Текст книги "Гроза Островского"
Автор книги: Ева Мелоди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Я не про напиток переспросила. Удивилась, что ты вообще это предложил.
– Так будешь?
– Нет конечно!
– Ты же еще не получила ответ на все вопросы, – слегка усмехается Островский. – Выпьешь со мной – расскажу про Эльзу.
– Серьезно? Будешь откровенничать с незнакомкой про невесту?
– Нет конечно. На один вопрос отвечу, заданный. Почему сегодня она не здесь.
– Извини, но мне не настолько интересно. Я – пас.
– Как знаешь.
Островский двинулся к холодильнику. При этом ему пришлось пройти очень близко от меня, почти вплотную. Замираю даже от такой сиюминутной близости.
– Может, шампанское? – продолжает уговаривать Алекс.
Продолжаю отрицательно мотать головой. Наверное, даже чересчур энергично.
– Спокойной ночи, – соскакиваю со стула и иду к двери. На пороге оборачиваюсь. – Спасибо за все…
Выражение лица Островского непроницаемо.
– Сколько тебе лет? – внезапно спрашивает он.
– Двадцать. А тебе?
– Совсем ребенок, – бормочет едва слышно. – Сорок один. Нам и правда не стоит пить вместе. Спокойной ночи, Гроза. Сладких тебе снов…
***
Лежа под шелковистым одеялом, в кровати, по моему мнению, почти королевской, закрыв глаза я представила себя хозяйкой этой роскошной квартиры, в собственной спальне ожидающей возвращения домой мужа. Сон никак не забирал меня в свои объятия. Прям напасть какая-то. Я и овец посчитать успела, и изворочалась так, что простыня комком сбилась. Встала. Поправила. И снова это сводящее с ума чувство, что умираю как спать хочу... а сна ни в одно глазу. Наконец устаю от попыток вырубиться. Сажусь на постели и снова прокручиваю в уме происшествия сегодняшнего дня. Конечно, события из ряда вон. Каждый день такие американские горки никому не вынести.
Островский… я буду скучать по нему. Осознание этого факта заставляет подскочить на постели. С чего?? С чего я вдруг это поняла? К чему мне скучать по незнакомому мужику?
И вдруг слышу какой-то шорох в коридоре. Замираю от испуга. Что бы это значило? Может, Островский все-таки маньяк, дождался пока усну и теперь вот крадется ко мне… Или его Эльза… вот так решила проверить мужика. Ну, то что он ночует с племянницей, чинно и благородно, в разных комнатах, ее, наверное, успокоит. А вдруг это воры? А может это наемный убийца, ведь Островский явно непростой мужик, не похож на среднестатистического. От него так и пахнет достатком, богатством, лоском…
Я столько вариантов придумала, что меня потряхивает от нервного возбуждения. На цыпочках крадусь к двери и выглядываю в коридор. Там царит полная тишина. Но я точно слышала шум! Мне не могло померещиться…
На цыпочках прохожу весь коридор и заглядываю на кухню. Никого. А ведь уже нарисовала себе картину как Островский сидит на барном стуле в одних трусах и пожирает пельмени прямо из кастрюли. При мне то он модничал, не притронулся к им самим же приготовленным бутербродам. Хотя… я видела его пресс – шикарные кубики, таких не бывает у ночных поедателей пельменей. Бреду обратно в свою комнату. А то еще сама разбужу хозяина, еще подумает чего… что ограбить, например, его хотела… Так что мимо двери в спальню Алекса прохожу на цыпочках, чтоб ни звука… Вот уже пара шагов остается до моей комнаты, когда я буквально взлетаю в воздух, оказываясь в сильных мужских объятиях. Тихо вскрикиваю, но чувствую, что это не вор. Островский… я все-таки его разбудила.
Со мной на руках он идет в свою спальню!
Меня колотит мелкая дрожь. Не понимаю, что происходит. Точнее, понимаю, вот только поверить не могу. Мы пожелали друг другу спокойной ночи и чинно разошлись по комнатам. Он, как заботливый дядюшка, только что в лоб не поцеловал… По его взгляду поняла – принял твердое решение, что не интересна ему. И прекрасно его понимала. Разница в возрасте, невеста. Да и знакомство у нас своеобразное.
