Текст книги "Карельский блицкриг (СИ)"

Автор книги: Евгений Белогорский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Весь день прошел в интенсивных переговорах с Варшавой, которая разрешила генералу Лянгнеру действовать по собственному усмотрению. И к вечеру господин генерал решил, подписав 'Протокол сдачи города Львова'. Согласно ему польские войска 22 сентября оставляли город. При этом офицеры получали гарантии личной свободы и личной неприкосновенности, а также возможность выехать в Румынию или Венгрию по своему выбору.

Решение генерала было воспринято в войсках и жителями города неоднозначно. Многие были против передачи Львова большевикам, и их несогласие проявилось в вооруженном противостоянии с 'освободителями'.

После того как поляки стали складывать оружие и сдаваться в плен, советское командование решило провести парад победителей по улицам Львова, но с торжеством пришлось несколько повременить. При вступлении в центральную часть города, советские подразделения были остановлены огнем со стороны баррикад с засевшими за ними поляками, отказавшихся признать сдачу города.

Около часа, они оказывали упорное сопротивление не жалея патронов, пока подошедшие танки Т-28, не разнесли баррикады и их защитников огнем своих орудий. Также при помощи пушек, но только танков БТ-5 были уничтожены стрелки, засевшие на крышах некоторых львовских домов и на колокольнях костелов.

В отместку за пролитую кровь своих товарищей, солдаты схватили группу сдавшихся в плен жандармов и расстреляли их у одной из рогаток города. Поляки пытались протестовать, но все было бесполезно. До самой ночи польский город Львов стрелял и сопротивлялся, прежде чем заснуть и проснуться советским городом.

Глава III. Бойтесь данайцев дары приносящих.

Сэр Невилл Чемберлен очень болезненно переживал пощечину, которую ему нанес Вячеслав Михайлович Молотов, подписав договор о ненападении с Германией. Если бы не его аристократическое воспитание, он бы сбросил с себя островную сухость и чопорность, и дал волю чувствам.

Возможно, что он не кричал бы, не падал на ковер и не стучал по нему ногами. Возможно, это была бы какая-то иная форма проявления гнева, но с младых ногтей воспитанный в том, что другой не должен видеть твоих эмоций, Чемберлен стоически переживал свою неудачу, а она была огромна.

Не каждый день с грохотом рушатся имперские проекты, на реализацию которых было потрачено столько сил, времени и средств. Проект, который должен был стать главным украшением послужного списка Чемберлена как политика и государственного деятеля мирового масштаба. Большая европейская война, новый крестовый поход объединенной Европы против большевистской России, увы, не состоялся.

В долгом поединке, что продолжался не много немало девять лет и должен был закончиться победой двух мировых держав, в самый последний момент хитрый Сталин поставил подножку и английский лев упал лицом в грязь.

Прощать подобное унижение английский премьер не был намерен ни в коем случаи. Только кровь должна была смыть нанесенный позор британским интересам в этом мире и эта кровь должна была быть русской.

Даладье полностью разделял чувства своего британского коллеги, и война двух главных государств Европы была предрешена. Не откладывая это дело в долгий ящик, премьеры поручили своим генеральным штабам разработать план войны объединенных сил Франции и Англии против СССР.

Париж и Лондон намеривались повторить почти столетний действия императора Наполеона и королевы Виктории но, как и тогда, им требовались союзники. Те, кто согласиться, не только разделить тягости большой войны, но и чьи солдаты станут её главным 'пушечным мясом'. Своих солдат Англия и Франция намеривались использовать в самом крайнем случаи.

Планы были просты и понятны, но вот выбор союзников у высоких сторон был невелик. Турция, извечный соперник России в Закавказье не торопилась принять участие в войне против Советского Союза. Лишившись огромной части своих земель по итогам прошлой войны, она была готова поддержать боевые действия великих держав, но от роли застрельщика категорически отказывалась.

