Текст книги "Меткий (СИ)"

Автор книги: Евгений Беляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

– А давайте, я вас прямо у выхода встречу! И сам потом проведу.

– Договорились.

Едва Метков вышел из вестибюля станции, как у него на шее повис радостно верещащий живой груз в три с половиной пуда весом.

– Ну, ты и вымахал... – прохрипел Всеволод, осторожно снимая с себя мальчика. – Еще немного, и сможешь взрослых девиц без всякого хвоста кадрить. Давай показывай, где эта твоя кафешка.

– Сейчас Садовое кольцо перейдем, а там уже близко, – пояснил Гена, срываясь с места и тут же притормаживая. В душе мальчика боролись два желания: побыстрее довести обожаемого старшего друга до пункта назначения, показав тем самым, какой он хороший проводник, и одновременно не удаляться от Всеволода ни на шаг, что оказалось весьма трудно исполнить, поскольку походка Гены была куда быстрее. Скача рядом с Метковым как разыгравшийся жеребенок, он не переставал болтать:

– Вообще-то это называется «Литературное кафе». Ну, там же дом литераторов рядом, ну, хозяева и надеялись, что к ним писатели будут постоянно захаживать. А вот фигушки! У писателей неподалеку свой ресторан есть, а кафе это так и стоит всегда полупустым... зато в нем всегда можно свободный столик найти!

Искомое кафе, как выяснилось, располагалось в подвале. Когда они спустились, к ним тут же подошел хозяин заведения, немедленно узнавший Меткова (что было ничуть не странно после всех его спортивных подвигов) и рассыпавшийся в любезностях. Похоже, появление знаменитости в своем заштатном кафе неудачливый предприниматель расценил как знак грядущего успеха. Клиентам тут же выделили столик в лучшем месте, к ним сразу подбежал официант.

– Ты, как понимаю, здесь уже бывал? – спросил Гену Всеволод. – Тогда наверняка знаешь, что здесь лучше заказывать.

– Тут пирожки хорошие, – промолвил мальчик. – А так, конечно, не фонтан, в Чикаго лучше кормят.

– Ладно, берем пирожки. А пить чего будешь?

– Их можно с чаем, а можно и соку взять, ну, персикового, например.

– Хорошо, будет тебе сок.

Метков сделал заказ, себе взяв еще и пива.

Пока Всеволод оценивал достоинства местной выпечки, Гена трещал без умолку, успев поведать старшему другу и обо всех своих амурных победах, и о школьных успехах.

– А со сверстниками ты там сошелся? – наконец, вклинился Метков в его излияния. – Бить не пытаются?

– Да задирался кое-кто... – хмыкнул Гена, – только насчет «бить», там с этим строго, все пытаются моральную обструкцию устроить. Да в гробу я видал этих тупиц!

– Что, все поголовно тупые? – улыбнулся Всеволод.

– Ага, – самодовольно подтвердил Гена, – по крайней мере, по сравнению со мной. Даже их ботаники меня ненавидят, поскольку с девчонками общаться не умеют. Если качкам всяким интеллекта не хватает, то этим – умения доходчиво изложить свои мысли. Хотя их там даже специально риторике обучают, хи-хи!

– Угу, понятно... Значит, только с подружками и удается поболтать о высоких материях?

– Да и с ними как-то не часто... – признался Гена. – Вот разве что с учителями иногда. Только они все воспитывать пытаются...

– А хочешь, познакомлю с парнем, который в уме тебе не уступит, хоть и младше на год? – закинул удочку Метков.

– А что, есть и такие? Ну-у, любопытно было бы поглядеть...

– Есть, как не быть. Его зовут Юлиан Спектор. Кстати, он тоже из наших, то бишь с улучшенным генотипом, так что с ним ты обо всем сможешь беседовать начистоту. Возможно, он тебе сперва очень нелюдимым покажется, но ты на это внимания не обращай. Это все из-за того, что он, бедняга, живет в изоляции от сверстников, ну, как очень ценный кадр, с которым не дай бог если что случится. Но он зато жутко много знает и беседовать может на любые темы.

Всеволод так расхваливал достоинства Юлиана, что Гена, наконец, проникся и выразил готовность ехать в гости хоть сейчас.

