Текст книги "Идущий сквозь огонь (СИ)"

Автор книги: Евгений Беляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Наконец, вестроносец показался в дверях. На лице его читалось удовлетворение от хорошо выполненной работы, и он даже готов был поделиться своей радостью с этой суетливой репортерской толпой. Собравшиеся его благодушный настрой уловили, и первый был о проведенных им операциях.

– Все прошло отлично, – промолвил Проксан. – Сегодня двадцать шесть человек вернул к жизни, а всего за время поездки уже больше двухсот. Больше, к сожалению, не успеваю, на каждого пациента со всеми разговорами приходится тратить минут пятнадцать, хоть лечебный конвейер какой налаживай!

Исцеление смертельно больных тема, конечно, благодатная, но собравшимся хотелось и чего-нибудь погорячее, потому следующий вопрос касался того, как Проксану удалось выжить в раскаленной печи.

– С детства люблю огонь, – ответил вестроносец, – это моя родная стихия.

– То есть, вы в нем не сгораете?

– Более того, я сам и есть огонь!

– Это как?!

– Если хотите, могу показать. Только давайте отойдем подальше от здания, чтобы его не подпалить, и ко мне во время превращения ближе чем на десять метров не приближайтесь, а то мне не нужны лишние пациенты.

Журналисты послушались и выстроились во дворе полукругом на изрядном расстоянии от Проксана, настроив для съемки всю наличную аппаратуру, и не прогадали, поскольку их ждало крайне впечатляющее зрелище. Из тела Проксана во все стороны рванули языки пламени, и вскоре он превратился в огненный шар, в котором ничего уже больше не просматривалось, кроме бурлящей плазмы, затем внутри этого шара проявился темный силуэт, в который стала стягиваться плазма, и вот уже и пламени никакого нет, а на месте шара стоит мальчишка в новом, с иголочки, костюме.

– Одежда всегда сгорает. Приходится всякий раз заново создавать, – пояснил он.

– Фантастика... – протянул кто-то из собравшихся. – И как же вы намерены, эээ... распоряжаться этими своими феноменальными способностями? Вы ведь и кроме одежды могли бы, наверное, много чего создать?

– Мог бы, – не стал отрицать Проксан, – но нынешние конвейерные производства справляются с этим куда лучше, а чтобы создать что-то уникальное, надо предварительно знать, как оно должно быть устроено. Вот разрушать у нас, вестроносцев, получается куда как эффективнее. Но коль скоро другие вестроносцы отдали Землю под мое покровительство, я должен беречь ее ото всяких нежелательных катаклизмов и внешних вторжений. Короче, обращайтесь, если что. Пока я о планетарных проблемах почти ничего не знаю, поскольку еще мало где побывал. Могу только по примеру старших родственников продолжать исцелять людей, вот это у меня неплохо получается.

Журналисты жадно записывали его речь. Перспективы привлечь к земным делам неопытного еще юного бога были просто завораживающими, вот только на чью сторону он может стать в бесконечном конфликте интересов? Российские спецслужбы, вон, уже явно позаботились приставить к нему своего ментора (об истинном роде занятий Переверзева ни у кого из этих стреляных воробьев сомнений не было). Сможет ли теперь подобраться к нему кто-то со стороны? Больно уж велик куш, чтобы не попробовать.

Сенсационные съемки быстро разлетелись по информагентствам, редакциям и телеканалам, на их фоне прочие вопросы, что удалось задать Проксану, казались слишком частными и малозначащими. Скептики вмиг прикусили языки, и большинство дискуссий велось теперь на тему, что ждать человечеству от этого новоявленного бога. Религиозные фанатики всех мастей, впрочем, не сговариваясь, стали величать его не иначе как сатаной, пришедшим, чтобы совратить невинные души, но от них ничего иного и не ждали. Вот только где они, те боги, которым они столь ревностно служат? Невесть где, на каких-то небесах, к тому же давно никак себя не проявляли, а тут вот живой, вполне доступный для общения и много чего обещающий, надо только найти к нему правильный подход. Вот этим серьезные люди и собирались теперь заняться.

