Текст книги "Единственный (СИ)"
Автор книги: Эвелина Пиженко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Да, обида на него за мать велика… Но она, Элина, всё равно не может забыть всего, что он сделал для неё и её семьи.
– Эля, что бы не произошло у нас с матерью, я хочу, чтобы ты знала… И ты, и Витя, навсегда останетесь для меня детьми.
– Мы уже не дети, – усмехнулась Элина, – можешь за нас не беспокоиться.
– Я хочу тебе сказать… здесь, в этом городе, у меня теперь нет роднее никого, чем ты и Антон.
– Мне хотелось бы тебе верить…
– Это правда, – Сергей Николаевич заговорил более твёрдо, – И ты, и Антошка – самые родные мне люди… Я прошу тебя только об одном: не пропадай… Да, я плохо поступил с мамой…
– Ты поступил не просто плохо…
– Я знаю, что ты хочешь сказать. Но я сейчас не об этом. Я прошу… Эля… не лишай меня общения ни с собой, ни с Антошкой… Я должен знать, что у вас происходит…
– О том, что у нас происходит, ты можешь спросить у Игоря. Надеюсь, ты его не уволишь? – говоря эти слова, Элина почувствовала, как глаза наполняются слезами. Снова стало ужасно обидно…
– Я не хочу ничего спрашивать у Игоря. Я хочу всё слышать от тебя и от внука. А, насчёт уволить… Ну, зачем ты так?
Элина предполагала, что рано или поздно отец ей позвонит, и всё равно растерялась, услышав в трубке его голос. Окончив разговор, она ещё какое-то время приходила в себя.
– С кем ты тут с утра?.. – выйдя на кухню, Игорь, ещё сонный, потянулся за сигаретой.
– Отец звонил, – наливая ему кофе, угрюмо ответила Элина.
– Понятно… – кивнул супруг, – Может, всё же нужно было его поздравить вчера?
– Поехать в ресторан? – обернувшись к нему, усмехнулась Элина, – Ты что?..
– Ну, не знаю… – Игорь пожал плечами, – Всё равно, нехорошо как-то.
– А он?.. – скрестив руки на груди, Элина в упор посмотрела на мужа, – Он сам – как поступил?! Мама в себя не может прийти. Если честно, я не знаю, что мне делать… Я боюсь оставлять её одну. Она всё время плачет…
– Позови её к нам, – затушив сигарету в пепельнице, Игорь устроился за столом, – пусть поживёт, пока успокоится…
– Я звала, она не идёт. Просит к себе Антона.
– Нет. Антона я к ней не пущу, – нахмурившись, муж покачал головой, – после этих посещений он вообще становится неуправляемым. Пусть тёща приезжает к нам, если захочет, но этот оболтус останется дома.
– Зря ты так… – как можно мягче возразила Элина, – Ну, какой он оболтус? Хороший ребёнок… учится хорошо, послушный…
– Да вы из него тряпку какую-то растите! Если бы не я…
– Ну, ладно, ладно… – чувствуя, что ещё чуть-чуть, и супруг «заведётся», Элина согласно закивала головой, – Позову маму к нам ещё раз.
Несмотря на разногласия в вопросах воспитания сына, возникающие время от времени, Элина искренне считала, что в их с Игорем отношениях наступил, наконец, счастливый период. Муж никогда не был щедрым на ласковые слова, но она была рада уже тому, что он всё реже повышает на неё голос, и сама, как могла, гасила все вспышки его гнева.
– Что будем делать сегодня? – она подошла сзади к мужу и, наклонившись, обхватила его руками, прижалась щекой к щеке, – Куда-нибудь пойдём?
– У тебя что, никаких мероприятий? – недоверчиво усмехнулся тот, – Быть не может. У тебя каждое воскресенье что-нибудь где-нибудь происходит…
– Может, – рассмеялась Элина, – так вышло. А в июле меня вообще выгоняют в отпуск, на две недели, в принудительном порядке.
– Это за какие заслуги?
– В июле обычно мало мероприятий, вот и выгоняют. Так что могу поехать куда-нибудь на острова…
– Слушай, Элька… – как будто вспомнив о чём-то, Игорь повернул к ней голову, – Вчера такую инфу увидел… В июле «Пёплы» приезжают, дадут всего два концерта, в Питере и в Москве…
– Предлагаешь попытаться попасть на их концерт?.. – зная пристрастие мужа к року, Элина сразу уловила суть.
