Текст книги "Босс на одну ночь (СИ)"
Автор книги: Ева Мелоди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 10
POV Настя
Забегаю в гримерку, где ждет верная Танюха, меня трясет. Высыпаю ей на колени собранные купюры, их так много, что у меня округляются глаза. В клубе аншлаг, народу тьма и публика более чем щедрая. Моя дальнейшая судьба уже не кажется мне беспросветной, в родном поселке угол смогу снять, и хоть неделю чтобы в себя прийти, а потом спокойно заняться поисками работы.
– Ты такая умница, Насть, девочки наблюдали за сценой, так завела публику! Восторг! Слушай, знаю, что я наглею, но давай еще один танец, а? Они заплатят просто бешеные бабки.
Я даже не пытаюсь спорить, видя, как горят глаза подруги. Да и в конце концов, мне нравится танцевать. Нравится быть востребованной, когда смотрят с восторгом. Да, это не шоу в концертном, зале, понимаю, но видимо сказывается, что накачана адреналином от выступления по самые уши… И я соглашаюсь.
Мне дают новый костюм – бюстгальтер, короткая клетчатая юбка и белая рубашка.
– Я не танцую стриптиз, – рявкаю, глядя на костюм.
– И не надо, – хмурится женщина-администратор, принесшая костюм.
– Насть, ну ты рубашечку чуток расстегни, а? – шепчет Таня. – Там же такой лифак красивый под ней… ну че ты уж совсем в скромницу ударяешься?
Бюстгальтер и правда шикарен, расшит камнями и стразами, переливается на свету причудливыми бликами. Таня, еще раз полюбовавшись на него, не дает мне застегнуть рубашку до горла.
– Хотя ладно. Давай, на все застегни. А во время танца расстегивай по одной – они обомлеют просто. Ох, мне не терпится выздороветь и станцевать в этом. Круто как! Завидую, подруга. Но у меня конечно, так как ты, не получится. Отпадно двигаешься. Поможешь до сцены доползти? Подглядывать за тобой буду. И кулачки держать…
Помогаю Тане доковылять до сцены. И, сделав глубокий вдох, вспархиваю под старушку Бритни Спирс на сцену.
Публика словно замирает. Я настояла, чтобы на лице моем все равно была маска. Маленькая, кружевная. Но сейчас и она мне не помогает. Чувствую себя обнаженной, выставленной напоказ. Но музыка дает толчок, встряхиваю головой и начинаю двигаться.
Oh baby, baby
О, малыш, малыш,
The reason I breathe is you
Причина, по которой я дышу, – это ты.
Boy you got me blinded
Милый, ты ослепил меня,
Oh baby, baby
О, малыш, малыш,
There's nothing that I wouldn't do
Я готова на всё.
That's not the way I planned it
Не так я себе это представляла.
Show me, how you want it to be
Покажи мне, как ты себе это представляешь.
Tell me baby
Скажи, малыш,
'Cause I need to know now what we've got
Потому что мне нужно знать, что между нами.
* Песня Baby One More Time (оригинал Britney Spears)
В зале почему-то становится очень тихо, зрители наблюдают за мной буквально затаив дыхание. Я не знаю языка и не понимаю, о чем поет Бритни, вкладываю в танец свой смысл, всю свою боль и обиду от разбитых грез. И тут понимаю, что разбил их – Людвиг… Да, я первая разбила… его вино. А он уничтожил мою детскую веру в сказочного принца. Своими словами «Я купил тебя».
Вот опять, вспомнила о нем – и он мерещится. Идет к сцене. О боже, что за сон наяву? Он ведь никак не может быть здесь…
Но это уже точно не может быть грезой, потому что Лёд подходит прямо к сцене. А я в этот момент как раз три верхние пуговицы расстегнула… Отскакиваю от сцены, пытаясь дрожащими пальцами застегнуть их обратно… Но Лёд – в этот момент понимаю, почему ему дали это прозвище – в его глазах просто арктический холод, заставляющий в момент задрожать, несмотря на разгоряченное танцем тело, запрыгивает на сцену, хватает меня за руку. А в следующий момент просто стаскивает вниз, бросает на плечо и несет прочь, лавируя между столиками, под свист и недоуменные крики – что происходит? Похоже большинство публики решили, что это постановка – потому что провожают нас оглушительные аплодисменты.
