Текст книги "Пепел Предтеч (СИ)"

Автор книги: Евгений Хорошко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Глава 9. Самый прекрасный вид

Я к этому времени почти вынырнул из темени видений, сопротивляясь их притяжению, а силы после удара молнией по врагам вернулись ко мне. Я смог мыслить более трезво, и оглянулся вокруг более осмысленным взором. Я был на том же месте – у самой той комнаты, где победил Глухача с подручными.

Белка была здесь – рядом со мной.

Взгляд её зелёно-голубых глаз с обеспокоенностью и заботой бегал по моему лицу. До этого девушка почти тащила меня на себе, крепко держа за туловище обеими руками. Гладкая кожа её лица мерцала в полумраке таинственным блеском, всё так же прелестна, а глаза цвета морской волны при взгляде на меня увлажнились.

Я оцепенел и поёжился, когда из копилки памяти мне вновь показались образы странного существа, плывущего в прозрачной патоке внутри капсулы неведомых Предтеч – создателей этого места. Белка что-то заметила, прочитав на моём лице, и насторожилась.

– Всё хорошо? – осторожно спросила она, продолжая пытливо смотреть мне в глаза. От неё не ускользнуло, как невольно я от неё отстранился, и тогда она замерла.

– Ты, наверное, прочитал мои мысли, да? – с трудом выдавила она из себя, и отвела взгляд. – Я п-понимаю.

Я промолчал, вдруг и правда задумавшись над тем, что может думать про себя Белка. Ведь если всё верно – то для её вида вся история началась именно с того мига, когда их освободили из капсул жители Земли. Она может совершенно искренне считать себя... собственно, той, за кого я всё это время её принимал – за нежную, желанную женщину.

«Неизвестно, насколько мысли у того существа, что приняло человеческий облик, стали похожими на людские. Возможно, что сильно» – подумал я про себя.

– Я, наверное, после всего этого была не в себе, – потерянно прошептала Аня. – Я же два, вроде? – два дня ступала за тобой след в след, потому что ты загодя видел жуков, которые могли меня съесть. Надумала всякое... да и потом тоже. К-когда меня похитили люди Глухача, я думала – всё, конец. И даже хуже того. А потом ты пришёл, вот я и...

Я замер, когда сочувствие без приказа наполнило моё сердце. Чем бы она ни являлась, на самом деле – она мыслила теми же смыслами, что и я, на её месте. Но раньше, чем я успел что-либо сделать, изнутри меня поднялся и перехватил моё тело Шут, своей властной дланью.

И в этот раз ему не угодила моя медлительность, к счастью.

– Всё в порядке, – необычно мягким голосом произнесли мои губы, будто чужие. Стопы сами сделали шаг вперёд, и ладони притянули её к себе. Я погладил шелковистые волосы, которые вились под моими ладонями алым пожаром, и прижал её крепче. Когда я приблизился к ней лицом, она запрокинула голову, и приоткрыла пухлые губы. Я прижал её крепче, и ощутил тепло её тела. Стук её сердца отдавался во мне – в груди.

Впервые мне нечего было возразить на вмешательство Шуту. И пусть сейчас я собой и не управлял – я всё равно чувствовал всё, что я делал. И Шут делал именно то, что должен был сделать на его месте я.

– Да вы ополоумели, что ли!? – недовольный и звонкий окрик вдруг раздался рядом от нас. Я узнал голос Артёма: брат Белки зачем-то проследовал за нами, и застал нас с ней именно в тот миг, когда наши губы крепко сомкнулись.

– Ну вы и нашли время! – срывающимся голосом крикнул он. – Вы бы ещё прямо тут, гм, – он резко осекся, и Белка отпрянула от меня, оглядываясь пристыженным взглядом на брата. Да и сам я смутился, говоря начистоту. Возразить было нечего – время и место для объятий было самым неподходящим.

– Значит, так, – Артём глянул на нас. – На нас движется какая-то жёлтая взвесь прямо в воздухе. Похоже, газ, и ядовитый. Решайте, что делать. Иначе через пару минут он будет уже тут!

