Текст книги "Гости с суровой планеты (СИ)"

Автор книги: Евгений Беляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Почему много? У других и больше детей бывает, просто у нас родители еще

молодые, маме тридцать, а отцу тридцать один год, а то бы они еще родили.

– А нас у родителей только двое, – сказала девочка. – Меня мама в тридцать лет

родила, а Игорька еще через пять лет. Да и вообще среди наших знакомых нет ни

одной семьи, где было бы больше трех детей.

– А, я знаю, у вас же на Земле перенаселение было, я по истории учил, – протянул

Глеб, – тогда конечно... Но на нашей планете пока народу мало, вот мы и

размножаемся, как можем.

– А где вы там живете на своей планете? – спросила Зоя.

– В городе Дориополе, неподалеку от нашей столицы Люцибурга. По сравнению с

вашей Москвой наш город совсем маленький, у нас ни театров, ни музеев нет, чтобы

на компьютере поиграть, и то приходилось в Люцибург ездить, – вздохнул мальчик,

– но зато у нас лес сразу за околицей, и не такой как здесь, а настоящие

джунгли. Я там даже охотился вместе с отцом, вот!

– А в школе ты учишься? Девочки в классе у вас есть?

– Школу я недавно закончил, теперь на стройках с отцом работаю, – сказал Глеб. -

Девочки у нас в классе были, но не такие красивые, как ты!

Говоря это, мальчик ничуть не кривил душой. Блондинки в Дориополе как-то не

встречались, да и вообще тамошним девчонкам, более привычным к работе в поле или

по дому, чем к сидению за партой, было далеко до изысканной красоты юной

москвички из интеллигентной семьи. Зоя с достоинством приняла комплимент, но

другое утверждение Глеба ее несколько удивило.

– Уже закончил школу? Так рано? Сколько же вы там учитесь?

– Пять лет, – ответил Глеб. – Некоторые, конечно, и дольше учатся, но это только

самые талантливые, будущие инженеры, врачи, учителя, генетики. Они все потом

поступают в университет в Люцибурге. А я-то отличником не был, мне теперь надо

родителям помогать.

– А как ты им можешь помочь без профессии? – удивилась Зоя.

– Почему это без профессии?! – оскорбился Глеб. – Меня, например, еще в школе

обучили специальности строителя, и среди сверстников я самый лучший строительный

рабочий в Дориополе, недаром меня к вам на Землю взяли!

– Прости, я не хотела тебя обидеть, – сказала девочка. – Просто мы тут

двенадцать лет в школе учимся, да потом еще почти все получают высшее

образование, а это еще лет шесть. Я вот уже шесть классов закончила, и еще

столько же осталось в школе мучиться.

– А компьютеры у вас в школе есть? – спросил Глеб.

– Конечно, есть! На каждом рабочем месте!

– Счастливые... – протянул мальчик.

Их беседа продолжалась бы еще долго, но помешал младший братец Зои. Семилетнему

Игорьку очень не понравилось, что гость так откровенно увлекся сестрой и

абсолютно не замечает самого Игорька. Чтобы привлечь к себе внимание, мальчик

стал обстреливать мирно беседующую парочку жеваной бумагой из трубки. Зоя пару

раз отмахивалась, когда в нее попадали его пульки, Глеб, которому один раз

чувствительно засадило в шею, стал недоуменно озираться, стараясь отыскать

источник беспокойства.

– Не обращай внимания, это мой братец шалит! – сказала Зоя.

Глеб нахмурился. Поведение маленького пацана выходило за все рамки принятых на

Люции правил поведения. Даже его братишка Николас, хотя он и на год младше этого

Игорька, никогда себе такого не позволял!

– Что же ты его не отшлепаешь? – спросил он Зою.

– Как я могу? – изумилась та. – Я ведь ему не мать! И вообще у нас в семье детей

физически не наказывают!