– Почему бы и нет? Посмотри в интернете, как там с билетами, можно ли ещё купить?
– Ладно… – она согласно кивнула, – А ты? У тебя-то нет отпуска.
– Спрошу тестя… Может, даст тоже недельку… Хотя, могла бы и сама за любимого мужа попросить…
– А кто тебе сказал, что ты – любимый? – Элина игриво закусила нижнюю губу.
– А разве – нет? – потянув за руку, он усадил её к себе на колени – мужская ладонь недвусмысленно скользнула по женской ножке вверх и скрылась под короткой полой шёлкового пеньюара.
– Нет, конечно… – хитро улыбаясь, она обхватила его руками за шею и приблизила лицо к его лицу – глаза в глаза, – Ты ещё на что-то надеялся?..
…Элина очень любила вот такие их воскресные утра. Её работа не позволяла расслабляться, и даже выходные дни часто бывали загружены праздничными мероприятиями, и тем ценнее и приятнее были вот такие свободные дни. Они всегда проводили вместе свободное время – у Игоря был всего один близкий друг, который обычно сам приходил к ним домой – Элина была радушной хозяйкой, и с удовольствием принимала участие в их разговорах – как и Игорь, Кирилл профессионально занимался музыкой и играл на гитаре в одном из городских коллективов. Сам Игорь увлекался гитарой ещё в школе, но потом его увлечение сошло на нет, и вот теперь Элина не могла нарадоваться, что, благодаря Кириллу, муж снова вспомнил об инструменте. Кроме того, Игорь неплохо разбирался в автомобилях, смотрел все передачи о них, и Элина была его постоянным собеседником в разговорах на автомобильные темы. Она с радостью поддерживала все его интересы, которыми он жил. Ещё с детства Игорь много читал исторической литературы, и, подперев ладонью подбородок, Элина слушала его рассказы… слушала и смотрела на него… смотрела, не уставая любоваться… И этот, чуть удлинённый овал лица… и эти, цвета тёмной морской волны глаза… и эти красиво очерченные губы, и этот чуть приподнятый кверху нос абсолютно правильной формы… все эти черты были настолько любимы, что Элина и представить себе не могла, что возможна другая жизнь – без этого родного лица, без этих мягких, чуть волнистых на самых кончиках, русых волос, без этого бархатистого голоса… Игорь был частью её самой… неотъемлемой частью, сродни сердцу, вырви которое, и жизнь – закончится…
Сама же она лишь изредка встречалась со своими школьными подругами, всё реже делясь с ними семейными проблемами – ей почему-то казалось, что и то, и другое воспринимается и Маринкой, и Людкой слишком эмоционально, и служит поводом для обсуждения ещё долго после её, Элины, ухода. Что касается повседневных забот, то она всегда искренне считала, что хвастать ей особо нечем, и на фоне «генеральских» речей Марины и «восторженных» монологов Людмилы её собственные будничные рассказы об обсуждениях вместе с мужем музыкальных новинок или технических характеристик автомобилей теряют всякий смысл.
– Вы чего, ещё дрыхнете?.. – заспанное лицо Антона заглянуло в дверь их спальни, – Ну, вы даёте…
– А если бы не успели?.. – лёжа в объятиях мужа, укоризненно-весело прошептала Элина, как только дверь за сыном закрылась, – Я же говорила, что он сейчас проснётся…
– Успели же… – поцеловав её, Игорь ещё крепче прижал к себе разгорячённое женское тело под одеялом, и закрыл глаза, – А, вообще, можно и поспать…
***
Ирина Германовна с трудом согласилась пожить у дочери какое-то время. Ей тяжело было оставаться в своей огромной квартире, где всё напоминало об их совсем недавнем семейном счастье с Сергеем, и, в то же самое время, ещё тяжелее было эту самую квартиру покинуть. Она в душе очень обиделась на зятя, который не разрешил Антону переехать к бабушке, и, скрепя сердце, отправилась к ним сама.
– Игорь ничего не говорит об отце? – улучив момент, когда зятя не было дома, Ирина Германовна после некоторых колебаний завела разговор с дочерью.
– Ну, так… – уклончиво ответила Элина, краем глаза наблюдая за выражением лица матери, – Говорит, но чисто по работе.
