Текст книги "Удравшая от оборотня (СИ)"
Автор книги: Ева Горская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Обернулась, даже не подозревая о неприятностях.
Ничего толком разглядеть не успела. Ну, молодой парень в джинсах и темной толстовке с накинутым на голову капюшоном. Много таких за свою жизнь встречала. Какой-нибудь курьер.
Ничего толком понять не смогла. Он плеснул мне в лицо… кислотой.
Глава 15
Открыла глаза. Темнота.
Мне потребовалось несколько томительно долгих секунд, чтобы осознать… чтобы вспомнить.
Молодой человек чем-то плеснул мне в лицо.
Еще я помнила боль. Резкую. Страшную. Разрывающую каждую частичку моего тела на мелкие части.
– О, Боже! – прошептала пересохшими губами и дернулась. Я ослепла! Я не видела ничего. А еще я была привязана, потому что при попытке поднять руку ощутила, как что-то крепко фиксировало мое запястье.
– Злата, любимая! – голос знакомый.
Он сказал: "Любимая"?! Хотя какая разница!
– Воды, – говорить было тоже проблематично. Во рту было сухо, словно, в пустыне Сахара. Но с этим было легко смириться. Но вот то, что я отчетливо ощущала ужасную стянутость на лице меня по-настоящему напугало.
Лицо? А у меня, вообще, осталось это лицо? Я как-то видела ток-шоу с героинями, которых, как и меня, облили кислотой. Почему-то была уверена, что молодой мужчина плеснул в лицо мне именно кислотой. Пострадавшим делали десятки пластических операций, чтобы на них хоть как-то можно было смотреть.
С грустью подумала, что Лукрецкий больше меня не назовет "Куколкой".
Мне всунули в рот трубочку.
– Пей, пожалуйста, медленно и немного, – сделала два небольших глотка и почувствовала себя значительно лучше.
– Что со мной?
– Все хорошо, – голос оборотня был удивительно спокоен. Вероятно, ничего хорошего. Совсем ничего хорошего. – Расслабься. Я позову родителей и врача, – легко ему говорить. "Расслабься". Ха! Это не он лежит привязанный к кровати и не видит ни черта. Родителей? Он сказал "родителей"? Что чета Лукрецких забыла в… А, кстати, где я?
– Развяжи.
– Чуть позже, – судя по удаляющемуся голосу, оборотень сбежал. Просто прекрасно! Нет, превосходно! Неудивительно, что он не хочет находиться рядом с уродиной. Странно другое, я, вообще, не чувствовала боли. А ведь должна быть адская, невыносимая боль. С другой стороны, наверное, меня накачали каким-нибудь сильным обезболивающим. Ощущала я себя, словно, со стороны. Вроде Я, но Я не до конца. Да, и какой-то туман, мешающий сосредоточиться и логично мыслить. Нет, я логично мыслила… но вот длинную логическую схему выстроить была не в состоянии.
– Дочка! – услышала приятный женский голос и хлопок двери. Дочка?! Какая дочка?! Дамочка, вы явно ошиблись. У моей мамаши был пропитый грубый голос. – Златочка, как ты? – до моей руки аккуратно дотронулись и чуть сжали пальцы.
– Развяжите.
– Конечно-конечно, – какая милая и отзывчивая женщина, не то что этот сбежавший оборотень-предатель. Женские пальцы проворно стали что-то делать с моими запястьями. По ощущениям расстегивать ремни. – Тебе не больно?
– Нет.
– Я так волновалась, – затараторила незнакомка. – Папа скоро придет, – еще и папа нарисовался. Прекрасно, вся семья в сборе. Вспомнила, как выглядела мать Лукрецкого. Кстати, он меня так с матерью и не удосужился познакомить, а ведь вернулись мы в город уже несколько дней назад. М-да, теперь на ее фоне я буду смотреться еще уродливей. Нет, если Влад еще не сбежал, определенно сбежит, когда увидит нас рядом. – Я ему сейчас позвоню, и он подъедет, – вот Андрея Викторовича видеть мне совсем не хотелось.
