Текст книги "Квартира"
Автор книги: Евгений Козловский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
– Вычтут с тебя как-нибудь завсе билеты, – огрызнулась кассиршаи пояснилав трубку. – ДаОболенский, Семен Михайлович, билеты назад принес, все до единого. И еще и иронизирует. Хорошо, Семен Михайлович, хорошо, будет сделаною
Энергичный тем временем был уже в директорском предбаннике.
– Мне бы, Людочка, объявление напечатать, – промурлыкал, склонясь к секретарше.
– Мне-то что! – пожалаплечами высокомерная Людочка. – Машинкане моя.
– А копирочки можно пару листиков?
Секретаршарезко открылаящик стола. Энергичный склонился над машинкою.
– Сдается комнатав центре, – диктовал сам себе, выискивая клавиши с нужными буквами и, выискав, ударяя негнущимся указательным. – Условия недорогие. Обращаться по адресую
Из кабинетапоявился директор, явно ищущий, чем бы себя занять.
– А! – обрадовался, увидев Энергичного. – Я как раз намеревался вызвать вас, чтобы сообщить, что вы уволены.
– Очень надо! – огрызнулся Энергичный, не отрываясь от кропотливого своего занятия. – Дая в месяц буду получать больше, чем вы загод! Тоже мне: театр!
– Вон! вон отсюда!! – взорвался директор.
– Допечатаю и уйду, – невозмутимо отреагировал Энергичный.
– Семен Михайлович, вам плохо? – подскочилак директору секретарша.
– Сперваспектакли научитесь ставить, – продолжал бурчать репрессированный, извлекая из каретки готовые листки, – аувольнять -большого умане надо.
– Может, вы мне их и поставите?! – едко выкрикнул директор ему вслед из заботливых объятий Людочки.
Энергичный даже не обернулся.
Прямо тут, у театра, достал из карманапузырек с клеем и прилепил первое объявление посередине афиши:
ДРАМАТИЧЕСКИЙ ТЕАТР
Премьера!!!
ЭПОХА ЗАСТОЯ
Комедия в двух действиях
Потом оседлал велосипед и помчался в подрагивающую маревом жары даль.
Жарамало-помалу раскалялагород, ав конторе, где служил Печальный, последний кондиционер сгорел еще в позапрошлом году. Дипломированный программист сидел в нарукавниках застолом в окружении доброго десяткаженщин (что, впрочем, ничуть не придавало ему сходствани с султаном, ни даже с евнухом) и рассеянно тыкал пальцем в кнопки дешевенького школьного калькулятора.
– Юсуф, тебя, – протянулатрубку самая монументальная из сослуживиц.
– Спасибо, – подошел к аппарату Печальный. – А, Джаба, привет. Ничего, спасибо. Ну, ты, положим, тоже был хорош! – Печальный слушал голос натом конце проводаи мрачнел. – Что-то я не понял, – прервал, наконец, монолог собеседника. – Ты что, запугать меня, что ли, решил? Так я, знаешь, в этой жизни не боюсь уже больше ничего. Ни-че-го! – и бросил трубку нарычаги.
Но не успел дойти до рабочего места, как сновакому-то потребовался.
– Ты, Юсуф, важный сделался – прямо министр, -прокомментироваламонументальная.
– Спасибо, – не отреагировал Печальный надамину шутку. – Слушаю.
Мрачную меланхолию с Печального сдули первые же услышанные им слова.
– Что?! – взвился он, как лопнувшая пружинкалетающей тарелочки. – Чтоо?!! Какое еще объявление? Дакак ты посмел?! Дакто тебе позволил?!
Швырнув ни в чем не повинную трубку нани в чем не повинный аппарат, находу сдирая нарукавники, Печальный залавировал между столов в направлении выхода:
– Девочки, миленькиею вы скажите емую шефую скажите, значит, что мне срочно. Я потом отработаюю
– А чего, тетка, – беседовал тем временем Энергичный у подъездаПечального с давешней Соседкою. – Очень даже просто выдам тебя замуж.
– Дане возьмут меня такую, я уже старая! – кокетничалаСоседка.
– Еще как возьмут! Ты меня плохо знаешь!..
Печальный несся, запыхавшийся, наЭнергичного, кулаки наизготовку. Энергичный подхватил с земли тяжелую брезентовую сумку, сделал резкий вираж и побежал от товарища.
– Ты чего?! – кричал набегу. – Чего тебе надо?!
– Сейчас узнаешь чего! – приговаривал, догоняя, Печальный.
