Текст книги "Квартира"

Автор книги: Евгений Козловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Козловский Евгений
Квартира

Евгений Козловский

Квартира

Друзьям: Сулиму, Сайдо, Шухрату

– Все равно этаквартирабудет моею! – кричит пьяный Мафиози под июльским проливнем, задрав лицо к окну третьего этажа, и молния высвечивает лицо до трупной голубоватой белизны, агром, не в силах полностью его перекрыть, соперничает с криком. – Небом клянусь: бу-удет!..

– Будет вашей, будет, не кричите, пожалуйста, – успокаивает немолодой Шестеркав кожаном пиджаке, разрываясь между стараниями удержать патронаот падения в лужу и стремлением поймать машину, которых мало проезжает мимо в этот совсем поздний уже вечер, ате, что проезжают, не останавливаются, ас какой-то особой ехидцею обдают водой.

А там, наверху, с другой стороны окна, к которому обращает свои клятвы Мафиози, пытается остудить лоб о стекло пьяный Печальный, хозяин этой самой квартиры. Лоб не остужается, головаплывет. Печальный в три качкадобирается до исцарапанного временем сервантика, из дверки, как из рамы, извлекает старенькую, со сломами по углам фотографию: под портретом усатого, оспою побитого Богастоят в обнимку три третьеклассника, три мушкетера, три юных пионера, Риму и миру демонстрируя дружбу, нерушимую вовек: Печальный слева, Мафиози справа, ав центре – покане знакомый нам Энергичный: самый маленький из троих, но самый, пожалуй, крепкий ию энергичный. Печально поглядев нафотографию, Печальный ничком валится натахту и то ли плачет, то ли смеется: со спины не разобрать.

– Похож наяблочко, но с родинкою черной = твой подбородочек, прелестно округленныйю – настроение Мафиози успело тем временем поменяться с агрессивного налирическое настолько, что вынудило декламировать из классика. – Это про неею – проникновенно признается Мафиози Шестерке, когда, повторив двустишье разачетыре, смиряется с тем, что дальше не помнит. – Про неею Родинки, правда, нету, атак – все точно. Портрет. В школе учили! – поясняет. Рудакию

Хотя по виду Шестерки поверить, что он когда-то учился в школе, нелегко, он заверяет патрона:

– Учили, учили, успокойтесь.

– Едвакоснулся, руку обожгло!.. – вспоминает вдруг Мафиози, как дальше. – Едвапригубил – потерял покой! Про нее! Не веришь?

Красная пожарная машинапролетает, подобная торпедному катеру, мимо и обдает волною воды, накоторую Мафиози и внимания не обратил.

– Почему не верю? – соглашается с патроном Шестерка, пуская пузыри, ибо просто не имеет в запасе рук, чтобы вытереть лицо. – Почему не верю?!

– А я потерял!

– Найдете, не переживайтею Эй, шеф! – кричит вдогонку уже унесшейся машине и тут же комментирует. – У, с-сволочь!

– Чт найду? – живо заинтересовывается Мафиози.

– Что захотите, то и найдете! Успокойтесь, пожалуйста.

– А знаешь почему я сказал ей, что это моя квартира? Знаешь?! Потому что онапохожаю ну, вылитаяю наю наигрушкую наослика! Понял или не понял?

Если б последний вопрос Мафиози звучал не так требовательно, Шестеркапросто отмахнулся бы – тут же пришлось отвечать и по возможности вежливо:

– Вашаневестапохожанаослика?

– Сам ты похож наослика! Наишака! Мы когдамаленькие были, часто ходили сюда, – сноваподнимает голову к окну натретьем этаже. – Тетя Ленакормилаю дядя Бако самоделки показывалю

Останавливается машина. Шестерка, промокший, замученный дождем и проникновенным разговором, не скрывая облегчения бросается к дверце, называет адрес окраинного района.

– Извини, друг, – отзывчиво отзывается водитель. – В другую сторону.

– Сто рублей даю! – вмешивается Мафиози. – Эй, ты не расслышал?! – и лезет в карман, вытягивает оттудапачку мятых купюр.

– Зад себе подотри своими бумажками! – выкрикивает вдруг разозлившийся водитель и рвет с места, как наралли.