Мы оказываемся на улице, у меня кружится голова и тошнит – от висения вниз головой, но я так шокирована, что и не думаю сопротивляться. На мне все еще кружевная маска, из-за которой мне плохо видно, что происходит, куда меня несут. Замечаю, что за нами бежит какой-то мужчина, и внутри вспыхивает надежда, что сейчас мне помогут, заступятся и объяснят этому дикарю Людвигу, что так нельзя себя вести.
– Эй, Лёд, дружище, что ты творишь? Так же нельзя! У меня приличное заведение. Слушай, мы девочек так не таскаем… со сцены. Ко мне же так работать никто не придет.
– Эта девочка – не может у тебя работать, – хрипло отрезает Людвиг. – Потому что я ее купил, на днях. Она работает на меня.
Как же я ненавижу его в этот момент! Просто до ядовитой дрожи по всему телу! Да как смеет этот напыщенный богач так оскорблять меня!
– Купил… Где купил? Когда? Слушай, она подругу замещает, ты, наверное, неправильно понял….
– Отвали, Вик. Хочешь со мной поспорить?
Видимо Вик не хочет, потому что отступает. Вот вам и клуб, где тебе дают гарантии полной неприкосновенности! Типа и охрана, и все дела.
– Отпусти сейчас же! – кричу во все горло, понимая, что Глеб уходит. – Помогите!
– Заткнись и не зли меня еще больше, – рявкает на меня Лёд, и ставит, наконец, на ноги. Я так рада, потому что еще секунда, и меня бы вывернуло на него, и было бы ужасно стыдно… хотя он получил бы по заслугам!
– Оставьте меня в покое! Не буду я никакие контракты с вами выполнять, ясно? Тетка моя все это придумала? Вот она пусть и отрабатывает. Она, кстати, вам подойдет идеально! Желаю счастья в личной жизни! – толкаю Людвига и бегу, но не рассчитав, падаю, потому что на ногах все еще высокие шпильки для выступления.
Вот дура! Не догадалась скинуть их… Лед подходит, берет меня за шкирку, как котенка, и тащит к машине. Даже внимания не обращает, что у меня коленка разбита и кровь течет…
Он сует меня в машину, на переднее пассажирское.
– Мне переодеться надо! – пытаюсь призвать его к разумности. – и подруга в клубе осталась. Она же волноваться будет…
– Мне насрать, ясно?
– Да что я такого сделала? Чего вы так злитесь?
– Ты права, ничего такого ты не сделала. Я не зол, у меня просто настроение паршивое.
– Простите что сбежала. Но подумайте сами – каково быть вещью? Знать, что тебя продали? Оказаться в номере гостиницы с двумя пьяными вдрызг мужиками?
– Ты права. Куда лучше оказаться на сцене перед толпой пьяных похотливых вдрызг мужиков! – рявкает Лёд и заводит мотор. Машина рвется с места.
Я замолкаю. Понятно, что теперь уже никак не изменить мнение Людвига обо мне. Когда остановит машину – надо бежать. Я потихоньку, незаметно, скидываю туфли. Потом нагло открываю бардачок перед собой – отлично, есть и простые и влажные салфетки. Начинаю обрабатывать свою рану. Это меня немного отвлекает от сидящего рядом мужчины, пышущего злобой, точно огнедышащий дракон.
– Вы же меня даже не искали… – говорю притихшим голосом. – Почему сейчас так сильно злитесь? Неужели из-за танца. Но почему?
– Потому что я купил тебя. И танцевать если уж тебе так хочется, ты передо мной должна.
– А, вот в чем дело, – отвечаю с горечью. – Ничего я вам не должна! Пусть тетка моя перед вами танцует.
– Если я захочу, – голосом Людвига можно резать металл, – уж поверь, и она станцует, и споет. Но тетка твоя не так интересна и привлекательна. Ты знаешь, что я хочу тебя. И мне надоело играть в кошки-мышки.
Меня от этого прямого заявления с ног до головы пронизывает ледяная дрожь. Что он имеет в виду? Неужели это способ поставить девушку в известность, что сейчас она будет изнасилована?
