Текст книги "Зэка укроет тайга"

Автор книги: Евгений Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Центр плотины под обломками вулканических бомб слегка прогнулся, пропустив сквозь себя узенький поток, устремившийся вниз со скоростью гоночного болида, потерпевшего аварию, – брешь была пробита. В следующую минуту в ослабленное место устремится целая река.

Неожиданно вблизи бухнул взрыв. Повернувшись на грохот, Дмитрий увидел сопку, поросшую темным ельником. Прежде она считалась древним потухшим вулканом. Сейчас через образовавшийся кратер вырывался столб длинного пламени, опаляя разросшиеся по склону деревья. Пепел, выброшенный высоко в воздух, на некоторое время завис над облаками, а потом темным тяжелым одеялом стал медленно опускаться на тайгу, обжигая нестерпимым жаром кроны деревьев и уничтожая дотла разросшуюся траву. В следующую секунду из жерла, как из минометного ствола, посыпались вулканические бомбы, атакуя склоны и бурлящую реку. С сильным всплеском они падали в пучину, ломали кроны деревьев. Разброс вулканического вещества был большим: бомбы, каждая из которых была величиной с автомобиль, легко пролетали несколько сотен метров, достигали соседних сопок, пока безмолвствующих, напоминавших застывшие зеленые волны, и поджигали густой первобытный лес. Окрестность, охваченная огнем, отрезала путь к отступлению. А река, перекрытая плотиной и стиснутая по берегам высокими отвесными скалами, все более поднималась, заливала дорогу и теперь подбиралась к самым колесам. Дмитрий почувствовал, как машина все более нагревается, пройдет еще несколько минут, и железо превратится в раскаленную сковородку.

– Что нам делать? – в отчаянии спросила Анфиса.

– Потерпи, что-нибудь придумаем, – откатывался Аксенов от наступающей воды.

Вовремя! На то место, где он стоял, упала пятиметровая вулканическая бомба, с шипением ушедшая в грязевой поток. Дмитрий со страхом подумал о том, что могло случиться, если бы он не отъехал в сторону. Вулкан продолжал шумно дышать паром, выбрасывал в воздух лаву и задался целью попасть в автомобиль, упорно избегавший стихии.

«Главное, не стоять на месте, можно увязнуть!»

Аксенов продолжал разъезжать по краю берега, понимая, что поднимающаяся вода забирает последние свободные метры. Колесам все труднее было пробиваться через грязево – лавовый речной поток.

На самой вершине извергающегося вулкана образовался каньон, по краям кратера подвижными вязкими складками собиралась лава, грозившая сорваться со склона. Теперь он понимал, что угодил в смертельную западню, из которой просто не было выхода. Ловушка захлопнулась.

– Анфиса, ты знаешь… Я тебя очень люблю… Извини, что никогда не говорил об этом раньше, просто считал ненужным. – Самое время, чтобы сказать сокровенное, чего не решался произнести прежде. – Мне почему-то казалось, что это и так ясно… Все, что происходило между нами, было прекрасно…

– Не надо… Не надо прощаться, – закачала головой девушка. – У нас ведь скоро свадьба. Ты не забыл? Мой дедушка что-нибудь обязательно придумает.

– Анфиса, о чем ты… Какой дедушка, его больше нет!

– Дедушка очень любил меня, он не оставит меня, он что-нибудь придумает. Он не даст нам погибнуть!

Неожиданно с вершины скользнула толстая лавовая складка и, набирая скорость, устремилась по склону, сокрушая на своем пути многовековую тайгу. Палящая лавина, состоящая из вулканических глыб, песка, раскаленных газов, устремилась прямо на автомобиль, стоявший на берегу. Еще через каких-то несколько секунд она сомнет кузов, переплавит его и в виде мусора швырнет со склона.

Вперед невозможно было проехать – водный поток подхватит легкую добычу и понесет ее вниз по течению, позади – надвигающийся лавовый поток. И Аксенов, вцепившись в руль, с ужасом ждал неизбежного.

