Текст книги "Блондинки предпочитают джентльменов. Подслушанные разговоры (СИ)"

Автор книги: Ева Онегина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

3

Не сжимай ладонь, на которой сидит бабочка.

– Дорогая, приветик! Что-то давно не звонишь. Нечем похвастаться или, наоборот, всё настолько хорошо, что некогда даже подругу порадовать?

– Сама не знаю, смеяться или плакать. Результат превзошёл мои ожидания.

– Кто же он? Принц, олигарх, а может быть, сам Филипп Киркоров?

– Только его ещё мне не хватало. Не люблю переростков. Самовлюблённых драчунов. К тому же неопределённой ориентации.

– Итак, Санька-привереда, ближе к делу. Ты исправила анкету?

– Да уж, послушала тебя, указала возраст «от тридцати лет». Что ты думаешь? В Интернете случился «день открытых дверей в доме престарелых».

– Надо было указать «не старше шестидесяти пяти».

– Ой, как смешно! Один особо активно навязывался. Ну, не совсем пенсионер, конечно. Лет сорок семь примерно, хотя в анкете скостил себе пятёрку.

– Да это ж то, что надо! Оптимальный возраст, перебесился уже, да и денег подзаработал. Самое время тратить их на тебя.

– Дина, если б ты его видела! Похоже, фотку на сайте разместил пятнадцатилетней давности. В реале оказался какой-то невзрачный, лысеющий, зачуханный, лицо в пигментных пятнах.

– Может, устал человек просто. А проплешины с пятнами и у молодых бывают. Какая машина?

– Полный отстой! Начал оправдываться, мол, были дорогие, но уже два раза угоняли, поэтому на этот раз решил взять подешевле. Женат, две дочки-студентки. Короче, банально ищет любовницу.

– Так и сказал?

– Нет, конечно. Якобы готов уйти из семьи. Живут в коттедже в пригороде, но у него ещё есть квартира в центре. Мол, рад переехать в неё насовсем, было бы с кем.

– На ровесницу-жену не встаёт, молодой крови ищет.

– Вероятно. Сам выглядит довольно удручающе. Какой-то неопрятный, дёрганый, тусклый. Беличьи зубки редкие, глазёнки бегают. Вроде в костюм наряжен, но то ли покрой неудачный, то ли не идёт он ему – смотрится нелепо. Себя бы сначала в порядок привёл. Неудивительно, что такому даже законная супруга не даёт. А надушился как! Парфюм дорогой, но такое количество на себя выплеснул, что в машине окна запотели.

– Куда ходили?

– Какой там ходили! Он позвонил, я предупредила, что у меня есть два часа свободных. Вполне можно успеть хотя бы кофе попить, а лучше пообедать. Ага, мечтай, девочка. Села в машину, он: «Мне надо документы отвезти, тут недалеко». Оказалось, внимание… в Ломоносов!

– И правда, близко.

– Приехали наконец, куда Макар телят не гонял, а человека, которому везли бумаги, на месте не оказалось! Пришлось срочно соображать, кому можно оставить. Звонки, нервы, суета. Ещё время прошло, ну и обратно поехали по пробкам. Я, как идиотка, накануне джемпер абрикосового цвета купила в Боско стоимостью чуть ли не вполовину моей зарплаты, думала выглядеть достойно рядом с «преуспевающим джентльменом» в каком-нибудь приличном ресторане, а мне даже плащ не довелось расстегнуть! Никакого кофе-чая, ничего!

– Бедняжка! Слышала, британцы проводили опрос, готовы ли женщины на полтора года отказаться от секса взамен на сезонные обновления гардероба?

– Где сто процентов респонденток предпочли шопинг каким-то там половым выкрутасам? Да, слыхала! Я бы тоже с удовольствием пополнила их ряды. Хотя у меня и так секса не бывает по шесть месяцев.

– А у меня и того больше.