– Живешь одиню – пытался, не останавливаясь, объясниться Энергичный. -В трех комнатахю А люди, можно сказать, навокзалах ночуютю
– Сейчас я тебе покажу, как чужие квартиры сдаватью – не останавливался и Печальный. – В больнице ночевать будешь!..
– Кажется, обабудемю
Гонкаи впрямь вымоталанемолодых приятелей, они двигались друг задругом тяжело дышаи едвапереставляя ноги.
– Папа, мама, доброта! – дразнил, уковыливая, Энергичный. – Осликю А как до деладошло, кудатвоя добротаподевалась?! Ну? Куда?!
– Ладною кочумайю – прохрипел вконец обессиленный Печальный и свалился в детскую песочницу. – А то совсем задохнешьсяю
– Ты насебя посмотри! – присел рядом надеревянный бордюрчик Энергичный. – Конечно, можешь и не сдавать, – добавил, несколько уняв грохот сердцаи переждав колотье в боку. – Если у тебя совести хватит.
– Ладно, – примирился, кажется, Печальный с предприимчивостью друга. -Спасибо, хоть женить раздумал.
И обарасхохотались.
– А это еще зачем? – Печальный удивленно смотрел, как Энергичный опорожняет у входав квартиру брезентовую сумку: напол брякнулись электродрель, какие-то стамески, отверткию
– Как, то есть, зачем? – энергично изумился Энергичный. – Глазок врезать будем!
– Какой глазок?..
– Какой-какой! – передразнил Энергичный. – Обыкновенный! Знаешь, сколько их наобъявление налетит? Что ж, значит: первому попавшемуся и сдавать комнату?
– Почему первому? Познакомимся с человеком, поговорим, чаю выпьемю
Соседкасновабылатут как тут, внимательно слушалабеседу.
– Знаю я тебя, – отрезал Энергичный. – Ты кого напорог пустишь, язык уже не повернется отказать. А так – посмотрел в глазок, не понравился человек – и не открываешь. Домакак будто нету.
– Что ты меня все врать втягиваешь?! – раздражился Печальный.
– Сразу уж врать! – не согласился Энергичный с формулировкой. -Тактика! Учитываю твой характер.
Соседка, долго готовившаяся, решилась-таки потрясти Энергичного заплечо:
– А когдамужанайдешь-то?
– Мужа? – не вдруг врубился тот. – Ах, мужа!
– Ну! – подтвердилаСоседка. – Мужа.
– Это, тетка, – призадумался Энергичный, – это тебе придется маленько подождать. Вот купим компьютерю
– Чего?
– Компьютер, – гордо повторил Энергичный. – Видела, в магазине кассачеки выбивает?
– Ага, – кивнуласобеседница.
– Во, приблизительно в этом роде.
– А когдакупите? – не отставалаСоседка.
– Набудущей неделе наведайся, – посулил Энергичный. – А покаиди, тетка, иди.
– Дая иду, – отступилаСоседканашаг и замерласнова.
– Ладно, – обернулся Энергичный к Печальному. – Отпирай. Дрель подключить надо.
Печальный открыл дверь, и, когдаЭнергичный, разматывая провод, скрылся занею, обернулся к Соседке:
– Вы, пожалуйста, не верьте ему. Он все шутит.
– Я понимаю, – кивнуламать-одиночка. – Что ж я, совсем тупая по-вашему?..
Двери видеосалонаукрашало объявление:
Навсех сеансах сегодня демонстрируется исключительно
"Love story"
– Смотрят? – осведомился Мафиози у человеказастойкой.
– Не очень, Джабраил Исмаилович, – ответил тот хоть вежливо, аи с оттенком осуждения. – Может, все же "Тарзана" пустить?
– К-козлы! – плюнул Мафиози и, заглянув в полупустой зальчик, где с экраналилась известная душераздирающая мелодия, прошел в кабинет.
Там, сладострастно подставив себя прохладным потокам воздухаиз кондиционера, поджидал Шестерка. Мафиози выключил "Тарзана", которым покаразвлекался подручный, протянул пачку денег:
– Пересчитай!
– Неужели ж, шеф, я вам не верю?! – выпятил нижнюю губу Шестерка.
– Считай, говорю! – прикрикнул вполголосаМафиози.
Шестеркаперебрал между пальцами червонцы:
– Точно, две.
– Отдашь, – распорядился Мафиози, – и скажешь, чтобы ждаладальше. Адрес не забыл?
– Как можно, шеф? – полуобиделся Шестерка.
– Тогдасчастливо!