Надо бежать. Дать стрекача, как только откроет машину. Бежать без оглядки.
* * *
Как я и думала, Лёд останавливает машину возле своей гостиницы. Я буквально вибрирую от напряжения и бурлящего адреналина в крови. Но увы, этот мерзавец слишком хитер, а может умеет читать мысли. Он выходит из машины, сразу заблокировав двери. И открывает мою только когда оказывается возле нее. Я не успеваю отскочить на его сидение, но он вытаскивает меня наружу, забрасывает на плечо. Я кричу, но Лёд быстро зажимает мне рот рукой. И несет меня куда-то, но не к главному входу. Понимаю, что хитрый голландец решил зайти с черного…
Начинаю лягаться, брыкаться, но его хватка – железная. Сердце ухает в груди, легкие горят от усилий, а Людвигу хоть бы что, идет себе спокойно. Поднимается по лестнице со мной на плече, на несколько этажей. Такое ощущение, что он знает это огромное здание как свои пять пальцев. Несет меня к лифту, и как назло, вокруг ни единого человека. Где-то в конце коридора мелькает горничная, но тут же испуганно юркает в ближайшую дверь. Понимаю, что мне никто не поможет. Но продолжаю лягаться и вырываться, изо всех сил. Когда оказываемся в злосчастном номере, из которого я недавно сбежала, Лед сразу бросает меня на постель. И начинает раздеваться.
Я же, наоборот, стаскиваю покрывало, заворачиваюсь в него, всхлипывая от ужаса.
Лёд остается в одних трусах, которые не скрывают его возбуждения, и заметив это, прихожу в ужас! Он решил, что я продажная девка, которая сбежав, снова отправилась на поиски приключений. Как мне убедить его в обратном? Как сказать о том, что я никогда еще не была с мужчиной?
– Не подходите! Я не хочу! Не стану платить за чертовы бутылки собой, ясно? Не хочу!
Кажется, у меня начинается истерика. Меня просто колотит от ужаса, а мужчине просто наплевать, он сдирает с меня покрывало, потом дергает за рубашку, и она рвется с треском, пуговицы отлетают. Он и правда чудовищная глыба льда, ни сострадания, ни вообще каких-либо эмоций. Отталкиваю его руки, тянущие меня ближе, к краю постели. Вот он сдирает и расшитый бюстгальтер, соски твердеют от холода кондиционера, и беспросветного ужаса надвигающейся беды.
– Тебе так нравится изображать жертву? – рычит Лёд. – Или больше ничему не научили? Сыграть другое не способна? Думаешь я поверю снова в невинную овечку с огромными испуганными глазами, после того, что ты делала с толпой? После твоих выкрутасов на сцене? Ты завела каждого мужика в зале. Но ни один из них не заплатит столько, сколько я.
Он хватает меня за запястья и вынуждает развести руки в стороны. Я сопротивляюсь, но Лёд слишком силен. И вот моя грудь выставлена ему напоказ, а от попыток освободиться все выглядит еще непристойнее… выгибаюсь, словно предлагаю свою грудь этому чудовищу… Которое наклоняет голову и вбирает один сосок в рот, и сосет жадно, нетерпеливо. Вскрикиваю, когда он пускает в ход зубы. Продолжаю извиваться, хотя почти уже нет сил. Чувствую, что нахожусь на грани обморока.
– Черт, какая ты умелая. Как это заводит, – хрипит Лёд и вбирает в рот второй мой сосок. Мое лицо мокрое от слез. «Надо замереть, лежать как мертвая» – шепчет подсознание.
И правда, раз ему нравится сопротивление, надо сделать противоположное. Не реагировать на его прикосновения. Но я не могу. Они до смерти меня пугают… но в то же время вызывают странные эмоции, пытаюсь игнорировать их. Стыдно, безумно стыдно, но часть меня находит его прикосновения… возбуждающими. Делаю попытку замереть, но тут чувствую, как рука Людвига скользит вверх по бедру. Ныряет под юбку, проникает в трусики…
Его палец проникает в меня, неглубоко, совсем немного. И это больно. И так страшно, непривычно… Я конечно знаю о том, как происходит секс между мужчиной и женщиной… Но всегда представляла это действо по любви, как нечто волшебно-прекрасное, очень нежное. А то что происходит сейчас – унизительно пошлое…
– Такая узкая, – хмурится Лед. И разрывает на мне трусики. Его палец проникает в меня еще глубже, заставляя задохнуться от боли.
