Текст книги "Магия Волконского дольмена (СИ)"
Автор книги: Ева Саева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
Глава 11
На другой день, рано утром Бикишей ушел в горы, чтобы найти заветную площадку, двумя водопадами ниже места, где он впервые встретил Псезуапсе. Долго ходил Бикишей по лесам и крутым склонам, только в полдень нашел два водопада.
Вода, падая с высоких уступов, пенилась, переливалась из одной чаши в другую, играла сине-зелеными струями. Замшелые скалы, заросшие вечнозеленым самшитом, вершины могучих дубов, буков и каштанов окружали русло.
Только сел отдохнуть, как услышал знакомый свист и на зеленую лужайку на противоположном берегу выскочил запряженный заяц, с красавицей наездницей.
Девушка легко спрыгнула с зайца, сняла связку листьев папоротника на землю, погладила своего Буу и отпустила в чащу пастись.
Дальше река стремилась к третьему водопаду, и уходила в глубокое ущелье, а высокие берега почти сходились друг с другом. Расстояние между девушкой и юношей было не больше двух метров. Они могли видеть друг друга и говорить, не нарушая обычая сдержанности.
Много времени говорили Бикишей и Псезуапсе, рассказали о своих народах, о родителях, об обычаях и друзьях. Дети Кавказа очень любили свои горы, дремучие леса, бурные горные речки, высокие водопады, прекрасные долины. Девушка поразила юношу своим рассказом о красоте альпийских лугов: когда зеленый ковер из мелкого разнотравья покрывается прекрасными цветами горного одуванчика, манжетки, голубых незабудок, синих альпийских колокольчиков, вероники. Юноша удивил девушку рассказом о теплом и ласковом море. Когда подошла пора прощаться, Бикишей сказал Псезуапсе.
– Псезуапсе, я хочу жениться на тебе, – предложил он, – я очень люблю тебя и никогда тебя не обижу. Я знаю, что все дочери испов, которые выходили замуж за нартов, возвращались к своему народу, а их дети вырастали среди нартов отважными героями. Я никогда тебя не обижу и никогда не скажу ничего плохого.
Дочь испов задумалась, ей очень нравился этот высокий и красивый нарт. Она была смелой и отважной и не боялась препятствий.
– Я подумаю, – ответила девушка.
– Когда я узнаю твое решение? – спросил Бикишей.
– Приходи сюда через три дня, – ответила девушка, свистом вызвала своего Буу и умчалась в чащу леса.
Псезуапсе была сильной и мужественной, и все же предложение нарта взволновало ее. Она направила своего Буу вверх по течению реки. Как только показалась ее любимое место купания, она быстро разделась и кинулась в прохладную речную воду. Долго купалась Псезуапсе, пока не успокоилось ее горячее сердце. Выйдя из воды, она заметила, что ее верный Буу, стоит запряженный на том самом месте, где она с него спрыгнула. Жалко ей стало своего лихого зайца, попросила девушка у него прощения и обещала, больше никогда так не будет делать.
Пастух уже пригнал коз в селение, когда дочь верховного жреца остановила зайца у своего дома. Разнуздала его и отпустила пастись. Разложила папоротник сушить на солнце во дворе, подоила коз и зашла в дом.
Отец сидел у окна на скамье и смотрел на закатное солнце. Девушка быстро разожгла очаг, поставила готовить пищу и начала печь лепешки. Когда все было готово, она накормила отца, а потом, помогла ему лечь на постель из козьих шкур.
Мудрый Псэун опять не торопил дочь и ждал, когда она сама скажет то, что ее мучает.
– Отец, – снова обратилась к нему Псезуапсе, – я сегодня снова видела того нарта в лесу, – девушка опустила глаза, – он хочет на мне жениться. Отец, дай мне правильный совет.
Мудрый Псэун долго думал. Дочь уже два раза подкидывала папоротник в очаг, отсветы от огня разбегались по стенам причудливыми картинами. Она, понимала, что отец не просто молчит, он думает, и не торопила верховного жреца.