Шестеркаскрылся. Смикшированный покрытыми звукоизоляцией стенами, едвауслышался звук резко взявшего с местаавтомобиля. Мафиози посидел неподвижно, затем вставил кассету в зев видеомагнитофона, нажал клавишу. Пошли начальные титры "Love story". Жужжание кондиционерараздражало, и Мафиози выключил его.
Тут в дверь просунулась облитая потом лысая немолодая голова:
– Джабраил-джан, стекло сперли. А мне насвадьбу, к сестре. Ночью, понимаете. Через перевал!
– Что я тебе, наавтосервисе, что ли, работаю? – буркнул Мафиози, раздраженный, что его оторвали. – И сколько раз вообще говорить, чтоб не приставали, когдаработаю?! Дай мне побыть наедине с кино!
– Ну Джабраил-джан, – головапросунулась глубже, втянув засобою толстое тело в чапоне цветатемной морской волны, подвязанном алым шелковым бильбаком, – ну пожалуйста! Насвадьбу! К сестре! В Бухару!
– В Бухару, говоришь? – забарабанил пальцами Мафиози. – Тоже, значит, в Бухару?
Толстяк, конечно, не понял, почему тоже, но согласиться поспешил:
– Тоже, Джабраил-джан, тоже!
– Ладно, – смилостивился Мафиози, – подумаем.
Толстяк выскочил из кабинетаи тут же вернулся с телефонным аппаратом в руке – шнур змеился куда-то задверь:
– Прямо сейчас подумайте, а?!
– Ну-ка, ну-ка, левеею Левее стань! Ч-черт подери, ни ч– чертане вижу! -уставясь в свежеврезанный глазок, дирижировал Энергичный Печальным. Открыл дверь. – Заходи. Ничего, понимаешь, не поделаешь – придется свет проводить. Я там у тебя в кладовке зеркальную лампу виделю
– Это от отца, – печально пояснил Печальный. – Он ведь и фотографией тоже занимался. И как ему только хватало навсе и сил, и времени!..
– Лампу, говорю, тащи! – прервал Энергичный сентиментальное философствование. – Зарегистрируем кооператив – и у тебя навсе времени хватит.
– И что, – задумался Печальный, – онавсе время гореть будет? Онаж перекальная: надолго не хватит.
Энергичный задумался в свою очередь – секунды аж натри:
– Почему все время? Все время – невыгодно. Экономически. А приходит кто – мы ее отсюдавключаем и смотрим. Кстати, я тебе уже говорил, что поживу у тебя недельку. С супругой, понимаешь, конфликт вышел. Напочве мяса.
– Как же это делать вид, будто нас доманету, – продолжал размышлять Печальный, – если лампавключается?
– Чего ты опять мудришь! – оборвал Энергичный. – Ты лампу тащи, атам разберемся! Помнишь, как Ленин учил?
Молодая здоровая интернациональная семья из трех человек шлатем временем в полном составе по своим делам, и Аллаху было угодно, чтобы путь ее пролег мимо одного из объявлений Энергичного, аглавасемьи обратил внимание нашелестящую под чуть заметным ветерком бахрому растиражированного адреса.
– Эй, ты чего там? – тут же прикрикнулаполовина: видать, в семье не принято было, чтобы ее главапроявлял какую бы то ни было инициативу.
– Пошли, папа! – топнул ножкой ребенок.
– Смотри-ка! – сказал папа. – Комнату недорого сдают.
– Зачем это тебе, интересно, комната? – зловеще осведомилась жена.
– А сколько можно у твоей матери жить?! – с робкой, явно непривычной агрессивностью отозвался глава.
– Значит, мамамоя тебе плохая? – подбоченилась подругажизни.
– Почему плохая? – балансировал главамежду углублением конфликтаи его сглаживанием. – Но можно хоть капельку пожить самим?
– Ладно, – сочлаполовинадиспут оконченным. – Не болтай глупостей. Пошли, – и, взяв сыназаруку, двинулась в прежнем направлении.
Но главу, кажется, уже заело, и он, как в воду холодную бросаясь, выпалил:
– Вт как?! Саматогдаи иди! Соскучишься – адрес наобъявлении!
Повернулся и, подобно человеку, готовому лучше принять в спину пулю, чем унизить достоинство, гордо подняв голову и сцепив ладони напояснице, решительно зашагал вдаль.
Подругадней замерла, как громом пораженная, акогдачуть пришлав себя, подбоченилась вдвое по отношению к первому разу грозно:
– Если ты сейчас же не остановишься!..
