Текст книги "Непорочная для оборотня (СИ)"

Автор книги: Ева Горская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

– Может быть, нужна помощь?

– Давай, поговорим об этом вечером, Денис.

– Хорошо, Ай. Если что-то понадобится, звони сразу.

Двоякое чувство осталось после общения с Сафроновым.

Собиралась отложить мобильный телефон и взять массажную расческу, чтобы привести волосы хоть в какое-то подобие порядка, как смартфон завибрировал в руке:

– Да, – раздраженно буркнула. Опять что-то потребовалось этому Сафронову!

– Доброе утро, Агния Николаевна! Это Юрий Олегович, лечащий врач господина Самойленко.

– Доброе утро! Есть какие-то новости? – нетерпеливо потребовала. В конце концов, новости о здоровье опекуна мне обещали еще вчера.

– Да, – признался врач. Голос мне показался мрачным.

– Говорите! – поторопила.

– Это не телефонный разговор. Вы не могли бы подъехать?

– Разумеется. Но вы хотя бы можете сказать, состояние Самойленко ухудшилось?

– Нет, но пришли результаты обследования. К сожалению, порадовать вас нечем.

Собиралась быстро. Наскоро приняла душ и натянула на себя джинсы с майкой, планируя сверху накинуть пиджак. Я еще помнила, что договорилась о встрече с Пахмутовым, выглядеть стоило хотя бы более-менее презентабельно. Тщательный макияж делать тоже не было времени. Немного туши на ресницы и чуть розоватый блеск для губ. Я была в том возрасте, когда легко можно было обойтись без тональных средств, двумя взмахами кисти для пудры, убрав некрасивый блеск.

Звонок Юрия Олеговича не расстроил. Я была готова к чему-то подобному. Это означало лишь то, что я рассуждала в правильном направлении. В ближайшее время, если только каким-то чудом Виктору Степановичу не станет лучше, мне придется взять на себя ответственность.

А я ведь никогда не была ответственной, хотя давно вела самостоятельную жизнь. Просто жила по накатанной. После того, как ушла из дома, сразу очутилась под крылышком Самойленко. Мне ни дня не приходилось думать о том, как добыть кусок хлеба.

«Хочешь продолжить учебу в Англии?». Пожалуйста.

«Хочешь в августе отправиться во Францию?». Изволь.

«Хочешь на горнолыжный курорт? Нет?! Может быть, на море?». Без проблем.

Да, я не наглела, ограничивая себя в тратах, понимая, что Виктор Степанович заботится обо мне только в память об отце. Но сам Виктор Степанович меня никогда не ограничивал. Я ведь запросто могла пойти в любой момент и купить себе брендовую сумочку или туфельки.

Мне достаточно было зайти в гараж, чтобы убедиться в его щедрости.

Кстати, о гараже… Я уже подумала о том, что если не найду способа раздобыть денег для перевода в другую клинику, можно продать свою машину.

– Еще воды? – участливо поинтересовался Юрий Олегович.

– Нет. Объясните, пожалуйста, еще раз, – попросила. – Неужели, совсем ничего нельзя сделать?

– Боюсь, что нет. В данном случае мы можем только способствовать, но все зависит исключительно от него. Требуется время, – такими вот обтекаемыми фразами Лермонтов пичкал меня уже добрую четверть часа. Оказалось, что инсульт спровоцировал у Виктора Степановича обширный отек мозга, поэтому его ввели в медикаментозную кому. Смешно звучит, но искусственная кома восстанавливала нервные клетки. Правда, длительное нахождение в медикаментозной коме могло нанести существенный вред. Были еще другие, менее серьезные осложнения, вызванные инсультом. Юрий Олегович вдоволь сыпал непонятными медицинскими терминами. Но какие-то положительные прогнозы врач делать напрочь отказался, ссылаясь на то, что все в руках Праматери Луны и пациента. Так и сказал: «Праматери Луны»… Меньше всего ожидала услышать подобную ересь от врача суперсовременной клиники.