Тут настал черед удивляться Глебу. Люцийские традиции четко определяли

взаимоотношения всех членов семьи. Дети должны были беспрекословно слушаться

родителей, а также старших братьев и сестер. Разница в три года считалась

достаточной, чтобы старший имел право отчитывать и наказывать младшего, причем

наказание неизбежно должно было следовать за каждую шалость. В отсутствие

родителей, либо если они были заняты, старший ребенок в семье руководил своими

младшими братьями и сестрами. Так сам Глеб подчинялся Эмилии, а когда она вышла

замуж и старшим ребенком в семье стал он, ему самому теперь подчинялись Поль и

Николас. Уж каким бесстрашным и отвязным пацаном ни был девятилетний Поль, как

ни любил пошалить шестилетний Ник, но в случае любой их шкоды достаточно было

одного слова Глеба, чтобы и тот, и другой улеглись к нему на колени и безропотно

приняли положенное наказание, даже если через эту процедуру приходилось

проходить на глазах у других пацанов. Впрочем, тех пацанов в их семьях

наказывали точно так же, если не старшие братья и сестры, так родители. Ничего

позорного в этом не было, позорным считалось, напротив, пытаться увильнуть от

заслуженного наказания или не по-мужски вести себя во время оного. Только

трехлетнюю Маришку Глеб пока не трогал, все-таки она девочка и еще совсем

маленькая, пусть пока с ней мама разбирается. Но кроме власти над младшими,

положение старшего означало и его ответственность за них. Когда год назад во

время их совместной прогулки по лесу Поль вывихнул ногу, Глебу пришлось тащить

его на себе километров пять до ближайшего жилья. Ногу Полю тогда вправили, он

быстро выздоровел, с обожанием стал смотреть на старшего брата и охотно ему

подчинялся. Глеб знал, что сейчас, когда он с отцом находится в отъезде, Поль

выполняет точно такие же функции по отношению к Нику, и тому тоже наверняка не

приходит в голову протестовать. Зоя на целых пять лет старше своего брата, ведет

он себя по-хамски, родители, похоже, все ему спускают с рук, почему бы тогда

сестре и не поучить братца вежливости. Впрочем, это все их дела, может, у них

тут на Земле другие традиции, не ему их учить.

Тем временем, ребят позвали к столу. Ради дорогого гостя Рамзины выставили

роскошный торт, Глеб никогда еще таких не видел, да и младшим Рамзиным подобное

лакомство перепадало нечасто. После застолья были игры, в которых наравне с

детьми участвовал и Юрий Викторович. Глебу в гостях понравилось, он даже не

заметил, как пролетело время и пришла пора возвращаться домой к Савельеву.

Вечером за чаем мальчик поделился впечатлениями с отцом и Аркадием Ивановичем:

– А еще меня там на радиоактивность проверяли! Их мать водила по мне индикатором

радиоактивного излучения, наверное, хотела узнать, сколько во мне радионуклидов!

– Дикость какая-то! – в сердцах вымолвил Савельев.

– Конечно, чушь, – подтвердил Иштван. – Она, видимо, просто не знает, что у всех

люцийцев ускоренный обмен веществ. Если ты и нахватал каких радионуклидов на

стройке, то за те несколько дней, что мы живем в Москве, они уже вышли из твоего

тела.

– А дочь у них красивая... – мечтательно произнес Глеб.

– Хочешь поближе с ней познакомиться? – улыбнулся Савельев. – У них дача на

Валдае, послезавтра они уезжают туда на пару недель всей семьей, думаю, они

будут не против взять тебя с собой. По крайней мере, там ты познакомишься со

среднерусской природой, а то на Урале тебе было не до того, здесь в Москве

зелени тоже почти не осталось, а у себя на планете ты только тропический лес и

видел. Когда вернешься оттуда, у тебя еще будет достаточно времени, чтобы

посмотреть Москву, да и в Питер мы тебя успеем свозить.

Глеб с благодарностью принял предложение. За Зоей он теперь готов был податься

хоть на край света!

Глава 6. На даче.

Рамзины охотно согласились взять Глеба с собой. До дачи семейство добиралось на

скоростном поезде, идущем в Петербург как раз через Валдайскую возвышенность.

