Текст книги "Юный марафонец (СИ)"

Автор книги: Евгений Беляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Мастер спорта Василий Комков уверенно преодолевал тридцать пятый километр марафонской дистанции. Чувствовал он себя сравнительно неплохо и надеялся даже улучшить личный рекорд. Участвовавший в марафоне эфиопский бегун Бекосо уже солидно оторвался, и его, конечно, не догнать, но за второе место вполне можно будет поспорить. Оглянувшись, где там ближайшие преследователи, Василий выпучил глаза: буквально в двух шагах от него бежал какой-то мелкий шкет. Можно было бы подумать, что пацан просто из озорства выбежал на трассу марафона и пристроился к одному из лидеров, если бы не номер участника на майке. Номер, кстати, довольно большой, что прямо указывало на массовку. Это что же получается, вот это самое субтильное существо, на которое, казалось, дунь, и его ветром унесет, пробежало уже больше тридцати километров с хорошей скоростью и ничуть не выдохлось?! Здравый смысл не позволял в это поверить. Комкову вдруг захотелось дотронуться до мальчугана, чтобы увериться, что он – не галлюцинация.

– Пацан, ты откуда взялся?.. – разнервничавшийся Василий даже сбился с ноги.

– Дядь, да ты беги, не оглядывайся. Я из подмосковного СДЮШОРа, а здесь в марафоне участвую. Тут же всех желающих допускают.

Допускают, конечно. Только по умолчанию предполагается, что все эти слабо подготовленные желающие будут передвигаться трусцой всю дистанцию, соперничая исключительно с такими же, как они, и хорошо еще, если вообще добредут до финиша. В СДЮШОР, конечно, могут готовить и профессиональных бегунов, которым вполне по силам побороться за первенство, но не в таком же сопливом возрасте?! Юный сдюшоровец, однако, выглядел куда свежее самого Комлева и не то что сходить с дистанции, но даже сбавлять явно не собирался.

Таким тандемом они пробежали километра три. Виталик откровенно наслаждался произведенным эффектом и был не прочь еще поболтать, но его сопернику, похоже, было явно не до этого. Он измотался и начал сбавлять темп. Береснева это явно не устраивало, и он немного ускорился, легко оторвавшись от взрослого. Впереди, правда далеко, маячила всего лишь одна спина, но почему бы и не попробовать достать?

Айеле Бекосо бежал к финишу, не оглядываясь. Серьезных соперников у него здесь не было, российские бегуны все давно отстали, осталось преодолеть какой-то километр, и вот она, победа. Правда, последние несколько минут его сопровождал какой-то непонятный удивленный, все нарастающий гул. Удивлялись зрители явно не его лидерству, но тогда чему же?

Нежданная разгадка пришла, когда Бекосо выбежал на стадион, чтобы проделать по нему последний круг до финиша. Практически сразу же за ним на стадионе показался мальчишка, сразу же отклонившийся в сторону и начавший обходить эфиопа по ближней к трибунам дорожке. Столь дерзкого вызова Айеле стерпеть не мог и постарался ускориться, но, увы, настоящего рывка не получилось, силы уже были на исходе. Мальчуган, отнюдь не выглядевший уставшим, обошел знаменитого бегуна, словно стоячего, и финишировал первым с солидным отрывом. Зрители на трибунах на минуту замерли, как будто не веря собственным глазам, и затем разразились бурными приветственными криками.

Ошалевший Ремезов поспешил на беговую дорожку к своему воспитаннику. Не имея возможности следить за прохождением Виталика по всей трассе, он наблюдал его примерно на середине дистанции, после чего отправился к стадиону. Юный Береснев выглядел там достаточно свежо, и Валерий Артемьевич обоснованно надеялся, что тот финиширует, да, но не впереди же всех?!

– Виталик, ты хоть представляешь, что сотворил?! Ты пробежал марафон за 2:12.56!! Это норма мастера спорта международного класса!!!

– Ну так и что? – Береснев был упоен собственной победой и искренне не понимал, чего это тренер хватается за голову.

– Так не поверят же! Потому что такого просто не может быть в природе! Сочтут или мистификацией, или мухлежом, да мало ли что еще придумают. Вон, к нам уже организаторы идут, сейчас начнется!..

