Текст книги "Идущий сквозь огонь (СИ)"

Автор книги: Евгений Беляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Когда взаимопонимание было достигнуто, Попрыгунчик в свою очередь поинтересовался у Виоритов, замечали ли они что-то необычное в день зачатия и потом, когда плод уже подрос. Необычную красную звезду в небе Сергей, как оказалось, видел, но с зачатием сына никак не связывал, зато его супруга Мария не объяснимых прежде фактов припомнила куда как больше. Она хотела, но так и не смогла сделать УЗИ плода, поскольку снимок оказался засвечен. Проводивший УЗИ врач грешил сперва на неисправность аппаратуры, но когда со следующей пациенткой та стала работать, как ни в чем не бывало, просто постарался выбросить эту несуразность из головы. Мужу Мария тоже сказала лишь про сломавшийся аппарат.

Эта беременность была у нее первой, и ей просто не с чем было сравнивать ощущения, но последние месяцы ей упорно казалось, что она живет теперь как бы и не по собственной воле. Ей вдруг стало нравиться есть ту пищу, к которой она прежде бы и не притронулась, она изменила свою походку и вообще стала меньше передвигаться, даже когда физические кондиции еще позволяли. В голове вдруг возникали смутные картины, словно она находится внутри какой-то пещеры и не может найти оттуда выхода. При этом токсикоза у нее не было, зубы не разрушались, вены не набухали, плод вел себя смирно и ножкой в стенку матки не стучал.

Далин сделал попытку установить мысленный контакт с еще не родившимся родственником, но натолкнулся на мощный блок. Плод не желал пока принимать никаких воздействий из внешнего мира и научился экранировать свой мозг.

– Молодец, далеко пойдет, – промолвил Далин и глубоко задумался.

– Да, повторение казуса Энэджета с ним не исключено, – согласился Попрыгунчик. – Не отходи от него ни на шаг, когда все начнется.

Тут им пришлось объяснять встревожившимся супругам, что это за «казус Энэджета» такой и чем грозит окружающим людям его повторение.

– Погодите, ему же будет очень некомфортно, когда он будет проходить по родовым путям, – проявил вдруг эрудицию Сергей. – Вдруг он тогда на Машу свое недовольство направит? Может, лучше тогда кесарево сечение сделать?

– Не-не-не! – замахал руками Попрыгунчик. – Никаких операций и вообще никаких посторонних лиц при родах! Вряд ли он обидится на мать, по крайней мере, тот же Энэджет свою никогда ни в чем не упрекал, более того, только ее одну он и любил в целом свете. Все, конечно, когда-то случается в первый раз, но все же маловероятно. В любом случае все его недовольство Далин должен будет принять на себя, а заодно исполнить роль акушера. А вот вам, Сергей, лучше при сем не присутствовать, поскольку защищать сразу двоих даже Далину будет сложновато. Вас, конечно, первым оповестят о рождении наследника, но лучше все же вам увидеть его, когда мы удостоверимся, что это для вас безопасно.

– А если вдруг возникнут осложнения при родах? – вопросил Сергей. – Как же тогда без специалистов?

– Мне случалось и со смертного одра людей подымать, – буркнул Далин, – а уж с возможными разрывами родовых путей я и подавно запросто справлюсь.

– А новорожденный?

– А ему что сделается? Он же бессмертный!

– Обследовать его у медиков тогда тоже не надо?

– Не надо. Но я ради такого дела все равно обследую.

– Лучше подумайте, как его назовете, – вмешался Попрыгунчик. – Как к нему будут потом обращаться, так он себя и поставит по отношению к внешнему миру. Энэджет при рождении многих шокировал, ну, его и припечатали этим имечком. Проклятие миру, если перевести на ваш язык.

