Текст книги "Нефертити. Повелительница Двух Земель"

Автор книги: Эвелин Уэллс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Эвелин Уэллс
Нефертити. Повелительница Двух Земель

Глава 1
ЕГИПЕТ, ВТОРАЯ ПОЛОВИНА ДНЯ

Тель-эль-Амарна, 1912 год н. э.

Открытие было сделано вскоре после полудня 6 декабря 1912 г. на месте давно исчезнувшего города Амарны, находившегося между Мемфисом и Фивами в Среднем Египте. После обеда, состоявшего из хлеба и фиников, возобновились раскопки на улице Скульпторов, где феллахи под ритмичное пение поднимали и опускали кирки и лопаты.

Но профессор Людвиг Борхард был все еще погружен в глубокий послеполуденный сон в своей хижине, притулившейся на краю котлована. Это был маленький человечек с массивной головой, покрытой копной волос, с которой он даже и не пытался справиться. Он был одним из лучших археологов, когда-либо проводивших раскопки в Египте, руководителем немецкой экспедиции, известной как Немецко-восточное направление, которая вот уже два года вела раскопки в Амарне.

В течение трех тысячелетий не было никаких сведений об Амарне и ее истории. Сохранялась лишь легенда о величественном городе, когда-то стоявшем на берегу Нила, однако никто не знал ни где он находился, ни почему возник, словно мираж, между двумя пустынями, ни каким образом таинственно исчез.

В начале XIX века, на пустынной полосе темно-желтых песков, защищенной с востока полукругом неприступных холмов, а с запада – рекой, феллахи из близлежащей деревни Эль-Амариех начали находить фрагменты неизвестных глиняных, с удивительным искусством вылепленных статуэток и построенные из нильского необожженного кирпича стены зданий. Место это, по имени близлежащей деревни, стали называть Тель-эль-Амарной, а позже – просто Амарной.

В XIX веке сюда на верблюдах приезжали туристы, чтобы собрать мелкие, но изысканные обломки стеклянных, глиняных и фаянсовых изделий и статуэток из расположенных рядом захоронений, картуши, каменные и глиняные таблички, покрытые письменами, которые никто не мог прочесть. Все они были образцами искусства неизвестного периода египетской истории. С этими рассеявшимися по миру сувенирами была утрачена большая часть истории Амарны.

На некоторых из этих предметов были написаны имена царя и царицы, о которых не упоминалось в египетской истории. Их имена интриговали: Эхнатон и Нефертити. О них ничего не было известно, за исключением того места, где они, вероятно, жили.

И все же охота за сувенирами сыграла и положительную роль. Она привлекла к этому месту внимание археологов. В те времена археология была новой наукой, а Египет – идеальным местом для подобных исследований. Теплый сухой климат и пески сохранили произведения древнего искусства.

Катализатором, способствовавшим открытию Амарны, послужил многогранный гений Александра фон Гумбольдта, уроженца Германии, который снискал славу не только в качестве натуралиста, путешественника, государственного деятеля, но и переводчика (последователя Шампольона, «отца египтологии») египетских иероглифов. В конце своей длинной, насыщенной событиями жизни он узнал об открытиях, сделанных в Амарне, и убедил короля Пруссии Фридриха Вильгельма IV послать в это место экспедицию. Возглавил ее блестящий молодой ученый и друг Гумбольдта Рихард Лепсиус, ставший великим немецким археологом.

Немецкая группа начала раскопки в 1843 году. Трехлетние поиски привели к обнаружению когда-то огромного города, о котором ничего не было известно, хотя он был одним из величайших городов Древнего мира. Сохранившиеся на равнине фундаменты помогли установить, что некогда здесь были храмы, дворцы, общественные здания и великолепные виллы, прекраснейшие из когда-либо возведенных в Египте. Надгробные обелиски, надписи и мемориальные доски свидетельствовали, что когда-то, еще в те времена, когда страна была одной из величайших империй мира, здесь был город Солнца, столица Египта. Он был построен в XIV столетии до Рождества Христова величайшим религиозным реформатором, называвшим себя царем Эхнатоном, жена которого, по сохранившимся фрагментам описаний, была признана красивейшей из женщин.