Так что сейчас происходит???
Зайдя в спальню, Алекс опускает меня на свою постель. Нависает надо мной и смотрит не мигая. И я в ответ тоже не могу взгляд оторвать. Он протягивает руку и убирает прядь волос с моего лица, а меня словно электрическим разрядом пронзает. Сглатываю комок в горле, едва могу дышать из-за сбивчивого ритма сердца. Оно то замирает, то начинает бешено колотиться в груди.
– Иди сюда.
Все те же немногословность, самоуверенность, высокомерие. Раньше меня от таких самоуверенных мачо тошнило, всегда обходила стороной. Что же изменилось сейчас?
Не могу сопротивляться, низкий голос, в котором сейчас появились хриплые нотки, завораживает меня. А слова, прозвучавшие как приказ, не возмущают, а вопреки всему, усиливают возбуждение. Собрав последние остатки самообладания, призвав на помощь чувство собственного достоинства, шепчу:
– Я не проститутка.
– Это хорошо.
– Ты все не так понял.
– Я просто идиот.
– И я не сплю с незнакомцами.
Алекс наклоняется к моему лицу и осторожно касается губами моих губ.
Меня пронзает насквозь, мои губы начинают гореть, словно от ожога. Все тело покалывает от желания почувствовать его прикосновения… везде.
«Я не должна допустить этого. Не должна вести себя как… Как женщина, которой он меня считает».
В голове шумит, в каждой клеточке тела пульсирует сильнейшее возбуждение.
– Обещаю, спать ты не будешь, – шепчет Островский в мои приоткрытые губы. Потом едва ощутимым касанием проводит по ним языком. А меня точно огнем обжигает. Чувствую его жаркое прерывистое дыхание, смотрю в потемневшие как грозовое небо темно-серые глаза, отливающие лихорадочным блеском. Мне кажется они могут прожечь меня насквозь. Разрываюсь между желанием отстраниться и наоборот, перехватить инициативу и впиться в его губы. Они так и манят меня. Их твердая линия сводит с ума.
Я отпрянула. То, что сейчас творилось между нами, становилось полнейшим безумием. Что со мной происходит? Никогда в жизни, никого я не хотела сильнее, чем этого незнакомца, хотя еще вчера не подозревала о его существовании. Чувствую себя Алисой, попавшей в кроличью нору. Мир перевернулся с ног на голову.
А Островский, все еще продолжая хранить молчание, начал раздеваться! Стащил через голову футболку, за ней полетели на пол и штаны. Вместо того чтобы возмутиться подобной наглостью и бесцеремонностью, смотрю на его совершенное тело и не могу отвести взгляд. Поджарое, мускулистое, идеальные кубики. Никогда настолько красивый мужчина не оказывался даже в поле моего зрения. Забываю обо всем на свете. О том что мы незнакомцы, абсолютно чужие друг другу люди, что меня сегодня днем еще за другого «сватали», что Островскому я как кость в горле, и самое главное – он имеет невесту. Но сейчас на все наплевать, такой силы водоворот ощущений, которых я никогда прежде не испытывала, закружил меня, засосал в свою воронку.
Когда Алекс подается ко мне, делаю глубокий вдох, чтобы не застонать, чувствуя, как возбуждение расползается по всему телу.
– Теперь, мы тебя разденем, и можно вернуться к поцелуям, – прошептал он.
На этот раз поцелуй еще более долгий и чувственный. Потом Островский снова остановился, не отпуская взглядом.
– Расслабься, – коротко шепнул мне на ухо. – Все будет только по твоему желанию. Его голос прерывистый, наши сердца колотятся как ненормальные. Он стягивает с меня футболку, штаны, и вот я уже обнаженная под ним, в одних трусиках… И все-таки делаю последнюю попытку вырваться, отстраниться, отвернуться от его ищущих губ.