– Сейчас же! – выказал ребенок полную солидарность с точкою зрения матери и сноватопнул ножкой.
Но что будет, если он не остановится, главасемьи так и не узнал, ибо ушагал запределы голосовой досягаемости прежде, чем подругажизни сумелапридумать, что же, собственно, будет, если он сейчас же не остановится.
Объявление, судя по всему, набирало популярность: искаженный широкоугольником дверного глазка, покачивался перед дверью Печального нетрезвый мужичок.
– Свет, свет включи! не видно! – шептал Печальному прильнувший к окуляру Энергичный.
– Фотографируете, да? Нас разыскивает милиция? – задал нетвердый вопрос мужичок, едванад ним вспыхнуламощная лампа. – А еще пишут: недорого! недорого! Тьфу навас! – и пошел прочь.
юБеременная красавица, не то что б чертами лица(ибо многое ли можно сказать о чертах лицадовольно грубой, тремя красками выкрашенной деревянной фигурки?!), но, что ли, обликом, образом похожая наМадонну игрушки с осликом, держав руке дешевый чемодан средних размеров, появляется в дверях вокзалаи идет, повторяя ее некрутые изгибы, центральной улицею жаркой столички. Хотя рассеянно-внимательные глазаМадонны нацелены исключительно налицаокружающих, боковое зрение не может не вбирать и общий вид впервые посещаемого города: грязновато-пеструю суету базара, парадную архитектуру центра, алмазный блеск ниспадающих фонтанных струй возле ДомаПравительства, сизый дымок, уносящийся в небо с жарких мангалов шашлычниковю
В квартире сновапрозвенел звонок.
– Подожди, я посмотрю, – осадил Печального Энергичный и подошел к двери, прильнул к глазку.
Наплощадке стоялаженщинаи, сколько можно было разобрать, женщинамолодая. Пытаясь сделать поправки наоптику, Энергичный бормотал под нос:
– Раздумал женитью как же! как миленький женишьсяю Ну, повернулась бы ты, что ли! А, ч-черт тебя побери! Во-ою во-ою хорошо! Молодецю Молодецю Еще немножкою Нет, – сокрушился, – не годишьсяю
– Что там? – шепотом спросил из-заспины Печальный. Энергичный скорчил рожу и отрицательно мотнул головой. – Дай хоть взгляну!
– Чего ты там увидишь?! – не подпустил Энергичный товарищак оптическому аппарату.
– Ты же видишь! – возразил Печальный.
– У меня опыт, – отрезал Энергичный.
– Откудаэто, интересно, у тебя опыт?
А женщинасновапринялась звонить.
– Отойди, – прошипел Энергичный Печальному. – Отойди, я скажу ей, что уже сдано. А то сновапридет. Настырная.
– А чего ты все распоряжаешься?! – шепотом же взорвался Печальный.
– Погоди! – огрызнулся Энергичный. – Давай спервачеловекаотпустим, ауж потом выясним отношения!
Печальный пожал плечами и отошел в глубины квартиры.
Вечером Шестеркасигналил у ворот домаМафиози. Тот вышел в майке, в тренировочных брюках.
– Уехала! – выпалил Шестеркачуть ли не с радостью в голосе.
Мафиози не поверил ушам.
– Кудауехала? как?! я ж обещал, что вернусь!
Шестерке явно доставляло удовольствие, что патрон расстроен.
– Откудаж я, Джабраил Исмаилович, знаю?! Может, в отпуск, может, еще куда. Онаведь однажила. Снимала. Хозяевасказали: уехала. А кудаю
– Вещи-то забрала?
– Вы меня об чем, шеф, просили? Деньги ей передать? Или провести расследование?..
Радость в голосе Шестерки не ускользнулаот внимания Мафиози.
– По-моему, ты разучился со мной разговаривать, – холодно и устало, Аль Пачино в известной роли подражая, произнес он.
– Дая, Джабраил Исмаиловичю я, понялю я ничегою – нотки удовольствия вмиг выдуло из голосаШестерки. – Но вы ж мне правдаю
– Голову наплечах иметь надо, – посоветовал Мафиози. – Поворачивай и мотай назад!
– Но я хоть домой-тою – попытался защитить праватрудящегося вымотанный неблизкой дорогою Шестерка.
– Никаких домой! – отрезал Мафиози. – Ты понял?
Шестеркаопустил глаза, помолчал, выдавил:
– Понял.
– Вот и мотай, – завершил Мафиози очередной сеанс дрессировки.
Шестеркавернулся к машине, запустил двигатель, по-каскадерски, с юзом, развернулся в тесном переулке и скрылся заповоротом.