Проксан же, вернувшись из Перми в родной Среднекамск, предался тягостным раздумьям. Вот проехался он по десятку областей, столько времени на это потратил, а ведь даже и там наверняка повидал далеко не все, достойное внимания. Это ж сколько лет ему тогда потребуется, чтобы познакомиться со всей Землей? Да, лично у него времени впереди немерено, а у планеты? Откуда ему знать, какие именно процессы в своем развитии могут привести к глобальной катастрофе, которую ему надо будет предотвращать? Плюнуть на все, пусть, мол, события развиваются своим чередом, коли разумно вмешаться в них все равно не получится, и сосредоточиться на целительских практиках? Но даже в этом качестве он будет не в состоянии помочь всем страждущим! Одно дело пользовать небольшой город, ну, пусть даже с некоторым количеством приезжих, чем на протяжении последних тринадцати лет с успехом занимался Далин, и совсем другое – брать на себя ответственность за население всей планеты! Вот он исцелил пациентов в десятке хосписов, так и им недолго осталось полупустыми стоять. Смертельные болезни будут поражать все новых и новых людей, и чтобы с ними справиться, ему потребуется регулярно объезжать все те же заведения по кругу. А с остальными как тогда быть? Сколько еще таких хосписов на Земле?

Ничего так для себя и не решив, Проксан обратился к помощи более опытного собрата – Попрыгунчика, которого всегда можно было пригласить для консультаций. Сероволосый верритель ждать себя не заставил. Изложив ему свои соображения о крайней ограниченности собственных возможностей в деле исцеления землян, Проксан развел руками:

– Ну и что теперь прикажешь мне делать? Я же не могу разорваться на части, чтобы всюду поспеть?

– Ты-то лично не можешь, а вот твою вестру вполне можно разделить на отдельные потоки и направить ее хоть в сотню разных мест, – усмехнулся Попрыгунчик, – и все твои бессмертные родственники именно этим и занимались. Неужто Далин ничего не рассказывал тебе о восставленных вестроносцах?

– Рассказывал, что его отец этим занимался, когда создавал свой клан Живого огня. Сперва на Мейе, потом на своей новой планете. Но на Земле почему-то ни он, ни его дети этого не делали.

– Потому что и не собирались на ней обживаться. Одно дело обзавестись ребенком, чтобы его потом отсюда забрать, и совсем иное – основать постоянную колонию. Пока ты не родился, этой планетой никто серьезно не занимался, сам же знаешь. Разве что Адонаи одно время, но он как наплодил на ней своих потомков, так и не знал потом, как от них избавиться, когда они все основательно выродились, так что пришлось всех чохом топить.

– Да, но потом-то Далин тринадцать лет на ней прожил! Почему же и он не восставил здесь ни одного вестроносца?

– Потому что не хотел переходить тебе дорогу. Восставленные им вестроносцы навсегда остались бы его людьми, а не твоими. Но он же здесь править не собирался. Теперь это твоя планета, тебе и разбираться, как ею управлять. Могу только сказать, что никому еще не удалось с этим достойно справиться, не обзаведясь собственным кланом, ну, или хотя бы не контролируя часть уже существующего мощного клана.

– Но у тебя-то своего клана нет.

– А мне он и не нужен, – усмехнулся Попрыгунчик. – Я по природе своей вечный странник и ни в каком месте оседать не собираюсь, а в странствиях мне попутчики не больно-то и нужны. У тебя же здесь совсем другая ситуация.

– И где же мне этих будущих вестроносцев набирать? – осведомился Проксан.

– У тебя друзей что ли верных нет, которым ты можешь доверять?

– Друзья есть, но они же все из одного города!

– Когда вырастут – разъедутся по разным. А можешь и среди излеченных тобою будущих вестроносцев вербовать. Они-то уж точно тебе жизнью обязаны. Можешь и дополнительными бонусами ребят привлекать. Руи, например, всех желающих снабжал крыльями, и эта его крылатая гвардия даже самому Энэджету сумела раз существенно помешать. Можешь воспользоваться опытом предка или что-нибудь свое придумать. Главное, не затягивай с этим, а то и оглянуться не успеешь, как окажешься в окружении чужих агентов, которые будут только внешне тебе лояльны, а на самом деле станут отстаивать интересы своих настоящих хозяев.

– Спасибо за совет, – кивнул Проксан, – пожалуй, уже завтра этим и займусь.

Глава 5.

Наказание лучшего друга.