Всю дорогу Глеб, не отрываясь, смотрел в окно. Начиная от вокзала, добрую сотню

километров вдоль дороги тянулись одни урбанистические пейзажи, и было даже

непонятно, где тут кончается Москва и начинаются ее пригороды. Юного люцийца, на

чьей родной планете редкие городки были разделены десятками километров полей и

лесов, эта картина, свидетельствующая о перенаселенности Земли, даже несколько

угнетала. Только когда поезд покинул пределы Московского региона, городской

пейзаж сменился сельским, кое-где даже стали мелькать перелески, по мере

приближения к Валдаю лесов становилось все больше. Сама Валдайская возвышенность

давно уже стала дачной местностью, куда любила переезжать на лето московская и

питерская элита. Здесь поезд делал остановку, а с вокзала в дачные поселки

пассажиров развозили на электромобилях.

Дачный поселок Стрелецкое чем-то напомнил Глебу его родной город. Конечно, людей

здесь жило поменьше, чем в Дориополе, и не было промышленных предприятий, но на

улицах поселка так же вольготно стояли двухэтажные кирпичные особняки, и при

каждом был приличный участок земли, огороженный забором. Правда, если

дориопольцы обычно разбивали рядом с домом огород, то здешние обитатели

предпочитали заводить огромные цветники. Глеба, привыкшего к роскошным

тропическим цветкам Люции, здешние цветы не очень-то поразили, но красоту их он

все же оценил и в свободное время стал усердно помогать садовнику, нанятому

Рамзиными для ухода за дачным участком. Его трудовому энтузиазму способствовало

и то обстоятельство, что у себя дома мальчик не привык так долго бездельничать,

кроме того, он хорошо усвоил, что в его возрасте он уже должен сам себя

содержать, и ему было немного совестно объедать гостеприимных хозяев. А надо

сказать, что в силу особенностей своего организма ел Глеб весьма много, легко

уминал две обычные для землян порции и даже, бывало, просил добавки. Светлана

Георгиевна даже ставила его в пример Игорьку, который большим аппетитом не

отличался и которого ей иногда приходилось буквально кормить силком. Надо

сказать, что эти ее поучения отнюдь не улучшили отношение Игоря к Глебу.

Работа на земле была Глебу привычна: до тех пор, как он пошел работать с отцом

на стройку, в его обязанности как раз входило заниматься огородом, так что

теперь он возился на участке со знанием дела, вызывая похвалы садовника, и даже

сумел приохотить к этому занятию Зою. Но садовые работы занимали, конечно,

только часть их времени. На даче Рамзиных имелся компьютер, подключенный ко

всемирной информационной сети, и Юрий Викторович лично показал Глебу, как ей

пользоваться. Путешествия по информационным сетям стали новым увлечением Глеба,

даже оттеснившим на задний план компьютерные игры, но поскольку компьютер

приходилось делить с детьми Рамзиных и самим Юрием Викторовичем, компьютерного

времени ему перепадало немного, час или два в день. Впрочем, сидению за

компьютером он теперь предпочитал прогулки с Зоей, лучше без сопровождения

взрослых.

Девочка уже неоднократно отдыхала в Стрелецком и теперь охотно знакомила

приятеля со всеми достопримечательностями поселка и его окрестностей. Иногда они

выходили за пределы поселка, отыскивая укромный уголок, где можно было скрыться

от посторонних глаз и где они много беседовали. Зою все больше привлекал этот

спокойный, уверенный в себе паренек с далекой планеты, который недостаток знаний

компенсировал любознательством. Он много расспрашивал ее о Земле, о Москве, о ее

школе, ей, в свою очередь, тоже хотелось побольше узнать о нем и о его планете.

Во время одной из таких прогулок к соседствующему с поселком озерцу Зоя спросила

мальчика:

– Слушай, а почему в вашей семье все имена относятся к разным языкам? У тебя,

например, русское имя, у твоего отца – венгерское, а фамилия у вас вообще

греческая?

– Просто среди наших предков были люди разных национальностей, – объяснил Глеб.

