Текст книги "Невеста с прицепом для Генерала-Дракона (СИ)"

Автор книги: Ева Кофей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Глава 11

Мужчина слишком уважает и боится своего господина, а потому, хоть и краснеет из-за того, что попал в передрягу, всё равно плотно смыкает губы и лишь кивает.

А затем переводит взгляд на Гилмор. И этот взгляд полон ненависти.

Ясно становится, что ей придётся несладко теперь, когда он знает, что она на сносях. И ребёнок, естественно, не от него. Для мужчины это слишком много значит, чтобы спустить всё с рук.

Мне не нравятся повадки этого кузнеца и в принципе то, как он себя ведёт. Я понимаю, что нравы здесь совершенно другие, но всё же…

Мой любимый принял меня с ребёнком и ни разу не упрекнул в этом. Если в этом мире есть такие хорошие мужчины, как мой дорогой Алан, то и Гилмор не стоит отдавать первому встречному мужлану.

В конце концов я тоже не так давно была слугой без особых перспектив.

Всё возможно, есть в этом мире добрые люди и благородные, настоящие мужчины.

Поэтому я не очень-то рада новому жениху своей теперь уже, должно быть, подруги. Да, она своеобразная, но это не значит, что она недостойна женского счастья.

Разумеется, я не спорю с Аланом. Ох уж эта мужская гордость! Гилмор стоило только выждать ещё минутку и, быть может, ситуация сложилась бы совсем иначе. Теперь же она поставила всех в не очень удобную позу.

Все недовольны, но продолжают оставаться на своих позициях.

Из-за ответа мастера Вардена, Гилмор, уперев руки в бока, фыркает, всхлипывает, даже произносит бранное словцо и, покраснев, убегает.

Она бы могла зайти дальше, но так же как и кузнец боится перегнуть палку.

И не зря. Я уверена, что в гневе мой дракон способен на многое.

Он, проводив служанку безразличным взглядом, усмехается холодно и обращается к своему гостю:

– Это всё? Через две недели сыграете свадьбу. До этого момента она продолжит исполнять свои обязанности в моем замке.

Кузнец поднимается и уже кажется мне белым, как мел.

– Как скажете, мастер…

Он надеется, что Алан передумает, но этого не происходит. И бедному мужику не остаётся ничего, кроме как просто уйти.

Наконец, после этой напряжённой драмы (или комедии) мы остаёмся одни в гостиной. Алан переводит на меня взгляд, в котором так много эмоций, что моё сердце замирает.

Тут и откровенное желание, и смущение с усталостью, и гордость и чуть-чуть злости.

Я сажусь рядом и собираюсь взять его за руку. Но дракон опережает меня и обнимает за талию, а потом и вовсе притягивает к себе на колени. Я оказываюсь в компрометирующей позе. И мне это нравится.

Хоть и кажется, что ещё немного, и я совсем сгорю из-за горячности его взгляда и того, как сильные ладони задерживаются на том, что пониже талии…

– Думаешь, я злодей? – спрашивает он вкрадчиво прежде чем поцеловать меня…

– Ммм… нет, я совсем так не считаю.

Его поцелуй и сладкий и горький одновременно.

А во взгляде обещание дикого зверя. Обещание напасть.

Руки дракона блуждают по моему телу, опаляя нестерпимым жаром. Он запускает пальцы в мои волосы, окончательно разрушает любую иллюзию причёски, заставляет терпко застонать.

И сам же мрачнеет от этого звука.

Лихорадочный взгляд темнеет, тело и без того будто бы каменное, напрягается ещё сильнее.

– Со вчерашнего вечера время стало тянуться в три раза медленнее, – замечает он низким, бархатным голосом.

– У тебя вид уставший.

– Я не мог заснуть, – он усмехается по-тёмному так. То ли над собой, то ли над ситуацией.

То ли вспомнив мою неосторожную шутку о любовнице.

Мы не обсуждали этот вопрос. Станет ли он приводить других женщин? Сейчас или после свадьбы.

Я могла бы спросить прямо. Но, кажется, просто боюсь услышать ответ.

Это другой мир, мне одной его не переделать. И, возможно, даже одного мужчину переубедить будет не по силам. Все мои помыслы изначально сводились к благополучию дочери. Сейчас спектр целей расширился, но я всё же не должна забывать о том, что мне нельзя рисковать. Должна быть благодарна за то, что есть у меня сейчас.

Логично было бы Алану навестить какую-нибудь другую женщину. Особенно, сейчас. Быть может, именно поэтому он и не выспался.

