Текст книги "Загадка Фишера"
Автор книги: Евгений Мансуров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
Г. ШОНБЕРГ (США): «Матч Спасский – Фишер оказал огромное положительное влияние на шахматный мир. Миллионы людей впервые заинтересовались этой благородной, трудной и творческой игрой… Мир осознал это совсем недавно, и все шахматисты с волнением вспоминают печальные, безумные, радостные дни Рейкьявика».
М. БОТВИННИК (СССР): «Появление Фишера на шахматном Олимпе, интерес к его личности привели к росту популярности шахмат на земном шаре – 2/3 государств-членов ООН входят в ФИДЕ!..»
А. КАРПОВ (СССР): «Кстати, Америка удивительно оперативно среагировала на чемпионство Фишера. До его победы шахматы в США были далеки от общественных интересов. А когда я прилетел в конце 1972 года в Америку, то застал в ней всеобщую шахматную лихорадку, и, естественно, все шахматные аксессуары были в изобилии, причем на любой вкус».
Р. БИРН (США): «Откровенно говоря, мы не ожидали, что матч Фишер – Спасский вызовет столь большой интерес американцев к шахматам. Бум продолжается: издаются книги, устраиваются бесконечные турниры, призы увеличиваются, все родители поголовно учат своих детей играть в шахматы».
Э. ТОРРЕ (Филиппины): «Матч Спасский – Фишер во многом содействовал популяризации шахмат и в нашей стране…»
Г. ГОЛОМБЕК (Великобритания): «Шахматная жизнь в стране бьет ключом. Многие клубы вынуждены даже ограничивать число своих членов, так как помещения для игры переполнены».
М. БОТВИННИК (СССР): «Сейчас в связи с матчем Спасский – Фишер заметно вырос интерес к шахматам. Много школьников с увлечением играют в шахматы, и появились новые молодые имена. Мы можем воспитать сильных шахматистов, но можем их и не воспитать, если не сделаем должных выводов из того, что произошло в Рейкьявике».
III хороший урок на будущееГ. КАСПАРОВ (СССР): «Послз Рейкьявика шахматных руководителей обвинили в попустительстве, а ведущих советских гроссмейстеров – в самоуспокоенности… Победы Фишера создали проблемы для многих наших шахматных функционеров, так как считалось, что были допущены серьезные просчеты в подготовке спортсменов. Никто не хотел признать простую истину, что причиной всех наших огорчений был гений Фишера».
Э. ГУРЕВИЧ (СССР): «Появление 10 – 15 лет назад группы подающих надежды зарубежных шахматистов воспринято было у нас с педагогической доброжелательностью, но с полной убежденностью в незыблемости существующего соотношения сил. Но вот появились Фишер, Ларсен, Портиш, Горт, мало в чем уступающие нашим корифеям, но превосходящие их в жажде борьбы… На Спасском лежало тяжелейшее психологическое бремя последней ответственности. За ним не было уже никого…»
Л. ЗОРИН (СССР): «Недооценка вообще обходится дорого, а в период подготовки к сражению в Рейкьявике шапкозакидательские настроения и упрощенные представления были в ходу».
В. ВАСИЛЬЕВ (СССР): «В поединке с Робертом Фишером могло оказаться бессильным и адское трудолюбие, но у Спасского хотя бы была спокойна душа: он сделал все, что мог. Он не сделал всего, что мог…»
А. КОТОВ (СССР): «Испокон веков правила дуэлей гласят: если один из противников не явился, значит «струсил». Спасский имел все основания в тот же момент, когда выяснилось, что Фишер не приехал в Рейкьявик без уважительных причин, вернуться в Москву. Спасский не сделал этого и предпочел немного подождать. Мало того, когда претендент потребовал провести третью партию в закрытом помещении и пригрозил отъездом из Рейкьявика, Спасский смирился и с этим требованием и играл третью партию в отдельной комнате. Что это? Как объяснить такое отношение к шахматной короне, которой русские шахматисты добивались в течение многих лет и которую наши гроссмейстеры упорно защищали почти четверть века? Ответ прост: Б. Спасский, по каким-то только ему известным соображениям, полагал, что матч у Фишера он выиграет…»
М. ТАЛЬ (СССР, Латвия): «Нельзя было уступать Фишеру ни за доской, ни в столь любимой им «психологической войне» вокруг матча».