– А если я его переведу в другую клинику? Например, в Москву, – да-да, возможно, там врачи были более вменяемые. Ну, не верилось мне, что при развитии современной медицины, когда даже зубы научились лечить с помощью лазера, ничего нельзя предпринять. Может, они, конечно, что-то предпринимали, но никакого плана лечения или каких-то предложений мне озвучено не было.

– Вы можете, но я бы не советовал. У нас достаточно современное оборудование и высококвалифицированный персонал, – мне захотелось грустно усмехнуться.

– Понятно, спасибо, – поднялась. – Я могу его увидеть?

– Конечно. Поговорите с ним.

– Поговорить? – с энтузиазмом спросила. Только что Лермонтов рассказывал о том, что Виктор Степанович находится в искусственной коме. А я как-то всегда думала, что при коме сознание, словно, отключается.

– Да, побеседуйте с ним. Он вам, конечно, не ответит, но говорят, – протянул врач, – они слышат. Проводились опыты…

Юрий Степанович, казался, вчера таким адекватным, а сегодня просто раздражал. Слушать не стала, перебивая:

– Проводите меня до палаты.

Сидела на стульчике рядом с больничной койкой опекуна. Держала его за прохладную морщинистую руку, периодически прижималась к ней губами. Он был такой бледный. Весь в каких-то проводах и трубках. Успокаивало только мерное пиликанье монитора. Сердце билось, значит, живой. Все-таки расплакалась.

Я всегда относилась с теплотой, уважением и безграничной благодарностью к Виктору Степановичу, но даже не представляла до этого момента, насколько любила и дорожила им. Пожалуй, он мой самый родной и близкий. Даже не хотела думать, что будет, если ему не станет лучше. О смерти вовсе не думала.

Я, действительно, с ним говорила. Пожаловалась на неадекватность врача и Сафронова. Поделилась тем, как переживаю. Рассказала, что учудила вчерашним вечером и о причинах, побудивших меня на это. О том, что так меня мучило все эти годы. Еще никому, ни одной живой душе я не сказала, что сотворил со мной в ту страшную ночь отчим… То, о чем старалась не вспоминать, но то, что мне снилось в кошмарах.

Время летело незаметно. Раздался звонок мобильного телефона. Звонил Николай.

– До завтра, – произнесла и несильно сжала ладонь опекуна. Не ожидала, что уже прошло столько времени. Поднялась и покинула палату, сжимая в руках вибрирующий телефон. Врач предупредил, что пользоваться смартфоном в палате нежелательно.

– Уже иду, – бросила в трубку. Николай знал, что в определенное время мне необходимо быть в ресторане «Камыш».

Водитель все это время прождал меня на парковке. Да, он беспокоился за Самойленко, но делать из палаты проходной двор было неуместно. Николай уже знал, что никаких положительных изменений в состоянии Виктора Степановича не было.

– Я не поэтому звоню, Айя.

– Да? – заинтересованно произнесла. Не представляла, что такое может быть срочное у водителя.

– Я только что видел машину Игоря Викторовича.

– Хорошо, – новость в принципе отличная. Меня радовало, что сын заинтересовался здоровьем отца. В принципе я сама ничего толком сделать не могла. Я не являлась родственницей Виктора Степановича, оформить простой перевод из больницы в больницу, казался, настоящей проблемой. Когда пыталась обсудить с врачом подобную перспективу в первый раз, он собрался позвонить Сафронову. Еле остановила.

На встречу с Михаилом Пахмутовым приехала за пятнадцать минут до назначенного времени. Мужчина уже ожидал меня.

– Добрый день! – поздоровалась, когда официант проводил меня до столика и помог сесть. Бывший помощник Виктора Степановича приподнялся, приветствуя меня. Отличные манеры и первоклассное воспитание. Сафронову не помешало бы взять у Пахмутова пару уроков изысканных манер. Отчего вспомнился Денис, не знала. Вспомнился и все, зацикливаться на этом не стала.

– Добрый день, Агния! Как ваши дела?

– Все хорошо.