Организаторы фестиваля бега действительно были уверены, что мальчишка каким-то образом срезал большую часть дистанции. Ремезов посоветовал им сперва просмотреть видеозаписи со всех контрольных точек, а потом уж обвинять. Длительный просмотр обескуражил всех злопыхателей. Береснев засветился везде, где должен был, и вне трассы никто его не видел. Тут же взамен всплыла версия о каком-то супердопинге, разработанном в каких-то секретных лабораториях, который решили испытать на воспитанниках подмосковной СДЮШОР. У Виталика взяли все необходимые анализы и зловеще пообещали, что сейчас его, конечно, наградят, но если что, награду придется вернуть, а наставник юного чемпиона будет уволен с волчьим билетом, ну и, конечно, чтобы они были готовы к вызову в Москву на дополнительные исследования.

– Вот видишь, что ты наделал! – выговаривал Ремезов Виталику на обратной дороге в Ерино. – Теперь тебя точно в покое не оставят, будут все лето гонять по врачам!

– А что, мне надо было в полсилы бежать? – огрызался разобиженный Береснев. – Я же видел, что все эти дядьки к концу просто выдохлись, обойти их было плевым делом. Все же видели, что я победил честно, а эти вопят, что я просто неразоблаченный мошенник!

– «Эти», к твоему сведению, крупные функционеры Российской федерации легкой атлетики. В их силах не допускать тебя ни к каким соревнованиям. И учти, они ведь и сами боятся. Твоя победа здесь на весь мир прогремит, тебя ж приглашать будут отовсюду, просто чтобы поглядеть на этакое чудо-юдо, а ну как потом за границей тебя и разоблачат? Это ж какой удар по престижу отечественного спорта и по ним лично, раз они этого не смогли предотвратить! Тут поневоле на воду дуть станешь! Короче, Виталек, огреб ты себе большущие проблемы на заднее место!

– Ай, в первый раз, что ли! – оптимистично ухмыльнулся Береснев.

Глава 8.

Физиологический феномен.

Молодого генетика, кандидата наук Андрея Васютина внезапно вызвал его шеф, начальник лаборатории спортивной медицины Георгий Поздняков.

– Георгий Васильевич, что за спешка? – вопросил Васютин, входя в начальственный кабинет.

– Подвернулись внеплановые исследования по вашему профилю, – промолвил Поздняков. – Обещают хорошее финансирование, дело очень важное, но конфиденциальное. Вы ведь у нас занимаетесь проблемами генетического допинга?

– Чисто теоретически, Георгий Васильевич. Вы ведь знаете, с практическими результатами у нас пока дело швах...

– Вот, а кто-то в это время, похоже, нас обогнал!

Андрей заинтересованно уставился на начальника:

– И что, есть обоснованные подозрения?

– Да, взгляните вот на результаты майского марафона. Обратите внимание на год рождения победителя.

Васютин вчитался и выпучил глаза:

– Тринадцатилетка выиграл марафон?!.. Георгий Васильевич, это какой-то фейк!

– Уверяю вас, абсолютно проверенная информация. В федерации легкой атлетики все на ушах стоят. Мальчишка действительно преодолел всю дистанцию до последнего метра. Его, конечно, тут же проверили на все возможные виды допинга, на всякий случай отослали пробы в самые надежные зарубежные лаборатории, но, представьте себе, ничего не нашли! Мальчик чист как стеклышко.

– А если какая-нибудь новая разработка?

– Если в России, то мимо нас она бы не прошла. Если за рубежом, то кому придет в голову делиться ей с чужой спортшколой и тем самым преждевременно ее засвечивать? Да и я плохо представляю химический допинг, который мог бы помочь НАСТОЛЬКО улучить результаты. Нет, химию можно исключить. Сейчас за ребенка плотно взялись физиологи и уже кое-что интересное нарыли. Это именно их предположения, что дело тут как раз по вашей части. Вам надо сделать мальчику генетический анализ и выявить, откуда здесь, образно говоря, ноги растут. И да, желательно, чтобы результаты ваших исследований до поры до времени не просочились за пределы института, а не то и престиж отечественного спорта пострадать может, да и хрупкую детскую психику испытуемого тоже стоит пощадить.

– На самого вундеркинда взглянуть можно будет?

– Ну, разумеется. Вам выпишут пропуск в лабораторию.