Плотина, подпираемая десятками кубометров горной породы, не выдержав, проломилась, и грязевой поток с грохотом устремился прямо на поселок, раскинувшийся в низине.

Широкая грязевая река, едва споткнувшись о каменный высокий дом, обошла его с обеих сторон и с азартом завоевателя устремилась к следующим строениям, оставляя позади лишь покосившийся остов. С минуту затопленные стены еще противостояли стихии, удерживая обломки, а потом, рухнув, пропустили ее сквозь себя. Раскаленный речной поток, мчавшийся со скоростью экспресса, сметал на своем пути всякую преграду, уничтожал все живое. Некоторое время было видно трехэтажное административное каменное здание, возвышавшееся над стремительной рекой государственным флагом, закрепленным на фасаде. Но потом, уступив стихии, оно рухнуло и еще через секунду сделалось составной частью общего грязевого потока.

Машина, освободившись от водного плена, приобрела устойчивость, встав колесами на дно реки, и Дмитрий, стараясь уйти от раскаленной лавы, нажал на газ. Джип, преодолев реку, перебрался на другой берег и углубился в лесной массив, а палящая лавина, все более набирая скорость, пронеслась всего в нескольких метрах, окончательно разбив запруду. Через приоткрытое стекло Аксенов почувствовал палящий жар, исходивший от промчавшейся огненной лавины. Кузов нагрелся, в салоне стало невыносимо жарко.

Заехав на возвышенность, он увидел картину произошедшего. Там, где еще несколько минут назад был поселок, теперь бесновалась стихия, уничтожая то последнее, что оставалось от прежней жизни.

– Мы живы… Мы живы, – всхлипнула Анфиса. – Знаешь, в какой-то момент я подумала, что ничего не выйдет.

– Мы будем жить и дальше, все будет хорошо, я тебе обещаю, – попытался Аксенов успокоить девушку. – Но вот люди, что находились в поселке, – проглотил он ком, подступивший к горлу. – Они все погибли…

– Они даже не успели понять, что произошло, их просто всех смело потоком.

– Людей очень жаль… Нам просто повезло. Успокойся… Не время…

– Ты и в самом деле думаешь, что нам как-то удастся отсюда выбраться?

– Ты же говоришь, что нам помогает твой дедушка, – не то пошутил, не то всерьез ответил Аксенов. – Может, и в этот раз он что-нибудь придумает.

Анфиса немного успокоилась. На плече Дмитрия ей было хорошо и очень уютно.

– Ты шутишь?

– Какие тут могут быть шутки? Нам сейчас не до шуток.

– Тоже верно.

– Нужно как-то выбраться отсюда, – с беспокойством посмотрел Аксенов на сопку, стоявшую неподалеку, вдруг закурившуюся темно-серым дымком. Где-то в ее проводящем канале накапливался метан, чтобы в ближайшие минуты рвануть вместе с вулканическим пеплом и излиться магмой на скалистые крутые склоны.

Он вышел из машины и задрал голову, рассматривая поднимавшийся от конуса темно-серый дым с красноватыми сполохами. Где-то в глубине сопки утробно загудело, затем что-то сильно ударило… Счет шел на минуты, вершина все больше покрывалась серым дымком. Дмитрию даже показалось, что где-то внутри сопки брызнули искорки огня.

Если этот вулкан рванет, вырвавшийся пепел накроет землю в радиусе десяти километров. Запрыгнув в машину, он быстро завел двигатель и выкрикнул в отчаянии:

– Нужно уезжать, иначе не успеем!

– Что случилось? Ты меня пугаешь!

– После того, что ты видела, ты все еще не разучилась бояться? – удивился Аксенов.

Стараясь не зацепиться колесами за поломанные деревья, он съезжал по берегу реки. Там, где еще недавно находился поселок, теперь торчали лишь оплавленные осколки стен. Петропавловск-Камчатский, находившийся в низине, окутывали клубы дыма, над домами плотно висел смог. Заезжать в город не было смысла, его следовало объехать. Неожиданно у обочины дороги Дмитрий увидел камчадала в национальной одежде – посматривая на искрящийся вулкан, тот улыбался и важно потягивал дымок из длинной изогнутой трубки.

