Текст книги "Под каблуком у психопатки (СИ)"

Автор книги: Евгений Коврин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 40 страниц)

Глава 8

Методы воздействия

Маленький Лёша выблевал прямо на пол.

– Ну спасибо, что не насрал, – хмыкнул Саша. – Ну что стоишь? – обратился он к Алисе. – Убирай за своим чадом.

Алиса стала орудовать тряпкой, попутно спрашивая у Лёши, как он себя чувствует. Вместо внятного ответа, мальчик тупо заплакал. Саша быстро потерял интерес к этой сцене, и направился было уже в спальню, когда сквозь слёзы и сопли Лёша произнес, слабым и дрожащим голосом:

– Они били меня.

"А вот это уже интересно!" – подумал, оборачиваясь Дятлов.

– Кто бил??? – воскликнула взволнованная Алиса.

– Другие мальчики..., – промямлил Лёша.

– Когда и где это было? – продолжала расспрашивать Алиса.

– На перемене...Я шел по коридору... Они подошли, стали бить... Ногами по попе.

– Запомни Лёша: это называется давать подсрачники. Короче, тебе жестко надавали подсрачников, – вставил свои пять копеек Саша.

– Слушай, перестань! Не говори эти слова! – рявкнула на него Алиса.

– Ладно-ладно, молчу! – ухмыльнулся Дятлов.

– А что же учителя? – снова обратилась Алиса к сыну. – Неужели там не было ни одного учителя рядом?

– Были, – ответил мальчик. – Когда меня стали бить, я стал уходить. Шел по коридору. Там были учителя. Я просил помочь, плакал, но никто не помог. А они все били и били.

– Как это? – не поверила Алиса. – Учителя видели, как тебя бьют, и не вмещались?

– Да, – только-то и ответил мальчик.

– Дурдом какой-то! – негодовала девушка. – Ладно, завтра я пойду в школу, поговорю с твоей классной руководительницей!

– Пустая трата времени, – подытожил Саша.

– Это еще почему? – уставилась на него Алиса.

– Блин, ну ты сама-то в школе училась?

– Конечно училась? К чему ты клонишь?

– К тому, что тогда ты должна помнить, что эти классные руководители ни на что, на самом деле, не влияют. В любом коллективе, особенно детском, все живут по законам джунглей – сильные возвышаются, слабые опускаются. Нравится тебе или нет, но твоего сына сегодня опустили.

– Не говори эти слова! – завопила девушка.

– Снова ты за свое, – вздохнул Дятлов. – То ни говори, это не говори... Заебала уже. И что я на этот раз не так сказал?

– Не надо говорить в нашем доме все эти фразочки! Особенно при ребенке!

– Господи, ну какие "фразочки"? – не понял парень.

– Ну вот эти, типа "опустили", и так далее! Так только бандюки говорят! Ты вообще знаешь, что это означает, "опустить"? Это когда в тюрьме в зад трахают!

– Замечательно! – засмеялся Саша. – То есть говорить "опустили" нельзя, а "трахают в зад" можно, так что ли?

– Ой да заткнись ты уже! – отмахнулась от него Алиса.

– А что такое "трахают"? – спросил Лёша.

– Неважно! – воскликнула Алиса. – Это просто плохое слово! Не говори его больше!

– А что оно означает? – не сдавался мальчик.

– Я же тебе сказала, не важно...

– Но все-таки, что оно...

Закончить свой вопрос Лёша не успел – Алиса заехала ему ладонью по лицу. Мальчик зарыдал и побежал в свою комнату.

– Боюсь, только так с ним и надо, – пожал плечами Саша. – Сама видишь – по-другому он не понимает. Так ты все-таки пойдешь просырать свое время, беседуя с классным руководителем?

– Да.

– Ну как хочешь. Ладно, идем похаваем!

Лешины школьные проблемы Сашу мало волновали. У него у самого тогда был, о чем волноваться. "Наша печать" все еще не выплатила им с Алисой деньги от реализации газет, вместо этого продолжая "кормить завтраками". А деньги нужны были Дятлову позарез – он все еще не вернул долг ЮСОНСу, в свою очередь "кормя завтраками" их. Но если Саша не мог никак повлиять на "Нашу печать", то ЮСОНС все чаще напоминал юному москвичу о неуплаченном долге неприятными, назойливыми звонками. Этот вопрос нужно было решать, и чем быстрее, тем лучше.

