Текст книги "Вестник"
Автор книги: Ева Соулу
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Уже совсем близко.
Слезы все-таки были. Парковые фонари распушились золотистыми мантиями, и дорога на кошачьих лапах почти вслепую заспешила быстрее. Сжатые пальцы примерзли к обивке руля, в груди что-то вздрагивало – морозно и плавно, глубоко протапливаясь внутрь. Когда Алекс лежал на полу каменного мешка в подземелье, она смогла что-то услышать. Бесплотный голос, показавшийся ей криком. Этот голос прошел сквозь нее, и теперь каждую ночь она снова и снова вскакивала, бросалась вперед и падала, спотыкаясь о кресло. Потом неподвижно сидела на ковре – онемевшие ладони на коленях. И пыталась понять: как случилось, что однажды она оказалась на такое способна?
Она не желала нестись по этой дороге, не желала подниматься по низким ступеням и видеть светлую комнату, где пахнет лавандой и соленой водой. Не хотела швырять одежду в чемодан и прощаться на крепостной стене, задыхаясь ветром и обоюдным молчанием. Видеть тени в словно бы незнакомых глазах и всё равно уходить, зная, что вскоре тени заговорят, но она не услышит, что он им ответит…
«Дворники» поднимались, как усталые крылья. Снег принялся валить дымными клубами, и Джулии пришлось сбросить скорость. Дорога заканчивалась. Раскидав в стороны деревья, Астоун расправлял острые плечи. Девушка миновала мост и вновь въехала в прозрачный подлесок. Еще немного. Едва показалась железная улыбка старых ворот, как снегопад прекратился: осталась лишь дымка покрывшегося инеем воздуха.
Джулия выключила мотор и уставилась перед собой. В наступившей тишине звуки подползли, словно замерзшие звери. Уже слишком поздно. Однажды она перешагнула эту металлическую черту – с тех пор в ней поселилось незнакомое существо. Она столько времени пыталась избавиться от него, попеременно травила здравым смыслом, усталостью и ужасом, и вот наконец оно ушло. Она больше ничего не слышит, кроме собственного сердца. Перед ней ворота, чужой дом и чужой человек.
Джулия схватилась за ключ и выжала из мотора яростный визг.
Что-то светлое промелькнуло в неподвижных лучах фар и тут же исчезло. Джулия приподнялась, но не увидела ничего, кроме снега и черной ограды. Мотор прокомментировал панику сытым урчанием, и замерзшая нога почти согласилась соскользнуть с педали сцепления.
В окно водительской двери заглянула круглая мордашка. Джулия шарахнулась вглубь салона.
*
«Вечерний сад», 22:23
– Ивэн колесил по Ближнему Востоку последние четырнадцать лет. – Трей ловко поддел на вилку жирного лосося и подмигнул другу: – Зарабатывал всемирную славу и близорукость. Шумеры, или как их там? Прости, память дырявая.
Лосось извернулся и бросился обратно на тарелку. Трей обиженно клацнул зубами.
– Археология? – поинтересовался Дэн, вежливо разглядывая мужчину в тонких очках, следившего за нелегкой борьбой Трея с пресноводным.
Тот перевел взгляд на Байронса, в его глазах скакнули хитринки.
– История.
Трей погрозил ему пальцем и свирепо сомкнул челюсти на несчастной рыбе:
– Надеюсь, ты привез мне сувенир?
– Конечно, пока твой сувенир живет у друзей в пригороде. В аквариуме.
– В чём, в чём?
– Думаю, ты еще не готов водить годовалого крокодильчика на поводке.
Коллинза перекосило от отвращения: – Спасибо, можешь оставить его себе. Пусть напоминает тебе о дивных восточных ночах.
Гор поперхнулся вином.
– Ага… – подозрительно зашипел Трей.
– Не отказывайся! Тебе не будет равных в полиции.
– Не хочу тебя расстраивать, но с моим нынешним напарником мне уже нет равных в полиции. Куда крокодилу до Байронса.
Оба засмеялись. Дэн понял, что ему здесь не место. Эти двое не виделись десять лет, не та сегодня встреча, чтобы задавать вопросы о прошлых несчастьях.
– О, придумал! Давай подарим его моему многоуважаемому начальнику Фитцрейну! Держу пари, они моментально отыщут общий язык.