Энергичный сноваприльнул к глазку, Печальный – сновапританцовывал заего спиною.
– Пусти, говорю! – пытался поменяться местами с товарищем.
– Дане нужнаонатебе, – цепко удерживал Энергичный наблюдательный пункт. – Саматощая, ребенок жирный!
– Что такое?! – взбунтовался, наконец, Печальный. – Я здесь, в конце концов, хозяин или не я?! Открывай! Я сдаим квартиру!
– Ты подумай, дурак! – пришел Энергичный в несколько утрированный ужас. – Поди-взгляни, – и освободил глазок.
– И смотреть не стану! Сдаю! Надоело!
– Ну, знаешь, – обиделся Энергичный и пошел прочь из прихожей. – Ему как лучше делаешь, аон!.. – безнадежно махнул находу рукою.
– Заходите-заходите, – распахнул Печальный дверь перед давешней половиною и ребенком, который топал ножкою наглаву семьи. – Сдается!
– Я не снимать, – сказалаженщина. – Я замужем.
– Петрович! – позвал Печальный Энергичного. – Это по твоей части. Мужаищет.
Энергичный сновавозник, пожимая плечами в демонстрации ложной скромности:
– Я ж вроде и объявлений еще никаких не давал. Так, рассказал одному-другому. Во, видишь, реклама! Слухом земля полнится. Дамы с тобою не то что по четыре – мы по десять в месяц заколачивать будем! Какого вам нужно мужа? – переключился напосетительницу. – Мы еще, так сказать, не вполне развернулись, ною
– Какого-какого, – передразнилата. – Моего!
– Понятно, что вашего, – терпеливо пояснил Энергичный. – Только вашим он станет, когдамы вам его подберем, авы оплатите нашу работу. А подбирать-то какого? Возраст, пол, национальность, рост! Ой, то есть пол – понятный.
– Никакой мне вашей национальности не надо! – сварливо сказалаженщина. – Никакого пола! И никаких денег я вам платить не собираюсь! У меня есть муж. Хоким. Заним я сюдаи пришла! Национальность!..
– Сюда? – опешил Энергичный. – ЗаХокимом? А почему, собственно, сюда?
– А разве он не у вас живет? – впервые выказалахокимоваполовинаопределенное недоумение.
– Хоким? – переспросил Энергичный.
– Ну да. Хоким Хайруллоевич.
– Хоким Хайруллоевич у нас не живет, – покачал Энергичный головою.
– А где ж он живет? – поинтересовалась женщина.
– Это у вас спросить надо, где живет ваш муж, – парировал Энергичный.
– Он сказал, – выпятилаженщинанижнюю губку, – по этому адресу, – и предъявила, как паспорт милиционеру, оторванную от бахромы объявления полоску.
– Ну нету здесь Хокима, нету! – вдруг взорвался стоявший до того тихо Печальный. – Ни Хайруллоевича, ни какого другого! Может, посмотреть хотите? Идемте, идемте! – и, схватив перепуганную хокимову половину заруку, потащил в квартиру.
– Верю я, верю! – пыталась половинавырваться, аребенок визжал навесь дом:
– Мама! Мама! Отпустите маму, дяденьки!
Печальный как очнулся, пришел в себя.
– Извините, – и выпустил руку женщины.
Тавыскочилаиз странной квартиры, точно ошпаренная, только ребенкауспелаподхватить.
– Все, хватит! Достал ты меня! – заорал Печальный, едвазахлопнул заженщиной дверь. – Ты мою квартиру еще в контору кооперативавздумал превратить?!
– Не давал я насчет кооперативаникаких объявлений, – попятился Энергичный.
– А насчет комнаты? – грозно поинтересовался Печальный. – Насчет комнаты тоже не давал? Сколько ты по городу этого дерьманаклеил?
– Н-не з-зн-наю, – аж зазаикался Энергичный. – Н-не мн-ногою штук с-сорок, не больше.
– А ну пошли сейчас же! – распахнул дверь Печальный. – Будешь срывать! Ногтями соскребывать! Зубами!
Обливаясь птом, ехали они по улице навелосипеде: Энергичный зарулем, Печальный, нелепый со своими длинными ногами, которые то и дело скребли асфальт – боком, набагажнике. Затормозили возле стоящего наокраине паркадеревянного медведя, свободу словакоторого ограничивало заклеивающее морду объявление.
– Последнее? – сурово спросил Печальный.
– Последнее, – уверенно ответил Энергичный, но, не выдержав пристального взглядатоварища, добавил. – Кажется.