– Нет, наш таким точно не будет, – замотал головой Сергей. – Он должен быть ближе к людям. Вот, помнится, ближайшую к Солнечной системе звезду называют Проксимой. А еще в интернете для замены адресов используют прокси-серверы. Вроде ты потом по сети ходишь, в вроде и некто другой. Мне лично в работе это очень сильно помогает. В математике, опять же, замена функции другой, близкой к ней, но более простой в описании, это аппроксимация. Проксим, стало быть. Хотя мне больше окончания на «ан» нравились. Как в латыни, например, Юлиус и Юлиан. Стало быть, Проксан!

Супруга не возражала, и экзотическое имя для мальчика таким образом было выбрано.

– И вот еще что, – предупредил счастливых супругов напоследок Попрыгунчик, – пока ваш Проксан не войдет в разумный возраст, не забывайте предохраняться. Маловероятно, что такое с вами опять повторится, история знает лишь один пример, когда одна женщина последовательно родила двух бессмертных вестроносцев, но лучше все равно предостеречься, ибо и один малолетний вестроносец в семье – это серьезная проблема, а два – уже настоящая катастрофа! Они в своем соперничестве такое могут натворить, что никому мало не покажется!

Мария с Сергеем о втором ребенке пока даже и не думали и потому легко согласились ограничиться одним, а то ведь и в самом деле бед не оберешься!

Попрыгунчик отбыл по своим делам, а Далин с этого дня поселился в маленьком доме Виоритов, сопровождая Марию повсюду, куда бы она ни направилась.

Глава 4.

Наказание юного лихача.

Летом в Среднекамске скучно. Особенно, если вдруг напрочь вырубился кабельный интернет, а к мобильному у тебя нет доступа, поскольку для твоей семьи это, видишь ли, слишком дорого. К тому в прежние годы родителям как-то удавалось устраивать Валерку Игнатьева на две смены в лагерь при машиностроительном заводе. Возможно, они и сейчас приобрели для него путевку, вот только лагерь тот остался на «большой земле», а он, Валерка, вместе со всей семьей неожиданно оказался на острове.

И куда здесь пойдешь, спрашивается? В соседний лесок за земляникой? Так там сборщиков уже больше, чем ягод! На реку купаться? Да к этой взбесившейся Каме и подойти-то страшно: вода мутная, а течение такое быстрое, что как пить дать унесет самого опытного пловца! Сверстники, что поспокойнее, могли от безысходности засесть за книги или целыми днями валяться у телеэкрана, благо спутниковое ТВ еще работало, но двенадцатилетний Валерка патологически не мог усидеть на месте и предпочел бы бесцельно шляться по городу в компании сверстников любому сидячему занятию. Ну, кроме сетевых командных компьютерных игр, конечно, но к ним-то доступа и не было!

Среднекамск городок маленький и развлечениями небогатый, но одно преимущество у него все же было: он стоял на высоком холме, фактически на горе. Улицы забирались на эту гору или спускались с нее, и прокатиться по ним на скейтборде – самое милое дело. Валерка считал себя уже опытным скейтбордистом и не избегал самых длинных и крутых спусков, ловко увиливая от столкновений. Не всегда, правда, это удавалось...

Вот и сегодня: Темка по прозвищу Гунявый первым съехал по широкому тротуару, на котором к счастью не оказалось людей. Валерка пошел вторым и решил пофорсить – смотреть не по ходу движения и назад, на приятелей, мол, он так хорошо знает эту трассу, что и вслепую съедет. Что лихачество до добра не доводит, он понял в тот миг, когда внезапно въехал в какое-то препятствие и, изменив направление, слетел в водосточную канаву, где по случаю недавнего дождя протекал нехилый водный поток. К счастью, все защитное обмундирование – велосипедный шлем, наколенники, налокотники и перчатки – было на нем, так что он ничего себе не ссадил, только жутко извазюкался в грязи, выбираясь из той самой канавы. Выкарабкавшись, он первым делом поинтересовался, на кого, собственно, налетел. Оказалось, что он сшиб с ног женщину с большим животом. Ей, правда, уже помог подняться ее спутник, но Валерка не питал иллюзий, что такое ему спустят с рук, и попытался было удрать, но тут его схватили за шкирку, а по мозгам словно молотом ударили, так что в глазах вмиг потемнело...