– Лучше вообще пусть зарастёт одно место, чем с такими недоразумениями спать. Я чуть не задохнулась в машине от передоза одеколона потрёпанного ловеласа. А этот вонючка воодушевился, на меня глядя, губу раскатал, чуть ли не слюни текут, и кокетливо так: «Когда поедем мою квартиру смотреть?» Так и просилось на язык: «В зеркало сначала посмотри, дедуля редкозубый, кто к тебе, такому пугалу похотливому, поедет!» Но я девушка интеллигентная, сама знаешь, пролепетала, мол, на выходных занята, а там созвонимся.

– Понадеялась, что за уик-энд его вожделеющий пыл поостынет и он забудет тебя, такую молодую и цветущую.

– Да уж, не тут-то было! Позвонил в понедельник в девять утра! Нормальные люди спят в это время, а этот чухлик с тремя прозрачными взъерошенными волосками уже готов демонстрировать свою квартиру!

– И что же ты ответила в столь ранний для богемы час?

– Да ничего. Выключила звук. Но он не унимался, раз восемь позвонил. Решила прекратить эти телефонные домогательства, отправила смс: «Извините, в выходные встретила мужчину своей мечты. Желаю удачи в поисках новой невесты». Примерно так.

– Как деликатно. А что, действительно встретила?

– Ага, пять штук. Ездила на дачу к родителям картошку копать.

– Шурик, да ты для любого мужчины просто идеал! Напиши в графе «Хобби»: по выходным копаю картошку. Вот увидишь – поклонников из числа садоводов значительно прибавится.

– После этого навязчивого парфюмированного чучела у меня возникло отчаянное желание навсегда удалить свою анкету и всех лысеющих пользователей Интернета заодно.

– Ну, не впадай в депрессняк, Сантьяго: первый блин комом. Будет и на нашей улице праздник! Отрицательный опыт – тоже опыт. Следующему кавалеру суждено быть гораздо лучше, вот увидишь.

– Хитрая, идея твоя, а я отдувайся. Что у тебя нового с толстячком?

– Общаемся.

– Как ёмко. Целовались?

– Нет, но всем своим поведением намекает, что пора.

– А ты отчаянно сопротивляешься?

– Не то чтобы, я всё ещё вижу в нём только друга. Сама подумай, к чему приводят поцелуи. Быть раздавленной мне пока не хочется.

– Перестань, Динка. Толстуны тоже люди. Им тоже хочется любить.

– Представляешь, курить бросил, после того как я сказала, что не переношу сигаретный дым.

– Вау! Это глобальный шаг для заядлого курильщика. На всё готов, чтобы покорить принцессу!

– Кстати, ещё один изъян внешности отваживает меня от его поцелуев.

– Окладистая борода или третий глаз?

– У него выбита пара передних зубов.

– А-а-а! Где ты находишь таких колоритных героев, подруга? Не бойся, даже кариес при поцелуе не передаётся, а уж щербатость тем более. Сейчас вставные зубы такие красивые делают, не отличишь от настоящих.

– Это женщине ничего не стоит между маникюром и шопингом заглянуть к стоматологу, а для мужика поход к врачу – подвиг, на подготовку к которому уходят месяцы, а то и годы.

– Твоя правда, Динка! У моего братца как-то раз зуб прихватило, он весь Интернет перерыл в поисках народных рецептов. И чеснок к руке привязывал, и корой дуба рот полоскал. Даже вычитал, что если на запястье шерстяную ниточку носить, боль в течение трёх дней пройдёт. Чуть до реанимации не доносил! А дел то было на полчаса в кабинете дантиста.

– Должен же парень в двадцать девять лет и сам догадываться, что зияющая дыра в улыбке выглядит не очень эстетично.

– Может, он хоккейный фанат? У них модно беззубыми ходить.

– Да ну тебя, Санька! Представляешь, едем, болтаем на отвлечённые темы, и вдруг он выдаёт: «А давай квартиру снимем, вместе поживём». Я аж рассмеялась!

– Вот видишь, значит, в отношении тебя самые серьёзные намерения! Не сжимай ладонь, на которой сидит бабочка, дорогая. А с кем он сейчас живёт?

– Не поверишь! С папой и братом.

– Как необычно. И что же ты ответила?

– Ничего. Превратила всё в шутку. Посмеялись вместе. Ладно, Алекс, гуд-бай, надо доделывать проект. Не теряй времени – знакомься со всеми более-менее годными кандидатами. Рано или поздно нам повезёт!

– Слушаюсь, будущий дизайнер – мечта щербатых пухляков. Удачи! Звони.

4

«Чего-то хотелось: не то конституции, не то севрюжины с хреном, не то кого-нибудь ободрать».

– Салют, Динка. Вспоминала о тебе.

– Вах, и по какому же поводу? Привет!

– Поняла, что мне тоже нравятся толстяки.

– Интересно, как же ты это вычислила? Эмпирическим путём?

– Скорее, методом от противного.

– Ага, значит, тебя настолько разочаровал мужчина обычной комплекции, что ты решила искать счастье в объятьях не в меру упитанных мачо.

– Если бы обычной! Кощей! Настолько тощий, что не то что обниматься не хочется, чахоткой побоишься заразиться от него. Такое ощущение, что мужчины с нормальным телосложением повымирали, остались либо скелеты, либо карлсоны.

– Не вы ли говорили, Александра, что любой может похудеть, было бы желание. Значит, следуя твоей логике, каждый может и поправиться. Так?

– Не знаю. Глядя на этого сухаря, сомневаюсь, что его может хоть что-нибудь спасти, краше в гроб кладут.

– Если худоба – единственный недостаток твоего кавалера, можно попробовать его откормить.

– Видимо, не единственный, раз не зацепил.

– Чем же ещё примечателен твой воздыхатель, помимо блокадной толщины?

– Ну, он высокий.

– Вот. Неоспоримейшее достоинство! Дальше.

– Всё. На этом достоинства заканчиваются… А, ещё – наличие джипа.

– Вау! А что ещё нужно для счастья? Высокий, на внедорожнике. Мечта!

– А что, дорогая машина и высокий рост – критерии автоматической влюбляемости в человека?

– Нет, конечно. Хотя большинство людей, причём обоих полов, считает эти условия достаточными для того, чтобы быть в топе на рынке женихов.

– Понимаешь, он какой-то необаятельный, скованный, нескладный. Будто аршин проглотил. Внешность обыкновенная, не урод, не красавец: печальная поволока мутноватых глаз, похожих на раковины моллюсков, выброшенных на берег прибоем, рот едва открывает, когда говорит, будто наполовину зашит изнутри.

– Ну, ты напридумываешь метафор, Санька! Умеешь рассмешить.

– Одет вроде недёшево, но совсем безлико, в серо-чёрных тонах. Сейчас столько стильной яркой одежды для парней. Иногда иду мимо мужских магазинов и завидую. Такое ощущение, что женская мода нынче менее интересная, чем мужская. Зачем напяливать серое, когда вокруг столько красивых цветов?

– Ну, это поправимо. Сама знаешь, стильно одетый мужчина, в большинстве случаев – заслуга женщины. Парням часто не хватает смелости или уверенности в себе, чтобы надеть, например, жёлтый свитер или фиолетовый пиджак. Хотя эти недоработки вполне можно исправить совместным походом в магазин и обилием комплиментов: «Милый, тебе так это к лицу!» Что интересного рассказывал твой герой?

– Вот именно, что не рассказывал, а приходилось выпытывать, сидел, будто воды в рот набрал. Чувствовала себя следователем на допросе. Знаешь, хочется, чтобы беседа текла сама собой. Не в виде монологов, конечно, но без напряга. Чтоб не возникало дурацких пауз, чтобы лихорадочно не придумывать вопросы типа «Какой предмет в школе нравился больше всего?» или «А кем ты хотел стать, когда вырастешь?». Раньше я считала, что болтливый мужчина – это фигово, теперь понимаю, что молчун – ещё хуже.

– Ну, у него же рот наполовину зашит, наверное, нитки натирают, когда разговаривает. Да, Шурик, тут действительно надо совпасть. Либо чтоб один был говорун, другой – молчаливый, либо чтоб потребность слушать и высказываться была примерно одинаковой.