Глава 11
POV Людвиг
Меня просто трясет от неконтролируемого бешенства. Как она посмела играть со мной? Изображать непорочность, а потом бежать на сцену, чтобы сводить с ума толпу задыхающихся от похоти мужиков. Я еле стерпел черный латекс, он хотя бы прикрывал, скрывал почти все… Но когда Настя выпорхнула на сцену в короткой юбчонке, меня буквально повело от бешенства. Она показывала всем желающим то, что должно было быть моим. Она же предпочла демонстрировать это всем.
Это взбесило до чертиков. Я не понимаю, чего ждал, почему не трахнул ее сразу как купил, да прямо в машине возле ресторана. Свою покупку. Нет, вместо этого я ее кормил, сторожил ее сон… Конечно, дело еще и в незваном госте, что помешал нашим планам. Но я сам позволил Насте сбежать. Хотел наблюдать, проследить что будет делать, хотел поверить в чудо. В то что она и правда так невинна, как пытается показать.
Сейчас больше не будет никаких ожиданий и попыток поверить в сказку. Она обнаженная, подо мной, я вхожу в нее пальцем и задыхаюсь от наслаждения. Она такая узкая, просто невероятно. Горячая. Но влаги нет. Она не хочет меня? Или это просто свойство ее организма?
Но это точно не помешает мне овладеть ею. Вынимаю палец и начинаю ласкать клитор. Настя продолжает кричать и извиваться подо мной. И тогда затыкаю ей рот поцелуем. Не хотел целовать. Ненавижу касаться губами продажных девок. Я вообще не любитель обмениваться слюной. Но она такая сладкая. Ее рот кажется невинным, я словно прикоснулся к лепестку розы. Она вздрагивает и замирает, когда погружаю в ее рот язык. Овладевая, трахая. Она почти не дышит, замирает подо мной. А я кусаю ее губы, сминаю жесткими поцелуями. У меня кружится голова от оглушительного кайфа, который никогда в жизни еще не испытывал.
Ни разу в жизни у меня не было ничего подобного. Обычно женщины сами бегали за мной, мечтая отдаться. Я не урод, еще и богат. Это всегда вызывает повышенный интерес женщин. И объяснение, почему так ведет себя Настя, я находил одно – это ее «фишка». Выученная идеально. Изобразить девственницу. Это заводит просто невероятно. У меня чуть ли дым из ушей не валит от желания. Я хочу ее сожрать целиком, испытываю адскую потребность в ней. Почти не контролирую себя.
Как же она хороша. Каждый миллиметр ее обнаженной кожи совершенен. Невероятно красивая.
Мне захотелось большего, захотелось сразу всего. Обхватываю руками ее ягодицы, упираясь членом в ее лоно. И замираю на входе. Ощущение от соприкосновения настолько сильное, что не могу сдержать громкого стона. По телу девушки прокатывается судорожная дрожь, она начинает откликаться на ласки, на движение моих пальцев по клитору, то едва заметных, то сильных, когда сжимаю ее лепестки, вырывая из ее груди стоны. Наклоняюсь и снова ласкаю языком тугие как горошины соски, устремленные мне навстречу. Не хочу быть насильником. Хочу свести ее с ума, заставить умолять. Позабыть обо всем на свете.
Она все еще сопротивляется, борется с ощущениями, которые захватывают ее. Подается всем телом назад, пытаясь хоть немного ослабить давление моего возбужденного члена. Но у нее ничего не выйдет … Крепко прижимаю ее к себе, лишая возможности шевельнуться. Не позволяя свести ноги. Ее лоно теперь источает влагу, все больше влаги, больше неконтролируемой потребности. Хватаю ее за ягодицы, впечатываю в себя, заставляя ощутить мою твердость, начинаю медленно погружаться в нее, сходя с ума от желания ворваться одним мощным толчком.