– Дочь моя, – наконец произнес отец, – когда ты родилась у нас с Мегре в таком преклонном возрасте – я подумал. Когда ты впервые ускакала из селения на Буу – я начал верить. Когда ты мне сказала о встрече с нартом у реки – я убедился.
– Отец, – удивилась Псезуапсе, – ты говоришь загадками.
– Слушай меня, дочь, – продолжал старец, – когда прошел Большой снег и испы выжили, одна очень древняя ведунья предрекала, что через много веков, на маленький народ придет Большой огонь, и никто не спасется. Но, если родится у испов, на склоне лет дочь, которая будет скакать по горам на зайце, наравне с мужчинами, она спасет свой народ. И та часть испов, что спасется, будет жить вечно. И поможет ей спасти испов, сильный и храбрый нарт. Так предрекала древняя ведунья.
Отец смотрел на дочь, дочь смотрела на отца.
– Отец, – девушка начала говорить, – ты хочешь сказать, что я могу спасти наш народ от гибели, когда придет Большой огонь?
– Да, Псезуапсе, – мудрый Псэун опять замолчал, – нелегкая эта ноша будет для тебя, – продолжал он, – но, ты умная и сильная, ты сможешь спасти испов. А поможет тебе в этом твой нарт, раз он тебе встретился, значит, гибель испов близка.
– Но, как я это сделаю, отец? – девушка сжала руки, – подскажи мне, ты самый мудрый.
– Я постараюсь тебе помочь, – согласился верховный жрец, – но, ты должна все сделать так, как я скажу.
– Хорошо, отец, – ответила Псезуапсе, – я все сделаю, чтобы спасти свой народ.
Солнце еще только вставало из своей мягкой постели, а Псезуапсе, уже подоила коз и проводила на пастбище. Она приготовила еду, накормила отца.
– Я поеду на наши поля, – сказала она, – хочу посмотреть, как иныжи пропололи наше просо.
– Поезжай, – ответил старый Псэун, – а я полежу и подумаю.
Поля испов находились в широком и ровном, как ладонь, ущелье. Небольшая речка, протекающая по его дну, разливалась только на ширину русла, и не уносила в паводок плодоносный слой земли с полей. В ущелье всегда было тепло, шли частые дожди и урожаи созревали богатые и щедрые. Псезуапсе остановила Буу рядом со своим участком и прошла по полю. Просо росло сильным, урожай обещал быть отменным. Травы на поле не было, значит, иныжи уже его выпололи.
Семья иныжей, которая смотрела за полями испов, жила не далеко, в большой пещере среди скал. Свое поле они возделывали тут же, на выпасах пасли своих коров и коз. Из пещеры вышла мать иныжей с кувшином – старая сгорбленная старуха. Шерсть на ее теле уже вся поседела, и местами свалялась, от этого она была похожа на большой сугроб снега, не растаявший от весеннего солнца. Женщине было уже наверно лет пятьсот. Она медленно направилась к ручью, что не далеко стекал с горы, и увидела девушку.
– Да пребудет свет в твоих глазах, Псезуапсе – приветствовала девушку старая иныжа.
– Да пребудет огонь в вашем очаге, почтенная Бзогу, – ответила девушка.
– Хорошее просо в этом году уродилось, – заметила мать иныжей Бзогу, – мы уже пропололи все поля. Мужчины у нас ушли на охоту в горы. А я с внуком и невесткой готовлю обед.
Старая огромная иныжа набрала воды, поставила кувшин на землю и позвала громким голосом внука. Из пещеры выскочил маленький иныж, он был в пять раз выше и толще Псезуапсе, и было ему уже наверно лет пятьдесят, но в семье его считали ребенком. Он был похож на маленького бурого медвежонка, его шерсть торчала дыбом, а где-то весела клочьями, видимо озорник любил прыгать по деревьям и лазить среди скал. Внук посмотрел на девушку своим огромным глазом, потер лицо лохматой рукой, обросшей шерстью и побежал опять в пещеру.
– Быстро растет у вас внук, почтенная Бзогу, – заметила Псезуапсе, – уже скоро догонит по росту твоего сына и будет равноправным членом вашего семейства.
– Такой озорник, – весело ответила старая иныжа, – никакие наказания на него не действуют.