Это мысль всё же омрачает моё настроение. Ничего не могу с собой поделать. Смотрю в его синие глаза, хочу утонуть в них, хочу быть ближе.

Дать ему то, что он заслуживает. В полной мере.

– Ты грустная, – то ли утверждает, то ли спрашивает Алан. Вообще-то, разбор оттенков эмоций, тонкая настройка на собеседника – это всё совсем не про него. Но он уловил моё состояние.

Сказать о своих страхах и опасениях? Что если он разозлится? Что если он подтвердит всё? Поставит меня перед фактом.

И я должна буду отнестись к этому спокойно.

Но что если не выдержу? Что если мои эмоции возьмут верх и это пошатнёт моё положение и положение Пелагеи?

Я закусываю щёку изнутри.

Алан предполагает:

– Это из-за Гилмор? Ты же слышала, она будет работать здесь и дальше. Может даже просто приходить и проводить время с Пелагеей… Но он сильно ошибается, если думает, что я буду много платить. Она дочка моего родового слуги, я вообще не должен её отпускать. Она моя.

– Тогда почему отпустил?

Алан, всё ещё со мной на коленях, ведёт плечом.

– Кому она будет нужна-то? Дик даже письмо не прочтёт, вот увидишь. Такой шанс подвернулся устроиться в жизни, сухой из воды выйти, а она… Так бы хоть отец был у малого. Вообще об этом не думает. В голове – ветер.

– Да… Но и этот кузнец – не предел мечтаний! А Гилмор… вдохновляется примером, который у неё перед глазами.

Алан выгибает бровь, усмехается, а затем и вовсе смеётся.

– Твой пример что ли? Нашла с кем себя сравнивать…

Ему правда забавно, а я уже почти забываю о своих тревогах. Хочется поцеловать его. Желание обоюдное. Но…

Всегда есть «но».

В гостиной появляется Гилмор. Да не одна, а с Пелагеей. Служанка выглядит готовой к бою. Она явно слышала часть разговора и готова рвать и метать.

Бросает на меня полный огня взгляд… Но он быстро тухнет, когда сталкивается с моим холодом. Опередив вопрос, она говорит:

– Сама проснулась! Тебя искала! Надо с детём быть, а не…

Я поднимаюсь, поправляю юбку, чувствуя себя неловко под взглядом дочери. На Гил же внимание не обращаю, она перебесится.

– Тебе снова снились кошмары, родная?

– Да, – Пелагея кивает. – А вы тут что? Балуетесь? Мама говорила, что вы поженитесь.

– Да, – кивает Алан.

Тон его немного враждебный, что меня напрягает.

– Значит, – дочка подпрыгивает на месте, – ты будешь моим папой?

Для ребёнка это кажется таким простым и понятным выводом. Но дракон мрачнеет, взгляд становится ещё холоднее и жёстче.

– Нет, – отрезает он. – Можешь звать меня дядей Аланом.

Глава 12

Пелагея покачивается с носка на пяточку, убирает руки за спину и неловко улыбается. Я знаю, что Алан и не обязан до такой степени принимать моего ребёнка. Знаю, что если бы я не настояла в ту ночь, когда мы встретились, он просто оставил бы девочку где-то там во враждебной пурге. Знаю, что в итоге всё сложилось прекрасно, что мне повезло.

И всё равно обидно до слёз.

А ведь мы истинные, что бы это ни значило.

Я идеально ему подхожу. А он мне.

Да, у меня был другой муж и другой мир. Я даже помыслить не могла, куда приведёт меня судьба. Но да, несмотря на неудачный первый брак, от дочери бы ни за что не отказалась, если бы могла вернуть время.

А он мог бы хотя бы… Хотя бы сделать вид.

Я бросаю на него взгляд. Чувствую, что вот-вот заплачу, поэтому отворачиваюсь. И взгляда было достаточно. Точнее, даже он был лишним.

Не стоило… не стоило показывать ему своих чувств.

Пелагея, конечно, мало что поняла. Она никогда не знала, что такое хороший, любящий отец, для неё это скорее просто слово. Возможно, она даже думает, что папа – это тот, кто живёт с мамой. Ну потому что Глеб именно так себя и вёл, даже когда всё ещё было приемлемо. Дочь просто игнорировал.

Многие так ведут себя.

Может быть, с сыном было бы иначе?

Хотя нет, бывший муж бы просто сказал что-то вроде: «Вот когда он вырастет, тогда и буду с ним общаться, сейчас-то что с него взять?».

Я беру Пелагешу за ладошку и увожу.

– Идём, родная… Нужно переплести тебе косички. И погуляем с Барсуком, да?

– Да! – она радуется.