– Поздно, – охрипшим грубоватым голосом, точно розгой останавливает меня Алекс. Хватает за волосы на затылке и тянет вниз, вынуждая запрокинуть голову. – Играть в недотрогу. – Довершает фразу. – Я знаю более интересную игру. Тебе понравится, маленькая.
И снова впивается горячими шершавыми губами в мои губы, проталкивая язык мне в рот. Мне нравятся его губы, безумно нравятся. От его поцелуев сносит крышу, я готова целоваться с ним до бесконечности. Каждый волосок на моем теле встает дыбом, внизу живота разливается лава, и я пытаюсь как можно крепче стиснуть ноги в безотчетном порыве скрыть свою зависимость, желание… то что уже мокрая там, для него, из-за него. Почти незнакомца, который мне и пары слов приятных не сказал…
Прикрываю глаза, пытаясь прийти в себя, быть твердой, оттолкнуть его. Одновременно с возбуждением во мне растет ощущение безысходности. Предчувствие: если перейду сейчас черту – уже никогда не стану прежней, эта ночь изменит многое... Но тщетно. Нет у меня сил оттолкнуть его. Он точно вирус. Невероятно опасный, моментально проникающий повсеместно.
Провожу ладонями по мускулистым плечам, широкой груди, плоскому животу, сначала робко и медленно, потом жадно, требовательно. В ответ Островский ловким движением стаскивает с меня трусики. Его рука нежно и осторожно проникает меж моих ног и мир замирает. Все мое существо сосредоточено на ощущениях там. Слишком сильных, буквально нестерпимых, так что нет сил сдерживать стоны, особенно когда он проникает в меня пальцем, а потом двумя. И одновременно погружает язык мне в рот. Другой рукой жадно ласкает поочередно мои груди, опускает голову и облизывает, а потом жадно втягивает в рот сначала один сосок, потом другой. Мое тело горит от каждого прикосновения, содрогаясь в конвульсиях.
Я парю в этом океане чувственности, вспыхиваю от коротящих всполохов искр между нами. Тихие стоны переходят в громкие, когда Островский опускается ниже и теперь его губы касаются самой интимной части. Из груди вырывается выстраданный полувздох‑полувскрик. Когда понимаю, что он только что укусил меня там.
– Я сделал больно? – хрипит Алекс. По голосу чувствую, что и он на волоске…
Не могу ответить, лишь мотаю головой как в припадке.
– Прости, – шепчет, теперь уже касаясь меня там со всей нежностью, продолжая ласкать языком и пальцами сочащуюся влагой плоть.
Впервые в жизни я по-настоящему узнавала свое тело, ощутила каждый нерв, каждую клеточку. Я разрывалась между смущением и захлебывалась восторгом. И вдруг сладкая судорога свела тело, когда его язык начал наносить равномерные удары по самому чувствительному узелку, взорвавшемуся ослепительным наслаждением, заставив все тело биться в судорогах, прижимая подарившего столь упоительное ощущение мужчину, его голову, все ближе к себе. Это продолжалось снова и снова. Сокращения. Конвульсии. Судороги нестерпимого удовольствия. Потом, сквозь пелену страстного жара, я почувствовала тяжесть мужского тела. Обмягшая, абсолютно расслабленная, вдруг напрягаюсь, понимая, что его член, очень крупный, мощный, проникает в меня. Как бы я не была распалена – все равно ощутила рвущую боль. Он слишком велик… Попыталась отстраниться, но Алекс не позволил. Закинул ноги себе на спину, чтобы облегчить себе проникновение. Просунул руку меж нашими телами, снова лаская набухшие складки плоти, возвращая возбуждение и прогоняя боль…
Необыкновенная твердость, напряженность его мускулов, исходящий от него жар, превращают меня в абсолютно покорное существо, готовое отдаться целиком и полностью. Заглядываю в его красивое лицо, искаженное сейчас гримасой страсти и подступающей разрядки. Ноздри трепещут, на скулах играют желваки. Он двигается во мне все мощнее, глубже, и все это время я, не прекращая, издаю громкие стоны, задыхаюсь от волшебных ощущений, прежде никогда не испытываемых. Еще немного и я готова молить его не останавливаться, не прекращать движения, входить в меня еще глубже, хотя кажется, это просто невозможно. Я точно оказалась в эпицентре безумия и разом сошла с ума превратившись в похотливое неконтролируемое животное. Второй оргазм, подаренный этим мужчиной, взрывает еще сильнее, кажется я распалась на молекулы и уже никогда не смогу собрать себя в единое целое. И тут же с бешеным рычанием Островский выходит из меня и изливается мне на живот. А меня отчего-то охватывает чувство потери, от того что не сделал это внутри. Показав этим, кто я для него. Всего лишь случайное приключение. Но крепко обнимает, и я засыпаю, пусть и с грустью в душе, но в обволакивающем коконе сильных горячих рук.