– Мы как раз искали Проектор, – поспешно пролепетала Белка, стыдливо заливаясь краской при этой фразе. – Им можно легко удалить молекулы газа, или даже создать от него какую-нибудь защиту. С его помощью можно даже сделать эту комнату полностью герметичной.

– Ну, так ищите, – набросился на неё брат. – Вы здесь дольше моего были.

Белка заметалась вокруг, скорее пытаясь куда-то деть руки, нежели всерьёз ожидая что-то найти. Я же вздохнул, разглядывая комнату. Поскольку ни трупов, ни живых подручных Глухача больше здесь не было, я не удивился бы даже тому, что Проектор они забрали с собой. В таком случае наши шансы на успешное выживание шли по одному месту.

– Проектор обязательно бы забрали, будь он у всех на виду, – прошипел Шут. – Значит, он либо в неведомом тайнике, либо его здесь нет. Ищи тайник! Чутьё тебе на что?

Я глубоко вдохнул, признавая его правоту. Моё пси-зрение пронизало пространство пульсацией, и мой взгляд тронул стены, будто тонкими щупальцами, растекаясь вдоль их поверхности. И спустя мгновение, стены бесстыдно сбросили с себя все секреты, словно прозрачное платье. Мой взгляд раздался, овладевая всеми загадками этого дома – и я вскоре увидел скрывающийся в стене паз.

В стене не было ни малейших щелей, что не помешало мне заметить маленький шар, что закатился в глубокую полость, скрытую прямо за нашими спинами. Я усмехнулся, ведь всё это время главное сокровище лежало у меня прямо под носом. Можно было от всей души ударить перегородку ещё в ходе драки, и уже тогда заиметь бесценный трофей.

– Подвиньтесь, – попросил я, и обошёл Белку с её братом вокруг.

Мои ладони тронули стену, как будто я намеревался найти на ней тайную кнопку. Конечно же, её не было, зато после того, как я хитро нажал на стену и повёл её в сторону, помогая себе телекинезом, в ней раскрылась лёгкая щель. Дальнейшее стало делом времени, и таинственная сфера вскоре упала мне в руки.

Маленький шар ничем не выдавал своих небывалых свойств, и только лежал у меня на ладони, продолжая блестеть своей зеркальной, гладкой поверхностью, в которой я видел своё лицо. Я приблизил к нему свой взгляд, словно пытался разглядеть в нём попавшую в глаз ресницу.

И вдруг, меня затянуло вглубь.

Я всё так же стоял посреди комнаты, с Белкой и с её братом, всё так же видел свои ладони, и управлял своим телом. Но мой взгляд, словно в шлеме дополненной реальности, узрел новые, и невиданные доселе вещи. Словно я, одной силой воли, мог теперь управлять невидимой кистью и рисовать ей реальность. Грубыми мазками прямо поверх серых стен – или тончайшим ластиком, чтобы стереть мельчайшие изъяны в красоте мира.

– Я, кажется, понимаю, как эта штука работает, – с трепетом в сердце сказал я, крепко сжимая Проектор. Его возможности изумили меня до глубины души. Похоже, с его помощью правда можно было сделать всё, что угодно. Просто нарисовать из воздуха.

Единственная загвоздка заключалась в том, что художника хуже меня ещё стоило поискать. Я уже понял, что сложные вещи из множества частей с налёту мне не создать. Проектор каким-то образом запоминал мысленный образ, и его постепенно можно было «наматывать» на невидимую кисть, словно веретено. Но даже для этого нужно было представлять себе досконально образ того или иного устройства.

– Им можно копировать вещи, – вдруг заметил мне Артём, положив ладонь на свою плазменную винтовку. – Я разговаривал с учителями-псиониками из верхних ярусов. Там этими вещами занимаются специалисты-скульпторы. Они почему-то называют эту способность Проектора – «пипеткой». Странно и смешно.