– И не только этих трех: у нас в роду и немцы есть, и французы, и американцы, и

итальянцы. Понимаешь, в экспедиции, которая прилетела колонизировать Люцию, были

представители разных народов, но жить там сперва было очень плохо, и для

выживания всем им пришлось породниться. Так что мы теперь – единый народ, и язык

у нас общий, но при этом мы чтим наших предков и стараемся сохранять их языки и

традиции. Если бы они тогда не сплотились, не приняли общие законы и не стали

плодить детей с генами устойчивости к радиации, нас бы сейчас на Люции не

существовало. По большому счету, мы все на Люции друг другу родственники, и если

двое собираются заводить семью, то обязательно выясняют, в какой степени родства

они состоят. Это, конечно, напрягает, – усмехнулся Глеб, – но зато я знаю всех

своих предков до девятого колена!

Зоя поразилась: она-то и прадедов своих знала весьма смутно! Какие еще

неожиданные таланты таятся в этом мальчишке?

Когда они подошли к берегу озерца, здесь кроме них никого не оказалось. Хотя

лето уже клонилось к закату, погода стояла жаркая, и Зоя поспешила укрыться в

тени прибрежных кустов. Деятельному Глебу лежание быстро надоело.

– Может, искупаемся? – спросил он девочку. – А то от жары мозги расплавятся!

– Хорошо бы... – протянула та, – только я купальник забыла захватить, а обратно

идти не хочется.

– А зачем купальник? – удивился Глеб.

– Ну не в трусах же купаться! Потом к телу липнуть будут!

– Так сними вообще, все равно же тут кроме нас никого нет!

– Я тебя стесняюсь... – вымолвила Зоя.

– Что, я девчонок голых что ли не видел! У нас в Дориополе все голышом купаются,

мальчишки и девчонки вместе, и никто никого не стесняется. Я тоже никогда в

трусах не купался.

Искушение было велико, но усвоенные с детства стереотипы поведения все еще

мешали девочке. Наконец, она решилась.

– Ладно, пойдем. Только я разденусь за кустиками, и не вздумай подсматривать! В

воде уже не так будет видно...

Глеб пожал плечами и демонстративно отвернулся. Зоя быстренько скинула с себя

всю одежду и поспешила погрузиться в недвижную воду озерца. Дно здесь, в

принципе, было песчаным, но его покрывал тонкий слой ила, из-за чего вода

казалась зеленой. Через минуту поверхность маленького водоема заколыхалась – в

него с разбега плюхнулось тело Глеба. Мальчик с раннего детства отлично плавал,

к двенадцати годам он мог уже без отдыха проплыть сотни метров по родной речке,

и даже против течения. Маленькое озерцо казалось ему попросту большой лужей. Но

просто бултыхаться здесь ему было неинтересно, он стал нарезать круги вокруг

Зои, плескаться на нее и даже пытался ухватить. Зоя плавала похуже, но не в ее

правилах было оставлять без ответа всякие мелкие провокации против ее особы,

она, смеясь, стала отвечать мальчику тем же, и вскоре они уже весело гонялись

друг за другом по всему водоему.

Вдоволь наплававшись и уже основательно вымотавшись, Зоя, наконец, выбралась на

берег и растянулась на траве, даже не став одеваться. Глеб опустился рядом с

нею. Во время совместного купания всякое стеснение у них куда-то пропало, и

теперь они откровенно разглядывали тела друг друга. Глебу было не впервой

наблюдать обнаженных девочек-ровесниц, но тело юной землянки показалось ему

теперь образцом совершенства. Зое видеть голых мальчишек пока не доводилось,

разве что младшего братца, да и тот в последнее время стал возмущаться, когда

она наблюдала его в таком виде. Тем не менее, она решила, что незагорелый, но

стройный и мускулистый Глеб значительно отличается в лучшую сторону от ее

изнеженных одноклассников.

Обсохнув, подростки оделись, но от озера уходить не спешили. Неподалеку

послышались голоса – к водоему брели трое поселковых парней лет

тринадцати-четырнадцати. Проходя мимо Глеба с Зоей, сидящих бок о бок и мирно

беседующих, один из них насмешливо провозгласил: «А, голубки милуются!»,

сопроводив это неприличным жестом. Вся компания дружно заржала. Глеб тут же

вскинулся. Он и у себя в Дориополе никому оскорблений не спускал, но еще

противнее было, что при нем унижают Зою.