Проксан, твердо решивший закончить со школьным обучением, поскольку есть теперь дела поважнее, все же заглянул туда, чтобы повидаться со своими бывшими одноклассниками, и на этой встрече сделал им заманчивое предложение стать восставленными вестроносцами – его ближайшими помощниками и боевой гвардией. Ребята были сильно ошарашены. До сего момента их приятель никогда ни о чем подобном не рассказывал, хорошо известный им Далин тоже об этом молчал, что уж там говорить о наглядных примерах. Естественно, Проксана тут же завалили вопросами. Это что же, они тоже смогут разные вещи творить и людей вот так вот запросто исцелять? А, только чужие мысли читать, передавать другим людям свои и разрушать все с помощью вестры... И для этого, говоришь, еще какой-то жезл вестроносцев нужен? То есть, это палка такая, которая все может разнести и при этом обычным людям в руки не дается? Круто! А исцелять все же никак нельзя?

– Можно, – ответил на последний вопрос Проксан, – но только с помощью моей крови. В ней же живой огонь, он сам по себе может почти все исправить, опухоль любую ликвидировать так запросто. Беда только в том, что не для каждого человека это лекарство пригодно, кого-то исцелит, а кого-то и насмерть отравит. И вот способности различать, для кого оно яд, а для кого панацея, я вам тоже передам вместе с клановым перстнем. Вот таким, – продемонстрировал он предмет, украшающий его собственный палец. – Он и для вас самих будет весьма полезен. От немедленной травматической смерти не спасет, но в случае тяжких повреждений силы поддержит, пока не поспеет помощь, сильно ускорит регенерацию пострадавших тканей, защитит от последствий радиоактивного облучения, от любых органических ядов, да и с инфекциями запросто справится. Но раз его надев, вы так запросто от него уже не избавитесь. Даже если снимете с пальца, он все равно будет на вас влиять, и никто, присвоивший его против вашей воли, не сможет его силой воспользоваться. Вы можете только добровольно передать его другому человеку, вместе со всеми способностями вестроносца, и не факт, что после этого ваш собственный организм, привыкший к постоянной подпидке вестрой, не даст сбой. Короче, по-хорошему это контракт на всю жизнь. И да, пока на вашем пальце этот перстень, я всегда буду знать, где вы находитесь, и в случае чего поспешу прийти на помощь. Я же умею телепортироваться в любую точку пространства, хоть и не так быстро, как известный вам Попрыгунчик. Можете при необходимости и сами меня вызывать, но только чтобы не по пустякам! И еще. С помощью этого перстня можно поддерживать функции, обычно человеческому организму не свойственные. Руи, например, приделывал своим восставленным вестроносцам крылья, и они прекрасно могли на них летать.

– Как ангелы, да? – восхитился Алеша Изотов, скромный парнишка, попавший в свое время в класс к Проксану за хорошие умственные способности, заметно с тех пор с ним сблизившийся, но сохранивший несколько восторженное отношение к жизни. Никаких проблем с этим юным идеалистом и отличником ни у его родителей, ни у учителей никогда не возникало, и если от кого-то они и ждали подвоха, то точно не от него.

– Ну, примерно, – ответил Проксан, припомнивший рассказы Попрыгунчика, что крылатые существа якобы первоначально появились в окружении Адонаи и, скорее всего, тот и после гибели Мейи вполне мог повторять свои эксперименты в этом направлении. – А ты хочешь, Леш?

– Хочу... – выдохнул Алеша, мечтавший о таких полетах с самого нежного возраста.

– Тогда и мне тоже, – встрял Леня Кантов.

– Принято, – промолвил Проксан, – еще такие же смелые есть? Если готовы стать вестроносцами, но на крылья не претендуете, перстни вам я могу раздать прямо сейчас, а Леше и Лене придется зайти ко мне домой для операции. Так просто на коленке крылья не приживишь.

Так круто изменить свою жизнь решились не все друзья Проксана, но с десяток перстней он в тот день все же раздал.

Мать Алеши, увидев вечером сына, чуть не упала в обморок. Ну, еще бы: отпускаешь ребенка в школу, он после уроков, даже не потрудившись заглянуть домой, отправляется в гости к бывшему однокласснику, а ныне всемирно известному целителю и уже почти что всеми признанному живому богу, после чего возвращается без, в разрезанной на спине рубашке, из которой торчат два длинных белых крыла, похожие на аистиные! В ходе пристрастного расспроса Алеша признался, что попросил об этих крыльях сам, поскольку его самая сокровенная мечта – летать как птица, что крылья эти не приделанные, а живые и действующие, в доказательство чего взмыл на них к потолку, и что он теперь не простой школьник, а восставленный вестроносец из гвардии Проксана.