– Дерьмо, – сплевывает Мафиози и грозит кулаком вслед автомобилю, после чего, вернувшись в лирико-исповедническое настроение, оборачивается к Шестерке, подбирающему с асфальтаподмокшие денежные бумажки. – Я ей, понимаешь, рассказал про эту квартиру, как про своюю Про фонтан под окном, про игрушки. Ну так как жею – берет Мафиози Шестерку загрудки столь решительно, что обачудом только удерживаются наногах, – как я могу привезти ее сюда, если это не моя квартира? Отвечай, как?! Чего ты мне эти деньги суешь? Как?!

– Станет, станет вашей, – пытается Шестеркаприслонить Мафиози к стене, – уймитесь, пожалуйста.

– А оню – Мафиози старательно, точно клоун по проволоке, шагает раз, другой, аостановясь, утвердясь, грозит кулаком куда-то вверх: Аллаху ли, третьему ли этажу, – аон посмел мне отказать! Для него это, ишь – память о родителях!

– Колхоз Ленина, – сообщает Шестеркаводителю притормозившего РАФика-скорой.

– Пятерка, – мгновенно ориентируется водитель в ситуации.

– Кто шестерка?! кто шестерка?! – взвивается обидевшийся Шестерка, нервы которого напределе.

– Датаких и денег-то нету, – торопеет водитель. – Пятерка, я сказал.

– Аю – опадает Шестерка. – Тогдаладно, – и идет запатроном, все грозящим небу, все выкрикивающим:

– Я ему такой дом предложил, я ему мебелью я ему десять тысячю я ему машиную

– Кудаты его? – противится водитель. – Заднюю дверцу откройю

Шестеркараспахивает задние воротца, и Мафиози плюхается наподтолкнутые навстречу водителем брезентовые носилкию

юОдин Аллах знает, что там с чем и как именно сцеплялось в подсознании Печального, когдаон, отхохотав, отрыдав ли, вырубился нанезастеленной кушетке, он и сам, продрав глаза, не сумел бы ничего толком рассказать, – сновидение, однако, вызвало отчетливое, как накинопленке, воспоминание: трое мальчиков, трое пионеров (с той самой, под дедушкой Сталиным, фотографии) стоят напороге квартиры, просторной и уютной, пронизанной солнцем.

– Это мои друзья, мама. Из нашего класса.

– Заходите, заходите, ребята, – появляется в дверном проеме отец. -Чего стали? Приготовь-каим, Леночка, закусить после трудов праведных.

– Я не голодный! – агрессивно выступает мальчик, одетый похуже остальных, и Печальный никак не может соотнести его с Мафиози, хоть и отлично знает, что Мафиози вырос именно из этого плохо одетого, с обостренной гордостью мальчишки.

– Не голодный, так чаю выпьешь, – мягко, делая вид, что не заметил выпад, произносит отец. – А покапошли в мастерскуюю

Кроме верстакаи прочих технических приспособлений, комната, превращенная отцом в мастерскую, заключает десятки замысловатых игрушек, механических кукол и прочей занимательной всячины. Ребята(то есть двое из них, гости) прямо-таки столбенеют напороге, – только завороженные взгляды переводят с одного предметанадругой. Мальчик почище, поухоженнее, уже и тогданемножко печальный, оживляет перед друзьями отцовские поделки, ибо все они способны оживать: Багдадский вор тащит кошелек из халатакупца, курицаклюет зерна, дебелая, румяная деревянная красоткавяжет наспицахю

Спустя некоторое время отец прерывает демонстрацию:

– А ну-ка, ребята, идите сюдаю – и по его взгляду, по всей гордой и вместе застенчивой манере становится ясно, что это последняя работа, аони -первые ее зрители: чернобородый мужчинас пилою заспиной, женщинас удивительно милым лицом и с младенцем наруках по обе стороны смешного ослика, нагруженного нехитрым скарбом. Отец поворачивает рычажок, все три фигурки пускаются в путь; мужчинанакаждом шагу поглаживает бороду, женщинавремя от времени склоняется к младенцу, ослик забавно помахивает хвостом, качает головою, выкрикивает-выскрипывает: и-а, и-аю

– Сколько ж такая стоит? – интересуется тот, из которого вырос Энергичный. – Тысячу, да?

– Какая красиваяю – шепчет будущий Мафиози.

В дверях комнаты стоит русокосая мамаи, улыбаясь, наблюдает заребятами и отцомю

Привалив к дому обшарпанный велосипед, Энергичный поджидал Печального: сидел накорточках у подъездаи, скармливая ей кусочками колбасу, проникновенно беседовал с приблудной собакою:

– юпотому что ты ничего не способнапонять! Вот скажи: способнаты что-нибудь понять или нет?