***
Конечно я ни в коем случае не рассчитывала, что утром, после страстной ночи, Островский сделает мне предложение. Подобные мечты охарактеризовали бы меня как полную идиотку. Но и к его холодности тоже оказалась неготовой. Он брал меня ночью еще несколько раз. Давал поспать полчаса, а потом будил и все начиналось заново, пока не взмолилась. К четвертому разу уже не могла шевелиться без стона. Мда уж, а я называла людей его возраста стариками… Глупо конечно. Молодость всегда глупа. И сейчас я ощущала это как никогда. Полнейшая кретинка, изо всех сил сдерживающая слезы. Потому что утром, когда проснулась, Алекс как раз вышел из душа. Видимо, ледяного – потому что от него так и веяло холодом.
– Доброе утро.
Точно, Острый. Его голосом можно резать ветчину, которая аппетитно лежит на сервированном блюде. Мечта, а не мужчина, и в сексе бог – сбилась со счета количества оргазмов за эту ночь, еще и завтрак сервировать успел… пока я спала.
Ходить больно – с трудом добралась до столовой, куда он пригласил меня. Дождался пока сделаю несколько глотков капучино – у него шикарная кофемашина, и я не смогла устоять от вопроса какой кофе предпочитаю. Пенка у Островского вышла тоже идеальная – ни в одном кафе не пила такой вкусный капучино.
От еды снова отказываюсь… В его присутствии у меня начисто пропадает аппетит. Алекс тоже отпивает из чашки кофе, смотрит внимательно на меня, а затем протягивает телефон.
– Звонок, помнишь.
Нет, забыла напрочь… Смотрю непонимающе и только потом вспоминаю:
«– Позвонишь утром Эльзе, попрощаешься, скажешь мать срочно домой вызвала. Ничего не уточняй, не придумывай. Сухо и по делу.
– А если она расспрашивать начнет?
– Не начнет. Ей на всех кроме самой себя параллельно, Дуня. Твое имя она запомнила только потому что ты моя племянница.
– Значит, не только до себя? До тебя тоже есть дело.
– И до меня, да. Больше – ни до кого.»
Как я могла забыть этот короткий разговор в машине! Ведь именно с этой целью он и взял меня на ночевку. А то что случилось потом… Не знаю, видимо помешательство. Или тупо воспользовался подвернувшимся случаем… Но сегодня ни малейшего намека нет, что эта ночь была. Есть мое истерзанное тело, засосы на нем… Но в Островском – ни малейшего признака. Может я и правда вчера в зазеркалье побывала? Как же тошно, больно, обидно сознавать это! Меня выкручивает от отвращения к себе, от понимания ситуации…
Обидно настолько, что едва могу говорить. Но нельзя показать эти чувства – это унизит меня еще больше, совсем растопчет… В горле точно тысячи игл впиваются, когда щебечу в трубку:
– Привет, Эльза. Я попрощаться… Да, мама срочно вызвала обратно. Ага, и мне жаль… Очень. Спасибо…
Ей и правда не интересно. Судя по тону, она даже обрадовалась… Сказала, что через час будет у Островского. Надо срочно валить – этого мне не вынести.