Из пещеры вышла невестка иныжей, мать маленького иныжа. Ее длинная бурая шерсть была чистой и шелковистой, видимо, молодая иныжа, ее часто расчесывала и мыла.
– Да пребудет свет в твоих глазах, – приветствовала она девушку.
– Да пребудет огонь в вашем очаге, – ответила Псезуапсе.
Невестка иныжей прошла к ручью, взяла огромный кувшин, легко вскинула его на плечи и понесла в пещеру. Старая мать тихонько пошла следом.
Псезуапсе вскочила на своего Буу и направилась в селение.
Два дня думал мудрый Псэун, как помочь дочери спасти народ испов. Наконец, он принял решение и вечером, когда Псезуапсе накормила его и уложила на постель, сказал дочери.
– Старый Псэун не будет против твоей свадьбы с нартом, – сказал мудрец, – но, если нарт выполнит одно условие.
– Слушаю тебя, отец, – покорно произнесла девушка.
– Он должен построить дома испам, – продолжал мудрец, – но, такие, в которых: зимой будет тепло, а летом прохладно; в них не залетит ветер и не попадут дожди; им не повредят Большой огонь и Большая вода; чтобы испы одного дома могли говорить с испами другого дома, не выходя на улицу; они будут стоять в горах вечно и служить испам. Только в таких домах смогут спастись испы от Большого огня и выжить.
– Я все поняла отец, – ответила Псезуапсе, – завтра у реки, я скажу Бикишею о своем условии.
* * *
Лида шла по тропе, а перед глазами у нее опять раскрывались картины страны нартов. Она поражалась мудрости древних жрецов, учтивости дочерей и огромной любви, которая рождалась и жила в этих лесах и ущельях.
Поначалу путники шли довольно спокойно, уверенно следуя маленькому лучику карманного фонарика. Когда встречалась очередная развилка, дальнейшее направление обсуждали шепотом или даже жестами. Старались отыскать явные приметы правильного передвижения. Ночная темнота сгущалась с каждой минутой и пряталась за каждым кустом, деревом, камнем. Она свисала с деревьев причудливыми чудовищами, выглядывала из-под старых мостиков на ручейках, бежала за тенью лучика от фонарика. В лесу слышались шорохи, хруст веток, казалось, что кто-то невидимый тайно крадется следом и дышит в спину.
Очнувшись от видения, Лидия несколько раз оглядывалась, потом ей стало совсем не по себе, и она поклялась про себя, что будет смотреть только вперед. Но, все равно старалась пропускать впереди себя детей, так как все время казалось, что сзади может, кто-нибудь, выскочить из-за деревьев. Пытаясь отталкивать от себя ужасающие мысли, Лида старалась сосредоточиться на правильной ориентации в лесу. Она вспоминала дорогу сюда, все особые приметы пути: большие стволы деревьев, сломанные ветки у самой тропинки, камни на пути. Казалось, что все было правильно, шли по проверенному направлению. И все же, странные сомнения и холодные предчувствия заползали в душу женщины. Как ни старалась она отмахиваться от них, на каждом перепутье или спуске к журчащему ручейку, ее охватывало неприятное ощущение, что они идут не верно. Уже давно должен быть поломанный орешник у дороги, с которого они рвали почти спелый фундук, а сейчас его еще не было. По дороге сюда они проходили три ручейка, Лидия специально считала и отмечала особенности каждого: первый был очень глубокий, тропинка к нему вела через корни деревьев; во втором ручеек проложил себе дорогу среди огромных валунов, гладких и скользких; в третьем, уже у самой скалы, ручей был настолько широким, что приходилось перебираться по камешкам, так как в мостике не хватало несколько досок. Первый ручеек миновали еще засветло; второй, с большими камнями прошли довольно давно; а вот третий ручеек никак не хотел встречаться на пути. Но, зато перебрались через совсем другой ручеек, который прежде не проходили. Вот это и насторожило Лиду. Откуда взялся этот ручеек, ведь его не было на дороге к скале. А тот, первый, с выпирающими корнями куда-то явно запропастился.