Ю. АВЕРБАХ (СССР): «Матч в Рейкьявике дал нам хороший урок. Оказалось, что в свите Б. Спасского не хватало не столько психолога, сколько политика. Р. Фишеру помогали адвокаты, которые отлично знали регламент ФИДЕ и нашли там «узкие» места. Поэтому Фишер мог не явиться на какую-то партию, мог опаздывать и тому подобное. Ситуация изменилась бы, если бы Спасский проявил твердость и уехал из столицы Исландии».
A. КИКНАДЗЕ (СССР): «Когда Фишер повел себя бестактно, Спасскому настойчиво советовали бросить игру. А он отвечал: «Я приехал на шахматный праздник и не хочу портить его». А во что превратился праздник? Фишер когда хотел – приходил на игру, когда не хотел – не приходил, и освещение ему не нравилось, и зрители ему не нравились, и кинооператоры тоже…»
Б. СПАССКИЙ (СССР, Франция): «Я мог не только не проиграть, а даже выиграть свой матч-72, причем без всякой борьбы. Ведь Фишер не приехал в столицу Исландии к тому дню, который назвала ФИДЕ. Так что по правилам я мог потребовать, чтобы меня провозгласили победителем. Однако если бы я победил без игры, я навсегда потерял бы уважение к себе и постоянно ощущал бы себя не истинным чемпионом мира. И именно потому, что не сыграл с Фишером».
М. ТАЛЬ (СССР, Латвия): «В Рейкьявике Борис Спасский не был, на мой взгляд, близок к пику формы. Мне кажется, можно говорить о недочетах и в теоретической подготовке. И даже о том, что Борис был, так сказать, растренирован. Не последнюю роль сыграло и то, что Спасский, человек от природы доброжелательный, ведущий себя с соперниками рыцарски, оказался, как известно, с самого начала выбитым из колеи внешахматным давлением».
B. КОРЧНОЙ (СССР, Швейцария): «Проигрыш Спасского Фишеру можно объяснить по-разному.
Можно сетовать по поводу того, что вслед не поехали советские повара, которые готовили бы привычную чемпиону пищу. Исландское меню как будто пришлось Спасскому не по вкусу. Можно хмурить лоб, но одобряя странное поведение американца во время матча. Однако, отбрасывая все догадки и необоснованные утверждения, можно прийти к очень важному и существенному выводу – Спасский не был достаточно хорошо подготовлен к борьбе за право называться чемпионом мира».
IV под огнем критикиВ. БАТУРИНСКИЙ (СССР): «Вскоре после матча в Рейкьявике Центральный шахматный клуб СССР посетил видный американский профессор психологии, приехавший в Москву на международный конгресс ученых. В беседе он сказал, что многим американцам импонировало джентльменское поведение Спасского. В ответ на вопрос, каково было отношение к поведению Фишера, профессор высказался в том смысле, что личности, выдающейся в какой-либо области человеческой деятельности, нередко присущи некоторые аномалии. Возможно, но почему это должно наносить ущерб другим, не менее выдающимся личностям? Этого профессор объяснить не мог».
Т. ПЕТРОСЯН (СССР): «Интерес к шахматам в мире возрос. Многие связывают это с именем Фишера. Между тем с его именем можно связывать скорее ажиотаж, нездоровое любопытство, характерное для жизни Запада. Поведение Фишера перед и во время соревнования напоминает мне чем-то поведение чемпиона мира по боксу Мохаммеда Али».
В. КОБЫШ (СССР): «Фишер не изменился. Он по-прежнему экстравагантен, самонадеян, дерзок. Многие считают, что за его экстравагантностью часто прячется жажда рекламы, за самонадеянностью – неуверенность, а дерзость и другие манеры отражают эгоизм, вскормленный привитым с детских лет представлением о мире как о джунглях, где нет места ни доброте, ни благородству, где побеждает тот, у кого крепче желудок и острее зубы».
М. БОТВИННИК (СССР): «Поведение Фишера вызывает лишь чувство досады… Фишер не оригинален – Капабланка тоже любил большие призы, но никогда не терял при этом достоинства…»
А. КОТОВ (СССР): «В Рейкьявике происходило что-то невероятное. Не будет преувеличением сказать, что переговоры задолго до матча и в самый канун поединка, весь ход сражения и все творившееся вокруг напоминало кинодетектив с обманными ходами и таинственными ситуациями. Я уже говорил, что перед началом каждого ответственного соревнования Фишер ведет себя как человек, потерявший покой, лишается элементарного умения контролировать себя и следить за своими поступками. Краткий перечень действий Фишера в последние дни перед началом игры свидетельствует, по-моему, о его смятении и растерянности. В некоторых газетах пытаются объяснить эти действия желанием Фишера «выжать» из организаторов побольше денег. Но не нужно забывать: неявка Фишера могла повлечь отъезд из Рейкьявика Спасского, тогда прощай все надежды, полетело бы кувырком все, чего добивался Фишер несколько лет. Несомненно, Фишер не мог владеть собой, нервы его были в этот период напряжены до крайности».
У. ЛОМБАРДИ (США): «Сегодня Фишер с фанатичным упорством добивался повышения призового фонда, а завтра, казалось бы, вообще забывал о деньгах… Сегодня он делал все, чтобы сорвать матч, а завтра, когда судьба матча повисала на волоске, готов был на все, вплоть до принесения унизительных извинений, чтобы спасти матч… Просто чудо, что он вообще сел за доску в Рейкьявике».
П. МАРШАЛЛ (США): «Бобби боится неизвестного, всего, что вне его контроля. Он хочет устранить элемент случайности как из своей жизни, так и из своих дел. Денежный вопрос в Рейкьявике был для него лишь способом установления контроля над устроителями матча».
М. БОТВИННИК (СССР): «В 1972 году, в год матча Спасский – Фишер, ФИДЕ на время как бы утратила свою власть, и не она командовала шахматным миром (в его же интересах), а Роберт Фишер командовал Международной федерацией. Будем надеяться, что события 1972 года останутся лишь неприятным эпизодом, который более не повторится…»
Б. РОДИОНОВ (СССР): «Грубо нарушая принципы ФИДЕ, регламент матча, делая бесконечные уступки Р. Фишеру, руководству ФИДЕ удалось кое-как провести матч. А сам Р. Фишер, видимо, окончательно уверился в своих правах диктовать ФИДЕ и организаторам матча любые условия…»
М. ТАЛЬ (СССР, Латвия): «Когда дело касается Фишера, все вопросы вступают в область «черной магии», и знатоки шахмат бессильны что-либо предугадать».
Р. БИРН (США): «Ох, и попало Фишеру за его «выкрутасы» от любителей шахмат, засыпавших письмами редакции газет! Но теперь все позади. Хорошо, что гроссмейстеры расстались в добрых отношениях…»
М. ЭЙВЕ (Голландия): «Как президент ФИДЕ, единогласно избранный в 1970 году, я должен был, конечно, обладать политическим чутьем. Но все, что я стремился совершить, было направлено прежде всего на развитие шахмат. Известно, что я изо всех сил пытался спасти матч Спасский – Фишер. Я считал это своим главным долгом как президент ФИДЕ. «Изо всех сил» не означает «любой ценой». Я считаю, что сделал хорошее дело, а тем, кто рассердился на меня, не понимая моих целей, принес свои извинения…»
V «психологическая война»?Р. ФАЙН (США): «В основе поведения Фишера до, во время и после матча со Спасским лежат эмоциональные конфликты с самим собой и с шахматным миром».
Г. ШОНБЕРГ (США): «Фишер обретает полную уверенность в себе и демонстрирует свою лучшую игру лишь в том случае, когда ему удается привести окружающих в состояние трепетного ожидания, заставить организаторов, зрителей, судью, партнера беспрекословно подчиняться любому его капризу…»
Л. ЭВАНС (США): «С тех пор, как Бобби вплотную приблизился к шахматному Олимпу, в его душу вселился ранее не свойственный ему страх перед поражением. В Рейкьявике он сумел преодолеть этот страх, после того как почувствовал, что вывел Спасского из душевного равновесия».
А. КАРПОВ (СССР): «Громкие победы со столь впечатляющим счетом – следствие не только шахматного превосходства Фишера, но и психологического давления, которое оказывалось на партнеров. Постоянно создавалась ужасно нервная обстановка и до игры, и во время ее – протестами, требованиями. Срочно вдруг понадобились дипломаты, ораторы, юристы… Раньше шахматисты вполне могли договориться на своем языке, а теперь это стало почти невозможно, ибо требуется доказать прежде такие простые и ясные истины».
Ф. АРРАБАЛЬ (Франция): «Перед матчем в Рейкьявике Фишер провел широкую кампанию «психологических операций». Одна из целей состояла в том, чтобы, как говорят американцы, «украсть представление», то есть привлечь к себе всеобщее внимание, оставив соперника в тени. По замыслу Фишера и его советников, это должно было вызвать у соперника комплекс неполноценности, обреченности и уныния, который не может не обостряться по мере того, как Фишер добивается одной уступки за другой в свою пользу».
Б. ВУД (Великобритания): «В Рейкьявике Спасский подвергся беспрецедентному психологическому давлению со стороны нынешнего чемпиона мира… Я убежден, что как человек Спасский слишком мягок для борьбы с Фишером».
А. КАРПОВ (СССР): «Фишер владел алгоритмом борьбы со Спасским. Правда, он несколько перегнул палку в первой партии, когда Спасский стал явно сушить игру. Как я понимаю, побаиваясь Фишера, и чтобы обрести равновесие и уверенность, Спасский решил сразу показать, что он при желании всегда сделает белыми ничью. Фишер обозлился, стал доказывать обратное – то есть, что он всегда может игру обострить, на ровном месте пожертвовал фигуру, допустил неточность – и проиграл. Для другого такое поражение стало бы просто уроком, но Фишер извлекает из него десятикратную конкретную пользу: ах, я попал в яму? – так я провалюсь еще ниже, хоть в тартарары, чтобы у соперника, когда он будет пытаться разглядеть меня в этой бездне, закружилась голова.
И он не явился на следующую партию, подарив сопернику еще одно очко.
Это был гениальный ход. Ход, рассчитанный именно на Спасского. Ход, доказывающий, что Спасского он знал превосходно.
Будь на месте Спасского, скажем, Петросян, тот бы только облизнулся, полакомившись дармовым очком. А философ Спасский, невозмутимый Спасский, опытнейший Спасский потерял равновесие. Его центр тяжести поплыл – и тотчас же все достоинства Спасского потеряли в цене. Ему потребовался добрый десяток партий – порой мучительных, порой беспомощных, порой трагических, – чтобы вновь обрести себя и овладеть собою, но матч уже невозможно было спасти; поезд ушел».
Б. ЛАРСЕН (Дания): «Многие считают Фишера «большим ребенком», и в какой-то мере это действительно так. Однако не следует забывать о том, что дети подчас бывают очень хитры и умудряются с большой ловкостью навязывать окружающим свою волю. Ведь и я после Денвера, и Петросян после Буэнос-Айреса предупреждали, что Фишеру ни в коем случае нельзя идти на уступки, и все-таки Спасский в Рейкьявике несколько раз оказывался послушным исполнителем его воли…»
Б. СПАССКИЙ (СССР, Франция): «Различные «претензии» Фишера влияния на меня не оказывали, все, кроме его неприезда на церемонию открытия матча и неявки на вторую партию.
Перед третьей я дал согласие играть в закрытом помещении, без зрителей и т. д. Я оказался во власти иллюзий, будто Р. Фишер хочет сорвать матч и что, спасая это важнейшее соревнование, можно рассчитывать на продолжение борьбы в духе чистых шахматных традиций. Перед партией я явился невольным свидетелем диалога Р. Фишера с арбитром матча гроссмейстером Л. Шмидом. Не хочу акцентировать внимание на этом неприятном эпизоде, но должен заметить, что американский гроссмейстер позволил себе весьма вольную форму выражений. Слушать его было крайне неприятно.
Мое согласие на необоснованное требование о перенесении игры из турнирного зала в закрытое помещение было большой психологической ошибкой. Как известно, матчу предшествовали долгие передряги, отнявшие много сил. Совершив психологическую ошибку перед третьей партией и быстро поняв ошибочность своих представлений о происходящем, я как бы перечеркнул всю правильную линию поведения до начала матча. Кроме того, отрицательное воздействие на меня оказало сознание того факта, что, получив во второй партии победу за неявку партнера, я как бы оказался в долгу».