На этом фоне его особенно бесило, как Алиса тратила по пятьдесят баксов в неделю на свои "духовные занятия", с теми самыми "учителями" о которых она упоминала ранее, и которые, по ее словам, "никакая не секта". Пробовать отговорить ее от этой херни было себе дороже. Общение с Алисой часто было тяжелым, и Саша с удовольствием прятался от него, с головой погружаясь в книги и музыку в плеере, а после покупки компьютера, и в компьютерные игры.

Ожидание возврата долга ЮСОНСу было тягостным. Что примечательно, возвращать его он должен был уже не в сраных карбованцах, а в валюте, название которой вытащили из недр средневековой истории – в гривне. Пользоваться гривнами было намного удобней, так как одна гривна равнялась ста тысячам карбованцев. Эта была новая, свежая валюта. На момент выпуска, она соотносилась с долларом в пропорции 1:1,76, то есть чтобы приобрести один "зелёный" достаточно было менее двух гривен.

Гривна стала не только более сильной, но и более национально-сознательной валютой, нежели её предшественник. На лицевой стороне одной гривны был изображен киевский князь Владимир Великий, который имел восемьсот наложниц и слыхом не слыхивал про право людей на свободу вероисповедания. На обороте, были изображены руины византийского города Херсона, который был разрушен всё тем же Владимиром. Владимир Великий чувствовал себя настолько великим и безнаказанным, что не погнушался изнасиловать дочь соседнего князя, Рогнеду, на глазах у её родителей.

Вследствие этого изнасилования родился мальчик, который в будущем тоже стал известным киевским князем и вошел в мировую историю под именем Ярослав Мудрый. Его мудрости хватило на то, чтобы убить своих братьев, тем самым расчистив себе дорогу к престолу, и сделать практически всех своих дочек подстилками западных феодалов. Этого мудрого деятеля, изобразили на двух гривнах.

На пяти гривнах красовался Богдан Хмельницкий, который развалил Речь Посполитую, возглавив одно из самых жестоких восстаний в истории. Также этот товарищ не брезговал отдавать тысячи христиан в качестве ясыра своим татарским друзьям. В последние годы своей жизни он подписывался не иначе как "Его Царской Милостью Гетман Войска Запорожского". По сути, он оторвал Украину от просвещенной, европейской Польши и интегрировал в деспотичное, азиатское Московское Царство. В современной Украине его наверняка назвали бы "зрадником" и подвергли б "народной люстрации", если не хуже... Его, кстати, очень недолюбливал украинский рэпер девятнадцатого столетия, Тарас Шевченко, который презрительно смотрел на Хмельницкого со своих высоких ста гривен.

На десяти гривнах был изображен один из главных евроинтеграторов Украины, казацкий олигарх и меценат – Иван Мазепа. На двадцати, другой Иван – Франко, великий поет и писатель. На "пятидесятке" была запечатлена наглая, бородатая рожа беспринципного конформиста, погубившего в начале двадцатого века украинскую государственность – Михаила Грушевского. Чувак, похожий на Деда Мороза, всерьез считал, что Украинской Народной Республике не нужны свои вооруженные силы. Когда на Киев в 1918 году двинулись большевицкие орды, Грушевский и прочие ублюдки, выставили в качестве заслона триста студентов, которые повторили трагическую судьбу трьохсот спартанцев. Сам же Грушевский бежал. Спустя несколько лет он вернулся уже в советскую, захваченную кровавыми большевиками Украину, и отлично себя там чувствовал.

Ну и на сотке, самой крупной тогда банкноте, был изображен уже упомянутый ранее Тарас Шевченко. Забавный парадокс состоял в том, что он оказался на "сотке" за свое творчество, а в нём он, к примеру, в поеме "Гайдамаки", проявлял не дюжий антисемитизм. Иначе говоря, напиши Шевченко своих "Гайдамаков", за которых, в том числе, его и изобразили на "сотке", в современной Украине, его бы вполне возможно посадили бы в тюрьму за разжигание межнациональной вражды.