– По работе… – Ирина повторила это дрогнувшим голосом, – Ну, да… работа…
– Мама… – Элина присела рядом с матерью и обняла ту за плечи, – Игорь же не виноват, что так случилось. А работа есть работа, личные отношения тут ни при чём.
– Был бы сын… – скорбно сдвинув брови, женщина смотрела вперёд каким-то отрешённым взглядом, – Сын бы не остался в его фирме… Вот Витя – тот бы сразу ушёл… А зять… он и есть – зять… нечего взять…
– Мама, ну, куда ему идти? Где он ещё найдёт такую должность? Игорь там на очень хорошем счету, зарплата высокая…
– Вот-вот… – мать торопливо кивнула, – Зарплата, положение… Деньги – выше личных отношений, выше благородства и справедливости…
– К чему этот пафос, мама?! Эти деньги он приносит нам с Антошкой. Мы только жить начали, ты сама видишь!
– Пафос… – Ирина Германовна горько усмехнулась, – Вот что значит – отрезанный ломоть… Мужа защищаешь… А у матери – пафос! Ты хоть сама слышишь, что говоришь? «Жить начали». Вам по тридцать одному скоро исполнится, а вы только жить начали?! А кто в этом виноват, не Игорёк твой?!
– Ну, вот, приехали… – Элина резко поднялась с дивана, – Мам, ну, зачем ты всё собираешь?! Я понимаю, что тебе сейчас тяжело, но зачем всё вспоминать?!
– Затем, чтобы ты не повторила моих ошибок!.. – вскочив вслед за дочерью, Ирина быстро прошла к окну, – Жизнь пролетит, и не заметишь… Останешься, как я…
– Разве у тебя были ошибки? – Элина удивлённо посмотрела на мать, – Вы с папой – идеальная пара… Были…
– Я тоже так думала… А, видишь, как вышло… Он слишком податливый… Вот и не смог удержаться от соблазна. Конечно… – женщина язвительно усмехнулась, – Молодая, ничем не обременённая… Не то, что я…
– Ты тоже молодая, – смягчив голос, Элина снова подошла и обняла мать, – и тоже не обременённая.
– Нет, Элечка… – уже совсем тихо ответила Ирина Германовна, – Уже не молодая. И обременённая… Знаешь, сколько мне вменили обязанностей? Хоть до ночи из больницы не уходи. Хотя… с другой стороны, и – хорошо. Забываюсь…
– Мам… – Элина немного помолчала, как будто собираясь с духом, – А, если папа вернётся… Ты его простишь?
– Он не вернётся…
– Ну, откуда ты знаешь? – Элина попыталась заглянуть матери в глаза, – Другие ведь возвращаются!
– Я не хотела говорить… – Ирина отстранилась от дочери и, пройдя назад к дивану, устало опустилась на мягкое сиденье, – Он подал на развод… Позавчера пришла повестка….
– Он что… – услышав новость, Элина вновь почувствовала, как в груди закипает волна возмущения, – Он что, совсем сдурел?! Ну, я сейчас… сейчас я ему позвоню…
– Не надо!.. – глядя, как дочь мечется по комнате в поисках телефона, Ирина Германовна, попыталась её остановить, – Элечка!.. Не надо…
– Как – не надо?! – та возмущённо остановилась напротив, – Я всё ему скажу!.. Совсем с ума сошёл!.. Ну, ушёл… ладно… всё бывает… Но – на развод-то зачем подавать?!
– Вот и я… – мать вытерла ладонью слезу со щеки, – Я так же… Вроде уже осознала, что Серёжа ушёл… даже начала смиряться… А когда повестку увидела – снова всё оборвалось… Стало так больно… В тысячу раз больнее, чем тогда, когда он мне всё рассказал…
Глядя, как мучается мать, Элина мучилась сама… Она искала и не находила слов утешения, всё больше и больше склоняясь к мысли, что их, этих самых слов, просто нет. Мысли об отце сейчас заставляли её метаться из крайности в крайность… Ей было тяжело даже представить, что она вычеркнет навсегда его из своей жизни, она готова была простить его и принять всё так, как есть, лишь бы не потерять его навсегда… и, в то же самое время, боль, обида, неприятие его поступка вызывали у неё чуть ли не физическую боль, спустя какое-то время трансформирующуюся в полное опустошение и желание забыть о человеке, которого она называла своим отцом.
Кое-как взяв себя в руки, Элина посмотрела на часы – скоро должны были прийти муж и сын. Ей совсем не хотелось продолжать в их присутствии тяжёлый разговор.
– Что же он наделал… – не обратив на это внимания, Ирина Германовна уронила лицо в ладони, – Что же он наделал…
– Успокойся, мама… – чувствуя, что истерика затягивается не ко времени перед самым приходом Игоря, Элина попыталась уговорить мать, – Нужно жить дальше.
– Я не знаю, как жить… Он всё пустил под откос, всё разрушил… Он убил меня… понимаешь?.. Убил…
– Мам… ну, хватит… Жизнь на этом не закончилась, – выйдя в кухню, молодая женщина достала из холодильника красную в белый горошек кастрюлю.
– На следующей неделе юбилей у Корецких… – Ирина Германовна проследовала за дочерью, – Мы приглашены оба… Вчера звонил сам Василий, он просил прийти меня, несмотря ни на что… Но я уверена, что Серёжа тоже придёт.
– Может, тебе не ходить? – Элина с тревогой посмотрела на мать, скорбно присевшую у стола.
– Не ходить?.. – женщина вдруг гордо распрямилась, – Показать ему свою слабость?.. Показать ей свою слабость?! Чтобы потом меня все жалели?!
– Не знаю… – Элина с сомнением покачала головой, – Тебе будет тяжело…
– Тяжело… – кивнула в ответ Ирина, – Но не пойти ещё тяжелее. Он будет думать, что я испугалась этой встречи.
– Пусть думает. Ты уверена, что выдержишь?.. Он же придёт не один.
– Я должна… Я обязана выдержать… но… – слёзы вновь покатились по щекам, – Я не знаю… я не знаю, к а к…
***
Услышав, как в двери поворачивается ключ, Элина радостно выпорхнула в прихожую. В этот раз она с особым удовольствием приняла появление у них в гостях Кирилла – тот пришёл вместе с Игорем. Элине всё труднее было слушать жалобы матери, на которые она не находила должных утешений – повторять одно и то же было сложно и утомительно, тем более, Ирине Германовне легче не становилось. В будние дни было ещё терпимо – мать возвращалась с работы позже всех, и немного стеснялась зятя, но вот в выходные, не зная, куда себя деть, женщина впадала в привычное уже уныние. Она несколько раз пыталась вернуться к себе домой, но снова возвращалась к Элине – в пустой квартире одиночество наваливалось на неё с новой силой.
Зная характер мужа, Элина уже с некоторой опаской посматривала на него, ожидая очередных ссор – сказать открыто, что присутствие тёщи ему начинает надоедать, Игорь бы не смог, но накапливающийся негатив мог в любую секунду вылиться в очередные придирки к жене или сыну. Поэтому визиты Кирилла, благодаря которым супруг отвлекался от тёщиных проблем, Элина воспринимала с благодарностью.
– Послушай, Эля… – глядя, как дочь в очередной раз наливает в чашки кофе, чтобы отнести его мужчинам, Ирина Германовна строго поджала губы, – Почему ты позволяешь так собой понукать?!
– В смысле?.. – Элина непонимающе уставилась на мать.
– Да ты как служанка весь вечер с этими чашками носишься!..
– Ну, и что, мальчишки весь вечер кофе пьют… Я всегда так ношу.
– Они что, не могут прийти на кухню и спокойно выпить кофе?! – с видом строгой учительницы, допрашивала Ирина Германовна, – Обязательно нужно гонять тебя?!
– Мама, меня никто не гоняет, – аккуратно обойдя мать, Элина обернулась в дверях, – я сама, понимаешь?! Са-ма!
– Я всё равно не понимаю, – дождавшись, когда дочь снова вернётся на кухню за своей чашкой, женщина решила продолжить начатый разговор, – почему нельзя прийти сюда и выпить кофе?!
– Потому, что они пьют его весь вечер, – как маленькому ребёнку, объясняла Элина, – через каждые полчаса… Они заняты, понимаешь? И им некогда ходить туда-сюда!
– Скажите, пожалуйста! – мать нервно хлопнула себя по бёдрам, – Бренчать на гитарах – это, по-твоему, заняты?! Мужикам по тридцать лет, а они такой ерундой занимаются!
– Мам, какая тебе разница, чем они занимаются?