– Предлагаю сделать заказ, а потом побеседовать, – предложил он. – Если позволите, я бы порекомендовал заказать Цезарь с креветками по авторскому рецепту местного шеф-повара, – застыла. Я любила Цезарь с креветками. Почти всегда его заказывала. Кивнула, не находя слов. Пахмутов сделал заказ и отпустил официанта, а я отпила большой глоток воды. Вот откуда он узнал? Мысль пронеслась, а я почувствовала себя полной дурой. Как будто какому-то малознакомому мужчине было дело до моих вкусовых пристрастий. Ну, предложил и предложил. Просто угадал. Тем более салат авторский от шеф-повара. Какой-то я стала нервной и подозрительной, а все виноват Сафронов! Один день знакомства с ним, а я уже в каждом встречном мужчине видела проблемного типа. – Что-то не так? – неожиданно спросил Михаил.

– Все хорошо, – почувствовала себя крайне неловко.

– Все, действительно, хорошо, – неожиданно мужчина накрыл мою руку, лежавшую на столе, своей. Вздрогнула. – А вы стали еще красивее, Агния.

Мне, наверное, стоило незамедлительно вырвать руку и выказать свое фи таким неформальным поведением. Но я не сделала ничего.

А, вообще, что происходит? Мне только что сделали комплимент. Ничего необычного, просто жест вежливости. Ведь не ухаживать за мной Пахмутов собрался?..

– Спасибо, – спустя несколько секунд ответила. Взгляд мужчины стал очень пристальным, а я, буквально, ощущала, как он скользил по мне. Аккуратно потянула руку на себя и схватила салфетку, чтобы чем-то занять.

– Я вас смутил?

– Да, – сказала слишком поспешно.

– Вы мне всегда нравились, Агния, – спокойно произнес мужчина, – но тогда вы были несовершеннолетней, поэтому я счел невозможным ухаживания. А сейчас, если позволите, хотел бы находиться рядом, – выдал мужчина, ошеломив меня окончательно.

Чуть подрагивающей рукой потянулась к стакану с водой и осушила его окончательно.

– У меня остались кое-какие связи, – мужчина потянулся к своему портфелю и извлек из него тонкую папочку. Спустя секунду положил ее на край стола. – Вот что мне удалось выяснить о состоянии здоровья Виктора Степановича, – я не верила услышанному. Рука уже не просто подрагивала, а тряслась. Потянулась за документами, быстро пролистала. Какие-то медицинские выписки. Ну, ничего себе!

– Но как? – только и смогла произнести. Ни личный водитель, ни домработница ничего не знали о здоровье Самойленко, а личный помощник, который таковым не являлся уже полгода, только что предоставил мне медицинские выписки. Не просто медицинские выписки! Свежие! Датированные началом этого месяца.

– Позвольте мне не открывать всех профессиональных секретов, – легкая усмешка появилась на его устах, а у меня прошла дрожь по телу. Что-то мне все это не нравилось. Пугало. Хотя стоило быть благодарной Михаилу за такую неоценимую помощь. – Агния, я…

Он собирался что-то произнести, когда зазвонил мой мобильный телефон. Ответила, не глядя:

– Да.

– Зайка, что с тобой?

– Все хорошо! – недовольно буркнула. Ну, и приставучий этот Сафронов.

– А ты где?

– В ресторане.

– С кем?

– А какая разница? – начала раздражаться.

– Все хорошо? – одними губами произнес Пахмутов. Кивнула.

– С. Кем. Ты. Айя? – уже как-то недобро прозвучал голос Сафронова, а я не нашла ничего лучше, как сбросить вызов. Мобильный телефон зазвонил снова почти моментально. Сбросила вызов и добавила телефон Сафронова в черный список. Все равно общаться с ним больше не планировала.

– Извините.

Во мне схлестнулись две сильные эмоции. Злость и раздражение на Сафронова и какая-то подсознательная недоверчивость к Пахмутову. Чувства к Сафронову победили, руки дрожать перестали, а я как-то автоматически успокоилась. Взяла бумаги и углубилась в их изучение. В конце концов, Михаил должен был меня понять.

Я почти ничего не понимала в медицине, поэтому читала заключения, словно, какие-то иероглифы. Хотя, читала – очень сильно сказано, местами значение слов было разобрать весьма непросто. Но вот анализы настораживали. Там, где были указаны нормы, некоторые показатели сильно были понижены или завышены.