– Надеюсь, это будет язык Фитцрейна, – мрачно отозвался Байронс, представив себе крокодила, восседающего в кресле босса.
– Ага. Только бы в остальном их вкусы разошлись.
– У вашего шефа экстремальные предпочтения?
– Экстремальнее некуда. Его любимый снэк – инспектор Байронс.
Коллинз аж зажмурился от удовольствия.
Ивэн снял очки и расслаблено откинулся на спинку кресла. Глаза у него были светло-серые и прозрачные. Если бы не веселые морщинки вокруг век, взгляд таких глаз мог бы показаться недобрым.
Дэн знал из досье, что Гору около сорока, но выглядел он значительно моложе. Его жесты были непродуманными и естественными, а оттого располагали: он нравился окружающим, начиная с самого Дэна и заканчивая официанткой студенческого возраста, обслуживавшей их столик.
Ивэн достал записную книжку и что-то набросал внизу страницы, Дэн даже не успел понять, текст или рисунок – с такой легкостью двигались пальцы Гора. Из-под жесткой обложки торчал уголок маленькой фотографии, и Дэн поймал себя на мысли, что был бы не прочь изучить ее для полноты картины. Ивэн неторопливо осматривался вокруг. Вслушивался в знакомую речь, приглядывался к людям. Похоже, даже слишком холодный воздух нынешней зимы вызывал у него лишь довольную улыбку. Гор не казался иностранцем или пришлым, но что-то нездешнее в нем было: путешественник, спешащий запомнить всё, что встречается на пути, словно второго шанса у него не будет. Без сомнения, судьба скоро сорвет его с места, и он опять умчится в темноту чужих воспоминаний.
Дэн не мог упустить шанс поговорить с ним. Ивэну было всего четыре, когда погибла его семья, но ведь могли остаться случайные детали, которые не важны ребенку, но в состоянии помочь одному сильно запутавшемуся взрослому.
– …Такое забудешь!
Гор покачал головой. Коллинз, пустившийся вспоминать избранное из их совместных школьных приключений, сиял, словно начищенный ботинок. Вид у обоих был донельзя довольный. Вокруг то и дело вспархивали имена друзей и старые шутки, и хотя они старались держать Дэна на плаву, это не слишком помогало.
– Так они не уехали из города? А сколько долдонили. Рад, что они до сих пор вместе.
– Чему ты удивляешься? Рика собирается бросить его с третьего класса.
– В самом деле. – Гор улыбнулся. – Хотелось бы их повидать. Столько всего прошло мимо: события… да и люди тоже.
– Не переживай, наверстаешь. Особенно если задержишься у нас хотя бы на пару месяцев.
– Надеюсь.
– Собираешься писать опусы об оголтелых шумерских жрецах? Я бы почитал.
Гор засмеялся: – Вряд ли мои опусы будут настолько интересны.
– Понял. Полагаешь, провинциальному полицейскому вроде меня слабо осилить?
– Бог ты мой, да ты всё такой же провокатор.
– Не увиливай.
– Хочешь, я напишу для тебя рассказ о провинциальном полицейском, одолевшем оголтелых шумерских жрецов?
– Да! – Трей закивал, интенсивно перемалывая салатные листья. – Если ты такое же трепло, каким был в начальной школе, когда мы придумывали истории о доне Кавалькане, светлая ему память…
Внезапно Коллинз умолк. Минутой позже перестал жевать. Затем уткнулся подбородком в сцепленные пальцы и уставился на Байронса:
– Вот какого черта мы это делаем, а? Вы оба понимаете, вам хорошо. А вот я? Я. То. Совсем. Того, – с расстановкой отчеканил он. – Каких-то тридцать лет назад у всего был смысл – ну хоть какой-никакой, а был. Знаки какие-то чудились, вселенная со мной говорила. А теперь я человек только после получки, да и то, сдается, впечатление это обманчивое…
– Часто он такой? – голосом сельского доктора осведомился Ивэн. Байронс с трагическим видом пожал плечами. Тот понимающе кивнул, потом незаметным движением подсек руку Трея. От неожиданности бедняга клюнул носом, и его физиономия вмиг недвусмысленно озарилась:
– Что, и похандрить нельзя?!
– Не сейчас.
– Так это же за мой счет!
– Я хочу вас кое с кем познакомить.