Мать Влада освободила мне правую руку. Чуть повертела, разминая запястье. Машинально потянулась потрогать лицо.
– Не надо! Доченька, не трогай! – какие нежности! Тем не менее, руку я опустила. Могу подождать. А то, кто знает эту дамочку, вдруг снова привяжет. Мне, вообще, было непонятно, какой идиот меня решил привязать к постели. Можно подумать, что я умалишенная, притом весьма буйная, опасная для себя и окружающих.
– Воды, – мне снова просунули в рот трубочку, но на этот раз женщина осторожно чуть приподняла голову, подсунув ладонь под затылок.
– Я… я так волновалась, ты даже не представляешь, милая! Так рада, что с тобой все в порядке, – сомнительное заявление, но предпочла слушать дальше. Говорить мне было не то, чтобы сложно, как-то неудобно. – Это такое счастье!..
– Где я? – все-таки не выдержала поток бессвязных и ненужных мне сейчас признаний и перебила. Правда, не заметить искренность в голове Лукрецкой было сложно. Она, действительно, радовалась и была настроена по отношению ко мне крайне доброжелательно.
– В больнице, – логично. – В нашей больнице, – зачем-то уточнила она. Выходит, меня перевезли в соседний город. Влад успел рассказать, что у стаи есть собственная клиника. Находилась клиника там же, где и сама стая, которой руководил Демьян Лукрецкий, старший брат моей пары. Интересно, он тоже припрется меня навестить? А то тут собирался такой семейный подряд. Мама, папа, я – дружная семья.
Тем временем женщина освободила мне вторую руку, определенно стало морально легче. Прохладный воздух пощекотал оголенную кожу стоп. Кажется, дама приподняла одеяло. Что-то стала делать с моими щиколотками. Я что, была привязана снизу? Осторожно дернула ногой. Вот же!
– Я ведь не представилась, – прощебетала она. – Меня зовут Вероника Александровна, но я очень надеюсь, что ты захочешь называть меня мамой, – мне это было без разницы. Ради хороших отношений я могла ее звать хоть Царевной-Лягушкой, хоть Василисой Прекрасной.
– Угу, – буркнула. Думаю, мне простит. – Что со мной?
– А Владимир тебе не сказал?
– Нет.
– На тебя было совершено покушение, насколько я поняла, – произнесла и замолчала. Никакой информативности. Похоже, эта дамочка может только охать, горестно вздыхать и лить воду.
Неожиданно поймала себя на мысли, что они, эти мысли, стали больно уж циничными.
Снова хлопок двери и шаги. Вернее, даже не хлопок. Тихий звук, но я с какой-то необъяснимой уверенностью могла заявить, что дверь открылась. Возможно, при потере зрения улучшилось восприятие, усилился слух. Так бывает, я слышала. При потери какого-то чувства другие активизируются, пытаясь заменить собой утраченное, словно, компенсируя.
– Вероника Александровна, – раздался голос Влада, – как она? – обо мне уже говорят в третьем лице. Так и захотелось закричать: "Эй, я здесь!". Кстати, а почему "Вероника Александровна", не "мама"?
– Держится просто отлично. Я бы на ее месте была в полной панике, – призналась женщина. – Я сейчас вернусь, только Витеньке наберу.
– Скорее всего это последствия лекарственной терапии, – раздался новый незнакомый голос.
– Скорее это моя Злата, – с какой-то гордостью заявил Лукрецкий. – Правда, милая? – вот опять "куколкой" не назвал. Промолчала.
– Злата Юрьевна, позвольте представиться, меня зовут Тимур Иванович Артемьев, – голос раздался совсем близко, – я ваш лечащий врач, – врач – это хорошо. Может, хотя бы он меня не будет кормить завтраками, рассказывая что со мной все распрекрасно. Не может быть все замечательно с тем, кому в лицо плеснули кислотой.
– Что со мной? – вышло несколько зло. Не хотела, но терпение закончилось.
– С вами все хорошо, – в бессильной злости сжала кулаки. И этот туда же.