Далин пребывал в ярости, и Феоктистов вполне готов был разделить его чувства. Когда какой-то шалопай на скейтборде сбивает беременную женщину, это чревато и переломами, и сотрясением мозга, и преждевременными родами с непредсказуемым исходом. А в данном случае, увы, совершенно непредсказуемым.

– С женщиной-то хоть все нормально? – осторожно осведомился он.

– С Марией Виорит? Отделалась парой ушибов, но их я сразу и излечил, – махнул рукой Далин. – Да я бы ей и сломанный позвоночник срастить мог, если на то пошло. Меня куда больше волнует, что обо всем этом подумал Проксан.

– Проксан – это ее будущий сын?

– Ну да. Он уже научился контролировать передвижения матери, чтобы, так сказать, путешествовать с максимальным комфортом, а тут вдруг такой удар! Он же разом должен был расстаться с иллюзиями своей защищенности и подконтрольности ему внешнего мира, и он не может даже достойно ответить обидчику, поскольку куда вестрой-то пулять, когда ты в материнском животе? Хуже того, он не знает, кто его обидчик, и потому может появиться на свет, будучи обиженным на весь окружающий мир! А если он при этом еще окажется в силе?! Вы представляете, что тогда может произойти?!!

Вадим представлял. Если этот малец начнет выжигать все вокруг, несчастным среднекамцам не спрятаться тогда даже и в подвалах. Одна надежда на Далина, который, впрочем, сам уже готов вершить суд и приговор. Радовало только, что его, Феоктистова, не обвинить в связи с этим казусом в нарушении заключенного договора. Он обязался контролировать городские службы, а не поведение малолетних шалопаев. Далин, кстати, и сам был виноват в случившемся, поскольку должен был неустанно оберегать Марию Виорит, да вот не уследил.

– Что будете делать с виновным? – резко спросил Далин. – Я ни за что не отвечаю, если вдруг это безобразие повторится. Я и так с трудом сдержался, чтобы не убить этого малолетнего мерзавца на месте!

– Ну, что мы с этим хулиганом можем сделать... – протянул Феоктистов. – Поставим на учет в полиции, орудие преступления конфискуем, еще на родителей можем штраф наложить.

– Эту чертову доску на колесах я и так уже расколотил, – ответил Далин, – но там на горе была еще куча таких же шалопаев, и каждый со своей доской. Сразу же удрали, конечно. Что, будете их отлавливать и у каждого доски конфисковывать?

– Ну, на это нет никаких оснований, – развел руками Вадим. – Они никому ущерба не причиняли, а скейтборды законом не запрещены.

– Пока не причиняли, но могут причинить в любой момент, – возразил Далин. – Для них все это лишь веселые приключения, и тот факт, что один из их приятелей лишился доски, их точно не остановит. И уж тем паче его смешное наказание! Да и его ли так накажут? Подумаешь, родителям штраф назначат! Они его из-за этого штрафа еды, что ли, лишат? Или выдерут как следует?

– Да что вы, в таких семьях детей не дерут, – произнес Феоктистов, припомнив родителей задержанного на месте преступления Валеры Игнатьева, – и голодом морить уж точно не станут. Наругают, скорее всего, развлечений на какое-то время лишат или под домашний арест посадят.

– То есть физически за свое преступление он никак не пострадает, – откомментировал Далин, – да потом еще, чего доброго, будет нос перед приятелями задирать! А зря, между прочим, не выдерут! У нас за подобные проделки всегда малолетних веррителей розгами секли! Даже моему отцу разок досталось!