– Ну, сегодня, думаю, не выйдет, – охладил его пыл Метков, – нехорошо заявляться в гости без приглашения, а там о тебе покамест ничего не знают. Мне надо созвониться с родителями Юлика, все обговорить, дать им время подготовиться к встрече. Да и ехать туда далеко, это ж загородный поселок. Завтра ты свободен?

– Да не, меня завтра в цирк хотели вести, – вздохнул Гена. – А вот послезавтра... Тогда я точно буду свободен.

– Хорошо, договорились. Завтра я обговорю все с родителями Юлика и вечером тебе позвоню, а ты уж не забудь сообщить своим.

Они, возможно, еще долго бы беседовали, но владельцу кафе зачем-то пришла в голову мысль организовать для посетителей культурную программу. Метрах в пяти от столика, за который усадили Всеволода с Геной, нарисовался некий субчик с микрофоном в руках и запел. Пел он популярные шлягеры и даже особо не фальшивил, но уж больно громко это у него выходило. Обнаружив, что они друг друга больше не слышат, и убедившись, что им певца не перекричать, Метков и юный Самохин поспешили свернуть застолье, расплатившись, выбрались на улицу под моросящий дождик и потопали в сторону ближайшей станции метро.

– Ну, до завтра тогда, – распрощался Всеволод с Геной в вестибюле станции, уяснив по схеме, что ехать им отсюда в разные стороны. – Жди моего звонка.

– Ага, буду ждать. Даже если с тем парнем ничего не выйдет, вы все равно позвоните, тогда послезавтра просто встретимся где-нибудь и погуляем. Ну, короче, пока! – спешно свернув прощание, Гена метнулся к подходящему поезду, но перед тем как войти в вагон, еще раз обернулся и помахал рукой.

На следующее утро Метков проснулся в самом прекрасном настроении. Звонить Спектору-старшему он не спешил, все равно у того по утрам запарка, вот когда разгребет дела и будет пребывать в благодушном настроении, тут-то и стоит подкатиться к нему с советом, что негоже держать сына в полной изоляции от сверстников и что есть на примете вполне подходящая кандидатура в друзья Юлиану – приличный мальчик из семьи дипломатов, очень интеллектуальный, очень коммуникабельный и к тому же тоже с искусственно измененным генотипом, то есть должен все про Юлиана понимать и зря трепаться о нем не станет. Засев от нечего делать у телевизора и просматривая спортивные каналы (все же интересно, как там сейчас идут дела у бывших коллег), Всеволод и не заметил, как подошло время обеда. Налив себе тарелку наваристого борща, он лениво размышлял, пора уже связываться с Артуром Дионисиевичем или еще часок подождать... В этот момент тишину московской квартиры разорвал телефонный звонок.

«Кому там еще так не терпится?» Метков взял трубку.

– Алло.

– Сева, у нас тут... – голос Спектора-старшего звучал так, словно горло ему сжимали спазмы, – беда...

От жуткого подозрения у Всеволода потемнело в глазах.

– Юлик...?

– Да... Его... убили...

– Кто???!!! – Метков в ярости затряс ни в чем не повинную трубку. – Да я их!... Реанимацию делать пытались? Он же жизнестойкий, как я, его так просто не убьешь!

– Бесполезно... Ему... в голову попали... Сразу наповал... – в трубке послышались рыдания. – Ты приезжай... как можно скорее.

– В ваш особняк?

– Нет... Мы сейчас здесь, у Склифосовского... а Юлик... в морге...

Недоеденный борщ пришлось слить в унитаз. Никогда не служивший в армии Метков собрался, как по тревоге. К счастью, добираться до Склифа отсюда было не долго. Посеревший Артур с двумя охранниками встретил Всеволода у ворот больницы.

– Где это случилось? – вот первый вопрос, который задал Метков.

– Рядом со стоматологической клиникой, которая нас обслуживает. Сам же знаешь, мы в особняке таких специалистов не держим. С обычными юлькиными недугами домашние врачи прекрасно справлялись, но вчера вечером у него разболелся зуб... Пришлось поутру везти его в Москву... Тебя беспокоить не стали, все же внеплановый выезд, никто не догадывался, что за нами так плотно следят... – Артур безнадежно махнул рукой.

– Прямо у клиники подстерегли?

