Текст книги "Книга Петра"

Автор книги: Евгений Ермошко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Через час, собрав немногочисленные вещи и не дожидаясь начавшихся разбирательств, они покинули детский дом. Так началась их взрослая жизнь, которая спустя несколько лет занесла их в Краснотурьинск, а еще чуть позже – на эти горы, где Самвел натачивал те самые ножи, словно готовился к новой битве.

Глава 8

Меир

Уткнувшись в стену так, что можно было подумать, что он спит, Меир лежал неподвижно, озвучивая свои ходы, которые он делал, не глядя на доску. Уже долгое время никто не приносил никаких новостей. До сих пор никто не знал, что в действительности происходит там снаружи, и мы коротали время игрой в шахматы, арендовав их у одного мальчонки за две пачки печенья, которое с каждым днем все больше становилось дефицитом. Шло уже начало второго месяца нашего пребывания здесь, и если раньше, придя в место большого скопления людей, нельзя было не услышать различного рода теорий и версий о том, что происходит там снаружи, то теперь же люди просто разговаривали, рассказывая различные истории из своей жизни. Например, о том, как они добивались успеха на своем жизненном пути, или же просто беседы перетекали в обсуждение каких-либо материальных или духовных вещей. А порой, вслушиваясь в их диалоги, даже можно было подумать, что многие из них уже смирились с пребыванием здесь и не думали, что там, за герметичными шлюзами, творится что-то, с чем мы еще не сталкивались в нашей истории. Но это было не так.

Совсем немного стоило присмотреться к ним, чтобы понять, что люди все больше погружались в себя, становясь все более напряженными и ограниченными в своих рассуждениях. Усугублялось все уменьшением пайка и, как казалось, бесконечными днями пребывания под землей, без каких-либо положительных отзвуков сверху, что могло бы хоть как-то приободрить людей. Само собой, каждый здесь понимал, что запасы продовольствия не безграничны и, возможно, совсем скоро наступит тот самый час, когда они закончатся и начнется голод.

Между проведенными многочисленными партиями, которые я всегда безнадежно проигрывал, мне удалось заключить, что Меир всегда относился к людям скептически. Для него это были формулы, сложные математические уравнения, решая которые он вычислял наивероятнейшее логическое поведения каждого человека, а затем убирал из него хаотическую динамику, благодаря чему мог без труда определить наперед, как он поступит или даже что он скажет в определенной ситуации.

Так и сегодня партия, в которой я был повержен без каких-либо шансов на успех, закончилась довольно быстро, и Меир, взглянув на часы, вышел из комнаты, прихватив с собой игральную доску. Все мы знали, куда он направлялся и что игра со мной была лишь небольшой тренировкой. Каждый вторник он играл с ответственным по бункеру, который, как оказалось, являлся страстным фанатом этой древней настольной игры. Соперник он был слабенький, но Меир всегда затягивал игру, питая его призрачными шансами на победу, растягивая тем самым разговор и выуживая у него информацию, которую знали лишь военные.

Выход с нашего этажа преграждала металлическая решетка, за которой находилась комната с дежурными, казармами и медотсеком. Едва Меир успел подойти к решетке, как тут же открылась дверь и из нее показался обрадованный, худющий, с немного монгольской внешностью мужчина. Он поприветствовал его и пригласил пройти в отдельную комнату. Перекинувшись парой слов о жизни в серых сырых стенах, Меир и Ян Подорванов отодвинули на край стола потертую книгу и тут же принялись расставлять фигуры. По жребию Меиру достались белые фигуры, и, перевернув доску, он сделал первый ход.

– О, сегодня ты меня хочешь удивить, мой наивнейший приятель, – с небольшим сарказмом сказал Меир.

На доске разыгрывалась самая настоящая баталия, где театром поля боя служила черно-белая деревянная доска, а два главнокомандующих сидели напротив друг друга и сценически переговаривались между собой.

– Да-а, сегодня тебя ждет воинственная индийская защита. Так что предлагаю тебе сразу сдаться, – усмехнулся оппонент.

– Ну что ж, давай посмотрим, на что она способна. – Меир сделал ход и начал выжидать.

– Сегодня мой день, я это просто чувствую! И все же, мой друг, может, ты раскроешь свой секрет, где ты так научился играть?