– Что. Со. Мной? – кажется, я зарычала.
– С вами все хорошо, – снова начал Артемьев. Разговаривал так ласково, словно, с помешенной. Почти сюсюкал, как с маленьким неразумным ребенком. – Естественно, потребуется какое-то время для полного восстановления.
– Полного? – а такое возможно? С надеждой чуть повернула голову в сторону говорившего. Вышло это на одних инстинктах.
– Конечно, – была готова поклясться, что мужчина разулыбался, – вы еще не вошли в полную силу, регенерация пока ослаблена, – и что это значит?
– Я ослепла?
– С чего вы взяли? – удивился врач.
– Я. Не. Вижу!
– Это естественно, – голос оставался таким же веселым, а мне захотелось придушить этого идиота. Завела руку за голову и стала вытаскивать подушку. Ничего сделать этому придурку не могла, но хоть запустить постельной принадлежностью, выказав свое отношение к ситуации, профессионализму врача и к Артемьеву в частности. Рука задела голову. Забинтована. Впрочем, ничего другого я не ожидала.
– Любовь моя, не надо трогать повязку, – не остановилась, аккуратно касаясь кончиками пальцев бесконечных бинтов. Порадовало, что замотано лицо было полностью, в том числе и глаза. Возможно, все не так плохо.
– Снимите и дайте зеркало, – говорить до сих пор было несколько тяжело. Собственно, рот мне тоже практически замотали. Похоже, намотали бинтов, не жалея, решив мумифицировать при жизни.
Кто-то мягко взял за руку, подозреваю, что Лукрецкий. Отвел руку от лица и поцеловал пальчики.
– Через пару часов вам будут делать перевязку, посмотрите, – отмахнулся Тимур Иванович. – Как вы себя чувствуете?
Промолчала. Хотя мне хотелось закричать "Дерьмово", только вот моральных сил во мне не было.
– Сейчас, – неожиданно произнес Влад.
– Это неразумно.
– Сейчас, – в голосе моего оборотня появилась твердость. – Злата слишком переживает, – надо же. Неожиданно вспомнилось, что Лукрецкий мог считывать мои эмоции. Удобно. Только где он был до этого?
– Хорошо, но вы должны понимать, Злата Юрьевна, что нападение не прошло без последствий. Кожный покров только начал восстанавливаться, – сначала спинка кровати медленно поехала вверх, превращая постель в подобие кресла. Затем чужие руки осторожно коснулись моей головы. – Владимир Андреевич, придержите, пожалуйста, пациентку за плечи. Она слишком слаба, – дернулась. Как же слаба! Оторвать голову от подушки я вполне могла самостоятельно.
– Тихо, милая, – хмыкнул Лукрецкий, аккуратно придерживая за плечи. – Не сопротивляйся, – чужие руки проворно освободили лицо от бинтов.
– Глаза пока не открывайте, – произнес Артемьев, аккуратно возвращая голову на подушку. Вместо глаз я чуть приоткрыла рот, пытаясь понять, насколько все плохо. Опять услышала смешок оборотня. Весело ему. Зараза! – с правого глаза, словно, что-то сняли, а после легонько протерли. – Можете открывать. Руками, пожалуйста, не трогайте. Как и сказал, кожный покров слишком тонкий.
Аккуратно приоткрыла глаза, а потом широко распахнула. Счастье какое! Я видела!
Только вот то, что я увидела повергло в шок. Лукрецкий тащил к кровати огромное настенное зеркало. Невероятно! Похоже, он его снял со стены в ванной комнате. Учитывая, насколько была шикарной палата, уверена, что к ней прилагался личный санузел. Зато я уже смогла взглянуть на себя издалека. Пока то, что видела не ужасало. Правда, видела не так много. По лицу… его правой части была размазана какая-то полупрозрачная серая муть, напоминающая по структуре подсохшую маску для лица.
– Ближе подойди, – приказала оборотню. Полюбовалась на себя. С первого взгляда, действительно, ничего страшного. Только вот под слоем грязи ничего толком видно не было. – Это можно как-то убрать?