Я пытаюсь успокоиться. Даже не знаю, почему вдруг стало так плохо. Мне нужно время. Потом всё выправится. Правда?

Алан ничего больше не говорит, хотя я и чувствую его жалящий взгляд.

Если Глеб не был отцом Пелагеи, то и Алан не должен.

Он ведь всегда искал подход к моей дочери только ради того, чтобы заполучить меня. И когда получил, почти полностью, тогда-то и перестал скрывать раздражение.

Я несколько раз ловила его едва ли не на отвращении. Благо, это было чем-то мимолётным.

– Мамочка, о чём ты думаешь? – Пелагея улавливает моё настроение, я поднимаю её на руки.

Такая уже большенькая стала!

Даже не верится, а, казалось бы, только вчера была маленьким свёртком. Родилась с небольшим недовесом, но зато кричала в больнице громче всех.

Прижимаю её к себе и чувствую, как по щекам текут горячие слёзы.

Не выдержала всё-таки.

Хорошо, что дочь не видит.

Стараюсь незаметно промокнуть лицо рукавом.

– О тебе думаю, – шепчу в ответ.

– Хорошее? – уточняет любимая моя девочка.

– Конечно, детка.

После внезапного пробуждения и сцены с кузнецом, я расслабляюсь, совершая утренний ритуал. Один на двоих с дочкой. Умывание, причёска, чистые наряды… Зубы чистим, распугивая большинство слуг вознёй в зубах. Но самое страшное для всех случайных свидетелей – это зарядка.

Кто-то из служанок даже попытался однажды сообщить Алану о моих вульгарных позах и предположил, что во мне сидит демон.

Алан, конечно, посмеялся, но затем с настоящим любопытством спросил, зачем мы это делаем.

Такой забавный…

У меня получается успокоиться и перенаправить мысли в правильное русло. Пусть не хочет быть отцом. Его право. Но я ему скажу при следующей встрече пару ласковых…

И случай представляется сразу же после завтрака.

Алан просит меня задержаться, пока Пелагея изучает с учителем географию. Стол убран, я деланно поправляю салфетки, дожидаясь, когда он заговорит первым. Хочу знать, о чём он думает.

Дракон… не заставляет себя долго ждать.

Он, как всегда, бесшумно оказывается за моей спиной, обнимает за талию, прижимает к себе, заставляет опереться ладонями о стол, выгнуться в пояснице, горячо целует в шею.

Я напрягаюсь.

Он чувствует это и шепчет мне на ухо:

– Злишься? Разве я не прав?

Я пытаюсь развернуться, заглянуть в его глаза. Но он не даёт этого сделать. Держит, не причиняя боли, но будто наслаждаясь моим неудобным положением.

Что ж… оно с самого начала было неудобным.

– Тебе никогда не нравилась моя дочь, – отчеканиваю я. – Я это знаю.

– Мне никогда не нравилось, что она твоя дочь, – поправляет меня Алан. – Но я ничего не имею против Пелагеи. У неё будет всё необходимое и больше необходимого. Уроки, наряды, хороший муж в будущем. Даже моё имя. Но я не её отец. Её отца я бы убил.

Он ослабляет хватку, и мне удаётся вырваться.

Точнее, развернуться, прислониться мягким местом к столу и упереться ладонями уже о широкую, каменную грудь дракона.

Он сверлит меня взглядом. Практическим издевательским. Таким, каким он был в ночь нашего знакомства.

Это всё тот же человек, Варя.

Не так много времени прошло.

А чего ж ты хотела?

– Тебе так нестерпимо оттого, что у меня есть прошлое? – усмехаюсь, отзеркалив его замашки, просто не выдержав и уронив свою маску спокойствия. – Придётся смириться, если хочешь быть со мной!

На язык снова просятся слова о его бывшей жене. Мне бы тоже хотелось быть единственной, кого он любил. Единственной истинной. Но ведь это не так.

А я ни разу не заикнулась о его прошлом.

И ни разу сама не вспоминала о своём муже.

О своём мире.

О своей жизни.

А он всё равно бесится…

Алан обнимает меня. Не обращает никакого внимания на сопротивление. Касается талии, заглядывает в глаза, ведёт рукой выше, запускает пальцы в волосы.

Я всхлипываю.

– Я уже с тобой, – низкий, бархатный голос пробирает до мурашек.

Алан тут же ловит их языком, оставляя жгучий поцелуй на моей шее.

– Я не собирался тебя обижать. Пусть зовёт меня отцом. Я не против.

Я вновь пытаюсь хоть немного увеличить дистанцию между нами, чтобы можно было поговорить серьёзно. Но Алан не даёт мне это сделать.