– А твой нынешний ухажёр болтлив?

– Знаешь, с ним не только можно обсуждать всё на свете, но и легко молчать. Когда люди мало знакомы, любая пауза вызывает дискомфорт. Рассказала одну историю, возникла тишина. Смотришь на собеседника – молчит, чувствуешь напряжение и начинаешь нести всякую околесицу, антимонии разводить. Потом жалеешь. А у нас такого нет: поболтали – помолчали, снова поговорили. И это молчание настолько естественно, прямо благодать какую-то ощущаешь.

– Да ты, подруга, влюбилась по полной. Мы тебя теряем.

– Вот ты когда с мамой общаешься или с братцем, вы же не беспрерывно тараторите. Наверняка бывают и паузы. Ты же нормально себя при этом чувствуешь.

– Ну… да. Перерывы есть, напряга – нет.

– Вот и у нас так. Прямо как с братом – легко и непринуждённо. Ну, так что же удалось вытащить клещами из твоего молчаливого поклонника?

– Разведён много лет назад. Занимается крупными строительными заказами, типа офисных центров.

– Слушай, Санька, такие люди просто обязаны быть коммуникабельными.

– Вот и я о том же. Видимо, на профессиональном уровне умеет сделки заключать, раз на джип заработал. А с женщинами надо быть улыбчивым, раскованным, обаятельным. В строительном бизнесе эти качества явно не обязательны.

– Куда ходили?

– Посидели в кафе, причём этот не жадничал, наоборот: «Может, ещё что-нибудь?» Договорились съездить погулять.

– В лес?

– Зачем в лес? В Петергоф, например, или в Пушкин во дворец. Интеллектуальный отдых, в общем.

– Надо же, как необыкновенно. Значит, есть ещё достойные представители отстойного пола, которые не тащат на первом свидании девушку к себе домой. Честно тебе скажу, за весь мой недолгий период работы экскурсоводом я почти не встречала влюблённых парочек, интересующихся искусством. Только группы иностранцев и школьников, незамужних дамочек-подружек, бабушек с внуками, студентов-искусствоведов, изредка геев. Так что тебе повезло с кавалером.

– Вроде бы хорошим манерам обучен, а сердце не лежит к нему.

– Меланхолик?

– Ипохондрик!

– Дожили, Александра. Вот уже и настоящие джентльмены тебе не милы.

– Трудно объяснить. Да, высокий, да, интеллигентный, да, уже в меня влюбился. Но всё не то. Нету харизмы, что ли, химии. Помнишь, в школе на полях рисовали сердечки с инициалами возлюбленного и замирали от счастья от одного его случайного взгляда? Вот снова бы испытать чувство, от которого возникает желание нарисовать сердце с заветным именем! Не хочется лететь за сухарём, понимаешь?

– Ну, ты же согласилась на загородную прогулку, значит, всё-таки даёшь ему шанс!

– Согласилась от нечего делать. А может, проснулась тяга к прекрасному. Соскучилась по дворцам, паркам и художественным шедеврам. Ты же дипломированный искусствовед, Дина, должна меня понимать!

– Смотри, эстетка, романтические прогулки провоцируют пробуждение чувств.

– Боюсь, в моём случае, поспособствуют их угасанию. А твой-то щербатый как? Не похудел ещё?

– Я его не взвешиваю. Представляешь, выкинул тут финт. Ни с того ни с сего звонит, мол, сейчас заеду – есть разговор. А я, во-первых, суп варила, во-вторых, племянник в гостях был, надолго его одного не оставишь. Ладно, думаю, сменю обстановку минут на пятнадцать. Вышла налегке: телефон в руке, ключ в кармане. Что ещё нужно для непродолжительной беседы? Приезжает на такси, взбудораженный весь.

– Выпил, что ли?