Трей затих и оглянулся. По направлению к их столику, оставив сопровождающего официанта далеко позади, шла молодая женщина в длинном светлом платье, казавшемся еще тоньше из-за холода снаружи. Дэну почудилось, что он уже где-то видел ее: тонкие черты лица, хитроумно заплетенные светлые волосы. Гор поспешно вскочил на ноги, едва не опрокинув приборы. Дэн тоже поднялся, небрежным тычком в бок сподвигнув Коллинза выйти из ступора. Трей, не удержавшись, тихо присвистнул.
– Как добралась?
– Хорошо.
Эти многозначительные взгляды. Дэн уныло смахнул крошку с рукава. Ивэн оглянулся на них, терпеливо ждущих своей очереди поприветствовать незнакомку.
– Познакомьтесь, Трей, мистер Байронс, это моя невеста.
Опередив Гора с представлениями, та шагнула вперед, протягивая Дэну теплую ладонь:
– Эмили Дэй.
*
Загородный дом Уэйнфордов
22:24
Элинор сидела у окна, почти в полной темноте. Ее тонкие исцарапанные руки упирались в лоб стоявшей возле кресла каменной кошки. Пальцы ласково скользили по прижатым ушам, не обращая внимания на сколотые края. Уже несколько часов она смотрела на ночное небо, радужным пятном отражавшее огни недалекого города. Небо прогнулось и обвисло под тяжестью снеговых облаков, такое же безжизненное, как и кошачьи глаза. Такое же усталое. Марго, не отрываясь, следила за напряженным профилем хозяйки.
– Элинор, нужно что-то делать. – Она попыталась отвлечь ее от созерцания зимнего ландшафта, но ту больше занимали бесплотные па кружащихся на ветру снежинок. Ресницы Элинор дрогнули, но лицо не изменилось. Она чуть рассеянно наклонилась вперед, сбросив вдоль щек распущенные волосы, и наглухо отгородилась от раздраженной Брандт.
В комнату вошел Ричард. Увидал женщин и поспешно ретировался прочь. Марго не успела его задержать, а Элинор попросту не заметила. После свадьбы Виктории она почти всё время проводила в апатии, лишь изредка отвлекаясь на неотложные дела. Но в последние дни ее уныние достигло апогея.
Марго стремительно пересекла комнату и принялась рыться в бумагах на столе. Она бы с радостью избавилась от Элинор, если бы не секреты, которые Каталина доверила исключительно своей наследнице – не без тайного умысла. А потому им приходилось терпеть её эксцентричность, всё чаще сменявшуюся неумолимой злобой. О том, что у Элинор не ладно с головой, Марго догадалась давно – для этого не требовалась медицинская степень. Но это ничего не меняло. Сумасшедшая девка с присущей ей прытью могла сгрести всех в кулак, никто не решался противостоять ее напору. Каждой рыбке полагался свой крючок. Иногда Марго казалось, что и в ее подреберье торчит шип. Она не понимала, что давало болезненной на вид девчушке такую удивительную способность подчинять себе других. Даже попытки обдумать собственные ощущения упирались в одну-единственную мысль: она имела на это право. Ей было дозволено решать за других, а ее подручные – где-то в самой незаметной выемке души они признавали это – сдавались на милость ее дурного нрава по собственной воле. В этом была магия. Ее насилие цвело светлой, терпкой тоской. Это странным образом возвышало.
Марго выронила стопку листов и они медленно разлетелись по ковру. Она оглянулась. От почти лежавшей на подоконнике Элинор по-прежнему исходило знакомое благоухание обреченности. Должно быть, безумие заразно. Взгляд Марго упал на сложившийся на ковре белый пасьянс из счетов; она поняла, что у нее нет другого выбора, кроме как вернуть Элинор к жизни.
– Послушай, – Марго обошла ее так, чтобы видеть лицо. – Всё идет наперекосяк. Вокруг нас постоянная возня, люди беспокоятся, что в следующий раз их будут поджидать более неприятные сюрпризы. Элинор… Если мы немедленно не пересмотрим тактику, можем потерять квалифицированный персонал, без какой-либо пользы для себя. Я бы вообще на время свернула активность и проверила, не пасут ли нас прицельно.
– Я прекрасно оплачиваю их страх. Да и твой тоже, правда? – Элинор медленно взглянула на нее из-под светлых ресниц; ее ненакрашенные губы казались совсем детскими. – «Следующий раз» не скоро. К тому времени я во всём разберусь.