Собакане ответила.

– А-а-аю то-то же! – уличил ее Энергичный. – Об одной колбасе и думаешь! Ладно, держи. А человеку в этом мирею У человека, может, способностию У человекаполетю Он, может, приходит к людям и говорит: я, говорит, талантливый. Хотите, говорит, я подарю вам свой талант?! Просто так, бесплатною А им – не надо. Понимаешь? – не-на-до! Что? Опять колбасы просишь? Нету. Кончилась. А вот просто, бескорыстно – слаб поговорить?

Собакавсем видом продемонстрировала, что слаб, и собралась было по своим неотложным делам, но Энергичный в последний момент сумел удержать ее зазагривок:

– Давай Юсуфку дождемся – у него всегдав холодильнике найдется что-нибудь для приблудного псаили случайного приятеля. Традиция. Эй, ты куда? Слышишь?

Завидев приближающегося Печального, собакавырвалась, поджалахвост и задаладеру.

– Привет, – сказал Энергичный. – Чего это они от тебя бегают?

– Бегают, – печально согласился Печальный. – Я и так, и эдак, аони -бегают. И дети тоже.

– Чьи дети? – не понял Энергичный.

– Ничьи, – объяснил Печальный. – Дети. Просто.

– А-а-аю

Приятели, сперваодин, азаним и другой, посмотрели в небо.

– Ну и ливень был вчера! – констатировал Энергичный.

– Ливень? – удивился Печальный.

– С луны свалился?

– Почему? я помню, – не согласился Печальный насчет с луны. – Гроза, да?

– Ну, ты даешь!

– Спал плохо, – пояснил Печальный.

– А чего мы тут, собственно, топчемся? у тебя там девушка, что ли? -кивнул Энергичный наверх, наокнатретьего этажа.

– У меня? – печально улыбнулся Печальный.

– А почему нет? Красавец! – продемонстрировал Энергичный другавоображаемой публике и окликнул проходящую мимо сильно перезревшую девицу. – Эй, девушка! Можно наминутку?

– Меня? – не без надежды приостановилась Девушка.

– Перестань, пожалуйста! – Печальный повернулся уйти.

– Постой! – ухватил Энергичный Печального заруку, как минутами раньше хватал зашкирку пса. – Да-да, девушка! Именно вас!

Печальный, полный ужаса, подобно тому же псу резко рванулся и скрылся в подъезде. Девушкакак раз подошла:

– Случилось что?

– Убежал, – развел Энергичный руками.

– Кто убежал?

– Сначалапес. А потом – Юсуфка.

– Вы-то остались! – Девушкаявно не спешиларасставаться с надеждою.

– Дая как раз собирался узнать, нравится ли вам н?

– А чего, – сделалаДевушканалице выражение одобрения. – И он хорошенький.

– Вот и я говорю, – согласился Энергичный. – А он, дурачок, взял и убежал. Так что уж извините, – и скрылся в парадной вслед заПечальным. -Слышишь?! – заорал навесь подъезд. – Ты, оказывается, хорошенький!

Девушкапостоялав некотором недоумении, потом запустилаголову в дверную щель.

– Вы чего, чокнутые, да?! – сказалаедвали не сквозь слезы, пнулавелосипед, который, жалобно звякнув, свалился наасфальт, и, всеми подручными средствами демонстрируя гордость и независимость, застучалакаблучками прочь.

Энергичный позвонил и, наткнувшись наполное отсутствие какой бы то ни было реакции, позвонил снова. Потом застучал кулаками. Потом – каблуками. Потом вдруг успокоился и тихо произнес:

– Я же все равно слышу, что ты там стоишь.

Дверь медленно открылась надлину цепочки, обнаружив в щели настороженное лицо Печального:

– Нету?

– Кого нету?

– Девушки.

– Какой девушки?

– Ну, той, – боднул Печальный головою вниз, в направлении двора.

– А-аю – дошло, наконец, до Энергичного, который и думать-то о девушке давно позабыл. – И чем она, интересно, так тебя напугала?

– Неловко, – пояснил Печальный.

– А онанапротив: с большим удовольствием!

– Так оназдесь? – ужас отразился налице приятеля, и дверь бы захлопнулась, не успей Энергичный вставить в щель ногу в изодранном парусиновом башмаке.