– Соскребай, – распорядился Печальный.
– Соскребаю, – и Энергичный принялся скрести ногтями по полированной деревянной поверхности.
В видеозале народу было еще меньше, чем в прошлый раз; с экранатеклавсе таже сладкая мелодия.
У своего персонального телевизора, "Sony", дюймов тридцать, не меньше, по диагонали, Мафиози мрачно наслаждался любимым фильмом. Шестеркавиновато стоял рядом.
– Сюда, говоришь, уехала? – дослушав мелодию до концаи с дистанционного пультикауняв звук, спросил Мафиози и забарабанил по столу пальцами.
Когдадробь сталаневыносима, Шестеркаее и не вынес:
– Как я, интересно, вам ее разыщу?! как?!!
– Твои проблемы, – выдавил из себя Мафиози. – Деньги, что я передавал для нее, наэто как раз и потрать. Если что останется – возьмешь себе.
– Спасибо, конечно, шеф, – сказал Шестерка. – Только я даже не знаю, как онавыглядит. "Похож наяблочко, но с родинкою чернойю" – попытался передразнить патронакак можно почтительнее. – Это разве портрет для розыска? Тем более, что вы сказали, что даже и родинки нету.
– Какое яблочко? Какая родинка? Что ты чушь несешь?
– Вы ж сами стихи читали, – обиделся Шестерка. – Говорили: как вылитая.
– Я? Стихи?
– Вы, Джабраил Исмаилович, – произнес Шестеркас интонацией, с которою Сократ в свое время изрек афоризм о Платоне и истине.
Мафиози задумался.
– Ладно, считай, что привиделось. Прислышалось.
– Как скажете, шеф, – выбрал-таки Шестеркав пользу Платона.
– А портрет еею – помахал Мафиози пальцами в воздухею – портретю Когдамы у Юсуфав гостях были – он игрушку показывал. С осликом.
– Ну? – ничего не понял Шестерка.
– Вот тебе и ну! Женщинанаигрушке – точный ее портрет.
– Понял, Джабраил Исмаилович, – сказал Шестерка, всем видом показывая, что патрон не в себе. – Попробуем, – и направился к выходу.
Мафиози помолчал, побарабанил по столу пальцами и включил обратную перемотку.
Усталые от срывальной экеспдиции, Печальный и Энергичный плелись по лестнице.
– Ты меня что, совсем задурачкадержишь? – обессиленно бормотал Печальный. – Я ж знаю, зачем ты эту историю со сдачей комнаты придумал. Но не могу я жениться, не-мо-гу! Я в последнее время вообще людей переношу плохо.
– Наменя намекаешь? – обессиленно обиделся Энергичный. – Наднях съеду. Разберусь с супругой и съеду.
– Не в тебе дело, – обессиленно махнул рукою Печальный. – К тебе я привык. Живи. Я вообщею – и неопределенно перебрал в воздухе пальцами.
– А, может, – вкрадчиво вступил Энергичный, – мы с тобой хоть фиктивный оформим? А? "Жигули" все-таки. Пять дверей, кузов "хэтчбек". И деньги на"Душевный покой". Мы знаешь, какие с тобой богатенькие сделаемся?!
– Эх, Петрович-Петрович! – вздохнул Печальный. – Бог с ними, с "жигулями". Бог с ним – с "Душевным покоем"! Хорошо не жили – начинать не ..я. Я просто помог бы тебе. Но такие делавсе же требуютю
Однако Энергичный так и не узнал, чего требуют такие дела: в самый момент открытия роковой этой тайны приятели наткнулись взглядами набеременную Мадонну: онасиделапрямо наступеньках, неподалеку от квартиры, рукою опираясь начемодан. Печальный, глядя наМадонну с некоторой опаскою, вставил ключ в скважину.
– У вс сдается комната? – поднялась Мадонна. – А я, видите, пришла. Вас нету. Поджидала.
– Сданакомната, сданауже! – смерив взглядом живот Мадонны, энергично замахал руками Энергичный.
– Ах, сдана? Ну, ничего, ладно, – сказалаонаи, подхватив чемодан, пошлавниз. Походкаказалась очень усталой.
– Девушка, постойте! – окликнул Печальный, когдаМадоннадобралась уже, судя по звуку шагов, до самого выхода. – Вернитесь!
– С умасошел?! – зашипел из-заспины Энергичный. – Какая онатебе девушка?! Видал: там уж нанос полезло!