Так среди пустыни родилась легенда о царице, чьи красота, ум и привлекательность сделали ее самой известной женщиной своего времени. Однако никто не знал ни как она выглядела, ни каким образом протекала ее жизнь.

Имена царицы и ее мужа были вычеркнуты из списка египетских царей. Эхнатон упоминается лишь однажды, в документах девятнадцатой династии, непосредственно за ними следовавшей, и то лишь в качестве «преступника из Амарны».

Все открытия свидетельствовали о том, что Амарна была построена именно этими мужчиной и женщиной, и исключительно для себя. Найденные фрагменты изображают отдельные части их лиц и тел: ухо, кисть, палец ступни, его четко очерченный рот фаната, ее возбуждающие губы, ее изящный торс, нос, грудь, вырезанные из камня. Что же случилось, почему памятники, скульптуры и надгробия были вдребезги разбиты, а имена Эхнатона и Нефертити на века вычеркнуты из истории?

Город Амарна не был разрушен временем. Он не разрушался постепенно, как случилось с большинством из исчезнувших городов. Конечно, построенные из необожженного кирпича стены за долгие годы пострадали от действия песков, но вначале, как установили раскопки, город был снесен с лица земли.

Не природные бедствия, а жестокость людей привела к почти полному уничтожению когда-то великого города.

Амарна была построена – и бессмысленно разрушена – всего за каких-то двадцать лет!

Подобному вандализму не было объяснений. Богатейший, с высочайшей культурой, прекраснейший город мира был разрушен до основания почти сразу после постройки. Никто не знал, что за люди были Эхнатон и Нефертити и почему неизвестные враги постарались уничтожить все свидетельства существования как их самих, так и их города. В городе жили тысячи людей. Что с ними произошло?

Развалины Амарны не походили на развалины других древних городов. Последние в большинстве случаев состояли из нескольких уровней: по мере того как они уходили в землю, на их месте вырастали новые постройки. В Амарне был только один уровень. Его крепкие цементные фундаменты заливались в песок почти так же, как это делается в наши дни, а на их основе был возведен сказочный, уникальный город.

Группа Лепсиуса отослала свои находки в Берлин. Интерес к мистически исчезнувшему царю и его прекрасной жене нарастал. Однако слишком многое было похищено охотниками за сувенирами. Покои с низкими потолками и гробницы в скалах близлежащих холмов были полностью разграблены. Немецкая группа решила, что Амарна пострадала безнадежно, что они не найдут ничего ценного, и покинула город.

На территории Египта делалось множество археологических открытий, другие места сулили сокровища, и вскоре Амарна была забыта.

Однако имя Нефертити не стерлось из памяти людей. Прекрасная исчезнувшая царица оставалась самой пленительной тайной Древнего Египта.

В 1887 году одна египтянка (Леонард Коттрелл и некоторые другие исследователи считают, что это была женщина) из близлежащей деревни, решив накопать удобрений в одном из найденных археологами помещений, наткнулась на склад прогнивших деревянных сундуков. Их гипсовые крышки отвалились, и в течение длительного времени никто не знал, что на этих крышках стояли имена царя Эхнатона и его знаменитого отца Аменхотепа III.

Сундуки были заполнены исписанными глиняными табличками, но ни сама женщина, ни те, кому она их показывала, не разобрали иероглифов и не могли догадаться о том, что на них были нанесены имена двух царей.

Женщина была необразованной крестьянкой, однако все египтяне знают, что предметы старины могут обладать большой ценностью. Поэтому она запихнула глиняные таблички в мешки (таким образом многие из них повредились) и привезла в деревню. В Эль-Амариехе, руководствуясь принципом, что чем больше кусков, тем больше денег, многие из более крупных табличек она разломала на мелкие куски, что сделало их практически недоступными для расшифровки.

Затем находки были доставлены в находящееся под французским контролем Управление раскопками и древностями Каирского музея, где специалисты не придали им большого значения. В то время со всего Египта в музей стекалось так много красивейших и ценнейших находок, что в этом бесконечном потоке никто не заметил достоинств обычных табличек из нильской грязи, покрытых мелкими, почти стершимися значками, которых никто не знал. Эксперты музея отделались от них, считая подделкой.