Румыны также не годились на роль боевого авангарда Европы. Правители Бухареста хорошо действовали в словесных баталиях, но боевые способности их армии оставляли желать лучшего. Румынские части можно было использовать на второстепенном направлении, но никак не застрельщиком.

В аналогичном положении находились и прибалтийские лимитрофы. Их лидеры сильно ненавидели русских, энергично боролись с красной крамолой у себя внутри, но всерьез рассчитывать на их карликовые армии не приходилось.

По всем параметрам на роль того, кто первый бросит перчатку вызова Сталину и смело шагнет на штыки его армии, была Польша. Там была и сила и страстное желание вернуть размеры своей страны к границам 1772 года, Первого раздела Польши, 'от моря до моря'. Но, увы, произошел незапланированный четвертый раздел Речи Посполитой, а её правительство перебралось в Лондон.

Единственным кандидатом на роль союзника Англии и Франции оставалась Финляндия. Здесь были свои старые обиды и территориальные претензии, общая граница и боеспособная армия. Правда финны несколько уступали по своему темпераменту заводным полякам, но злость к большевикам была одинакова. Главным минусом этого плана был маршал Маннергейм, который категорически не хотел воевать с Москвой.

Как его не обхаживали финские и европейские деятели, он стоял за мирное сосуществование двух северных соседей, и не собирался менять своих взглядов.

Слава богу, этой страной управлял не Маннергейм как в Польше Пилсудский, а политики, с которыми Лондону всегда было легче разговаривать. Затевая большую войну против Сталина, старая и добрая Англия по давней привычке не клала все яйца в одну корзину. Делая ставку на поляков, она не выпускала из своего внимания и финнов.

С мая 1939 года эмиссары из Лондона усиленно обхаживали маленькую, но очень гордую северную страну, в результате чего в ней усилено возросла нетерпимость финнов к Советам. Желая показать себя полноправным участником 'большой европейской политики', в августе месяце финны провели военные маневры с участием иностранных наблюдателей.

Смотрины прошли на 'отлично'. Большие европейские дяди щупали мускулы у финского новобранца, смотрели зубы и ободрительно хлопали по его плечу. Для нанесения второстепенного, который должен был оттянуть на себя часть сил Красной Армии, финская армия подходила по всем статьям.

– Сталин ослабил свою армию репрессиями! Из страха перед смертью, его командиры не могут принять ни одного самостоятельного решения. Благодаря старым кадрам, русским ещё удается нивелировать локальные конфликты на своей границы, но большая война обрушит этот глиняный колосс – уверяли одни.

– У вас не хватает только тяжелой артиллерии для сокрушения русских дотов на перешейке и ведения прямого обстрела Петрограда. Если ваше правительство примет нужное решение, мы охотно поможем вам с этим видом вооружения и сделаем скидку. Мы умеем ценить своих старых проверенных друзей в борьбе с большевизмом – вторили другие.

– Будьте смелее, решительнее в отношении русских. Заставьте Москву уважать себя, покажите им, что вы не бывшая провинция русской империи, а часть большой свободной Европы. Где голос каждого государства равен друг другу, где на первом месте стоит закон равноправия и партнерства, где нет месту азиатскому деспотизму и всесилию – довершали третьи и от этих слов, у бравых финских парней кружилась голова.

Да – они Европа, да – у них свобода и демократия, да – мы маленький, но гордый народ, в котором нуждаются такие зубры мировой политики как Англия и Франция. И они готовы с оружием в руках доказать свою правоту и свои идеалы кровавому русскому медведю, что своей необъятной тушей закрывает солнце финскому льву.

Таково было положение дел до 1 сентября 1939 года, после него ценность страны озер в имперском раскладе стремительно возрос. Теперь ей переходила главная роль в большой европейской войне и красавицу Суоми, нужно было срочно подготовить к этому.