– Нет, но, видимо, собирался. Усадил в машину, какую-то ерунду мелет. Спрашиваю: «Куда едем?» Он, мол, увидишь. Что за выкрутасы? У меня там суп на плите закипает, а этот толстяк сюрпризы устраивает. Я начинаю злиться: «Ты хотел поговорить, погода хорошая, давай прогуляемся». Он вдруг приобнимает так невзначай, раньше себе такого не позволял: «Давай поболтаем, но в более непринуждённой обстановке. На улице много народу, а я хочу, чтобы мы были только вдвоём». Что я хочу, его нисколько не интересует. «Мы знакомы полгода, сколько можно строить глазки друг другу? Больше так не могу. Я снял квартиру на сутки, возьмём вина, фруктов, расслабимся». Тут меня прорвало – как можно вот так решить: хочу и всё! Не то что не спросив меня, даже не намекнув, не узнав, располагаю ли я свободным временем, в конце концов.

– То есть, если бы не варила суп и не развлекала племянника, ты бы ему отдалась?

– Конечно, нет! Мы ведь даже не обнимались ни разу. Только беседы. И тут вдруг на тебе! Знаешь, это настолько неожиданно, как если бы подруга детства сказала ни с того ни с сего: «Мы с тобой так давно знакомы, давай, наконец, займёмся сексом, чего зря время тянем!» Эффект аналогичный. Я совершенно не была готова морально к такому повороту. Да и физически тоже. Надо предупреждать.

– Что, эпиляцию зоны бикини не успела сделать?

– Да элементарно хотя бы сумку с собой взяла. У меня ведь даже расчёски не было. Можешь себе представить мою шевелюру после ночи любви? Чем расчёсывать? Пальцами?

– Можно вилкой. Если бы ты её нашла, конечно, в этой непонятной квартире.

– Вот именно – непонятной. Мне нужно, чтобы всё было красиво: свечи, шёлковые простыни, любимая музыка. А не где попало.

– Какая ты требовательная!

– Ну, хотя бы в первый раз можно создать романтическую обстановку?

– Динка, а ты, оказывается, романтик! Всегда считала тебя прагматичным человеком.

– Жизнь заставляет быть реалисткой, а в душе я сентиментальна и ранима.

– Ой-ой-ой! Ну и чем же закончилось ваше необыкновенное свидание?

– Чем-чем. Я высказала Жиру всё, что о нём думаю, надула губки и потребовала отвезти меня обратно.

– И он беспрекословно подчинился?

– А что ему оставалось делать? Наброситься и изнасиловать меня прямо в машине?

– Да уж, такие обломы сильно задевают мужское самолюбие.

– Представляешь, как удивился таксист! Ехали-ехали, вдруг: «Поворачивай назад!»

– Нескучные попались пассажиры. Как дальше будете общаться?

– Не знаю. Скоро семинар, у нас общее задание, придётся разговаривать. Знаешь, если бы он разозлился и послал меня, я бы его просто игнорировала. А он так любезно: «Ну, обратно так обратно». Проводил до дома, улыбнулся: «Пока, увидимся».

– Сделаешь вид, что ничего не было?

– Посмотрю, как он будет себя вести.

– Ты мне напомнила Салтыкова-Щедрина: «Чего-то хотелось: не то конституции, не то севрюжины с хреном, не то кого-нибудь ободрать». Тебе и отношений хочется, и толстяк нравится, но при этом оскорбляет, что за полгода ухаживаний ему захотелось от тебя чего-то большего, чем подготовка к семинару. Что ж, удачи, мисс Неприступность! Позвони, интересно, чем это закончится.

– Ладно, наберу тебя. Пока, искусительница кощеев.

5

Разве «люблю» означает «отныне ты стираешь мои носки»?

– Привет, Динадин!

– О, привет, Сашка! Чувствую, тебе не терпится рассказать, как прошло ваше романтическое свидание с сухарём.

– Чуть-чуть не угадала. Вообще-то, я звоню, чтобы узнать, как развиваются твои отношения с толстуном.

– Нет! Ты первая. У тебя стопудово интересней.