И. АКИМОВ (СССР): «Фишер сломал Спасского сразу – грубо, бесповоротно. Но философ Спасский доказал, что служение идеалу позволяет сохранить целостность в любых обстоятельствах. А боец Спасский, черпая силу духа из этой целостности, воспрял и во второй половине матча бился с прежним, былым, чемпионским пылом».
П. ВАЛЕРИ (Франция): «Аналитики, разбирая игру Спасского в Рейкьявике, отмечали странности в игре. Во многих случаях он играл прекрасно, но в заключительной стадии партии как бы бессознательно отказывался поставить соперника на колени. Что это, влияние «ужасного магнетизма» Фишера? Американец, наоборот, не раз выправлял положение в, казалось бы, уже проигранных партиях. «Я выбираю такой момент в матче, когда чувствую, что противник надломлен, и наступаю», – объяснял он…»
М. ТАЛЬ (СССР, Латвия): «Поведение Фишера в матче 1972 года было продумано и спланировано психологом высшей квалификации, хотя и было на редкость рискованным. После неявки Фишера на вторую партию Спасский должен был сидеть и думать, какой же на самом деле счет в матче».
Ф. АРРАБАЛЬ (Франция): «Все действия Фишера, в том числе и его знаменитый «бум» в Рейкьявике, продуманы до мельчайших подробностей. Фишер руководствуется лозунгом: шахматы, как и жизнь, – это тотальная война».
П ВАЛЕРИ (Франция): «Что касается некоего «магнетизма» американца, то его, безусловно, не было. Если в чем-то и проявлялась необыкновенность Фишера, то только в его одержимости шахматами. Он был настоящим шахматным убийцей».
Б. СПАССКИЙ (СССР, Франция): «К Фишеру у меня отношение твердое, матч ничего нового для меня не открыл. Я и сегодня доброжелательно отношусь к нему»
М. БОТВИННИК (СССР): «Предположим, что американцы на самом деле действовали в Рейкьявике нечестно. Тогда чем объяснить тот потрясающий факт, что после того, как Спасский обвинил американцев в нечестности, он остался в добрых отношениях и с ними и с Фишером?»
Б. Л АРСЕН (Дания): «У американского гроссмейстера гипертрофировано чувство справедливости. Он, безусловно, испытывает перед Спасским вину за свои «исландские выкрутасы»…»
VI …или отзвуки «холодной войны»?В. БАТУРИНСКИЙ (СССР): «Как известно, до 1972 года все чемпионы мира и претенденты на это звание являлись представителями одной страны – Советского Союза. Это закономерно отражало ведущее положение советской шахматной школы в мире. После матча в Рейкьявике, когда чемпионом мира стал американский гроссмейстер Роберт Фишер, некоторые зарубежные специалисты и обозреватели сочли, что этот факт знаменует собой конец гегемонии советских шахмат».
Б. ДАРРАХ (США): «Ученые мужи объясняли, что в этом матче было что-то более значительно важное, чем шахматы. Это была отображенная война между США и СССР, прекрасный шанс полюбоваться, как Россия теряет звание чемпиона мира впервые за двадцать четыре года, и наблюдать за тем, как Америка впервые за всю историю завоевывает этот титул».
У. НЭК (США): «Наши журналисты изображали Фишера доблестным рыцарем «холодной войны», американским гением-одиночкой, схватившимся с чудовищной машиной советских шахмат».
Д. СТЕИНЕР (США): «Никакой клеветник, желающий опорочить Фишера, не смог бы придумать и сотой доли тех «художеств», которые тот выкидывал в Рейкьявике при поддержке подхалимов и подстрекателей из своей свиты».
М. ТАЙМАНОВ (СССР): «Мне кажется, что американский гроссмейстер был слишком уверен в своих силах, чтобы использовать какие-либо запрещенные приемы. Однако люди, окружавшие Фишера, так много связывали в своей судьбе с его судьбой, для них ставка была так велика, что они могли пойти на все. Такой вариант я не исключаю».