Я усмехнулся, вдруг поняв, что к чему. Это действительно была, своего рода, «пипетка» – я мог захватить образ любой лежащей передо мной вещи, словно собирая её пипеткой, а затем выплеснуть его в реальность красками мира. Вот только заряда внутри Проектора на вторую плазменную винтовку мне бы уже не хватило. Я сразу почувствовал это смутное ощущение – словно внутренний голод.

За каждое своё применение Проектор брал немалую плату – эссенцией человеческой жизни.

– Так, ладно, – вздохнул я печально. – У меня не получится сделать нам вторую такую же винтовку, Артём. Также у нас не получится сделать и костюм химзащиты.

– Но что можно сделать, – продолжил я, когда мои спутники в ожидании подняли на меня взгляды. – Так это замуровать это место, закрыв доступ воздуху снаружи. Похоже, эта штука может заставить вещи сместиться, что нам и нужно. Мы залепим все щели. Все двери! А уж с наличием кислорода у нас, как и с едой и водой, мы теперь легко сладим.

На том и порешили.

Я подошел к входу в убежище Глухача, и там, как липкими пальцами, я потянул стены на себя. Материя в моих руках становилась мягкой глиной, струилась и разглаживалась, заполняя все щели. Даже самые маленькие отверстия в стенах были заполнены, и мы вскоре увидели гладкую, ровную поверхность, через которую не мог пробраться к нам даже воздух. Вентиляции здесь не осталось, но дом казался мне достаточно просторным, чтобы мы ещё долго могли дышать без Проектора.

Оглянувшись назад, я взглянул на своих спутников, приглашая оценить мой труд. Белка настороженно приблизилась, и ощупала ладонями гладкие стены. По её лицу скользнула улыбка.

– Теперь остаётся лишь ждать, – подытожила она. – Спустя какое-то время, в город обязательно придёт кто-нибудь с верхних ярусов, и наведёт здесь порядок. Включит Пси-репеллятор, и удалит весь газ.

– Отлично, – я усмехнулся, уже обдумывая, чем бы себя занять.

И мои мысли даже не кружились сейчас вокруг Белки, которая столь неожиданно обнаружила ко мне чувства. Впервые за долгое время, мы находились в месте, которое я условно мог считать безопасным. Меня не подгоняли в спину скудные запасы еды и воды, как и необходимость искать дорогу домой. В некотором роде, домой мы пришли. И впервые у меня появилось время, чтобы спокойно осмыслить всё, что со мной случилось.

По крайней мере, я надеялся, что время у меня есть.

И когда я уже собирался уходить от входа в более удобное место, то случайно коснулся девушки, которая невзначай оказалась ко мне очень близко. Меня пронзила мгновенная дрожь, а следом моё сознание начали заполнять видения изнутри. Я всеми силами воспротивился попытке моей памяти вновь взбунтоваться и унести меня в море грёз, но не смог продержаться и дольше секунды. Уже вскоре, к моим глазам подступила беспросветная тьма.

***

Я чувствовал, как тесный воротник вдавило мне в горло. Кто-то таскал меня за грудки – и я таскал. Перекошенное в бешенстве, бледное от гнева лицо смотрело ко мне в глаза. Я видел в нём смерть.

– Ублюдок. Олег, ты же знал, что она – абсолютно невинная, как младенец. Что она не знает, и не понимает всех наших правил, хотя и выглядит взрослой женщиной. Как объяснить ребёнку, что значит – измена!? Как!?

– Слушай, извини... – мои непослушные губы дрогнули в сдержанном гневе. Я попытался вырваться, но хватка соперника была слишком крепкой. Моя фраза лишь ещё больше взбесила его.

– «Извини!?» – словно не веря своим ушам, повторил он. – Это всё, что ты скажешь, да!? Тварь, я убью тебя, понял!?

Меня вдруг что-то толкнуло, и я полетел спиной вперёд. И вдруг меня пронзила боль и дрожь, а вокруг моей головы зашевелились липкие щупальца Червя. Они облепили меня вокруг, и вскоре моё сознание навсегда погрузилось в безразличную, равнодушную стужу...