– Да успокойся ты! – произнесла Зоя, хватая его за руку и пытаясь одержать. -

Это местная шпана, они, дураки, никому проходу не дают, но если им не отвечать,

то не тронут!

Но у Глеба было на сей счет иное мнение. Осторожно отцепив пальцы подружки, он

встал и двинулся на обидчиков. Те с ухмылками наблюдали за его приближением.

– Что распетушился, малявка, или давно не получал? – издевательски процедил

сквозь зубы старший из них.

Глеб, не говоря ни слова, одним прыжком преодолел расстояние до обидчика и

одновременно засадил ему кулаком в скулу и коленом в пах. Дылда согнулся и

схватился за живот. На Глеба ринулись два его приятеля, но мальчик встретил их

градом ударов. Самому ему тоже пару раз досталось, но неоднократно участвовавший

в уличных драках юный люциец столь незначительную боль просто проигнорировал. У

его противников-землян закалка оказалась не та: пропустив по нескольку сильных

ударов, они позорно бежали с поля боя, бросив своего главаря. Когда тот,

наконец, очухался и готов был к продолжению схватки, Глеб добавил ему еще, тоже

заставив показать пятки, да напоследок еще придал противнику ускорение ударом

ноги под жопу. Одержав полную победу, мальчик вернулся к Зое. Нижняя губа у него

кровоточила, под правым глазом наливался синяк.

– Ну куда ты полез? – сказала девочка, доставая носовой платок и заботливо

промокая кровь на губах Глеба. – Их же трое, они могли тебя жестоко избить!

– Да ну, никто из них драться совсем не умеет! – презрительно искривился Глеб. -

Мне в Дориополе еще и не так доставалось, но я ж не убегал! А что синяк получил,

так это пустяки, на мне все быстро заживает, через день и следа не останется!

– Все равно все вы, мальчишки, петухи! – произнесла Зоя, и вдруг от избытка

чувств, неожиданно даже для себя самой, поцеловала мальчика в щеку.

Глеб вспыхнул, опустил ресницы. Ощущение было незнакомым, но сладостным. Не

открывая глаз, он ткнулся губами в девочкину щеку и ответил ей тем же. Теперь

покраснела и Зоя.

Несколько минут они сидели, не глядя друг на друга, затем как-то разом оба

встрепенулись, глянули друг другу в глаза, улыбнулись, встали, собрали вещички и

двинулись обратно домой.

До самого вечера у них было хорошее настроение, но после ужина родители Зои

позвали Глеба к себе в комнату. Светлана Георгиевна сверлила мальчика взглядом,

но ничего не произносила. Юрий Викторович, временами запинаясь и вертя в руках

расческу, повел разговор:

– Глеб, кхм, ты уже достаточно большой мальчик... Давай поговорим откровенно...

Тут нам стало известно, что вы с Зоей сегодня купались... эээ... в обнаженном

виде, а потом целовались у озера... Я, конечно, не хочу лезть в твою личную

жизнь, но пойми, это же наша дочь, не слишком ли рано вы начинаете?

– Начинаем что? – выпучил глаза Глеб.

– Эээ... заниматься любовью. В конце концов, тебе еще только двенадцать лет, да

и ей столько же!

– Мне почти тринадцать!

– Солидный возраст! – улыбнулся Рамзин. – В общем, ты должен понять меня,

мальчик. Вы с Зоей можете дружить и дальше, но только, пожалуйста, чтобы ничего

ТАКОГО между вами не было!

Глеб хмуро кивнул и вышел из комнаты, недоумевая, откуда стало известно об их

купании. Вслед за ним старшие Рамзины позвали к себе Зою. Минут через пять

девочка выскочила из их комнаты вся красная. Глеб спросил ее, от кого ее

родители обо всем узнали.

– А, все этот маленький стервец настучал! – в ярости выкрикнула Зоя.

– Какой еще стервец?!

– Мой младший братец! Он, оказывается, все это время шел за нами следом, а у

озера следил из кустов!