Дипломаты двух стран должны были убедительно разъяснить ей, всю важность и ответственность нынешнего политического момента. Что коварный Сталин, так подло поступивший в отношении Польши, должен быть примерно наказан. Иначе у него возникнет желание сделать нечто подобное и в отношении других своих соседей – Финляндии и Румынии, к которым у советского диктатора, были определенные территориальные претензии.

Военным отводилась иная, более трудная задача. Прекрасно зная боевой потенциал финнов, они должны были внушить им твердость и придать уверенность перед предстоящей схваткой с русскими. Умело налегая на сильные стороны финской армии, и преувеличивая слабости противника, они убеждали финских генералов, что бросив вызов противнику, они не останутся с ним один на один.

Задачи были определены, цели поставлены, но французы не были бы самими собой, если бы после всех договоренностей не преподнесли Чемберлену сюрприз. Объявив войну Германии и получив боевые действия на границе, французский главнокомандующий генерал Гамелен стал призывать Даладье больше уделять внимание безопасности собственной страны, чем подготовке войне против Советов.

Разумеется, подробные трения между союзниками хорошо скрывались от взора пронырливых журналистов и простого обывателя. Для всех Англия и Франция были едины, но вся организационная тяжесть подготовки войны, легла на плечи начальника имперского генерального штаба генерала Эдмунда Айронсайда.

Этот выбор Чемберлена был очень удачен. Трудно было найти среди британских военных другого такого человека, кто столь недоброжелательно относился к Советской России. Будущий 'барон Архангельский' считал своим святым долгом поквитаться с обидчиками, что хорошим ударом в челюсть, плохо вооруженные отряды Красной армии заставили его покинуть Русский Север.

Истинный сын своего отечества, чья замкнутость от остального мира породила чувство островной неполноценности, спрятанное под маской чопорности, генерал искренне ненавидел всех русских без исключения.

'Красных' русских он объявлял врагами Англии открыто. 'Белых' русских генерал презирал сдержанно, как откровенных неудачников, но при всем при этом, они были для него врагами, чья страна должна непременно исчезнуть с карты Земли на блага Британии. Именно такому человеку Чемберлен поручил разработку войны против Сталина и Айронсайд не подвел своего премьера.

Уже к концу сентября он представил свои соображения заказчику и тот в целом остался доволен его работой.

– Лишившись Польши, мы вынуждены сосредоточить свое главное внимание на флангах, сэр – докладывал Айронсайд, аккуратно разложив на большом столе премьера принесенную им карту. В целях конспирации, она была изготовлена в одном экземпляре и об её существовании знали единицы.

– Главным для нас флангом является Финляндия. Её армия, несмотря на свою относительно малочисленность, является весьма боеспособной. Она хорошо организована, мобильна и главное полна решимости воевать с русскими. Генеральный штаб империи намерен предложить финнам действовать на двух направлениях; на Петроград и в Карелии с целью блокады Кольского полуострова от остальной России.

Начало боевых действий мы предлагаем приурочить к Рождеству. Тогда полностью ляжет глубокий снежный покров, установится морозная погода, что даст большой плюс финнам в военных действиях против русских. В финской армии большое количество лыжных соединений, тогда как в Красной армии подобных соединений крайне мало. Зимой дороги не подготовлены для прохождения большого количества войск и значит, Советы не смогут воспользоваться своим численным преимуществом.

Внезапное начало войны застанет русских, привыкших воевать в основном летом врасплох. Пока они начнут переброску войск на север, финны перережут железнодорожное сообщение с Мурманском и, выйдя к Белому морю, отрежут Кольский полуостров с находящимися там кораблями – рука генерала эффектно описала круг по карте и остановилась.

– Второй Порт-Артур? – живо откликнулся премьер.

– Можно сказать и так, сэр – улыбнулся ему Айронсайд. Всегда приятно вспоминать о неудачах своего потенциального врага, к которым твое отечество приложило руку.