– Старик! – закричал Аксенов. – Я тебя чуть не задавил! Что ты здесь сидишь?

– Смотрю, – спокойно ответил камчадал, показывая на вулкан.

Теперь над вершиной сопки поднимался столб дыма, прорывавший плотно нависавшие облака.

– Садись ко мне в машину! Сейчас рванет! Нужно убираться отсюда побыстрее!

Желтоватая кожа на лице камчадала, изрезанная многочисленными узелками и точками, выглядела, как поверхность капа на древней березе. У старика была белая борода, произраставшая на высохшем скуластом лице небольшими кустиками, карие глаза, по-кошачьи узкие, с темно-зеленоватым отливом, смотрели пронзительно и строго.

– Я узнал тебя, – посмотрел он на Анфису.

– Мы с вами никогда не встречались, – удивилась девушка.

– Мне о тебе рассказывал твой дедушка. Сейчас он находится у бога Гутху и уже стал его лучшим воином. Он всегда был лучшим на земле… Теперь он лучший на небе.

– На небе… Так, значит, он…

– Не грусти о нем, – отозвался старик, – у него все хорошо. Рано или поздно нас всех заберет к себе бог Гутху.

– Старик! – воскликнул Аксенов. – Давай, быстрее полезай в машину! Сейчас рванет! Не время вести дискуссии.

– Вы поезжайте без меня, я остаюсь здесь, – небрежно махнул рукой камчадал. – Мне некуда торопиться. Твой дед попросил меня помочь, одному ему не справиться. Теперь мы с ним два воина: он на небе, а я на земле! Потом придет очередь других.

Со стороны сопки громыхнуло, а сверху, ломая деревья, скатилось несколько огромных валунов, мгновенно утонувших в грязевом раскаленном потоке.

– Старик, ты не о том сейчас говоришь, – распахнул Дмитрий дверцу. – Полезай! Тебя здесь ждет верная смерть. Или я втащу тебя сюда силой!

– Мое место здесь, – упрямо произнес старик, – и я никуда отсюда не тронусь. А еще Ефим сказал, что бес Камули очень рассержен и ждет от него жертвы. Мне ведь умирать через два дня, я это знаю… так что лучшую жертву подобрать трудно. А там, – кивнул он на небо, затянутое густым вулканическим пеплом, – никто не спросит, сколько тебе лет. Молодым умирать тяжелее… – Неожиданно старик широко улыбнулся, обнажив узкие редкие почерневшие зубы. – Вот только никогда не думал, что последний табак будет таким сладким. А ты поезжай! Это моя война, а не твоя. Для этой войны ты слишком молод, твоя война еще впереди!

– Ну, смотри, дед, – буркнул Аксенов и вернулся к машине. – Он просто ненормальный.

Объезжая нагромождения камней, машина двинулась прямо по прыгающим красноватым теням. Некоторое время Дмитрий еще наблюдал в стекло заднего вида за стариком, все отдаляющимся, а потом его, будто бы занавесом, скрыл вьющийся стланик.

Уже отъехав на значительное расстояние, они услышали грохот, а еще через секунду вершина кратера окрасилась желто – красными сполохами, и высоко в небо взметнулся столб пепла и газа, раскидав раскаленные куски породы. На то место, где еще недавно сидел старик, воздев глаза кверху, упало несколько плавленых глыб. Лес загорелся, пустив в посмурневшее небо тяжелые клубы дыма.

– Его убило! – выкрикнула Анфиса. – Глыба упала прямо туда, где он сидел! Боже…

– Угомонись! – выкрикнул Дмитрий, стараясь успокоить девушку. – Его никто не заставлял, он сам сделал свой выбор. Значит, так было надо! – Анфиса, отвернувшись, тихо плакала. – Нам нужно выбраться отсюда. Только бы не заглохла машина, – молил Дмитрий, – тогда нам конец! Нужно связаться по рации, может, нас кто-то услышит.