Снова и снова целую ее как безумный, кусаю ее губы, продолжая толкаться в нее членом, но не в силах войти, потому что несмотря на смазку, она удивительно, нестерпимо узкая. В голове все равно стучит некая странная убежденность, что должен быть нежным. Но я не могу, не в состоянии контролировать себя, управлять своими инстинктами. Ни о какой нежности нет и речи. Желание, охватившее меня, слишком неистовое. И я врываюсь в нее одним толчком, сильным и точным ударом, на мгновение ощутив преграду, которой просто не может быть. Пробиваю ее и ловлю губами громкий девичий крик.
Настя лежит подо мной, оцепеневшая, испуганная. Из глаз текут слезы. Я должен остановиться, но не могу… В этот момент я охвачен настоящим безумием. Короткими и резкими толчками продолжаю входить в нее, покрывая поцелуями влажное от соленых слез лицо. С губ Насти срываются тихие стоны.
Осознаю, что произошло и внутри все холодеет, я замираю. Пот ручейками сбегает по лицу, отчаянно пытаюсь восстановить контроль над своим телом. Но понимаю, что больше нет сил сдерживаться, дикий зверь внутри требует разрядки. Какая-то отдаленная маленькая частичка разума шепчет, что надо остановиться. Что девушка оказалась не лгуньей. Я только что лишил ее девственности. Именно поэтому она так сопротивлялась. Поэтому такой узкой была… Но я не в состоянии сейчас выйти из нее. Не могу, даже под угрозой смерти.
– Прости, малыш, я не знал… что будет так, – шепчу, продолжая покрывать лицо Насти быстрыми поцелуями. – Все хорошо, малышка. Попытайся расслабиться, больше боли не будет. Я буду очень осторожен…
Говоря, начинаю осторожно покачивать бедрами. Это помогает, Настя немного расслабляется, позволив мне войти немного глубже. С ее губ слетает новый стон, она дрожит и трепещет в моих объятиях, бесконечно трогательно. Ее тело изгибается, инстинктивно пытаясь принять меня, подстроиться под мои движения. И этот робкий ответ сносит к черту мои попытки контроля. Сильным толчком погружаюсь в нее до самого конца. Ее влагалище горячо и тесно обхватывает меня, и это такой кайф, что кажется, я готов взорваться от наслаждения. Еще несколько ударов, и я выхожу из девушки, изливаясь ей на живот.
Настя лежит не двигаясь, даже не стараясь прикрыть себя. Она выглядит сейчас сломанным, растерзанным цветком. Ее глаза прикрыты, дыхание совсем слабое. На простыне под ней расползается пятно крови…
Затем, словно очнувшись, Настя начинает судорожно натягивать на себя простыню.
– Нам надо поговорить, – хватаю ее за руку, но девушка буквально отшатывается от меня.
– Слушай, я понимаю, что виноват, но и твоя вина есть, не стоило так вести себя, девочка. Ты заигралась…
Настя вырывает руку, и завернувшись в содранную с постели окровавленную простыню, бежит в ванную.
Ладно, пусть побудет одна. Придет в себя… Это не было насилием в чистом виде… Или было? Черт, со мной ничего подобного раньше не случалось! Даже девственница до Насти у меня была всего одна – в юности, мы были оба молоды и влюблены… И оба были девственниками. Помню тогда Хельга рассказывала мне, что боль очень сильная… Что ей совсем не понравилось. Но второй раз был уже совсем другим…
Одеваюсь и выхожу из номера, набираю Бьерна.
– Мне нужен женский врач… в мой номер гостиницы. Пусть осмотрит девушку.
– Что случилось, босс? – взволнованно спрашивает помощник.
– Не по телефону, – морщусь. – Ты где?
– Я в своем номере.
– Встретимся в кафе внизу.
Рассказываю Бьерну все по порядку и тот мрачнеет.
– Я найду врача, но девушка может заявить об изнасиловании. Это очень опасная ситуация.
– И что посоветуешь?
– Завтра же вылететь на родину.
– А ее? Бросить в номере оплатив его, скажем, на неделю? А если… Если я что-то повредил ей? Или если психологическая травма велика, и она наложит на себя руки?