– Зная упертость Сталина, следует думать, что он приложит все силы для снятия блокады Мурманска.

– Все так и будет, и чтобы уменьшить силы русских на этом направлении, генеральный штаб считает необходимым проведения активных действий на Карельском перешейке. С этой целью предлагается передать финнам тяжелую артиллерию, снятую со старых линкоров и хранящуюся в наших арсеналах. Огнем этих орудий они, если не прорвут русскую оборону, то основательно потревожат городские кварталы Петербурга.

– Насколько сильна оборона 'линии Сталина' на этом участке?

– По заключению наших специалистов, по своей плотности и протяженности русская оборона немногим уступает финским укреплениям на Карельском перешейке известным как 'линия Маннергейма'.

– И вы считаете, что финны будут пытаться взять Петербург? Мне кажется, что он для них будет второстепенным направлением. Здесь они будут имитировать активные боевые действия, а наступать будут в Карелии – высказал опасения премьер.

– Не могу с вами согласиться, господин премьер министр. Петербург имеет для финнов большое значение. Я говорил с финскими генералами и дипломатами и каждый раз, когда разговор касался Петербурга, у них загорались глаза. Они считают, что царь Петр завладел их сакральным местом, которое нужно вернуть Финляндии и полностью очистить его как от русских, так от всех их построек. Я считаю, что они будут драться за него и если не возьмут его силой, то разрушать огнем своих орудий.

– Бог с ним, с финнами. Возьмут Петербург их счастье, не возьмут, оттянут на себя часть сил противника, с этим все ясно и понятно. Меня беспокоит другое. Смогут ли финская армия реализовать все то, что вы ей приготовили. Хватит ли у них сил, чтобы штурмовать Петербург, выйти к Белому морю и прочно блокировать Мурманск? – задал свой главный вопрос премьер, но у генерала имелся готовый на него ответ.

– Я недаром упомянул о боевом духе финнов, господин премьер министр. Им пронизана не только армия, но и большинство гражданского населения страны. Почти все они ненавидят русских и готовы сражаться против них с оружием в руках. Кроме регулярных войск, у финнов есть вооруженные гражданские отряды, проживающие вдоль советско-финской границы. В подавляющем большинстве они имеют кровные счеты с большевиками и ждут, не дождутся возможности отплатить им за нанесенные обиды. Мы уже приготовили рекомендации финнам, чтобы на второстепенных направлениях боевых действий регулярные войска были заменены этими отрядами.

– И все равно, мне кажется, что подобная задача финнам не по плечу – продолжал сомневаться Чемберлен.

– По сути дела, финнам надо продержаться чуть больше двух с половиной месяца, в худшем варианте три месяца. К концу марта мы сможем перебросить на север Финляндии свои войска, заставим сделать это и французов.

– Сколько вы намерены отправить войск в марте?

– Пока в наших планах отправка одной нашей дивизии и одной дивизии французов.

– Почему так мало и так поздно? Почему мы не можем отправить войска в феврале? Появление наших войск на севере Финляндии коренным образом изменит всю обстановку. Даже не вступая в боевые столкновения с русскими, они одним своим присутствием уменьшат решимость Сталина воевать и прибавят уверенности финнам.

– Лично я полностью согласен с вашими словами, но действовать так нас заставляют французы. Генерал Гамелен только и тверди о коллективной безопасности, требуя от нас посылки войск на континент. В противном случае, он грозиться свернуть участие французских войск в финских делах. Поэтому мы вынуждены отправлять все имеющиеся в нашем распоряжении войска во Францию. В сентябре мы отправим две дивизии, ещё две намерены отправить в октябре и декабре. Без этих жертв Парижу мы не сможем рассчитывать на их поддержку, на этом фланге боевых действий.

– Я обязательно переговорю с Даладье, чтобы добиться от французов более ранней отправки войск в Финляндию – пообещал Айронсайду премьер. – Так, что у нас на другом фланге?