Остановившись, он включил рацию и громко выкрикнул позывной вызываемой станции:

– Вулкан Авачинский, я Сопка Безымянная. Прием!

Некоторое время раздавался какой-то непонятный треск, где-то в эфире отдаленно бухали раскаты, потом встревоженный голос ответил:

– Сопка Безымянная, мы вас слышим, с вами все в порядке? Прием!

– Пытаемся выбраться, дороги блокированы. Прием!

– Где вы сейчас находитесь? Прием!

– Мы находимся на пути к Нерченской бухте. Мое местонахождение в восемьдесят восьмом квадрате. Прием!

– В вашем квадрате наблюдается сильная вулканическая активность. Что вы видите? Прием!

– Несколько минут назад раскаленными лавовыми потоками снесло поселок Горный. Люди погибли… А с сопки Безымянной сошла палящая лавина. Прием!

– Очень жаль… Сейчас из города народ эвакуируется в спешном порядке. Обстановка критическая. Рядом с вами как раз находится один из наших вертолетов. Выходите на свободное место, где бы он мог вас увидеть и совершить посадку. Прием!

Посмотрев на Анфису, сжавшуюся в один упругий комок нервов, Дмитрий ответил:

– Хорошо. Мы выйдем в северную часть квадрата. Там есть небольшая поляна для приземления вертолета. Прием!

– Вертолет прилетит к вам через пятнадцать минут, после того как произведет разгрузку. Конец связи!

Антон положил рацию на заднее сиденье.

– Сейчас мы выезжаем в нужный квадрат, тут недалеко, – вел он машину вдоль грязевого потока, от которого шел тяжелый пар.

– Я не полечу одна, – неожиданно проговорила Анфиса.

– Что значит не полечу? – опешил Аксенов.

– Ты хочешь остаться, и я останусь с тобой, что бы ни случилось!

– Анфиса, ты даже не знаешь, о чем говоришь. Просто у меня здесь имеются еще дела, я должен их завершить. Если хочешь, это мой долг!

– Какой еще долг! Ты многим рискуешь, ты можешь погибнуть. Никто в целом мире не оценит твоего безрассудства.

– Не беспокойся, со мной все будет в порядке. Я тебе обещаю!

Лес продолжал гореть, завоевывая все большие территории. Впереди оставалась лишь зеленая полоска косматых карельских берез, окутанных тяжелым дымом, словно туманом, да небольшая полянка, поросшая высокой травой, среди которой белыми глазками проглядывали крупные ромашки. Крохотный островок из прежней безмятежной жизни.

– Я не полечу! – покачала головой Анфиса. – У меня дурное предчувствие. Если я улечу, то мы с тобой никогда больше не встретимся. Ты погибнешь! Я это знаю.

Аксенов выехал в центр поля. Место удобное, закрытое со всех сторон сопками, издалека выглядевшими, будто окаменевшие волны. Одна его сторона алела боярышником, а на другой разрослась голубица. Раскаты, раздававшиеся со стороны главного Камчатского хребта, были приглушены сопками с раскинувшимся на них густым хвойным лесом. С вершин многих холмов черными столбами зловеще поднимались к небу струи пепла. Некоторые из них в самой вершине сливались воедино и, подхваченные ветрами тропосферы, разносились по округе. Склоны двух соседних холмов выгорели дотла, – результат недавнего пожарища.

– С чего ты это взяла? Не думай так, все будет хорошо. – Дмитрий обнял девушку и посмотрел прямо в ее раскосые рысьи глаза.

– Я это знаю точно, ведь я же из потомственных шаманов, этот дар передается у нас по наследству, – убежденно проговорила Анфиса. – Дедушка меня охраняет, он всегда со мной рядом. Если ты отойдешь от меня, то он не сумеет защитить нас обоих. Поэтому, пока мы вместе, нам ничего не грозит!