На следующий день с вышеозначенным пропуском Васенин проник туда, где исследовали физиологическое состояние членов сборных команд России, никак не ниже. Знакомство с генералами спортивной медицины, конечно, льстило молодому ученому, но еще больше грела душу возможность прикоснуться к настоящей тайне. Отыскав медика, курирующего обследование Виталия Береснева, он попросил ввести себя в курс дела.

– Мальчика мы исследуем уже неделю с санкции Федерации легкой атлетики и Национального олимпийского комитета, – промолвил медик. – Было подозрение на допинг, сами понимаете... Задачей обследования было выявить изменение функционального состояния ребенка с течением времени при нагрузках разной интенсивности. Если то, что он показал на марафоне, это временный всплеск под влиянием каких-то веществ, то по мере их вывода из организма свои результаты он повторить не сможет.

– Ну и как, повторил?

– Прямо тютелька в тютельку! – хмыкнул медик. – Представьте себе, никакого функционального спада, уровень гемоглобина держится на постоянном уровне, что исключает кровяной допинг. То есть феноменальный результат – целиком следствие особенностей самого организма юного спортсмена. Вопрос в том, как такой организм сумел развиться.

– И это заставило вас предположить наличие генетического допинга?

– Ну, по крайней мере, присутствие некой полезной мутации, невероятно поднимающей выносливость.

– На сколько, примерно, процентов?

– Знаете ли, даже сложно оценить. Дети этого возраста марафон вообще не бегают. Просто не способны столько пробежать без остановки. Пубертатный период, бурный рост тела, сеть кровеносных сосудов растет медленнее, чем прирастают мышцы, короче, быстрая утомляемость гарантирована.

– А у Береснева это не так?

– Береснев заметно отстает в росте от сверстников, ну, не карлик, конечно, но близко к нижней границе физиологической нормы, и с мышечной массой у него тоже не очень. Он, скажем так, внешне похож на индийского йога, какими их обычно изображают, при этом йогой никогда не занимался. А его функциональные возможности при беге... Вот скажите, когда вы бежите хотя бы трусцой, ваш пульс повышается?

– Ну, наверное...

– А вот у него нет! Мы заставили его бежать с той самой скоростью, с какой он преодолел марафонскую дистанцию, и хотели выяснить, насколько его хватит. Представьте себе, он не выдохся совсем! Пульс все время оставался на постоянном уровне, объем выдыхаемого воздуха не возрастал, закисления мышц не отмечалось. То есть организм мальчика, при условии поступления необходимых питательных веществ, может функционировать в подобном режиме без остановки неопределенно долгое время... ну, конечно, с учетом необходимости сна и естественных физиологических отправлений.

– И сколько бы он так смог пробежать?

– Километров сто – точно. А вот когда мы вынуждали его увеличивать скорость, тут у него и пульс учащался, и дыхание, и все признаки усталости быстро появлялись, короче, мальчик быстро выдыхался. Спринтер из него никакой, а вот марафонец – просто феноменальный, раз уж рабочая скорость его организма позволяет выходить на этой дистанции из двух часов тринадцати секунд.

– Когда-то, помнится, Валерий Куц мечтал сделать бег нормальным физиологическим состоянием...

– Мечтал, да, но ведь так и не сделал. А этот мальчуган, может, и не мечтал ни о чем таком, но осуществил уже одним фактом своего существования. Ну, или кто-то посредством него осуществил свою мечту. Нам всем жутко любопытно узнать, что за мутация такая могла привести к столь поразительному результату и случилась ли она самопроизвольно.

– Будем выяснять. А вот скажите, его рабочая скорость – она постоянна?

– Не могу сказать, для этого надо наблюдать развитие ребенка на протяжении длительного времени. Впрочем, здесь ведь присутствует его тренер, может, он что подскажет.

Ремезов действительно сопровождал в лаборатории своего ученика. Узнав, что ученые интересуются прежними результатами Береснева, он замялся:

– Ну, я ведь только год работаю с этим мальчиком... Про марафон сказать ничего не могу, раньше Виталий эту дистанцию не бегал, но его результаты на полутора километрах за прошедший год выросли очень сильно, примерно на полминуты.

Ученые переглянулись.

– Я так понимаю, если подобная динамика сохранится, то в четырнадцать лет ваш подопечный сможет посягнуть на высшее мировое достижение в марафоне, – промолвил медик, – а ведь он и дальше будет расти...

– Хотите сказать, что он тогда с лучшими марафонцами планеты будет разбираться, как с младенцами? – уточнил Ремезов.