Французские антиквары в Париже подтвердили египетское заключение: эти таблички ничего не стоят.

Их обменивали и легкомысленно продавали, считая негодными, а тем временем глина постепенно крошилась. Все оставшиеся за ничтожную сумму купил оптом один делец и возил в мешках по всей стране, продавая в качестве «древних сувениров».

К этому времени специалисты из Каирского музея опомнились и осознали, что у них между пальцами просочилось одно из величайших литературных сокровищ всех времен, и предприняли шаги, чтобы собрать таблички и вернуть обратно. Однако многие из них были уже проданы, украдены или разрушены. Вместе с ними была утеряна большая часть истории Амарны, Нефертити и Эхнатона.

Их осталось всего лишь 377. 60 были удержаны Египтом, 180 отправлены в Берлинский музей, а остальные – в Британский музей.

Это все, что осталось от знаменитых амарнских писем, большую часть которых составляли письма царю Эхнатону от царей Ниневии, Вавилона, Ханаана и Митанни во время правления Эхнатона и Нефертити и их пребывания в Амарне.

Попав к экспертам, письма тщательно изучались в течение многих лет. История трагедии, которая обрушилась на Амарну, постепенно прояснялась, вызывая удивление, каким чудом смогли спастись эти хрупкие глиняные таблички.

Возможно, чтобы скрыть царскую переписку, какой-то скромный чиновник рисковал жизнью. Может, это был Ай, бывший царский писарь, в ведении которого находились царские письма, многие из которых были им же и написаны. А может, это была сама Нефертити, стройная и гордая богиня, царица и героиня разыгравшейся ужасной трагедии, которая перед лицом наступающего врага, окруженная рабами, приказала захоронить переписку царя, которого она так любила.

Если это правда, то окончательная победа осталась за ней. Враги были уверены, что стерли с лица земли все следы любящей царской четы. Переведенные таблички вернули к жизни личности великих царя и царицы, а вместе с ними и одну из важнейших эр в истории Древнего Египта. Насыщенный событиями период истории был восстановлен и дополнен образами давно забытых героев, злодеев, картинами интриг, завоеваний, поражений и разбитых сердец. Теперь мы знаем, что в Амарне жили мужчина и женщина, горячо любившие друг друга, поклонявшиеся красоте и правде, бросившие вызов древним ужасным богам и, ведомые мечтой, покинувшие свой мир.

Таблички были маленькими, сделанными из обожженной глины, по форме и размерам напоминающие современные бисквиты для собак. С обеих сторон они были покрыты мелкими, выполненными вручную письменами. Многие слова были написаны красными чернилами и аккуратно разделены/таким/образом/с/помощью/вертикальных/линий.

На некоторых остались отпечатки пальцев, и, кто знает, может быть, один из них принадлежал Аю?

У египтян не было настоящих историков, эта роль отводилась хранителям документов. Вся история Египта в виде жизнеописания людей содержится в высеченных на камне буквах и изображениях. Выдающиеся подвиги запечатлевались на гробницах. Этим вовсю пользовались цари, записывавшие свои достижения на стенах захоронений. Их хвастовство сохранило большую часть истории Египта.

Ко времени написания амарнских писем письменность в Древнем Египте существовала уже несколько тысячелетий.

Коттрелл назвал письмо «величайшим из всех египетских изобретений». Он и некоторые другие ученые считают, что буквы латинского алфавита, «взятые у римлян, которые позаимствовали их у греков, которые, в свою очередь, получили их от финикийцев, являются упрощенным вариантом более сложного египетского письма». Двадцать шесть букв, которыми сегодня пользуются, «происходят от примитивных пиктограмм, изобретенных жителями дельты Нила около шести тысяч лет назад».

Ранее считалось, что для скорописи использовалась вавилонская клинопись, теперь же впервые стало известно, что дипломатическая переписка Египта времен Нефертити велась на семитско-аккадском диалекте. Ассирийской клинописью были написаны лишь письма царя Митанни.

Пока еще эта информация поддерживала интерес к Амарне, но обнаружение табличек казалось максимумом того, что можно было извлечь из этого места.