Аксенов ступил на поляну, утонув в траве едва ли не по пояс. Следом вышла Анфиса. Запах цветов не чувствовался, окружающий воздух пропах гарью, удушливо витали вулканические газы. Мир горел и рушился, свободной от войны оставалась одна небольшая полянка, на которой они стояли.

– Вертолет, – показал Аксенов на черную приближающуюся точку. – Только давай обойдемся без возражений! Так надо!

Вертолет продолжал снижаться, совершив небольшой круг над поляной. Через лобовое стекло кабины Дмитрий рассмотрел голову, стянутую огромными наушниками, с микрофоном у самого рта, и рыжеватые волосы, неопрятными клочками торчавшие в разные стороны, это был Макар Меркушев, его старинный приятель. Пилот не очень-то гонялся за модой, но зато слыл одним из лучших в летном отряде. Аксенову даже показалось, как Меркушев вскинул в приветствии руку.

Неожиданно сильный поток ветра потревожил облака пепла, зависшие над сопкой, и в какой-то момент винтокрылая машина оказалась в плену пепельной взвеси. Пилот попытался вырваться из этого невесомого плена, но микроскопические кусочки вулканического стекла продолжали неотступно следовать за ним, вытянувшись в длинный шлейф.

Дмитрий понял, что происходит нечто ужасное: вулканический пепел облеплял вертолет все плотнее. Вдруг он увидел расширенные от ужаса глаза Меркушева, который что-то отчаянно кричал второму пилоту. Летчики, стараясь сорвать налипший на двигатель пепел, принялись усиленно набирать высоту. В какой-то момент турбины чихнули, и вертолет, накренившись, резко пошел на снижение. Пепел, угодив в камеру сгорания двигателя, образовывал вязкую массу, закупорил каналы топлива. Теперь двигатель работал с перебоями, продолжительно чихая, а вертолет то и дело сваливался в воздушные ямы. Неожиданно крылатую машину вдруг резко развернуло прямо над сопкой и потащило к земле. Стараясь исправить опасный крен, вертолет стал набирать высоту, но, зацепившись лопастями рулевого винта о выступающую скалу, потерял управление и рухнул на каменистый берег смертельно раненным зверем.

Анфиса невольно вскрикнула, закрыв лицо руками. Аксенов с ужасом продолжал наблюдать за тем, как вертолет, с уже отлетевшим хвостом и сломанными лопастями, продолжал бороться за жизнь, будто надеялся вновь взмыть в воздух. А потом громко взорвался, пустив во все стороны снопы ярко-красного огня и черный клубящийся дым.

– Там люди! – вскрикнула Анфиса. – Их нужно спасти!

– Назад! – метнулся за девушкой Аксенов. – Назад!

Анфиса, не разбирая дороги, устремилась к полыхающему вертолету.

– Да остановись же ты, наконец! – Нагнав Анфису, он крепко схватил ее за плечи.

– Отпусти меня! Отпусти! – пыталась высвободиться она. – Я хочу им помочь!

– Ты им уже ничем не поможешь! Опомнись! Они мертвы! Они погибли! Их больше нет!

– Что же это за испытание такое? – навзрыд плакала Анфиса. – Почему же так все поменялось? Ведь еще вчера все было так хорошо.

Дмитрий прижал ее к себе и прошептал:

– Мы это переживем, Анфиса. Не плачь! Все будет хорошо, как прежде.

– Как прежде, уже никогда не будет. Ведь я же их знала.

– Я тоже их знал, – глухо отозвался Аксенов, стараясь не поддаться чувствам. Еще не хватало, чтобы они заголосили на пару. – Пойдем! – потянул он Анфису за руку. – Нам нужно торопиться. Мы должны спастись.

Вертолет неистово полыхал, громко потрескивал и отбрасывал вокруг себя горящие щепки. Вокруг него образовалось выжженное черное пятно земли. Брызнувшее в тайгу топливо понемногу распалялось, выжигая среди сухой травы кривые тропинки.