Шли уже довольно долго, все устали. Марина успевала смотреть время на телефоне, и каждый раз пыталась посмотреть на маму, девочку явно что-то настораживало. Да и Катя уже давно жалась к матери и для верности даже взяла ее за руку. Так ей казалось было надежнее и безопаснее.
Пока все молчали, в надежде, что за каждым поворотом покажется знакомая развилка и послышится журчание долгожданного ручейка, а, от него до трассы минут десять ходу. Но, за поворотом, тропинка продолжала петлять дальше, стволы деревьев, выхваченные лучиком фонарика, казались совсем нескончаемыми. Шли также быстро, как будто пытались поскорее уйти из этого темного и страшного леса, слышалось только учащенное дыхание и топот ног по гладкой лесной дорожке.
Первой не выдержала Марина. Девочка уже сильно устала, но повиснуть на руке матери, как младшая сестра, не решалась, считала себя уже достаточно взрослой. Когда, очередная тропинка разошлась в разные стороны, она заметила.
– Мне кажется, мы сбились с пути? – произнесла она очень отчетливо.
– Я все жду тот ручеек, с большими корнями, – добавила младшая сестренка, – а его, почему то, нет и нет. Куда-то убежал, что ли, пока мы к скале ходили.
– Да, – задумчиво проговорил Алексей, – наверно убежал. Я признаю, что с пути мы сбились, это уже точно, но, останавливаться, я думаю, нам не следует. Тропинки все равно приведут нас к дороге, вряд ли они уходят куда-то. В принципе, тут все ходят к скале и обратно. И все тропинки должны идти в одном направлении.
– Надеюсь, – тихо и задумчиво проговорила Лидия, – устали все. Идем наверно уже целый час, а все прийти никак не можем. Господи, хоть бы нам уже выбраться из этого леса на дорогу и домой уехать.
– Бедная Катрине, – произнесла Марина, – как же ей было трудно ходить по такой темноте одной. На деревья и на всякие камни, поди, натыкалась. Ужас. Нас четверо и то нам не себе. А она одна совсем ходила, – и, прижавшись к матери, шепотом добавила, – а волки здесь есть? Или медведи?
– Нет, – поспешил успокоить Алексей, – волков и медведей здесь точно нет. Здесь слишком людно.
В этот момент, в чаще сильно хрустнула ветка, как будто, на нее наступило большое животное. Все замерли и затаили дыхание. Алексей бесстрашно направил в ту сторону лучик фонарика, но, кроме веток и деревьев ничего не просматривалось.
– Давайте пойдем дальше, – взяв детей за руки, проговорила Лидия, – от стояния на месте толку не будет. А так, мы Бог даст, найдем дорогу.
– Это правильно, – подхватил Алексей, – вы, главное, не бойтесь, найдем дорогу. Все будет хорошо.
Его оптимизм немного приободрил путников, и все заспешили дальше по тропинке. Но, пройдя еще с полчаса и снова перейдя очередной ручеек, сомнения начали опять брать верх. И всем начало становиться страшно. Особенно это чувствовалось на девочках. Они все сильнее сжимали ладони матери, а их ходьба становилась заметно медленнее. Надо бы отдохнуть на первом же поваленном дерево хоть с полчаса. Но, сидеть посреди темноты лесной чащи никому не хотелось. Этот жуткий лес с огромными деревьями и непролазными завалами, страшил, наводил ужас и заставлял проявлять сноровку и смекалку, чтобы быстрее его покинуть и не нарушать покоя лесных обитателей.
Но, сноровка и смекалка тут уже явно не могли помочь. Главный ориентир они потеряли где-там, у самой скалы и пошли не по той тропе. Сейчас, ни у кого даже не возникло и мысли, чтобы вернуться обратно и поискать ту тропу. Уж слишком жутко это казалось. Все стремились вперед, в надежде, что долгожданная дорога уже близка.
После часового блуждания по лесу, силы начали сдавать. Раза три или четыре спускались в ущелья, переходили ручьи, снова поднимались в лес. Когда казалось, что вот уже совсем близко долгожданная трасса, тропа опять расходилась в стороны, и вставал вопрос: куда следовать дальше. Девочки уже очень устали: спотыкались о корни, тяжело дышали, Катя упала, и зашибла калено. С каждым шагом идти ей становилось все труднее и труднее. Алексей, считая в душе себя виноватым во всей истории, взял девочку на руки, и пошли еще медленнее.