– Не стоит тревожить кожный покров. Он пока слишком чувствительный, – вмешался Артемьев. – Вы убедились, что с вами все нормально? Под мазью нежная розовая кожа. Как можете видеть, никаких шрамов и рубцов. Вам очень повезло, что кислота не попала в глаза. Скорее всего, регенерация не помогла бы и пришлось делать операцию, – похоже, шрамов и рубцов, как выразился Тимур Иванович, действительно, не было. Правда, я предпочла бы рассмотреть себя более подробно. – Теперь закройте глаза.
– Нет.
– Я должен вернуть повязку, – возмутился врач.
– А я хочу видеть.
– Хорошо, – неожиданно легко согласился он. Услышала какой-то странный звук, шорох, словно, чего-то вскрываемого и повернула голову вправо.
– Вы издеваетесь? – в ярости спросила. Врач, как ни в чем не бывало, держал в руках пакет с одноразовой маской для лица какой-то фирмы. Все бы ничего, но маска была явно косметическая.
– Что-то не так? – ткнула пальцем в нужном направлении.
– А-а, – понимающе произнес Артемьев. – Мое изобретение, – с гордостью произнес Тимур Иванович. – Между прочим, отлично продается. В прошлом году признан товаром года и получил соответствующую награду, – мужчина извлек из пакета маску и со словами "Закройте глаза" приложил мне ее к лицу. Кожу сразу неприятно обожгло прохладой. У меня слов не было. Нет, одно нашлось:
– Зачем?
– В вашем состоянии это очень полезно. Она преимущественно состоит из настоя различных трав, обладающих регенерирующим действием.
Дверь снова отворилась.
– Зачем? – снова повторила. Нет, ну, очень странное лечение оказывали в этой клинике. Простите, но я и дома могла воспользоваться подобными подручными средствами.
– Пожалуйста, не разговаривайте, пока я вас бинтую, – строго произнес доктор.
– Позволь, я объясню, доченька. Меня тоже подобное возмутило. Но как пояснил Тимур Иванович, гидрогелевая маска позволяет лучше впитываться лечебной мази.
– Именно, – весело произнес врач, что-то дополнительно накладывая мне на правый глаз. – Гидрогель используется в пластической хирургии. Вам же это не нужно. Зато подобный метод позволяет мази полностью впитаться в кожу, а не в бинт, – логично, но как-то все равно странно. Хотя, опять же, какая разница, если это работает. – Я понимаю, у вас накопилось много вопросов. Но постарайтесь, Злата Юрьевна, разговаривать в ближайшие дни поменьше. Не стоит лишний раз напрягать лицевые мышцы.
Врач ловко намотал на лицо бинт, оставив две небольшие щелочки. Для левого глаза и для рта. Ну, хоть что-то.
– Раз вы пришли в себя, я распоряжусь принести вам что-нибудь из еды. Питаться в ближайшую неделю придется через трубочку. Есть какие-то пожелания, – представила обычный такой обед. Жареная картошечка и мясо или там макароны с котлеткой. А теперь все это в блендер. Брр. Меня затошнило.
– Злата будет смузи из фруктов. Да, любимая? – понимающе распорядился Лукрецкий. Благодарно чуть кивнула, при этом внимательно рассматривая женщину. Это явно не мать Влада. Госпожу Лукрецкую я отлично запомнила. – Вероника Александровна, вы ведь сходите за ним? – с нажимом произнес он.
– Я…
– Вероника Александровна, мне надо поговорить со Златой. Думаю, у нее накопилось много вопросов. Лучше будет, если ей все объясню я. Вас позову. И вы идите, Тимур Александрович.
– Но я должен…
– Идите. Вы сказали, что через два часа необходимо сменить повязку. Все осмотры и процедуры подождут до этого времени. Ведь так?
– Хорошо. Пусть так.
И доктора, и эту славную женщину, буквально, ветром сдуло.
