Текст книги "Наследник для босса (СИ)"
Автор книги: Ева Маршал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
От такой оговорочки я покраснела до корней волос, и мы оба неловко замолчали. Я потупилась, разглядывая носы своих сапог, Данилов сосредоточенно рулил, глядя на дорогу.
– У тебя есть какие-то планы? – первым нарушил молчание Ярослав Алексеевич.
– Да, так. Хотела немного по Москве погулять, погода сегодня хорошая. Солнышко. Думала в парк какой-нибудь съездить… Может, в Царицыно? Там, должно быть, красиво.
– В Царицыно так в Царицыно, – согласился Данилов, выруливая на шоссе.
– Ну что вы! Не надо! Я сама доеду! – смутилась я окончательно и попросила: – Ярослав Алексеевич, у вас, наверное, дел еще много. Высадите меня где-нибудь возле метро, а?
– Не паникуй, Боец! Доставим тебя в Царицыно в лучшем виде. Ты, кстати, есть хочешь? А то я жутко голодный, еще не завтракал.
Есть я хотела. Очень. От нервных потрясений у меня завсегда жор начинается. Но стойко соврала:
– Нет, не хочу.
– Маш, и почему я тебе не верю? – Данилов на миг отвлекся от дороги, чтобы подарить мне хитрую улыбку. – Решено. Сначала заскочим в какой-нибудь ресторанчик, а потом – гулять в парк. Я тоже там давненько не был.
И тут я окончательно запаниковала. Ну какой сейчас мне ресторанчик? Я же одета как капуста! Перед глазами сразу встало зебровое платье и туфли. Вот кто всегда к ресторанам готов. Осознав, что мне не переубедить упрямого мужчину, который привык, чтобы ему подчинялись, скромно попросила:
– Может, лучше в кафе? – с надеждой протянула я, и Данилов рассмеялся.
– Сколько надежды в твоем голосе. Маша, ты это так меня стесняешься?
– С чего вы взяли, Ярослав Алексеевич? – нахохлилась я. – Просто не привыкла расхаживать по ресторанам. Да и вряд ли мне по карману места, где вы привыкли обедать.
– Маш, ну я же приглашаю. Ты не переживай. Это я тебя в выходной день на работу выдернул, подверг жизнь опасности, так что вкусно накормить просто обязан.
Я усмехнулась и совершенно наглым образом, откуда что взялось, поинтересовалась:
– Ярослав Алексеевич, а вы умеете печь блины? А то блинов домашних страсть как охота…
Он несколько секунд недоуменно смотрел на меня, затем его глаза сузились, а на губах вдруг появилась хищная улыбка. Что-то внутри екнуло. Я сглотнула, осознав, что Данилов не тот человек, над которым можно невозбранно глумиться.
– Пока не решил, – наконец, ответил он. – Но как только выясню, ты первая узнаешь об этом.
Прозвучало многообещающе.
– Ярослав Алексеевич, я же пошутила! – прошипела я в ужасе.
Данилов наклонился ко мне близко-близко и так это серьезно выдал:
– А я нет, Боец. Блины не то, о чем можно шутить.
Глава 13. Дело о неожиданных поворотах
Мы заехали в какой-то ресторанчик суши, где я впервые попробовала заморскую кухню, о которой много раз слышала, да как-то все не доводилось попробовать. Оно и понятно, лишних денег на рестораны в нашей семье отродясь не водилось. Да и баловство это все.
Неожиданно мне понравилось, и я подумала, что обязательно научусь такое готовить, это ведь настоящий полет фантазии! Данилов смеялся и учил меня есть палочками. Продемонстрировав мне, как ловко ими орудует, отнял принесенные официантом «европейские приборы» и первую порцию самолично положил мне в рот. И если сначала я напрягалась, то к концу обеда мы как-то неожиданно перешли на ты, уговорившись, что это будет наша маленькая тайна, и ни-ни на работе!
Я весело смеялась над его шутками и с интересом слушала рассказы о проведенной в деревне у деда юности, совершенно позабыв, кто именно сидит за столиком напротив. С ним было удивительно комфортно общаться, не то что с Батрухиным. Ярослав не допускал пошлостей и двусмысленных намеков, но при этом умудрялся ненавязчиво ухаживать, так что я впервые чувствовала себя настоящей дамой. Не знаю, как лучше описать это ощущение.