– О, Господи! сколько тебе годков, мальчик? Нету ее, нету! Сними цепочку-то!

– У меня тут такой бардак, – нерешительно произнес хозяин квартиры.

– Нету! Мамой клянусь! – поклялся мамой Энергичный.

– Не в том дело, – качнул головою Печальный в дверной щели. – Просто неприятно. Мой дом, понимаешью он должен иметь свой вид, свое лицою Image!

– А чего случилось-то? – поинтересовался Энергичный.

– Джабавчерас приятелем завалили.

– К тебе тоже?

– А что, он и у тебя был?

– Ага, сегодня, – кивнул Энергичный. – Подкараулил. Выхожу как раз из театраю

– А ты с ним вообще часто видишься? – перебил Печальный.

– Годачетыре не встречал. Тк разве, наулицею

– А я еще больше, – сокрушенно признался Печальный. – Вообще-то, это неправильно. Все-таки друзьяю И вдруг, понимаешь, заходят. Ну, знаешь, эти его штучки: икра, бастурма, коньяк французский.

– По пятьдесят рублей? – проявил Энергичный неожиданно живой интерес.

– А черт еею – затруднился определить Печальный.

– Значит, по пятьдесят!

– Я уже лет десять капли в рот не бралю – покривил душою Печальный.

– Не брал?! – возмутился Энергичный. – А как же в прошлом году, в Семиганче?..

– Семиганч не в счет!.. – потупился Печальный.

– Ничего себе не в счет! – Энергичный наслаждался воспоминанием.

– В общем, нагрузили они меня под завязку, – вернул Печальный приятеля из прошлого годав прошлый вечер. – Просто свиньей себя почувствовал.

Приоткрылась дверь напротив, высвободилаголову Соседки в бигудях. Головаповернулась в сторону приятелей и спокойно, словно в театре, устроилась слушать и наблюдать.

– А в воздухе, понимаешь, – продолжал не заметивший Соседки Печальный, – вроде как дух отцаносится. Утром глазаразлепляю: в квартире пакостно как во рту. Даже убрать не успел: наслужбу опаздывалю

– Пророк вино не велел пить, – продекларировалаСоседкав пустоту.

– Ты это, тетка, – огрызнулся Энергичный, – мужу своему расскажи, – и обернулся к Печальному. – Ладно, открывай. Помогу убраться. А от тебя ему что понадобилось? Жениться, что ли, уговаривал?

– Жениться? С чего это – жениться?! – изумился Печальный, но тут же с некоторой тревогою принялся восстанавливать обрывки диалога, происходившего вчерав сильном уже подпитии: вдруг и впрямь речь шлаи о женитьбе? Магнитофон памяти поскрипел немного, подергал ленту туда-назад и безнадежно заткнулся. -Данетю Вроде бы не жениться. Переехать. Дом, говорит, с мебелью – твой. Участок, говорит, с тутовником – твой. Пай, говорит, заэту квартиру – тоже твой. И начем, говорит, поедешь – твой.

– А начем поедешь? – живо поинтересовался Энергичный.

– Ни начем я не поеду! – раздраженно огрызнулся Печальный и добавил. -"Жигули".

– Ясно как день, – прокомментировал Энергичный. – Девятка. Пять дверей. Кузов "хэтчбек"!

Печальный окинул глазом следы попойки, как бы проводя рекогносцировку предстоящего сражения с энтропией, малого сражения, ибо в большом, как бы он ни старался (аПечальный, очевидно, старался постоянно), все равно победить бы не сумел: пробужденная сновидением память с грустью констатироваланеодолимое обилие мелких отличий квартиры сегодняшней от той, из детства: рассохшийся паркет, потрескавшиеся потолки, пожухлые, в пятнах и царапинах обои, потускневшие отцовские игрушки, неорганично соседствующие с немногими новыми, "научно-фантастическими", явно вышедшими из-под рук нынешнего ответственного съемщика.

Поглядев напустую коньячную бутылку, Энергичный пробормотал под нос:

– Точно, пятидесятирублевая. Из Москвы. С Калининского. Я видел, – и, собрав рюмки, понес под раковину, накухню, оттудаи крикнул. – Значит, не женить, акупить квартиру?

– Ага, – отозвался Печальный. – Втемяшилось ему. Не привык себе отказывать. А с чего ты взял, что женить? – появился накухонном пороге, эквилибрируя в вытянутых руках горою грязных тарелок.