– Знаешь, я удивляюсь тебе… – перегородив собой дверной проём, Ирина подбоченилась, – Ведь ты выросла в интеллигентной семье… Ты должна была перенять все наши привычки… Ты хоть раз видела, чтобы твой отец вот так приводил домой друзей, и чтобы я им вот так прислуживала?!
– Я не прислуживаю, – понимая, что сейчас ей мать не обойти, Элина обречённо остановилась напротив, – мама, я не прислуживаю. Я тоже – с ними, и у нас сейчас важное дело.
– Какое у тебя может быть общее дело с ними?! Ну, ладно, Игорь… – мать отчаянно махнула рукой, – Но этот Кирилл… Эля, на твоём месте я бы отвадила его от дома!
– Почему?! Они давно дружат с Игорем, ещё со школы.
– Я помню! – в голосе Ирины послышался неприкрытый сарказм, – Два алкаша!
– Кирилл не пьёт уже три года. Они поддерживают друг друга, понимаешь?! У них общие интересы!
– Да какие интересы?! Кто такой Кирилл?!
– Мама, он – музыкант. И очень интересный человек… ты зайди, послушай их разговоры! Твой внук сидит с раскрытым ртом… Ему, ребёнку, интересно! Они не шляются нигде, не пьют, не колются, они – нормальные люди!
– Э-ля!.. – по слогам произнесла Ирина имя дочери, – Мне ли тебе объяснять, что музыканты – низшая каста! Обслуживающий персонал!..
– Знаешь, если так рассуждать, то я тоже – обслуживающий персонал, – Элина не на шутку рассердилась на мать, – я же работник культуры, и как раз работаю с такими вот музыкантами и прочими творческими людьми!
– А я тебе говорила! – чтобы её не услышал зять, Ирина перешла на громкий шёпот, – Я тебе говорила, что твой культпросвет – это чепуха на постном масле!
– Ну, тогда и ты – обслуживающий персонал! Ты же обслуживаешь больных…
– Врач – благородная профессия!.. У меня – сотни благодарных пациентов!
– Не спорю. Но нет неблагородных профессий. Пропусти меня, пожалуйста, – нахмурившись, Элина попыталась пройти, но мать так и не не сдвинулась с места, – мама, давай, потом договорим. Меня ребята ждут.
– Так и пробегаешь всю жизнь с чашками и тарелками!
– Ну, и пусть!.. Это – моя жизнь!.. Не лезь в неё, пожалуйста!
– Ах, вот как… – Ирина Германовна исподлобья посмотрела на дочь, – Значит, я лезу в твою жизнь… Ну, что ж… Спасибо за поддержку!
Наблюдая, как мать собирает свои вещи, Элина боролась с желанием отобрать у неё сумку, увести в кухню и, напоив чаем, уложить спать.
– Мам… – наконец, не выдержав, она уже в прихожей схватила ту за руку, – Ну, прости меня… Не уходи, пожалуйста!.. Мамочка…
– Я пойду, – вырвав руку, Ирина Германовна повернулась к большому зеркалу и начала поправлять причёску, – я и так у вас зажилась.
– Мам… ну, перестань… мы просто все перенервничали… Прости меня…
– Я не обижаюсь… – женщина демонстративно оглядела своё отражение, затем, повернувшись к Элине, пристально посмотрела той в глаза, – Мне, действительно, пора. Ты поймёшь! Вот, когда твой Игорь поступит с тобой точно так же…
– Мама… ты что, мне желаешь, чтобы…
– Нет, – мать перебила Элину на полуслове, – я не желаю! Просто хочу, чтобы ты помнила… Твой отец меня уважал! Я никогда ему не прислуживала, но даже это не уберегло меня от его подлого поступка. А твой Игорь… Ты для него – всего лишь домашняя утварь, служанка. Какое уважение может быть к служанке?! Когда он поступит с тобой точно так же, а он обязательно поступит!.. ты вспомнишь мои слова. Но будет поздно!
***
– Элька… – заглянув в кухню, Игорь удивлённо уставился на шмыгающую носом жену, – Ты куда пропала?!
– Сейчас… – вытерев слёзы, та встала из-за стола, – Иду.
– Чего ревёшь?.. Что-то случилось?
– Мы поссорились с мамой. Она ушла…
– Как – ушла? Куда?
– К себе домой. Совсем.
– Так сильно поссорились?
– Я её обидела…
Глава 3.