– Полагаешься на Фитцрейна? Думаешь, он будет надежной защитой? Я сильно сомневаюсь, что у него хватит пороха накинуть уздечку на Байронса и компанию.
– Фитцрейн… Фитцрейн всего лишь похотливый боров. Он не может понять, что творится у него под носом. И это единственное, что мне от него нужно. Пускай путается у них под ногами, мне всё равно… Важно лишь то… – Она запнулась и закашлялась. – Важно лишь то, что он отец моей племянницы. Необходимо убедить его отправить Викки ко мне. Вместе с ребенком.
– Сомневаюсь, что это возможно.
Марго вспомнила выражение лица Виктории, ее почти откровенную радость, когда она осознала, что брак по расчету может обернуться свободой от прежних семейных уз. Птичка улетела, теперь вряд ли удастся заманить ее обратно. Даже Виктория не настолько глупа и слабовольна.
– Неужели?
Элинор шаловливо приподняла бровь, коротко рассмеялась. Марго заметила ее оживление и поняла, что нужно ловить момент, пока та снова не провалилась в бессмысленную созерцательность.
– Может, ты права. Если мы заставим Викторию вернуться, Фитцрейн завертится усерднее, лишь бы заслужить ее обратно. Уж если ни ради жены, то хотя бы из-за дочери – ее он вряд ли согласится потерять.
– Она нужна мне.
– Ребенок или Виктория?
– Ребенок. Я хочу воспитывать ее.
– Дочку Виктории? – Это показалось Марго даже слишком забавным.
Она изумленно уставилась на Элинор, гипнотизирующую противоположный угол комнаты. Их фею можно было представить во множестве обличий: светской дамой, убийцей, но только не заботливой матерью. Подобные инстинкты ей не были присущи. Однако в голосе Элинор звучала жесткая уверенность, а она всегда знала, чего хочет.
– Мне нужен этот ребенок, нужен, – вновь повторила она, стремительно переводя взгляд на Марго. Успев краем глаза заметить саркастическую усмешку, недобро сощурилась: – Сделаешь, как я скажу.
– Конечно.
Элинор поднялась, вернув себе обычную осанку, и принялась разгуливать по комнате, потягиваясь, словно проснувшаяся рыжая кошка. Не стесняясь полураспахнутого пеньюара, спустившегося до талии, проворно собрала разбросанные документы, аккуратно разложила их на столе. Марго обошла его с другой стороны и стала ждать распоряжений. Элинор хитро улыбалась исподлобья. От мерцающих зрачков взгляд падал вниз, на медленно раскачивающееся кольцо-печатку, висевшее у нее на шее. Карамельные блики от дальней лампы преломлялись на звеньях серебряной цепочки. Старая фамильная драгоценность была слишком велика для хрупких пальчиков феи, а потому поселилась на ее шее. Конечно, Ричард не посмел возражать.
Позади раздался тихий стук. Элинор ответила неразборчиво, но дверь рискнула приоткрыться, и в комнату вошла горничная.
– Госпожа… Простите, но я должна поговорить с вами… – Она застыла на пороге: нерешительно жмущаяся женщина лет сорока, в опрятной униформе и в крайне угнетенном состоянии духа; ее глаза умоляюще вперились в Элинор, как будто она ждала, что та запустит в ответ чем-то тяжелым.
Элинор резким жестом откинула волосы со лба, явно не исключая подобный вариант. Она часто вела себя, как ребенок. Иногда это выглядело очаровательно, даже если впоследствии оставались синяки. Но за годы обитания рядом с ней Брандт прекрасно выучила последовательность ее реакций. Цель была достигнута, теперь самое время покинуть сцену до того, как остаточный эффект от «пробуждения» обрушится на ее собственную непокрытую голову. Поэтому Марго демонстративно собрала вещи и приготовилась оставить компаньонку. К тому же лицо горничной вызвало у нее свои неприятные воспоминания: тридцать лет назад, несмотря на скверный норов и опасные занятия, она точь-в-точь как эта служанка вытягивалась в струнку перед Каталиной Чесбери. С Элинор дело обстояло иначе – сказывались возраст и авторитет, но никакая фамильярность не заставит забыть, что эта девушка уже превзошла свою предшественницу по количеству трупов. Возможно, им всем пора умывать руки – оставаться рядом с Элинор было равноценно сидению на бамбуковом ростке.