– Ну, такие уж тенденции у нас теперь в воспитании, – развел руками Фектистов, – сплошной гуманизм...

– Согласно нашему договору я имею право самолично карать тех, кто покусится на безопасность моих родственников, – жестко промолвил Далин, – поэтому я требую, чтобы виновного прилюдно высекли розгами. Это отвадит от желания повторить и его самого, и всех его дружков.

– У нас такое уж который век не практикуется, – попробовал возразить Вадим.

– А теперь будет. Или этот щенок подставит задницу, или я до конца жизни сведу его с ума, так что никакие лекарства ему не помогут. Тоже, кстати, будет очень наглядно и доходчиво для всех его приятелей.

– Ну, может, хотя бы не розгами, а, как у нас в некоторых семьях принято, ремнем? – попробовал смягчить юного лихача Феоктистов.

Но Далин ни о каких порках ремнем не знал и знать не хотел. И в Колонии у отца, и в долине Тенто у Джанрэди наказывали исключительно розгами, и он по крайней мере представлял себе, сколько ударов ими за какой проступок положено назначать.

– Нет, только розги, – подтвердил он свой вердикт. – Ста ударов ему хватит.

– А если ему плохо станет? – все еще сомневался Вадим.

– Ничего, излечу.

Итак, участь юного Игнатьева была решена. Никаких приспособлений для порки в Среднекамске, конечно, не было, но Далин знал, как и из чего их мастерить, а опытный плотник в городе имелся. Вот только кто будет осуществлять наказание? Сам Далин марать руки не хотел, подавляющее большинство горожан никакого опыта в применении розог и подавно не имело, но когда Феоктистов бросил клич, все же нашелся один банщик, Василий Семенов, утверждавший, что проведет порку в лучшем виде. За неимением альтернативы его и назначили экзекутором.

Валерка, водворенный после неудачного столкновения в «обезьянник» при полицейском участке и проведший там ночь, несмотря на все хлопоты родителей, при известии об уготованном ему наказании чуть было не устроил истерику, но, услышав о возможной альтернативе, предпочел все же не протестовать. Уж лучше тебе раз жопу надерут, чем всю жизнь потом ходить помешанным! О том, в кого ему довелось врезаться, и что вообще сейчас реально происходит в Среднекамске, он узнал только тут, в полиции, и струхнул не на шутку. Оказывается, это просто чудо, что его не убили тогда прямо на месте, и еще не факт, что этого не сделает тот пока еще не родившийся Проксан! Валерка готов был каяться в своем безрассудстве и искренне извиняться, но его покаяния были взрослым безразличны. Он должен был послужить наглядным примером для всех своих сверстников.

Юный Игнатьев, не изведавший за всю свою жизнь даже ремня, довольно смутно представлял, как наказывают розгами. Ну, доводилось что-то такое читать по школьной программе, «Детство» Горького, например, но все эти дореволюционные страсти от никак не соотносил с собственной персоной, а потому и не интересовался ничуть. Сейчас, конечно, интерес появился, и очень острый, да не было уже времени его удовлетворить и все предстояло испытать сразу на собственной шкуре.

Отпускать Валерку домой до наказания никто не собирался, разрешили только принять душ и прямо перед поркой опростаться, чтобы совсем не опозориться под розгами. Хотя его заранее предупредили, что наказание будет публичным, он почему-то думал, что драть его будут в каком-нибудь зале, ну, например, в кинотеатре или в городском Доме культуры. Действительность оказалась куда хуже: его вывели на площадь перед зданием мэрии, по краям которой уже толпился собравшийся на столь уникальное зрелище народ, а в центре стояло нечто, напоминавшее столярный верстак, только куда более длинное. Рядом с этой конструкцией он увидел ведро, из которого торчали длинные ивовые прутья, и крепкого мужика в белом переднике, какой обычно носят банщики. Впрочем, в городскую баню Валерка на разу еще не попадал. Именно этот мужик и взял на себя инициативу с молчаливого согласия полицейских, доставивших Игнатьева на экзекуцию.