– Агния Николаевна? – около нас неожиданно возник мужчина. Мужчина необъятных размеров. Машинально кивнула. – Вас к телефону, – незнакомец протянул мне трубку.

– Что происходит? – попытался вмешаться Пахмутов, но мужчина предупреждающе опустил ему руку на плечо.

– Нехорошо так делать, зайка, – услышала голос Сафронова, когда автоматически поднесла смартфон к уху.

– Денис? – поверить не могла.

– Надо же, значит, Денис, – издеваясь, протянул Сафронов, – Рад, что еще помнишь мое имя, но ты определенно кое-что забыла, ЗАЙКА, – он, словно, специально назвал меня «зайкой», притом произнес это почти привычное так, что у меня мороз по коже прошел. – Ты. Моя! – рявкнул этот ненормальный.

«Спокойно, Агния!», – приказала себе и глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки. Улыбнулась напряженно глядящему на меня Михаилу, правда, улыбка вышла какой-то жалкой.

– Сейчас встаешь и идешь с Геной. Он отвезет тебя в мою квартиру. Будешь ждать меня там, – Сафронов отдавал приказания. – Иначе…

– Что иначе, Денис? – мне удалось придать своему голосу некое подобие арктического холода. Ладно, хотя бы северного ветерка. Я не стала устаивать при посторонних людях выяснения отношений, хотя очень хотелось напомнить Сафронову, что нас не связывает абсолютно ничего. Ну, может, одна не слишком удачная попытка лишения меня девственности. Слава Богу, что неудачная. Сейчас мне прошедшая ночь казалась настоящим безумием.

– Тебе не понравится, маленькая, – нарочито вкрадчивым голосом произнес он. Снова меня передернуло. Можно подумать, мне хоть что-то нравилось с момента нашего знакомства с Сафроновым. С другой стороны, себе могла не врать. Что-то мне нравилось и во времени, проведенном с ним, и в нем самом. Это-то и пугало особенно.

– Мне уже не нравится. Не нравится, что ты устраиваешь мне допрос. Хотя я всего лишь встретилась с помощником Виктора Степановича. И Михаил передал мне важные документы о состоянии здоровья опекуна. Не нравится, что ты за мной следишь. Кстати. Зачем. Ты. За. Мной. Следишь? – рявкнула я, копируя интонации Сафронова. Рассудила так. Ну, не сделает мне он ничего в общественном месте. Не будет же этот Геннадий силой меня извлекать из-за стола.

– Я не слежу, а приглядываю, – прекрасное объяснение! Происходило определенно нечто странное, но в голосе собеседника расслышала виноватые нотки. Пока я это проглотила. – Ты мне очень дорога, Ай. Не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Просто поезжай с Геной, а я все улажу.

– Нет! – терпение лопнуло. Меня, вообще, штормило, как лодку в бушующем море. Кидало из крайности в крайности. Мне была приятна забота Сафронова. Но это было ненормально! Я этого мужчину знала сутки. Его маниакальная страсть меня контролировать пугала и отталкивала. Мне следовало держаться, как можно дальше от этого психически неуравновешенного типа. Но также хотелось встать и последовать за Геннадием. – Ты отзываешь своих ищеек, – с неприязнью глянула на этого огромного мужчину, – и даешь мне спокойно заниматься своими делами. Вечером встретимся, и ты мне расскажешь, какого ***, – не хотела ругаться, честное слово, получилось само собой. Сорвалась на эмоциях, – устраиваешь подобное! И твое объяснение должно быть чертовски убедительным!

– Моя зайка решила показать зубки? – хмыкнул этот несносный тип. – Мы оба в полном восторге, – мы? Какие «Мы»? У этого мужчины, определенно, раздвоение личности и его необходимо показать специалисту. – Хорошо, Айя. Занимайся делами, но ни на минуту не забывай, кому ты принадлежишь, – еще не осознала, что Сафронов сдался, когда услышала на том конце короткие гудки. Вот паршивец! Устроил скандал, выставлял какие-то глупые требования, а после просто отключился.

Протянула мобильный телефон Геннадию:

– Можете вернуться к своему хозяину.