– Да, и стайерам тоже несдобровать. И это будет скандал мирового масштаба. Когда представитель Homo sapiens настолько превосходит всех своих собратьев, поневоле возникают сомнения, а человек ли он вообще? А может, киборг какой?

– Ну, принадлежность к человеческому виду можно доказать, проведя тщательный генетический анализ, – оптимистично промолвил Васютин. – Я, собственно, здесь как раз за этим.

– Да исследуйте, конечно, – устало махнул рукой Ремезов. – Только, пожалуйста, не слишком мучайте парня...

– Да что вы, мне и нужна-то всего порция его крови, а все остальное я сделаю в своей лаборатории. Можно, кстати, взглянуть на мальчика?

– А почему нет. Вон он там сидит, отдыхает...

Виталик, одетый в одни плавочки, усевшись на пол и подтянув к себе коленки, утомленно привалился спиной к стене. Устал он, надо сказать, не столько физически, сколько морально. Вот попробуйте сами часами в одном темпе бежать по опостылевшей беговой дорожке, да еще будучи увешаны датчиками и с пластмассовым намордником на лице, фиксирующим объем выдыхаемого воздуха! Иное дело – бег по шоссе, там хоть пейзажи постоянно меняются!

Андрей, наконец, своими глазами узрел феноменального юного бегуна. Тощий такой мальчишечка, и тринадцати лет никак не дашь, плечи узкие, ручки – палочки, на боках ребра видны, живот впалый, на ногах хоть какие-то мускулы есть, но тоже ни капли лишнего жира. В «сложенном» состоянии пацан сильно напоминал кузнечика. И вот этот-то ходячий скелетик запросто обошел лучших отечественных марафонцев?! Нет, эту загадку надо было разгадать непременно и как можно быстрее!

– Ну, здравствуй, Виталик!

Мальчуган, не делая попытки встать, поднял глаза на подошедшего.

– Здравствуйте... А вы кто?

– Андрей Николаевич, генетик, будем знакомы. Видишь ли, всех так поразил твой результат на марафоне, что люди просто не успокоятся, пока не определят его причину. Никакого допинга, как уже выяснилось, ты не принимал, объяснение остается одно...

– Я мутант, да?..

– Знаешь, если уж на то пошло, мы все здесь мутанты. Практически у каждого найдется несколько генов, которых не было у его отца с матерью. Разница лишь в том, что у большинства эти гены патогенны и рецессивны, то есть внешне никак не проявляются, а кому-то везет, и он из-за мутации приобретает некое новое полезное качество. Вот и надо выяснить, что именно приобрел ты.

– Ага. А как выяснять будете?

– Проведу генетический анализ в лаборатории. От тебя мне нужно только немного крови из вены.

Ну, Виталик каких уже только анализов ни сдавал, поэтому известие, что опять придется сдавать кровь, пусть даже и из вены, его ничуть не напугало. Сделали бы эти ученые, наконец, все и отпустили его отсюда побыстрее... За неделю обитания в Москве он уже начал тосковать по родной спортшколе. Со вздохом поднявшись на ноги, он выказал готовность делать, что прикажут:

– Ну, берите...

Улыбнувшись, Васютин осторожно приобнял его за плечико и повел в процедурный кабинет.

Глава 9.

Синдром Береснева.

Пробирку с кровью юного марафонца Васютин доставил в свою лабораторию бережно, как настоящую драгоценность. Какие, интересно, открытия она ему сулит? Следы каких поразительных мутаций в себе содержит?

К счастью, геном человека уже полностью расшифрован, и можно развернуть в компьютере полный перечень генов как карту, с указанием их места в конкретной хромосоме, и потом сравнивать исследуемый образец с имеющимся шаблоном поэлементно. Да, но поди сравни миллионы элементов, когда подходящих шаблонов мало, далеко не все аллели каждого гена известны или, тем паче, должным образом описаны, да к тому же еще в хромосомах присутствуют блуждающие гены, встраивающиеся в ДНК в произвольных местах и уже одним этим меняющие всю картину синтеза белков клетки. Как отличись, наконец, мутации, имеющие реальное влияние на функционирование организма, от всякого мусора, никак себя не проявляющего?

Андрей резонно решил, что вряд ли весь тот комплекс физиологических изменений, превративших юного Береснева в супербегуна, мог быть спровоцирован одним-единственным геном. Их явно несколько, и они должны между собой взаимодействовать. Как бы определить, что именно должно войти в этот набор?