– Дас того, чтою – но дверной звонок прервал объяснение.

Печальный, прежде чем открыть, набросил цепочку.

– Ну ты и боязливый! Глазок бы уж тогдаврезал.

В дверной щели обнаружилось лицо давешней Соседки.

– А у меня мужанету, – с обескураживающей наивностью сообщилаона.

– Где ж он у тебя, тетка? – не вдруг вспомнив, чем окончился предыдущий их разговор, Энергичный залился хохотом. – Кудаподевала? Поучениями Пророказамучила?

– Нет, – наивности Соседки не виделось предела. – У меня его никогдаи не было. Дети – это правда, дети есть, амужаю

– А дети-то хоть взрослые? – осведомился Энергичный.

– Взрослые, взрослые, – успокоилаСоседка.

– Тогдам передай насчет вина.

Повислапауза.

– Ты чего, тетка, тк вот и собираешься стоять? – вопросил, наконец, Энергичный.

– Почему? Я домой пойду.

– Вот и иди! – Энергичный закрыл дверь и обернулся к Печальному. – В вашем подъезде, интересно, все вроде тебя: двинутые?

– Эх, кабы бы все!.. – сокрушился Печальный.

– А у меня, – поведал Энергичный, – между прочим, дельце одно выгорает.

– Сновадельце?

– Хорошо смеется тот, кто смеется последним, – покровительственно возразил Энергичный наусмешку приятеля. – У тебя зарплатакакая?

– Мне хватает, – буркнул Печальный.

– Ну сколько, сколько?

– Сто двадцать.

– Чистыми?

– Грязными, но все равно хватает.

– А пятьсот хочешь? – с запальчивостью нуворишавыдал Энергичный.

– Зачем это мне пятьсот? – искренне пожал плечами Печальный.

Энергичный даже ответить не попытался наидиотский вопрос, аперешел прямо к делу:

– В общем, слушай: я регистрирую кооператив. Службазнакомств. Называться будет: "Душевный покой". Ничего названьице?

– Ничего, – снисходительно улыбнулся Печальный.

– Гениальное! – возразил Энергичный. – У меня все просчитано: не меньше четырех тысяч месячного дохода. А будет нас – трое. Я, так сказать, председатель, ты – программистю не зря ж тебя в институте пять лет учили. И еще у меня парень один знакомый есть, электронщик. Закупаем итальянский компьютерю

– Почему итальянский? – ехидно поинтересовался Печальный.

– Ладно, согласен! – очень энергично согласился Энергичный. – Давай японский!

– А где закупаем-то?

– Где-где! Найдем где! В Москве!

– А накакие шиши?

– Жабадаст!

– Джаба?? Даст??

– Даст-даст, – уверил другаЭнергичный. – Тебе только надо жениться.

– Мне?!.

– Ну, конечно. И тогдаЖабадаст нам денег! – Энергичный посмотрел нанедоуменное лицо Печального. – Ладно! черт с тобой! Все-таки мы друзья. Открываю последний секрет. Он мне заэто еще и "Жигули" пообещал.

– Зачто заэто? Зато, что денег даст?

– Не, точно – валенок! – хлопнул себя Энергичный по ляжкам и попробовал втолковать. – Зато, что ты женишься!

– Тебе "Жигули" зато, что я женюсь???

– Ага, девятку. Пять дверей. Кузов "хэтчбек".

– И наком же я, интересно, должен жениться, чтобы он купил тебе девятку, пять дверей, кузов "хэтчбек"?

– Совершенно безразлично! Наком хочешь! Главное – чтоб женился!

Печальный разразился неожиданно темпераментным хохотом:

– А если не женюсь?

Энергичный даже опешил:

– Как, то есть, не женишься? Неужто тебе для лучшего другалишнего штампикав паспорте жалко?.. Даи для себя!

– Ну, аесли?! – хохотал не унимался Печальный.

– Н-ную – обиженно потупился Энергичный. – Тогдаему покупаю машину.

– Девятку? – задыхался от хохотал Печальный так, что даже отмахивался ладонями. – Пять дверей? Кузов "хэтчбек"? А где ты денег возьмешь?

– Супругу продам, – мрачно пошутил Энергичный.

– Кто еею у тебяю возьмет?.. – отдыхивался от приступасмехаПечальный. -Разве навес! И сколько ж он дал тебе сроку меня женить?