Шесть лет назад родители Алеши сами немало потрудились, чтобы запихнуть его в один класс с Проксаном, надеясь, что такая дружба поспособствует впоследствии сыновней карьере. Но они никак не ожидали, что карьера эта начнется так рано и столь оригинальным образом. Когда к разбору полетов присоединился отец, Алеша впервые в жизни всерьез поругался с родителями, но ампутировать крылья отказался категорически и высказался в том смысле, что хватит уже им все за него решать. Удивительно, но ни та, ни другая сторона в ходе спора даже не попыталась прибегнуть к насилию. Старшим Изотовым своевременно пришло в головы, что применение силы к новоявленному гвардейцу Проксана может оскорбить самого Проксана, а конфликтовать с вестроносцем в Среднекамске дураков не было. Алеша, в свою очередь, мог теперь читать родительские мысли и понимал, что они искренне за него беспокоятся, так что было бы чистым свинством задействовать против них вестру, например, временно парализовав. К утру мать смирилась с неизбежным и даже вызвалась так перекроить сыну школьный пиджак, чтобы он застегивался еще и на спине и в остававшиеся отверстия проходили крылья.

В семье Кантовых все обошлось далеко не так благостно. Леня и раньше был тем еще оторвой, а в подростковом возрасте его к тому же стали посещать мысли, что дома его не больно-то и ценят и любят явно меньше, чем его младшую сестренку Соню. В компании Проксана ему было куда интереснее, и, будь его воля, он приходил бы домой только поесть и поспать. Новообретенное умение читать чужие мысли оказалось очень кстати и, увы, только подтвердило его худшие опасения. Предки, конечно же, прицепились к его крыльям, он сперва вяло отбрехивался, но тут десятилетней дурехе Соньке пришло в голову его подразнить, сравнив с какой-то дурацкой цаплей. Этого Леня снести уже не смог и оглоушил всех вокруг ментальным ударом, после чего с удовольствием заблокировал их речевые центры. Ничего членораздельного они больше произнести не могли, только возмущенно мычать. Семейный ужин прошел в злобном молчании.

На следующее утро Леня великодушно простил своих родных, вернул им речь, но ответного жеста не дождался и отправился в школу не в самом лучшем настроении. Там, конечно же, всех тоже хватил шок от появления двух крылатых учеников. Ну, кроме их класса, разумеется, где об этих крыльях все были осведомлены заранее и жаждали только рассказов, а каково это, самостоятельно летать? Ответить на это Лене было нечего, поскольку крыльями он пока ни разу не воспользовался, в отличие от Лешки, который хоть в квартире своей немного попарил. Зато умение затыкать неугодным рты Леня уже освоил на пять с плюсом. Продемонстрировать это на таких же, как он, вестроносцах было невозможно, а вот учителя и ребята из других классов оказались тут благодатным материалом.

Хуже всего Леня обошелся с давно уже доставшей его физичкой, это в прошлом году постоянно шпынявшей его за якобы рискованные опыты. Причем делали они их вдвоем с Проксаном, но того учителя задевать боялись, и потому все шишки доставались ему одному. На этот раз физичка нелицеприятно высказалась об их с Алешкой крыльях, дескать, по всем физическим законам те не смогут поднять их в воздух. Наглядно доказать противоположное Леня не мог, поскольку любой новый инструмент надо сперва освоить и желательно не на глазах всяких там насмешников, а то можно себе представить, как они станут комментировать его первые неуклюжие трепыхания! Но спускать такое он тоже не собирался и задействовал все свои новые ментальные способности. Просто заставить физичку заткнуться, как вчера родителей и сеструху, ему показалось слишком примитивным, к тому же тут рядом еще несколько вестроносцев сидит, которые могут понять, в чем тут дело, и, чего доброго, встать на сторону учительницы. Другое дело – влезть в ее подсознание и попробовать управлять ею оттуда. Пусть она несет всякую чушь и все наглядно убедятся, какая она дура! И хотя психотехника подобного уровня была под силу далеко не каждому новичку, у Лени все вышло, и явно спятившей физичке впору было вызывать психиатров. Класс над нею ухохатывался, а она, выпучив глаза, сама, кажется, не верила в те слова, что вылетали из ее рта.