– Договоримся о подробностях позже, мисс Уэйнфорд. – Пауза затянулась; Марго поняла, что самое время проскочить в нее, пока дверца не захлопнулась. – Я позвоню вам завтра, в обычное время.
– Хорошо.
Элинор ничего не выражающим взглядом позволила ей уйти. Потом раздраженно подозвала прислугу.
– Что?
– Девочка… Изабелла… Она пропала. – Женщина осела от собственных слов, но не рискнула опустить глаза, опасаясь потерять возможность следить за руками и лицом Элинор.
– Давно?
– Мы только что обнаружили.
– Тогда к чему переполох? Наверняка спряталась где-нибудь и рисует.
– Но на дворе ночь! И погода ужасная… Ее одежды нет на месте, а вся художественная утварь лежит в комнате. Думаю, ее нужно искать! Может, она решила вернуться в замок? Она так скучает по нему.
Элинор нервно стиснула спинку кресла: – Туда она не пойдет.
– Может быть, она у леди Виктории?
– У Викки? Нет. Но вы должны немедленно позвонить ей. Сообщите о пропаже Изабеллы. Скажите, чтобы она приехала, и как можно скорее.
Горничная живо засеменила прочь. Элинор вернулась к окну.
Холод снаружи набирал в грудь всё больше воздуха. Ветер суетился, продувая засоренную вьюгой дудочку, рассыпался по проводам. Скоро поредеют огни над горизонтом, плотные облака перестанут отражать город. Скоро станет совсем темно.
Впрочем, Элинор не слишком волновало, что случится с ее маленькой рыжеволосой дочерью.
*
Возле Астоуна
22:25
– Изабелла! Что ты здесь делаешь? – Джулия торопливо впустила девочку внутрь, стряхивая с нее налипший снег. – Ты ушла без разрешения? Ну, конечно же! Кто бы тебя отпустил в такое время.
Малышка не ответила, усердно дуя на замерзшие ладони. Потом подняла голову и метнула в Джулию напряженный взгляд. Рыжие ресницы были мокрыми и дрожали под снежной пыльцой, отчего выражение глаз сделалось жалобно-хищным. Странные у нее были глаза – такого нежного цвета и такие холодные.
– Я жд-дала… тебя…
– Меня? И давно?
– Н-не знаю… – Из-за озноба ей не удалось закончить фразу.
Джулия отсутствовала почти два часа; возможно, всё это время Изабелла просидела под воротами замка. Беззвучно ужаснувшись, девушка поспешно стянула с плеч пальто и укутала ребенка. Через некоторое время малышка перестала вздрагивать, как пришпиленная булавкой бабочка, и высунулась из мехового воротника.
– Спасибо.
– Почему ты не вошла? Звонок на воротах работает. Эшби тебя знает, он бы позволил подождать меня внутри.
– Мне нельзя. Моя… Элинор нашла бы меня раньше, чем я смогла передать тебе… кое-что. Я давно пытаюсь, но это так сложно, когда живешь в другом месте.
Джулия взмолилась, чтобы всё оказалось обычным детским капризом, однако Изабелла выглядела чересчур целеустремленно. Не каждый ребенок отважится на розыгрыш посреди зимней ночи. Даже такие диковинные зверьки, как эта девчушка.
– Что ж, я в твоем распоряжении. Давай поговорим, а потом я отвезу тебя домой.
– Не надо. Скоро… Скоро за мной придут. – Изабелла нахохлилась. По ее побелевшему лицу разлилась знакомая тревога. Несмотря на то, что времени было якобы мало, она явно не спешила начать.
Через пару минут она и вовсе прикрыла глаза и с внезапно умиротворенным видом привалилась к спинке кресла – казалось, девочка к чему-то старательно прислушивается; уголки ее губ расправились, лицо порозовело. Затем она склонила голову набок и почти нараспев произнесла:
– Пожалуйста, уходи.
– Что? – Джулия опешила от неожиданности.
– Домой. Ты должна уйти в другое место.
Изабелла настойчиво посмотрела ей в глаза:
– Иногда правильно то, что хорошим не кажется. Понимаешь?
Джулия кивнула.