Впрочем, Сашу все эти исторические аспекты не шибко волновали. Вернувшись домой после одного из трудных, но приятных, рабочих дней, Саша застал прелюбопытнейшую картину: за кухонным столом сидел Лёша, и учился читать под пылким надзором Алисы.

"Какой позор!" – подумал Саша. – "В шесть лет он все еще учиться читать! Дегроид, не иначе!"

– Познаете великое искусство чтения? – ухмыльнувшись спросил парень.

– Да, – ответила Алиса. – "Золушку" читаем. А ну давай, Лёша – соберись и покажи, как ты умеешь! Давай живей!

Если это задумывалось как мотивация, то она явно не удалась – у мальчика стал дрожать голос. Вместо нормального чтения он издавал какие-то мерзкие, непиздараздельные звуки. Саша не сдержался, и дал волю здоровому, бодрому хохоту. Лицо Алисы налилась краской. На мгновение парень подумал, что намечается новый скандал, но вместо того, чтобы устроить с Сашей очередную ссору, Алиса со всей силы заехала Лёше тыльной стороной ладони по затылку. Маленькая, детская шея не выдержала такого напора, и голова мальчика треснулась об поверхность стола. Из носа щедро хлынула кровь, добавив старой мебели особой пикантности.

– Бери тряпку и вытирай тут все! – рявкнула на сынишку заботливая мама.

– А... – пугливо начал мальчик.

– Ну что еще?! – завопила Алиса.

– А где тряпка? – завершил вопрос Лёша. – Я не знаю где она.

– Ну так поищи, ты сука Беринг!

Маленький Беринг стал рыскать в поисках тряпки, в то время как Саша с Алисой отправились валяться на диване в спальню.

– Как же он меня бесит! – посетовала Алиса.

– Да ладно тебе! – приободрил ее Саша. – Ты же не виновата, что он такой.

– И то правда! – согласилась Алиса. – Но я не могу понять, почему он такой, что же с ним не так?

– Я конечно не специалист в медицине, – заявил Дятлов с видом истинного эксперта, – но мне кажется, что у него серьезная умственная отсталость. Но что бы знать наверняка, тебе лучше обратится к профессионалам.

– К каким еще профессионалам? – не поняла Алиса.

– К детским психологам, ну или к терапевтам там всяким.

– Спасибо за совет, Сашенька – так и сделаю! Сегодня, кстати, ходила к нему в школу, говорила с его классной руководительницей, так она оказывается распоследняя стерва и блядь! Ты бы видел какими глазищами она глядит на пап учеников!

"Жаль, что я этого не видел!" – весело подумал Саша.

– Я же говорил, что общаться с училками – это попусту тратить время.

– В общем, я её предупредила, что бы Лёшу больше не обижали.

– А если все же будут "обижать", что ты тогда сделаешь?

– Увидим...

Далее в тот вечер произошло нечто, что напрочь не укладывалась у Саши в голове. Лёша шел по коридору в свою комнату, когда дорогу ему преградила жирная туша Алисы. На лице мальчика застыл ужас – наверное, он думал, что его снова будут бить. Но вместо рукоприкладства, Алиса неожиданно обняла своего сына, крепко поцеловала его в лоб и стала извинятся за обиды и унижения того дня, после чего она великодушно пригласила мальчика присоединиться к просмотру телевизора в спальне, которая также исполняла функцию общей комнаты.

Спустя несколько дней, за просмотром очередного проходящего голливудского боевика, Алиса стала расспрашивать Лёшу по поводу дел в школе. Мальчик сначала отмалчивался, а потом расплакался.

– Меня сегодня снова били, – причитал он.

– Вот суки! – негодовала Алиса. – Я же говорила с его классной руководительницей! Она сказала, что будет следить, что бы Лёшу не трогали!

Саша не удержался от легкой улыбки и произнес:

– Я же говорил тебе, чтобы ты просто на всё это забила.

– И что же ты предлагаешь? – сердито спросила девушка. – Как решить эту проблему?

– Я лично не вижу здесь никакой проблемы, – равнодушно сказал Дятлов.

– Да что ты такое говоришь?! – недоумевала Алиса.

– Ну а в чем тут, по-твоему, проблема? – без тени иронии спросил парень.