Увы, Кантовский бенефис оказался недолговечен. Урок кончился, отпущенная Леней физичка на перемене пришла в себя и побежала жаловаться директору школы, а тот что-то заподозрил и учинил допрос новоявленным вестроносцам. Брать под контроль еще и его у Лени просто не хватило духа, все одноклассники успешно отбоярились от подозрений в издевательстве над физичкой, и Кантову пришлось признаваться, что это была его месть.

Надо ли объяснять, как был раздосадован директор! Этот класс всегда был его гордостью, здесь же отличники, победители всяческих олимпиад и, наконец, тот, чье присутствие привлекало к школе внимание с самого верха. И вот Проксан уходит, а его друзья, обретя по его воле новые способности, тут же начинают творить такое... Директор понимал, что родителям Кантова в сложившейся ситуации жаловаться бесполезно. Если он педагога так запросто превратил в свою марионетку, то и с ними легко справится. Оставалось только оповестить о произошедшем самого Проксана. Пусть знает, что теперь творят его близкие друзья.

Подобного эффекта от своих благодеяний Проксан не ожидал никак! У самого его близкого друга от ощущения обретенной силы явно поехала крыша. Теперь ему и от Леньки, что ли, людей придется защищать? И главное, презентованный дар назад уже не отнимешь, не было таких прецедентов в мировой истории. Восставленные веррители оставались таковыми до собственной смерти. Бороться с собственными творениями? О да, у Адонаи что-то такое точно было! Кончилось все, правда, трагично для этих самых творений, а сам незадачливый вестроносец стал после этого посмешищем среди своих собратьев. Оказаться на его месте у Проксана не было ни малейшего желания, да и Леня отнюдь не выглядел законченным негодяем. Стало быть, придется воспитывать! Этим он и занялся в тот же вечер, вызвав друга к себе.

Выслушивая претензии Проксана, Кантов не знал, куда деть глаза. Ну да, поддался негативным эмоциям и опозорил всю новосозданную гвардию. Теперь на всех вестроносцев люди станут взирать с подозрением. Ну согласен, виноват, а искупить-то теперь как? На коленях, что ли, у физички просить прощения?

– Малолетних вестроносцев за грехи принято наказывать розгами, – жестко промолвил Проксан. – Сам Руи в детстве этого не избежал. Энэджета по понятным причинам не секли, ну так он и вырос мизантропом и убийцей. Тебе уже тринадцать лет, по веррительским меркам это уже вполне сознательный возраст, должен уметь сдерживать свои эмоции, но поскольку ты повел себя как капризное дитя, то и расплатишься соответственно, публичной поркой на площади. Пусть люди знают, что и для вестроносцев закон тоже писан, а новообращенные и будущие вестроносцы впредь не надеются на безнаказанность!

От стыда Леня стал пунцовым. Несмотря на живой характер, крупных косяков за ним до сего дня не числилось и даже в бане у Семенова его не драли еще ни разу. А тут вдруг сразу на площади, как некоего Валеру Игнатьева, казус с которым случился еще до рождения Лени, но вспоминали о нем при случае до сих пор. Увы, Проксан был настроен столь решительно, что просить о смягчении своей участи было явно бесполезно, оставалось лишь покориться.

– А чтобы у тебя не возникло искушения командовать экзекутором, я лично буду контролировать тебя во время порки, – припечатал Проксан. – Много тебе не дадут, десятка два, за драки и то сильнее порют, главное, что будет создан прецедент. Уяснил? Тогда ступай домой и морально готовься.

Подготовишься тут... Леня был уверен, что на такое зрелище сбежится весь город и от насмешек ему потом не будет прохода, но что-либо тут изменить он все равно был не в состоянии. Проксан, похоже, следовал советам покойного сингапурского лидера, что чтобы тебя считали справедливым правителем, ты первым делом должен покарать собственных друзей, если есть за что. В данном случае вина Лени была неоспорима, так что, хочет он того или нет, а ему все равно придется послужить наглядным примером для всех потенциальных безобразников.

В назначенный день и час юный Кантов послушно явился на площадь, где для него уже были приготовлены скамья и розги, покорно разделся под взглядами тысяч зевак, улегся ничком на скамью и дал себя привязать. Он видел, что все, кто ни попадя, снимают его на свои гаджеты, и догадывался, под какими заголовками окажутся эти видео во всемирной сети. «Порка ангела» или что-то подобное. Кстати, руки и ноги-то ему привязали, а вот крылья он мог разве что сложить, но тогда из-за своей длины они полностью прикрыли бы наказываемое место.