Блины тоже были, но не такие, как я ожидала. К чаю принесли еще порцию роллов с сладким кремом и лесными ягодами, политые сиропом и завернутыми в блинчик вместо морской капусты. Не совсем то, что я ожидала, зато оригинально. И вкусно, что уж там.
После сытного и неожиданно веселого обеда мы пошли гулять. Вместе.
Ярослав Алексеевич напросился со мной, уверив, что уже лет десять не был ни в одном парке и с моей стороны преступление запрещать ему такую малость. Мы неспешно гуляли по пустынным тропинкам изредка встречая прохожих. Рассматривали местные достопримечательности вроде закрытого на зиму фонтана и фундамента старых зданий, и обо все Данилов что-нибудь рассказывал. Затем кормили бесстрашных серо-рыжих белок, которые сами выскакивали на тропинку, стоило поцокали языком. Было морозно, но все еще солнечно, хотя капризное осеннее светило уже клонилось к закату, напоминая, что пора бы и честь знать. Вот-вот совсем скроется за горизонтом.
На крутом спуске я неожиданно поскользнулась. Нога поехала, я неловко извернулась и взмахнула руками. Данилов успел поймать меня за талию, помогая удержаться. Поехал сам по обледеневшей к вечеру брусчатке, но удержался. Я инстинктивно вцепилась в него и осознав, что теперь уже точно не упадем, подняла глаза. Наши взгляды встретились и все слова разом пропали.
Надо было поблагодарить и отпустить его. Отодвинуться, чтобы не находиться так неприлично близко в который уже раз за сегодня, но я не шевелилась. Замерла, точно бабочка, пойманная в сети его очарования, осознавая, насколько попала. Рацио лихорадочно пыталось придумать объяснение тягучему томлению, которое разливалось по телу от одного лишь ощущения крепких, надежных руки на моей талии. Полной грудью вдыхала пикантную горчинку его парфюма, и голова кружилась. Снизу открывался великолепный вид на изгиб мужских губ. Не капризных как бывает или безвольных, а таких как надо. Таких, какие до ужаса хочется поцеловать.
Перевела взгляд на подбородок, покрытый темной щетиной – сегодня выходной и он не стал бриться? А внутри поднималась волна томительного жара, грозящая захлестнуть меня с головой. Кровь застучала в висках, вторя сердцу. Я облизнула пересохшие разом губы, и его лицо медленно приблизилось. Когда оно оказалось слишком близко, так близко, что объяснений больше не требовалось, я закрыла глаза в ожидании неминуемого поцелуя. Поцелуя, которого я отчаянно желала, как никогда в жизни…
Звонок мобильного развеял наваждение. Звонили Данилову.
– А… Кхм, извините… – я отодвинулась первой и даже перешла на вы от растерянности.
Отошла на несколько шагов, чтобы не мешать разговаривать. Отвернулась. Лицо полыхало. Порыв ледяного ветра обжег щеки. В голове царил полный сумбур. Что это сейчас было? Что я тут еще вытворяю? Мне кажется, или я только что совершила одно из важнейших открытий в жизни? Никто коварный не пытается совращать молоденьких дурочек, хотя бы потому что они и сами рады совратиться, стоит только немножечко пойти навстречу…
– Да, Лена? – как-то устало ответил Данилов, с запозданием сняв трубку. – Уже еду!
Тон изменился, ответ прозвучал коротко и хмуро, после того как он, выслушав собеседницу, повернулся ко мне.
– Маша, извини… Тут такое дело…
Мое лицо шло пятнами. Лена… Домой… Кто его ждет? Девушка? Жена? Не важно, главное я вовремя остановилась.
– Да-да, я все понимаю, – перебила я его. – Простите, что отняла ваше время, Ярослав Алексеевич… Совсем не подумала, что вас могут ждать дома.
– Боец, дай же сказать! – теперь уже он прервал меня немного резко, подхватил под руку и быстрыми шагами направился к выходу из парка.
Я замолчала, удивленно хлопая глазами и стараясь поспеть за ним. Вырываться или нет, я пока еще не решила.
– В общем, неловко тебя просить снова. Особенно в выходной, но мне опять нужна твоя помощь.