– Люблю тебя. Знала бы ты, как сильно я тебя люблю, – произнес оборотень. Лукрецкий придвинул стул ближе к кровати, теперь сидел, сжимал мою руку и целовал. – Думал, с ума сойду за эти дни.
– Дни? – зацепилась за слово. Интересно, а сколько прошло времени. Я совсем растерялась.
– Помолчи, ладно. Артемьев прав, тебе не стоит лишний раз напрягать лицевые мышцы. Давай, ты меня выслушаешь для начала. А останутся вопросы, задашь, – легко кивнула, соглашаясь. Я рассматривала Влада. Он выглядел откровенно плохо. Нет, невыспавшимся его не назовешь. Тем более я заметила вторую кровать в палате. Она была характерно смята. Но вот каким-то осунувшимся и даже как-то похудевшим.
– Что с тобой?
– Все нормально, Злата. Не волнуйся. Твой отец выглядит еще хуже, – хмыкнул он. – Да, твои родители нашлись. Мой отец оказался прав, Виктор Павелецкий – твой биологический папа. Мать, Веронику Александровну, ты уже видела. Она не отходила от тебя все эти дни, – интересно получалось, найденная и неотходившая от меня мамаша выглядела весьма цветуще, а папаша и Влад, значит, плохо.
– Но…
– Молчи, Злата, – Влад поднес палец к моим губам, но так и не прикоснулся. – Жаль, что я не имею возможности тебя поцеловать. Впрочем, спустя пару недель, обещаю, наверстаем с лихвой.
Замолчала, решив дождаться объяснений. Они, объяснения, тут же последовали.
– Ты не волнуйся главное, – хреновый из моего оборотня дипломат, я моментально занервничала. – Злата, – укоризненно произнес Лукрецкий, – со мной и с твоим отцом все в полном порядке. Если ты еще помнишь, я оборотень, альфа, с прекрасной и быстрой регенерацией, – как-то Влад рассказывал, что сила регенерации зависит от силы самого оборотня. Да, альфы восстанавливались определенно быстрее, чем обычные оборотни. Только я не совсем понимала, к чему он мне об этом напоминал. – Твой отец – очень сильный альфа, не смотря на то, что мать его, твоя бабушка, была человеком, – вот и бабушка появилась. Оказывается, у меня тут целая семейка образовалась, пока я спала. Кстати, сам Влад хотя являлся альфой, сильным его не назовешь. Скорее так, стандартным. Как он сам себя характеризовал "середнячок или чуть выше". Поэтому он не особо стремился возглавить какую-нибудь стаю. А ведь по России найти бесхозную стаю или отвоевать при желании можно было довольно легко, страна большая. – Мы оба восстанавливаемся быстро, чтобы не случилось. Ты меня услышала? – легко кивнула. – Твоя мать человек. Двадцать шесть лет назад она находилась на седьмом месяце беременности. Была беременна тобой, Злата. Они гостили у моего отца, он тогда еще управлял стаей и жил в городе F. В те времена у стаи не было собственной клиники с современным оборудованием. Обычно оборотням врачи не требуются. А зашить рану или помочь с родами может не шибко квалифицированный профессионал. Обычно кто-то из стаи всегда идет учиться в медицинский колледж. Какой-нибудь акушерки в стае вполне достаточно. Но не в случае с твоими родителями. Они попали в жуткую автомобильную катастрофу. Виктору Семеновичу потребовалось время, чтобы придти в себя. Вероника Александровна, вообще, чудом выжила. Ее доставили в обычную городскую клинику с родильным отделением. Я не буду тебе рассказывать, в каком состоянии находились медицинские учреждения в девяностых годах особенно в провинциях, сама знаешь. Сейчас дела в некоторых обстоят не сильно лучше. Ей сделали кесарево сечение. Ребенка пытаться спасти даже не пробовали. Просто оставили умирать, даже не попытавшись оказать хоть какой-то медицинской помощи, – оборотень рассказывал ужасные вещи, но я слушала, как завороженная. – Твоим родителям сообщили, что ребенок погиб. Твой отец пытался спасти свою истинную. Ему было плевать на все остальное. Он в спешном порядке организовал транспортировку