– Точно. Пока Юлику там рот осматривали, пока рентген делали, пока наркоз вводили, пока сверлили... Короче, у этих сволочей было достаточно времени, чтобы сориентироваться. И как только Юлик с парнями вышли из дверей, по ним тут же с чердака ближайшего дома... они как раз спускались с крыльца... Юлику первая же пуля прямо в голову... а парня, что его потом закрыть пытался, попали в спину, хорошо не насмерть, он сейчас тут в Склифе лежит...

– Вот гниды!... Стрелявшего поймали?

– Пока нет, но следователи там работают. Да черт с ним, это ж мелкая сошка, ну, схватят его когда-нибудь, если свои же раньше не пристрелят... Он и не знал, поди, в кого стреляет. Мне б до заказчика добраться, который нанял этого отморозка!

– Есть подозрения, кто это?

– Да тут и гадать нечего, Петриков это, которому я на бирже с помощью юлькиных прогнозов всю игру сломал! И ведь не на меня, сволочь, покусился, а на сына!!! Решил небось, что если меня первым кокнуть, Юлик с материнской помощью все равно семейный бизнес продолжит, стало быть, Васька этим ничего не добьется! А так одним выстрелом устранил первопричину своих неудач!

– Следователям ты об этом рассказал?

– Рассказал, да что толку! Между ним и киллером наверняка тьма посредников, и они сейчас все концы прячут в воду. И кое-кто из силовиков им в этом помогает. Понимаешь, Сева, не только у меня связи есть в этих структурах, у Петрикова тоже в верхах мохнатая лапа имеется! Устранят свидетелей, и в суде тогда ничего не докажешь...

– И что ж в таком случае ты делать собираешься?

– Мстить! – Артур с хрустом сжал кулаки. – Все свое состояние не пожалею, но этому гаду не жить! Законными путями мне до него не добраться, но вот ты, Сева, это сделать можешь! Всем известно, как ты хорошо стреляешь... Я знаю, Юлик считал тебя своим другом... единственным, других у него просто не было... Если он тебе еще дорог...

– Дорог, – ни секунды не помедлив, откликнулся Метков, – и его убийцу я в гроб загоню. Но мне потребуются помощники, в том числе, для слежки.

– Предоставлю в любом количестве, – промолвил Артур. – Жаль, моя охрана вся засвечена, но со стороны нанять не проблема. Как только сделаешь дело, мои партнеры из известной тебе конторы обеспечат твой выезд за границу. Ты со своими способностями где угодно сможешь пристроиться, разве что Турцию выбирать не советую.

– Я бы предпочел Соединенные Штаты, – сказал Метков, – у меня и виза туда еще открыта. Но не будет лм против контора?

– Не будет, – успокоил его Артур, – они мне с Юликом слишком многим обязаны... и кое-какие их секреты мне поэтому хорошо известны. Короче, их лояльность гарантирую.

– Тогда остальное – мои проблемы, – подвел итог Всеволод. – На поминки Юлика пригласишь?

– Приглашу, конечно... Поминки сразу после похорон. Отпевать будем на Ваганьковском. Там моя теща лежит... Будет семейное захоронение...

– Хорошо, там и обговорим все детали. А сейчас я пошел готовиться... До свиданья, Артур.

– До встречи, Сева...

...На третий после убийства день Метков стоял в кладбищенском храме буквально в двух шагах от гроба. Гроб был роскошным, из баснословно дорогого красного дерева, что растет лишь в африканских тропических лесах, но сделан явно не на подростка. Тощенький Юлиан казался в нем еще меньше, чем был при жизни. Перед прощанием над мальчиком поработали лучшие мастера макияжа, им даже удалось как-то скрыть пулевое отверстие во лбу. Не меньшее мастерство, наверно, потребовалось, чтобы прикрыть веками широко распахнутые в момент смерти глаза, но и после этого лицо мальчугана сохраняло выражение недоумения. «Умер раньше, чем понял, что произошло», – подумал Всеволод, – «хоть в этом повезло бедняге.»