Глеб жутко разозлился. Поведение Игоря попирало все основы мальчишеской морали,

в Дориополе такой доносчик ни за что не остался бы безнаказанным! В расстроенных

чувствах ребята поиграли за компьютером, затем разошлись по своим комнатам и

улеглись спать. Весь этот вечер Игорек старался не показываться им на глаза.

Поздно вечером между супругами Рамзиными состоялся разговор.

– По-моему, ты все-таки недостаточно серьезно относишься к произошедшему! -

промолвила Светлана Георгиевна.

– Господи, Света, да что такое особенное произошло-то? Ну, поцеловались дети,

так бывает, что и в детском саду целуются, ты и там будешь криминал искать? А

что купались голышом, так у них на Люции это так принято, откуда мальчику знать,

что наша мораль смотрит на это косо? Хватит и того, что мы внушили им обоим,

чтобы больше такого не было. Или ты боишься, что он теперь потащит ее в постель?

Окстись, пацану еще и тринадцати не исполнилось!

– Бывает, что и в тринадцать уже детьми обзаводятся! Судя по всему, дети на этой

планете развиваются рано, ты же сам говорил, что в четырнадцать лет у них

принято уже вступать в брак. Кто может поручиться, что этот парень не решит

попробовать свои силы на полтора года раньше. Но допустим, что он и дотерпит до

четырнадцати. У них же принято сразу по вступлению в брак обзаводиться детьми!

Ему, конечно, это как с гуся вода, а нашей дочери! Это, по-твоему, нормально -

рожать в пятнадцать лет?!!

– В пятнадцать лет нормально рожать на Люции, но поскольку наша дочь воспитана

по-другому, почему ты полагаешь, что она сразу примет чужие правила? Но если они

подождут с детьми до совершеннолетия по российским законам, то где ты найдешь

для нашей дочери лучшую партию, чем этот Глеб? Ты ведь знаешь, как сейчас

обстоят дела на Земле с генетическими болезнями! Наша медицина четыре с лишним

века работала против природы, выхаживая тяжелобольных детей, которые в природных

условиях померли бы в младенчестве и не оставили потомства. Да, торжество идей

гуманизма, да, каждый имеет право на жизнь! Но когда они выживают и сами рожают

детей, они передают им свою неблагоприятную наследственность, людская популяция

засоряется вредными мутациями. Вспомни результаты широких генетических

обследований! Абсолютно здорового ребенка в Москве найти сейчас труднее, чем

иголку в стоге сена! Да, Зое повезло, у нее хоть и имеются слабые гены, но они

находятся в рецессивной позиции. Но где гарантия, что у ее будущего супруга не

будет тех же дефектов? А теперь посмотри на люцийцев. Они, напротив, два с

половиной столетия подвергались воздействию самого жесточайшего естественного

отбора! Все нежизнеспособные дети у них помирали в младенчестве, выживали и

оставляли потомство только особые крепыши. В результате их популяция очистилась

от всех дефектных генов, теперь они – молодая, пассионарная нация, очень

здоровая, очень жизнеспособная, и Глеб – отнюдь не худший ее представитель! Ты

хочешь иметь здоровых внуков? Тогда не препятствуй детям любить друг друга!

– Хорошо, Юрий, насчет здоровья ты все отлично изложил. Вот только абсолютно

здоровый, но малограмотный человек в нашем информационном обществе все равно

неизбежно окажется на дне. Этот Глеб, он же дикарь! У него всего пять классов

образования! Он компьютер-то впервые увидал всего четыре месяца назад! Положим,

в свое люцийское общество он отлично впишется и с таким объемом знаний. Но как

быть нашей дочери? Ты сам прекрасно понимаешь, что на Люции она жить не может,

следовательно, после женитьбы они должны будут остаться в России. И как Глеб

прокормит здесь свою будущую семью? На сколько-нибудь приличное место он со

своим образованием рассчитывать не может. Ты говорил, что он умелый строитель,

но ведь он совершенно незнаком с современными строительными технологиями и со

своим уровнем базового образования даже не сумеет их освоить. Сейчас ему

повезло, что создалась такая ситуация, когда современная автоматика не могла

работать из-за высокого уровня радиации. Но ведь это исключительный случай!