***

– Друзья... этого следовало ожидать, наверное. Есть и доля моей вины в том, что не уследил. Случилось так, что сразу двое наших товарищей оставили нас. Один убил другого. И как ни печально, но когда кто-то совершает убийство – он убивает и свою душу. Затем и себя тоже.

– Да нам-то не надо этой лирики! – резко перебил его кто-то. Раздался всеобщий недовольный гомон, но говорящий продолжил. – Все взрослые здесь, всё понимают. Высшая мера, и за дело. Что делать-то теперь будем?

– Постараемся не допустить повторения, что ещё?! – рявкнул на него тот, кто говорил первым. Тяжело вздохнув, он уже медленнее продолжил. – Когда будете общаться с Машей, обходите острые углы, куда потерялся Михаил, Олег, и так далее. Нечего ей это знать. А дальше... посмотрим. Может быть, будем жребий бросать. В любом случае, один отец в нашем положении – это не дело. Хорошо хоть, у неё дочерей уже много. Вырастут красавицы, когда мы ещё не совсем старые будем.

– Хорошо, давайте всё это, действительно, позже обсудим?! – под напряжённым молчанием, кто-то взмолился. – Что там с Червём? Заболел он, что ли, скотина?

– Ну, щупальца у него стали вялые, ещё когда за нами захлопнулась дверь. Не знаю, может быть, его телепатические сигналы не проходят сквозь эти стены? Щупальца ведут себя, как человек в состоянии овоща, но глотательный рефлекс у них есть. Извините уж, что я так про то, что Олега сожрали.

– У Червя на щупальцах высыпала сыпь. Видали? Глядишь, отвалятся.

– Я бы не надеялся. Кстати, я собрал эту «сыпь» с помощью Проектора. И... хотел вас предупредить – это замена Пыли. Проектор можно заряжать этот штукой. Думаю... вы поняли посыл.

– В качестве высшей меры будем скармливать теперь Червю вместо расстрела, что тут ещё понимать?!

– Это если Пыль скоро не кончится. Тогда придётся что-то решать. И решения будут не из простых.

– Типун тебе на язык!

***

Титаническими усилиями воли, я воспротивился притяжению восставшей памяти, и вынырнул из темени видений. Я обмяк, всем своим весом опираясь на поддерживающие меня руки. Ноги не слушались, и сердце барабаном билось в груди. Я был слаб, и едва смог шевельнуться.

– Что-то часто твой парень падает в обморок, Аня, – неодобрительно проворчал Артём, с трудом поддерживая меня на весу. Я был выше на голову, что его, что Белки, и тащить меня по коридору у них едва получалось. Белка, услышав замечание, озлилась на брата.

– Помолчи! – резко бросила она ему, и тут же повернулась ко мне. – Антон, что с тобой? Ты не болен?

– Всё хорошо, – прохрипел я, с трудом восстанавливая чувствительность. Теперь, по крайней мере, я мог помогать им идти, а не висел на них камнем.

– Мы отнесём тебя в кровать, – Белка сочувственно сощурила на мне свои бирюзовые глаза, и оптимистично продолжила. – Надеюсь, всё с тобой будет хорошо!

А уж я-то как на это надеялся! Но, похоже, эти надежды были тщетны, ведь приступы памяти показали себя опаснее, чем могло показаться. Шут подтвердил мои опасения, когда заговорил в моей голове.

– Приступы становятся сильнее, парень. Однажды мы не сможем их контролировать, и затеряемся в них внутри, – мрачно сказал он, и подытожил. – Нам нужна Пыль. Ищи её, Антон. Иначе нам крышка.

Спустя какое-то время, я уже почти своими силами смог втиснуться в дверь одной из комнат. Не думаю, что в этом мире существовала такая вещь, как отель, но и общежитие это место мало напоминало. Здесь были комнаты, в которых явно до нас жили люди, но это просторное помещение точно облюбовал для себя Глухач.

Высокие потолки, с которых на нас смотрели обесточенные светильники своими безглазыми глазницами. Аляповатая лепнина вдоль потолка, словно Глухач взял кондитерский шприц, и прыснул кремом по стенам, неумело пытаясь играться в искусство. Его потуги отражались на стенах бессмысленными узорами, которые в моём мире приняли бы за рисунки детей, и которые повторялись без всякой симметрии.

На миг, мне стало его даже жаль. Стремление Глухача украсить свой дом читалось на стенах, и отражалось в обстановке вокруг, и в нём не было ничего необычного, кроме одного: он не понимал – как. Это в моей памяти непринуждённо покоились пейзажи природы, примеры чужого творчества и чувство вкуса. Сам того не замечая, я стоял на плечах гигантов, в то время как хозяину этой комнаты пришлось изобретать заново наскальную живопись.

Отсюда и рос мой внутренний дискомфорт и диссонанс – от столкновения с детским по своей сути творчеством, совершаемым со звериной серьёзностью на лице.

Единственное, что было мне здесь приятно – это непредставимо пушистый ковёр цветов морской пены, в котором я утопал по самые щиколотки. Да ещё, пожалуй, широкая кровать, в которой мы могли бы разместиться с Белкой и её братом втроём.

Но вряд ли Артём горел желанием оставаться с нами наедине надолго – он грубо и бесцеремонно потянул меня за руки, вытягивая на самую середину кровати, потом фыркнул в сторону сестры, и пошёл прочь. Мы остались с Белкой вдвоём.

Неслышно для меня, Аня скользнула по кровати, взобралась на неё с ногами и склонилась над моей головой. По непринужденной улыбке, скользнувшей на её лице, я вдруг подумал, что ей нравится находиться здесь – в этой комнате. Возможно, дело было в том, что убогие украшения в комнате не вызывали у неё дискомфорта. Возможно, дело было в том, что мягким был ковёр и кровать – а на кровати был я – вместе с ней.

Длинные рубиновые пряди упали мне нечаянно на лицо, прежде чем девушка заправила их в причёску. Я перевёл на неё взгляд, и она посерьёзнела, почуяв начало важного разговора. В конце концов, если я хотел найти Пыль, спрашивать следовало именно её. Белке уже удалось однажды её найти.

– Аня... ты знаешь, что со мной происходят иногда странные вещи, – я начал издалека.

– Ещё бы не знать, – вздохнула девушка. – Хотя то, что сейчас случилось – это что-то иное, да? Может быть, это просто слабость? Эта огромная молния явно сказалась на тебе плохо.

– Нет, это не просто слабость, которая пройдёт со временем. Это – пробуждается во мне чья-то память. Послушай, – я приподнялся в кровати, когда Белка недоверчиво взглянула в мои глаза. – Случается, что я становлюсь одержим другой личностью. Ты уже видела, как это происходит. Ты его... видела. Но теперь я вижу и образы давно минувших дней. Я считаю, что вижу воспоминания моих предков.

– Это... наверное звучит не так плохо, как сидящий в голове маньяк! – зелёно-голубые глаза Белки округлились в удивлении. Помолчав, она призналась. – Я ни разу ничего подобного не слышала. Хотя... бывают случаи, когда пси-способности у людей проявляют аномальные свойства. Как правило, обычные приёмы им тогда даются с ощутимым трудом, зато они могут делать что-то совсем необычное, – с воодушевлением и блеском в глазах, как и всегда, когда темой разговора становились пси-способности, рассказала мне Белка.

– Это чистой воды – мой случай, – я пожал плечами. – А часто ли таким псионам получалось найти себе Пыль?

Почему-то Аня развеселилась, звонкими колокольчиками раструсив звуки смеха по комнате.

– Пыль – это величайшее сокровище, – строго сказала мне Белка, и назидательно положила указательный палец на мою грудь. – Вся найденная Пыль хранится на верхних ярусах, и её тратят лишь для того, чтобы дать самым талантливым псионикам особую силу. Даже не в награду – а для того, чтобы вручить им в руки ответственность. И после этого они должны служить стражами всех нас, людей, до конца своих дней.