Васютин попытался припомнить, кого именно напоминал ему Виталик. Пожалуй, больше всего кенийских и эфиопских бегунов – прирожденных мастеров бега на длинные дистанции. Да, они там все такие же поджарые, если не сказать худые, а многие и ростом не вышли в отличие от соседей нилотов. Да, в той же Эфиопии хронический голод – обычное явление, но в недокорме ли все дело? Стоп, где-то он читал, что проживающие там племена обладают некой физиологической особенностью, существенно повышающей беговую выносливость ее обладателей. Наверное, можно плясать именно от этой печки.

Стоило больших хлопот связаться с зарубежными научными учреждениями, занимающимися генетическими исследованиями, и раздобыть у них расшифровку генотипа восточно-африканских бегунов на длинные дистанции. Впрочем, слух о тринадцатилетнем российском мальчугане, выигравшем марафон, дошел уже и туда, контрагенты догадывались, зачем их московскому коллеге понадобилась такая информация, и готовы были ее предоставить в обмен на обещание поделиться результатами исследований.

Заполучив, наконец, вожделенные генетические карты и проделав операцию дешифровки генома Виталия Береснева, Васютин запустил программу сопоставления генов. Совпадения в интересующих местах стали проявляться сразу. Когда работа программы завершилась, Андрей оценил общую картину. Каких-то совершенно эксклюзивных, никогда не встречавшихся у людей генов не зафиксировано, но все ценное, так или иначе работающее на повышение беговой выносливости, в геноме мальчика присутствует. Заметно, что некоторые гены поменяли свои места в хромосомах, сбившись в компактные блоки. Это что, свидетельство их искусственного внедрения или особенности какой-то узкой популяции – носительницы тех самых качеств, которые столь ярко проявились в юном Бересневе? Так что, у этого мальчика есть африканская кровь? Да нет, непохоже, кроме вот этого конкретного набора специализированных генов, ничего больше африканского в геноме Виталия нет. Так что же, эта популяция каким-то образом возникла в самой России? Где? Почему до Береснева не было никаких сообщений о гениальных российских бегунах, способных соперничать с теми же кенийцами? Такой изумительный набор генов не мог образоваться одним махом, вероятность одновременного появления такого количества мутаций настолько исчезающе мала, что эту гипотезу можно отбросить сразу. Нет, сие совершенство либо есть венец многовекового отбора, либо плод какой-то медицинской манипуляции, знать бы еще какой. Как бы то ни было, выявленное сочетание генов было достойно того, чтобы получить собственное наименование. Не мудрствуя лукаво, Васютин назвал его синдромом Береснева.

О результатах исследования Васютин первым делом проинформировал Позднякова.

– Значит, синдром Береснева... – протянул шеф. – Замечательно, Андрей Николаевич, просто замечательно! Вполне тянет на докторскую диссертацию. Вот только заказчикам нашим, боюсь, этого будет недостаточно. Им наверняка захочется узнать причины возникновения данного сочетания генов. Это природа так пошутила, или сие есть нечто искусственное. В Международной федерации легкой атлетики, разумеется, уже осведомлены о результатах нашего юного марафонца и, насколько мне известно, готовы смириться с участием сего феномена в официальных соревнованиях, если он такой один. Ну, мало ли какие спортивные гении нарождаются! Некоторые и по три Олимпиады подряд выигрывали. Виталик этот года через три тоже сможет выйти на международную спортивную арену, завоюет там, конечно, кучу титулов, перепишет все рекорды на длинных дистанциях, но рано или поздно уйдет и даст дорогу другим атлетам. А вот если производство таких виталиков станет отлаженной технологией и у нас их начнут печь как блины, тогда совсем иное дело! Это же будет смерть спорта в его современном понимании, торжество биотехнологий над силой духа. Кого тогда завлечешь заниматься спортом, если все определяется исключительно генами, искусственно вживленными еще при зачатии? Наверняка начнется кампания против генетического допинга, как сейчас ведется против допинга химического, а стоит открыть этот ящик Пандоры, как уже трудно будет остановиться. Вот поди докажи, что этот свой ген ты от родителей получил, а не, допустим, в результате каких-то манипуляций при экстракорпоральном оплодотворении? А как отслеживать, кого и каким образом зачали, если это медицинская тайна и родители не желают ей добровольно делиться, тем паче со спортивными чиновниками? Да и если отстранять всех искусственно зачатых от участия в спортивных соревнованиях – не нарушение ли это прав человека? Короче, работу эту надо довести до конца: либо доказать природное происхождение открытого вами синдрома, либо выяснить, кто и как его создал и почему в тайне. Для спортивных интересов нашей страны, конечно, предпочтительнее было бы первое.