– Как "в чем"? В том, что над моим сыном издеваются в школе!

– Позволь заметить, что это прежде его проблема, а не твоя.

– Да как ты можешь говорить такие слова?! – почти сорвалась на крик возмущенная толстушка. – Он же мой сын! То есть, по-твоему, я не должна ему помогать?!

За время совместного сожительства, Саша успел понемногу привыкнуть к Алисиным вспышкам неадекватности, посему ответил предельно спокойно:

– Знаешь, как говориться, спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Хотя в случае с твоим сыном, я думаю ему уже ничего не поможет.

– Я тебя вообще сейчас не могу понять! Так что же ему, терпеть по жизни насмешки и издевательства?!

– У каждого своя судьба... – с философским выражением лица сказал Саша.

– Да пошел ты на хуй, падонок ебаный! – окончательно вышла из себя Алиса.

– Слушай, давай может будем как-то уважать друг друга, – пытался воззвать к конструктиву парень.

– Ты мразь окаянная! Пидор хуйсосущий!

Это было уже слишком. Саша встал с кресла и...стал собирать свои вещи в спортивную сумку.

– Ну и что ты сейчас делаешь? – спросила Алиса, которая успокоилась мгновенно, как по волшебству.

– Я ухожу, – холодно и сухо ответил Саша.

– Саша, Сашенька...Не уходи, дорогой, любимый, не уходи! Давай поговорим, Сашенька!

Саша не намерен был слушать весь этот бред, хотя такая внезапная смена риторики его, в глубине души, изрядно повеселила. Быстро и решительно собравшись, он двинулся к выходу. У двери, за которой его ждали свобода и спокойствие, он обнаружил неожиданное препятствие – Лёшу, который с заплаканными глазами загородил своим маленьким телом проход.

– Не уходи, папа! – заклинал его малыш.

Саша подошел к мальчику, и заботливо положил свою сильную руку на его крохотное плечо. Парень слегка улыбнулся и сказал, глядя Лёше в глаза:

– Лёша, сейчас я скажу тебе кое-что очень важное, и я хочу, чтобы ты запомнил это на всю жизнь. Обещаешь запомнить?

– Да, – подтвердил мальчик.

– Так вот, Лёша: я тебе не папа!

С этими словами, Саша отодвинул мальчишку от двери, дал ему на прощание подсрачник и покинул квартиру. Выйдя из подъезда, парень внезапно осознал, что идти-то ему некуда, да и планов особых не имелось. Дятлов отправился в место, которое первое пришло в голову – офис. По дороге Саша, который так и не успел поужинать дома, ощутил острый приступ голода. Он зашел в придорожный магазин и купил далеко не самую полезную, но зато самую простую в приготовлении пищу: батон, плавленый сыр, колбасу и несколько пачек чипсов. Запивать он все это дело решил двухлитровой бутылкой "Пепси".

То был замечательный вечер: Дятлову никто не действовал на нервы, и он мог со спокойной душой развалиться на своем рабочем кресле на колесиках, запрокинуть ноги на стол и погрузиться в книгу, закусывая чтение чипсами и бутербродами. Если и были в сложившемся положении какие-либо трудности, так это сон – спать на офисном диване было ощущение так себе. Когда проснулся, Саша понял, что у него ужасно болит спина. Хотелось незамедлительно воспользоваться услугами костоправа, но перед этим почистить зубы и сходить в душ. Пока Саша наслаждался офисным пробуждением, в его кабинет завалилась взволнованная Алиса. Увидев Сашу, она прытко бросилась к нему, едва не свалив его с кресла.

– Сашенька, любимый мой человек, прости меня! Молю тебя, дорогой мой, любимый...

– Ладно-ладно! – стал успокаивать ее Саша, который не переносил подобные словесные поносы. – Все нормально.

– Те вернешься ко мне?! – не успокоилась мнительная барышня.

– Да-да, вернусь. Пожалуй прямо сейчас и пойду домой – мне сейчас явно не помешает.

– Я так рада, так рада! Знаешь я вчера...

– Алиса, пожалуйста, прекрати эту истерику, а то я могу и передумать, – вполне серьезно сказал Саша. – И пожалуйста, встань с меня, ты все-таки не сорок килограмм весишь...

– Конечно любимый!