– Я понял. Человек с аномалией пси-способностей просто не сможет пройти сквозь сито отбора, – кивнул я. – А в порядке эксперимента кому-нибудь давали Пыль из таких людей?

– В порядке эксперимента? – округлила глаза Белка. Я запоздало опомнился, что для неё это, похоже, звучало как «выдать пост Президента в порядке эксперимента в какой-то стране» – для меня. И то, пожалуй, шансов на последнее было гораздо больше – главное, найти страну, какую не жалко даже собственным жителям.

– Ну, раньше-то Пыли больше было, – пояснил я. – Известно же, что Пыль не делает женщин псиониками. Значит, на вас уже пробовали, несмотря на её огромную редкость.

– Наверное, раньше и пробовали, – задумалась Белка. – Но аномалии пси-дара в былые времена, насколько я знаю, встречались редко. Псионические способности в наше время сильнее, чем в древности. Это потому, что самых способных забирают в Извлекатель последними, и у них больше шансов передать дар потомкам, – постепенно переходя на шепот, трагически сообщила мне Аня.

– Я понял, – тихо вздохнул я, чувствуя перемену её настроения. – Давай вернёмся к теме, хорошо, Аня? Так вот, все эти видения – это проблема, потому что я не могу с ними совладать. Они могут вывести меня из строя в любой момент. Я опасаюсь, что могу однажды вообще не выбраться.

– Однажды ты точно не выберешься, – хмуро согласился Шут в моей голове.

– Может быть, что-нибудь с этим можно сделать? – Белка обеспокоенно скользнула по моему лицу взглядом. – Обратиться к воспитателям? Давай дождёмся, пока всё не успокоится, и попросим помощи у них?

– Аня... – я замер, не зная, как ей сказать это. – Когда я пошёл за тем воспитателем... помнишь, когда мы вернулись из тоннелей? – она кивнула, и я продолжил. – Он сообщил мне, что срок моего дожития – двадцать лет. И они исполнились у меня ещё во время похода за Пылью.

По мере того, как я говорил, небесно-голубые глаза Белки заполнялись слезами неверия, обречённости и обиды. Её ладони неосознанно коснулись моей руки, и закаменели на ней. И лишь когда я произнёс последнее предложение, она вздёрнула в удивлении брови, словно уловила в моих словах неувязку.

– Как это – ещё во время похода? – не поняла Аня. – Почему тебя тогда они не забрали? Дали отсрочку?

– Нет, – хотя моя собеседница решила, что всё уже поняла, я возразил ей. – Мне не давали никакую отсрочку. Я вырвался оттуда. Трое псиоников их ранга не смогли меня остановить. Я вырубил их, и скрылся.

– Ты – Пыль-пробуждённый, пусть и непохожий на других, – опустила взгляд Белка, сразу поверив мне. – Наверное, так и должно было случиться.

– Теперь ты понимаешь, что воспитатели мне не помогут, – настойчиво сказал я. – Поможет мне только Пыль.

– Пыль? – удивилась Аня. – Но ты уже её принимал!

– Её можно принять дважды. Трижды. Сколько угодно раз – ей решать, – вдруг зашевелились мои губы, и я с удивлением и ужасом понял, что Шут вновь взял меня под контроль. Но Белка в этот раз не заметила во мне перемен – взгляд Шута оставался сейчас спокоен и не вызывал в других дрожь. Он спокойно и размеренно рассуждал.

– Пыль очищает человеческую природу. Приводит чужую натуру к совершенству, и дарует другим красоту. Если после её приёма мой псионический дар ещё пытается меня убить – значит, Пыли на меня не хватило, – закончил Шут говорить моими губами, и замолк.

Когда он освободил меня из-под своего контроля, столь же неожиданно, как он меня подчинил, я безотчётно растекся в постели. До последнего я опасался, что он выкинет какой-нибудь фортель – например, набросится на Белку и овладеет ей так, что о каких-либо отношениях с ней потом можно будет забыть навсегда.

Девушка поёжилась, когда мои губы освободились из-под чужой воли. Она подняла на меня свой взгляд, и протяжно посмотрела в мои глаза. О чём она размышляла, я не знал. Но мне казалось, будто она принимает важное для себя решение. Наконец, она тяжело вздохнула.