– Хороший дебют для черных, – поделился своим наблюдением Меир. – Видишь ли, любезнейший, здесь нет никого секрета, просто немного развитых мыслительных процессов и практики, которой у меня было с избытком в годы моей молодости. Раньше мы со сверстниками провели не один час, собираясь на всех известных мне лавочках города. Даже сейчас, спустя все это время, я бы не пожалел ни одного своего вечера, чтобы снова посетить их. Скажи, Ян, можешь ли ты порадовать мою разыгравшуюся фантазию и ностальгию какими-нибудь новостями с поверхности?

– Нет, друг мой, ничего стоящего.

Меир, пристально наблюдавший за его мимикой и каждым его действием, без труда заметил то, как он отвел глаза вправо, а потом снова задумался. Значит, они все-таки были. Получается, новости наконец-то появились, но военные почему-то отказываются их говорить. Вся его сосредоточенность и концентрация были перенаправлены на то, чтобы придумать, как разговорить его. После продолжительной паузы, в которой Меир продумывал все ходы наперед, он все же сделал ход, выбрав хорошо известный ему метод лавирования, то есть маневры, в ходе которых поддерживается общее напряжение и неопределенность, где стороны не показывают до последнего своих намерений. Затем последовало еще несколько обычных ничем не примечательных ходов, немного усугубивших его положение. Ян же после такой длительной паузы своего соперника ожидал какой-то невероятной комбинации, которые он обычно получал в предыдущих партиях, но получил лишь инициативу и вскоре поставил несложную «вилку», при которой Меиру пришлось отдавать слона.

– Сегодня, мой друг, видимо, как ты и говорил, удача все же на твоей стороне, – с ложным сожалением высказался Меир.

– Это все новая моя индийская защита! Сегодня начнется моя победная серия, – вдохновленный успехом, произнес Ян. – Мне кажется, я нашел твою ахиллесову пяту.

– Не думаю, приятель, что все-таки это твоя заслуга, просто я немного расслабился, да и партия еще не закончена, и ты пока добился совсем небольшого превосходства, – добавил немного интриги Меир, продолжая наблюдать за лицом Яна.

– Ты просто не хочешь признавать, мой друг, что я перехватил инициативу, и я думаю, ты просто был не готов к моей новой тактике. Как видишь, что бы ты ни делал, моя победа все больше приближается ко мне, а теперь, когда ты и вовсе остался без слона, я уже просто не знаю, что тебя спасет, – Ян ликовал своими успехами. Все это Меир читал по его лицу, и ему оставалось лишь еще немного раздразнить его.

– Вынужден заметить: в своей игре ты заметно преуспел и подготовился к нашей партии. – Меир снова походил, подставив при этом свою очередную фигуру. Ян не сразу, но заметил эту оплошность оппонента и тут же поспешил походить.

– О, мой приятель, как же сегодня ты разочаруешься, – с ухмылкой произнес Ян, ни на секунду уже не сомневаясь в своей победе.

– О нет, любезнейший, ни сегодня и ни завтра, никогда тебе это не удастся, и в убедительности своих слов я бы без сомнений хочу поставить на кон свои часы.

– Хорошо, – ухмыльнулся Ян. – А ну-ка, показывай свои часы!

– Это Zannetti, редкая серия, стоят, я тебе скажу, порядочно, только тебе все равно их не носить, так что и знать, сколько стоят, не надо.

– Все же мне кажется, что уже очень скоро тебе придется рассказать об этом! Вызов принят! Что ты хочешь взамен?

– Информацию, мой друг, всего лишь информацию. В случае твоего поражения тебе придется выложить мне все, что знают военные, а я ведь прекрасно понимаю, что вы нам недоговариваете многого. – Меир выждал паузу, дав ему немного времени на раздумья, а затем спросил: – Так что? Идет?

– Ты просишь очень многого и знаешь, что я не могу этого сделать, – Ян колебался, но в своей победе он был настолько уверен, что даже возможное разглашение военной тайны его не пугало. Он был просто убежден в том, что через несколько ходов разгромит соперника и наденет триумфальные дорогие часы.

– Я обещаю тебе, что твои слова останутся только между нами, – загробным тихим шепотом протянул Меир.

Ян вытер пот со лба. Посмотрел на Меира, затем на доску и снова на Меира. Меир символически снял часы и положил их туда, где уже лежали его побитые фигуры. Затем развел руками и незримым взглядом как будто сказал оппоненту: «Решайся! Все в твоих руках!» Ян осмотрелся по сторонам, тяжело вздохнул, набрал в легкие воздуха и протяжно процедил:

– Хорошо. Идет!