После такого чудного примирения, Саша поспешил удалится, чтобы не видеть Алису, и привести себя в порядок. В офис он вернулся за час до обеда. Решив расставить все точки над "╕", Дятлов вызвал Алису к себе в кабинет.

– Смотри, – начал он, – я готов вернутся, но только при условии, что ты не будешь меня оскорблять, и что все наши разногласия мы будем решать как цивилизованные люди – спокойно и конструктивно.

– Конечно-конечно, Сашенька! Знаешь, ты сегодня утром меня прервал, и я так не успела тебе рассказать: вчера я звонила своим духовным учителям...

– О господи! – вздохнул Дятлов.

– Так вот, они сказали, что я должна уважать своего мужа и слушаться его.

– В таком случае, они классные ребята, – усмехнулся Саша. "На такое не грех и спускать пятьдесят долларов в неделю" – мысленно добавил он.

Последующая неделя выдалась более спокойной. Сашу почти ничего не раздражало, за исключением того, как фанатично Алиса возилась со своим сынишкой. Парень ясно дал понять, что желает дистанцироваться от всех этих процессов, но Алиса упрямо продолжала рассказывать ему о нелегкой судьбе маленького сопляка. То она бесконечно пересказывала свои беседы с классной руководительницей, то о том, как кто-то где-то обидел Лёшу. Ближе к концу сентября, она приняла важное, по ее мнению, решение перевести пацана в другую школу. Параллельно с этим, она решила воспользоваться Сашиным мимолетным советом, и сводить сына к детскому психологу. После того визита у девушки был целый шквал эмоций, которыми она не преминула любезно поделится с Сашей.

– Нет, ну ты послушай! – упорствовала она.

– Ну валяй, – покорился Саша.

– В общем мы пришли туда, они дали ему решать какие-то дурацкие тесты, и так грубо себя вели, так смотрели на него постоянно... В общем Лёша очень сильно испугался, и попросил меня увести его оттуда.

– А ты не допускаешь мысли, что возможно просто Лёша чересчур пуглив? – спросил Дятлов, хотя заранее знал ответ.

– Да ничего подобного! – взвыла Алиса. – Я же тебе говорю: они волком на него смотрели! А когда мы стали уходить, знаешь, что эти суки сделали?! Одна из них стала кричать мне вдогонку: "У вашего сына не все в порядке с головой!". Нет, ну ты представляешь?!

– Ужас, – сказал Саша, театрально изобразив сочувствие на лице. – Надеюсь, что когда Лёша вырастет, у него появятся какие-нибудь сверхспособности, например, испепелять человека взглядом. Вот тогда-то он сполна отомстит своим обидчикам!

После последней фразы, парень не выдержал и расхохотался.

– Эх, я тебе серьезно, а ты... – заворчала Алиса. – Знаешь, мои духовные учителя говорят, что несмотря на всю жестокость и несправедливость нашего мира, надо все равно учить детей вере в Господа нашего, Иисуса Христа, в Кришну...

– Извини, что??? – смеясь уточнил Саша. – Я конечно не ученый-теолог, но даже я знаю, что Иисус и Кришна – это чуваки из абсолютно разных религий. Так какой вере тебя все-таки учат твои "духовные учителя"?

– У них там всего понемножку: и Иисус Христос, и Кришна, и Будда, и пророк Мухаммед...

– Ебанутся! – пораженно воскликнул Дятлов. – И люди им платят за такую откровенную хуйню – какую-то смесь из разных вероисповеданий?! И ты, ты тоже платишь за то, что они втирают тебе этот бред! Это же надо – христианство и индуизм в одном флаконе! А Зевса-громовержца у вас там в пантеоне случайно нет?

– А что такое "пантунон"?

– Не "пантУНон" а "пантЕон". Так называется перечень всех богов в той или иной религии, – пояснил Саша.

– Ну по поводу Зевса я не помню, надо будет уточнить, – на полном серьезе заявила Алиса.

– Блядь! – вздохнул Дятлов, обхватив лицо руками. – Я же просто пошутил! Хотя ты уточни на всякий случай, мало ли... Какая же все-таки херня это все!

– Зря ты так... – слегка грустно сказала Алиса. – Я думаю тебе следует тоже походить к ним на занятия!