Лида уже давно винила себя в том, что поддалась на уговоры всех и решилась на эту поездку. Сидели бы сейчас в теплом и уютном номере, смотрели бы "Интерны", да пили ароматный чай или доедали виноград. И тут она вспомнила, что в холодильнике лежит еще вкусный и спелый инжир, который она купила сегодня по дороге от магазина. "Если бы не это видение, – думала Лида, – вряд бы я сбилась с пути. За что, тогда так наказывает меня дольмен?"
Вот так всегда, когда нам хорошо, мы этого не понимаем. И совершаем, порой необдуманные поступки, за последствия которых тяжело расплачиваемся. Эх, где та соломка, которую можно было постелить, прежде чем пускаться в такое опасное путешествие, да еще с детьми. У Лиды сильно сжалось сердце. Что она наделала? А если они так и не найдут дороги? Сколько еще они смогут вот так плутать по лесу – час, полтора? Дети уже выбиваются из сил. Да, и она сама уже еле волокла ноги, хотя и старалась не подавать виду. В ручьях она уже несколько раз запиналась за корни, и если бы Алексей не подхватил ее вовремя за руку, наверняка бы упала в воду и даже могла бы расшибиться о камни. И еще одна деталь не давала ей покоя: фонарик уже не так ярко освещал дорогу. Этот огонек надежды мог в любой момент потухнуть… И тогда… даже страшно подумать… Они останутся в кромешной темноте, одни посреди леса. И им уже не видно будет вообще куда двигаться…
На миг представилась жуткая картина: они с Алексеем сидят ночью, навалившись спинами на дерево, и боятся пошевелиться, что бы, не разбудить спящих у них на руках детей. От неподвижности затекли руки и ноги. В этих местах, не смотря на жаркие дни, бывают холодные ночи, по утрам, вообще может пар изо рта идти. А у них даже нет теплой одежды. Но, если бы с рассветом можно будет найти дорогу, а то ведь, неизвестно, сколько еще они могут плутать по этим горам и ущельям.
И как назло связи не было. Не понятно, куда они забрели, если даже связь никакая не брала. Лида и дети пользовались МТС, а у Алексея был Мегафон. И ни один телефон не срабатывал. За это время ни разу не поступило на одного звонка, не пришло ни одного СМС-сообщения. Дети постоянно пытались поймать связь, но все было тщетно. Они оказались оторванными от земли, от цивилизации, от людей. Одни в большом лесу, с двумя детьми. Эта мысль нестерпимо жгла сердце Лиды. Она ругала себя, на чем свет стоит, и молила Бога, чтобы он помог им выбраться наконец-то к людям.
На скале они хорошо поели, и теперь очень хотелось пить. Воду из ручьев пить боялись, неизвестно, какая могла быть в ней зараза. Все терпели и молчали. Хорошо, что дети выросли выдержанными, а то сейчас бы уже давно расплакались. На душе уже давно скребли не просто кошки, а дикие пантеры из джунглей.
Алексей тоже уже переживал за свою идею с этой поездкой. Ему очень хотелось показать любимой женщине красивую картину заката, и не как не ожидал, что он, такой заядлый охотник, хорошо ориентирующийся в любых лесах, может заблудиться в этом, как ему казалось небольшом парке. И все же где-то он пропустил момент, упустил ту тропинку, по которой шли сюда. В памяти он несколько раз прокрутил весь путь, от трассы до скалы, вспоминал все до мельчайших подробностей и все пытался вспомнить, где он ошибся, но никак не мог. Хотя, сейчас это уже и не помогло бы, довольно долго они уже блуждают по тропинкам в этом лесу. Так же, как и Лида, он тоже переживал за фонарик, понимал, что на всю ночь зарядки не хватит. А что тогда? Искать дорогу без света? Не имело смысла. Ночевать в лесу с детьми? Абсурд. А что делать? Где выход? Выхода не было. По крайней мере пока они не нашли дорогу или каких-то людей, надо было хотя бы просто двигаться. И для того, чтобы согреваться (в лесу становилось холодно), и для того, что бы, не терять надежду на спасение.