Затем, в 1906 году, в каирских антикварных лавках начали появляться прекраснейшие, уникальные предметы из фаянса, мрамора и глины. Они настолько отличались от предметов искусства, ранее найденных в Египте, что опять привлекли внимание немецких археологов, которые пришли к волнующему заключению, что Амарна должна была быть крупным центром утерянного искусства, а построивший ее Эхнатон был Периклом Египта XIV века до н. э.

Под руководством профессора Борхардта была организована немецкая археологическая экспедиция, и с 1910 года начались серьезные раскопки в Амарне. Архитектурный слой был тонким, но содержал удивительные богатства. Так, например, стало понятно, что Амарна была тщательно и с любовью спланирована отличным архитектором; фактически это был первый в мире спроектированный город.

Зима 1912 года была для немцев особенно удачным сезоном. Они сделали невероятные находки. Разрывая улицу Скульпторов, они наткнулись на разрушенные помещения дома скульптора, этой древней сокровищницы. Низкие сломанные стены из необожженного кирпича – вот все, что осталось от студии великого амарнского скульптора Тутмеса. Здесь, под покровительством царя Эхнатона, окруженный талантливыми учениками, Тутмес увековечивал в мраморе, гипсе и известняке своих великих и не очень великих сограждан.

Сама мастерская и открытая площадка рядом с домом (задний двор, куда школа выкидывала свой хлам), явились неистощимым кладезем высокого искусства. Среди других ценных находок там были обнаружены статуя лошади и голова пожилой царицы.

Эта последняя находка была особенно интересна, поскольку древние египтяне питали пристрастие к юности и редко изображали пожилых людей. Как и размеры их тел, сроки их жизни были меньше, чем у нас. Поэтому редкий скульптурный портрет пожилой женщины является особенно важным. На лбу у нее уреус, священная змея, атрибут царской власти. Считается, что это голова очаровательной царицы Тиу, свекрови и близкой подруги Нефертити, созданная во время ее исторического визита в Амарну.

Многие работы явно являются неудачными попытками. Другие – скорее всего, макеты выдающихся скульптур, которые должны были быть установлены в общественных местах Амарны, а позже разрушены врагами Эхнатона и Нефертити. Именно здесь, в мастерской, под слоями гранитной пыли и защитой теплого песка, таким же чудом, как и амарнские письма, сохранились бюсты почтенных горожан, чьи имена упоминались в документах и письмах. Уже знакомые имена были написаны и на бюстах.

Несомненно, эти скульптуры были слеплены с живых людей, на многих из них были подписи в виде иероглифов, причем часть надписей была исправлена черными чернилами рукой мастера Тутмеса. Их подлинность не вызывает никаких сомнений.

Помимо прочего, в доме скульптора были найдены наброски и небольшие модели изысканных похоронных принадлежностей. Этой находке не придавалось значения в течение десяти лет, до тех пор, пока в Фивах не была найдена гробница царя Тутанхатона – в ней оказались модели утвари, сделанной в Амарне и найденной в его захоронении. Захоронение мальчика-царя, изначально планировавшееся в Амарне, является окончательным и самым достоверным свидетельством тех условий жизни, которые существовали во времена Нефертити.

Студия скульптора оказалась неистощимой. Восхищенные немцы одно за другим открывали утраченные лица великих и неизвестных, молодых и среднего возраста мужчин и женщин. Фрагмент за фрагментом изгнанные горожане Амарны возвращались обратно в историю, их лица поднимались из пыли веков. Были найдены осколки головы Эхнатона со странными мягкими, фанатичными чертами лица и не дающие возможность восстановить облик куски скульптуры его любимой жены Нефертити. Однако ни один из них не мог служить полным доказательством ее потрясающей красоты, которая вдохновляла художников и поэтов тридцать веков назад.

Итак, мы находимся в Амарне 6 декабря 1912 года, время – вторая половина дня, после обеда профессор Борхардт спокойно спит на своей койке, и ему снятся удивительные находки – возможно, всем археологам должны сниться сны, что их бесконечное копание в пыли когда-нибудь увенчается успехом.

Запомните имя их прораба – Мохаммед Ахмес Ес-Сенусси, он первым заметил среди песка золотой отблеск фрагмента цвета человеческой кожи!

Он вскрикнул и поднял руку. Кирки и совки были отложены, рабочие собрались в круг и стали ждать, пока носильщик сбегает за профессором.