Проксан тоже это понимал и потому заставил Леню их оттопырить и придерживал своими руками все то время, пока экзекутор Семенов полосовал Кантову ягодицы вымоченными ивовыми розгами. Лене очень не хотелось дополнительно опозорить себя воплями, и он сперва героически терпел жгучую боль, сжимая зубы и лишь дергаясь всем телом. Проксан открыл себя для его мыслей и эмоций, чтобы тоже пережить боль друга, хотя для этого и никаких экстрасенсорных способностей не потребовалось бы, достаточно ощущать, как его крылья трепещут в твоих ладонях. По ходу экзекуции боль все нарастала, и под конец Леня не выдержал и издал несколько сдавленных криков. Продлись порка чуть дольше, и он разревелся бы окончательно, а так хоть удалось сохранить остатки достоинства.

Двадцать розог все же не сотня, Семенову как-то удалось обойтись без просечек, и Проксану не пришлось исцелять друга на месте. Отвязанный, наконец, Кантов сравнительно легко поднялся с лавки, стараясь не подать вида, как болезненны для него теперь любые движения и, не став одеваться, ушел с площади, целомудренно прикрывшись спереди своими шмотками, а сзади крыльями. Поглазели уже на его поротую задницу и хватит! Преследовать его никто не посмел, поскольку рядом шел Проксан, с которым шутки плохи.

Потом уже, при отсутствии посторонних глаз, вестроносец снял другу боль, утер ему слезы и заверил, что все прошлые грехи Кантова теперь списаны.

– Ага, только мне это теперь до конца жизни припоминать будут... – пробурчал Леня.

– Никто не посмеет, – промолвил Проксан. – Ты теперь точно ангел, поскольку безгрешен, ну, пока еще раз не накосячишь!

– Лучше уж воздержусь, – впервые после того злосчастного урока позволил себе улыбнуться Леня. – А остальных грешников ты так же воспитывать будешь?

– Нет, только вас, моих соратников. А обычные люди пусть сами решают, как им своих детей наказывать, да и взрослых правонарушителей тоже. Не собираюсь им никаких законов устанавливать, хочу быть для них защитником, а не палачом, и от вас, ребята, жду того же.

– А если специально нарываться будут? Знаешь ведь, какие люди бывают...

– Ну а тогда они от меня огребут! Унижать себя я точно не позволю и тебе то же советую, только не путай унижение с критикой и дружескими подколками, ты все же не малыш уже какой несмышленый.

– Постараюсь, – вздохнул Леня, – вот только не каждому взрослому докажешь, что мы уже и своим умом можем жить.

– Как ты себя поставишь, так к тебе и будут относиться, – сказал Проксан. – Поручения всякие я тебе и сейчас уже давать буду. Может, и слетать куда придется, чтобы доставить Живой огонь. Увидят, что ты в этом деле разбираешься, что можешь реально исцелять с его помощью, тогда точно над тобой смеяться не станут. А если поведешь себя как дурак, так сам виноват. И да, где бы ты ни оказался, присматривай надежных ребят, которым можно будет доверять. У тебя для этого теперь все способности есть. Нашу компанию я, конечно, лучше знаю, только мы ведь, к сожалению, все в одном городе живем, а мне нужны помощники по всей планете.

– А что мне им обещать?

– Ну, все то, что я и вам обещал, безо всяких исключений. Согласятся, значит, сработаемся.

– Ага, я понял, – на прощание вновь позволил себе улыбнуться Леня.

Глава 6.

Чем грозит ссора с вестроносцем.

Слава Проксана разнеслась далеко за пределы России, и спецслужбистов бросало в жар от одной мысли, что кто-то чужой сможет его завербовать. Да, им удалось заранее подвести к нему своего человека, и после состоявшейся поездки Переверзев пользовался определенным доверием вестроносца, но доверие еще не значит контроль, а за всеми школьными приятелями Проксана, внезапно по его воле тоже обзаведшимися сверхъестественными способностями, и подавно невозможно было проследить в специфических условиях Среднекамска. Вот вовлечь бы их всех в какую-нибудь хорошо контролируемую структуру, да желательно бы еще при этом наводнить «гвардию» Проксана своими проверенными людьми!