Произношу эти страшные слова и меня буквально корежит от чувства вины.
– Черт, я разорвать готов ее суку-тетку. Уверила что девушка из бывалых. Давай съездим к ней.
– И что вы сделаете? Еще на одну статью нарваться хотите? Нет, я категорически не советую ехать к ее тетке. Та, узнав о произошедшем, может вообще не пойми, как развернуть ситуацию. Я подготовлю на завтра вылет. Частным бортом.
– Тогда и на Настю документы сделай. У тебя ведь дубликаты ее паспорта?
Документы девушки передала мне Ольга Геннадьевна с самого начала, а я отдал их своему помощнику, чтобы тот собрал «досье» на девушку. Но Бьерн не узнал ничего нового.
– Зачем она вам в Амстердаме? Людвиг, я уверен, что все не так страшно. Она оправится. Она вам такой ущерб нанесла… да, заплатила тоже по полной. Но… Можно еще ей денег дать. Тетку ее в гостиницу привезти. Пусть заботится о племяннице.
– Боюсь тетка ее снова под кого-нибудь подложит, – мрачнею от этой перспективы. – Нет, я заберу ее с собой. Она согласилась отрабатывать секретарем. Точнее, это был один из вариантов «прикрытия», предложенных этой ненормальной бабой. И девушка секретарем вроде как не отказывалась быть. Вот и пусть отрабатывает. У меня на глазах.
– В вас говорит чувство вины, вы пожалеете…
– Давай только без психоанализа. Займись визой и загранпаспортом. Как только сделаешь, мы вылетим в Амстердам.
* * *
POV Настя.
Я просидела на корточках под струями душа, наверное, больше часа. Когда ноги затекли – упала на колени. Нет, я не оплакивала потерянную девственность. И не от жалости к себе ревела, что такую боль пришлось испытать. Нет, я была охвачена отчаянием только потому, что в этот момент поняла, как жесток мир. До этого, даже потеряв родителей, даже получая удары судьбы, иногда голодая, я верила в светлое. Я романтизировала Людвига. Он казался мне галантным, он волновал меня. Даже когда тащил на плече в свой номер. Даже когда касался грубо и беспардонно, срывал одежду. Но в момент его проникновения, я поняла, что ничего не стою. Ничего не значу для него. Он догадался что я невинна. И даже не остановился. Продолжал мучить мое тело, пока не кончил… Даже не в меня. Ну конечно, зачем ему дети от шалавы. Выплеснулся на живот.
Когда покинул меня, я ощутила себя порочной и ненужной.
Выглядываю из ванной спустя, наверное, часа три. Нестерпимо хочется спать. Но страх сильнее. Что если Лёд там? Что если снова полезет ко мне? У меня нет сил к сопротивлению… и я точно не готова пережить это снова… И что остается? Спать в ванной? Это его остановит?
Нет, надо бежать, хоть ползком. Найти свою одежду… И тут вспоминаю, что за одежда на мне была. Господи, да как я могу винить этого мужика, когда сама кругом виновата… Стриптизерские шмотки… порванные, да если бы и нет, в таких вещах мне ни за что не добраться до Тани без приключений. Выхожу из ванной, абсолютно разбитая и опустошенная, чувством собственной вины и безнадежностью своего положения. Я и правда сама себя сделала бесправной игрушкой, согласившись подменить подругу в клубе. За каждый поступок приходит расплата. Жаль я поздно это поняла.
С чувством собственной вины приходит и смирение. Мне уже все равно, как еще ранит меня Лёд. Но его нет в комнате. Кровать застелена заново. На столике сервирован ужин. Салат, фрукты, пирожные… Противно смотреть на еду, на эту фальшивую заботу, а желудок сводит от голода. Глупому организму наплевать на насилие. Он хочет этих вкусностей… Обычно мое питание – каши. Гречневая, овсянка. Нет денег на деликатесы, никогда не ела то, что подают в «Фон Бергене». Да что там, никогда не ела даже в дешевом кафе. Таня звала несколько раз в Макдональдс, но я всегда отказывалась… Беру вилку, пробую салат. Свежие разноцветные листья, тончайшее мясо, сладковато-острая заправка. Как же вкусно, просто невероятно. Съедаю немного, и заставляю себя отложить вилку. Беру яблоко, ложусь в постель. Когда придет Лёд? Захочет ли он повторить то что сделал? Это пугает меня сильнее всего.