А дальше произошло то, что напрочь выбило меня из колеи. Подручный Сафронова кивнул и удалился. Не стал проверять мои слова. Не стал возражать. Вообще, ничего. Он просто убрал руку с плеча Пахмутова, сунул смартфон в карман и уверенно направился к выходу из ресторана.

– Агния, вы с кем-то встречаетесь, да? – осторожно подал голос Михаил.

– Нет! – рявкнула, находясь под впечатлением от общения с Сафроновым. – Извините за резкость, – тут же добавила. Но, вообще, не его это дело – интересоваться моей личной жизнью. Личной жизнью, которой нет, – и за эту сцену.

– Агния, – вкрадчивым голосом начал Михаил и потянулся к моей руке. На этот раз я успела ее отдернуть, а мой визави сделал вид, что не заметил этого, – как я уже сказал, вы очень мне нравитесь. Возможно, я могу вам чем-нибудь помочь? – более благосклонно взглянула на собеседника, но вот все эти «нравишься» в данный момент были совсем неуместны. Но в тоже время мне было стыдно. Я всего могла ожидать от Сафронова. Повезло, что он не приказал своему подручному, например, набить морду Пахмутову.

– Спасибо, Михаил, но мне сейчас не до романтических отношений.

– Агния, возможно, я покажусь вам навязчивым, но то, что случилось только что, – он поморщился, – нельзя назвать нормальным.

– Согласна, – вздохнула. – Можно? – потянулась к бутылочке с водой, принадлежащей Михаилу.

– Конечно. Я помогу, – мужчина услужливо открыл бутылку с водой и наполнил мне стакан.

– Благодарю, – сделала небольшой глоток.

– Поделитесь со мной, Агния. Насколько я знаю вашу ситуацию, кроме Виктора Степановича за вас некому заступиться. А то, что увидел только что, заставляет беспокоиться за ваше благополучие, – с одной стороны, настойчивый интерес Пахмутова был слишком назойливым. С другой, мне хотелось хотя бы часть своих проблем переложить на чьи-то плечи. Довериться хоть кому-нибудь. Да, хотя бы просто поговорить обо всем этом, обсудить с человеком, имеющим некий жизненный опыт.

Неожиданно для самой себя поведала о том, как вчера познакомилась с возможным деловым партнером Самойленко. О том, что Сафронов странно повел себя с самого начала. Естественно, утаила о наших ночных приключениях, но высказала опасения о его невменяемом интересе ко мне. Рассказала о том, в какой ситуации очутилась, что Виктор Степанович оказался чуть ли не в заложниках у Сафронова. Хочешь – не хочешь, а будешь сговорчивой. Я не допускала, что он причинит намеренный вред опекуну, но вот держать меня в неведении вполне мог и запретить посещения мог. Ведь я – никто!

– Говорите, Сафронов? – протянул Михаил. – Денис Сафронов? – кивнула. – Знаете, Агния, это многое объясняет. У нас не такой большой город, чтобы я не слышал о нем. У этого господина сейчас серьезные финансовые затруднения, – захлопала глазами. Буквально. Виктор Степанович отзывался о Сафронове, как об успешном бизнесмене. – Готов предположить, что ему каким-то образом стало известно о вашем наследстве.

– Мое наследство? – усмехнулась. – Его еще требуется отсудить у моей матери, – не стала упоминать о том, что дела на заводе находились в крайне плачевном состоянии. Это нам требовался крупный партнер, а не Сафронову… Хотя… Задумалась. Виктор Степанович шел на эту встречу не просто ведь так… Вдруг, действительно, Сафронову сделка была не менее выгодна?

– Я не об этом наследстве, – замялся мужчина. – Возможно, мне не стоит вам этого говорить. Возможно, за полгода многое изменилось, – и замолчал.

– Михаил, что вы пытаетесь мне сказать?

– Насколько мне известно, Виктор Степанович собирался вам завещать все. Абсолютно все, – усмехнулась. Глупость какая!

– У него есть сын.

– У них наладились отношения? – уточнил Пахмутов.

– Насколько знаю, нет.