Впереди послышался шум, явно показывающий, что они подходят не просто к ручью, а к настоящей реке. Смогут ли они ее перейти? Будет ли мост или брод? А что за ней? Опять бесконечные блуждания по тропам?
Шум реки становился вся отчетливее, видимо подходили совсем близко. Теперь надо было точно определить место спуска, так как тропинка могла вывести и к крутому обрыву. Видимо так и происходило, так как шум бегущей воды слышался где-то далеко внизу. Алексей остановился, и остановил всех.
– Я один посмотрю, что там внизу. Вдруг, там обрыв, – произнес он задумчиво, – я все обследую и вернусь. Хорошо? Тогда посмотрим, идти дальше или, может, придется ночевать в лесу.
– Только не это, – Лида даже представить себе не могла такое. И всю дорогу боялась, что Алексей предложит именно это. У нее даже начали закрадываться мысли, а не подстроил ли Алексей все это специально. Ведь сейчас дельцов всяких много. Зарабатывают на чем можно и в том числе и на продаже людей. Может, тут орудует целая банда, а Алексей, с приятной внешностью и воспитанными манерами – только приманка? Может быть, их уже давно ждет фургон?
Ей стало ужасно страшно. Как она могла довериться этому, мало знакомому человеку? Влюбилась, как дура, в первого попавшего, кто ей начал мозги пудрить. И, поперлась, с ним в лес ночью и детей потащила. Ужас. Как же она так допустила? Поставила под угрозу самое дорогое – своих маленьких девочек. В этом момент они показались ей такими беззащитными и уставшими. От таких мыслей ей стало совсем плохо. Она навалилась на стоящее рядом дерево и прижала к себе детей.
– Да, конечно, – согласилась Лида, – иди, мы здесь подождем. Только быстрей возвращайся, а то у нас и телефон садится. А без света совсем страшно.
– Я мигом, – Алексей почувствовал в голосе подруги странные нотки, и постарался ее успокоить, – вы только стойте здесь и никуда не уходите. Хорошо?
– Да, конечно, – опять повторила Лида, – иди, мы подождем.
Алексей скрылся, слышно было, как он спустился по склону обрывистого берега, и все затихло. В окружающей тишине Лиду забила дрожь и у нее вспотели ладони. А если ее подозрения – правда? И Алексей всего лишь марионетка в страшной игре? Что же она здесь стоит? Чего ждет? Надо бежать, пусть по этой дорожке, пусть в темноту. Главное – спрятаться и переждать до утра, а, как рассветет, найти выход к дороге.
– Мама, – настороженно и шепотом вдруг спросила Катя, – у тебя ладони стали мокрые. Тебе страшно? Ты думаешь, дядя Леша уже не вернется? Он нас бросил в этом лесу?
– Нет, что ты, он найдет переход и вернется за нами, – тоже шепотом ответила Лида, удивляясь, что девочка почти прочитала ее мысли – но, думаю, что нам лучше уйти в лес и подождать там.
– А почему, – спросила Марина, девочка смертельно устала, ей очень хотелось пить и спать. Она прижалась к матери и даже немного задремала, – а вдруг дядя Леша нас там не найдет?
– А если это звериная тропа? – решила напугать детей Лида, что бы, они не догадались о ее подозрениях на счет Алексея, – и сейчас на водопой побежит стадо кабанов?
– А здесь водятся кабаны? – испугалась Катя, – я видела на картинках, у них такие клыки ужасные. Пусть они спокойно бегут и пьют водичку.