Меир не был гроссмейстером, но по шахматам в юном детстве уже успел получить I разряд в середине 3 класса. Отдавая слона и пешку, он лишь создавал иллюзию преимущества для своего соперника, и всего через несколько ходов Ян, который не мог так глубоко просчитывать ходы, в этом убедился. Одна за другой его фигуры постепенно покидали доску, и инициатива утекала сквозь пальцы, а он лишь нервно поводил плечами, не понимая, где он мог так серьезно просчитаться. Сначала это были пешки, затем более значимые фигуры, а после, получив небольшое преимущество, Меир просто перевел игру в эндшпиль, разменяв остальные фигуры. Когда же количество фигур на доске стало минимальным, в победе белых сомнений больше не было.

– Ловко ты меня, – угрюмо произнес Ян, еще не веря в произошедшее.

– Ты был хорош. С каждым днем, мой друг, ты становишься сильнее, – подбодрил его Меир.

– Да, но как же?.. Победа была уже у меня в руках… Не понимаю…

– Не переживай, просто сегодня мне, наверно, уже просто повезло. В следующий раз ты меня точно одолеешь… Ну, ладно, не томи, выкладывай и не бойся, что этот разговор минует эти стены и о нем еще кто-либо узнает. Обещаю.

Не понимающий, как это все случилось и как, имея такое колоссальное преимущество, он все же умудрился проиграть, Ян взглянул на Меира, закрыл на ключ дверь и едва слышно принялся отдавать долг:

– То, что у нас действительно нет связи с внешним миром, правда, но не вся. Некоторые наши приборы, расположенные вдали от бункера, все еще функционируют. Мир меняется, и свидетельствуют об этом отзвуки землетрясений, которые мы все чувствуем даже здесь. Над нами трехметровый слой воды, но приборы иногда фиксируют значительное его увеличение, словно громадные стены воды проносятся над нами. Также на них видны и незначительные всплески радиации, источник которых нам неизвестен. Как бы там ни было, вода уходит, хоть и медленно.

– Насколько все плохо с запасами продовольствия?

– Их осталось крайне мало, и если вода не изменит интенсивность своего убывания, вскоре начнется голодный бунт.

Глава 9

Ник

После того как Меир вернулся с неутешительными новостями, прошло чуть больше недели, и мы действительно начали голодать, доедая последние крошки и оставляя тарелки на обеденных столах идеально чистыми и блестящими. Слухи о том, что творится снаружи, все же не удалось утаить, и они расползлись по этажам бункера. Паек урезали до минимума, которого не хватало даже детям. Но все же не все было так плохо: вода снаружи действительно уходила, и мы молили богов о том, чтобы последняя полуметровая толща воды над нами как можно быстрее исчезла, дав нам возможность наконец-то вдохнуть свежего воздуха и окунуться в солнечные лучи под синим небом. Но как бы мы ни заклинали ее и ни упрашивали, она уходила очень медленно, а в этот день, 14 июня 2022 года, и вовсе приостановилась, не сдвинувшись ни на сантиметр. У людей, так долго пребывающих здесь, эта тягостная новость разожгла очередное отчаяние в сердцах и подвергла новому испытанию их силу воли, с которым справлялись далеко не многие.

Все больше повсюду разгорались очаги недовольства и все меньше в людях с каждым голодным днем оставалось человечности. На послеобеденном выступлении местных зачинщиков группа местных бунтарей даже разбила губу повару, посчитав, что он специально не докладывает в их пищу куски тушенки, которые, по их мнению, перепадают лишь военным. Зачинщиками же сего раздора были очень знакомые нам люди. Танк и Бита стояли во главе всех стычек и споров. Благо военным всегда быстро удавалось погасить очаг, который мог быстро набрать силу и перерасти в нечто большее, имеющее глубокие последствия.

Покинув столовую, мы направились в свою комнату, чтобы не привлекать к себе внимание главных бунтарей и не спровоцировать очередной конфликт в виде затаившейся мести. Ник, изрядно похудевший за эту неделю, все равно не жалел своего рациона и не меньше половины отдавал своим пушистым друзьям. Деймос и Фобос активно гонялись по всей комнате, рыча и покусывая друг друга. Мгла же, свое название получившая из-за почти полностью черного окраса, просто посматривала на них из-под кровати, рыча и подскакивая, когда они приближались. И хоть Ник и пытался скрывать их присутствие, лай и шум от бесконечных перебежек по комнате было не утаить от чужих глаз.