Несмотря на свои пятьдесят два года, Ирина Германовна выглядела очень молодо – на вид ей можно было дать не больше сорока – сорока двух лет. Выше среднего роста, худощавая, с идеально уложенной причёской, с едва заметным, но выгодно подчёркивающим глаза и губы макияжем, она и ходила моложаво – легко, стремительно, высоко подняв голову. Красота всё ещё оставалась естественной, и Ирина очень гордилась, что её лица до сих пор не касался скальпель пластического хирурга. Она всегда с удовольствием смотрелась в зеркало, в душе сочувствуя своим сверстницам, которые уже и не обращали внимания на новые морщины.
…Сегодня же, придя на работу, она закрыла за собой дверь и неожиданно остановилась у большого настенного зеркала в углу кабинета. Утреннее летнее солнце весело освещало помещение, и в свете его лучей женщина как будто впервые вглядывалась в своё отражение. Она смотрела и с ужасом осознавала, что всё… всё, чем она гордилась, буквально исчезает под этими проклятыми лучами… исчезает, предательски обнажая и эту мелкую сеточку вокруг глаз, и неровную кожу совсем не юношеского цвета… и отсутствие блеска в явно потускневшем голубом взгляде… и ярко выделяющиеся складки на шее – верный признак далеко не среднего возраста…
– Ну, здравствуй, моя дорогая! – вихрем ворвавшись в кабинет, темноволосая, с ярко накрашенными узкими губами на продолговатом лице женщина лет сорока пяти, в белом, приталенном халате, с ходу заключила Ирину Германовну в объятия, – Здравствуй!..
– Ой, Машенька! – та с готовностью обняла в ответ гостью, – С приездом!..
– Я всё знаю! – как будто упреждая вопрос, гостья отстранилась и посмотрела Ирине в глаза, – И, хочу, чтобы и ты знала: я на твоей стороне!
– Спасибо, Маша… – Ирина Германовна тяжело вздохнула, – Если честно, мне так тебя не хватало… Даже поделиться было не с кем…
– Могу представить, – усаживаясь в мягкое кресло, Мария с пониманием кивнула головой, – если честно, когда мне Варвара Петровна позвонила и рассказала, первым желанием было бросить этот чёртов отпуск, и лететь сюда, к тебе на помощь!
– Ну, что ты… – Ирина махнула рукой, – Это было совершенно ни к чему… А Варвара… Вот ведь какие сплетницы… Представляешь?! Делали вид, будто ничего не знают!.. А сами за спиной…
– Ирочка, ну, ты же знаешь наш серпентарий! – Мария деланно-участливо нахмурила брови, – Я так за тебя там переживала, ты представить не можешь!.. Только и думала о тебе… Мне даже Бражников сказал – ты, говорит, телом здесь, а душой где-то в другом месте!
– Спасибо тебе, Машенька… – Ирина скорбно качнула головой, – Ты – единственная, с кем я могу быть откровенной…
– Ну, а он-то что, Сергей… Что он говорит?.. – Мария смотрела с нескрываемым интересом.
– Ничего… – усмехнулась Ирина Германовна, – Я с ним больше не виделась. Даже не знаю, как он свой юбилей справил… Корецкие вот меня пригласили… И его тоже… Как думаешь, идти или нет?..
– Однозначно: идти! Он должен увидеть, что у тебя всё хорошо!
– Да, но… Я не представляю, как увижу его с этой… – Ирина закрыла руками лицо, – Не представляю…
– Тебе нужно быть с кем-то вдвоём… Подумай, кто там ещё будет?
– Я думала… – теперь хозяйка кабинета подперла подбородок рукой, – Но никого подходящего…
– Слушай… А Элина?.. Возьми с собой дочь, думаю, Корецкий будет только рад, они все к ней неровно дышат…
– Она не пойдёт!.. – нервно махнув рукой, Ирина Германовна нахмурилась, – Это такой тяжёлый случай…
– Неужели Элина не захочет поддержать тебя, что ты, Ирочка?! – Мария вытаращилась на подругу, – Хочешь, я сама с ней поговорю?
– Это бесполезно. Там всем командует Игорь, а она у него как служанка…
– Ну, характер у него, мягко говоря, не очень… Наслышана… но тут-то дело особое!
– Что ты, Маша… Спасибо, что позволил мне у них пожить всё это время… – Ирина Германовна многозначительно усмехнулась уголком губ.
