Текст книги "Гроза Островского"
Автор книги: Ева Мелоди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Пошли, домой отвезу тебя, – холодно кивает.
– Задание окончено? Миссия выполнена?
– На удивление ты справилась.
– То есть ты не ожидал, что справлюсь? Зачем тогда все это затеял?
– Не собираюсь сейчас отчитываться перед сумасшедшей, заснувшей в моей машине.
– Ну хоть подтверди, ты получил желаемое? Контракт подписан?
– Не твое дело. Пошли, отвезу домой.
– Ко мне? Ты знаешь, где я живу? – удивляюсь.
– Нет, сегодня у меня переночуешь. Эльза тоже с нами поедет. Иначе будет подозрительно. Завтра позвонишь ей с утра и попрощаешься. Скажешь, что мама тебя срочно домой зовет.
– Хорошо…
Перспектива ночевки в доме Островского отчего-то сильно взволновала меня.
– А Эльза тоже у тебя ночует?
– Почему спрашиваешь? – усмехается Островский? Опасаешься домогательств? Остынь. Ты не в моем вкусе.
– Ну а ты – не в моем! – выпаливаю. Отчего-то слышать, что я не интересую Островского как женщина, очень обидно.
– Вот и отлично, значит, мы идеальные партнеры и нам будет комфортно. До завтрашнего утра. А потом надеюсь больше никогда тебя не увижу…
– Не представляю, как ты будешь разруливать все что наворотил с этой Дуней!
– Лучше не поднимай эту тему, – мрачнеет Островский. – Ведь именно ты стала причиной…
– Да, вот только не понимаю… Тесть твой на меня и не посмотрел ни разу… Так зачем было огород городить?
– Я не обязан объяснять пешке в чем ее роль. Но ладно, скажу. Эльза очень ревнива. Очень. И если бы не представил тебя племянницей раздула бы такого слона… Уже проходили. Короче, тестю ты, Дуня, нафиг не сдалась. А вот Эльза – успокоилась. Это главная цель. Сейчас мы едем втроем. Сначала Эльзу домой закинем, у нее квартира в центре. Потом ночуешь у меня и завтра свободна как ветер. Главное в машине ничего не сболтни.
С этими словами Островский открывает балконную дверь и жестом приказывает мне выйти. Покорно следую в зал, подходим к юбиляру и его спутнице – явно не маме Эльзы, слишком молода, ближе к моему возрасту. Бормочу слова приличия, что было мило, классно, вкусно и семеню за Островским на выход из ресторана. Потом минут тридцать еще сидим в машине и ждем Эльзу. В полном молчании. Вообще-то у меня в Островскому куча вопросов. Например, не напряжно ли иметь такую ревнивую невесту. И такую капушу – бесит что приходится ждать ее. Но почему-то не смею заговорить с этим мужчиной, что-то сосредоточенно печатающем в своем нетбуке. Очки одел, весь деловой такой. Взрослый, седина на висках. Но невыразимо притягательный. Не знаю почему, но он волнует меня. И от этой мысли сердце вскачь пускается….
***
Смотрю на пару сидящую впереди меня, пока машина мчит нас по ночной Москве и думаю, что трудно найти более счастливых людей. У них есть все – внешность, богатство. А главное они сами есть друг у друга.
Хотела бы я оказаться на месте Эльзы? Никогда никому не завидовала, была всегда довольна собой и своим положением, но почему-то сегодня впервые почувствовала иглы зависти, впившиеся в сердце. Почему некоторым все, а другим – крохи. Эльза имеет все что можно пожелать… Богачка, красавица. От нее глаз этим вечером не оторвать, в алом шелковом платье в пол она похожа на кинозвезду. Глубокое декольте демонстрирует изысканное украшение – рубин, покоящийся в ложбинке между высокими грудями. В ушах – рубиновые серьги из того же гарнитура. Золотистые густые волосы в изысканном беспорядке рассыпаны по плечам. Я уже отмечала что эта пара – как с обложки глянцевого журнала. Странно видеть их в реальности… Такие красивые люди не ходят среди простых смертных… угораздило же меня выбрать машину чтобы от жениха спрятаться!
Когда Островский остановил автомобиль возле элитной многоэтажки, Эльза выпорхнула из машины холодно буркнув мне «Спокойной ночи, Дуня», а кавалер вылез следом, я, честно, не хотела наблюдать за ними. Отвернулась к другому окну. А потом против воли снова взглянула на пару, освещаемую огнями парковки. Их жаркий поцелуй, казалось, длился целую вечность. В полумраке, Эльза потянула Островского в самый плохо освещенный угол, я все равно видела красивые мужские руки, длинные пальцы, гладившие и сжимавшие спину в алом платье, и в сердце кольнула внезапная, незнакомая боль. Какая глупость! Я ревную Островского? Мужчину, с которым только познакомилась и то вынужденно. Этого не может быть. Никогда не была настолько безрассудной. Он не нравится мне! Ни капли не нравится!
Наконец Эльза отправилась восвояси, а мы продолжили путь. Что меня ужасно волновало. Ночевка в доме Островского меня теперь отчего то дико смущала и даже пугала. Как бы я не отрицала свои эмоции, этот мужчина привлекал меня. Вызывал интерес, а что еще хуже – желание. От его голоса сосало под ложечкой. Как от страха, только не страх это был… похоть. Боже, докатилась! Раньше я такого за собой не замечала… Секс у меня был, с Валеркой, и не раз. Было приятно, но звезд ни разу не видела… тех что пишут в романах. Думала, что враки… или что Валерка не особо старательный… Он и правда слегка ленив в этом плане. Мало прелюдии, поцелуев. Но не учить же мне его, ведь сама неопытна…
Мда, ну и тема для размышлений, тем более в машине практически незнакомца, который везет меня к себе.
– О чем думаешь? – неожиданно разрезает тишину глубокий голос, и я буквально подпрыгиваю.
– Тебе то что! – отвечаю излишне грубо.
– Ну и хамка ты, – морщится Островский. – Да ничего, мне в общем то пофиг отчего у тебя мордашка покраснела. Зря спросил.
– Не думаю ни о чем вообще, а о тебе так в последнюю очередь!
Молчит, делает вид что вообще один в машине. А мне теперь неловко за излишне резкий всплеск эмоций.
– Может тебе меня домой отвезти? – спрашиваю через какое-то время. Игра в шпионов оказывается довольно утомительное занятие.
– Я не против, где живешь?
Представляю, что скажет Нико, если заявлюсь в такое время, в таком виде, да еще и с мужиком! Нет, можно конечно выйти пораньше чтобы никто Островского не заметил... Но скандал обеспечен мне в любом случае. А я так устала... Маленькая передышка – не так много, могу себе позволить. Главное Нико предупреждена, что со мной все в порядке.
– Знаешь, это слишком далеко. Другой конец Москвы, точнее, Подмосковье. Думаю, в твоем возрасте не стоит так напрягаться. Наоборот, отдыхать больше... Давай уже как договорились. – Иду на попятный.
При словах о возрасте Островский хмурится. Но отвечать на мои колкости не спешит. Лишь кивает. Помолчав немного выносит вердикт:
Ты права. Завтра срулишь, тем более хочу проследить, что ты Эльзе позвонила.
– Как скажешь, – вздыхаю. Подумаешь, переночевать в квартире сексуального незнакомца. Я умираю от усталости... вот только сна рядом с этим мужчиной у меня ни в одном глазу.
Звонит телефон.
– Да? Что? Да ты издеваешься, бл*дь! – восклицает в трубку Островский. – Че-ерт, меня это достало. Ничего не можешь разрулить, бл*дь! Сейчас приеду!
– Что-то случилось? – пищу тихонько – Островский в гневе довольно пугающее зрелище! Ноздри аристократичного носа раздуваются, глаза сужены и стреляют серебряными стрелами в невидимого противника.
– Смена плана, – бросает коротко. – Придется кое-куда заехать.
Молчу в ответ. Вижу что он напряжен и слегка взволнован.
Через десять минут останавливаемся возле ночного заведения с яркой неоновой женщиной на крыше.
– Это что, ночной клуб? – спрашиваю, а голос слегка дрожит. Заведение больше бордель напоминает, совершенно не вяжется со стилем Островского и вызывает ощущение опасности.
– Ага. Пошли.
– Может я в машине подожду? – спрашиваю робко.
– Не-а, поверь, со мной тебе безопаснее. А ты довольно милая, когда трусишь.
Он что, комплимент мне сделал? Чувствую, что краснею, щеки прямо горят. И речь на пару секунд пропадает, поэтому не нахожу ничего лучшего как покорно семенить за Островским к входу в здание. Нас пропускают без единого вопроса – при виде моего названного «дядюшки» охранники на входе вытягиваются по струнке.
Зайдя в помещение оказываемся в просторном зале, повсюду столики, впереди сцена, все как положено, с занавесом, вот только несколько пилонов на ней говорят о том, что это стриптиз клуб, который сейчас пуст. Следуем по узкому коридору с кучей дверей – от всей души надеюсь, что это все же не бордель и умираю от любопытства что мог забыть здесь такой мужчина как Алекс Островский. Да, имя Алекс – так его Глеб назвал, гораздо больше ему идет нежели дядя Саша. Слишком изысканный мужик… Ну вот я опять за старое, то бишь за комплименты да любование этим типом, которому я наверняка как кость в горле.
Островский толкает дверь в конце коридора, и мы оказываемся в просторном, но довольно захламленном помещении с двумя малюсенькими окошками, загибающимся огромным фикусом, большим столом посредине, за которым сидит полная женщина. При виде Алекса она буквально подпрыгивает на месте. Открывает рот чтобы что-то сказать, наверное, поприветствовать – но не успевает издать ни звука.
– Что происходит, Мадлен? Разве я тебя поставил управляющей для того чтобы клуб не работал?
Ого! Мадлен, вот это имечко. Надеюсь, псевдоним. Еще сильнее борделем запахло… Выглядываю из-за широкой спины дядюшки чтобы получше рассмотреть даму со странным именем. Кричаще-яркое платье – на крупном орнаменте собраны самые броские цвета: оранжевый, фиолетовый, розовый. Маникюр – длиннющие ногти оранжевого цвета, на ногах тоже. Высоченные каблуки, высоко взбитые белокурые с отливом в пепельный волосы, большое колье на шее и серьги из стекляруса, достающие до плеч. Короче, колоритная барышня, которую я бы еще долго внимательно рассматривала, вот только тетка в ответ уставилась на меня. И тоже с большим интересом.
– Новенькая?
– Что? – рявкает в ответ Островский. – Ты это о чем?
– Я про девушку, – тушуется Мадлен.
– Это моя племянница! – так возмущен, я аж на минуту поверила, что и правда ему родней прихожусь.
– Ой, простите Александр Николаевич! Я ж не знала!
– Теперь знаешь. Ты лучше объясни, что значит никто не вышел на работу? Что за саботаж?
– Ленка позвонила, сказала что зуб болит, утром. Потом Машка отпросилась… Потом посудомойка Наташа – тоже видите ли зуб!! И уже было ни фига не смешно! Наташке я высказала, слово за слово – уволила. А потом и охрана – Петька с Димкой – не явились охламоны. Те кто пришел… ну ясно было что без повара – он тоже отпросился, но вот ему – верю, он отравился чем-то еще вчера зеленый был… А может его и правда, того? Отравили? – выпучивает глазищи, густо намазанные фиолетовыми тенями.
– Понятия не имею! Но ты управляющая и я тебе похоже зря зарплату плачу!
– Я все исправлю! Завтра все будет! Уже на биржу труда позвонила, на десять порталов объявления дала…
– Хорошо.
С этими словами Островский разворачивается и выходит, я за ним. Идем обратно к машине, и я буквально фигею от понимания, что этот лощеный денди на деле получается владельцем захудалого стрип-клуба… это так странно, но отчего то греет мою душу. Значит не все так идеально в его глянцевой жизни.
ГЛАВА 4
Какое-то время едем молча. Отвернувшись в противоположную от водителя сторону, вглядываюсь в черные тени, мелькающие за окном. Но спустя полчаса молчание становится совсем уж тягостным. Мне хочется хотя бы спросить, долго ли еще до дома. Я устала, глаза слипаются. Пыталась уснуть в дороге, но не выходило. Вот закон подлости – когда не надо вырубилась моментально, а сейчас дико хочу уснуть и не могу. Наверное поэтому не могу удержаться от колкости:
– Вот уж не ожидала от тебя дядюшка. Сестра твоя, наверное, тоже удивлена была бы…
– Ты о чем? – хмуро бросает мой спутник, пристально глядя на дорогу.
– О клубе. Никогда бы не подумала.
– Что это мой бизнес? – усмехается Островский. – Ну, это, можно сказать эксперимент.
– Это как?
– Случайно мне достался. Продать хочу. Вот только покупателей нет. Надо хоть немного апгрейдить.
– Интересно.
– Да не особо. Ты права – мне не нравится этим заниматься. Это не мой профиль. И сестре я бы о таком не рассказал. И племянницу ни за что бы туда не привез.
– А меня – привез!
– Ты другое. Видела, как Мадлен тебя сразу за свою приняла?
– Ну знаешь! Я тут ни при чем, это невеста твоя меня как для ролевой игры нарядила!
– Ролевой? – сдвигает брови Алекс.
– Ага! Гувернантка и ее дядюшка.
Выпалила и покраснела. Боже, что я несу? Стыд то какой. Все равно что признаться в своих сексуальных фантазиях на тему. Или в том, что смотришь порно…
– Я одета вполне себе скромно и не знаю с чего твоя Мадлен ко мне привязалась. – Пытаюсь объясниться и сгладить неловкость. Но Островский будто и внимания не обратил. Продолжает унижать меня:
– Свояк свояка видит издалека.
– Чья бы корова мычала! – выпаливаю обиженно. – Это у тебя стрип клуб, а все на меня валишь!
– Даже не собирался. Ты что-то слишком нервная, Гроза. И если честно, я Мадлен понимаю.
– Что приняла меня за стриптизершу?? В таком-то виде? Ты, наверное, шутишь.
– По мне, так ты выглядишь очень даже провокационно.
– Какая чушь! Я похожа на монашку! – Снова парирую первым, что приходит в голову. От слов моего спутника у меня все переворачивается внутри, грудь словно заливает жидкой лавой. Это оскорбление? Комплимент? Шутка? Пойди пойми этого Островского!
И как назло в этот момент машина останавливается. Похоже, мы приехали. Алекс поворачивает ко мне голову, поднимаю на него глаза, на один бесконечно долгий миг наши взгляды скрещиваются…. Мне, наверное, мерещится. Одно мгновение, я кажется замечаю в серебристых омутах промелькнувший мужской голод… Нет, наверняка почудилось. Но не успела толком осознать это, как выражение лица Островского опять изменилось. Он покачал головой:
– Ты такой ребенок. Это комплимент, дурочка.
Выпрямляюсь и задираю подбородок.
– Мне так не показалось!
– Думай что хочешь. Вылезай. Приехали. Я устал как черт, так что давай без выкрутасов, Гроза.
– Мне вот интересно, а у тебя прозвище есть? – бурчу себе под нос. – О, придумала! Острый! Тебе подходит.
– Что ты там бормочешь? Вполоборота спрашивает Алекс, пока идем к подъезду.
– Прозвище тебе подбираю. Острый, например. Отлично подойдет. – Но глаза «дядюшки» предупреждают – только попробуй меня так назвать. Вот только меня уже несет, не остановить:
– По-моему – идеально. Хотя… может, Остров? Таинственный и необитаемый.
– Давай завязывай, бурная фантазия еще никого до добра не доводила, – ворчливо, но совсем не зло отвечает Островский.
Огромный жилой комплекс на севере Москвы, куда «дядюшка» привез меня, поражает воображение своим величием. Я, выросшая в простой девятиэтажке в Текстильщиках, пусть и перебравшаяся несколько лет назад в роскошный дом отчима, весьма впечатлена здешней роскошью. Сразу ясно – в таком доме простые люди не живут. И уж точно на одном занюханном стрип-клубе такого не заработаешь. Еще сильнее начинает терзать любопытство, чем же все-таки занимается Островский. Может депутат? Политик? Или просто сын богатых родителей?
Мне, наверное, надо попробовать книги писать – воображение шпарит на полную катушку. Единственное в чем уверена – с этим мужчиной я в безопасности. Он не их тех кто будет принуждать к чему-то. Слишком горд и самодостаточен. Да и баб, уверена, у него прорва.
Даже лифт в этом доме – произведение искусства. Сплошь переливающиеся оттенки серебра и золота, зеркала. Смотрю на свое отражение, и смущаюсь. Рядом с Алексом я выгляжу деревенской девицей впервые в столицу приехавшей. Шокированной, с открытым ртом и круглыми от удивления глазами. Хотя никогда не мечтала о роскоши, всегда была к этому равнодушна…
Поднимаемся на тринадцатый этаж, широкая металлическая дверь, которую хозяин отпирает, распахивается абсолютно бесшумно.
– Проходи, – кивает Алекс. – Но не забывай, что в гостях.
Это видимо вариант «чувствуй себя как дома» – решаю про себя.
– Сейчас покажу комнату для гостей. Не шуми, спать ложись, утром от тебя только звонок требуется… И на все четыре стороны, Гроза. Надеюсь больше никогда не встретимся.
– Не слишком ты любезен.
– Не люблю находить спящих баб в своей машине. Ты, кстати, толком так и не объяснила, как там оказалась. Что-то лепетала, но явно врала. Но и мне в тот момент не до того было. И, кстати, может хоть представишься? Как зовут на самом деле?
– Кира. Вообще-то гостеприимный хозяин мог бы и еду предложить, – буркаю в ответ, надеясь перевести тему. Я совершенно не голодна – хватило того что на вечере съела. Сама не знаю зачем про еду заговорила…
– Мы ведь только из-за стола, – удивляется Островский. Неужели проголодалась?
– Нет… Но чаю бы выпила. Не могу без чашки чая с молоком на ночь, – признаюсь смущенно. И это правда. Детская привычка. Поначалу Нико буквально заставляла меня. А потом я так привыкла что не могла заснуть без этого ритуала.
– Чай с молоком? – морщится Островский. – Какая гадость. Ну ладно, думаю молоко мы найдем… А чай ты какой любишь?
– Черный… обычный. В пакетиках.
– Тоже гадость. У меня нет пакетиков. Но что-нибудь придумаем, так и быть, заварю чай. И сам бы выпил с удовольствием.
– Я помогу!
– Не стоит, – отказывается Алекс. – Иди за мной.
Квартира оказывается довольно большой, около ста квадратов. Рассматриваю изысканную мебель арт-деко – немного разбираюсь в стилях потому что Ирина занимается дизайном помещений и любит рассказывать о своей работе при каждом удобном случае. Ее любимое направление – как раз-таки, арт-деко.
Основные цвета в которых оформлена квартира – перламутр и слоновая кость, в сочетании с элементами черного цвета. Пол в коридоре – черно-белая шахматка, очень смелое решение, но здесь смотрится идеально. Абстрактные картины, много картин. Хочется подойти и рассмотреть каждую, но я не смею. Опускаю глаза, из-под ресниц рассматриваю мягкую мебель в гостиной, кремовые цвета, материал походит на плюш – так и манит окунуться в уютное кресло…
– Вот твоя комната, на сегодня, – Островский толкает одну из дверей. Последние два слова выделяя особенной интонацией.
– Спасибо.
Оглядываю комнату. Очень симпатичная, а ведь мог и в чулане постелить… Огромная кровать белого цвета, обтянутое кожей изголовье. Над кроватью изящно задрапированный балдахин. Пара кресел тоже обтянуты белой кожей. Стены – бледно розовые обои, наверное, дорогущие, что-то типа шелка, с легкой позолотой. Огромное окно, подоконник широкий настолько, что на нем спать можно. Небольшой комод с зеркалом, тоже белый – под цвет кровати.
Мне так понравилась комната, что я буквально бросаюсь на шею Островскому.
– Спасибо! Тут ужасно красиво!
И сама пугаюсь своего порыва. Тут же отскакиваю. А он смотрит до того внимательно, что становится неловко.
– Сейчас принесу тебе футболку, – бросает чуть хрипловатым голосом и исчезает за дверью.
Нервно покусывая ноготь, продолжаю осмотр комнаты. Алекс быстро возвращается со стопкой в руках.
– Тут полотенце, майка и штаны Эльзы, думаю, тебе подойдет. Гостевой душ дальше по коридору. А я пока тебе чай приготовлю.
– Ты невероятно заботлив!
– Знаю.
Больше не говоря ни слова уходит, и сразу становится грустно. И чего я привязалась к этому мужику? Он точно не в моем вкусе, стиле и прочее. Тогда почему так тянет к нему, буквально сжимается внутри стоит подумать, что завтра его не увижу…
Переодевшись и сунув подмышку полотенце отправляюсь на поиски ванной. К слову, шмотки Эльзы мне слегка велики, что отмечаю с долей злорадного удовольствия. По пути с интересом рассматриваю интерьер, пока не натыкаюсь взглядом на приоткрытую дверь спальни… похоже это логово Островского. С кровати королевских размеров наполовину сдернут плед, пиджак в клетку небрежно брошен на стоящее возле кровати огромное мягкое кресло.
И в этот момент вижу обнаженного Алекса в одном полотенце на бедрах! Вторым полотенцем он интенсивно вытирает влажные волосы, тряся головой. Боже, я такого секси ролика в жизни не видела… Это реально мужик, сошедший с рекламы дорогого парфюма! У меня пересыхает в горле.
Грудь с редкой порослью волос выглядит очень мужественно: широкая, слегка тронутая загаром. Руки с рельефными бицепсами кажутся сильными и цепкими. Островский абсолютно не подозревает о моей слежке, потому что скидывает полотенце и полностью обнаженный идет к шкафу, выдвигает ящик, достает трусы-плавки серого цвета… Мое лицо каменеет, а рот наполняется слюной. Точно знаю, что если сейчас заметит меня – я сразу умру на месте от стыда… Нужно отвернуться, убежать, но я не могу пошевелиться. Поэтому стою и разглядываю детородный орган Островского, весьма впечатляющих размеров, слегка возбужденный и надо признать – тоже очень красивый… однозначно с него скульптуры лепить можно! Ноги становятся ватными и мне приходится прислониться к стене. Алекс же тем временем спокойно натягивает трусы, а затем джинсы. Низко сидящие на бедрах, они делают его образ еще сексуальнее, хотя кажется дальше – просто некуда. У меня все горит внутри, изо всех сил кусаю губы чтобы прийти в себя и отлипнуть наконец от созерцания этого мужчины. Так и хочется со всей дури влепить себе пощечину. Но это будет громко и привлечет его внимание…
Но видимо все-таки Островский почувствовал мой взгляд – еще бы, им можно сейчас вместо электроподжига пользоваться! На минуту наши глаза пересекаются, впитываю в себя весь его небрежно-изысканный вид, точеное, волевое лицо, красивые черты.
А затем отступаю все дальше по коридору. Больше всего на свете мне хочется убежать, но я тогда я себя мышью трусливой чувствовать буду. Старательно делаю вид что пялиться в прикрытую не до конца дверь на чужих мужиков для меня плевое дело. Где-же все-таки чертова гостевая ванная?
К счастью, Островский хоть и заметил меня за неприличным занятием – подглядыванием за ним, но видимо для него в порядке вещей такой интерес. Не счел нужным сделать какие-то телодвижения в стиле: «Что это ты тут вынюхиваешь», отвернулся и продолжил одеваться. Ну а я, красная как рак, отыскала наконец ванную и с облегчением захлопнула за собой дверь. Все расплывается перед глазами. Да что ж такое-то! Мне не нравится эта реакция на мужика, которого почти не знаю! И которого вряд ли после сегодняшней ночи увижу. Но прямо-таки потряхивает от сцены, которая сейчас произошла между нами. Точнее, все происходит лишь со мной. А Островский, наверное, лишь посмеивается надо мной.
Снимаю с себя «театральный костюм» и залезаю под душ. Воду стараюсь сделать похолоднее, видимо подсознательно наказывая себя за ужасное поведение. Начинаю дрожать. Быстро вымыв голову, выключаю воду и с остервенением вытираю тело огромным пушистым полотенцем. Интересно, где мое розовое платье? Нико оно очень нравится, и вряд ли она будет довольна, если скажу что потеряла и в монашечьем облачении домой вернусь…
Нахожу фен и чуть подсушиваю волосы. В этот момент раздается стук в дверь, и от неожиданности подпрыгиваю.
Открываю дверь ванной буквально на щелочку. Наверное, стоило для начала одеться, а не открывать, будучи закутанной в полотенце, но какой-то чертенок внутри меня никак не может успокоиться. Этого чертенка разбудил Алекс Островский… вот и пусть пожинает…
– Чай готов, – хрипловатые нотки в мужском голосе посылают импульсы моим нервным окончаниям. Меня начинает потряхивать. Островский надел футболку, видно, что старую, домашнюю, надпись «Hard Rock» почти выцвела… но меньше сексуальности в нем от этого не стало. У меня так пересыхает в горле от пристального, жадного мужского взгляда, что даже не нахожу что ответить. Просто стою и прижимаю к себе полотенце…
Островский, не говоря ни слова, вступает в помещение, и оказывается почти вплотную ко мне. Делаю шаг назад, упираясь спиной в широкую прямоугольную раковину. Алекс усмехается едва заметно, уголками губ, и делает еще шаг ко мне. Кладет руки по обеим сторонам от моих бедер, на раковину.
Лихорадочно размышляю как высвободиться, но в тесном пространстве нет места для маневра, никаких вариантов. Сильное, мускулистое тело плотно прижимается все плотнее, и я чувствую, как слабеет мое тело.
– Может дашь мне одеться, или ты всем гостям чай в ванную приносишь? – спрашиваю едко. Непроизвольная физическая реакция на прикосновение мужчины тревожит, лишний раз напоминая о плачевном состоянии моей личной жизни. До каких же пределов сексуальной обделенности надо дойти, чтобы ощутить вожделение, прижимаясь к типу, которого знаешь всего сутки. Никогда не замечала за собой подобной распущенности! За кого он меня принимает, вламываясь вот так в ванную? За проститутку? Привык видимо общаться с такими у себя в клубе!
– Только таким симпатичным как ты, – отвечает Островский. Его голос такой ласкающий, бархатный, что снова начинаю таять, как мороженое.
– Мне вообще-то одеться не помешает. – Говорю хрипло. А у самой перед глазами картина, где наоборот, отпускаю полотенце, оно падает к моим ногам, а Островский заключает меня в объятия….
Но я слишком труслива для такого поступка. И хочется, и колется, что тут еще скажешь. Никогда не занималась подобным – спонтанный секс не для меня. Я потом себя уважать перестану. Да и для Алекса кем буду? Всего лишь одноразовой подстилкой.
Все эти мысли мелькают у меня в голове пока он смотрит на меня долгим внимательным взглядом. А затем отталкивается от раковины, выпуская из плена.
– Хорошо.
Одно единственное слово, а я вдруг начинаю ощущать пронзительное одиночество…
Островский, не говоря больше ни слова, скрывается за дверью ванной, а я с облегчением перевожу дух. Если он и заметил, какое воздействие оказывает на меня, по его лицу ничего нельзя было сказать. Нет, он скорее всего даже не подозревает, что ему удалось настолько меня взволновать.
Еще долго пялюсь в запотевшее зеркало ванной как идиотка. Потом натягиваю штаны, футболку, и семеню на поиски кухни. Быстро выдуть чай и скрыться в своей комнате – вот строгий план, которому сама себе торжественно клянусь следовать. Потому что иначе… Иначе все может вырваться из-под контроля и страшно представить, чем закончится. Потому что желание буквально захлестывает меня. Никогда не хотела так сильно мужчину. Буквально до головокружения. Стоит только взглянуть на него, плыву.
ГЛАВА 5
На кухне царит идеальный порядок и строгость, сам гарнитур современный, стального цвета, много пространства, длинный стол посредине, высокие барные стулья. Запрыгнув на один из них, беру предназначенную мне чашку чая с молоком. Островский весьма гостеприимен, даже бутерброды сделал. Но мне сейчас точно не до еды. И он не ест тоже. Интересно, кто прибирается в такой большой квартире? Не сам же он… Не могу представить его с веником или пылесосом в руках… Хотя даже с этими неромантичными предметами он бы выглядел сексуально…
– О чем ты так напряженно размышляешь? – вырывает меня из эротических грез голос Алекса. Мне нравится про себя называть его именно так. Это звучит более интимно. По фамилии – тоже ничего, но слишком походит на каламбур, если учесть, что я – Гроза.
– Я?
Теряюсь и не знаю что ответить. Не признаваться же, что последняя картинка в моем воображении – он, голый, с пылесосом в руках. В таком не признаюсь даже под пытками!
– Кто у тебя тут прибирается? Такая большая квартира… – выпаливаю невпопад.
– Ты правда думала об уборке? – усмехается Островский. – Потому что у тебя покраснели кончики ушей. Или ты ко мне в служанки набиваешься?
– Ни в коем случае! У меня есть работа.
– Интересно. И кем же ты работаешь?
– Скажу, если поделишься кто наводит у тебя чистоту. – Не позволяю увести разговор в другое русло. – Неужели Эльза приезжает? Кстати, почему твоя невеста не ночует у тебя? Блюдете традиции? До свадьбы ни-ни? – Когда нервничаю сильно, у меня случается словесный понос. Обычно сама этого не замечаю… Но тут понимаю – перешла черту. Все это вырвалось сам собой, и мне тут же захотелось откусить себе язык. Островский в ответ долго держит паузу, не сводя с меня испытующего взгляда, его глаза прищуриваются, а подбородок словно каменеет.
– Блин, извини. Сама не знаю, что болтаю… можешь не отвечать. – Оправдываюсь запинаясь.
– Спасибо за разрешение! – Теперь он смотрит на меня холодно, немного настороженно, его мысли невозможно прочитать. Как я могла быть настолько бестактной?
А с другой стороны, обдумав и взвесив все хорошенько, решаю, что даже к лучшему, что озвучила все это. И про Эльзу напомнила. Потому что напряжение между нами становится все более густым, обволакивающим, тревожным. Это странное приключение – слишком сильное искушение, особенно для сексуально неудовлетворенной женщины, у которой полный раздрай в личной жизни. Мне не под силу любоваться физическими данными этого мужчины и не пускать слюни. И бесполезно напоминать себе, что он слишком взрослый для меня. У нас наверняка большая разница в возрасте. Интересно, сколько?
– Я работаю в автомастерской, очень люблю мотоциклы, – признаюсь тихо.
Острый посмотрел на меня с прищуром, словно оценивая мою искренность.
– Серьезно? Девица в розовом любитель байков?
Я наморщила лоб.
– Не хочешь – не верь.
– Ты все интереснее с каждым часом, – неожиданно признается Алекс.
– Большое спасибо за чай, – произношу как воспитанная пай-девочка. – Мне ужасно хочется спать.
– Выпить не хочешь?
– Что?
– Виски… коньяк.