Лида включила фонарик на телефоне, слабый свет скользнул по траве, по корням, по стволам деревьев. Идти в чащу совсем не хотелось, но, страх еще большей беды подгонял женщину, и она шагнула в темноту, держа за руки детей. Отойдя несколько шагов, Лида обнаружила раскидистый куст с большими листьями, под ним росла не большая и мягкая трава. Осветив место, и убедившись, что здесь нет никаких ползающих и прыгающих лесных обитателей, Лида присела сама, прижалась спиной к толстому стволу орешника, посадила на колени детей и прислушалась. В первые секунды казалось, что в лесу все вымерло, стояла напряженная тишина. Но, уже через минуту где-то хрустнула ветка, захлопала крыльями разбуженная птица. Шум реки приглушал все эти звуки, но, Лида вслушивалась в ночь настороженного и ждала шаги Алексея. В этот момент ей казалось, что сильнее всего стучит ее сердце, и, этот стук слышно не только в соседнем лесу, но и на трассе, и на кораблях в море.
– Мама, – Катя зашептала ей на ухо, – у тебя так сердце стучит, ты боишься, что мы отсюда не выберемся?
Девочки обняли маму за шею, и всем троим вместе стало теплее. Под орешником было тихо, терпко пахло какими-то цветами. От напряжения и усталости било в висках, дрожали руки. Чтобы унять дрожь, Лида сильнее прижала к себе детей. Сердце стало стучать реже, теперь казалось, что оно может совсем остановиться. От набегавших мыслей мозг разбухал, ему становилось узко в черепной коробке, но, закованный в костяной панцирь, мозг начал бороться за свободу, и ко всем проблемам еще прибавилась и сильная головная боль.
В сумочке у Лиды всегда была походная аптечка, покопавшись, можно было легко найти средства от расстройства желудка, успокоительные, обезболивающие. Можно было, постараться проглотить таблетку не запивая, но, дети немного задремали, прижавшись к ней. Будить их совсем не хотелось, и Лида, постаралась, насколько можно вдавить голову в ствол дерева, в надежде, что боль из головы заберет себе орешник. Через какое-то время головная боль стала действительно стихать, и Лида постаралась собрать мысли в кучу. В сложившейся ситуации было две версии: либо Алексей – подставной, и тогда еще не известно, чем закончится их путешествие к скале Катрине; либо Алексей – нормальный мужчина, он найдет выход из ситуации, и спасет их всех от кошмарной ночи в лесной глуши.
Первый вариант был самый невероятный, даже чудовищный, но, о фактах похищения людей писали довольно часто, и такие случаи могли свободно происходить в приморском городке. В порты Сочи и Туапсе, наверняка, заходят иностранные суда, в трюмах которых можно свободно спрятать половину жителей Лазоревского, а не только женщину с двумя девочками. И тогда им не следует сидеть тут, под кустом, в пяти шагах от тропинки, им нужно срочно бежать прочь. Дорога ведь идет вдоль трассы, все равно выход к ней можно найти.
А если, ее опасения напрасны, и Алексей не имеет зловещих замыслов и сейчас пробирается вдоль реки среди кустов и камней в поисках перехода. А когда вернется и не найдет их на месте, что он будет делать?
Не успела Лида до конца продумать все варианты и решить, что же надо предпринять в ближайший момент: бежать сломя голову через лес куда подальше или сидеть и ждать возвращения Алексея, как в тишине ночи послышались шаги. Шаги слышались так четко и ясно, как будто человек шел по огромному пустому коридору. Сердце у Лиды учащенно забилось, а потом, кажется, замерло совсем. По склону поднимался один человек, но, это еще ничего не значило. Может быть, в этом месте тропу пересекает дорога, и его сообщники ждут там. Какие-то секунды длилось это ожидание, а казалось – прошла вечность.
Среди деревьев от реки появился лучик фонарика. Он слабо освещал дорожку, мелькая среди деревьев. Лида затаила дыхание, дети спали, прижавшись к ней. На том месте, где они стояли, лучик забегал взад и вперед. "Дорожка хорошо утоптанная и следов на ней не было видно. Что он дальше будет делать? Побежит к сообщникам или будет, искать их один? Лида заранее отключила все телефоны, значит, дозвониться он не мог, и, найти их по навигатору тоже не представлялась возможности. Затаив дыхание, она следила за лучиком фонарика.
Видимо, Алексей пытался до них дозвониться. Он несколько минут стоял, опустив фонарик вниз. Поняв, что это тщетно, мужчина пошел вперед по тропинке. Его шаги быстро стихли, потом он вернулся. Предполагаемые сообщники уже давно бы появились прочесывать лес, но никого не было.