– И тратить на это свои собственные деньги?! Да нет, я пожалуй воздержусь!

– Мне кажется, что если бы ты сам попробовал, то ты бы поменял свое мнение. Я могла бы даже оплатить тебе первое занятие...

– Если тебе некуда тратить деньги, то можешь мне давать их просто так, а я уж сам решу куда их тратить.

– Глупый ты человек! – нравоучительно заявила Алиса и стала искать пульт от телевизора.

Осень проходила быстро, ибо когда погружен в работу, дни ускоряют свой бег. "Наша печать" все еще не выплатила Саше денег. Дятлов, соответственно, все еще был должен. ЮСОНСу. Между тем, Алиса, как и обещала, забрала сынишку из "китайской школы", как она ее называла, но все еще не пристроила его в другую.

– Я приняла важное решение! – торжественно заявила Алиса в один из вечеров. – Я оставляю Лёшу на второй год! Но только отдам его в другую школу, ясное дело!

– Понятно, – равнодушно ответил Дятлов.

– Я считаю, что этот год для него выдался очень тяжелым: поездка в то село, переезд... Эти уроды в школе! Я считаю, что ему нужно как следует восстановится. Заодно, он сможет, например, подтянуть чтение и математику.

– А также, сможет научиться самостоятельно завязывать шнурки и кататься на качелях, – колко подметил Дятлов. – Скажи, а тебе не стыдно вообще, когда ты катаешь на качелях шестилетнего ребенка? А когда посреди улицы приседаешь, чтобы завязать ему шнурки?

– Я своих близких никогда не буду стесняться! Запомни это! – решительно заявила девушка.

– Неужели? Как ты не стыдилась своего папу, да? – перешел в атаку Саша.

– Какой ты все-таки гандон! – с выражением глубокого отвращения сказала Алиса.

– Слушай, ты же обещала не нервничать и не обзывать меня, – напомнил о достигнутых ранее договоренностях Дятлов.

Но в ответ лишь последовала вереница матов:

– Хуйло! Мудак обосаный! Гниль земная! Чмошник ебаный!

– Ну как скажешь... – молвил Саша.

Желая укрыться от словесного поноса, Саша вновь собрал вещи и отправился в офис. Несмотря на прошлое унижение, Лёша опять пытался его остановить, и также безуспешно. На протяжении последующего месяца подобная схема повторялась из раза в раз: Саша говорил какие-то вполне безобидные вещи; сказанные им слова не проходили Алисину цезуру; Алиса начинала беситься и поливать Сашу матом и всевозможными оскорблениями; Саша собирал вещи и уходил ночевать в офис; на следующий день Алиса заваливалась в офис и нестерпимо долго и нудно просила прощения и распиналась Саше в своей бесконечной, как сериал "Санта-Барбара", любви. Каждый раз, когда Дятлов ретировался в офис, это было демаршем, а не серьезным шагом по разрыву отношений. Но вскоре эти отношения стали гнить, как быстро-портящийся продукт, который забыли поставить в холодильник.

Было трудно сказать, что его раздражало больше всего в сожительстве с Алисой. Возможно ее фанатичная ревность, бесконечный страх того, что, как она сама говорила, "его у нее кто-то украдет". А возможно, ее дьявольская цензура, как в каком-нибудь ебучем тоталитарном государстве. Ее дебильные фразочки "не говори так!", "не говори эти слова!", "как ты можешь такое говорить?". Любое, невинное как вагина монашки, слово могло обидеть Алису, привести ее в состояние бешенства. Ее идиотское обыкновение не мыть руки после туалета. Ее, надоевшее до тошноты, жирное, волосатое тело. Ее слабоумный сын. Ее необразованность и практически полное отсутствие эрудиции. Ее "духовные учителя". Все это накопилась, и в один из первых зимних дней чаша говна переполнилась. В тот раз пытаясь его остановить Лёша проявил неожиданную для него фантазию, и стал сооружать под дверью квартиры что-то вроде баррикады из одежды и других подручных предметов. Это даже было по-своему мило, но все равно тупо.

Оказавшись в тот раз в офисе, парень был настроен серьезно и отправился в заранее снятую однокомнатную квартиру. Это был настоящий кайф! Никто не докучает, не ограничивает, не ебет мозги! И при этом в его распоряжении были все удобства, все благи современной городской цивилизации.

На следующий день Алиса себе не изменила, и снова, придя в офис стала играть в игру, которую Саша прозвал "извиняшки".

– Нет, – в очередной раз холодно ответил Саша. – На этом все.

– Ну как же так, Саша? Мы же так любим друг друга!

– Говори за себя пожалуйста, – сухо отрезал он.

– Ну хорошо, я, я тебя люблю!

– И что с того? Это моя жизнь, и я собираюсь прожить ее как мне угодно, а не так, как это кому-то хотелось.

– Но ты не понимаешь! – отчаянно заявила Алиса. – Я люблю тебя так, как никто тебя никогда не полюбит! Всей душой, всем сердцем!

– Да мне похуй как-то, – только-то и ответил Саша.

– Не говори так! – заорала она.

– Алиса, пожалуйста, иди домой, – посоветовал парень.

– А, я все поняла! Ты хочешь выжить меня из моего бизнеса!

– С каких это пор, это твой бизнес? – нахмурившись, спросил Дятлов. – Это вроде как наш бизнес.

– Нет, это мой бизнес! Запомни это, червь! – забрюзжала слюной толстушка.

– Прошу тебя, иди домой, – повторил просьбу Саша.

– Не дождешься, никуда я не пойду!

– Ну ладно, тогда я уйду.

И Саша отправился домой, на съемную квартиру, где его ждали заветные покой и тишина. Следующие несколько дней ситуация повторялась: Алиса начинала скандал в офисе, и Дятлов вынужден был ретироваться. По Сашиному глубокому убеждению, долго так продолжатся не могло, и рано или поздно, Алиса должна была успокоится и отстать от него.

Спустя неделю, она и вправду перестала появляться на работе. Но вместо этого, она стала неустанно заебывать парня звонками. Она звонила в редакцию, секретарша соединяла с Сашей, и добро пожаловать очередной сеанс истерики от духовно продвинутой женщины. С каждым следующим звонком риторика Алисы становилась все жестче. В конечном итоге, она как заведенная стала требовать, чтобы Саша переписал на нее всю компанию, а делать этого он ясное дело не хотел. В один из разов, девушка даже прибегла к банальному и примитивному шантажу. Если обычно, она начинала разговор с того, что орала в трубку, то в тот раз Саша услышал в телефоне ее плач.

– У тебя нет чести! – рыдала Алиса. – Мне нужно сына кормить! Ты обязан переписать компанию на меня!

– Алиса, мы это уже обсуждали. Этого не будет. Давай закроем эту тему.

– Ты знаешь, что я сейчас делаю?! – сказала она, после непродолжительного воя.

– Ммм... И что же ты делаешь?

– Я сейчас режу себе руки! Я убью себя! Клянусь Богом, я убью себя, если ты не перепишешь на меня фирму!

– Да хоть всеми богами поклянись, благо их в избытке в твоем арсенале. Неужели ты действительно думаешь, что я поверю во всю эту суицидальную чушь?

– А что такое "суе....".....? – спросила Алиса чуть успокоившимся голосом.

– Блин! "Суицидальная чушь", от слова "суицид", то есть самоубийство.

– Так ты думаешь я тебя обманываю?! – вновь заорала она. – Ну погоди, сейчас я тебе покажу!

Было слышно, как она положила трубку на стол и звук ее шагов. Затем из трубки донесся истошный крик "Лёёёёша!". "Что она еще задумала" – гадал Дятлов. В трубке раздались приближающиеся шаги, затем тоненький, пискливый голосок маминого сынка:

– Папа...

– Блин, Лёша, я же просил тебя, меня так не называть. Если хочешь, что бы мы поговорили, то не "папкай".

– А... А мне тебя "дядей Сашей называть"? – пролепетало малолетнее существо.

– Ты же у нас настоящий мужик, вот и давай общаться на равных, как мужчины! Называй меня "Саша", да и всё!

– Хорошо...Саша...

– Не называй его так! – вновь раздался крик Алисы. – Он твой папа! Называй его папой!

– Ебанутся... – вздохнул Саша. – Ну и как жить со всей этой хуйней?