– Вот, видите! – пока я находилась в несколько шокированном состоянии, Михаил пустился в рассуждения:

– Посудите сами. Сафронов определил Виктора Степановича в клинику, к которой имеет непосредственное отношение. Вы сами сказали, что отношение медицинского персонала вам показалось подозрительным. Ведь проще ничего не делать и подождать смерти пациента, это не вызовет никаких подозрений, – вздрогнула. Звучало очень логично. С этой точки зрения я никогда не смотрела на ситуацию. Но глупо предполагать, что Виктор Степанович хотел сделать меня основной наследницей.

– Я не думаю, – собиралась возразить.

– Хотите, я могу узнать, – предложил он.

– Узнать что?

– По поводу наследства, – мои глаза превратились в чайные блюдца.

– Но как? – допустим, Виктор Степанович составил какое-то завещание с помощью своего помощника-юриста. Но это было полгода назад. Тем более завещание важно не только составить, но и заверить у нотариуса.

– Нотариус, с которым работает Виктор Степанович уже много лет, мой дядя. Именно он порекомендовал меня ему в помощники после окончания мной столичного ВУЗа и возвращения в родной город, – признался Пахмутов. – Это, безусловно, незаконно, но я могу попытаться разузнать, как обстоят дела с наследством на данный момент. Уверен, дядя пойдет мне на встречу, – лишь кивнула.

Глава 7

Я находилась под сильным впечатлением после обеда с Пахмутовым.

Пыталась размышлять о том, что рассказал Михаил. Звучало все очень-очень логично, слишком логично. Наверное, если бы в моей жизни не случился отчим, я бы сразу поверила. Но мне требовались доказательства…

Хотя, какие к черту доказательства? Я итак собиралась держаться от Сафронова, как можно дальше. Разве мне нужны дополнительные причины для этого?

А вот воспользоваться расположением Михаила решилась. Он, как адвокат, естественно, лучше меня разбирался в юридических тонкостях и законах, вполне мог найти лазейку, как вызволить Виктора Степановича из лап некомпетентных врачей. Мне требовалось лишь раздобыть денег. Но в этом тоже, по словам Михаила, не было особой нужды. Учитывая финансовое положение и известность в нашем городе Самойленко, врачи вполне могли обойтись без предоплаты.

А вот как избавиться от Сафронова становилось настоящей проблемой. Определенно встречаться с ним я больше не собиралась. Правда, это вовсе не означало, что он не собирался встречаться со мной. Сегодня вечером планировала отсидеться в особняке Самойленко. Туда Сафронова просто не пустят. А завтра? Ладно, завтра мне тоже незачем было покидать территорию закрытого поселка. А послезавтра? Послепослезавтра? Не могла ведь я вечно сидеть за высоким забором. Прятаться до конца жизни нелепо. Нет, до конца жизни явно не требовалось, но какое-то время определенно. Я не понимала чем, но чем-то явно заинтересовала Сафронова. Заинтересовала настолько сильно, что он приставил ко мне надсмотрщика. Кстати, вот тоже интересно. У него вроде как финансовые проблемы, а имелась собственная клиника и возможность нанимать охрану.

Можно было бы как-то переступить через себя и отдаться Сафронову, опять же с некой пользой для себя лично. Казалось, с ним первый секс дался бы мне намного легче, чем с любым другим мужчиной. Опытный. Настойчивый. Он бы легко добился своего. Только вот по его поведению сложилось впечатление, что одного раза этому типу будет явно недостаточно, а становиться постоянной игрушкой для этого чокнутого на неопределенное время не планировала. Тем более такое просто опасно.

Мало, что знала об отношении между полами. Читала пару книжек подобной любовной тематики, где мужчины воспылали непонятной страстью к незнакомым девственницам и потом совершали с ними всякие извращения. Но там хоть какая-то логика присутствовала.

Пристрастия у Сафронова явно имели патологический характер. Неоспоримо. Ведь, если размышлять здраво, не станет ни один нормальный мужчина обвинять девушку в половой связи со своим опекуном, оскорблять, но при этом пытаться поиметь. А Сафронов вел себя так, словно, я, как минимум, обещала ждать его из армии, но вместо хранения верности блядствовала целый год.