– Мальчик, насколько я знаю, родом из Красноярска, – промолвил Васютин. – Чтобы выяснить всего его родственные связи, надо провести исследование на месте, а добираться туда далеко и не дешево...

– Ну, о чем разговор, Андрей Николаевич! Конечно же, командировку вам оплатят и все необходимые перелеты тоже. Заказчики у нас на сей раз богатые и очень заинтересованные в результате, то есть обеспечат какой хотите поддержкой, даже во взаимоотношениях с властями. Дело государственной важности, сами понимаете!

Возразить на это было нечего, и уже на следующей неделе Васютин вылетел в Красноярск. Узнать адрес и номер домашнего телефона родителей Виталика труда не составило, и молодой генетик позвонил старшему Бересневу, в самых ярких красках расписал успехи его сына и напросился на встречу. В конце концов, если потребуется брать у родственников биоматериал на анализ, то лучше проделать это в домашних условиях, а не таскать их по медучреждениям.

Семейство Бересневых оказалось гостеприимным и учтивым. С интересом разглядывая висящие на стенах охотничьи трофеи отца Виталика, Андрей искренне восхитился:

– А красиво у вас здесь... А репортеры вас пока не донимают?

– Да как же, заявлялись уже, – усмехнулся Дмитрий. – Еще до вас трое приходило. Все интересовались, как мы вырастили чемпиона. Ну, как вырастили: ежедневные пробежки по утрам, походы в тайгу, лыжи зимой... никаких, короче, особых методик.

– Ну, я-то не журналист, я ученый, – промолвил Васюнин. – Основная причина спортивных успехов вашего сына – в наличествующем у него уникальном сочетании генов, словно специально заточенном для повышении выносливости в длительном беге. Именно мне удалось обнаружить этот феномен, и, уж извините, я назвал его синдромом Береснева. Скажите, у вас или у вашей супруги в роду это никак не проявлялось? Ну, способность долго бежать, не уставая? Помимо Виталика, другие дети у вас есть?

– Синдром Береснева, говорите... – протянул Дмитрий. – А вы знаете, что Виталик нам не родной сын? Его мать погибла в авиакатастрофе, где мы с ним чудом уцелели, мне пришлось спасать этого мальца, ему едва семь лет тогда было, привязался к нему, конечно, ну, и решил усыновить.

– Не родной, значит... – потер лоб Андрей. Задача существенно усложнялась, но не отступать же перед возникшими трудностями. – Но вы же, когда усыновляли мальчика, наверняка навели справки о его матери? И кто его отец?

– Навел, разумеется, – сказал Дмитрий. – Мать его я ведь и сам видел, в одном же самолете летели. Ну, мать одиночка, ни в каких антиобщественных проявлениях замечена не была, работала бухгалтером, близких родственников не имела, поэтому на ребенка никто и не претендовал. А кто его отец – неясно совершенно. В свидетельстве о рождении Виталика в соответствующей графе был прочерк, алиментов на него никто не платил. Других детей у этой женщины не было. Видимо, зачала от безысходности от какого-нибудь случайного кавалера. Будете искать?

– Буду, – вздохнул Васютин. – Гениальные спортсмены на дороге не валяются. У мальчика могут быть какие-нибудь родственники по линии матери или отца, пусть даже достаточно дальние, со схожим набором генов. Тогда они тоже должны неплохо проявлять себя в беге, даже если специально им не занимались.

– Ну, удачи вам! – промолвил Дмитрий. – А Виталик, действительно, и в семь лет был очень выносливым пацаном. Нам с ним тогда целую неделю пришлось сквозь глухую тайгу идти, а у него даже обуви подходящей не было, но шел ведь и не пищал!

– Да, уникальный мальчик, – согласился Андрей, раздумывая уже, где отыскать следы женщины, погибшей больше года тому назад.