– Это хорошо. Тебе сейчас одной оставаться нельзя!
– Уже осталась. Вчера ушла от них… Не могу больше смотреть, как живёт моя дочь. Знаешь, Маша, я сейчас как будто по-другому посмотрела на всю эту ситуацию… Наверное, я плохая мать.
– Что ты, что ты!.. – Мария возмущённо замахала руками, – Что ты такое говоришь?! Это ты-то плохая мать?! Да и ей… сколько уже лет?!
– Не нужно было позволять ей выходить замуж за этого морального урода. Пусть бы родила Антошу, сами бы воспитали. А мы пошли у неё на поводу…
– Да… – Мария кивнула, – Может, и не нужно. Да разве мы им указ?
– В том и дело. Мы им не указ, а теперь душа разрывается… Он же натуральный психопат, как был, так и остался! Но она как привороженная… Как только мы с Серёжей не уговаривали… и кнутом, и пряником… Так и не оторвали её!..
– Это называется – любовь, – с осуждением в голосе произнесла Мария.
– Да разве это любовь?! Маша, какая может быть любовь, если ночью, зимой, в одних тапках убегать из дому?! Если слёзы лить годами, какая это любовь?!
– Ты говорила, он больше не пьёт?
– Пока не пьёт… – недовольно поджав губы, Ирина Германовна уставилась в окно, – А я уже и не рада…
– Почему, Ирочка?.. – Мария с удивлением смотрела на подругу, – Если не пьёт, это уже другое дело…
– Да какое там дело… Кроме рожи смазливой ничего и нет. Я уже грешным делом думала, вот пил бы, она бы точно его уже бросила! А так – сидит с ним как на цепи… Ни к нам толком не ходит, не ездят никуда… Всё с ним да с ним. Работа и дом, дом и работа.
– Та это хорошо, – уже веселее ответила Мария, – муж и жена – одна сатана.
– Понимаешь, он – дурак! – говоря о дочери и зяте, Ирина Германовна, казалось, совершенно забыла о собственных горестях, – Дома всякой ерундой занимается, только не делами! То на гитаре бренчит, то музыку на всю громкость включит… Телевизор посмотреть невозможно, включают лишь то, что Игорёк любит… То друга притащит, а Эля перед ними как служанка – то кофе подай, то ещё что-нибудь… Нет, у нас с Серёжей тоже есть… были… друзья, и они приходили к нам… Но я никогда и никому не прислуживала!.. мы собирались на кухне, Серёжа сам всех угощал… Нет, я понимаю, если бы просто сварить кофе и налить в чашки… Но она таскает их к ним в комнату, весь вечер… Она бежит на каждый звонок, на каждый вызов!.. Он никогда не поднимет задницу с дивана, чтобы открыть дверь!.. Она готовит только то, что любит он… А он… он даже в тарелку себе супу налить не может, да что там… он даже холодильник не откроет, будет ждать, пока она не придёт, и не накормит! А как он с ней разговаривает?! Ну, что это за обращение – «толстяк»?! Это обращение к жене?!
– Толстяк?! – Мария удивлённо округлила небольшие карие глазки на узком лице.
– Ага… – Ирина усмехнулась, – Это при её-то шестидесяти килограммах… Маша, ты не представляешь, чего я насмотрелась и наслушалась за эти дни, что жила у них! От него только и слышно: сходи, посмотри, принеси, отнеси, подай, позвони… А эта дурочка… и несёт, и подаёт, и звонит, и открывает… Ой, не могу…Лучше бы я оставалась дома… Честное слово!
– Ирочка… – Мария снова сочувственно сдвинула брови, – На тебя столько навалилось… Тебе просто необходимо развеяться, сменить обстановку!
– Да, – кивнула Ирина, – у меня скоро отпуск… кстати, ты будешь меня замещать, ты в курсе?
– В курсе, главный уже приказ подписал, – Мария с готовностью кивнула, – отдыхай спокойно! Поезжай куда-нибудь, и не одна, а с Элиной!
– Да разве этот урод её отпустит?!
***
Мучаясь угрызениями совести, Элина звонила матери и весь вечер после их ссоры, и на следующее утро, а после работы поехала к ней домой. Она ужасно жалела, что не сдержалась и нагрубила вчера, и, когда Ирина Германовна открыла дверь, тут же повисла у неё на шее. Она без конца просила прощения, в душе ругая себя, что не подумала купить продуктов – после долгого отсутствия холодильник Ирины Германовны был полупустым.