Мужчина постоял еще несколько минут, видимо снова пытался звонить. Фонарик телефона резко потух, видимо мужчина экономил зарядку, и наступила полная пугающая темнота.
Лида сидела, прислонившись к стволу, и молчала. Она ждала, что будет дальше. Голова все также болела. Лида вспомнила какой-то рассказ, о живительной силе дерева и начала представлять, как по стволу от корней до вершины движутся соки, давая жизнь листьям. Эти соки соединялись с головной болью, и спешили куда вниз, к маленьким подземным лекарям. Казалось, боль, действительно начала отступать, но, вдруг, она почувствовала, как холодная и скользкая гусеница поползла по ее шее. Лида осторожно сняла руку со спины Кати, и попыталась найти гусеницу, пока она не успела забраться под футболку. Но, рука уже успела затечь, и выпрямлялась с трудом, тогда она сняла руку с Марины, и пыталась ухватить противную гусеницу… И, в этот момент, неожиданно в тишине ночи, ее слух пронзил громкий крик: "Лида. Девочки" Именно в этот момент Лида ухватила нежданную гостью руками и, раздавила ее пальцами, ощутив неприятную холодную слизь. От крика девочки проснулись, и не удерживаемые матерью, так как руки Лиды были заняты, свалились с ее колен.
– Лида…Девочки… – опять разнеслось по лесу. Не успела Лида, что либо, сказать, как девочки вскочили и бросились бежать на лучик фонарика.
– Дядя Леша, мы здесь… – понеслось по лесу, – посвети нам, а то темно, мы можем упасть.
Лида, поддерживаемая своими опасениями, попыталась быстро встать, и только в этот момент поняла, как сильно ей отсидели дети ноги. Она почувствовала сильную боль в ногах, и, резко упала на руки. Постояв в такой позе несколько секунд, женщина начала медленно подыматься по стволу дерева. Невероятных усилий ей стоило разогнуть затекшие ноги и пойти на лучик фонарика за детьми.
– А где мама? – спросил Алексей, обхватив девочек и прижав их к себе, как самое дорогое на свете.
– Она там, а лесу, – говорила Катя, обняв мужчину за шею и прижавшись к нему щекой, – сейчас придет.
– Давайте ей посветим, вдруг она не найдет дорогу или запнется за что-нибудь в темноте.
Алексей включил снова фонарик, и бледный лучик устремился в ту сторону, откуда выбежали девочки. Он немного даже прошел вперед и, наконец, увидел Лиду. Стараясь светить под ноги женщине, он быстро пробежал лучиком фонарика по ее фигуре, чтобы удостовериться, что она цела и невредима. Задержавшись на мгновение на ее лице, он отметил странный блеск в глазах, такой же, как в дольмене. "Что могло произойти за эти минуты, что ее так напугало?" – мелькнуло у него в голове, но раздумывать особо времени не было.
– Лида, куда вы ушли? – спросил он, в его голосе чувствовалась тревога, – я чуть с ума не сошел, уже не знал, что и думать: то ли на вас звери напали, то ли люди украли. Пойдемте, там недалеко стоит жилой дом, и на тот берег есть мостик. Я поговорил с хозяином, он нас пустит переночевать. Он нас там ждет сейчас у калитки, а я вас не могу найти. Пойдемте быстрее.
– Вот именно, я и подумала, что это звериная тропа, – медленно проговорила Лида, остро чувствуя, что головная боль возвращается с новой силой, – и мы решили укрыться в лесу, чтобы звери нас не заметили.
При упоминании Алексея о хозяине дома, волна подозрений вновь охватила Лиду. Может, все-таки надо было убежать, а не сидеть в лесу? Может Алексей искусно разыгрывает заботливого друга, а на самом деле? Боль в обоих полушариях головного мозга не давала мысли дойти до логического конца. Стараясь не поворачивать глазами и не трясти головой, Лида освободила ладонь из руки Алексея и взялась за виски. Может, надо было все-таки убежать, вертелось у нее в голове.