– На южном фланге дела обстоят несколько лучше, чем в Финляндии. В плане посылки дополнительных сил – генерал быстро поменял карты, представив взору Чемберлена вместо холодного севера пламенный юг.

– Сюда никого не надо отправлять, ибо все необходимое здесь уже есть. Я имею наши войска в Ираке и французские войска в Сирии. Именно они должны начать боевые действия против Советов, которые вначале свяжут русским руки, а затем подтолкнут к боевым действиям турок и персов.

На первом этапе операции наши и французские самолеты нанесут бомбовые удары по нефтеносным приискам Баку и порту Батуми. Зенитная защита этих городов слабая и не сможет помешать нашей авиации выполнить эту задачу. Пока русские перебросят на их защиту свою авиацию, все прииски будут разрушены и на их восстановление уйдет время. Баку единственный источник нефти у Советов и свои ударом мы поразим их ахиллесову пяту. Срок этого этапа пятнадцать – двадцать дней, после чего должен наступить этап боевых действий на земле и здесь, мы видим два варианта.

Первый – эти боевые действия начнут турки и персы, видя бедственное положение Советов, в надежде под нашим покровительством вернуть себе ранее утраченные территории. Турки не прочь вернуть себе Батуми, а персы часть Северного Азербайджана. Либо воевать будут наши войска, но не дальше границы Батуми и Ленкорани. Эти боевые действия должны будут подтолкнуть к активным действиям турок и персов, плюс вызвать волнение среди горцев Кавказа недовольных советской властью.

– Каковы сроки начала этой операции?

– Вы будите смеяться, но её начало мы определили на Благовещение – усмехнулся генерал, но премьер не поддержал его.

– Что мешает начать это на месяц раньше? Надеюсь не местная зима?

– Нет, господин премьер. Здесь все сроки диктуют наши дипломаты, в обязанность которых входит обработка турок и персов, а также вождей местных племен. Нужны взятки, поставка оружия и внимание белого человека к этим азиатам.

– Если надо я поговорю с дипломатами, чтобы они ускорили этот процесс – предложил Чемберлен.

– Я бы предпочел, чтобы все действия были подготовлены хорошо, на совесть, а не быстрые отчеты об их выполнении.

– Как знаете – слегка обиженно развел руками премьер. – Хотя вы эту операцию разработали и вам виднее, но я беспокоюсь за финнов.

– Не стоит волноваться. Даже если они потерпят неудачу и не смогут выйти к Белому морю и к Петербургу, свою задачу они выполнят. Главное, чтобы они продолжали воевать и приковывали к себе внимание Сталина. После того как мы ударим по Баку, русским придется воевать на два фронта и их боевая активность против финнов будет существенно снижена.

– Все верно. Ваш замысел прекрасен и безупречен, но он требует продолжения и развития. Война с финнами и турками только затруднят положение Сталина, а нам нужно, чтобы оно было сравнимо с катастрофой. Чтобы земля колебалась у него под ногами. Поэтому два ваших фланговых удара следует усилить!

– Вы предлагаете нанести третий удар?

– С вами приятно работать, Эдмонд. Вы все понимаете с полуслова. Да, необходимо нанести третий и четвертый удар, которые потрясут основы власти Сталина до основания и после успехов первого и второго удара организовать их будет не так уж и трудно. Думаю, что наши дипломаты справятся с этой задачей.

– Вы говорите о японцах, сэр?

– И не только о них. Необходимо будет нанести удар по южному подбрюшью русских в районе Памира и Туркмении с территории Афганистана. Там есть много желающих попробовать на прочность русскую границу. Ну и конечно в этом деле не обойтись без японцев. После того как им дали по рукам в Монголии они стали ещё злее и я очень надеюсь, что мы сможем убедить их в третий раз скрестить свои мечи с русским штыком. Русские говорят, что господь бог любит Троицу – на лице Чемберлена появилось подобие улыбки. – Где им это лучше сделать?