– Есть... один вариант, – помедлив, призналась Белка. – Но тебе может он не понравиться, Антон.

– Почему? – удивился я.

– Помнишь хрусталики кристаллов, которые поддерживали жизнь в биоме у насекомых? – спросила она меня, и я понял, к чему она ведёт.

– Ты предлагаешь заполучить Пыль оттуда? – удивился я. – Но ты же говорила, что биом после этого выйдет из строя! Люди не смогут охотиться на тварей, чтобы получить эссенцию. И тогда ещё большему числу людей придётся отправиться в Извлекатель, чтобы другие могли жить дальше. Это преступление, которое нам не простят.

– Да, – медленно кивнула мне Белка, и поёжилась. – Но я знаю, что потеря одного хрусталика биом не разрушит. Более того – он восстановится со временем. Именно так получают Пыль в наше время – снимая её крохи в биомах раз в сколько-то лет.

– Что же, – я подобрался, и продолжил. – Выходит, нам нужно туда вернуться, и сделать это. Но ты говорила, что вскрыть кристалл можно только особым инструментом?

– Да, – Белка улыбнулась. – Проектором, который уже у нас есть.

– Всё к одному, – расслабился я, откидываясь в постели. Похоже, других вариантов у меня действительно не было – я должен был вскрыть один из кристаллов, и добыть оттуда крупицу Пыли. Напоследок, я уточнил у собеседницы. – Этот план, кажется, очень хорош. Есть ли в нём подводные камни?

– Да, – пожевала губы Аня. – Весь улей слетится к нам, чтобы нас за это убить. И там, говорят, будут поистине жуткие твари, которые могут мгновенно убить даже Пыль-пробужденного.

– Ожидаемо. Им наверняка не понравится, что кто-то пытается разрушить их дом.

– Не только это, – прошептала девушка. – Они попробуют завладеть твоим Проектором. Именно для этого они, не в последнюю очередь, и пойдут. Это невероятно нужная вещь, как ты понимаешь, Антон. Они тоже знают, что это такое. Они умеют им управлять.

– Я понял, – я поёжился, представив себе последствия, если твари смогут им завладеть. И дело даже не в том, что Проектор бы дал им новые силы.

Проектор, в первую очередь, поглощал для работы эссенцию жизни. С получением Проектора, у разумных чудовищ появится стимул, чтобы охотиться ради эссенции на людей. Зная, что Извлекатель, на самом деле – это Червь, теперь я понимал, что насекомые к нему тоже имеют доступ. Наверняка, он много ещё где таится, в темени тоннелей. Тварь чёртова.

Я вспомнил, что я когда-то беседовал с Белкой насчёт возможности разводить жуков, как скот в Извлекатель. Возможно, прибыль в их случае не отбивала затраты на пропитание, но... в случае людей, всё было иначе. Если эти твари разумны достаточно, то они могут додуматься даже до того, чтобы разводить, как скот... нас.

Всё, что им для этого нужно – это получить Проектор. И тогда у них появится главное – экономические предпосылки. Дальше они могут догадаться, что с этим делать.

– Антон, – Белка внезапно потеребила меня за плечо, вырывая из мыслей.

Совершенно неожиданно, она взобралась на меня с бедрами и оседлала живот. Я задохнулся, когда её лицо стало совсем близко, и бирюзовые глаза встретились со мной взглядом. Тонкие ладони девушки дотронулись до моей груди, и пошли вдоль, пока не сомкнулись крепко на моей шее...

Я только теперь догадался, что эта ласка не была прелюдией перед занятиями любовью. На лице Белки было слишком серьёзное и печальное для этого выражение.

– Пожалуйста, не говори моему брату о том, что я попрошу тебя сделать, – прошептала она. – Он найдёт способ меня переубедить.

– Что такое? – я вздохнул, всё ещё чувствуя крепкую хватку её рук на моей шее. Белка слабо улыбнулась в ответ.