Дождавшись своей очереди попрощаться, Метков приложился губами ко лбу усопшего, в последний окинул взглядом его бледное личико и отошел в сторону, чтобы посмотреть на прощавшихся. Мда, негусто... Почерневшая от горя мать, смурной Артур, какие-то тетки в черном... наверное, дальние родственницы, охранники, личные врачи, мужики с профессионально неприметной внешностью, похоже, из той самой конторы, которую консультировал покойный, и – никаких друзей-сверстников. Да их у него и быть никогда не могло. Лишь в углу церкви скромно притулился высокий мальчик со свечкой в руках. Да-а, Гена, не так ты должен был встретиться с Юлианом, ох, не так! Не успел познакомиться с ним живым, так погляди хотя бы на мертвого. Это, дружок, и тебе наука, как жестока бывает жизнь, и что не удастся всю ее пропорхать беззаботной бабочкой. Знаю, тяжело. Но ты сильный, ты выдержишь, мне-то еще тяжелее, мне-то Юлик был другом, и будь я тогда рядом с ним, наверное, почувствовал бы того снайпера, заслонил бы, спас... А теперь что? Теперь осталось лишь отомстить ублюдку, который из-за своих шкурных интересов готов вот так запросто организовать убийство мальчишки! Ничего, этот гад еще узнает, каково быть на прицеле у снайпера, и ты, Гена, да, именно ты мне в этом поможешь!

Глава 12.

Мститель.

Василий Фомич Петриков, разумеется, подозревал, что Спекторы постараются отомстить ему, не прибегая к помощи органов правопорядка, и потому заранее принял меры предосторожности. Он затворился в своем особняке за двойным кольцом охраны и даже придумал себе обострение гипертонии, чтобы получить законную возможность не выезжать на работу в офис и не посещать светские мероприятия. Сколько времени он рассчитывал там отсиживаться, бог весть, возможно, до тех пор, пока Дионисий, потеряв ключевого консультанта, а вместе с ним и возможность оказывать услуги спецслужбам, рассорится со своими покровителями, и его можно будет прижать с помощью собственной крыши. В любом случае, время работало на него, и Всеволоду с Дионисием не следовало медлить с решительными действиями.

Следящая за вражеским особняком агентура Спектора пока не находила уязвимых мест в системе его охраны. Высокий забор, поблизости ни одного дерева, в кроне которого мог бы скрыться снайпер, вообще ни одной точки обзора, с которой просматривался бы двор особняка или окна его первого этажа. Не с вертолета же по нему палить, в конце-то концов?! Да и вертолет охрана засечет заранее, и хозяева успеют скрыться во внутренних помещениях, а может, и в каком бункере, где их даже не всякой ракетой достанешь.

Проанализировав полученную информацию, Метков со Спектором решили, что в семействе Петриковых все же наличествует одно слабое звено – это их тринадцатилетняя дочь Елена. Родители старались ее всячески контролировать, но девица, тем не менее, росла весьма своенравной и ни в какую не желала сидеть в добровольном заточении. Ее поэтому приходилось время от времени вывозить в Москву, разумеется, на бронированном лимузине и в сопровождении немалой охраны, но там к ней, по крайней мере, можно было подобраться. Нет, у Дионисия и в мыслях не было в уплату за жизнь собственного ребенка отнять жизнь у чужого, но ведь девчонку можно взять в заложницы и довести до сведения папаши, что ей грозит опасность, тогда он волей-неволей сам вынужден будет вступить в игру...

– Может не прокатить, – отверг этот план Всеволод. – Если он действительно такой циник, как ты о нем говорил, у него хватит ума понять, что никто его сокровище убивать не собирается, а значит, можно сделать вид, что речь идет об обыкновенном киднеппинге, и обратиться за помощью в спецслужбы. При этом Петрикову даже не потребуется покидать свою крепость. А если при освобождении девчонки повяжут кого-нибудь из твоих людей, тебе, Дионисий, уже нипочем не отмазаться от обвинений в похищении ребенка, и даже твои покровители тут тебе не помогут. Так ты и себя подставишь, и врагу не отомстишь. Нет, надо, чтобы эта Лена сама сбежала от охраны, чтобы ей с точки зрения любящего папаши реально грозила опасность, но такая, для устранения которой посторонних привлекать не принято, ну, например, угроза преждевременной потери девственности...