Резонно решив, что причины авиакатастрофы наверняка расследовали, а значит, было заведено уголовное дело и трупы погибших обязательно исследовали медицинские эксперты, первым делом он направил свои стопы в местный следственный комитет. Васютин надеялся, что там могли сохраниться образцы тканей жертв авиакатастрофы, ну, хотя бы для посмертного опознания их родственниками, а если нет, то хотя бы какие-нибудь носильные вещи со впитавшейся кровью. В противном случае придется добиваться эксгумации трупа, а это такая морока!

В следственном комитете претензии молодого ученого поняли не сразу, но и поняв, особого желания идти навстречу сначала не выказали. Проходящая по тому делу в качестве жертвы авиакатастрофы гражданка Рокотова числилась опознанной, тело ее благополучно захоронили, образцы тканей, исследуемых медэкспертами, давно утилизировали, а связываться с эксгумацией, конечно же, никто не хотел. Пришлый генетик, однако, оказался настойчивым и к тому же действительно связанным с очень важными людьми в Москве. Он тут же оповестил кого надо, дело пошло по инстанциям, в результате в Красноярский следственный комитет позвонил некий высокий начальник и приказал во всем содействовать Васюнину Андрею Николаевичу. Делать нечего, пришлось зашевелиться. Где-то в хранилище вещественных доказательств отыскалась сумочка покойной, а в ней на некоторых из предметов отдельные не разрушенные клетки ее организма.

Заполучив в руки вожделенный генетический материал, Андрей немедленно отбыл в Москву. Исследовав ДНК Рокотовой в своей лаборатории, он выяснил, что эта женщина действительно приходилась матерью Виталику, но, увы, ни одним из тех генов, что определяли синдром Береснева, она не обладала. Следовательно, все дело в отце. Но где ж его искать-то?

Глава 10.

Непризнанный гений.

Единственным способом определить отца Виталика было проследить жизненный путь его матери. Васютин принялся наводить справки. При содействии заинтересованных лиц перед ним открылись архивы, и Андрей стал методично выискивать самые малейшие сведения, касавшиеся покойной Рокотовой. Заниматься следственной работой молодому генетику не слишком нравилось, но что ж тут поделаешь? У следственных органов нет оснований исследовать личную жизнь женщины, не совершившей никаких преступлений, да и не хотелось Васютину допускать посторонних людей к тайнам, которые могут открыться в результате его расследования.

Перелопатив массу документов, Андрей обнаружил, что Рокотова за свою жизнь немало поскиталась по стране, а вот замужем не была ни разу. Если Виталик – плод ее любви со случайным кавалером, то отыскать такого папашу будет потруднее, чем иголку в стогу сена. Но у Васютина почему-то была уверенность, что не все так безнадежно. В год зачатия мальчика женщина проживала в Красноярске, но в свой отпуск, во время которого предположительно и должно было произойти зачатие, зачем-то съездила в Новосибирск. Отдыхать? Чай, не курорт какой. Сибиряки, у которых достаточно денег, стараются в отпуск отправиться если уж и не за границу, то по крайней мере куда-нибудь поближе к Черному морю, а у кого денег мало, сидят по своим дачам. Иное дело, если тебе, допустим, приходится ложиться в клинику на операцию. Тут Новосибирск вполне подходит, хотя все же стоит выяснить, что там есть такого, чего нет в Красноярске. Андрей, конечно, подозревал искусственное зачатие, но это требовало подтверждения.

Васютин стал методично обзванивать все новосибирские клиники, интересуясь, не поступала ли к ним в то время пациентка Рокотова на предмет совершения операции экстракорпорального оплодотворения. Все ответы были как под копирку: нет, не поступала. Не добившись успеха на этом поприще, Андрей решил подойти к делу с другой стороны и позвонил в Красноярск Бересневым. К телефону подошел Дмитрий.

– Дмитрий Михайлович, очень нужна ваша помощь, – промолвил Васютин. – Когда вы рассказывали, как усыновляли Виталика, вы, помнится, упоминали каких-то дальних родственников его матери, которые не захотели брать ребенка. Вы с ними как-то контактировали, или все происходило через администрацию приюта?

– Ну, особо не контактировал, но оповестил, что намерен усыновить Виталика. На том все общение и закончилось. Но, во всяком случае, телефоны их у меня есть.

– Поделитесь, пожалуйста. Я надеюсь, что кто-либо из них был в курсе планов Рокотовой обзавестись ребенком и знает, при каких обстоятельствах она его зачала.