Похоже, ей вынесли приговор. Слова маленькой девочки значат здесь больше, чем здравый смысл взрослой женщины. К тому же эта женщина одинока и мало что понимает. Пожалуй, было бы лучше, если бы она и вовсе была глухой, непробиваемо спокойной, как кирпичная стена. Если бы она просто не замечала этих странностей, если бы Ричард показался ей истериком, достойным жалости, а Изабелла никогда не втаскивала ее в свою мастерскую…
Вопрос адской болью отозвался в висках.
– Но… почему? – Она спросила не потому, что надеялась на ответ. Просто сил принять всё, как есть, у нее не было.
Изабелла испуганно протянула к ней руки:
– Не плачь, ты же сильная. Тебе не надо бояться! Не надо… – Она обняла Джулию и уткнулась ей в плечо. – Я просто хотела предупредить.
– Понятно. – Джулия погладила кроличью шубку, под которой нервно шмыгало носом в мгновение зареванное существо. – Правда… Спасибо.
Изабелла вынырнула из-под ее руки, но тут же уныло сникла. – Я неправильно всё сделала. Надо было по-другому.
– Тебе нужно домой, тебя наверняка ищут.
Девочка кивнула. – Я скажу еще кое-что. Может, ты поймешь. Это о человеке из Замка.
– Об Алексе?
– Он… У него внутри… – Изабелла старательно наморщила лоб, пытаясь подобрать правильные слова.
– Что с ним? Может, ты слышала… что ему угрожает опасность… или… – Джулия побоялась спросить, как есть.
Девочка какое-то время молчала. Потом покачала головой и бледно улыбнулась: – Не бойся за него… Ему нужно время. Что-то произойдет, возможно, что-то хорошее. Я пока не знаю наверняка.
Изабелла оглянулась и внезапно подскочила на сиденье. Джулия вгляделась в забеленное изморозью стекло: в самой его сердцевине слабо замерцали желтые фары.
– Это… Это она! – Изабелла принялась рывками высвобождаться из державшего ее пальто. – Пожалуйста! Уезжай как можно скорее! – зашептала она. – Не мешай им. Обещаешь?
Не дожидаясь ответа, она дернула ручку дверцы, норовя выскользнуть и удрать до того, как с ними поравняется подъезжающая машина. Джулия испугалась, что девочки опять потеряется, и крепко схватила ее за воротник: – Нет! Прости, но я не могу отпустить тебя разгуливать посреди ночи.
Малышка инстинктивно рванулась еще раз, но Джулия не ослабила хватки. Изабелла кинула на нее умоляющий взгляд, потом покорно опустила глаза: – Всё равно… Теперь не важно.
Сказав это, она отвернулась и сникла в уголке. Бурчание остановившегося рядом автомобиля Элинор напоминало мурлыканье раздраженной кошки.
Глава восьмая
Квартира Дэна Байронса
19 февраля, 14:55
«Ну вот, время близится – Эмили нашлась, и она связана с Ивэном. Райн приехал выяснить обстоятельства смерти родителей Гора, убитых Каталиной Чесбери, за которой охотится Тано. Мой Вестник прав, Эмили должна иметь к этому отношение».
– Дэн? О чём задумались?
Байронс покачал головой и успокаивающе улыбнулся сидевшей рядом Джулии. Его насупленное лицо разгладилось. Он неторопливо придвинул к себе поднос и принялся разливать чай.
– Думаю, вы слишком много внимания уделяете словам этой девочки.
Джулия мучительно нахмурилась, собираясь пуститься в перечисление «неоспоримых» доказательств, но Дэн вовремя перехватил инициативу:
– С чего вы возвели ее в ранг оракула? Вероятно, она всего лишь впечатлительный ребенок, к тому же с непростой судьбой. Иначе зачем Чесбери так тщательно скрывают ее присутствие? Талантливые дети часто становятся жертвами неврозов. Или чего похуже.
– Может, вы правы. Но когда она говорила… Я почувствовала, что за этим что-то есть. Даже если она впечатлительный ребенок, разве это значит, что она не может слышать или видеть, или пытаться рассказать об этом… на свой лад. Возможно, именно потому она выбрала меня – ведь я отнеслась к ней всерьез. Неужели это настолько нелепо?
– Давайте не будем спорить.
– Вы больше ничего о ней не узнали?