Растрогавшись, та наплакалась вместе с дочерью и отправила её в магазин. Когда, приготовив ужин и накормив мать, Элина вернулась к себе домой, был уже поздний вечер.
– Я пришла… – заранее догадываясь, что Игорь злится за её позднее возвращение, Элина изобразила на лице веселье, – Кто дома?..
– Мам, ты где была? – Антон удивлённо выглянул из своей комнаты, – Почему так поздно?
– У бабушки, – она не менее удивлённо застыла перед сыном, – разве папа не сказал? Я же ему звонила.
– Нет, – мальчик пожал плечами, – я спросил, он ответил, что понятия не имеет.
– Сейчас разберёмся… – предчувствуя скандал, Элина толкнула дверь спальни, – Привет!
Не обращая на неё никакого внимания, супруг сосредоточенно сидел за компьютером. Он даже не повернул в её сторону головы.
– При-вет! – подойдя к нему, она обхватила его одной рукой и привычно прижалась щекой к его щеке.
– Отвали, – Игорь с силой мотнул головой.
– Что случилось? – присев напротив, Элина подперла щеку ладошкой, – Почему ты не сказал Антохе, где я?
– А я что, знаю, где ты? – он, наконец-то, бросил на неё взгляд исподлобья.
– Я тебе звонила, ты что, забыл? Я была у мамы!
– Мне плевать, где ты была, – он снова уткнулся в монитор.
– Ну, понятно, – она уже сама поняла, что разговора не получится.
Ситуация была знакомая до боли… Её задержки на работе и занятые выходные дни Игорь хоть с трудом, но терпел, понимая, что рабочий график от жены не зависит. Но любые её опоздания домой в свободное время воспринимались им довольно враждебно и сопровождались неизменным бойкотом: Игорь мог не разговаривать с Элиной по два-три дня, пока сам не «отходил» сердцем. Все её попытки наладить отношения натыкались на стену его молчания, и, зная эту черту его нелёгкого характера, она всегда после работы лишь ненадолго забегала в магазины, чтобы быстро купить самое необходимое и тут же мчаться домой, нигде не задерживаясь. Сегодняшняя же ситуация казалась ей вполне оправданной, и она в глубине души надеялась, что «пронесёт»… Но, к сожалению, не пронесло.
Игорь не разговаривал с ней два дня, и настроения это не добавляло. Ко всему прочему, она не знала, как сказать мужу, что Ирина Германовна хочет, чтобы она, Элина, вместе с ней появилась на юбилее у Корецких. Сам факт того, что Элина пойдёт с матерью на это мероприятие, не был чем-то противоестественным: их связывало старое семейное знакомство. Кроме того, Василий Корецкий был одногруппником Сергея Николаевича по институту, а теперь работал в горздравотделе, и, если Ирина Германовна могла отказаться от посещения юбилея как знакомая, то, как заведующая отделением районной больницы, права на отказ почти не имела. Всё это выглядело бы совершенно безобидно, если бы не ещё один факт: сын Корецких, Вадим, был давно не равнодушен к Элине… Об этом знали все в их окружении, даже супруга самого Вадима, но, самое главное, об этом знал и Игорь.
Дождавшись, когда супруг окончательно успокоится, она не без внутреннего содрогания завела с ним волнующий её разговор.
– Тебе-то зачем туда идти? – Игорь недовольно нахмурился, – насколько я понимаю, там будет чисто медицинская тусовка…
– Мы пойдём туда вместе с тобой, – несмотря на протест матери, Элина предупредила её, что без Игоря не пойдёт на этот юбилей, и Ирине Германовне пришлось согласиться скрепя сердце.
– Я по таким мероприятиям не хожу, ты знаешь, – муж угрюмо курил на балконе, и Элине пришлось выйти к нему.
– Ну, давай сходим… – она обняла его за пояс, – Ну, пожалуйста…
– С какого боку мы туда придём? – он усмехнулся, – Это твои родители им чуть ли не родня, а я при каких делах?
– Мама боится идти туда одна. Отец придёт обязательно, маме сказали, что Корецкие – единственные из друзей, кто всё-таки пришли на его юбилей. Он обязательно там будет, и не один… Представь, как тяжело будет маме?