– Мне пора, миссия выполнена, – произношу как можно беззаботнее. И вижу удивление в его глазах. Не ожидал, что и я могу равнодушной быть? Ждал слез, мольбы в духе: Не бросай меня, Саша…
Не дождется. Пусть я сейчас медленно умираю внутри. Боль сжалась внутри в горячий пульсирующий узел, мешающий дышать… Но я справлюсь. В конце концов, сама виновата. Никогда не спите с незнакомцами. Особенно с теми, о ком вы точно знаете, что не свободен. Боль обеспечена. И я знала это еще вчера. Но понадеялась на то, что смогу обойтись без страданий. Вот и расплачиваюсь сейчас за свою самонадеянность.
Нет сил думать о том, что надеть – выбор все равно не велик. Либо спрашивать у Островского куда дел розовое платье, либо напялить белую блузку и юбку, превратившись во вчерашнюю монашенку – о чем даже думать противно… Я выбрала третий вариант. Пошла к двери в чем была – спортивные штаны и майка Эльзы, которые я утром на полу нашла и на себя напялила. Которые с бешеной страстью сдирал с меня Островский ночью.
– Ну, пока. – Все что удается выдавить, когда берусь за ручку двери.
– Куда собралась? А переодеться? Это ж домашнее…
– Пофиг.
– А деньги на такси?
– Доберусь, счастливо. – Меня душат слезы. Не могу больше находиться в его квартире. Выскакиваю на лестничную клетку и несусь вниз по лестнице. Лифт ждать выше моих сил.
ГЛАВА 6
POV Островский
Самый странный сюрприз, который я когда-либо получал – молоденькая девица в розовом платье, в моем джипе, смотрит на меня из окна...
За свою жизнь я повидал немало. И надо сказать – ненавижу сюрпризы. А тут эта пигалица, еще и воинственная такая, дерзкая. Сразу всколыхнула во мне что-то. В первый момент – бешенство, конечно. Хотелось опрокинуть на колени и как следует отшлепать. А потом пришли другие мысли. И это шлепанье, будь оно неладно, стало принимать эротический оттенок.
За свою жизнь я повидал немало баб. Их было даже слишком много – бедные мои родители. Со старших классов школы девочки дежурили возле моего подъезда. Донимали мать звонками в дверь, вопросами, когда вернусь... Родителям досталось конечно. У нас была простая семья. Мать учительница, отец инженер. Старшая сестра – во всем меня защищала, воспитывала, пока родители были на работе.
А я рос безбашенным, жадном до удовольствий, меняющим девок как перчатки пацаном. Кто-то от меня даже залетел, был жуткий скандал в последних классах школы. Родители ужасно рассердились тогда, впервые отец можно сказать «наехал» на меня. Тихий он. Молчаливый. До сих пор. Никогда ни во что не вмешивается.
Меня решили женить на залетевшей. Шестнадцатилетнего пацана, в голове которого каша, а в теле жестко бушуют гормоны… И тогда я сбежал из дома. Сказал, что ни за что не женюсь, что не собираюсь быть таким как отец, всю жизнь молчать и позволять рулить бабам. Много короче гадостей наговорил родителям. А ночью взял сумку спортивную, с которой на бокс ходил, и свалил из дома. Денег было совсем мало, до Москвы добрался практически без копейки, голодный, злой…
Дальше был год, который лучше не вспоминать. Тяжело приходилось, но выживал. Смазливая рожа и умение общаться культурно – семья-то у меня все же интеллигентная, помогли. К слову, «залетевшая» от меня деваха оказалась отъявленной лгуньей. Не было там ребенка и близко, по срокам не сходилось, и вообще придумано топорно. Все это выяснила сестра, а потом нашла меня в Москве и умоляла вернуться. Рассказывала, как переживают родители, винят себя, с ума сходят… Но я не поддался. Для меня тогда важно было одно – показать на что способен. Добиться. Зря я что ли глодал? Ну и обида конечно. На родителей. За то, что не поверили, не защитили…
Светка тогда крепко на меня обиделась… Мы до этого с сестрой близки были, а после моего отказа вернуться – на долгие годы черная кошка между нами пробежала.
А потом я встретил Карину. Женщину на двадцать лет старше меня, но красивую и холеную – точно богиня. Она меня, можно сказать из грязи вытащила. Одела, обула, даже в институт устроила. Какой сам выбрал – физико-технологический. Видимо гены отца-инженера дали о себе знать. Мы были любовниками десять лет, когда Карина вдруг поняла, что ей наскучило. Сначала я поверить не мог. Все десять лет я был ей верен, предан… На других баб не смотрел, вопреки своей блядской натуре. Она научила меня многому – в сексе. Страстной была, невероятно сексуальной. Дочь богатых родителей, ни дня не работавшая. Но не пустышка, ни в коем случае. Карина увлекалась многим, рисовала, делала скульптуры из гипса, закончила несколько учебных заведений – для себя. Занималась бизнесом – имела несколько ателье по пошиву элитной одежды. И это в тридцать шесть лет. Родители ее погибли в автокатастрофе – она так говорила, и никаких подробностей. Поэтому я не слишком в это верил…
Когда выставила меня, я был разбит. Мне двадцать шесть тогда стукнуло, только начал вставать на ноги, занимался высокими технологиями в компьютерной сфере, только фирму свою открыл… Карина очень помогла, и словно ждала момента… выбросила как ненужную вещь. Это сильно подкосило меня. Чуть в запой не ударился, но спасибо друзья, два сокурсника, с которыми крепко за время учебы сдружился, с ними же и фирму открыл. Отличные ребята, не дали на дно упасть. Заставили в качестве средства от депрессии с головой погрузиться в работу. И фирма пошла в гору. Я стал зарабатывать сначала хорошо, а потом, когда на международный уровень вышли – чертовски хорошо. Мне хотелось, чтобы Карина узнала о моих успехах… чтобы пожалела, что выкинула как надоевшую игрушку, взяв себе новую, моложе, симпатичнее…
Она же моей семьей была, долгое время. Ее поступок сильно изменил мое отношение к женскому полу. Больше я свое сердце никому не открывал.
Зато с семьей вскоре после этого помирился. Теперь я мог помогать им… а помощь была нужна… Но за то, что десять лет не давал о себе знать, сестра так и не простила. Мать с отцом себя не помнили от радости. Я осыпал их деньгами, новый дом купил, каждые три месяца отдыхать отправлял. А вот Светка держалась настороженно, на расстоянии. Племяшке тогда года два было… семейная жизнь не сложилась, в депрессии после развода. Не хотела сближаться с беглым братом. И я понимал ее чувства, не давил.
Потом Светлана снова вышла замуж и уехала в Италию, муж оттуда был, хоть и русский по происхождению. Спокойная за родителей, раз под моим присмотром – так она сказала. С матерью и отцом общалась, а меня так и не впустила в душу… И вот только еще десять лет спустя, Дуньке двенадцать тогда стукнуло, будучи проездом в Италии я не смог не заглянуть к сестре. Она и родителей туда перевезла. А я все еще оставался одиноким волком.
Почему я сейчас это вспоминаю? Да просто Гроза... черт, ну почему даже по имени ее назвать неловко, а имя-то красивое, идет ей невероятно – Кира…. Так вот, дерзкая девчонка напомнила мне того пацана, который без копейки денег в Москве оказался. До сих пор отлично помню то чувство – абсолютной беспомощности и паники. Она почти того же возраста, что я тогда был. Не понятно, что у нее за семья, но проблемы, раз в джипе чужом спит – однозначно. И меня это тревожит. Покоя не дает…
Последние годы я стал респектабельным бизнесменом, с репутацией, кругом общения… Скука смертельная, но результаты в плане бизнеса – отличные. Отец Эльзы – важный деловой партнер. Но с Эльзой мы еще до знакомства с ним начали встречаться. Скоро два года как. Недавно начали обсуждать супружество. Наверное, пора. Эмоций особо семейная жизнь не вызывает, но возраст… дети… не скажу, что готов к ним, но опять же, не до шестидесяти ж гулять. Да и пресытился всем. Женщинами, сексом, бабками, отношениями… Пока Грозу не встретил. И правда гроза, меня несколько раз долбануло за эту ночь, хорошенько так. Настолько прошило разрядом в двести двадцать, странно, что жив до сих пор. Вот только стоило девчонке за дверью входной скрыться – мертвецом себя почувствовал. Холод могильный окутал. Как же хотелось побежать за ней, как пацану безусому. Догнать и умолять остаться. Только я давно уже не пацан…И невеста моя вот-вот приехать должна. А потом совещание на работе. И клуб надо разгребать, проклятый, свалившийся как снежный ком на мою голову…
Пока жду Эльзу, меня раздирают противоречивые чувства. И воспоминания. Пытаюсь анализировать то, что произошло. Что это такое было вообще? Девчонка, которую по-хорошему сразу стоило сдать в полицию… свела меня с ума. Превратила в подростка прыщавого с бушующими гормонами. Весь вечер мог думать только об одном – хочу ее. Вопреки всем доводам рассудка. Хочу и все.
Это безумие – шепчет разум, когда после вечеринки везу девчонку к себе домой. Гораздо безопаснее вызвать ей такси и отправить восвояси. Она свою миссию выполнила. Эльза – дико ревнива и мне действительно предстоял грандиозный скандал, если бы не разрулил все быстро, сшив белыми нитками глупейшую историю, наскоро. Уже была пара моментов – когда Баранова устроила дичайшую разборку, застав меня за ужином с женщиной-партнером по бизнесу. Я тогда крепко задумался – не поторопился ли с выбором. Но потом Эльза долго извинялась, вымаливала прощение всеми возможными способами… и я размяк. Хороша баба. Идеальна. В постели, да и в жизни – умеет себя подать. Выросла в приличной семье, учеба за границей, балет, языки – все как положено светской львице. Да и папаша партнер по бизнесу никогда не в минус. Так я рассуждал еще совсем недавно. Все равно сердце никем не занято. А Баранова долго за мной бегала. Как кошка влюбилась. Это любому мужику приятно. Вот только глубоко внутри пустота и холод все равно остались. Которые Гроза всего за день растопить умудрилась. Растревожить так, что теперь весь мир словно с ног на голову перевернулся.
Огромных усилий стоит держаться подальше от входной двери. Иначе как мальчишка побегу за ней. Куда она ушла, дурочка? Ни копейки денег, одежда домашняя. Даже телефона нет… Может, она попала в сложную ситуацию? А я вместо того чтобы помочь, в свои проблемы втянул, роль заставил играть… А потом еще и трахал всю ночь как обезумевший… словно у меня лет сто секса не было…
И перед глазами снова мелькают картины совершеннейшего помешательства, как прижимаю ее тонкие запястья к постели над ее головой, чтобы оказалась всецело в моей власти. Как смотрю в ее взволнованное лицо и пытаюсь справиться с собой, и понимаю, что не могу. Ее широко распахивающиеся глаза и выгибающееся подо мной тело, когда вхожу в нее, такую узкую, что в первый момент кажется, что девственница… и замираю от этой мысли, меня потряхивает, точно молнией в сердце бьет. Изысканная пытка. Рай на земле. Вот что чувствовал, двигаясь внутри нее. Упиваюсь ее свежестью, ее неопытной страстностью, шелковистостью волос, которые перебираю пальцами в моменты отдыха, потому что даже кончив не могу ни на секунду выпустить из объятий…
Когда проснулся, она крепко спала рядом, свернувшись точно маленький котенок. Сразу же почувствовал желание снова войти в нее, как мальчишка, впервые познавший секс и готовый бесконечно повторять это невероятное волшебство. Едва касаясь губами целую малышку в плечо. Она выглядит такой хрупкой, бледной и осунувшейся. Меня охватывает стыд за то, что так мало дал ей поспать ночью. Не слезал с нее как обезумевшее животное. Противен сам себе, и в то же время доволен как слон – с такими мыслями иду в душ. Хоть мне и не хочется смывать с себя ее запах…
Но не зря меня сухарем считают, что в бизнесе, что в личной жизни. Все бабы после Карины ставили мне в укор, что горяч только в постели, в остальном ни чувств, ни эмоций. Айсберг в океане… Мне было плевать на эти замечания и упреки. А сегодня самого от себя затошнило. Не надо было таким холодным с девочкой быть… Представляю, как ей тошно сейчас… Еще и Эльзе звонить заставил…
От всех этих мыслей, рвущих на части, аж водки накатить захотелось. Так и продолжаю психовать и дергаться, борясь с собой, пока не приезжает Эльза.