Аксенов невольно отвернулся, чтобы не смотреть на покореженное почерневшее железо, которое еще каких-то несколько минут назад представлялось им желанным спасением.

Дотопали до автомобиля, некоторое время сидели молча, вслушиваясь в грозную рапсодию проснувшихся вулканов, а потом Дмитрий достал рацию.

– Вулкан Авачинский, я Сопка Безымянная. Прием!

– Сопка Безымянная, вас слышу, у вас все в порядке? Вертолет прилетел? Прием!

– Вертолет взорвался. Экипаж погиб. Пытаемся выбраться. Как слышите? Прием!

Некоторое время рация молчала, выдавая лишь треск и помехи, а потом раздался тот же глуховатый голос:

– Жалко ребят… Даже не знаю, что вам сказать… На равнину вам не выбраться, вы отрезаны широкими лавами двух проснувшихся вулканов: Северного и Снежного. Продолжайте идти к морю, но будьте осторожнее, только что на берег накатило цунами, практически уничтожив порт. Сейчас там формируется спасательная группа. Желаю вам удачи. Держите нас в курсе своего передвижения. Конец связи!

Глава 5
Медведь-людоед, или Давно их не было

31 июля, Поселок Юрьевский, утро

Полковник Евдокимов посмотрел на вулкан, брызнувший в небо злым темно-красным снопом огня. За последние три дня его активность усилилась, и в пепловой туче то и дело наблюдались разряды молний, напоминавшие злобных мифических змей. Павел Спиридонович, большую часть жизни проживший на Камчатке, подобную активность вулкана наблюдал впервые и с тревогой посматривал на свечение лавы. Для человека, впервые приехавшего на Камчатку, парогазовая деятельность вулканов выглядит некоторой экзотикой, которую невозможно наблюдать на территории равнинной России, но для него это одно из худших переживаний в жизни. Нет радости в том, когда вдруг во время дрожания земли с потолка на голову начинает валиться штукатурка, а то вдруг опрокинется на колени горячий чайник, не меньшее худо, когда вдруг неожиданно лопнет стена тюрьмы, а в зоне нарушится целостность ограждений. Выброс пара – это всего лишь предтеча к худшему, далее следует взрыв вулкана, который никогда не обходится без жертв: то накроет лавой группу вулканологов, проводящих мониторинг, то завалит экстремалов, съезжающихся со всей округи, чтобы посмотреть на извержение.

Евдокимов скосил взгляд на подполковника Покровского. Тот во все глаза взирал на молниевые разряды, пробивавшиеся через плотную темную массу пепла, и, видно, воспринимал происходящее как бонус к дальней командировке.

– Впечатляет? – не удержавшись, язвительно спросил Павел, аккуратно объезжая сосну, повалившуюся на дорогу.

– Есть такое дело.

– Хм… Вы бы задержались еще на пару деньков, тогда такое можно увидеть! Впечатлений хватит на всю оставшуюся жизнь. Обещаю!

Телефон, лежавший на панели, громко завибрировал, напомнив о своем существовании.

– Слушаю, – отозвался Евдокимов. До Покровского доносилась лишь неразборчивая речь, приглушенная работающим двигателем, и чем дальше полковник вслушивался в слова собеседника, тем угрюмее становилось его лицо. – Ты уверен? – наконец произнес Павел Спиридонович. – Угу… Хорошо. Сейчас подъедем. – Выключив телефон, он положил его на прежнее место. – Тут еще одно дельце образовалось… Собственно, оно нам по пути, давайте подъедем, разберемся на месте. Не возражаете?

– Какие могут быть возражения? – хмыкнул Покровский. – Я у вас в гостях.

Проехали через березовую рощицу, белевшую ровными аккуратными стволами. Покатили по серпантину, обрывавшемуся глубоким каньоном, куда никогда не проникает солнце, будто бы чего-то опасаясь. Спустившись, выехали к небольшой речушке с перекатами, где у каменистого бережка стоял молоденький лейтенант с двумя солдатами, а рядом с ним, энергично размахивая руками, что-то объяснял худощавый мужчина лет сорока в старых джинсах и выцветшей зеленой рубашке, явно не из местных.