Чтобы опять предложить свои услуги, ему придется ждать, когда взорвется

очередной реактор. Мы что, уже докатились до того, что они теперь каждый год

будут взрываться?! А если нет, то как иначе он сможет заработать деньги? Станет

донором спермы? Или всю семью придется кормить нашей Зое? Учти, что семьи у них

принято заводить большие, матерям там дай бог управиться с малышами и домашним

хозяйством, прокорм семьи – задача отца семейства.

– Не преувеличивай их будущие трудности, Света, Глеб – умный и ответственный

мальчик, он все хватает на лету. Если он поставит перед собой такую цель, то

вполне сможет наверстать упущенное. И социальные пособия для многодетных семей у

нас пока еще никто не отменял. Проживут как-нибудь, может и не так богато, но

зато в мире и согласии. На Люции о разводах и слыхом не слыхивали, чтобы отец

бросил своих детей – для них это дико, а у нас в России каждый второй брак

заканчивается разводом, треть всех детей – безотцовщина!

– А я не хочу, чтобы моя дочь и будущие внуки жили «как-нибудь»! Пойми, у них на

Люции совсем другая схема воспроизводства населения. Дети им обходятся дешево,

поэтому они способны вырастить целую ораву. Но достойного образования своим

отпрыскам они при этом дать не в состоянии! Мы рожаем двух-трех детей, но даем

им и хорошее образование, и достаточные стартовые средства, чтобы занять высокое

место на социальной лестнице. Ты крупный государственный чиновник, и ты хочешь,

чтобы твои внуки стали чернорабочими?! К тому же я не уверена, что этот Глеб так

уж безобиден. Вспомни, Игорек говорил, что этот мальчик полез в драку с тремя

старшими мальчишками и всех их побил!

– Значит, хороший защитник растет! – улыбнулся Рамзин. – За ним наша Зоя будет,

как за каменной стеной! Ладно, похоже, мы сейчас все равно друг друга не убедим,

так что давай закончим этот разговор.

На следующее утро после завтрака Глеб с Зоей снова отправились на прогулку. Но

теперь мальчик уже не вел себя столь беспечно. Его слух был натренирован во

время охоты с отцом в соседних с Дориополем лесах и в долгих прогулках с

приятелями по тем же лесам, когда умение услышать хищника раньше, чем он учует

тебя самого, нередко означало сохранение жизни. Теперь Глеб отмечал каждый шорох

за спиной и вскоре обрел уверенность, что кто-то за ними крадется. Тогда мальчик

специально повел Зою вокруг густых зарослей кустов, потом шепнул ей идти не

останавливаясь, а сам шмыгнул за куст и затаился. Ждать ему пришлось недолго.

Пригибаясь и прижимаясь к кустам, за ними осторожно крался младший братишка Зои.

«Небось представляет себя сейчас великим следопытом!» – с недовольством подумал

Глеб. "Он что, и дальше будет всюду за нами шастать? Нет, шельмеца надо

хорошенько проучить!"

Увлеченный слежкой за сестрицей, Игорек не смотрел по сторонам и не заметил

спрятавшегося Глеба. Подождав, пока малыш пройдет мимо, юный люциец рванулся из

кустов, в два прыжка нагнал Игорька и крепко обхватил его. Малыш взвизгнул от

неожиданности, рванулся, но не сумел вырваться из крепкой хватки подростка и

притих.

Глеб стал оглядываться по сторонам. Неподалеку он заметил заросли крапивы. Из

прочитанных книжек он знал, что на Земле это растение нередко использовалось для

наказания непослушных детей. Решение созрело мгновенно.

– Зоя! – крикнул он девочке, уже заметившей, что Глеб отловил ее братца, и

теперь возвращавшейся к ним. – Нарви крапивы, пока я его держу!