– Три месяца, – буркнул Энергичный, обиженный и нахохот товарища, и нашутку по поводу весасупруги. – А чего это я такого смешного сказал? Четыре тысячи в месяц – это цветочки. А потом мы знаешью Мы всю Среднюю Азию охватим: и Узбекистан, и Туркмениюю Даже можно будет международный филиал открыть, валютный: Афганистан, Пакистан, Сирияю Знаешь сколько пожилых богатых людей подыскивают невесту?! Тот же Жаба, к примерую А родители, которые чтобы калым получитью

– Постой-постой, – прервал Печальный полет фантазии товарища. – А при чем тут Джаба, моя женитьбаи твои воображаемые "Жигули"?

– Почему это сразу воображаемые!?

– Потому, – ядовито пояснил Печальный, – что ты намоей памяти уже в девятый раз покупаешь "Жигули", аездишь навелосипеде, который родители подарили тебе еще в школе.

Энергичный выдержал паузу, достаточную, наего взгляд, чтобы выразить свое отношение к бестактности друга, и произнес примирительно:

– Ладно, сам убедишься. – Выдержал еще одну паузу, примерно в треть предыдущей, и добавил. – Но вообще-то ты прав: женитьбатвоя, а"Жигули" должны быть моими? Несправедливо! Хорошо, согласен: "Жигули" – пополам!

– С кем пополам? – поинтересовался Печальный.

– Дас тобой же, Господи! – поразился Энергичный непонятливости друга.

– А мне как, правая половинаили левая? Или ты собираешься пилить их поперек?

– Опять издеваешься? – Энергичный так рассердился, что хлопнул об пол тарелку, которую мыл. Печальный печально подобрал осколки:

– Последняя из маминого сервиза. Двенадцать штук было.

– Склеим, – успокоил Энергичный, обиду которого вмиг выдул ураган очередных гениальных планов. – Давай так: этамашинабудет моя, атебе купим с первых же кооперативных доходов!

– Эта, значит, твоя? – не без иронии уточнил Печальный.

– Хорошо, хорошо! ладно! уговорил. Пусть эта – твоя. А мне – с доходов. Значит, заметано? Женишься?

– Если серьезно, Петрович, – вздохнул Печальный, прилаживая друг к другу осколки тарелки, – то, разумеется, нет. Если серьезно.

– Как, то есть, нет? – сноваопешил Энергичный. – Как – нет??! По-че-му – нет??!

Печальный уселся натабурет, упер локти в колени, аподбородок в ладони, тихо сказал:

– Я ведь уже пробовал двараза. Помнишь? Они, понимаешью они все – чужие.

– Эт' ты не волнуйся, – подбежал к другу, присел рядом накорточки Энергичный. – Я тебе отличную подыщу. Доволен останешься.

– Не в этом дело, – слегка, сколько позволялатрагическая его поза, помотал Печальный головою. – Те ведь тоже были девушки хорошие. Просто они чужие. Понимаешь: чу-жи-е. У меня детство было, жизнью Дом вотю Папины игрушкию А девушкию женыю кудаим такое по-настоящему понять?! Я, когдапервый раз женился, прихожу – аонаосликанаантресоль запихивает. Представляешь?! Ослика – наантресоль!

– Ослика – конечно!

– Я вообще не понимаю, что случилось! – почуя издевку в сочувствии приятеля, вскочил с табуретаПечальный. – Навалились со всех сторон! Джабаиз квартиры гонит, ты собираешься сделать, чтоб квартирасталадля меня чужойю Или постойю – уловил, наконец, связь между вчерашней пьянкой и сегодняшним пари. – Это ведь тебя Джабанадоумил – меня женить!

– Вот и я говорю, что странно, – согласился Энергичный, хотя ничего подобного и не говорил.

– Что странно? – поинтересовался Печальный.

– Что если ему нужнатвоя квартира, зачем он со мной натвою женитьбу пари заключал?

Покаприятели ломали голову над странной логикой предложений Мафиози, тот, в ожидании, покабезмолвная парочкаработяг перегрузит в багажник его автомобиля все положенные коробки из подсобки продовольственного магазина, снизошел до объяснения этой логики Шестерке, который тоже оказался не способен проницать умом полет мысли патрона:

– Покачеловек один, он может позволить себе эдакуюю – скорчил Мафиози рожую – эдакую иллюзию независимости. Но как только у него появляется кто-нибудь, закого он отвечает, о ком должен заботитьсяю Я веревку из него совью! Не то что квартирую И про папу, и про маму забудет!