– Ну, раздевайся догола, дитятко, ложись на лавку, а я уж тебя нарумяню как следует!

Огрызнуться бы, да боязно. Прямо с крыльца мэрии за экзекуцией наблюдал сам Феоктистов, а рядом с ним воплощением неземной угрозы застыл высокий подросток в черном плаще и с лицом, полностью скрытым за столь же черными волосами. Валерка знал уже, что это тот самый вестроносец Далин, который вчера поймал его за шкирку и оглоушил ментальным ударом, чуть не убив. Тот самый, что пообещал свести Валерку с ума, если он не согласится на порку. Даже смотреть на него было страшно, и мальчик, отвернувшись, принялся медленно стягивать с себя одежду. Только оказавшись совсем нагишом, он осознал, что за ним сейчас наблюдает вся площадь, и не только пацаны, в том числе и из младших классов, которых взрослые словно специально вытолкнули в первые ряды, но и девчонки! Валерка покраснел как помидор и поспешил взобраться на лавку, чтобы по крайней мере прикрыть срам.

Там его, впрочем, тоже в покое не оставили. Заставили широко развести ноги и привязали их за щиколотки к ножкам лавки, связали руки в запястьях под лавкой и под конец притянули его к лавке в районе поясницы широким матерчатым поясом, чтобы не слишком дергался. Только после всех этих приготовлений Далин на всю площадь объявил о вине Валерия Игнатьева и о вынесенном ему приговоре. Затем началась собственно порка.

Все ужасы, что нафантазировал себе Валерка о порке розгами, оказались жалким подобием реальности. Боль была такая, какую ему еще никогда в жизни не доводилось испытывать. Его словно на части старались нашинковать этими прутьями! Бог весть, где этот самый банщик Семенов сумел так напрактиковаться в порке розгами, но экзекуцию он проводил вполне профессионально, стараясь не оставить на ягодицах наказуемого ни одного не затронутого местечка, чередовал поперечные удары с продольными, когда кончик розги попадал меж раздвинутых ягодиц и оставлял отметины на внутренних поверхностях бедер. Когда все уже там стало багровым, он перенес удары на бедра, а потом и на спину наказуемого.

Валерка, не пытаясь сохранить даже остатки достоинства, сперва громко взвизгивал при каждом ударе, потом ревел белугой, умолял простить его, зачем-то звал маму, потом совсем охрип от собственных криков и лишь вздрагивал, когда очередная розга опускалась на его иссеченное тело. Просечек образовалась масса, и к концу экзекуции ягодицы мальчика приобрели от выступившей крови ярко-красный окрас. Ему не скостили ни одного удара, и только каким-то чудом он не потерял во время порки сознания.

А может, и не чудом. Далин все время находился рядом с наказуемым и контролировал его психическое состояние. Когда отмеренные сто ударов были нанесены, он жестом отослал экзекутора и приступил к исцелению просечек. Наказуемый свое отстрадал, его приятели урок получили, и теперь высеченное тело надо вернуть в то состояние, что было у него до порки. Исцеление живым огнем, прямо входящим в тело, тоже, конечно, штука болезненная, но зато сразу после него боль пройдет и больше не будет беспокоить. В результате место экзекуции Валерка покинул не на санитарных носилках, а на своих ногах, и даже смог при этом одеться.

Полученный им психологический шок от этого, правда, только усугубился. Лучше уж спасительное беспамятство, чем каждую минуту осознавать, что весь город видел тебя голым и орущим благим матом. Все, кто хотел, наверняка засняли весь процесс экзекуции и вывалят свои записи в интернет, как только восстановится нормальная связь. Быть тогда Валерке звездой на Ютюбе! Да ему и в родном городе теперь проходу не дадут, хоть топись! Единственным облегчением стало то, что задница больше не болела и эта ужасная, раздирающая боль осталась только в воспоминаниях.