– Я думаю, что лучше всего им стоит попробовать силы в районе Хабаровска. Там есть спорные территории на границе. Если вы разрешите, я переговорю, поэтому вопросу с японским военным атташе в Лондоне. Несмотря не некоторые разногласия в вопросах политики, японцы поддерживают отношения с нашим генеральным штабом.

– Отлично. Значит, японцы за вами. Дорабатывайте детали своей 'Божественной комедии', а я займусь обеспечением её дипломатической поддержки.

Получив приказ от премьера, работники британского МИДА с Форин Офис принялись за дело с утроенной силой. Многие из них подобно Чемберлену расценивали советско-германский договор как личное оскорбление и не жалели ни сил, не времени для своей духовной реабилитации.

В Хельсинки, Стамбуле и Тегеране шли интенсивные переговоры между Англией и местными властями о вовлечении их в войну против СССР. В ход шли всевозможные обещания и посулы, оказывалось прямое и скрытое давление на лидеров трех стран и их окружение. Почти каждый день в Лондон шли отчеты и доклады о проделанной работе, а в ответ дипломаты получали новые инструкции и циркуляры.

Когда министр иностранных дел принес доклад Чемберлену о результатах первых недель, выяснилась довольно необычная картина. Флегматичные финны вспыхнули и загорелись гораздо быстрее и ярче, чем горячие и темпераментные южане.

В отличие от северян с готовностью веривших джентльменам на слово, несмотря на трагическую судьбу Польши, турки и персы не торопились встать под знамена высокой Европы. Они не просто торговались, пытаясь получить для себя дополнительные выгоды. Имея свои обиды на русских, они не хотели выступать застрельщиками в предстоящей войне.

И Стамбул, и Тегеран были готовы присоединиться к большим европейцам, сразу после того как финны добьются успехов на севере, а британская и французская авиация сотрет с лица земли Баку и Батуми. Это была их твердая позиция и как господа дипломаты не нажимали на них, южане твердо стояли на своих позициях.

Аналогичное положение было и с японцами. Эти азиаты любезно улыбались, жали руки и были полностью согласны с намерениями европейцев наказать Сталина, но не спешили сомкнуть свои ряды с ними. Японский военный атташе рассыпался в благодарности за идею нападения на Хабаровск, обещал известить свое правительство, но дальше никаких действий не последовало. Токио, как и южане, занял выжидательную позицию, не спеша брать на себя какие-либо обязательства.

Единственно кто открыто изъявил готовность ударить по русским, были остатки банд басмачей, нашедших приют в Афганистане. Получив богатые подарки, они охотно согласились перейти границу и пустить Советам 'красного петуха', но одних их было мало для реализации громадных планов Чемберлена и Айронсайда.

Басмачи и поддерживающие их племенные вожди были оставлены про запас и все свои силы, британские дипломаты бросили на финнов, которые загорелись, буквально с одной спички.

Идея новой войны с русскими вместе с остальным свободным миром, полностью захлестнула умы 'горячих финских парней' заседающих в высоких правительственных креслах. Чувствуя поддержку локтя 'большого брата' они были готовы свернуть горы и шагнуть на восток так далеко, насколько это им позволяла, длина ног и крепость сапог.

Настроение было бодрое, задиристое и в этом, в определенной мере была виновата Москва. Это она плескала масло на горячие угли финского костра, предлагая Хельсинки заключить договор по укреплению безопасности в Финском заливе. И чем больше она это делала, тем сильнее становилась уверенность правителей Суоми, что они идут по правильному пути.

Твердость и бескомпромиссность позиции Финляндии в полном блеске показала себя на октябрьских переговорах в Москве, куда она была приглашена по приглашению Молотова для обсуждения актуальных вопросов советско-финских отношений.

Глава IV. Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется.