Текст книги "Любимец моих дьяволов (СИ)"
Автор книги: Ева Мелоди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 7
POV Якоб
Подъезжая к городу, набираю матери и получаю еще один не слишком приятный сюрприз – родители в квартире. Не на даче, как планировали. Срочные дела. Не слишком мне хотелось тесниться с Брейкер на ста квадратах. Конечно, в тесноте не в обиде – но я не жаждал делить с девчонкой личное пространство. А комната для гостей – примыкает к моей.
Мать разумеется от радости на шею мне бросается, хоть и знает, что не люблю эти телячьи нежности – в детстве переел. Большие глаза и локоны делали меня похожим на девчонку, поэтому умиленья в детстве нажрался сверхмеры. Родители у меня не слишком эмоциональные, но я часто оставался у бабки с дедом, или у сестры отца – вот уж кто обожал сюсюканья. Сейчас и те, и другие живут в Лос-Анжелесе, давно туда перебрались. Общаемся совсем редко. Но эти люди можно сказать вырастили меня наравне с родителями. Все собираюсь навестить, да некогда.
Обнимаю и отца, перебрасываюсь парой ничего не значащих фраз, как доехали и прочее. И представляю:
– Знакомьтесь, Лиза. – Хотя отлично знаю, что родители не забыли девчонку, хоть и не видели давно. Но хочу, чтобы подумала, что забыли. Как и я – не помню наше общее прошлое. Ничегошеньки. Такая вот маленькая шпилька. Но знаю – больно уколет Лизку. Замечаю как вспыхивают обидой топазовые глаза. – Мам, надеюсь ты не против, что она поживет у нас? Не помешает? Понимаю, это странно.
– Странно то, что ты знакомишь нас с той, кого мы отлично знаем, – вступает в разговор отец. – Добро пожаловать, Лиза. Ты очень выросла. И в то же время – мало изменилась.
– Якоб, ведь Лиза уже жила у нас, здесь, а потом все лето в загородном доме. Неужели ты забыл? – улыбается мама, обнимая Брейкер. – Я так рада тебя видеть, дорогая. Это огромный сюрприз для нас.
Черт, ну а почему-бы мне не забыть? Хотя бы потому что для меня тот период был особенно невыносимым…
Маленькая нимфетка. Она ужасно бесила меня, всегда. Но особенно – в то лето, когда жила у нас ей тогда, кажется, лет пятнадцать было. Мне, соответственно, двадцать. Взрослый, мужик можно сказать, лоб здоровый, перетрахавший уже кучу баб. И вот мелюзга эта снова и снова на глаза попадается. И не просто попадается – живет в моем доме! Родитель ее видите ли по делам умотал. И моих родоков попросил присмотреть. Мать эту пигалицу обожала. Я знал, что родители отчаянно пытались завести второго ребенка, мама девочку очень хотела. И глядя на Лизку… видимо, свое потаенное, нереализованное вспоминала. Но только Елизавета ни капли уже на ребенка не походила… Сладкая, свежая, созревшая… Она волновала меня, будоражила. И чем больше росло желание внутри – тем сильнее ненавидел девчонку. Потому что тронуть не мог. Это было невыносимо. Короткие юбочки в клетку, выглядывающие из-под них чулки… Белые рубашки, завязанные над талией… Эта девица как будто в один момент научилась всем хитростям и уловкам чтоб мужика до белого колена довести. Ее хотели все, буквально каждый встречный. И она наслаждалась этим. А самый главный желанный для нее трофей – я. И от этого срывало крышу. Она вела себя со мной нагло, вызывающе. И жестоко поплатилась за это…
Да, уже тогда я был жесток с Леа. Возможно, чересчур. Неудивительно, что со мной она всегда колким ежом становилась. Но только так я мог держать ее на расстоянии. И самое паршивое – с того времени ничего не изменилось.
– Пойдем, Лизавета, покажу тебе твою комнату. Мы уже все приготовили. – И Брейкер уходит с отцом. А я за матерью на кухню прохожу.
– Может нам не заносить вещи? – спрашиваю. – У Лизки куча барахла, таскать туда-сюда нет интереса.
– Отец тебе поможет, – улыбается мама.
– Разве мы не на даче отмечать праздники будем? Леа, наверное, соскучилась по тем местам. Давно там не была.
– Нет дорогой. Мы поедем к Бурмистровым, – улыбается мама. Твое появление – будет особенным сюрпризом для них. Ты знаешь, что Артур женился? Это просто потрясающе. Я думала, вы двое до сорока лет холостяками будете девичьи сердца разбивать.
– Я не могу ехать к Бурмистровым, мам. – Говорю, прислонившись к стене. Вот что называется «пиз**ц нечаянно нагрянет». Думал мои проблемы только Брейкер ограничатся.
– Что это за глупости? Ты как член их семьи.
– Я в ссоре с Артуром.
– Помиришься.
– Я с его женой спал…
У нас в семье откровенность – норма. Родители – занятые, прямолинейные люди, приучили говорить четко и по делу, без виляний. Никогда не паниковали, если в детстве я в синяках приходил, мать спокойно обрабатывала раны, или везла зашивать, или в травму – два раза левую руку на футболе ломал. Но кажется, мне впервые удалось не просто удивить, а по-настоящему шокировать свою родительницу, которая в данный момент накрывает на стол. Тарелка с пирожными падает у нее из рук и разбивается на мелкие осколки о мраморную плитку. Мама открывает рот чтобы что-то сказать, но тут же закрывает его. Это было бы даже забавно, если б не было так больно. Признаваться в содеянном – точно заново переживать ту ночь с Василиной. Невыносимо прекрасную, и столь же болезненную.
На шум в кухню вбегает отец, за ним Леа.
– Все в порядке, я неуклюжая просто… – начинает суетиться мама, берет веник. Леа наклоняется и поднимает более крупные осколки.
– Черт, порезалась, – восклицает мать, и отец ведет ее в ванную, обработать рану.
– Что ты ей сказал? – любопытствует Брейкер.
– Это случайность.
– Нет, ты сказал что-то. По лицу вижу, не отрицай.
– Отвали, гадалка доморощенная.
– Такой большой секрет?
– Оказывается, наша семья на новый год к Бурмистровым отправляется, – скривляюсь. Помнишь таких?
– Смутно. А ты никак забыть не можешь?
– Не твое дело, не лезь в то что тебя не касается.
– И ты сказал маме, что не пойдешь?
– Я сказал, что жену Артура нечаянно трахнул и рады нам не будут. А она тарелку выронила. Довольна?
– Да уж, не соскучишься с тобой, Штаховский. Значит, родители твои к Бурмистровым поедут, а мы здесь вдвоем отмечать останемся? А я думала Майло порезвится на даче…
Меньше всего меня в данную минуту пес заботил. А больше всего – то что действительно наедине с Лизкой придется остаться. На такое я точно не подписывался. Проходили уже, давно это было, совсем девчонкой она тогда была… и то мне не понравилось – воспоминания, которые хотел бы стереть навсегда. Но не получалось. Иногда они всплывали помимо воли и тогда накрывало нехило. Сам себе больным на голову извращенцем казался.
***
Неделя прошла спокойно – тусил каждый день с друзьями, налаживал полезные контакты – не все ж в телохранителях у надменной пигалицы сидеть. Часики, отведенные под это занятие тикали. Домой вваливался поздно ночью. Чем занималась Белоснежка – не интересовался. На Новый Год меня пригласили в одну компанию. А Лизавета пускай с родителями к Бурмистровым чешет, то-то Скорос обрадуется… Черт, поклялся ведь не вспоминать… Но все равно этот город будто был наполнен воспоминаниями и запахом Василины.
***
Мать решила все равно сделать по-своему. Она могла быть чертовски упрямой, изредка, но если вбивала себе что-то в голову – с места не свернешь. Так что тридцать первого утром на завтраке заявила безапелляционно:
– Ситуация конечно патовая… Мы с твоим отцом поговорили и решили, что все вместе едем к Бурмистровым.
– Мам, я ведь не шутил… – начинаю осторожно, следя за рукой матери с чашкой горячего чая.
– Знаю. Я созвонилась с Леной, матерью Артура. И мы всесторонне обсудили эту проблему.
– И что? – с любопытством вмешивается замершая на пороге Леа.
– Все нормально, дорогая. Майло понравится в особняке. Там очень красиво. Тебе тоже там понравится, – успокаивает ее мать.
– Ты уверена, ты мы не испортим этой семье новый год? – спрашиваю тихо.
– Если не будешь вести себя как кретин – все пройдет нормально. Артур разумный человек. Понимаю, что такого между вами еще не случалось… а ведь всякое было. Сколько раз дрались! Но мы с Леной решили, что надо примирить вас. Пусть не до прежней близости. Но цивилизованно вести себя ради своих родителей – вам вполне по силам.
– Хорошо мам, как скажешь.
– Может все-таки не надо, – робко вмешивается Леа. – Он в прошлый раз в больницу попал из-за бешеного Бурмистрова.
– Я из-за носа твоего длинного туда попал, – огрызаюсь. – Ты бы вообще помолчала! Сдала меня Артуру…
Лизка краснеет почти до свекольного оттенка. А мать едва чашку не роняет – хорошо отец поддерживает ее руку и осторожно забирает из нее фарфоровый предмет.
– Это правда, Лиза? Боже мой! Ну вот что мне с вами двумя делать! С одним – куда ни шло, но вдвоем вы просто гремучая смесь… Как вспомню то лето… – восклицает мать.
Так и хочется в этот момент брякнуть: Ха, мам, ты и половины всего что в то лето было между нами не знаешь. А если б узнала… Что почти обнаженную, малолетку, на попечение вам отданную, трогал… В трусы залезал и там гладил, а Морковка чуть ли не кончала…
Черт, заткнись нахер, приказываю сам себе. Потому что начинаю не на шутку возбуждаться. Вот поэтому воспоминания о Лизке для меня табу. И совсем некстати мать сейчас их всколыхнула.
Утыкаюсь в чашку с кофе, стараясь глубоко дышать носом, чтобы никто ничего не заметил. А сам понимаю, что валить с этой работы надо как можно быстрее. Похрен деньги и репутация в глазах Германа. Иначе именно я стану тем, кто лишит невинности Белоснежку…
«Если она все еще невинна. Кто знает» – шепчет вкрадчиво внутренний голос.
И правда. Наши родители знают о нас лишь то, что мы позволяем им знать. Черт бы побрал эту мысль – теперь с ума сойду размышляя, что же на самом деле таит в себе Леа. Невинность или сладкую ложь? И если девственность лишь показуха – к чему себя ограничивать?
Лизка тем временем сидит, кусает губы, голову опустила, руки стиснула. Вот она, расплата… Девчонка с детства обожает мою мать и теперь страдает, что разочаровала ее, предстала в неприглядном свете. Оно и понятно – свою маму Леа никогда не видела. И мне почти жаль ее в этот момент. Жалею, что сдал. Не стоило позорить девчонку…
– Правда, – шепотом отвечает Брейкер, очаровательно покраснев. – Мне очень стыдно за это. Я не знала, что Артур такой бешеный.
– Ох, но о чем ты вообще думала? Как решилась на такое? Не понимаю, – причитает мать. И Леа становится еще краснее, глаза блестят, словно сейчас расплачется.
– Ладно, дорогая, все эти поступки в прошлом, – вмешивается отец, удивительно, он никогда не лезет в подобные темы. Ему интересна только наука. Неужели расстроенный вид Морковки растрогал его?
– Я… не могу туда поехать, – извиняющимся голосом говорит Лиза. – Я тут вас подожду. Возьмите с собой Майло…
– Не говори глупостей, детка. Все поедем. – Строго заявляет мать.
– Да-а, – протягиваю насмешливо, решив доконать всех присутствующих. – Можем сказать, что мы тоже поженились. Как тебе, Брейкер? Представлю тебя Лизой Штаховской. Авось Артур с Василиной не признают тебя. Одной гвоздь в туфлю, другому запись разговора… Компания просто шик, а ведь как Новый год встретишь…
– Не говори ерунды! – восклицает мать. – Никаких подставных свадеб. Вежливо и по возможности молчаливо празднуем и уезжаем при первой возможности! К тому же, расслабьтесь оба – Артур с женой сейчас в Европе, путешествуют. Так что налаживание контактов пройдет в режиме лайт. Но не расслабляйтесь и не смейте что-нибудь выкинуть. Оба. Иначе, ну даже не знаю. Я буду очень разочарована.
Разумеется, ни я, ни Морковка, не хотели мать огорчить или разочаровать. Пообещали быть самыми что ни на есть паиньками.
Нарядилась Лизка конечно вычурно – это я вслух так сказал. На самом деле выглядела – глаз не оторвать. Платье вечернее, розовое, переливающееся. И сама вся сплошной глянец, нестерпимо сладкая сахарная вата. Знаешь, что только попробуй – и диабет неминуем. А все равно хочется. Но я давлю в себе желание попробовать. Вспоминаю ужасные Лизкины проделки. Ехидные замечания. И немного помогает, отпускает.
– И чтобы никаких штучек там, – предупреждаю, открывая Белоснежке заднюю дверь автомобиля. – Не вздумай что-то выкинуть перед Бурмистровыми. Типа: “мы пара” или что-то в таком духе.
– Так боишься проштрафиться перед Мотыльком? – усмехается в ответ. – Ты же сам предлагал нас женихом и невестой объявить? И что? Кишка тонка оказалась?
Молчу, стискивая зубы. Черт, и как мне все это выдержать, если не выехали еще даже, а уже задушить Брейкер хочется…
***
Дом Аристарха Бурмистрова выглядит все также величественно, хоть и утратил своего хозяина. Вспоминаю деда, классный мужик был, и все сжимается внутри от горечи. Трудно поверить, что его больше нет. Я любил его. Как и всю эту семью, и люблю до сих пор. Обидно, что судьба развела. И по Артуру скучаю, хоть никогда не признаюсь в этом. В нашей дружбе я всегда был черным пятном. Артур – душа нараспашку. А я – ехидная сволочь. Ненавижу себя за то что такой. Не раз был бит Бурмистровым и готов снова по морде получить, в любой момент, когда тому захочется. Но искупить содеянное вряд ли смогу. И в то же время за свою любовь извиняться не собираюсь.
Впрочем, нет здесь сейчас ни Артура, ни жены его. На крыльцо встречать нас выходят Елена, мать Артура, и его старшая сестра Таисия. Принимают радушно, с объятиями и поцелуями. Неудивительно, наши с Бурмистровым матери с молодости лучшие подруги, не разлей вода. Затем как ураган из дома вылетает Анжелика. Увидев меня замирает как вкопанная. Повзрослела. Поправилась немного, но все такая же симпатичная, очаровательная. Еще одна влюбленная в меня с детства блондинистая нимфетка. Похоже на роду мне написано притягивать таких. И бороться с собой, потому как нельзя. Сестра друга, еще хуже ситуация нежели с Леа. Черт, да мне-то какая разница? Ни та, ни другая мне нафиг не сдались. Так, спокойно. Пара часов, тройка бокалов шампанского и сваливаю.
Отхожу в сторону и набираю другу, называю адрес и договариваюсь что через несколько часов заедет за мной. Ловлю на себе хмурый взгляд Леа. Стоит в стороне от всех, держа на поводке рвущегося Майло. Тот буквально с ума сходит от желания обнюхать всех кого только можно. Интересно, как примут его доги Аристарха? И где собаки сейчас, обычно они выбегают навстречу гостям…
Лизка тоже наверняка знает немного Бурмистровых. Общий круг знакомых, но Брейкер трудно с людьми сходится. Лика направляется к ней, гладит Майло и девчонки о чем-то беседуют. Потом Анжелика берет поводок и уводит собаку. А Белоснежка направляется ко мне.
Во время телефонного разговора Лизка стояла неподалеку от меня, возможно она слышала мой разговор с другом.
– Уматываешь? – спрашивает угрюмо. Ага, точняк, слышала.
– Тебе-то что? Я тебе зачем нужен?
– Просто спросила, – вздыхает Лизка. – Вообще-то ты мой телохранитель. Но видимо забыл об этом?
Гадом себя чувствую, что опять нагрубил непонятно зачем.
– Конечно, тут тебе тяжко находиться. Я понимаю…
Блин, лучше бы ты не понимала – вертится на языке, но оставляю при себе очередную колкую фразу.
Заходим в дом. Располагаемся в гостиной, пьем чай с пирожными и болтаем обо всем на свете. Все Бурмистровы очень гостеприимны. Вспоминаем прошлое, наши с Артуром проделки, и на какое-то мгновение забываю, что сейчас все по-другому между нами. Анжелика усаживается рядом со мной и болтает без умолку, засыпает вопросами. Вроде слышал что замуж вышла, сразу после Скорос, отгрохала в Европе свадьбу, но сейчас буквально пожирает меня взглядом. А вот Белоснежка наоборот, даже не смотрит в мою сторону. Она в компании парней, своих ровесников, лет по двадцать, человек пять. Окружили ее, точно принцессу, кадрятся, смеются, обаяшки долбаные. Каждый аж слюной исходит. Почему меня это бесит? Отвлекаюсь и не слышу что Лика говорит.
– Что, прости?
– Хватит пялиться.
– Я задумался просто.
– Дыру хочешь в Лизе Брейкер прожечь? – продолжает ехидничать Лика. – Я думала ты ее терпеть не можешь.
– Малыш, ты вроде замуж вышла… И все равно ревнуешь? – подкалываю девчонку. – С чего ты взяла? Мы с Лизой отлично ладим. – Вру и не краснею.
– У нас не вышло. Слишком разные характеры.
– Развелись?
– В процессе.
– Мне жаль.
– Да тебе пофиг, – фыркает Лика. – Да и мне если честно тоже. Можешь сделать одолжение?
– Конечно.
– Не веди себя со мной как с ребенком. Это бесит. Я выросла. Сам сказал – замуж вышла. Я взрослая и совершеннолетняя. И если захочу… – Лика придвигается ближе, и мне это не нравится. Нет, вот только этого мне сейчас не хватает! Чтобы младшая сестренка Артура оседлала. Бурмистров меня тогда точно грохнет. Вот что, блин, за карма – паршивей некуда.
Меня спасает звонок от Германа – папаша решил узнать, как дочка новый год справляет. Впрочем, Брейкер звонил ежедневно – узнать, все ли в порядке. Прохожу в библиотеку, отчитываюсь боссу, а потом еще раз набираю приятеля. Тот сообщает, что слишком сильный снегопад, на дорогах пробки. Предлагает мне такси вызвать.
Настроение куда-то ехать пропадает. Посижу со всеми, подожду пока родители домой соберутся – вроде обещали надолго не задерживаться здесь. Мне нравится эта комната. Здесь все еще витает дух Аристарха. Листаю почту на телефоне, принимая и отсылая поздравления. Хорошо бы весь праздник тут провести – спокойно и тихо. Без нимфеточных принцесс и их поползновений на мою персону.
«Не слишком ли льстишь себе? Белоснежка даже не смотрит на тебя» – укоряет внутренний голос, которому приказываю заткнуться. Не смотрит – и замечательно.
Но надо возвращаться в гостиную, уже половина двенадцатого, скоро президент речь толкать начнет. А потом буду ныть как маленький капризный сопляк – мам, пап, ну поехали домой. Усмехаюсь про себя этим мыслям, вхожу в красиво наряженный зал, где накрыт огромный стол, и замираю. Первый момент, резкий перехлест взглядов, мгновенное узнавание. Стальные серебряные стрелы до боли знакомых глаз.
Артур. Это что, шутка такая? Столько разговоров было про путешествие по Европе, и ради чего? Он не рад мне, напряжен, зол. Но кивает. Рядом стоит Скорос. Прекрасная, сияющая, роскошная… и немного располневшая в области талии. Прекрасно подобранное платье скрывает ее положение, но я одним цепким взглядом определяю, что девушка моей мечты беременна. Что-то колет в сердце. Не думал, что настолько расклеюсь. Окажусь неготовым. Артур заметно напрягается и делает шаг ко мне. И тут чувствую, как чья-то маленькая ладошка обхватывает мою руку. Поворачиваю голову – Брейкер. Зачем? Что за игру она затеяла? Или решила впервые в жизни сочувствие к кому-то проявить? Или жалость? Вот меньше всего мне надо, чтобы жалела меня Лиза Брейкер. Вырываю ладонь, но Лизка не отступает, обхватывает мою руку, буквально обвивает в собственническом жесте. И в этот момент к нам подходит почти все семейство Бурмистровых: Елена, Таисия, Василина и Артур.
Хм, раунд первый, гонг. Поехали.
– Привет, Якоб, – первой здоровается Скорос. Она очень изменилась. Не только фигурой. Выглядит совсем другой. Взрослой, очень уверенной в себе, настоящей женщиной. Свадьба определенно пошла ей на пользу. – Мы с Артуром думали, что огромный сюрприз родителям сделаем… Удивим. Но удивили наоборот, нас.
– Извини. Это вышло случайно. – Говорю первое что в голову пришло. – Мы не планировали… Мать заставила.
– Да, она нам уже покаялась, – усмехается Артур. – Не страшно.
– Точно? Мы можем уехать, – испытующе смотрю на бывшего друга.
– Нет, не нужно. Матери наши наговориться не могут. Да, мам?
Елена ласково взъерошивает волосы сына и с огромной гордостью смотрит на него.
– Спасибо, дорогой. Не представляешь, как это важно для нас.
Артур кивает, разворачивается и уходит. Но самое странное, Скорос не бежит за ним. Не выглядит замаливающей грехи несчастной забитой женушкой. Спокойно стоит и смотрит на нас с Белоснежкой. И мне в этот момент отчаянно хочется, чтобы Лиза исчезла…
– Привет, Леа, – обращается Василина к бывшей сопернице.
Смотрю на прилипшую ко мне Белоснежку – та смущена, покраснела. Мне кажется она борется с желанием за мою спину спрятаться. И это вызывает усмешку. Не похоже на боевую девчонку, с которой невозможно справиться.
– Привет, Василина. Извини за неприятный сюрприз, – выдавливает из себя Лизка.
– В этом доме рады всем гостям, – спокойно отвечает Скорос. Но на меня бросает удивленный взгляд, словно говоря: «Вот уж чего не ожидала от тебя, Якоб»
В ответ на этот взгляд, из чувства, мать его, противоречия, крепко обвиваю рукой талию Лизы.
– Спасибо за гостеприимство, – произношу с вызовом. – Как дела, Василин? Скоро прибавление в семействе? – на последнем слове голос предательски дрожит.
– Можно тебя на минутку, малыш? – слышу сладкий голос Леа, и напрягаюсь еще сильнее. Предупреждал же, без игр. Но она похоже не понимает слов.
– Конечно, малыш, – отвечаю в том же тоне. В ответ встречаю взгляд полный удивления. Интересно, чем я так поразил ее – глаза сейчас как бездонные озера. Всего лишь подыграл немного.
Отходим с Брейкер в сторону.
– Что это за игры, спрашиваю строго. Вроде предупреждал тебя…
Больше всего меня злит, что мы на виду, прямо чувствую, как множество глаз приковано к нам. Поэтому, отчитывать девчонку приходится улыбаясь, притворяясь что этот разговор приносит мне огромное наслаждение, а от вида самой Морковки я буквально плавлюсь, флиртую… И от этого диссонанса меня потряхивает, еще немного и сорвусь, встряхну хорошенько эту бесконечно раздражающую меня девчонку.
– Я тебя спасла! – шипит Морковка. – Мог бы просто спасибо сказать. Не дала лужей возле ног Скорос растечься.
– Да ты что? Правда?
Наши лица все ближе, я буквально растворяюсь в ярко синих глазах, которые сейчас полыхают гневом. Который распаляет и меня. Бесит, что девчонка решила, что мне защита нужна. Думает, не могу за себя постоять?
– Значит, щит сыграть решила? Или сама за меня спряталась, ведь тебе тут еще меньше рады?
– Мне тебя жаль стало! – выдыхает мне в лицо Леа. – Но теперь понимаю, что ошибалась. Ты не стоишь ни жалости, ни сочувствия!
– И мне тебя жаль, – на этом мое самообладание машет ручкой и погружается в цунами гнева и злости. На родителей, гостей, себя… Но более всего – на Брейкер.
Нужно отойти от нее, иначе при всех сделаю что-нибудь… неприличное. Собрав остатки самообладания, напоминаю себе, что на нас смотрят мои родители. Отхожу к компании знакомых, вклиниваюсь в разговор. Рядом тут же, как из-под земли вырастает Анжелика. Обвивает руку, точно как совсем недавно Лизка. Нет, свихнуться можно с этими бабами!
– Не хочешь воздухом подышать? – спрашивает.
– Вообще-то нет, – и это читая правда.
– Курить хочу, – шепчет на ухо. – Ну пожалуйста, я не могу при родителях.
– Ладно.
Выходим на балкон.
– Давно курить начала?
– Нет… От нервов, когда с мужем ругались, – затягиваясь сигаретой, отвечает Лика.
Тоже прикуриваю сигарету.
– А ты не врал, и правда отлично ладите с Брейкер, – замечает малая. – Вы не вместе случайно?
– А что?
– Просто интересно.
– Нет, я работаю на ее отца. – Откровенничать совершенно не хочется.
– Значит, ты в Москву перебрался?
– Ага.
– И как? Там лучше?
– Пока нормально.
– Не очень-то ты разговорчив. Знаешь, я тоже сейчас размышляю, куда податься, чем заняться.
– Ясно.