Дионисий вытаращил глаза:

– Ты что, совратить ее предлагаешь? Пустые старания! Не скажу, что близко знаком с их семейством, но кое-какие справки все же навел. Так вот, по утверждениям ее одноклассников, это такая фифа и гордячка, что ни одного мальчишку к себе не подпускает, считает их не достойными ее царственной особы. А уж чтобы она сама за кем-то побежала...

– Может, оно и так, но есть у меня на примете один кадр... для девчонок совершенно неотразимый. Попробую задействовать его, других-то вариантов все равно не проглядывается. А ты реши пока, куда лучше выманить Петрикова, чтобы и охрана его мне помешать не смогла, и сам он не догадался, что все это подстроено ради него.

– Ну, попробуй...

С кладбища Всеволод уходил вместе с Геной. Вопреки своему характеру, мальчик был неразговорчив и выглядел понуро.

– А за что его... так?.. – наконец, решился спросить он.

– За слишком точные предсказания. Юлик разбирался в фондовом рынке лучше всех взрослых аналитиков, вместе взятых, консультировал отца, ну а тот в итоге чуть не разорил одного из своих конкурентов, Василия Петрикова, изрядную, надо сказать, сволочь. И вот этот негодяй, нет чтоб разбираться с отцом, решил устранить сына как первопричину всех своих бед.

– А его, убийцу этого, поймали?!

– Нет, и даже ловить не станут. И покровители у него в верхах хорошие, и улик прямых против него нет. В такой ситуации даже отец Юлика, а это далеко не последний человек в стране, ничего сделать не сможет, разве что... организовать ответное покушение.

Гена резко остановился и уставился на Всеволода покрасневшими от слез глазами, в которых прямо таки пылала жажда справедливости.

– И вы этого гада застрелите, да?

– Если подвернется удобный случай. Но видишь ли в чем дело, этот тип очень осторожен и из своего особняка носа не кажет. Вот если бы выманить его оттуда...

– Пригласить на дипломатический прием, – тут же предложил Гена. – Папаша, если надо, сорганизует.

– Во-первых, вряд ли клюнет, раньше ему таких приглашений наверняка не поступало, а во-вторых, не будем подставлять твоего отца. У меня есть план получше.

– Да?

– Дело в том, что у этого Петрикова есть дочь, барышня твоего возраста. Он, насколько мне известно, души в ней не чает и отваживает всех потенциальных кавалеров. Но она – девчонка своенравная и может папашу не послушаться, ежели кем-то всерьез увлечется...

– Я понял, – закивал головой Гена, – мне надо ее охмурить и выманить на свидание. А он тогда за ней примчится, да?

– Да, как родители тех чикагских девчонок, которых ты с ума сводил. И охраны с собой много брать не станет, чтобы в случае чего те не стали свидетелями вашего с ней непотребного поведения. Отцы взрослеющих дочерей, говорят, вообще очень нервно реагируют на подобные вещи. Настолько нервно, что забывают даже про инстинкт самосохранения.

– Тогда вы только скажите, куда мне ее пригласить гулять, а я уж не подведу!

– Хорошо. Сейчас мне надо ехать на поминки, но вечером я подберу какое-нибудь безлюдное местечко, подходящее и для романтической встречи, и для снайперской засады, и завтра утром тебе сообщу.

Еще пару лет назад, в разгар своей блестящей спортивной карьеры, Метков сошелся с энтузиастами снайперской стрельбы с дальних дистанций. Техника прицеливания там была настолько совершенной, настолько хорошо рассчитывалось ожидаемое отклонение пули в полете, что уникальные вычислительные способности Всеволода в данной ситуации особого преимущества ему не давали, но он все же сумел таки удивить маститых снайперов, поражая мишени при стрельбе с рук, что считалось практически нереальным из-за мелких непроизвольных движений пальцев и запястий. Обычно стрельба велась с особой подставки. Тот опыт убедил Меткова, что при необходимости в цель можно попасть и с километрового расстояния, была бы хорошая винтовка. Где раздобыть такую винтовку, он знал, а партнеры Артура Спектора из спецслужб посодействовали ему в ее приобретении.

Заполучив в руки вожделенное оружие, Всеволод принялся подыскивать место для засады. Выбор его пал на Останкинский парк. Дело в том, что именно здесь, в Шереметьевском дворце, во время осенних каникул собирались провести бал для богатых детишек, и агенты Спектора-старшего донесли, что Елена Петрикова тоже значится среди его участниц. Внедрить на мероприятие Гену Самохвалова, сына высокопоставленного дипломата, можно было без особых проблем.