Остановив машину на узкой террасе, поросшей густой высокой травой, Евдокимов с Покровским спустились по шуршащему каменистому склону прямо к берегу.

– Что там у вас? – спросил Евдокимов после того, как поздоровался со всеми.

– Вот здесь, – сказал лейтенант и приподнял цветную простыню.

Под простыней лежало разодранное тело мужчины в зеленых перемазанных грязью брюках. Вместо лица лишь кровавая уродливая маска. Его тело было изрядно обглодано, а через багровые лоскуты брезентовой куртки выпирали сломанные ребра.

– Медведь? – уточнил Евдокимов.

– Он самый, – ответил мужчина.

– Да-а, угораздило его, – невесело протянул полковник. – Прикройте чем-нибудь.

Памятный случай с медведем-людоедом произошел десять лет назад, незадолго до извержения сразу трех вулканов, стоявших рядом с сопкой Безымянной. В народе их прозвали Три Богатыря, и каждый из них имел собственный характер. Тогда погиб целый геологический отряд, при взрыве вулканов его накрыло вулканическими бомбами. В живых остались лишь две девушки, сильно отравившиеся метановыми парами. Они-то и рассказали, что к ним в лагерь приходил медведь, порвавший повара.

Последний раз медведь-людоед объявлялся в этих краях восемь лет назад, тоже перед мощнейшим извержением вулкана Корякского. Тогда под лавой, хлынувшей с высоты полутора километров, были погребены две туристические гостиницы вместе с постояльцами. Поначалу медведь таскал с базы собак. Причем делал это настолько искусно, что ни одна из них даже не пискнула. А потом напал на сторожа, любившего покурить на лавочке. Медведя-людоеда удалось пристрелить сравнительно быстро. Два десятка охотников организовали облаву и гнали его по тайге до тех пор, пока он не угодил в яму с кольями, где и нашел свой конец.

Что же будет на этот раз?

Уже давно замечено, что бурые медведи перерождаются в людоедов в период сильнейшей вулканической деятельности. Видно, в их организме под воздействием ядовитых паров происходит какой-то генетический сбой. Они перестают опасаться человека и из осторожного зверя превращаются в хитрого и безжалостного охотника.

Уничтожить такого зверя бывает крайне сложно, а его поимка напоминает едва ли не войсковую операцию, в которую приходится привлекать егерей, прекрасно знающих лес и знакомых с повадками животного, а также местных охотников. Но даже в этом случае охота на медведя не похожа на невинное сафари, где можно палить по убегающему зверю с бронированного вездехода, – всегда присутствовал риск быть покалеченным, а то и растерзанным затаившимся на тропе медведем.

Евдокимов невольно вспомнил случай, произошедший несколько лет назад, когда зверь утащил в лес двух мужчин прямо с завалинки, где они любили покурить перед сном, причем ни один из них не успел даже вскрикнуть. Егерям удалось загнать медведя на сопку, откуда ему просто не было спасения, оставалось только дождаться утра и расстрелять его из всех карабинов сразу. Однако ночью медведь спустился по каменному косогору, совершенно непроходимому, зашел беззвучно в спину егерям и в течение десяти минут заломал трех опытных охотников. Этого медведя-людоеда удалось отыскать только через неделю, в трехстах километрах от его прежних владений в подвале у одной полуслепой восьмидесятилетней бабки. Он зашел к ней в дом, когда та пила чай с медом (видно, зверь притопал на его сладкий аромат, а может, просто захотел полакомиться самой старушкой), и провалился в глубокий погреб. Причем старуха даже не сразу поняла, что это был медведь, и долго бранилась, полагая, что проломил половицы ее непутевый и вечно пьяный внучок…

– Кто он вам будет? – сочувственно спросил Евдокимов.