– Ну, вы, шеф, и умный!

Так и не уговорив Печального жениться, унылый Энергичный катил навелосипеде домой и бормотал под нос то передразнивая товарища, то вступая с ним в воображаемую полемику:

– Не позво-о-люю уважать мой до-омю уважать мою ли-и-чность! Дакто натвою личность претендует?! Тут деньги, можно сказать, сами в руки плывутю Личность! Как будто я ему гадость какую подсовываю, ане жену! Лягушку как будто!

В калитке, картинно подбоченясь, поджидалаЭнергичного его не лягушка: восточная женщина, крупная, толстая, перезрелая, но с явными следами былой удивительной красоты.

– Где мясо?! – возгласилас заметным акцентом.

Энергичный спешился и проделал серию движений лицевыми мышцами.

– Мясо где, спрашиваю? – не удовлетворилась супругамимическим объяснением. – Мало что болтаешься неизвестно до скольки, еще и являешься с пустыми руками.

Энергичный перешел в контрнаступление:

– А где я тебе денег намясо возьму?

– Это ты мн задаешь вопрос? – изумилась супруганавсю улицу, так что над соседним забором появилась любопытствующая женская голова. – Мн?! Главасемьи! Мужчина! Заработать не можешь – в долг хотя бы взял!

– Не у кого, – виновато признал Энергичный поражение. – Я пробовал. У меня и друзей-то богатых никого не осталось, – и попытался проскользнуть в калитку.

Но супругаобороняларубеж со стойкостью героини-панфиловки.

– Слушай, может, все-таки в дом войдем, – покосился Энергичный настороннюю наблюдательницу. – Чего театр-то навсю улицу устраивать? Бесплатныйю

– А ты билеты, билеты продай, – посоветоваласупруга, намекая напрофессию благоверного, и сталанадороге к дому еще монументальнее, хотя всего мгновение назад казалось, что еще монументальнее – невозможно. – Без мяса, -резюмировала, – ты в этот дом не войдешь. Мне детей кормить надо.

– Кормить-кормить! – пробурчал Энергичный, выслушав безапелляционный звон засова, оседлал велосипед и покатил в сторону любопытной Соседки. Возле нее притормозил, крикнул с восточным акцентом, передразнивая кого-то: -Царицакакая! (сарисакакая!) – и, нажав напедали, себе под нос: -Говнатакая!..

Печальный глядел в окно, печально и одиноко. Там, внизу, во дворе, играл в песочнице сам с собою столь же одинокий мальчик лет пяти. Печальный спустился во двор.

– Здорво, – сказал малышу.

Тот с опаскою глянул назаросшего щетиною дядю.

– Играешь, значит? – присел накорточки в попытке установить контакт Печальный.

Малыш огородил руками, защищая, песчаную крепость:

– Не трогай! Я маму позову!

– С чего ты взял, что я собираюсь трогать? – заоправдывался Печальный. – Я тебе игрушку хотел подарить.

Малыш смерил Печального подозрительным взглядом:

– Игрушку?

– Ну да, – улыбнулся Печальный настолько подчеркнуто добродушно, что и взрослому стало бы не по себе. – Игрушку.

Малыш испытующе поглядел надураковатого дядю и сказал не без опаски:

– Давай.

– Онау меня дома. Вон там, – показал Печальный наокнаквартиры. -Поднимемся, и получишь.

– Ты мне ее лучше сюдапринеси! – не согласился малыш.

– А у меня там много, – продолжал Печальный соблазнять кандидатав друзья. – Я же не знаю, какая тебе больше понравится.

– А ты все принеси! – без труданашел малыш соломоново решение.

– Все у меня в руках не уместятся!

Малыш прикинул эдакий объем богатства – устоять было трудно:

– Тогдаты посиди тут, посторожи, ая к тебе схожу и выберу.

– Ты ж не найдешь, где я живу, – притворно сокрушился Печальный. – И дверь не откроешь.

Малыш просчитал что-то в уме и, наконец, решился:

– Ладно, так уж и быть. Пошли. Но если обманешью

Печальный попытался взять малышазаруку, но тот вырвался:

– Не трогай!

Через ступеньку преодолев четыре лестничных полумарша, малыш опасливо, но крайне независимо вошел в квартиру.

– Ну, где они, твои игрушки? – спросил с подозрением. – Показывай.