– Совсем чуть-чуть. Ее отец приехал в Англию из Киото полгода назад, он архитектор, сейчас работает в Лондоне. Девочка живет на попечении Элинор Уэйнфорд. Их семьи дружат много лет.
– Элинор заботится о ребенке? Вы в это верите?
– Увы, у нас пока нет поводов вмешиваться.
– Но зачем Чесбери ее прячут?
– Изабелла неплохо сбивает с толку взрослых. Можно предположить, что заботящееся о своей репутации семейство старается минимизировать количество возможных проблем.
– Проблем вроде меня?
– Ох, Джулия… Ладно, я попробую разузнать что-нибудь еще, а вы постараетесь ненадолго забыть о пророчествах Изабеллы. Хотя в одном я с ней согласен: вам пойдет на пользу отъезд из Астоуна. Хм… на время. Кто бы и как бы ни старался навредить мистеру Райну, им попутно придется озаботиться его окружением. Если вы покинете сцену, руки развяжутся не только у… недоброжелателей, но и у меня. Присматривать за одним человеком значительно проще, чем за двумя – вы уж мне поверьте. А я прослежу, чтобы на мистера Райна не падали кирпичи.
– Но ведь я… Однажды я смогла ему помочь. Я чувствую, когда с ним творится что-то неладное. Я могу остаться где-нибудь поблизости, чтобы… если вдруг… Понимаете? – Взгляд у нее стал заискивающий, но Дэн проигнорировал его в лучших традициях Тано.
– Понимаю. Но не советую. Вы ведь уже решились на отъезд?
Джулия потеряно кивнула.
– Тогда придерживайтесь выбранного курса.
Она почти по глаза спряталась за чайной чашкой.
– Завтра…
– Если хотите, я устрою, чтобы вас проводили до Хитроу.
– Нет. – Она насмешливо вскинула подбородок. – Об этом уже позаботились. Мистер Тэйси милостиво вызвался конвоировать меня до самого Брисбена. Мы улетаем вместе вечерним рейсом.
– Успокойтесь, Джулия. Вам нужно принять всё, как есть. Если вы не знаете, каким будет ваш следующий ход, пропустите его. И ситуация прояснится.
Девушка откинулась на спинку кресла и сложила руки на коленях. Ее глаза выдавали перенапряжение еще сильнее, чем с трудом сдерживаемая дрожь в стиснутых замком ладонях. Дэн отвел взгляд, чтобы не смущать ее.
– Как вы думаете, кого Изабелла имела в виду, сказав, что я «не должна мешать им»? – Отчего-то ее голос прозвучал лениво и чуть мечтательно. – В тот момент мне показалось, она говорит о самом Алексе. Но он мало кого здесь знает… Или, может быть… это о Чесбери?
Байронс искоса посмотрел на нее, но она закрыла глаза, словно собираясь задремать посреди беседы. Впрочем, он бы этому не удивился: за последние месяцы ее порядком истрепала бессонница.
– Есть вещи, которые нельзя менять или нельзя изменить, порой это равнозначные величины. Надо уметь смиряться и ждать. – Дэн не стал уточнять, что ожидание может затянуться на десятилетия, если не на всю жизнь. – Если уж ты вертишься флюгером, верь в то, что всё делается к лучшему. Когда-нибудь ветер уляжется, тогда можно будет оглядеться и выбрать новое направление.
Джулия открыла глаза и безо всякого выражения уставилась в потолок. – Для этого действительно нужно во что-то верить.
– А вы не верите?
– Я надеюсь.
– Значит, вы верите в шанс.
– Ну, да. – Она повернулась к нему, сдерживая невольную улыбку. – Стараетесь возобновить во мне процесс мыследеятельности? Не надо. Мыслить мне противопоказано.
– Вам противопоказано фантазировать, – усмехнулся Дэн.
Джулия пристально посмотрела на него. – Ваш напарник сказал, что вы понимаете всё на свете. Человек, который всё понимает, может избегать ошибок, просчитывать последствия, так? Ему проще сделать свою жизнь счастливой… Да, я думаю, вы как раз такой человек. Если бы не вы, я бы сошла с ума еще пару месяцев назад… Но вы кажетесь таким одиноким. Будто вас бросили, как и меня.
Его лицо не изменилось.
– Простите! – Она едва не зажала себе рот рукой.
– Пойдемте, Джулия. Я подвезу вас до ресторана и высажу неподалеку. Иначе вы опоздаете на встречу, и тогда ваш принц может подумать, что вы им пренебрегли.