Он предъявлял претензии так, будто бы я ему что-то, действительно, пообещала. Нет, не так! Не пообещала. Должна!

Возникла мысль встретиться с ним еще раз и поговорить. Выяснить подоплеку подобного интереса ко мне. Вспомнила, как Сафронов предложил жениться на мне. Возможно, он говорил вполне серьезно. Поежилась. Ненормально малознакомой девушке предлагать такое. Точно Сафронова необходимо показать специалисту.

Никаких встреч!

– Агния Николаевна, мы приехали, – окликнул меня Николай, выдергивая из безрадостных размышлений.

– А, да, спасибо.

Автомобиль остановился на подземной парковке в офисном здании, где располагался главный офис Виктора Степановича. Я не была здесь с моего предыдущего приезда в Россию, но меня были должны помнить.

Точно не знала, зачем явилась в офис. Вроде бы необходимость в медицинских документах отпала. Я уже переслала фотокопии на номер Лермонтова и надеялась, что это хоть как-то поможет. Впрочем, сегодня утром у меня была должна состояться встреча с адвокатом. Опекун не уточнял, где. Сам адвокат не отзвонился.

– Добрый день! – поздоровалась с девушкой на ресепшене. Она не была мне знакома, видимо, новенькая.

– Здравствуйте. Добро пожаловать, – она назвала название фирмы и выкрикнула слоган. Вздрогнула. Это явно было нововведение. Пугающее нововведение. – Чем могу вам помочь?

– Я к Елизавете Тимофеевой, – надеялась, что своего постоянного секретаря Виктор Степанович сменить не успел. Вообще, я, конечно, повела себя крайне безответственно. Мне следовало позвонить и предупредить о том, что Самойленко оказался в больнице. Но вчера мне было не до этого, а сегодня… Сегодня я так и так собиралась в офис.

– Вы по записи? – уточнила девушка, листая какой-то журнал. А с каких пор у секретаря была запись? Немного не так представляла себе работу фирмы. Правда, раньше я приходила в офис исключительно в сопровождении Виктора Степановича и подобных ситуаций не возникало.

– Нет. Меня зовут Агния Коваль. Я, – задумалась, кем представиться, – приемная дочь Виктора Самойленко. Мне необходимо встретиться с его секретарем.

– О-о, – глаза девушки расширились. – Конечно, я сейчас провожу вас.

– Спасибо, но дорогу я знаю, – порядком устав от этих расшаркиваний, прошла мимо ресепшена и свернула в боковой проход.

– Но… – я уже не слушала девушку.

– Добрый день! – поздоровалась с секретарем, оказавшись в приемной генерального директора. В приемной оказалось довольно людно. Трое посетителей дожидались встречи, вероятно, с Виктором Степановичем. Все трое были мне смутно знакомы. Все трое имели весьма печальные лица.

– Агния?! Добрый день!

– Елизавета! – кивнула, когда девушка поднялась. Она узнала меня сразу, на что я рассчитывала.

– Ой! – секретарь прикрыла рот ладошкой. – А что ты здесь делаешь? – перейдя на шепот, поинтересовалась она.

– Виктор Степанович вчера с инсультом оказался в больнице. Я хотела…

– Знаю, – сообщила девушка и, поежившись, покосилась на кабинет генерального директора. – Тебе лучше уйти.

А вот это было уже интересно!

– А что случилось?

Допустим, о том, что Виктор Степанович оказался в больнице, могла сообщить Валентина или Николай. Не секрет, в общем. Но эта реакция секретаря на мое появление…

– Час назад появился Игорь Викторович. Приказал вызвать всех начальников отделов, – указала кивком головы на поникших ожидающих. – Думаю, тебе лучше не попадаться ему на глаза.

Вздохнула. С этим было спорить глупо. Как-то Елизавета стала свидетелем очень некрасивой сцены между мной, Игорем и Виктором Степановичем.

Говорят «Вспомнишь черта, он и появится». В селекторе прозвучал знакомый голос:

– Лиза, пригласи ко мне следующего и свяжись с отделом кадров. Ливанов написал заявление по собственному.

Решила не испытывать судьбу, быстро вышла за дверь.