П. ВАЛЕРИ (Франция): «Этот матч остался в памяти многих как один из самых ярких эпизодов «холодной войны». Атмосфера в зале, где проходила игра, была ледяной и накаленной одновременно. Два человека сидели за шахматной доской друг напротив друга, но не замечали соперника и даже не здоровались. Единственный объект желаний – фигурки из красного дерева. Рыцарь «свободного мира» против «аппаратчика». Хулиган против советского гения. Пресса упивалась этим противостоянием. «Ньюсуик», «Тайм», «Шпигель» посвящали свои обложки этой ужасной игре нервов с подтекстом «противоборство Востока и Запада, кто кого?»
А. КАРПОВ (СССР): «Политизация шахмат началась после того, как Фишер отнял у нас шахматную корону. Я вообще против этого».
VII и все-таки он чемпион!Э. ГУРЕВИЧ (СССР): «Фишеру удалось трудно вообразимое – сокрушить абсолютную гегемонию советских шахматистов, пробить в ней зияющую брешь, отнять звание сильнейшего в мире. Это подвиг в любом случае. Тем более, что совершался он в одиночку».
А. КАРПОВ (СССР): «Силу Фишера можно оценивать только в сравнении с теми лучшими шахматистами, которые его окружали. И если это Фишер 1971 – 1972 годов, то надо признать, что рядом даже близко никого не было. Он был один, остальные – где-то внизу. В том числе и Спасский».
Б. СПАССКИЙ (СССР, Франция): «Шахматистом № 1 Фишера делают следующие главные особенности. Первая – очень высокая техника игры. «Цена хода» в дебюте у него исключительно высока. В этой стадии он последовательно стремится делать наилучший ход. Далее, в миттельшпиле, он, стараясь в первую очередь экономично расходовать силы, делает не всегда наклучшие, но хорошие ходы. Вторая особенность Фишера – огромная энергия, работоспособность во время партии. Он умеет бороться до конца, до «последнего солдата». Такая энергия позволяет ему держать противника в напряжении, создавать ему проблемы постоянно. Кроме того, Фишер достаточно тонко чувствует настроение и физическое состояние партнера…»
Д. БРОНШТЕЙН (СССР): «Фишер в матче со Спасским в каждой партии строил игру таким образом, чтобы чуть ли не каждый ход удивлял партнера либо прозрачной ясностью, либо дьявольской глубиной».
В. СМЫСЛОВ (СССР): «Фишер, отдававший шахматным исследованиям буквально дни и ночи, был подготовлен к матчу значительно лучше, чем Спасский».
М. ТАЛЬ (СССР, Латвия): «Как-то Ботвинник сказал об американском гроссмейстере, что тот напоминает молодого Смыслова. К матчу с таким Фишером – 1970 – 1971 годов, видимо, и готовился Спасский. А Фишер стал намного старше – в шахматном отношении. Чувствуется, что он серьезно подошел к поединку со Спасским. Например, он, испокон веков проявлявший консерватизм в выборе дебютов, отошел от своих излюбленных открытых начал, ошеломив Спасского исключительным богатством выбора».
Э. ГУФЕЛЬД (СССР): «Может быть, Спасский действительно находился в плохой спортивной форме, но Фишер в том матче объективно был сильнее. Игра американца была вдохновенной, сильной и впечатляющей, уверенной и яркой…»
М. БОТВИННИК (СССР): «Американский гроссмейстер сумел убедительно показать, что его отношение к шахматам заслуживает высокой оценки. Я имею в виду, разумеется, саму игру. Может быть, он вел борьбу чуть более осторожно, чем раньше. Но этого следовало ожидать. Счет предыдущих встреч со Спасским был, как известно, не в его пользу, что заставляло Фишера действовать особенно внимательно».
А. СУЭТИН (СССР): «В матче Фишер – Спасский торжествовала техника плюс неукротимая воля к борьбе до последнего шанса, которую проявил американский гроссмейстер».
А. КОТОВ (СССР): «Роберт Фишер отшлифовал все стороны своего редкого дарования исступленной работой, бесконечными анализами, напряженной борьбой во многих шахматных состязаниях… История развития шахмат на протяжении столетий показывает, что в любой стране может появиться гениальный шахматист, который превзойдет и в понимании шахмат и в практической игре всех своих коллег. Сейчас Фишер превзошел наших лучших гроссмейстеров».