Девочка, разозлившаяся, что Игорек опять за ними следил, двинулась к крапивным

зарослям и, воспользовавшись вынутым из кармана платком, злорадно нарвала целых

два пучка. Тем временем Глеб постарался придать жертве нужную позу. Заставив

малыша опуститься на колени, он просунул голову Игорька между своих ног, крепко

ее зажал, стянул с попки мальчика шорты и трусики, задрал на нем майку, завернул

ему руки за спину и сжал левой рукой оба запястья малыша. Подошла с крапивой

Зоя, протянув один пучок Глебу, а другим вооружившись сама. Игорек негодующе

завизжал и затрепыхался, но немилосердная сестрица вытянула братца крапивой по

ягодицам. Глеб добавил, и дальше они работали попеременно.

Когда Глеб, наконец, отпустил воющего Игорька, тот немедленно схватился за

вспухшую, покрасневшую попку и, приплясывая, отбежал подальше, даже позабыв

натянуть штанишки. Только оказавшись на безопасном расстоянии, он оделся и, весь

в слезах, побежал обратно на дачу. Зоя с Глебом продолжили прогулку. Такого

хорошего настроения у них обоих не было уже давно.

Дальше, естественно, пришло время расплаты. Игорек, конечно, нажаловался матери,

та возмутилась, что ее любимого сынулю подвергли такой «варварской экзекуции», и

хотя Зоя сразу заявила, что инициатива наказать братца принадлежала ей одной,

гнев Светланы Георгиевны обрушился на Глеба: ему запретили общаться с Зоей,

потому что он «дурно на нее влияет», и пообещали при первой возможности

отправить с дачи в Москву. Юрий Викторович в глубине души считал, что с сыном

обошлись вполне справедливо, но не смог противостоять напору супруги и

подтвердил Глебу ее запрет на общение с Зоей. Два последующих дня подростки

могли видеть друг друга только на расстоянии, Глеба даже кормили в отдельной

комнате, а когда его отвозили в Москву, Зое даже не позволили с ним попрощаться.

Глава 7. Прощание.

Выяснив обстоятельства изгнания Глеба с дачи Рамзиных, Иштван не стал наказывать

сына, но со своей стороны подтвердил запрет на встречи с Зоей.

– Понимаешь, сынок, – сказал он, – у вашей дружбы все равно нет никаких

перспектив. Она не выживет на нашей планете, а тебе нечего будет делать на

Земле. Погоди, вернемся на Люцию, к тебе девочки сами станут липнуть, ты же у

нас теперь знаменитость, землянам помогал! Найдешь среди них свою новую пассию,

не хуже Зои, потом женишься, собственные дети пойдут... Будешь жить не хуже

других!

Глеб кивал, якобы соглашаясь, но на самом деле не нужно ему было никаких других

девчонок! Невозможность видеть Зою была для него сейчас самым худшим наказанием.

Чтобы помочь мальчику отойти от грустных переживаний, Савельев все-таки устроил

Глебу вместе с отцом экскурсию в Петербург. Там их сводили в Эрмитаж, в

Кунсткамеру, показали еще пару музеев, провезли по знаменитым пригородным

дворцам. Мальчик немного оживился: новые яркие впечатления понемногу вытеснили

из сознания прежние переживания, но стоило ему вернуться в Москву, мысли о Зое

вновь захлестнули все его существо.

Глеб узнал, что Рамзины вернулись с дачи в Москву, и желание вновь встретиться с

Зоей стало у него необоримым. Мальчик готов был наплевать на все запреты, но

понимал, что в дом Рамзиных его теперь попросту никто не пустит. Как же дать Зое

о себе знать? Глеб вспомнил, по каким именно местам мировой информационной сети

любила ходить девочка, и засел за компьютер. Его стаж работы в сети был совсем

невелик, но некоторые элементарные знания о ней он все же успел получить,

остальное он восполнил своей природной интуицией. Виртуальный контакт состоялся,

и Глеб договорился с Зоей, что оповестит ее при первой возможности, когда они

смогут встретиться в реале.

Судьба благоволила к юному влюбленному. Где-то за городом должна была состояться

конференция, посвященная особенностям строительства в загрязненных радиацией

местностях. Савельев обязан был присутствовать там по долгу службы, а отца Глеба

он взял с собой в качестве специалиста в подобном строительстве. Мальчик понял,

что весь день его никто не будет контролировать, и немедленно пригласил Зою на

свидание.

Немедленно после того, как это приглашение было послано и на него было отвечено