– А что такое "хуйней"? – невинно спросил Лёша.

– Короче, Лёша, – раздраженно ответил Саша, – говори, что ты вначале хотел сказать, а то я вешаю трубку!

– Мама себе режет руки, это правда! – сказал мальчик и зарыдал.

Трубку снова взяла Алиса:

– Ну что ты слышал, да?! Так что переписывай давай!

– Да мне как-то похуй! Иди зарежься, разбей голову об стенку, выпрыгни из окна – мир станет от этого только лучше!

– Какое ты все-таки говно! ГОВНООООООО!!!

Последнюю фраза она проорала так, что у Саши слегка заболело правое ухо.

– Я думаю, нам пора заканчивать этот разговор... – сказал он.

– Ах вот как! Ну подожди, еще буквально секундочку... – зловеще произнесла жирная шантажистка.

Мгновенно после этого, послышался истошный крик Лёши.

– Что у вас там за хрень происходит? – поинтересовался Дятлов.

Вместо ответа, послышались крики "Мама пожалуйста не надо!", издаваемые Лёшей. Спустя несколько секунд вопли оборвались, и вместо них послышалось сдавленное мычание – по всей видимости, мамаша заткнула сынку рот ладонью.

– Что ты творишь? – спросил Саша, которому стало немного не по себе.

– А теперь слушай меня внимательно, падло! Если ты сейчас же не перепишешь компанию на меня, то я сначала перережу горло Лёше, а потом убью себя!

Наступило молчание. У Саши возникло ощущение, что он видит какой-то сон, ужасно мерзкий и нелогичный. "А способна ли она на самом деле на подобное?" – задался он вопросом. После короткого раздумья, собравшись с духом, он ответил:

– Слушай ты, психопатка – делай что хочешь! Все что ты сейчас сделаешь, будет на твоей совести и ответственности.

– Ах ты гондонище! – взревела она. – Я оставлю записку, в которой напишу, что это ты меня до этого довел!

– Забавно – никогда не думал, что буду обвиняться в доведении до суицида. Короче, можешь подтереться этой своей предсмертной запиской, или засунуть ее себе в пизду! Или и то, и другое!

После этого, в телефон полился какой-то нечеловеческий, демонический поток звуков. Саша наконец-то повесил трубку. Он пытался не думать обо всем об этом. Нужно было отвлечься, а значит прогуляться. День был солнечным и безветренным – идеальная погода для пешей прогулки, для того чтобы хорошенько пройтись и расставить все точки над "╕" у себя в голове.

"Надо было сразу понять, что она больная на голову, это же было очевидно! Да по сравнению с ней, Кристина, которая все еще ждет меня в Москве – самый адекватный человек в мире! Ладно! Жирная психопатка должна успокоиться. Она, в конце концов всегда успокаивается. Успокаивается и просит прощения. Когда ее истерика уляжется, нужно будет с ней спокойно поговорить. Четко объяснить, что вместе мы жить не будем, а доходы будем делить пополам, как и было изначально условлено. Нужно будет также ей разъяснить, что б она не появлялась в офисе. От нее все равно никакой пользы, только глаза мозолит. Пусть себе сидит дома, получает деньги, и живет со своим праправнуком покорителя морей. Только нужно будет ей всё это объяснить деликатно, по-хирургически аккуратно, что б она не дай бог не обиделась...".

Сашины мысли были резко прерваны легким прикосновением к его плечу. Обернувшись, он увидел двух бритоголовых амбалов. Зверские выражение лиц и туповатые, бычьи глаза. Сашино сердцебиение мгновенно участилось, чего нельзя было сказать о его смелости. Несмотря на легкий прилив страха, он все же сделал над собой усилие, и спросил максимально жестким голосом, на который был способен:

– В чем дело?

– Побазарить надо, – сказал один из верзил. Он был более низким в этой парочке, но при этом все равно выше Саши на полторы головы.

– О чём? – все также твёрдо спросил Саша. – Мы не знакомы.

– Да идём, не ссы! – вступил в разговор второй громила.

Голоса этих особей были такими же мерзкими, как и их наружность.

– Да никуда я не пойду! – решил перейти в словесное наступление Дятлов. – Хотите что-то обсудить – давайте здесь поговорим!