– Может встретимся в столице? – широко распахнутые глаза, сама наивность, а в глазах…
Черт, прежнее детское обожание. И что она нашла во мне? Не понимаю. Не красив, внешность странная – на мой вкус. Ненавижу свою рожу, как однажды заметил один из одноклассников – на маньяка похож. Мне эти слова глубоко в память врезались. Может в детстве я и был пупсиком, как обожала называть меня бабушка, но те времена давно в прошлом. Не обаятелен, угрюм и резок на язык. А бабы – вешаются. Но это ладно, бабы… Но такие как Анжелика Бурмистрова или Лиза Брейкер – не понимаю, почему именно меня избрали объектом для вожделения. Таким как они нужно обожание, поклонение, чтоб на руках носили… Я – точно не из таких. Или запретный плод сладок?
Но мне Лика – совсем не вариант. Только как помягче отказать девчонке, которая мечтает доказать, что выросла?
– Пошли в дом, – отбрасываю сигарету, и она разлетается искрами. Не дожидаясь ответа разворачиваюсь и ухожу.
В доме разыскиваю мать, но ее нет нигде. Отца тоже нет, как и родителей Артура. Бывший друг направляется ко мне, машинально сжимаю кулаки, готовясь к раунду номер два.
– Родителей ищешь? – равнодушным тоном спрашивает Бурмистров.
– Ага.
– Они уехали.
– Что? Разыгрываешь?
– Испугался? – усмехается Артур.
– Интересно, чего?
– Ну что мамка с отцом бросили тебя тут. Да еще и с сукой-блондинкой.
– Да нет, я не маленький, сам до дома доберусь.
– Они машину забрали.
– Такси поможешь вызвать?
Смотрю на время – три часа ночи. Не ожидал от родственников такой подставы. Зачем они это сделали? На мать с отцом совсем не похоже – не в их характере плести интриги.
– Да не переживай так, они к соседям уехали. Езды пять минут. Старая компания, друзья детства. Созвонились случайно и аж запищали. Мамки наши. Просили передать что через час вернутся.
– Лады, дождусь.
Между нами виснет тяжелая пауза. Вроде и поговорить больше не о чем. Тут к Артуру подходит Скорос. Можно только порадоваться, насколько они оба пережили и вычеркнули прошлое – полное спокойствие, точно и не было никогда ничего между нами. Наверное, и для моего блага лучше вычеркнуть, точно и не было. Только не получается, прячу глаза, иначе сожру взглядом прекрасную Василину. Как же хороша сегодня, беременность ей на пользу, однозначно.
Мимо Лизка проходит, с какой-то девчонкой. Я Белоснежку за руку ловлю и к себе притягиваю. Безотчетным движением, сам не знаю, зачем это сделал. Привлекаю к себе, Лизка смотрит на меня удивленно.
– Оказывается, мы тут застряли, – объясняю ситуацию своей подопечной.
– Надолго?
– Понятия не имею. Пока не нагуляются наши родители.
– Я спать хочу, – вздыхает Лиза.
– Не надо капризов.
– Хорошо, как скажешь. Я хотела Майло навестить… погулять с ним.
– О, так это ваша собака? – удивленно восклицает Василина.
– Ага, – киваю неохотно. Ну а что, это ж правда. Повезло псине – столько хозяев. И все ответственные.
– Значит, вы вместе? – простодушно спрашивает Скорос, а я замираю. Анализирую интонацию, выражение лица… С жадностью ищу малейшие признаки хоть какой-то эмоции. Но нет, в заданном спокойным голосом вопросе нет ни капли ревности, или жгучего интереса. Простая вежливость. Артур в этот момент что-то набирает на телефоне. Даже не реагируя на наш диалог. Бля, вот это пара. Я их совсем другими запомнил. Но видимо много часов ежедневного секса… плюс, скорее всего, психолог – дают замечательные результаты. Мне надо такой же рецепт попробовать… Вот только некогда столько заниматься сексом. И не с кем…
Открываю рот, чтобы ответить девушке своей мечты, что по-прежнему свободен… и тут Лизка на цыпочки встает, ко мне поворачивается… пухлые розовые губы касаются моих губ, совсем легкое, едва ощутимое прикосновение. Но от неожиданности меня точно током бьет.
– Да, мы пара, – заявляет Лизка, оборачиваясь к Бурмистрову и его жене, а у меня кулаки сжимаются. Предупреждал же, сука, чтоб не смела…
– Очень рада за вас, – улыбается Василина. У нее красивая улыбка, но замечаю натянутость. Не одобряет мой выбор? Бл*дь, и я с ней солидарен!