В комнату зашел Меир и бегло пробежался взглядом по присутствующим.

– Идут! – с опаской произнес он, затем, осмотревшись еще раз, добавил: – Ник, ты не знаешь, куда подевался Ким?

– После обеда он вроде собирался в душевую. Что с тобой? Ты сам почему на взводе и о ком ты говоришь? Кто идет?

– Группа бунтарей. Они что-то задумали. Их человек семь, не меньше. Движутся к нам по коридору.

На мгновение в палате воцарились тишина. Даже Деймос и Фобос перестали гоняться друг за другом и уставились на Меира. Мгла также высунула нос из-под кровати и с любопытством глазела. Мне вспомнились те последние слова наших первых соседей. Неужели это произойдет именно в этот день? Почему это всегда случается, когда ты к этому меньше всего готов?

Через несколько секунд томительного ожидания в коридоре раздался шум толпы и топот ног, идущих в нашем направлении. Меир уперся в дверь.

– Только бы не сюда, только бы не сюда, – почти не слышно, шепча, произносил я, проговаривая слова словно молитву. Первым же на происходящее отреагировал Ник, схватив единственную тумбочку и придвинув ее к двери.

Спустя всего мгновения все наши надежды на то, что, может, обойдется, рассыпались при виде того, как задергалась дверная ручка в нашу палату. А затем раздался неизвестный голос:

– Открывайте.

– Что вы хотите? – спросил Меир.

– Отрывай, мы тебе расскажем, – этот голос я узнал сразу. Нервный, грубый и пугающе неприятный возглас Танка, велевший нам подчиниться и выполнить их волю.

– Идите своей дорогой, открывать мы вам не будем, – ответил Ник. – Плохого мы вам ничего не сделали, так что уходите.

– Ну как скажете! – голос за дверью сменился на охрипший угрожающий тембр Биты. Сразу же после последовал мощный хлопок. Затем еще один, еще более мощный.

Меир отлетел от раскрывающейся двери, Ника отшатнуло немного в сторону. Тумбочка, тоже накренившись, поддалась толчку и перевернулась. Да, в общем-то, никто и не сомневался в том, что эти хлипкие дешевые двери, состоящие почти полностью из шпона, смогут устоять и выдержать даже слабый натиск кого бы там ни было. В дверном проеме в авангарде показались две наши знакомые гориллы, за ними трое уже менее крепких мужчин, по бокам еще двое, служащие скорее массовкой, чем для каких-либо радикальных действий. Все молодые, не старше двадцати пяти. Некоторые с наколками. Почти все с небритыми харями. Что меня еще больше удивило, так это пара девушек, втянутых в эту авантюру.

Ник встал в проходе, никого не пуская. За ним я и Меир. Щенки, оскалив зубы, прижались к ногам Ника.

– Что вы хотите? – я не хотел показать им, что во мне была хоть какая-то доля страха. Но, договорив, понял, что у меня это получилось крайне неубедительно.

– Расплаты! – смеясь, произнес Танк. – Или ты забыл? Я же тебе говорил, дедуля, что вернусь. Ох, как же я ждал нашей встречи. Только и думал о вас, и вот он, этот час настал.

«Глупые надменные выродки земли!» – проклинал я их про себя. Их черная бурлящая кровь не даст покоя никому, где бы они ни присутствовали и где бы ни зарождались снова. Не без них мы жили все это время и не без них еще будем. Если получится. Как черная пакля на прекрасной картине, всегда она ждала своего момента, чтобы осквернить все чудо творца. Так и здесь и сейчас, в те дни, когда всем нам надо объединиться и ждать перемен, надеясь на завтрашний день, они будут, вопреки всему, угнетать нас своим присутствием, заставляя слабых становиться на их сторону, а сильных – поддаться и уступить.

– Вы только посмотрите, что у них есть, – встрял в разговор Бита. – Мы тут, значит, голодаем, а у них по комнате деликатесы бегают. Нельзя так, не-е-ет, со своими братьями надо делиться.