Надо сказать, что Мария Виорит по настоянию Далина тоже присутствовала при экзекуции и не для того, чтобы лично насладиться местью, а чтобы эмоции наказуемого мог чувствовать ее еще не рожденный сын. Далин все же сумел установить ментальный контакт с Проксаном и по окончании действа заявил, что тот чувствует себя удовлетворенным и ни на кого больше не злится, в связи с чем конфликт решили считать исчерпанным.

Глава 5.

Рождение Проксана Виорита.

Разбираться в желаниях еще не покинувшего материнскую утробу младенца – задача не из легких, тем паче, что Далин и ранее с младенцами особо дела не имел. Лечить иногда приходилось, но тогда он менее всего был озабочен переживаниями своего крошечного пациента, сваливая всю психологическую сторону на «анестезиолога» Лаули, когда работал с ним вдвоем, либо просто игнорируя, когда того рядом не оказывалось. Теперь же ему надо было самолично подготовить маленького родственника к рождению, при этом постараться убедить его ни на кого не злиться, если такое вообще возможно в данных обстоятельствах, затем сработать в качестве акушера и при необходимости блокировать все ментальные атаки Проксана на кого бы то ни было. Последнее могло оказаться самым сложным и труднореализуемым.

Понимая, что если с младенцем он еще как-нибудь справится, то со вполне понятным обывательским интересом – точно нет, Далин в решающий момент опять позвал на помощь Попрыгунчика. Появление в городе сероволосого вестроносца и тот факт, что Сергея Виорита вдруг отправили ночевать подальше от родного дома, ясно дали понять горожанам, что решающий момент близок. В ту ночь, кажется, никто в Среднекамске не спал, хотя к дому Виоритов, у которого стоял на часах Попрыгунчик, приближаться не осмеливались даже завзятые храбрецы.

Каким бы там ни был Проксан могущественным богом, но на свет ему предстояло появиться вполне естественным образом, то есть протаранить своей головой родовые пути матери. Ну, по крайней мере, следовало внушить ему иллюзию, что он делает это сам, по собственной воле, а не будучи исторгаем материнским организмом. Поэтому, когда у Марии начались родовые схватки, Далин попросил Проксана приготовиться, а в нужный момент дал команду: «Пошел!»

И тот действительно пошел и даже довольно быстро, учитывая то обстоятельство, что до него Мария никого не рожала. Ей Далин, впрочем, расслабляться не давал, руководя потугами на подсознательном уровне, и, когда головка младенца показалась на свет, заставил ее вытолкнуть Проксана последним мощным усилием.

Приняв юного родственника на руки, Далин наконец-то смог сполна его оценить. Никаких мощных исходящих потоков вестры, никаких попыток атаковать ни его самого, ни мать, ни тем паче кого-то еще за пределами комнаты. Эффект Энэджета не повторился, так что самая страшная беда прошла стороной. А так с виду вполне себе нормальный розовый младенец, скорее похожий на Шеллу, чем на самого Далина. Ну, этого, в принципе, и следовало ожидать, учитывая его родословную.

Теперь надо было возобновить с новорожденным ментальный контакт, приказать ему дышать воздухом, а не тратить зря энергию вестры, перерезать пуповину, обмыть, затем заняться матерью и прежде всего извлечь послед, напитавшийся вестрой до такой степени, что хоть сейчас используй его в качестве лекарственной панацеи. Живой огонь следовало с пользой утилизировать и гарантировать, чтобы он случайно не попал в некомпетентные руки. За здоровье новорожденного опасаться не стоило – у него на то собственная матрица имеется, а вот Марии надо было срочно зарастить все полученные разрывы, пусть, к счастью, и не особо серьезные. Далее остается только положить младенца на грудь оклемавшейся матери – пусть устанавливают телесный и ментальный контакт, и его миссию можно считать успешно выполненной.