Ливанов…

Ливанов – знакомая фамилия. Кажется, он был начальником юридического отдела.

Я уже почти дошла до ресепшена, когда вспомнила, что хотела уточнить у Елизаветы по поводу адвоката, который должен был заниматься вопросами моего наследства.

Вернувшись к приемной генерального директора, взялась за ручку и толкнула дверь вперед. Впрочем, почти сразу пожалела об этом.

– Как тебя, такую дуру, только мой отец держал? – орал Игорь. – Хотя, может, ты минет качественно делаешь? Ну, чего вылупилась и глазами хлопаешь? Если кофе нормальный сделать не можешь, будешь обслуживать по-другому!

От подобных речей застыла в дверях соляной статуей. Нет, я, конечно, на себе ощутила, какой у Самойленко младшего мерзкий характер, но чтобы прилюдно унижать секретаря за то, что кофе как-то не так сварила… Кстати, Елизавета не варила кофе, за нее это делала кофемашина. Между прочим, очень приличный кофе получался. Вряд ли что-то за полгода изменилось.

– ТЫ?! Какого *** тут забыла? – Игорь заметил меня и тотчас позабыл про секретаря.

– Я? – выдавила из себя. Не привыкла, чтобы со мной обращались подобным образом и растерялась. Нет, я помнила, что Игорь меня не слишком жалует, считает захватчицей, но чтобы так явно оскорблять воспитанницу отца при управляющем персонале фирмы… Это переходило все грани разумного.

А дальше произошло то, чего я никак не ожидала. Сын Виктора Степановича схватил меня за руку и потащил за собой кабинет. Когда я пришла более-менее в себя, упираться уже было поздно, дверь захлопнулась, оставляя нас наедине.

– Значит, слушай сюда, сучка, – мужчина прижал меня к двери. Вернее вынудил прижаться. Нет, он ко мне не прикасался и не пытался приставать, но поймал в капкан, расставив руки по обе стороны от моего тела и нависнув сверху. – Мой отец многое тебе позволял, я не могу ничего с этим поделать. Понимаю, что ты привыкла кататься, как сыр в масле, но твоя лафа отныне закончилась. Старик свое отжил, теперь Я – хозяин всего, а ты соберешь манатки и уберешься из МОЕГО дома. Поняла меня?

Я промолчала, ошарашенная его заявлением. Его отец находился в тяжелом состоянии, но в стабильном. Как-то хоронить Виктора Степановича преждевременно. Да, я понимала, что легко не будет. Уже успела прочитать, каким трудом удается вернуть человека, перенесшего инсульт, к привычной жизни. Конечно, опекун мог позволить себе медсестер и профессиональных сиделок, но и в другом случае я бы оказалась рядом и ухаживала. О смерти Виктора Степановича даже не задумывалась.

– Не слышу! – Игорь придвинулся еще ближе. Его дыханием обдало кожу лица. Меня передернуло.

– Виктор Степанович пока не умер…

– Это ты верно заметила, «Пока», – едко бросил он. – Чтобы к завтрашнему утру духу твоего не было, иначе пожелаешь. А теперь пошла вон! – он открыл дверь и вытолкал меня в приемную. В приемную, где стояла полнейшая тишина.

Такой униженной и оплеванной я себя давно не чувствовала. Опустив голову, быстрыми шагами направилась на выход.

Все думала о том, что мне сказал Игорь.

Ему меня не запугать!

Уходить из дома Виктора Степановича я не собиралась. Тем более идти мне было некуда.

Именно так размышляла, когда автомобиль мчал меня в коттеджный поселок. В самом деле, не к матери же мне возвращаться.

Остаток дня я провела дома. Зря я тогда не прислушалась к словам Игоря. Ой, как зря!

В начале седьмого мне пришла смс от Сафронова: «Собирайся, зайка. Скоро буду». За ним следом прилетела еще одна «Удали мой номер из черного списка».

Мне захотелось выругаться. У меня прежде не было опыта добавления номеров в черный список. Видимо, что-то напутала. Удалось блокировать только звонки от приставучего типа, но не сообщения. Порывшись в настройках телефона, исправила былую оплошность и расслабилась.