– Уехала, значит, Дунечка? – спрашивает елейным голосом буквально с порога.
– Ага, – бурчу в ответ.
– Что случилось-то? Поссорились? Вижу, что-то произошло.
– С чего ты взяла?
– Ты такой нервный… – И целоваться лезет. А мне тошно до одури. И не потому что виноватым себя чувствую, что невесте всю ночь изменял. Наоборот. Это глупо, полнейший идиотизм, но я себя именно сейчас изменяющим чувствую. Потому что сердце другую требует. Ее поцелуи, ласки. Прикосновения нежные, все перед глазами стоят. Маленькая, юная, отзывчивая девочка. Которую я чуть не затрахал до смерти. А потом чуть ли не выгнал… Нет, не выгонял конечно – сама ушла. Гордая… Ни словечка не сказала, ни копейки не попросила. Редкость по нынешним временам. Тысяча других на ее месте изнылись бы. Денег потребовали, до дома отвезти. Ее уход – наверное сильнее всего зацепил. Буквально по башке шандарахнул. Хотя был самым тихим уходом женщины от меня после ночи страсти. Но тишина эта звенящей была. Пронзительной, жутко громкой. И пронзила в самое сердце.
С каждой секундой растет тревога. И ненависть к себе. Раньше мне было плевать кто и в каком состоянии вылезал из-под меня. А сейчас прямо с ума схожу. От мысли что некуда Грозе идти. Может сидит сейчас перед домом на лавочке. Ждет меня. Что сжалюсь, перестану быть козлом. Найду и приведу обратно…
Избавился от Эльзы под предлогом, что у меня срочная встреча. Она надулась конечно, я ей обещал, что сегодня выходной возьму, который в постели проведем… Капризничала Эльза редко – наверное, понимая, что это меня отвращает. Но если начинала – остановиться уже не могла. Но сегодня я как с цепи сорвался. Сам ее до такси буквально тащил. Все повторяя что тороплюсь очень.
Обежал все дворы ближайшие. Магазины, кафе. Но не смог найти, как испарилась моя ночная гостья.
А что ты хотел? Чего ждал? Это же Гроза. Она могла в другую машину влезть… поспать. Это не маленькая беспомощная Красная Шапочка, которую Серый Волк выгнал из дома. И она сидит на ступеньках в ожидании, когда обратно позовет. Ты попутал, Островский. Это совсем другая сказка…
И где теперь тебя искать, Гроза? Ведь точно знал, что не успокоюсь, пока не буду уверен, что с девчонкой все в порядке. Почему адрес не спросил? Она хотела сказать, а я не позволил… Кретин, идиот, индюк самовлюбленный. Ругаю себя на все лады.
Я работаю в автомастерской, чиню байки. – Вспоминаю слова Грозы.
Только я ей не поверил, решил что шутит. Да и сейчас не верилось. Не похожа она на любительницу мотоциклов, с какой стороны не посмотри. И наверное объезжать каждую автомастерскую в столице – глупейшая затея. Даже подобная мысль, мелькнувшая в моем сознании – признак полного помешательства.
Но по сути – что я мог сделать, как найти иголку в таком огромном стоге сена как Москва? Нереально. Оставалось лишь надеяться, что может пропажа найдет меня сама. Ведь ошеломляющую тягу, обжигающий жар, незабываемое наслаждение, минувшей ночью не только я испытал. Девочка тоже стонала и извивалась подо мной. Очень страстная. Невероятно отзывчивая. Я пил с ее лица эмоции, смакуя каждую. Жадно упивался ими.