Вскоре профессор Борхардт уже мчался вверх по улице Скульпторов на своих коротеньких ножках и через несколько минут влетел на место раскопок. Откидывая с высокого лба прядь густых волос, он упал на колени в том месте, которое указал ему Мохаммед. Чуткими тренированными пальцами, песчинка за песчинкой, задерживая дыхание, профессор смел песок с находящегося в глубине предмета. Именно ради этого момента люди его профессии копают землю, страдают, молятся.

Под легчайшими прикосновениями его рук сначала появилась стройная шея, настолько искусно окрашенная, что казалась живой. Когда последняя песчинка тысячелетиями покрывавшего ее песка была сдута, показалась голова, выполненная в натуральную величину и удивительно прекрасная. Это был бюст Нефертити, который впоследствии стал самым известным, самым часто копируемым и восхитительным бюстом самой знаменитой из всех египетских цариц. Через разделявшие их три с половиной тысячи лет ее взгляд сирены встретился с глазами профессора Борхардта. Даже без подтверждающей подписи на постаменте она, казалось, утверждала: «Я – это она, Нефертити, возлюбленная, воплощение красоты».

Созданная из известняка и гипса, перед ними оказалась голова прекрасной женщины, обладавшей спокойным достоинством царицы. Голова под короной со священной змеей, свидетельством ее принадлежности к царскому роду, гордо возвышалась над шеей, напоминавшей стебель лотоса. Из-под накрашенных бровей смотрели большие, прозрачные и вопрошающие глаза сирены. Совершенное лицо было окрашено в цвет золотистого персика с добавлением белой извести и красного мела. Один глаз Нефертити отсутствовал. Другой был сделан из горного хрусталя, окрашенного в темно-коричневый цвет.

В течение некоторого времени исследователей обуревали ужасные сомнения: не могло ли быть так, что у царицы, считавшейся самой прекрасной в истории Египта, был только один глаз? У бюста также отсутствовали (да так никогда и не были найдены) уши, которые, видимо, обломились под тяжестью богато украшенных серег.

Профессор Борхардт пришел к заключению, что бюст являлся лишь первоначальным вариантом, а недостающий глаз просто не стали вставлять. Был ли он моделью окончательной скульптуры, которая украсила один из дворцов Амарны? И если это так, то, возможно, ее уничтожили враги вместе со всем остальным, что принадлежало Нефертити? Или бюст все еще где-то лежит, скрытый от нас египетскими песками?

Впоследствии предметы искусства, найденные в Амарне, как и сам бюст, будут широко воспроизводиться и продаваться. Большое золотое ожерелье Нефертити напоминало воротник и было украшено множеством драгоценных камней. Связующие звенья в форме лепестков говорили о ее широко известной любви к цветам. Голубой головной убор являлся ее личной царской короной. Расширяясь назад от изящно очерченного лица, он был украшен драгоценными камнями, с изображением священной змеи посередине – эмблемы высшей власти, а сзади, неожиданно и по-девичьи, был перевязан веселыми красными ленточками.

Маленькая головка под головным убором могла быть обритой. В Египте и мужчины и женщины для удобства предпочитали брить головы, а появляясь в обществе, надевали парики. Известно, что их носила и Нефертити. На скульптурной голове, найденной в Амарне, линия волос отсутствует, не нарушая классических черт лица и черепа.

Перед значимостью этой новой находки померкло даже потрясение от дома скульптора. Профессор Борхардт и его помощники знали, что это открытие прольет свет на ту область истории, которая пребывала во тьме в течение тысячелетий. Но знали они и другое – все археологические находки в Египте являются собственностью египетского правительства, а они лишь проводили раскопки с разрешения Египетской службы древностей, которая находилась в ведении французов.

Следовательно, бюст Нефертити принадлежал Египту.

Однако всем правительствам было известно, что археологи вкладывают в раскопки деньги только при условии, что им будет разрешено получить определенную долю находок. Ранее в Египте и других странах, где проводились исследования, было решено, что определенный процент от всего найденного должен принадлежать самим археологам. На ранних стадиях развития археологии тонкий вопрос о том, что кому должно было достаться, определялся с помощью простейшего метода – путем подбрасывания монетки.