Обойдя дальние закоулки парка, Метков решил, что для влюбленных детишек больше всего подойдет лавочка на полуострове паркового пруда. Сей уголок даже в хмурые ноябрьские дни смотрелся не слишком уныло, выглядел достаточно обихоженным, при этом после прекращения работы местных аттракционов в окрестностях пруда стало малолюдно – идеальная обстановка для свидания. Рядом есть асфальтированная дорога, по которой может подкатить автомобиль. Охранники Василия Фомича, конечно, могут предварительно осмотреть берег и рядом стоящие павильоны, но вряд ли последуют за шефом на сам полуостров – на нем не спрячешься и все подходы к нему прекрасно просматриваются. На противоположной стороне пруда достаточно мощных деревьев, но листва опала, и в их кронах тоже не скрыться. А вот что они вряд ли учтут – так это остов колеса обозрения у самой границы парка. Слишком далеко от места действия, почти не просматривается с берега, правда, виден с полуострова, но вот туда-то они и не полезут, чтобы не спугнуть парочку. Решено, здесь и устраиваем лежку.

Получив указание, Гена Самохвалов отправился озадачивать отца. Не слишком вдаваясь в вопрос, какая муха вдруг укусила любимого сыночка, а точнее, уже привыкнув, что тот и недели не может протерпеть без амурных похождений, Валентин Самохвалов отправился добывать для него приглашение на детский бал и, к собственному удивлению, разжился оным без особых проблем. О том, что за юного Самохвалова предварительно похлопотали люди, которым не принято отказывать, устроители бала предпочли не распространяться.

Разобравшись с маршрутом отхода от кольца обозрения: через забор на территорию ВВЦ, а там совсем рядом дорога, куда можно подогнать машину, – Метков не отказал себе в удовольствии проследить, как проводит свою часть операции его юный напарник, и подобрался поближе ко дворцу. Широкие окна первого этажа позволяли обозревать, что там происходит внутри, а за стволом могучей лиственницы, что росла с тыльной стороны дворца, вполне можно было укрыться.

А посмотреть там было что: Гена Самохвалов даже без павлиньих перьев сумел так нарядиться, что оказался самым ярким мальчиком на балу. Девчонки бегали за ним табуном, он с высоты своего положения милостиво обращал внимание то на одну, то на другую из них, возбуждая все больший ажиотаж вокруг своей персоны. Леночка Петрикова тоже была хороша. Некоторое время ей с успехом удавалось симулировать поведение пресыщенной аристократки, но долго игнорировать необычного мальчика она тоже не могла. Тем паче, что скоро всем в зале стало ясно, что та девочка, с которой Гена провел очередной танец (а танцевал он мастерски!), немедленно оказывается в центре всеобщего внимания. Плод дозрел и готов был упасть в руки. В итоге, когда юный Самохвалов, как бы ненароком оказавшись рядом с Петриковой, пригласил ее на вальс, она не смогла отказаться. Дальше все уже было делом техники: за какие-то пять минут голубки успели познакомиться, нежно поворковать (непонятно, правда, о чем, но по окончании танца Гена уже что-то шептал Леночке на ушко) и решили не расставаться – уселись отдыхать на соседних стульях и следующий танец тоже провели вместе. Разочарованные конкурентки отправились искать себе других кавалеров. Охранники Петриковой, также присутствующие в зале, вели себя деликатно и старались не приближаться к милующейся парочке.

Всеволод понял, что процесс охмурения приближается к своей кульминации и скоро должно последовать предложение продолжить общение в более интимной обстановке. Правда, оставался вопрос, удастся ли этим двоим хоть ненадолго провести бдительную охрану. Так, парочка покинула зал... Будут продолжать обжиматься в уголке или уже готовятся к побегу? Пока они вместе, их из-под наблюдения точно не выпустят, но вот если дама вдруг захочет в туалет, приставленные ее папашей охранники вряд ли рискнут последовать за ней. Хватит ли у нее ума незаметно выскользнуть оттуда, чтобы соединиться с кавалером? Гену-то предварительно познакомили с планом дворца, он знает, как лучше всего оттуда смыться, не привлекая лишнего внимания.