Опа! Проксан успокоился и соизволил открыть глазки, чтобы познакомиться с окружающим миром. Радужки, кстати, у него такие же темные, как у самого Далина, вот только белки вокруг нормального, а не огненного цвета. Если не знать, какими запасами вестры располагает этот ребенок, вполне можно принять его за нормального младенца. Ну, по крайней мере, на свету.

Ночь еще не кончилась, когда Далин объявил Попрыгунчику, что все их страхи оказались зряшными, никакой опасности нет и можно созывать народ на празднество. Первым, конечно, оповестили счастливого отца.

Несмотря на темноту, толпы народа стали стекаться с дому Виоритов со всех концов города, так что на улице скоро было не протолкнуться. Уличное освещение здесь было довольно слабеньким, но Далину и его показалось много, и он потребовал притушить на время фонари. В полной темноте стало видно слабое сияние, исходящее от фигуры Далина. Затем вестроносец удалился в дом, и толпа замерла в ожидании.

Родители, конечно, приобрели к рождению сына кучу пеленок-распашонок, но Далин по себе знал, что обладателю большого количества вестры холодно не бывает никогда, так что в первое свое появление на публике Проксану предстояло быть голеньким. Взяв младенца у матери, Далин вынес его на крыльцо, поднял на вытянутых руках, затем передал стоящему рядом Сергею, а сам сделал шаг в сторону, чтобы не засвечивать. И стоящие на улице люди увидели, что тельце младенца тоже испускает сияние, пожалуй даже не менее интенсивное, чем то, что исходило от Далина. Толпа ахнула и разразилась радостными криками, еще долго не смолкавшими, даже когда дали свет.

Никто не хотел откладывать праздник на утро, и небо над Среднекамском вспороли огни фейерверков, обнаруженных на одном из складов, где они хранились, наверное, еще со времени предновогодних распродаж. Во многих домах готовили праздничный завтрак и собирались накрывать столы. Огни над городом заметили даже на аэродроме и поинтересовались по радио, что у вас тут за торжества такие во время всенародного бедствия? Радостный Феоктистов ответил, что во вверенном ему городе только что появился на свет живой бог, будущий владыка всей планеты, с чем он их всех и поздравляет и в свою очередь готов принимать поздравления, а «всенародное бедствие» скоро закончится, поскольку дождей больше не будет. Собеседники решили, что мэр Среднекамска, никак, свихнулся с перепоя, и передали в МЧС, что в город стоило бы направить инспекцию.

Дожди, кстати, действительно прекратились в ту же ночь как по мановению волшебной палочки, тучи разошлись, и утром над Среднекамском вовсю сияло солнце. Большая вода в Каме еще шла, но все телекомментаторы выражали надежду, что пик наводнения пройден и скоро можно будет приступать к восстановлению порушенного хозяйства.

По всему Среднекамску начались праздничные застолья. Далин на радостях пообещал вылечить всех горожан и оккупировал под это дело операционную в городской больнице. Попрыгунчик умчался оповещать остальных вестроносцев о прибавке в их рядах, и в городе кое-кто даже заопасался скорого прибытия ну очень могущественных гостей, но Далин успокоил всех, заявив, что останется здесь единственным представителем клана Живого огня, пока Проксан не войдет в полную силу и не настанет момент представлять его другим вестроносцам, ну а членам иных кланов ради спокойствия младенца путь на Землю в ближайшие годы и подавно будет заказан.