Увидев кровь подо мной, он побледнел. Он не ожидал, что я девственница. Мне почти двадцать два, кто бы ожидал? Да и тетка ведь ему наговорила всякого… Виноват ли он?
Не знаю. Мне сейчас все равно. Не до его вины, своей мне достаточно. Меня больше мучает то, как он отстранился от меня. Равнодушно, холодно. Я всегда мечтала подарить свою девственность нежному, ласковому мужчине. А главное – который бы меня любил.
Съев яблоко, я засыпаю. Странно, казалось бы, должна сидеть, забившись как дикий зверек в угол. Снова решит, что я провоцирую. Но мне уже все равно…
* * *
Открыв глаза вижу Людвига. Тот сидит на краешке постели, внимательно меня разглядывая. Мне пришлось спать обнаженной. У меня ведь нет ничего… даже белья. Натягиваю на себя одеяло и краснею.
– Привет, – хрипло произносит Людвиг. Отворачиваюсь. Мне совсем не хочется разговаривать с ним.
– Не хочешь разговаривать? Понимаю. Ты права, я поступил… хреново. Прошу прощения за это.
Бросаю на босса взгляд, вкладывая в него всю ненависть, на которую способна.
– Слушай, скоро врач придет, – говорит Лёд.
– Что? – чуть ли не подпрыгиваю на постели. – Зачем?
– Осмотреть тебя.
– Но для чего?
– Ну мало ли… Вдруг я… повредил тебя.
– Да пошел ты! Мне не нужен осмотр! Не хочу. Просто отпусти меня.
– Куда?
– Да какая тебе разница?
– Снова в клуб? Ты понимаешь, что там, рано или поздно, закончится тем же самым?
– И что? Предлагаешь твоей подстилкой быть? Я еще… не отработала?
– А ты считаешь, что одна ночь с тобой стоит миллион?
Как же хочется запустить в этого изверга чем потяжелее! Но ничего кроме подушки нет рядом. Сжимаю кисти так, что ногти впиваются в ладони, до боли.
– Что теперь? Я твоя игрушка? Насколько?
– Вот, такой деловой подход мне нравится. Я не знаю пока. Но могу одно обещать – я больше не обижу тебя. Не причиню боли.
– Почему я должна тебе верить?
– Ну, я не бросаю слов на ветер. Давай так. Ты теперь мой личный секретарь. Оставим вчерашний инцидент… в прошлом.
– Ты правда веришь, что так можно?
– А ты постарайся. Мне кажется это наилучший выход, Настя.
Ничего не отвечаю. Да и что я могу? Снова пытаться сбежать? Спровоцировать его? Я ведь и правда никому не нужна. Он прав, в клуб ни за что не вернусь. А прибежав к Тане нет гарантии что по новой не начнется: «Давай Насть, денег же нет у тебя… Поработай…»
Нет, можно конечно убежать в родной поселок. Но у меня до сих пор все болит, и голова кружится. И одежды нет. И мне страшно. Меня теперь пугают люди. Теперь я знаю, что многим нравится причинять боль, пытаться подчинить, навязать тебе свою волю. Мне страшно одной. Я сомневаюсь, что смогу, что справлюсь. После произошедшего я потеряла веру в себя…
Можно пару дней притвориться покорной. Пока точно не почувствую в себе силы на долгую поездку. Без истерик и ненависти к себе. Потому что сейчас она меня просто сжирает.
– Я уйду по делам, – продолжает Людвиг. – Бьерн, мой секретарь, приведет врача. У него есть ключи от номера, не пугайся. Пока загляни в пакет, – босс указывает на большой, стоящий возле двери, красивый сверток.
– Что там?
– Одежда.
– Ты купил мне одежду?
– Немного. Тебе же надо что-то надевать. Или ты признаешь только стриптизерские шмотки? Это не они, извини. Выбирал не я, мой помощник.
Делает подарок и одновременно дает пощечину. Таков Лёд, это я уже поняла. Самое яркое свойство его характера.