– Что ж, мы, конечно, могли бы забрать их по-хорошему, но я, если честно, хотел бы встретить сопротивление, – с улыбкой сказал Танк, подмигнув Меиру. В своей силе и в численном превосходстве он не сомневался и потому чувствовал себя более чем уверенно. – Знаете, меня только что посетила прекрасная идея. – Танк обернулся к своим сподвижникам и со зловещей улыбкой продолжил: – Мы не будем сегодня выбивать из них дурь за то, что они переводят еду на собак, когда людям нечего есть. Сегодня мы заберем этих очаровательных бифштексов, и я лично приготовлю парочку восхитительных хот-догов. – Он снова обернулся к нам. – К вам же мы вернемся чуть позже, и я с радостью заставлю всех вас до единого обгладывать оставшиеся кости.

Танк сделал шаг вперед, приближаясь к Нику, и ударом наотмашь попытался его откинуть к кроватям, освобождая тем самым дорогу к пушистым. Щенки, увидев вытянутую руку Танка, еще больше начали рычать и скалиться, но это вряд ли могло хотя бы малость испугать почти двухметрового верзилу, который лишь еще больше улыбался каждому их сопротивлению.

Его ладонь, летевшая прямо в лицо Нику, остановилась в нескольких дюймах и, не достигнув желаемой цели, уперлась в выставленный блок. Тут же его улыбка спала с лица, а уже через мгновение он ощутил сильную боль в суставе руки. Такого он не ожидал и, будучи уверенным в своем доминировании, не был готов к такому наглому сопротивлению. Правой рукой Ник схватил его за запястье, левой тыльной стороной ладошки несильно ударил его по животу, в то же время его правая рука уже проворачивала запястья. После чего последовал несильный удар ладошкой левой руки по локтю, и Танк уже стоял на коленях, кряхтя от боли. Ударил бы он его резко и с силой – локоть бы без труда вылетел. Но он этого не хотел. Собравшихся было очень много, и это скорее бы лишь ожесточило толпу, чем заставило передумать и уйти.

– Уходите, или я сломаю ему руку, – заявил Ник, а жалостливое лицо Танка, смотревшее на них, было доказательством его серьезных намерений. Он снова надавил на локоть, заставив Танка кряхтеть. – Слышите, что говорю?

Вся толпа замерла в ожидании. Никто из них не знал, что теперь делать.

– Ладно, уходим, – раздалось позади замершей толпы. – Вернемся позже.

Бита, разгневанный очередным поражением, с грустью смотрел на Танка, скрученного и корчащегося от боли. Он уже собирался развернуться и уйти, как вдруг в глазах своего товарища увидел такую же злость, как и у себя, ту, в которой он пожертвует сломанной конечностью, но не простит его, если он ничего не сделает. Один раз он уже облажался и ничем не помог другу. Вторая его слабость будет уже непростительной, и тогда его лучший друг и вся их компания будут думать, что он трусливый кролик.

Развернувшись снова, он сжал кулак и кинулся на обидчика, пытаясь ударить его в лицо со всей силы. Удар для Ника был несложный, он с легкостью выставил блок и ребром той же руки ударил его по шее. Затем последовал удар коленом в корпус и завершающий удар стопы в коленный сгиб. Бита, ничего не понимая, что и как произошло, оказался лежащим на полу и стонущим от боли, которую он с детства не мог по-мужски переносить, хоть и выглядел барным вышибалой. На толпу это произвело взрывной эффект и, что хуже, сигнал к действиям. Теперь, когда их лидер был выпущен из цепких рук, они как будто сорвались с цепи и побежали, поднимая кулаки. Ник отбивался как мог, мы с Меиром ему помогали, но драться, как он, мы, к сожалению, не умели. Перевес сил и замкнутое пространство быстро дали о себе знать. Уже через пару минут мы с Меиром оказались на полу с заломленными руками. Ника же просто взяли числом, и, пока его держали за руки, Танк мстил ему за свой позор как только мог и сколько силы позволяли. Отпустили его лишь тогда, когда встревоженная толпа поняла, что еще несколько таких хлестких ударов их вожака – и на них повесят убийство, а этого никто не хотел. Танка оттащили к двери, едва удерживая втроем. Лицо Ника было не узнать, он едва дышал. Танк с Битой с лицами, полными злости, вытащили щенков из-под кровати, предварительно пнув нас с Меиром. Пушистых схватили за шкирки и с необъятной ненавистью вместе с остальными потащили вдоль по коридору.