– Что? Опять?! Теперь еще и Лену отвадить понадобилось? – зло спросила я и все же вырвала руку.
Нет уж. Я на это не подписывалась.
– А причем тут Лена? – Данилов даже остановился.
– А ни при чем? – засопела я, ответив вопросом на вопрос.
И он вдруг горько рассмеялся и покачал головой.
– Одному моему другу очень плохо, я должен срочно к нему приехать. Вопрос жизни и смерти. Я хотел, чтобы ты составила мне компанию. Боюсь, одному мне будет тяжело.
– Я не врач… – ответила растерянно, чувствуя себя полной дурой.
– И я. Врачи будут, но друг… Он еще маленький. Если это наглость с моей стороны, скажи, и я тебя доброшу до офиса.
Данилов заметно волновался. Я видела, что он инстинктивно разворачивает плечи в сторону, куда ему так не терпится двинуться.
– Но это же не по пути? – уточнила я. – Уж лучше я на метро…
И тут же пожалела о собственных словах, заметив тень, набежавшую на его лицо. Ярослав не сказал ни слова, только кивнул и пошел по направлению к парковке. Я смотрела ему вслед, пока мужчина не отошел довольно далеко, а затем припустила следом. И пусть я пожалею, пусть окажусь лишней, пусть его друг окажется…
Тут я оказалась рядом с его машиной. Запыхавшаяся и растрепанная от быстрого бега рванула дверцу Лексуса и антиграциозно плюхнулась на сидение. И даже сама пристегнулась. Резко и нервно, не с первого раза попав ремнем в замок. Словно поставила точку.
Данилов покосился на меня, и ни говоря ни слова вырулил с парковки.
За следующие полчаса я едва не поседела. На МКАДе мы превысили допустимую скорость, как минимум, вдвое. Куда делся неспешный и размеренный стиль вождения? Сейчас за рулем сидел Шумахер, как минимум. Я забывала, как дышать, когда мы стремительно нагоняли впереди идущую машину и расходились бортами в последний момент. То и дело нам вслед доносились возмущенные сигналы клаксона, я и представить не могла ту сумму штрафа, какую Данилову предстояло заплатить. Хорошо еще дороги были по-местному пустыми, и ничего не мешало играть в шашки до самого дома.
Сам дом находился в каком-то коттеджном поселке, я от страха перестала воспринимать указатели, пока думала, что мы снесем шлагбаум на въезде, но тот успел открыться перед машиной.
Поселок ни в какое сравнение не шел с моими Лесищами. Общего, что называется, только само слово – поселок. Вдоль асфальтированных улиц тянулись выложенные плиткой тротуары, а между ними все еще зеленые газоны. Дома находились в глубине обширных участков, сплошь засаженных хвойными деревьями, местные явно ценили уединение. Солнце уже село и в сумерках громадина дома в стиле шале выглядела настороженно затаившимся зверем, наблюдающим за мной горящими глазами окон на первом этаже.
Остановив машину во дворе на парковке, Данилов повернулся ко мне и проронил первое слово с тех пор, как мы выехали:
– Спасибо.
Я почувствовала по его напряженному взгляду, что он волнуется, и всей душой рвется в дом, но все же прежде он обошел машину и успел открыть мне дверцу, пока я трясущимися пальцами боролась с ремнем.
Ярослав Алексеевич принял мою дрожащую руку, помогая выбраться.
– Испугалась?
– Есть немного, – не стала я отрицать и встала на не менее дрожащие ноги.
Земля и правда ощущалась как-то непривычно.
– Прости, я обычно так не гоняю. Идем, – не выпуская моей руки, он зашагал к дому.
В тот же миг дверь отворилась, и на крыльцо выскочила молодая светловолосая женщина с аккуратным каре. Одета она была в джинсы и светло-серый теплый свитер под горло. Она резко остановилась, вперившись взглядом в меня, но тут же опомнилась, коротко поздоровавшись со мной. Затем ухватила Данилова за рукав и повела в дом, быстро вводя в курс дела:
– Приходил наш доктор, диагностировал отравление. Вколол ему антидот и витамины, список назначений на столе. Вряд ли это живодеры, скорее похоже на пищевое отравление. Переел, дурашка.
Немного помявшись, я последовала за ними, точно животное, втягивая ноздрями запахи незнакомого жилища и несмело осматриваясь по сторонам. Не разуваясь, мы прошли в большое помещение, занимающее весь первый этаж – обустроенная в классическом стиле гостиная, плавно переходящая в кухню, сделала я выводы. Данилов как раз подошел к столу и взял листок. Хмурясь, пробежался по нему взглядом, а затем посмотрел куда-то между пустующим диваном и окном, при этом его лицо стало таким умильно жалостливым, что я недоуменно заморгала и спросила:
– А где больной друг?
В этот миг жалобно заскулил щенок, и я подалась вперед, выглядывая из-за Данилова. В лежаке на полу лежал черно-белый хаски, глядя на нас голубыми глазищами. Весь вид щенка, которому было не больше полугода, говорил о том, что ему нездоровится. И напряженная поза на боку, и самофиксирующийся бинт на лапе, и мелкая дрожь, сотрясающая тело. Без раздумий, я опустилась рядом, протянула раскрытую ладонь:
– Ну привет, дружок. Худо тебе да?
Песик обнюхал мою руку, легонько лизнул суховатым языком и, бессильно уронив голову, снова заскулил. Я запустила пальцы в непривычно мягкую шерстку, почесала за ухом. Щенок уткнулся широким лбом в мою ладонь да так и замер, прикрыв невероятно голубые глаза.
Рядом со мной опустился Данилов, погладил песика осторожно:
– Ларс, ну как же тебя угораздило?
Стоя на коленях, он гладил щенка. Затем наклонился и что-то принялся шептать ему на ухо ласковые слова. Мне было немного неловко наблюдать столь интимную сцену. Я отвернулась и встретилась взглядом с девушкой. Она как-то виновато улыбнулась и коротко глянула на дверь.
– Яр, я пойду. Мне пора кормить Алинку, Андрей звонил. Переживает…
– Да, конечно. Спасибо тебе, Лен, – толком не обернувшись ответил Данилов.
Мы коротко попрощались, и она ушла, накинув капюшон легкомысленной шубки из голубой норки.
– Бывшая, – коротко выдал вдруг Данилов, когда за Леной закрылась дверь.
– А? – недоуменно посмотрела на него.
– Лена – моя бывшая. Замужем за моим родным братом, – пояснил он. – Ну чтобы ты не мучилась в раздумьях.
Он присел на диван и достал смартфон.
Пока он разговаривал с доктором, выясняя подробности, Я скинула пальтишко и самовольно отправилась на кухню, которая располагалась тут же и принялась готовить чай. Все необходимое нашлось прямо на столе, так что мне и здесь не пришлось задавать лишних вопросов.
Я знала, что Данилов любит несладки чай из смеси черного листового со щепоткой бергамотового. Сорт его любимого печенья также не был тайной – неоднократно выбрасывала пустые упаковки и мыла посуду. Присовокупила баночку абрикосового варенья и тосты, с интересом пронаблюдав, как два поджаренных кусочка выпрыгнули из чудо-техники. С одной стороны – баловство, а с другой вкусно.
Поднос с нехитрой снедью поставила на журнальный столик.
– Спасибо! – Данилов буквально просиял, подняв на меня глаза, но залегшая промеж бровей морщинка никуда не делась. – Давай-ка я сделаю бутерброды.
– Лучше я!
– Идем, я покажу, где холодильник, – пошутил Данилов. – Правда, не уверен, что там есть что-то толковое, я дома почти не ем.
Все же в холодильнике нашелся сыр, и мы сделали-таки бутерброды. Пока готовили, Ярослав поделился тем, что сказал ему доктор.
– Говорит, предположение подтвердилось. Таурином отравился. Это значит он регулярно ел кошачий корм… Причем в больших количествах. Его кормом и рвало, но сначала думали, что он собачий. А у меня и кошек-то нет, где же он его смог найти…
Перекусив, мы выполнили предписанные доктором процедуры, напоили щенка водой и лекарствами. Его еще несколько раз вырвало, еще несколько раз мы его выпаивали, и постепенно дрожь прошла. Ларс даже сам прогулялся по гостиной, ткнулся в пустую миску, со вздохом полакал воды и вернулся на свое место, где, свернувшись калачиком, уснул. Его дыхание было ровным, он больше не дрожал. Мы поняли – точно полегчало.
Несмотря на это, мы до глубокой ночи мы просидели на теплом полу в гостиной, время от времени проверяя спящего щенка. Тихонько разговаривали, притушив лишний свет. Пространство освещали подсветка на кухне и настоящий уютно потрескивающий дровами камин.
Говорили о разном. Начали с любви к собакам, а затем перешли к более щекотливым темам. Я поинтересовалась, как так вышло, что его бывшая девушка Лена вышла за его брата. И как он так легко с ней общается.
– Андрей смог дать ей то, что никогда не смогу дать я, – Данилов вздохнул и откинулся на пушистый ковер, который чуть раньше принес откуда-то со второго этажа.
– Даже не представляю, что такого может быть у него, чего нет у тебя. Храпишь, наверное, ночью? Носки разбрасываешь?
Данилов рассмеялся и помотал головой.
– Тогда… – задумалась я. – Не закрываешь зубную пасту и днями пропадаешь на работе.
– В точку! – улыбнулся Данилов.
Он лег на пол и подложил под голову руки, с интересом глядя на меня.
– Маша, а у тебя там дома кто-нибудь есть?
Я слегка покраснела и мотнула головой.
– Нет, конечно!
От неловкости, решила подкинуть в камин полешко. А когда повернулась, ощутила жар куда больший, чем тот, что шел от огня.
– Ты красивая и умная девушка. Почему так категорично?
– Слишком строгий фейсконтроль, – горько усмехнулась я.
– Это как?
– У меня строгий отец и четверо братьев, и пусть не все еще совершеннолетние, но…
– Сильно. Строгий отец – это определенно аргумент. И что, ни с кем даже не встречалась серьезно?
Я задумалась? Вроде бы и встречалась, но тайно и не больше недели. А потом ловеласу вломили, и он и смотреть в мою сторону забыл. Так что подобное вряд ли можно назвать серьезными отношениями.
– Даже не знаю. Выходит, что нет. Пара поцелуев же не считается?
Данилов вдруг потянулся и взял мою руку. Прижал к собственной покрытой щетиной щеке. Он по-прежнему не сводил с меня глаз, наблюдая за реакцией. Я замерла, глядя сверху вниз на лежащего передо мной мужчину и ощущала, как закипает кровь в венах. Приятно закололо даже пальчики на ногах.
– Пара поцелуев точно не считается, – согласился со мной Ярослав.
Мы вдруг вернулись в тот самый момент, когда телефонный звонок не дал случиться поцелую. Только на этот раз, нас никто не прервал…
Глава 14. Дело о снесенной напрочь крыше
Данилов приподнялся, сокращая разделяющее нас расстояние. Наши губы встретились. Он целовал меня жадно и ненасытно. Забирая воздух. Лаская и прикусывая мои губы, завладевая ими безраздельно. Его руки уверенно гладили меня, прошлись по бокам, легли на мой зад, чуть стиснули и спустились по бедрам ниже. Язык стал настойчивее и проник ко мне в рот, пуская новые волны жара по венам. Принялся бороться с моим и скользить, лаская каждый уголок. Поймал мой и, втянув, стал посасывать. Я и не заметила, как стала отвечать, повторяя за ним. Неумело, зато охотно и со всей страстью. Мне сейчас казалось, что наконец меня пустили в мир неизведанного. Того что всегда считалось под запретом. Сейчас загляну через приоткрытую дверцу и сразу назад…
От каждого влажного движения наших языков все сильнее кружилась голова, а по телу разбегались нескончаемые мурашки. Я не поняла, как оказалась снизу. Ярослав навис надо мной, разместившись промеж разведенных в стороны ног. Что-то твердое и горячее даже сквозь несколько слоев одежды, многозначительно уперлось в пульсирующее желанием лоно. Ощущение было новым и столь сильным, что я не сдержала тихого стона.
Данилов горстью сгреб мои волосы на затылке. Потянул, заставляя изогнуться, принялся покрывать горячими поцелуями шею, прикусывать кожу. И при каждом касании его зубов или горячих губ царапала щетина, рассылая по телу электрические импульсы. Я вздрагивала и втягивала сквозь зубы воздух. Мужская чуть шершавая ладонь проникла под водолазку, погладила трепещущий обнаженный живот. Слегка надавила, вырвав удивленный выдох. Одновременно он вжимал меня в пол бедрами, ритмично и размеренно, так что влажное белье терлось о ставшую невероятно чувствительной промежность.
Ярослав сполз ниже. Задрал водолазку до самых подмышек, обнажив мне живот, и затеял невыносимую пытку – принялся его целовать. Я извивалась и вздрагивала, вцепляясь в его волосы, слушала его шумное учащенное дыхание. Его руки тем временем подобрались к моей груди. Захватили полушария, чуть стиснули. Пальцы нагло исследовали пространство за краем бюстгалтера. Обнаружили соски, потерли, надавили, вырывая громкий стон. Потянули чашечки бюстгалтера ниже, обнажая тугие, торчащие с вызовом горошины.
Данилов издал какой-то нечленораздельный звук и снова оказался у моего лица, мимолетно прикусил губу, поцеловал и принялся ласкать мою грудь. Язык обводил соски, играл с ними. Он то втягивал вершинки в рот, то принимался теребить их пальцами, запуская по телу импульсы. Я улетала от каждого прикосновения, плыла по волнам удовольствия, покоряясь воле мужчины. Что-то невнятно лепетала без смысла, цепляясь за него пальцами.
Мои руки словно жили отдельной жизнью, гладили его твердый живот, покрытый жесткими волосками. Ласкали развитую грудь. Я втягивала ноздрями аромат его кожи, касалась губами, пробовала на вкус языком. И где-то на самой границе сознания понимала, что мое возбуждение постепенно достигает точки невозврата.
Расстегнулась пуговица джинсов. Мужская рука скользнула под пояс колготок, не без труда проникая в трусики. Ладонь накрыла мое естество, чуть надавила на лобок. Я инстинктивно подалась навстречу, желая разрядки. Желая, чтобы это не кончалось и кончилось одновременно. Пальцы коснулись влажных от соков лепестков, скользнули чуть вглубь, задев чувствительное место. Я ахнула и дернулась, но пытка продолжилась. Раз за разом они возвращались, прижимая клитор, а затем снова соскальзывали. Во рту пересохло, в ушах шумело. Что-то тяжелое и горячее собиралось в тугую пружину внизу живота.
Я вцепилась пальцами в плечо мужчины, и Данилов меня поцеловал, несколькими ритмичными движениями доводя до первого в моей жизни оргазма. Я застонала ему в губы, извиваясь, и прижимаясь к его руке.
– Хочу тебя, сейчас! – хрипло уведомил меня он, поднимаясь на ноги.
– Куда ты?
– В спальню, там есть презервативы.
Данилов потянул меня за руки, поднимая с пола. Я все еще была не в себе, витая в облаках накрывшего меня удовольствия. Осознав мое состояние, он подхватил меня на руки и безапелляционно понес наверх, а я потихоньку приходила в себя и ужасалась. Да что же я творю! Что собираюсь сделать? Что он обо мне подумает завтра, решит, что я доступная девка или того хуже?
Внизу сквозь сон недовольно тявкнул щенок, окончательно развеяв туман страсти. Я положила мужчине руку на грудь.
– Ярослав Алексеевич, поставьте меня, пожалуйста.
Данилов остановился на полушаге. Затем все же завершил подъем.
– Маша, что случилось?
Я чувствовала, что он смотрит на меня, но не поднимала глаз.
– Не надо. Я ничего не хочу, – голос почти не дрожал, вопреки навернувшимся на глаза слезам.
Почему так тянет расплакаться? Отчего я дрожу?
Меня без возражений опустили на пол, и я поспешно застегнула джинсы. Все еще не глядя на него, попросила:
– Вызовите мне, пожалуйста, такси. Мне пора… Давно было пора.
– Маш, ну чего ты? – растерянно поинтересовался Данилов, и я не удержалась, всхлипнула.
– Маш, я тебя напугал, да?
Невзирая на мое вялое сопротивление, Данилов притянул меня к себе. Принялся гладить по волосам. А я мотала сопли на кулак и боялась. Боялась, что мое бедное сердце разобьется в дребезги. Боялась, что в подметки не гожусь женщинам, что он привык видеть рядом. Шикарные, утонченные, циничные. Образованные. Такие, для которых секс сродни вечернему умыванию или завтраку. Нужно, приятно, но ничего особенного. Ничего такого, чтобы делать из этого Событие с большой буквы. И боялась, что по уши влюбилась, и поздно это отрицать…
Но еще больше я боялась понедельника. Сухого утреннего приветствия, равнодушного взгляда, скользящего по несчастной уборщице…
Я слишком многого боялась и не стала врать.
– Да.
Я отстранилась.
– Прости, – Данилов отпустил меня нехотя. – Я подумал…
Он замялся, а затем распахнул дверь одной из комнат.
– Вот что, Маша. Никакого такси. Куда ты собралась ехать? Сегодня переночуешь здесь, а завтра я отвезу тебя куда скажешь. Это комната для гостей, там есть все необходимое. Если что-то понадобится – я буду в соседней. Пароль три длинных, три коротких стука, – он сказал это так серьезно, что невозможно было не улыбнуться.
Шутка немного разрядила обстановку и заставила меня посмотреть ему в глаза. Естественно, я снова попала в ты же ловушку. Внутри сладко заныло, захотелось забить на все моральные принципы и податься к нему. Потянуться к невероятно целовательным губам. Продолжить то, что было начато…
Елочки! Да что же это…
– Спасибо. Я вас не стесню, – я попятилась ко входу в гостевую комнату, опасаясь передумать и натворить то, о чем потом сильно пожалею.
Нет, я не ханжа и не трусиха. При других обстоятельствах я бы не стала трястись над собственной невинностью, если речь о мужчине, который внушает мне такие чувства, даже если с его стороны нет ничего подобного. Но… Мне очень нужна эта работа.
– Маша, мы же перешли на ты, что изменилось? Что я не так сделал?
Данилов оказался рядом, придержал меня за плечи. Навис, глядя сверху вниз. От его взгляда меня дрожь пробрала, показалось, что он едва сдерживает ярость.
Я тихо сглотнула, и твердо посмотрела мужчине в глаза:
– Все изменилось, Ярослав Алексеевич. Все нехило так изменилось.
– Как скажете, Мария Александровна, – мстительно согласился он, убирая руки.
Я юркнула в гостевую и заперлась изнутри. Сердце заходилось где-то у горла, глаза снова затуманили слезы, а в низу живота неудовлетворенно тянуло и ныло. Мелькнула нравоучительная мыслишка – ой-ой… что бы подумала отец, если бы знал…
– Тьфу! отставить! – скомандовала шепотом себе.
Нет уж. Не стану скатываться в самобичевание. Да и повода нет… Себе я не изменила. Была честна. Я ведь не из-за богатства или чего-то такого на Данилова глаз положила. Он мне понравился как мужик. С виду такой спокойный и уравновешенный, а сколько внутри страсти! Чего только этот его финт с кавказцем стоил. Ух…
Я повернулась и направилась к постели, в этот миг снаружи раздался удар. Словно в стену тараном долбанули. Я подскочила и повернулась, уставившись на дверь. Мелькнула картинка: второй удар, дверь отлетает в сторону, на пороге фигура…
Фигура в моем воображении почему-то была голой и выглядел как Данилов тогда в душе – радовала глаз хорошей формой и… Ух! Даже не стоит думать о таком. Какой там был пароль? Три длинных, три коротких? Нет-нет-нет!
Бежали секунды, но ничего не происходило, только хлопнула дверь соседней комнаты. Приглушенно зажурчала вода за стеной. Я застонала – душ! В целом отличная идея. Мне тоже не помешало бы освежиться. Я включила свет и осмотрелась в комнате. Здесь и правда было все, что нужно, вплоть до банного халата и одноразовых тапочек. Точно в каком-нибудь отеле. Такая ассоциация вырвала у меня вздох.
– Машка, прекрати о нем думать! – угрожающе рыкнула я, но против собственных мыслей оказалась бессильна.
Меня разбудил запах блинов.
Умывшись и одевшись, я спустилась вниз, где меня встретил неожиданно бодрый Ларс.
– О, Мария Александровна! Вы вовремя, – продолжал издеваться Данилов. – Как раз к завтраку. Вот, еще теплые, – он опустил на стол стопку блинов.