В конце концов, я обнимаю его за шею, заглядываю в глаза и говорю:

– Я не выйду за тебя!

И только это действует на него, как ведро холодной воды. Он отпускает меня.

– Что ты сказала?

– Я сказала, что не выйду за тебя, если ты не… смиришься. Я не прошу, чтобы ты стал ей отцом, чтобы полюбил. Я понимаю всё. Ты вовсе не должен. Ты сделал так много для нас, но…

– Но этого мало? – злится он.

Я поджимаю губы. Складываю руки на животе. Ничего не отвечаю. Хочет так меня перебивать – пожалуйста. Хочет злиться – пусть злится.

А я подожду.

Чувствую его тяжёлый взгляд на себе. Чувствую, как внутри него кипит гнев. И как он гаснет – тоже.

Алан подбирается и шепчет:

– Продолжай.

Я не могу сдержаться и, скользнув по его массивной фигуре взглядом, переспрашиваю:

– Что? Я не услышала.

Он стискивает зубы. Выдыхает. Ухмыляется. И решает, видимо, не играет со мной в войну. Ну или проиграть мне.

Дома можно проигрывать.

Это единственное место, где можно.

Только дома.

И только своим любимым.

– Продолжай.

Я киваю.

– Я лишь хотела сказать, что Пелагея уже есть. И она никуда не денется. И я очень люблю её. Разве можно относиться к моему любимому человеку, к моему ребёнку, как к помехе? Она не помешает нам. И нашим детям не помешает тоже. Хватит соревноваться с пятилетней девочкой.

Он усмехается. Тёмная энергия разрастается по комнате, но не касается меня.

Формулировка ему не нравится.

Но я тоже не могу всё время быть ласковой кошечкой и подбирать слова так, чтобы высвечивать из реальности лишь привлекательные для него вещи.

Он соревновался с Пелагеей за моё внимание с самого первого дня.

Это абсурдно. Но это правда. И Алан всё понимает.

Более того – признаёт.

И это ещё один пунктик в списке того, почему он самый лучший мужчина на земле.

– Ты любишь её больше, – наконец, глухо произносит он, глядя на меня. Глядя… повержено.

Я могу допустить, что никто другой никогда не видел этого взгляда.

Он заставляет меня подойти к нему ближе и обнять.

– Это ведь разная любовь, дурак ты… – сама уже едва ли не плачу, а в голосе тёплое, игривое веселье. – Я люблю тебя, – целую его в нос. – Как мужчину – только тебя.

Алан подхватывает меня, целует в губы и произносит как-то задушено:

– А я люблю тебя как всё.

Глава 13

До свадьбы две недели. После нашего разговора Алан был нарочито обходителен со мной и Пелагеей. Всё, казалось бы, окончательно наладилось.

Несколько дней мой мужчина злился на всех, включая богов, из-за того, что не может просто взять и получить то, что уже принадлежит ему.

А затем будто бы отошёл и стал… игривым котиком. И кто поверит, что я так думаю о сильнейшем из генералов императора?

Я поняла, что как только Алану удалось смириться с обстоятельствами, он стал с удовольствием ждать свадьбы. А если конкретнее, то той части, которая начинается после наступления ночи.

От безнадёжности дракон нашёл утешение в томительном, сладком чувстве предвкушения.

Я с удовольствием ловила на себе его взгляды, поддавалась горячим поцелуям и объятьям.

Но мы намеренно не оставались один на один надолго. Мало ли…

Весна принесла с собой ещё и много трудностей, связанных с обустройством замка и землёй вокруг него. Большую часть времени я проводила за работой и заботой о своих любимых людях.

Гилмор была на подхвате. Её кузнец в назначенный срок сообщил нам о прискорбной новости – его матушка заболела, ему пришлось срочно отправиться к ней, чтобы помочь с хозяйством. А живёт она в трёх днях пути.

Правда ли это?

Мы не стали проверять.

Только вот Алан будет вправе забрать жизнь мужчины, если обман вскроется.

Пока же Гилмор пронесло с перспективой обрести внезапного мужа.

Она избегает моего дракона и трясётся от одной мысли, что он может злиться на неё. Разумеется, Алан особо о ней не думает. Но я не спешу убеждать в этом служанку. Если она совсем отобьётся от рук, её беспорядочный пыл уже будет не остановить!

Со мной же Гилмор держится как обычно. И это меня радует. Было бы неприятно, если бы она лебезила, в надежде, что я вновь буду заступаться за неё.

Она извинилась за лишние слова, старается помогать мне во всём и по-своему даже поддерживать, но характер её… сложно причёсывается, скажем так.