– Да уж, давно так не гуляла. Созвонились, приехал. Подхожу к машине, он выскочил, дверь открывает – на сиденье три красные розы.

– Как банально.

– Вот именно! Я не люблю именно розы. И тем более красные, потому что это настолько заезженный выбор, что просто тошнит от заурядности дарящего.

– Сейчас такое многообразие цветов, что надо очень постараться, чтобы выбрать настолько предсказуемый вариант.

– Я предпочитаю орхидеи, но даже букетик васильков вызвал бы у меня большее умиление, чем тривиальные красные розы.

– И что же ты сделала с бедными цветочками? Растоптала прямо на глазах у Кощея?

– Надо было так и сделать, чтоб на всю жизнь запомнил. Но на первый раз его пожалела, закинула «букет» на заднее сиденье.

– Прямо закинула?

– Ну, небрежно положила.

– Ты хоть намекнула сухарю, что с розами он лоханулся?

– Он сам поинтересовался, какие цветы мне нравятся.

– Дай-ка угадаю. Неужели жёлтые орхидеи?

– Да, я храню верность однажды восхитившей меня безупречности этих великолепных цветов.

– Это после прогулки по Константиновскому дворцу ты стала изъясняться такими верчёными фразами?

– Нет, я всегда умела витиевато выражать свои мысли, если ты раньше не замечала. А во дворец, кстати, мы так и не попали.

– Куда же он тебя завёз?

– Представь себе, в этот день все дороги на Петергоф были перекрыты гаишниками.

– Неужели сам президент соскучился по фонтанам?

– Видимо, да. Причём не пропускали даже маршрутки. Бедные жители Петродворца! Едут с работы, уставшие, а их разворачивают: «Извините, сегодня не судьба вам домой попасть».

– Ну и какой же дворец вынужден был вас принять вместо Константиновского? Екатерининский?

– Почти угадала. Поехали в Павловск. Там сейчас в парке такая красота! Словами не описать, это надо видеть. Часть листвы на деревьях уже жёлтая, есть красные листочки, а остальные кроны ещё зелёные. Получается изумительных оттенков картина: величественный дворец, жемчужно-полусонное озеро и вокруг жёлто-красно-зелёный лес в ещё тёплых лучах солнца. Просто мечта художника-пейзажиста.

– Есть в осени первоначальной короткая, но дивная пора… Ты, наверное, кучу фотографий нащёлкала своим длиннофаллосным объективом, эстетка?

– Представляешь, забыла фотик. Так обидно.

– И мольберт не взяла? Могла бы написать что-нибудь в духе «Золотой осени» Остроухова, повесили бы рядом в Третьяковке.

– Очень умно. В общем, налюбовались мы красотой природы и отправились во дворец на экскурсию.

– Ну и как впечатление от апартаментов Марии Фёдоровны?

– Я не первый раз там была. Кстати, в школе ездили туда всем классом, помнишь?

– Конечно. Самое яркое воспоминание юных отроков от посещения дворца – катание наперегонки по паркету в безразмерных войлочных тапках.

– Динка, представь себе, тапки всё те же. Их не меняли, наверное, со времён постройки дворца. Несмотря на всемирный прогресс, ничего нового взамен скользких музейных тапок в Павловске ещё не изобрели.

– А как же бахилы? Или это кощунственно – созерцать мировые шедевры искусства в ярко-синих пакетах на ногах?

– Хранители прекрасного, видимо, так и считают, раз предлагают только эти смешные неснашивающиеся тапки.

– А ты на каблуках была?

– Да! Насколько виртуозно надо владеть своим телом, чтобы идти одновременно на десятисантиметровых шпильках и в громадных тапках по скользкому паркету. Я несколько раз чуть не навернулась.

– Вот где пригодились твои многолетние занятия хореографией! Наверняка ни один мужчина не способен повторить подобный эквилибристический подвиг.

– Куда им до нас! Они и без каблуков с трудом передвигаются по музею в этих чудо-чешках.

– Интересно, ведётся ли во дворце статистика, насколько часто созерцание шедевров искусства приводит к травмам?