Но Печальный, не дослушав, легко, через две ступеньки натретью, понесся навстречу поднимающейся Мадонне, встретился с нею, подхватил чемодан:
– Если вам подойдет – пожалуйста. Мнею мне будет очень приятною Если, конечно, подойдет.
– А как же?.. – кивнулаМадоннанаверх. – Как жею сдана?
– Не обращайте внимания! – успокоил Печальный.
– Так чт, – спросилаМадонна, – квартира, что ли, ваша?
– Моя, моя! – закивал, заулыбался Печальный, как чукчаиз анекдота.
– Хорошою – чувствовалось, что Мадоннатак устала, что ей не до разборазапутанных обстоятельств.
Достигнув порога, Печальный распахнул дверь и сделал рукою с чемоданом жест гостеприимства:
– Проходите, пожалуйста. Вот сюда. Теперь сюда. У меня не прибрано.
Мадонназастылау окна.
– Фонтан!
– Да-да, фонтан заокном, – согласился Печальный в недоумении, что такая, в общем-то, не поразительная вещь, как фонтан заокном, поразилаженщину. -Правда, он давно уже не работает, все никак не соберутся почистить.
– Простите, – попросилаМадонна, – аможно взглянуть надругие комнаты?
– Пожалуйста, – развел руками Печальный, сновапохожий в этот момент начукчу. – Конечно. Только этасамая тихая, самая удобная.
Мадоннапереступилапорог мастерской и остановилась, как зачарованная:
– Это точною точно вашаквартира?
Печальный, испуганный, кивнул несколько раз подряд, но не сумел даже произнести "да" или "точно".
– Я, кажется, и впрямь схожу с ума, – прошепталаМадонна. – Или опять -сплю.
В квартиру позвонили. Мадоннапошлаоткрывать.
– Комнатасдана.
– Мне не комнату. Я вот, – Шестеркас грубо наклеенными буденовскими усами, обвешанный фотоаппаратами, махнул перед носом Мадонны, не раскрывая их, бурыми корочками. – Я из газеты.
– Хозяинадоманету. Наработе, – ответилаМадонна, стараясь не пропустить прямо-таки лезущего в прихожую Шестерку. – Приходите вечером.
– Дая наминутку только, – обтек-таки ШестеркаМадонну. – Его отец игрушки всякие делал. Там однаесть, с ишаком.
– С осликом? – переспросилаМадонна.
– Ну, – согласился Шестерка. – С таким ишачком маленьким. Мне ее срочно надо сфотографировать. А то в редакции по шее дадут.
– Если срочною – пожалаМадоннаплечами: ее, впрочем, все равно не спрашивали.
Шестеркауверенно прошел в мастерскую, присел перед игрушечною Мадонною, защелкал затворомю
Комнатасдана!
– Энергичный прикалывал кнопками надверь квартиры Печального плакатик с тенью, написанный крупным кучерявым шрифтом. Полюбовался, отступив наполшага, остался доволен, зашел в квартиру, но не успел даже миновать прихожую, как зазвенел звонок.
– Сданакомната! – выкрикнул, вернувшись и распахнув дверь. – Читать, что ли, не умеете? – и тут только врубился, что напороге стоит его собственная супруга.
Они обменялись долгими взглядами.
– Ну нету у меня денег! – выкрикнул Энергичный. – И достать не у кого! Я и так всем должен.
– Что? деньги нужны? – защебетал из квартиры голосок Мадонны. -Сколько?
СупругаЭнергичного насторожилась. В прихожей появилась Мадонна, неся перед собой зеленую полусотню:
– Покахватит?
– Ах, вон оно в чем дело! – осознала, наконец, супругавсю глубину падения Энергичного. – Онау тебя уже беременная! – и заплакала, удариламужаизо всех сил, побежалавниз.
– Постой! – понесся догонять ее Энергичный. – Я все объяснюю
– В общем, так, ребята, – инструктировал Шестеркачеловек десять ментов, собравшихся в дежурке. – Дело частное, но весьмаважное. Выявить и указать местонахождение, – и бросил настол веером фотографии деревянной Мадонны. -Нашедшему – дополнительный приз.
Назвук ключаМадоннапошлав прихожую: сквозь распахнутую дверь въезжалав квартиру детская коляскас прозрачными окошечками сзади и по бокам.
– Ой, что это?! – сплеснулаМадоннаруками.
– Проходил мимо, – покраснев, пояснил появившийся вслед заколяской Печальный, – смотрю – очередь. Говорят, дефицит.
– Это вы мне, что ли? – тоже зарделась Мадонна.