Это были самые настоящие домашние блины. Неровные, местами слегка подгоревшие, но вполне ароматные. Я не выдержала и рассмеялась. Ярослав гордый собой стоял у плиты, выливая на сковороду последнее тесто. Обжегся, невнятно выругался. Уронил на пол половник. Поднял, отбросив его в раковину и снял маловатый ему передник с клубничками.
– В общем, что получилось, то получилось. Ларс, фу! – он бросился вперед и буквально из пасти выхватил блин у щенка. – Только блинов тебе и не хватало. Сегодня только овсянка.
Разлив чай по чашкам и собрав всяческие добавки к блинам, вроде джема, сметаны и творожного сыра, Данилов уселся напротив и принялся увлеченно намазывать блин. Я отметила, вчера этого всего тут не было. Это он с утра в магазин сгонял? Неужели, это все ради меня? Нет! Бред какой-то.
За завтраком мы оба старательно делали вид, что ничего вчера не было. Говорили исключительно о Ларсе и его здоровье. Щенок действительно воспрял и ничем не выдавал вчерашнего недомогания. Меня он полюбил. Не отходил ни на шаг, клал на колени голову и тихонько поскуливал. Пытался лизнуть в лицо при любой возможности и всячески веселил. Было хорошо и уютно, и тем сильнее мне не давала покоя мысль, что пора возвращаться в свою коморку в подвале.
– Ярослав Алексеевич, мне пора.
– Я подвезу. Но сначала погуляем с ним? – предложил Ярослав Алексеевич, потрепав невероятно счастливого хаски по холке.
– Конечно, – согласилась я.
Расставаться со щенком мне совсем не хотелось. Как и с таким домашним и немого грустным Даниловым. Несмотря на данное себе обещание, я ничего не могла с собой поделать, наслаждаясь каждым мгновением рядом. Вряд ли я сюда когда-нибудь вернусь.
Щенок рванул куда-то в заросли на окраине поселка.
– Ларс! Ларс, ты куда? А ну-ка назад!
Мы пустились за ним следом. Хаски привел нас на полянку, где образовалось что-то вроде стихийной свалки, где в том числе валялся большой мешок корма для кошек. Первым делом пес направился к нему.
– Ах ты ж! А ну, фу! – рявкнул Данилов, отгоняя собаку.
– Так значит вот где он отравился, – констатировала я.
Мешок был большой, и лежал тут уже не первый день, судя по его распотрошенному состоянию.
– Корм премиум класса, – прочитала я на упаковке. – Кто же его выбросил? Лучше бы в приют отдали.
– Кажется, я знаю, – зло выпрямился Ярослав Алексеевич, цепляя поводок.
– Но как Ларс сюда сумел добраться? – ты же сам с ним гуляешь, разве нет?
– Не всегда. Днем собак на прогулку выводит собачья няня. Похоже назрел серьезный разговор, за что я плачу такие деньги.
Глава 15. Дело о заморских праздниках
Заморский праздник Хэллоуин выдался в этом году на понедельник, но корпоратив планировался на вечер пятницы. Оно и понятно. Катенька еще с утра пристала ко мне с расспросами, померила ли я то самое платье, о котором мы говорили. Какой размер, хорошо ли село. Я нехотя отвечала на вопросы, протирая пыль и искоса поглядывая на дверь кабинета Данилова.
Вчера он довез меня обратно, мы мирно распрощались, но… Меня не покидало чувство, что между нами осталось какая-то недосказанность. И вроде бы все решила для себя, но сердцу не прикажешь. Я даже думать о нем спокойно не могу. Сразу перед глазами картинка встает. Тяжко. Ой как на душе теперь тяжко. Все время будто задыхаюсь и плакать тянет, стоит подумать, что не видать мне его как своих ушей. Вряд ли его внимание что-то большее, чем мимолетный интерес, непонятно чем вызванный.
Это он меня тогда в душе увидел, возбудился. Вот и зациклило мужика, придумала я себе объяснение. Как только добьется своего и думать забудет. Все. Точка, Машка! Завязывай фигней страдать. Ты не за этим сюда ехала.
– Маааш, у тебя вид такой воинственный? Я тебя даже боюсь, – осторожно протянула Катенька.