Стоп: из задней двери дворца показались две худенькие фигурки... Бегут в направлении аллеи, что ведет к пруду. Охранников пока не видно, похоже, еще не обнаружили побега подопечной. У молодежи есть выигрыш во времени, значит, свиданию быть и надо поспешать на свою лежку.

Когда Метков занял подготовленную позицию на колесе обозрения, подростки уже вовсю целовались на скамейке на том самом полуострове. Петриковские бугаи опоздали еще минут на пятнадцать, видать, не сразу сообразили, куда надо бежать. Поведение юных влюбленных им явно не слишком понравилось, но и помешать им они не рискнули. Похоже, слухи о буйном характере Леночки Петриковой не далеки от реальности. Так, один куда-то звонит по телефону... Вероятно, оповещает папашу. Что ж, силки расставлены, самое время появиться дичи... Гена беззаботно треплется о чем-то, тянет время. Интересно, надолго ли его хватит? Девчонка уже утратила всякую бдительность, не замечает ничего вокруг, с энтузиазмом внимает новоявленному поклоннику и явно готова на нечто большее. Ох, не хотелось бы сейчас оказаться в шкуре ее отца, даже и не зная, что того ждет!..

Приглушенный шум мотора на противоположном берегу пруда... Быстро же прибыл обеспокоенный папаша! Это ж с какой скоростью надо гнать, чтобы за какой-то час домчаться от загородного особняка до Останкина! Видать, охранники очень ярко расписали ему сложившуюся ситуацию. С колеса его пока не видно, мешают деревья, но можно предположить, чем он сейчас занят: оглядывается по сторонам, нет ли случайных свидетелей, затаившихся папарацци или еще какой опасности, внимательно присматривается к парочке...

Гена, между тем, вообще всякий страх потерял, он увлеченно обучает подружку французским поцелуям, шарит руками в неположенных местах и уже явно готов уложить ее на скамейку... Все, отцовское сердце не выдержало! Василий Фомич выходит из тени и решительно направляется к перешейку, ведущему на полуостров. Бежать обольстителю некуда, и при любых других обстоятельствах Гене сильно бы повезло, если бы он отделался надранными ушами... Но не сейчас. Всеволод, глядя в оптический прицел, хладнокровно целится мужчине в висок, точнее, чуть вперед по ходу его движения, как полагается при охоте на дичь. И вот нажат курок... Не дойдя пяти шагов до милующейся парочки, Петриков валится, как подкошенный. Заполошные крики охранников, пронзительный, внезапно обрывающийся девичий визг... Леночка падает в обморок. Жаль тебя, дурочка, но твой папаша сам во всем виноват, да и в твои годы пора уже иметь понятие, что не следует по первому хотению убегать незнамо куда, неведомо с кем. Ничего, у тебя еще мать жива, круглой сиротой не останешься, да и денег папашиных вам на жизнь хватит, вырастешь, найдешь себе супруга понадежнее, чем этот юный ловелас. А вот Юлик, которого приказал убить твой папаша, не вырастет уже никогда, пусть хоть душа его почувствует себя отомщенной.

Охранники мечутся вокруг пруда, не понимая, откуда прозвучал выстрел. Пора уходить. Юный Самохвалов уже успел смыться под шумок. Прощай, Гена, надеюсь, мы еще встретимся с тобой в Чикаго! Тебя, конечно, попытаются привлечь в свидетели, но сильно давить не посмеют: и отец немалая шишка, и Артур обещал надавить по своим каналам и в случае чего отмазать. Прощай, Артур, с тобой нам больше нельзя встречаться. Теперь нас связывает наша общая месть, но то, что ты в ней участвовал, должно остаться тайной. До свиданья, дорогие родители, ваш вечно занятой сын не слишком баловал вас встречами, все же плоховато было в Самаре с международными турнирами, но он еще надеется увидеть вас в США. Прощай, родная страна, уже сегодня нам суждено расстаться, меня уже ждут билет на международный авиарейс и паспорт с американской визой, и не знаю, вернусь ли я когда-нибудь сюда снова. И здравствуй, Америка, надеюсь, ты приютишь российского изгоя, а он уж еще сумеет тебе пригодиться!..