В надежде на открытие немцы проводили тщательные раскопки в течение двух лет. Невозможно поверить, что в этот солнечный декабрьский полдень в Амарне профессор Борхардт, поднимавший дрожащими руками бюст, не осознавал, что сделал величайшее археологическое открытие всех времен, и не надеялся увезти его в Германию.

Позже немецкие археологи утверждали, что, когда бюст был найден, он был покрыт пятнами и разломан на две половины. Поэтому сразу было трудно определить, что это был первый подлинный портрет царицы Нефертити.

На их счастье, той же зимой в Амарне была сделана еще одна потрясающая находка: изумительное изображение Эхнатона, Нефертити и их троих детей под благотворными лучами бога солнца Атона.

В конце сезона раскопок в Амарне, когда Борхардт и его группа представили свои находки египетским властям для окончательного отбора, обе стороны согласились с равной значимостью бюста и группового портрета. По словам Борхардта, 20 января 1913 года, через месяц после обнаружения бюста, было принято окончательное решение по поводу того, какая из двух находок должна остаться в Египте.

Месье Лефевр из подконтрольной французскому правительству Службы древностей лично осмотрел находки и решил, что групповой портрет имеет большую ценность. Он был направлен в Каирский музей, в то время как бюст Нефертити с «потрясающей скоростью» был отправлен в Берлин.

О прибытии бюста в Берлинский музей в печати почти не сообщалось. Однако египтяне начали протестовать.

В то время генеральным английским консулом в Каире был не кто иной, как лорд Китчнер, преследователь «китайского» Гордона в Хартуме. По его мнению, все египетские сокровища должны были храниться в Египте или, возможно, в Британском музее.

Он с возмущением задавал вопрос: почему бюст Нефертити разрешили вывезти в Германию?

Египтяне с опозданием осознали, что, потеряв большую часть амарнских писем, они упустили и самую прекрасную из сделанных в Амарне находок. Египет негодовал, каирские власти волновались, Берлин протестовал. Мировая пресса сообщала о ходе дебатов, отчеты о ведении непримиримой борьбы занимали первые полосы газет.

Руководство Берлинского музея защищало свои права на Нефертити. В качестве аргумента они выдвигали тот факт, что профессор Борхардт и его помощники, прежде чем найти бюст, годами работали в Египте, что в момент заключения соглашения ни одна из сторон не подозревала о ценности находки и музей располагает всеми документами, доказывающими, что бюст достался немцам по справедливости и был добровольно отдан им египетскими властями.

Разгоревшиеся страсти сделали бюст Нефертити самым известным из экспонатов Берлинского музея. В Европе развернулось народное движение, требовавшее вернуть Нефертити в Египет, а в центре этой бури находилась прекрасная, маленькая, высоко поднятая головка, увенчанная короной, еще раз ставшая предметом раздоров.

Профессор Борхардт стремился вернуться в Египет, чтобы продолжить раскопки, и молил египетские власти о разрешении. Ему было отказано.

«Верните бюст нашей царицы в Египет, – заявили каирские власти Германии, – и мы с радостью позволим вам продолжить раскопки в Амарне».

Берлин отказался. Каир сделал еще одно предложение.

«Верните нашу Нефертити, – просили египетские власти, – и мы не только гарантируем немецким ученым право проводить раскопки в Амарне, но в качестве дополнительной награды пришлем в Берлин две редкие статуи египетских фараонов!»

Немецкие газеты разразились насмешливыми заголовками: «Стоят ли два царя одной царицы?»

Считается, что именно вследствие этого отказа немецкие археологи были лишены прав на раскопки в Египте, а вскоре начавшаяся Первая мировая война положила конец всем спорам, а также, на время, и всем раскопкам в Амарне.

Печаль Египта по поводу потери была смягчена новыми находками в Амарне. Кучи мусора за чертой города, которые явно служили «местом для отбросов из великого дворца», стали нескончаемым источником сокровищ: глиняной и стеклянной посуды, колец с оттисками имен царей и того, что так и не нашло своего объяснения, – человеческих костей.