– Вскрыть кристаллы – это преступление, – поджала девушка губы. – И поэтому, как только это случится... тебе придётся стереть мне память.

– Что!? – я поперхнулся и попробовал встать, но Белка слишком плотно прижимала меня к постели, и не сдвинулась с места. По её взгляду я понял, что она нисколько не шутит.

– Стереть память – это тоже тяжёлое преступление, Антон, – слабо улыбнулась мне девушка. – И чаще всего это делают с нами, женщинами, поскольку нам сложно сопротивляться. Боюсь, тебе придётся заново меня завоёвывать, Антон, когда это случится. Я же не поверю тебе потом, что сама об этом просила. Буду думать про тебя нехорошие вещи.

– Боже мой, Белка!? – я изумлённо уставился ей в лицо. – Зачем тебе это может быть нужно!?

– Затем! – она потеряла терпение. – Любой воспитатель сможет прочесть в моей памяти много чего лишнего. И тогда ты пострадаешь из-за меня, как и я. Лучше мне вообще ничего лишнего не знать.

– Что помешает ему прочитать это в моей голове? – я задал глупый вопрос и сразу понял это по смеху Шута, который раздался в моём сознании. Белка снисходительно улыбнулась.

– Чем сильнее псионик, тем сложнее читать его мысли, – ответила девушка. – У Артёма сложно прочесть даже поверхностные его мысли – он довольно талантлив и прилежно учился пси-проявлениям. Что касается нас, женщин, то я могу выдать чужому телепату что-то опасное, и даже не понять, как это случилось.

– Я понял, – медленно произнёс я. Аня говорила правильные вещи. И пусть я пока даже не представлял себе, как сделать то, о чём она просит, но, надеюсь, после приёма Пыли это станет для меня проще.

– Когда всё кончится, – прошептала Аня мне в ухо. – Я просто хочу поселиться где-нибудь, где ты сможешь безопасно меня навещать, не привлекая внимание воспитателей. И я хочу, чтобы отцом моих детей был ты – только ты.

Я задохнулся, когда она начала об этом говорить. Словно что-то почувствовав, она приложила указательный палец к моим губам.

– Да, я знаю, как передаются по наследству гены, – заметила Белка. – Но возможно, Пыль – другое дело, и ты сможешь что-то передать нашим детям? Я не хочу, чтобы моих сыновей однажды на моих глазах забрали, и отправили в Извлекатель. Не при моей жизни. Никогда.

– Я позабочусь о тебе, Аня, я обещаю, – сказал я, и притянул дрожащими руками девушку к себе. Она упала в мои объятия, словно сорванный с дерева плод, и некоторое время мы просто обнимали друг друга, не решаясь двинуться дальше.

Наконец, я вздохнул. Однажды Белка забудет о том, как мы встретились. И тогда, возможно, проведённая вместе ночь лишь её от меня отпугнёт. Или напротив?

Я не знал, что со всем этим делать, но верно было одно – девушка не могла быть в безопасности рядом со мной, зная обо всех наших делах. В её словах была своя сермяжная правда.

Лучше было действительно сделать так, как она просила. Ради всех нас. А до тех пор – не предпринимать ничего лишнего, и постараться не умереть. Очередной подарок из прошлого мог прийти ко мне в любую минуту. И в любое время – даже во время схватки, обрекая нас всех на гибель.

Я обнял Белку чуть крепче, и замер с ней вместе. Мысль о том, что ей придётся забыть всё, что мы вместе с ней пережили, вызывала внутри меня бурю негодования. Предчувствие неприятностей. Ужас и страх.

«Что, если я... не смогу с ней поладить – с ней, новой Белкой? Что, если она от меня отвернётся? Что я тогда буду делать? Проклятье!» – мрачные мысли одолевали мой ум.

– Поспим, и наутро будем готовиться к походу, – с улыбкой предложила мне Белка, прерывая мои размышления, и я ей кивнул. Она расслабленно положила голову на подушку, и уткнулась мне в грудь. Я некоторое время лежал, а потом сон сморил и меня.