел им Михайло. Приглядывать за Лизой необходимо было и Капе, и в первую очередь ему, Крестовому, как приемному сыну почившего пахана. Кеша даже припомнить не мог, сколько раз он дрался за Лизу до первой крови. И в детстве, и значительно позже. Но девочка выросла, и сейчас рядом с Крестовым сидела самая настоящая дама. Им с Капитолиной давно пора бы уже понять это.
– Хорошо, – молвил Крестовый после небольшой паузы. – Будь по-твоему, Лиза. А ты, Евстафий, отвечаешь за нее головой. Понял?
– Чего уж тут не понять? Ясно как божий день.
Крестовый щелчком отбросил папиросу, и та, описав в воздухе замысловатую дугу, с шипением приземлилась в придорожную лужу.
– Притормози у Новодевичьей. Я дойду отсюда пешком.
Евстафий покорно исполнил его пожелание. Едва лошади стали, Крестовый спрыгнул с пролетки и забрал оба саквояжа.
– Это вам ни к чему, – сказал он. – Счастливо покататься.
– Передавай привет сестренке! – Лиза помахала ему ручкой.
Пролетка поехала дальше, а Кеша еще какое-то время стоял, не двигаясь с места и напряженно вглядываясь ей вслед. Затем развернулся и споро двинулся по Новодевичьей в направлении глухого темного переулка. «Волчья разводка» прошла относительно гладко. И ушли они с хорошем наваром. А сторож?.. Что ж, это издержки профессии, как любит говорить Капитолина. Человек против системы. Крестовый был вынужден мириться с подобным положением вещей. Такой уж путь он избрал для себя, оказавшись по малолетству на поруках у Михайло Вайсмана.