– Вывихи и ушибы уж точно случаются. Слишком велика нагрузка на наши бедные ножки. Но я выстояла! Мужественно обошла все хитросплетенья галерей и даже задавала вопросы экскурсоводу.

– Пятёрка по искусствоведению, Александра! А как твой сухарь? Нормально перенёс это нелёгкое испытание?

– Заметно было, что живопись – не его стихия. Но сбежать не пытался.

– Наверное, хотел произвести на тебя впечатление своей преданностью.

– Я старалась вообще на него не смотреть. Но, как назло, повсюду висели зеркала, и меня просто преследовало его тощее отражение.

– Значит, созерцание шедевров искусства было подпорчено наличием чахоточного поклонника.

– Представь себе, впереди меня ждало ещё одно событие, испортившее все мои предыдущие впечатления.

– Я просто теряюсь в догадках. Что же это, перевёрнутая статуя Аполлона с отбитым пенисом?

– Рядом с дворцом стояла карета с откидным верхом, запряжённая двумя белыми лошадьми. Приглашали на экскурсию по парку в сопровождении гида. Я, конечно, не могла пройти мимо. Ощущения непередаваемые! Чувствуешь себя королевой, объезжающей свои владения.

– А говоришь, осталась недовольна.

– Подожди, чтобы почувствовать всю горечь испытанного мною разочарования, надо представить, насколько я была восхищена вначале: благодатно светит солнышко, вокруг великолепный парк, сверкающая поверхность озера. Едва уловимый аромат разноцветных падающих листьев окутывает своей чистотой. Я сижу в открытой царской карете, люди с завистью смотрят нам вслед, даже фотографируют. Мы выезжаем на аллею дивной красоты, вдруг лошади резко останавливаются. Одна поднимает хвост и внезапно выдаёт такую кучу понимаешь чего, что я просто теряю дар речи. Это не опишешь словами, надо самому увидеть, чтобы понять всю прелесть происходящего. А какое амбре! Было ощущение, что весь запах в парке испорчен и не подлежит восстановлению. Я никогда не задумывалась, как и сколько это делают лошади, но увиденное зрелище меня потрясло!

– Вот тебе и королевская прогулка!

– Интересно, особы царских кровей также реагировали на подобные остановки?

– Нет, перед прогулками коронованных особ лошадям заклеивали попы пластырем.

– Ну, правда, как они терпели столь неэстетичные проявления потребностей конского организма? Кстати, только я стала потихоньку приходить в себя от увиденного, пытаясь переключить мысли на увлекательный рассказ экскурсовода, делавшей вид, что ничего не произошло, как карета снова остановилась.

– Потому что лошадей было две!

– Точно. Теперь вторая подняла хвост, и ароматное священнодейство повторилось.

– Дубль два – для тех, кто не успел вдоволь насладиться этим незабываемым процессом.

– Все накопленные приятные впечатления дня просто померкли перед этим бесподобным представлением. Но самое ужасное – пока выходила наружу вторая куча, меня стало подташнивать. Прямо комок к горлу подступил, я за шарфик схватилась, будто поправляю, а сама приготовилась блевануть в него. Как назло, с обеих сторон от меня сидели, и за борт кареты сделать это не получилось бы.

– Выдала бы порцию тошниловки на коленки чахоточному.

– Я представляю его физиономию! Вытянулась бы ещё больше! К счастью, с большим трудом, но мне удалось-таки сдержать спазм. Зато на ипподром теперь меня под дулом пистолета не затащишь!

– Шурик, ты же раньше любила лошадей.

– Ага, пока не увидела, как они гадят. Больше не люблю.

– Надеюсь, твой сухощавый ухажёр смог тебя утешить?

– Ну, именно это событие, а точнее два, мы не обсуждали. Думаю, он тоже видел это впервые, изумление и растерянность на его впалых щеках ещё те были. Поехали потом в ресторан «Подворье», знаешь?

– Конечно. Довольно оригинальное заведение.