В куче мусора рядом с большим храмом Атона была найдена предположительно посмертная маска царя Эхнатона. Она явно была изготовлена после смерти, поскольку ноздри царя не имеют отверстий, а глаза полузакрыты. Матерчатая повязка вокруг лба предохраняла волосы от попадания гипса. Маску не отличала удлиненная челюсть, неоднократно подчеркивавшаяся во многих карикатурных портретах Эхнатона. Это неподвижное после смерти, трагическое и жесткое лицо создает впечатление хорошего, но очень одинокого человека.

Каирский музей не лишился Нефертити. В ходе раскопок было найдено множество изображающих ее рисунков, и, самое важное, в Амарне был найден еще один ее бюст. Как и первый, он являлся эскизом, по какой-то причине не законченным скульптором, но, будучи законченным, он превзошел бы первый портрет по мастерству. На нем черты лица выглядят более классическими, шея – полней, выражение лица более теплое. Как и на всех других портретах, царственная голова высоко поднята. И если надеть на нее головной убор, она будет значительно прекраснее, чем голова, хранящаяся в Берлине.

Однако именно первый бюст послужил признанию великой и легендарной эпохи, восстановил изгнанных царя и царицу, вернув им их законное место в истории.

Из других частей Египта начали поступать сообщения о находках, которые помогали лучше понять историю и характеры Эхнатона и Нефертити. Находилось все больше свидетельств существования города Солнца, и в этом значительно помог Асуан. Обнаружение гробниц в Фивах, особенно царя Тутанхатона, царя Аменхотепа III, писца Ая и его жены, позволили установить факты, которые веками считались прекрасной легендой.

Эта книга и является попыткой восстановить биографию женщины, умершей тридцать четыре века назад.

Эксперты не всегда приходят к единому мнению. Многие вопросы остаются открытыми. Постоянно делаются новые открытия, опровергающие то, что прежде казалось несомненным. Спорят не только об именах, спорят даже о датах правления отдельных династий, хотя и относящихся к ограниченному промежутку времени.

Нам остается лишь полагаться на мнение наиболее уважаемых авторитетов, надеяться, что их не опровергнут последние открытия, и начать историю со слов «это могло быть…» или «возможно…».

И все же мы немало знаем о Нефертити.

В своей книге «Раскопки прошлого» сэр Леонард Були пишет, что археологам удалось восстановить историю Египта с поразительной точностью.

«Я думаю, – замечает он, – что мы больше знаем о жизни древних египтян в XIV веке до н. э., чем об Англии в XIV веке после Рождества Христова».

Именно в том веке и жила Нефертити.

Древние документы, предметы искусства, записи на папирусе, глиняных и каменных табличках, статуи, скульптуры и стелы, стены и гробницы послужили восстановлению истории женщины, чье лицо хорошо известно всему миру. После Борхардта многие известные археологи тщательно и неоднократно обыскивали пески Амарны. Сэр Флиндерс Петри, Говард Картер, Джон Пендлбари, Томас Пит, Генри Франкфорт и Леонард Були – все по очереди вносили свой вклад в выяснение истории Нефертити и ее прекрасного города.

Благодаря их находкам мы знаем, в какие игры она играла, какие песни любила, какие предпочитала платья, украшения, цветы, духи, пищу и вино. Знаем, в каких дворцах она жила. Мы знаем о древних Фивах и Амарне, ее городе, который был таким же выдающимся и прекрасным, как и сама Нефертити.

Мы знаем, что она была любима, мы прочли множество вырезанных на камне поэтических строк, подобных тем, что были посвящены ей Эхнатоном, ее возлюбленным, который был одновременно поэтом, жрецом и царем:

 
…великая царская жена, его возлюбленная,
Повелительница Двух Земель
Нефернеферуатон (Прекрасная, красота Атона)
Нефертити!
Живи и процветай вечно.
 

Но она была больше чем поэтический образ. Она вошла в историю в блеске великой любви и великой судьбы. Она была самой могущественной императрицей мира. Она страдала, боролась, потворствовала, но никогда не прекращала играть в ту опасную и нескончаемую игру, в которой принцессы и цари являлись пешками в отчаянной борьбе за владение Египтом. Она олицетворяла свою страну более, чем любая другая египетская царица. Чтобы понять Нефертити – нужно понять Египет того времени, в котором она жила.