Впрочем, женщина стала на удивительно родной, я ценю её лучшие стороны и взамен получаю полные доверия и обожания глаза.

А ведь она отродясь никому не верила и только взращивала в себе озлобленность на мир.

Так что любое её проявление доброты я считаю маленькой победой.

Да и… чего греха таить… забавно с ней, нескучно, а иногда и смешно до колик. Вот, как сейчас, когда она обмахивается письмом Дика.

Вопреки словам Алана, генерал не только прочитал любовное послание, но и ответил на него. И этот ответ… Я бы честно уже предпочла бы отстраниться от переписки, но кто ж мне даст?

– Что это, если не любовь, а? – красная и какая-то совсем поплывшая, выдыхает Гилмор, а меня передёргивает. – Ну и буйвол же он! Я уверена, что своим всяким этим знатным чистоплюйкам он такого не может написать! А душа-то просит… И вот она нашла выход. Я – выход! Я – решение!

Я сижу у окна за штопкой вещей и вновь закусываю щёку изнутри, чтобы не расхохотаться. Нужно успеть при свете солнца прочесть корреспонденцию и ответить будущей императрице, чтобы не жечь потом лишний раз свечи. Сделать несколько заготовок для завтрашнего обеда, побыть с дочерью, с Аланом… а ещё прочесть хотя бы несколько страниц книги, которую дракон мне одолжил. Мне хочется лучше понимать контекст мира, у меня в голове вдруг стало столько мыслей и идей перед свадьбой…

В общем, дел невпроворот, но Гилмор, которая едва ли не трёт о себя письмо, чтобы кожа впитала запах рыжего генерала, завораживает и отвлекает.

Она зачитывает мне строки, от которых одновременно становится и смешно, и мерзко и любопытно, как же далеко Дик зайдёт дальше.

– «А потом я заставлю тебя прогнуться, – зачитывает служанка, – я свяжу твои такие восхитительные запястья, привяжу тебя ночью к той статуе в главном зале, заставляю тебя задыхаться и…».

– Так, Гил! Если он правда ещё приедет к нам, я не позволю вам осквернять никакие комнаты в замке. Кроме разве что его гостевой. Но убирать там будешь сама.

– Ты когда-нибудь слышала что-то подобное? – она, конечно же, меня будто не слышит. – Разве может мужчина так чувственно писать? Думаешь, я особенная для него? Или нет всё-таки?

Так мило… И когда только сморщенная, циничная карга успела превратиться в наивную влюблённую дурочку?

Она из-за Дика будто бы скинула ещё лет пять – не меньше.

Интересно, я со стороны выгляжу такой же… взбалмошной?

– Я бы не сказала, что это – чувственно. Скорее топорно и подробно… Излишни подробно. В самом деле, физиологические подробности мог бы и опустить! И мне даже как-то не по себе, учитывая, что это ответ на моё письмо. Но, знаешь, – улыбаюсь искренне, – а вы вполне подходите друг другу.

– Да? Значит, в следующий раз мне стоит позволить ему… ну…

– Так, стоп! Ничего слышать не желаю об этой части вашей жизни! Он что-то там вообще писал ещё кроме… этого?

Она кивает.

– Конечно, Варвара, вот… «Не могу дождаться, когда приеду на свадьбу старины Алана и там сделаю с тобой всё это и даже больше!».

– Куда уж больше? – вздыхаю я. – И что ты ему ответишь?

Она зажмуривается, будто представляя какую-то сцену. А затем вкрадчивым шёпотом произносит:

– Я дрожу под твоим массивным телом и…

Конечно, я спрашивала не об этом. Нужно сместить эту переписку в другое русло, так мы далеко не уедем. Это и собираюсь сказать, но Алан, разумеется, появляется в самый неподходящий момент и спрашивает:

– И что? Что дальше, Гилмор?

Она подскакивает на месте и вскрикивает раненой белугой.

– Ой, мастер… Ай… А… вы знаете что? – из трусливого зайца она мигом превращается в бешеную чихуа-хуа и начинает трясти в письмом Дика в воздухе. – Он мне ответил! Ответил!

На удивление, Алан вполне выразительно удивляется и лёгким жестом вырывает письмо из её рук. Я откладываю иголку в сторону, боясь уколоться в приступе смеха.

– Это его почерк, – выгибает он бровь, – и…

Он каменеет лицом и возвращает Гилмор письмо так, будто бы это чья-то пожёванная жвачка.

А затем произносит весьма озадаченно и холодно:

– С чего он взял, что приглашён на нашу свадьбу?