– Ну да, – совсем уж смутился Печальный. – Если, конечно, подойдет.
– Ой! – озаботилась Мадонна. – Сколько ж я вам должна?
– Очень прошу вас, пожалуйста, – отвел глазаПечальный. – Давайте потом.
– Когдапотом?
– Потом, – замялся Печальный. – Как-нибудью
– Но я такю Но я, извините, так не умею! – сказалаМадоннапо возможности гордо. – Вы и без того ничего с меня не берете закомнату.
– А вы знаетею – осенило Печального. – Я слышалю Такая, оказывается, есть примета. В очереди сказали. Что вроде заранее покупать ничего не положено.
– Такая примета? – испугалась Мадонна.
– Ну, – подтвердил Печальный. – Так что давайте, будто это я ее для себя купил.
– Для вас? – улыбнулась Мадонна. – Зачем это онавам для вас?!
Печальный улыбнулся в ответ.
– Так, – сказал, – картошку хранить. А когдародитсяю
– А я вам поесть приготовила, – потупилась Мадонна. – Там, накухне. Только руки помойте, пожалуйста, – остановиланаправившегося было накухню смущенно-счастливого Печального.
Не успели они усесться занакрытый стол, как в дверь позвонили. Вздохнув, Печальный пошел открывать. В проеме стоялаСоседка:
– Вы этотю ну как его?.. которым чеки отбиваютю Компостер, что ли?.. Вы его еще не купили?
– Какие чеки? – ничего не понял Печальный.
– Ну, – пояснилаСоседка, зардевшись, – ваш друг женить меня обещался. Замуж то есть выдать.
Печальный не удержался – прыснул.
– Я ж говорил вам, чтоб вы не обращали внимания. Он пошутил.
– Это я понимаю, что пошутил, – сказалаСоседка. – Не совсем же дурочка. Но вдруг все-таки женит?
Посмотрев внимательно в невинные глаза, Печальный понял, что все равно ничего не сможет объяснить их владелице.
– Не купили еще, – сказал со вздохом. – Заходите через недельку.
– Вот спасибо, сынок, – просиялаСоседка. – Вот заэто – спасибо!
Мадоннасновашлапо городу, сновавнимательно вглядывалась в лицапрохожих. Дваментасидели в патрульной машине, подремывая. Один вдруг очнулся.
– Ну-ка, смотри! – попытался растолкать напарника. – Она, а? – и вытащил из карманафотографию, сделанную Шестеркой.
– Дачего ты! – возразил другой, с неохотою полуразлепляя веки и в свою очередь вытаскивая из карманасвой экземпляр фотографии. – Совсем и не похожаю
– Как это не похожа! – обиделся первый. – Вылитая!
– Ничего общего! – страх как хотел вернуться в сладкую дрему второй.
– Очень даже чего! – не сдавался первый.
– Ну так и беги заней, если очень даже чегою – прикрывая глаза, посоветовал второй.
Этаперспективапочему-то первому не поглянулась.
– А ты точно знаешь, что не она? – осведомился он у товарища.
Но в душе того уже появились сомнения столь сильные, что заставили разлепить веки вторично и окончательно:
– Как тебе сказатью может, и она. Дело-то темное!
– Вот! – пристыдил его первый. – А сам говорилю
– Свою голову наплечах носить надо, – огрызнулся второй. – Считаешь она – останавливай.
– И ничего я не считаю, что она, – пошел первый напопятный. – Может, показалось просто.
– А показалось – об чем же тогдаи разговаривать?
– Прячешься от меня, что ли? – насвистывающий Энергичный свернул в переулок, и руль его верного велосипеданеожиданно оказался в клещах рук Шестерки, чей патрон вальяжно полулежал напереднем сиденьи стоящего рядом автомобиля: девятка, пять дверей, кузов "хэтчбек".
– Почему, Джаба, прячусь?! – Энергичный спервавздрогнул, но потом попытался ответить так естественно, что Мафиози не сдержал улыбку.
– Я уж и не знаю почему. Не звонишь, не заходишь. В театре не появляешься.
– Уволился, – сказал Энергичный с поистине гусарской беззаботностью и кивнул наШестерку. – Ты своему-то скажи, чтоб машину отпустил. А то я емую
– Эту, что ли, машину? – перевел глазаМафиози наобшарпанный велосипед.
– Эту, эту!
Мафиози поглядел наШестерку и сказал с сокрушенным вздохом:
– Придется отпустить. А то он тебею
– А то чт он мне?! – осведомился Шестерка. – А то что он мне, шеф, интересно, сделает?