Поскольку ни о каких организациях юных медиков в России, разумеется, и слыхом не слыхивали, а какая-нибудь конференция юных химиков могла бы привлечь только его самого, но никак не его одноклассников, кому-то в голову пришла мысль пойти проторенным путем и увлечь среднекамцев военными игрищами. В результате все тот же Переверзев, получив новое задание, принялся сманивать Проксана поучаствовать во всероссийском слете юнармейцев, мол, там и способности его лучше всего оценить сумеют, и знакомых новых можно будет завести с самых разных концов страны. Последнее вестроносца весьма заинтересовало. Действительно, пора уже обзаводиться верными людьми и за пределами родного города.

Слет проводился в Москве и оказался совмещен с зимними каникулами, так что друзьям Проксана даже школьных занятий пропускать не пришлось. Ну и интересно же было, конечно, побывать в столице, тем паче, что в качестве культурной программы обещали экскурсии по Кремлю, на Поклонную гору, в музеи Вооруженных сил, космоса, танков и авиации, последние два уже в ближнем Подмосковье. Собственного юнармейского отряда в Среднекамске, разумеется, не было, но организаторы заверили, что это и не обязательно, там, мол, еще и кадеты из разных учебных заведений будут присутствовать, единообразной формы не будет, присмотритесь, а потом, может, и решите, стоит ли вам куда поступать. Проксан к тому времени отрастил длиннейшую челку, напрочь скрывавшую его лицо, так что не опасался поразить кого-нибудь случайной вспышкой своего гнева, но на всякий случай решил всегда иметь под рукой хотя бы пару приятелей из числа восставленных им вестроносцев, чтобы они в случае чего играли роль вестроотводов. В Москву они выехали, впрочем, чуть ли не всем классом.

Сборище действительно оказалось весьма разношерстным и очень многочисленным, делегации из других городов расселили по гостиницам в разных концах города, так что встретиться они могли только на общих мероприятиях. Среднекамцам от щедрот организаторов сняли номера в пятизвездочном отеле в двух шагах от Кремля, так что гулять по Красной площади они теперь запросто могли в свое свободное время. Приятелей Проксана потянуло туда в первый же вечер после заселения, сманили они и его самого, вот только сам вестроносец во время прогулки был хмур и явно недоволен.

– Проклятое место, – бурчал он, – инферно чуть ли не в воздухе висит, странно даже, что гуляющие здесь люди его не ощущают. Если здесь не поработал в свое время Саркхат или кто-то из самых гадких его созданий, то я вообще ничего не понимаю в этом мире.

– Но сейчас-то его здесь нет? – все никак не терял оптимизма Кантов.

– А это ты видишь? – показал Проксан на красную звезду, венчающую Никольскую башню. – Для чего, думаешь, раньше рисовали пентаграммы? Для заключения в них разных мелких бесов. Которых там, может, уже и нет, но дух все равно остался. Я уж не говорю вот про те могилы, – кивнул он в сторону кремлевской стены. – Считалось, что там самых заслуженных людей страны хоронили. Но некоторые-то действительно заслуженные, а вот другие... Ни на одном старом, заброшенном кладбище столько упырей не найдешь, как здесь, в самом центре столицы!

– Пойдем взглянем? – беспечно предложил Леня.

– Ну, пойдем...

Путь к могилам вел через Мавзолей, поэтому всей компании пришлось встать в очередь на его посещение.

– Зачетный зиккурат, – бормотал Проксан, оглядывая помпезное сооружение, облицованное красным гранитом, – в Месопотамии для строительства таких необожженной глиной обходились, а здесь действительно на века. Только что алтаря на верхушке не хватает, чтобы там жертвы приносить.

– Слушай, а ты мог бы эту мумию оживить? – все никак не мог уняться Кантов.

– Лень, да она же без мозгов, их еще тогда для исследований изъяли! Энэджет бы, конечно, ее на ноги поднял, ну а нам-то зачем такой зомбак? Народ им пугать? Да здесь и так уже все пуганые.

Прогулка мимо могил и погребальных ниш в стене оказалась весьма познавательной. Проксан показывал, от каких захоронений больше всего несет чертовщиной, и сожалел, что нет здесь Далина с его знаменитым копьем, которое, как известно, так надежно запечатывает души им пораженных, что они не могут вернуться в этот мир до скончания света.