Он поднялся и протянул ей руку. Джулия неловко ухватилась за его ладонь, стараясь угадать, в каком он настроении после ее слов. Но Дэн лишь вежливо улыбнулся и отправился за ее пальто.
– Если я больше не приеду в Англию, – она неуверенно посмотрела ему в глаза, когда он вернулся обратно, – мне надо сказать вам кое-что сейчас. Спасибо, Дэн. За то, что вы помогаете мне… нам. Мне действительно будет жаль, если мы больше не встретимся.
– Не беда. Наверняка на старости лет я решу попутешествовать, и тогда… – Он махнул рукой. – До свидания, Джулия. Летите осторожно.
– Не беспокойтесь, со мной будет мистер Рональд. Я окажусь дома в целости и сохранности, даже если ему придется левитировать меня через весь Индийский океан.
Дэн улыбнулся в ответ и вместе с плащом накинул привычную отрешенность.
Всю недолгую дорогу до ресторана они молчали. Джулия изредка бросала по сторонам тревожные взгляды, Дэн глядел только перед собой. Им больше не о чем было говорить.
Вскоре показался нужный перекресток. Байронс притормозил у светофора, чтобы выпустить Джулию. Заглушив двигатель, он вышел из машины и открыл ей дверцу, помогая выбраться на подмороженный тротуар. Джулия зажмурилась от слепящего на солнце снега и протянула Дэну руку, надеясь поскорее закончить ритуал прощания. Приоткрыв один глаз, она наткнулась на его невозмутимо спокойный взгляд. Похоже, он решил, что последнее слово должно остаться за ей.
– Как-то глупо в сотый раз твердить «до свидания», верно? – Она неловко улыбнулась.
– Что поделаешь.
– Ну, тогда – до свидания?
– До свидания.
Джулия пожала его ладонь и осторожно выпустила ее. Рука Дэна без промедления скрылась в кармане пальто. Он сделал шаг назад и остановился.
– Поезжайте, Дэн! Иначе я так и буду стоять на обочине.
Он невольно улыбнулся и послушно взялся за ручку дверцы. Его взгляд скользнул над ее плечом, и тут он впервые за последнее время по-настоящему удивился. Должно быть, это отразилось на его лице. Джулия обернулась и тихо ойкнула, уткнувшись в нависшую над ней костистую фигуру в черном пальто. Вид у пришельца был как раз подходящий, чтобы пугать детишек на Хэллоуин.
– Рональд?!
Мистер Тэйси вежливо приподнял шляпу, приветливо мигая совиными глазами. Дэн усмехнулся, пряча улыбку в кулак.
Тано пожаловал. Посреди бела дня – с чего бы вдруг?
*
Астоун обрел каменное тело более восьми столетий назад, согласно воле своего Мастера. Тогда же ему было дано имя, сковавшее его четырьмя рунами, но давшее взамен то, что люди называют «душой». Породнившись со своим создателем, он стал кладезем его могущества, его мостом между существующим миром и собственной судьбой. В поисках ответов Мастер отворил дверь, но, вернувшись, оставил ее незапертой. Завершив свой смертный путь, он покинул Астоун, но Астоун не покинул его.
Это место – не свет, не тьма. Колесница, ведомая чужой волей. Каждый может править ею, имея силы. Но если никто не держит поводья, ветер толкает лошадей в спины и увлекает душу замка к первородному естеству. К его изначальной сути – Океану. Многим дано почувствовать аромат дорог, струящийся из-под неплотно прикрытой двери. Множество душ стремятся заполнить собой пустующее сердце замка, но правда в том, что за дверью – тайна одного-единственного человека. И никто из пришедших не ведает, какими словами Мастер приручал диких лошадей. Достаточно зрячие, чтобы разглядеть свет, пришельцы беспомощны перед его источником. Слабых гонят древние стены, как вода отталкивает масло. Есть и другие. Они слышат и умеют верить. Они отдаются на волю судьбы и мчатся в колеснице до тех пор, пока не находят то, ради чего спрыгивают на обочину, жертвуя отрадой скорости. Порой их дорога бесконечна. Порой она заканчивается в ладонях земного притяжения, в порванной паутине атомов. Так гибнут многие – не только маги. Но некоторые обретают смысл.