– За целый день так проголодались, назаказывали всего. И почти половину я не доела. Если б ты видела лицо сухаря, когда принесли счёт, а съедено не всё. Ценник там не маленький.

– Что, тоже жадиной оказался?

– Скорее, из тех, кто привык разумно тратить деньги. Заплатил, конечно, но по дороге сокрушался, что столько еды оставили.

– На чём расстались?

– Позволила поцеловать себя в щёчку, большее я бы не пережила. Он, конечно, настаивает на следующем свидании, я уклончиво сказала: «Созвонимся». От нечего делать можно встретиться, но, откровенно говоря, особо не хочется.

– Так и не сумел тебя заинтересовать?

– Абсолютно не цепляет. Наоборот, отвращение вызывает. Помнишь железного дровосека из сказки про волшебника Изумрудного города? Этот такой же «красавец».

– На очередном свидании в другой парк поедете в карете кататься?

– Нет уж, с лошадьми покончено. Я тебе говорила, он заядлый охотник?

– Первый раз слышу.

– Все разговоры об этом. Причём его больше волнует не результат, а сам процесс. У него два загородных дома, построенных по собственным проектам, специально недалеко от леса, чтобы добычу близко было тащить.

– Значит, в следующий раз он пригласит тебя на охоту?

– Ну, из меня, убеждённой вегетарианки, охотник сама понимаешь какой. Он мне все уши прожужжал своими кабанчиками да медведями. Кстати о здоровом питании, твой не в меру стройный кавалер ещё не сел на диету?

– Наоборот, у нас был банкет в честь получения дипломов, аппетит у него о-ё-ёй! Представляешь, наш главный препод заявляет: «Пусть каждый расскажет, какие эмоции и переживания испытывал во время учёбы, помимо получения новых знаний».

– Типа «у меня возникло чувство полёта и ощущение трёхмерности цветовых потоков в процессе работы над учебным проектом»?

– Да, примерно такое народ и сочинял после пятого-то бокала. Дошла очередь до толстяка. Встал, объявляет: «А я вот пока учился – влюбился! Диана, я люблю тебя!» Взоры всех присутствующих, конечно же, устремились в мою сторону. Если бы я умела краснеть, то, наверное, стала пунцовой. Настолько неожиданно это прозвучало.

– А до этого он тебе не признавался в любви?

– Как-то мы ехали в машине с занятий, и он так между прочим: «Я вот тебя люблю, а ты непонятно себя ведёшь».

– Что ты ответила?

– Ничего. Это не было вопросом. И первый раз, и на банкете я промолчала. Для меня как-то удивительно слышать подобное. Ну, любишь, люби дальше – так, что ли, отвечать?

– Да-а, дурацкая ситуация. Сразу чувствуешь себя обязанной что-то сказать, вести себя как-то подобающе.

– Вот именно. Все сразу стали обращать на нас внимание. Медленный танец, он приглашает Анастасию Петровну, преподавателя зонального планирования, даму за сорок. Видимо, есть что обсудить в профессиональном плане, у него же большой дачный участок. Народ сразу на меня поглядывать – не сойду ли с ума от ревности? Один мальчик из группы меня пригласил танцевать и сочувственно так говорит: «Вот Павел странный: предложение тебе сделал, а сам с другой танцует».

– Почему предложение? Разве «люблю» означает «отныне ты стираешь мои носки»?

– Видимо, большинство людей воспринимает публичное признание в любви как объявление «свадьба назначена на такое-то число». Тусоваться пришлось до утра – мосты развели, и всё это время я чувствовала на себе пристальные взгляды и перешёптывание за спиной.

– А ушли вы вместе?

– К счастью, с нами по пути было ехать ещё паре человек, я выходила первая, так что в сожительстве нас пока не упрекнуть!

– Так ты всё ещё целомудрие хранишь?

– А как же? Пока держусь. Завтра в театр идём на «Марию Стюарт».

– О! Смотри, как бы королевские страсти не возбудили темперамент твоего Мустанга!

– Ты хотела сказать Бегемотика! Ладно, позвоню.

– Гуд-бай, театралка.