– Свояк, – произнес убито мужчина.

– Как это произошло?

– Сам не знаю… Не видел я… Кто бы мог подумать?.. Что я теперь Маруське скажу?

– Кто это?

– Сестра моя… Они три года, как женаты… Пацан у них в прошлом году родился, Фролом назвали. Мы на рыбалку поехали, вон там палатку поставили, – махнул рукой мужчина в сторону залесенной прогалины, через которую синей полоской просматривалась ровная гладь небольшого озера. – Не клевало ни хрена, хоть ты тресни! Я в палатку спать пошел, а он что-то у входа замешкался: то ли сапоги снимал, то ли фонарик в куртке искал, я так и не понял… А потом вдруг как-то засопел и куда-то потопал. Шаг у него какой-то непонятный был, вроде бы крался. Только у самого леса сучьями захрустел. Я еще подумал, чего это он в лес поперся? Может, по нужде? Жду его минуту, другую, пять минут, а его все нет. Думаю, что-то не так. Взял винтовку и в лес пошел. Фонариком посветил, а там в кустах медведь стоит и лапами свояка раздирает. Руки у меня задрожали, заколотило всего. Я из винтовки пальнул, а медведь только посмотрел на меня и неохотно так в тайгу потопал. Нажрался, сволочь! Подойти не могу, всего трясет. Только и думаю о том, что Маруське скажу, когда домой один вернусь… А потом подошел, и вот, – показал он на обезображенный труп.

– Этого нам еще не хватало, – покачал головой Евдокимов. – Как выглядел этот медведь? Запомнил?

– Большой такой, не часто такого встретишь. На боку потертости, будто отлежал. А вот правое ухо у него рваное, это я точно помню.

– Нужно будет егерей собрать, облаву на него устроить. Хотя они одни могут и не справиться, зверь матерый, по следам видно. Людей нужно выделить. В прошлом году, помню, одного шатуна гоняли, из соседнего района пришел, так он за два дня почти четыреста километров пробежал, и это при том, что был ранен. Каких только чудес не бывает, а этот, – показал Павел на крупные, величиной с голову, следы, – матерый зверюга! Просто так не даст себя пристрелить. Вот что, лейтенант, давай, собирай егерей, добровольцев, объясни всем задачу и предупреди поселковых, чтобы без нужды не выходили из дома. Он еще объявится… В общем, всем надо быть осторожными. Зверь очень наглый, может шастать у самого поселка. Пусть охотники установят дежурство у своих поселков и, если что, дадут знать.

– Мы ведь этого медведя и раньше примечали, – вновь заговорил рыбак. – Он приходил уже к нашей деревне. То свинью откуда-нибудь с окраины утащит, то барана… А с месяц назад корову задрал. Мы его с мужиками как-то загнать пытались, так он проворнее нас оказался. Ушел! А потом долго в наших краях не объявлялся. А теперь, стало быть, вот оно как получилось. Вернулся! На людей стал нападать… Уверен, что Сема не первый, да и не последний, кого медведь порвал, если судить по тому, как он нагло действовал. – Уцепившись пальцами за ворот, он пожаловался: – Что-то нехорошо мне. Мутит всего… А ведь Семен не хотел ехать, видно, было у него дурное предчувствие, да я его уговорил… А оно вот как вывернулось.

– Я Седьмой, вызываю Юрьевск! – басовито прозвучала рация.

– Что там у вас? Прием! – произнес полковник.

– Обнаружили трупы у водопада Каменный, похоже, что это дело рук наших беглых.

– Понятно. Куда они направляются?

– В сторону моря. Прием!

– Мы едем к вам. Конец связи. – Евдокимов отключил рацию. – Ну что, подполковник, рулим дальше?

– Не возражаю.

Посмотрев на лейтенанта, Павел Спиридонович распорядился:

– Ты оставайся пока здесь. Я пришлю экспертов, пусть обследуют, сфотографируют, сделают все, что нужно, а потом займешься тем, что я тебе поручил.

– Слушаюсь.