Члены инспекции, летевшие проверять, что там творится в отрезанном водой от большой земли Среднекамске, впали в ступор, когда воздух в салоне их вертолета внезапно задрожал, а потом прямо из него материализовался высокий сероволосый подросток в такого же цвета плаще. Незваный пришелец немедленно постарался вступить с ними в контакт, причем весьма своеобразно, с легкостью считывая их мысли и отвечая на не заданные вопросы. Он подтвердил, что мэр Феоктистов вовсе не впадал в белую горячку, что живой бог по имени Проксан Виорит действительно родился и, покуда он еще мал, будет охраняться старшими родственниками, которые заключили договор с жителями Среднекамска, но никаких посторонних поблизости видеть не желают, а посему лучше господам инспекторам развернуть вертолет, пока не сбили, второй раз предупреждать уже не будут. В качестве доказательства своих слов пришелец напомнил, что дожди прекратились ровно в тот день, когда родился Проксан, и намекнул, что ничего не стоит их возобновить, причем в любом месте страны.

– Так это вы нам эту подлянку устроили? – выдохнул полковник МЧС, возглавлявший инспекцию.

– Мы, – не стал отрицать пришелец. – Просто нам надо было изолировать город перед рождением Проксана во избежание разных эксцессов.

– А по-хорошему объяснить было нельзя?

– А вашей власти вообще что-то можно по-хорошему объяснить? Она же недоговороспособна, признает только силу, вот мы ей нашу силу и продемонстрировали! – усмехнулся пришелец. – Или этого мало? Надо еще пару городов разрушить, чтобы вы поняли, что в Среднекамск вам отныне путь заказан?

– А жители города, стало быть, стали вашими заложниками? – вопросил полковник.

– Богоизбранными, – уточнил пришелец. – Впрочем, мы никого из них не держим. Желающие могут убираться на все четыре стороны, но пока таковых не нашлось.

– Когда вода спадет, связь с городом можно будет восстановить? – поинтересовался полковник.

– Новая протока никуда не денется, – ответил пришелец. – Мост через нее построить разрешим, завозу и вывозу товаров препятствовать не станем, но если кому-то придет в голову пересечь эту границу с целью насильственных действий, расплата наступит немедленно, благо там сейчас дежурит Далин, способный убивать простых смертных одной своей мыслью.

– Но мы можем удостовериться, что в городе есть все необходимое для жизнеобеспечения? – не унимался полковник.

– Жизнеобеспечение населения Среднекамска – это теперь наша ответственность, – промолвил пришелец. – Все это включено в заключенный нами договор, и мы намерены скрупулезно его исполнять, а то ведь Проксан, когда подрастет, может ведь и претензии нам предъявить, что мы дурно обошлись с его земляками, – улыбнулся он.

– А налоги, отчетность, исполнение законов, воинский призыв, наконец, кто все это будет обеспечивать?

– В городе вообще-то есть местная власть, отделения банков и даже полиция, – возразил пришелец, – вот с ними и договаривайтесь по-хорошему, но дистанционно. Преступники нам там самим не нужны, будем высылать, коли потребуется, а вот призыв... Ну, пусть призываются, если захотят.

– А если не захотят?

– Ловить в Среднекамске все равно никого не позволим, по крайней мере до совершеннолетия Проксана.

– А потом?

– А потом пусть он сам разбирается, что с вами делать. Его планета – ему и решать.

– То есть как это «его планета»?!

– А вот так это. Это ж боги устанавливают для людей законы, а не наоборот. Но у вас пока еще есть время исправиться, пока он не начнет вас судить.

Полковник заметно побледнел и процедил сквозь зубы, что все понял.

– Приятно иметь дело с понимающими людьми, – усмехнулся пришелец и растворился в воздухе, как ни бывало.

Сидящие в салоне тревожно переглянулись. Конечно, можно было объяснить события последних минут коллективной галлюцинацией и продолжить путь, но рисковать никто не хотел. Пришелец же ясно сказал, что предупреждать их больше не будут. По указанию полковника вертолет лег на обратный курс. Сведения, полученные инспекторами, были, конечно же, сенсационными, вот только поверит ли в них их собственное начальство? Гарантий тут никто дать не мог, вот только и выхода иного, кроме как убеждать в собственной правдивости, у инспекторов не было.