– Вот, – распахнул Печальный дверь в мастерскую отца. – Эту вот хочешь? – и подал малышу летающую тарелочку явно собственного изготовления.

– Онаж самодельная, – разочарованно протянул малыш. – Даже не из магазинаю – но тарелочку все-таки взял. – А это чо такое? – осведомился несколько брезгливо.

– Космический корабль, – гордо ответил Печальный.

– Ракета, что ли? – переспросил малыш. – Даони вовсе и не такие!

– Это не нашаракета, – пояснил Печальный. – Ихняя.

– Чья-чья?

– Ихняя, – повторил Печальный и ткнул пальцем в потолок.

– А кто они такие? – начал подпадать малыш под обаяние тайны.

– А ты вон ту кнопочку нажми, – посоветовал Печальный, – увидишь.

– Эту?

– Ага.

Едвамалыш нажал накнопку, в летающей тарелочке открылся лючок и оттудавыскочил страшненький зеленый "пришелец" с рожками и завизжал, заскрипел. Малыш отбросил игрушку, завопил противным голосом:

– Не надо мне ничего от тебя! Пусти!

– Подожди, подожди! – засуетился обескураженный Печальный. – Я тебе осликапокажу.

– И осликане надо, – набирал пронзительности ор малыша. – Пусти! Знаю я твоих осликов! Пусти, я маме скажу!

– Дакто тебя тут держитю – обиделся, наконец, Печальный и распахнул входную дверь. Малыш стремглав побежал вниз. Печальный проводил его взглядом, поднял с полакосмический корабль и грохнул оземь, – только стальная спиралька, выскочив, жалобно задрожала. Подошел к отцовской игрушке – святому семейству, попробовал завести, запустить. Игрушказадрожала, заскрипела, фигурки дернулись раз-другой и застыли. Печальный надел нарукавники, достал отвертку, принялся разбирать механизм, вытаскивать какие-то заржавевшие пружинки, колесики, рычажки, адеревянная Мадоннасмотрелананего черными глазами, грустное выражение которых нисколько не изменилось с той поры, когдавозле нее стоял зачарованный мальчишка, годы спустя выросший в Мафиози.

– Красивая, – почти беззвучно шевельнулись губы мальчишки. – Кто они?

– Маленький, – авторитетно, не в тон, ответил другой мальчик, тот, из которого вырос Печальный, – маленький – это русский Бог. А это – его папаи мама.

– Не совсем так, – поправил отец. – Мама – верно, аэто просто ее муж. У русского Богаотцане было.

– Так не бывает, чтобы не было отца! – уверенно возразил тот, из которого вырос Энергичный.

– Его отец тоже был Бог, – попытался пояснить отец.

– А вот все и неправда! – продолжал возражать будущий Энергичный. – Его дедушка, – кивнул набудущего Мафиози, – говорит, что нет бога, кроме Аллаха, аМухаммед – его пророк. А Джабу назвали Джабой не потому, что он жаба, ав честь Главного АнгелаДжабраила. Скажи, Джаба! – обратился заподтверждением к тому, из которого вырастет Мафиози, но тот, завороженный Мадонною, не отвечал. – Эй, Джаба, слышишь?! – Не получив поддержки товарища, будущий Энергичный сослался наследующий авторитет. – А учительницаговорила, что никакого Боганет вообще. Что это враки и сказки!

– Есть много сказок насвете, – мягко сказал отец. – Про очень многих богов. Сколько народов – столько и богов. И в каждом доброта. А значит и правда. И смыслю

Энергичный, привалив велосипед к парадному театральному входу, проследовал к кассам, постучал, навопрос "кто?" отозвался "я", анавопрос "кто – я" -"Оболенский" и после открывального щелчкащеколды вошел.

– Вот, – выложил настол билетную книжку. – Не желают!

– Значит, распространитель хорош!

– А вы сами подите-попробуйте распространить их навашу муру!

– Тоже мне, критик выискался, – обиделась кассиршазатеатр. – Белинский! Ты, между прочим, по закону непроданные билеты накануне сдавать должен, ане задвачасадо спектакля!

– А! – легкомысленно махнул рукою Энергичный. – Какая разница, когдаих не купят.

Зазвонил телефон.

– Слушаю, Семен Михайлович, – бережно уложилав трубку кассирша. -Четыре билетапродано. Придется, наверное, сновасолдат пригонять.

– Во! – подхватил Энергичный. – А говорите – накануне.