– И давно вы вместе? – спрашивает Артур, но тон скучающий, явно только ради приличия продолжает этот разговор.
– Нет, – вырывается у меня.
– Да, – отвечает Лизка.
Почти одновременно. Отлично, ведем себя как клоуны.
– Все так относительно, – певуче объясняет моя новоиспеченная девушка. А я беру ее за руку, и улыбаясь, сжимаю чуть крепче чем нужно. Предупреждая, что нарвалась.
Зачем она это сделала? Из жалости? Неужели не понимает, что эти слухи до родителей дойдут? И как будем оправдываться?
Скорос окликает Таисия, она отходит, Артур тоже не выказывает больше к нам интереса. Остаемся наедине с Лизкой. Замечаю что Лика, флиртующая с парочкой молоденьких пацанов, бросает в мою сторону многозначительные взгляды. Чувствую, что костюм душит меня. Нестерпимо хочется скинуть пиджак, развязать галстук. Завидую Бурмистрову, который не парясь напялил на празднование белую футболку и джинсы. А я дурак решил, что официальный вид поможет мне отгородиться от всего…
Находиться в этом доме уже по-настоящему нестерпимо. Набираю номер такси. Длинные гудки, нет ответа от оператора. Черт, о чем я думал? Новогодняя ночь, да еще и ехать за сто километров от города. Почти нет шансов. Если только заплатить кучу денег. Но я уже на все готов, лишь бы свалить отсюда.
Лизка по-прежнему стоит рядом. Удивленно смотрю на нее – почему не ушла? И только сейчас понимаю, что до сих пор крепко стискиваю ее руку… Отпускаю, и Белоснежка выдыхает облегченно.
– Ты ненормальная? – спрашиваю тихо. Почему не сказала, что больно?
– Кто сказал, что мне больно?
Дура, не надо говорить, это на лице написано. В глазах блестят слезы… Ненормальная, больная на голову мазохистка… Ругаюсь про себя, но это лишь способствует возбуждению. Неожиданная покорность дикой сучки заводит. Снова беру за ту же руку, и с Лизкиных губ срывается стон. Разглядываю. Так и есть – синяк будет, в том месте где сжимал – сильно покраснело.
– Извини. Я не специально.
– Знаю. На Скорос засмотрелся. Надо же было на ком-то выместить. Понимаю, не парься.
– Заткнись, – шиплю. – Сама виновата, зачем цирк устроила? Когда уяснишь, что не нужна мне твоя помощь?
– Уже поняла, пошел на хрен! – но голоса не повышает, только для моих ушей сказано, едва слышно.
– Больше никаких штучек, – предупреждаю два сдерживая ярость.
– Угрожаешь? А то что? Ну давай, придумай. Это ТЫ на меня, Штаховский, работаешь.
– Угрожаешь? – усмехаюсь, пародируя Лизку. Наши лица вплотную друг к другу. Белоснежка облизывает губы и смотрит на мои. С вожделением. Вот сука. Ненависть вспыхивает мгновенно, хочется обхватить и сдавить тонкую белую шею… Может и правда, глубоко внутри я больной на голову маньяк? Хорошо скрывающий свои эмоции? Но сейчас почти потерял самообладание. Ненавижу, когда контроль ускользает. А сейчас он определенно не у меня.
Открываю рот, чтобы сделать последнее предупреждение и в этот момент Белоснежка меня целует. Глубоко. Страстно. С языком.
Первый порыв – отшвырнуть от себя. Я в бешенстве. Нельзя позволять девчонке играть со мной как с игрушкой. Все это мелькает в сознании… А потом цунами вожделения сметает все здравые мысли.
Хватаю сучку под мышки. Притягиваю ближе, вынуждая почти на цыпочки встать. Чувствую дрожь в ее теле, когда перехватываю инициативу и глубоко погружаю язык ей в рот. Она явно не ожидала такого развития событий.
Но мне надоели эти игры. Это довольно непросто – целоваться на глазах у кучи народу. При этом стараться выглядеть влюбленной парой – раз уж Брейкер так хочется, а в глубине души кипеть от ярости. И в то же время желания. Не позволять, давить в себе мысли о том, насколько мягкие и нежные у девчонки губы, и с какой готовностью они раскрылись мне навстречу.