жены в Москву. Когда опасность миновала, Виктор Семенович вернулся, чтобы забрать тело дочери. Так захотела Вероника Александровна. Врачи в больнице сообщили, что плод утилизировали. К сожалению, в России только с две тысячи двенадцатого года новорожденными считаются с двадцать второй недели и врачи обязаны их спасать. Прежде данный порог начинался с двадцать восьмой недели, поэтому ты являлась чем-то вроде биологического мусора. Никакой ответственности для медицинского персонала твоя смерть не повлекла, – жестко произнес Влад, хищно улыбаясь. – Только вот ты не захотела умирать, сказались наши гены. Создала персоналу больницы некоторые неприятности. В тоже время рожала твоя приемная мать. Неудивительно, что у нее с ее образом жизни ребенок родился мертвым. Мне сказали, что она, даже находясь в родильном отделении, где-то сумела раздобыть выпивку. В общем, медперсонал подсунул ей тебя, решив таким образом собственные проблемы. Виктор Семенович вернулся уже после подмены, но ему не осмелились отрыть правду. Он уже в то время был не последним человеком. Сама понимаешь, лишние проблемы не нужны никому. Поэтому тебя настоящие родители не искали, – закончил историю Влад. – Твоя мать в аварии сильно пострадала. Она больше не смогла иметь детей и была сильно обезображена, – перед мысленным взором предстало красивое и холеное лицо… моей матери. – Многочисленные пластические операции до конца проблему решить не смогли, тогда твой отец затеял медицинские исследования. Ты ведь знаешь, что наши жидкости обладают сильным регенерационным действием. Из крови оборотней удалось что-то такое извлечь, что помогает человеческим тканям быстро регенерировать. Правда, существует проблема – помогает всего несколько часов, дальше эффект перестает действовать. Эффект от крови альфы более ощутим, чем от обычного оборотня, – чуть сжала руку оборотня, слишком стало очевидным, куда он клонил. Похоже, отец и Влад постоянно жертвовали свою кровь для меня. Мне захотелось расплакаться, но чудом удалось сдержаться. Мои подозрения тут же подтвердил Лукрецкий:
– Это к вопросу о моем внешнем виде. Сегодня к вечеру приедет мой братец. Познакомитесь, заодно воспользуемся его кровушкой, – хмыкнул оборотень. Даже в такой ситуации он еще мог хохмить.
Влад продолжал рассказывать, уверяя, что у меня через каких-то пару недель не останется никаких намеков на произошедшее. Слушала уже не так внимательно. Мне потребовалось некоторое время осознать услышанное. Не привыкла, чтобы для меня кто-то что-то делал. Бескорыстно делал. Всегда сама. А тут любимый мужчина и только что найденный отец, похоже, литрами сдавали кровь, только чтобы "их девочка" не расстраивалась из-за испорченной внешности.
– Я очень виноват перед тобой, – произнес Лукрецкий. – Надо было больше головой думать. Ведь знал, что рисковал. А тут еще отпустил охрану. Думал, ничего с тобой в офисном здании не случится.
– Влад…
– Помолчи, Злата. Тебе ведь интересно, что случилось за эти шесть дней?
– Шесть?
– Да, любовь моя. С момента покушения на тебя прошло шесть дней. Я настоял, чтобы тебя держали на препаратах, пока кожа окончательно не регенерирует. Предпочел, чтобы ты спала и не чувствовала боли. Твой крик в первые минуты после нападения до сих пор стоит у меня в ушах. Больше таким безответственным придурком не буду, это могу тебе обещать, – насторожилась. Что-то теперь подсказывало, что моя охрана увеличится в разы. Наверняка, еще новообретенный папочка постарается. Вспомнила о его профессии и ужаснулась. Совсем не была уверена, что меня теперь, вообще, выпустят из дома. – После знакомства с тобой отец тотчас отправился в Москву к другу. Отец довольно часто ездит в Москву по рабочим делам и всегда останавливался в стае Павелецкого, поэтому твой запах ему сразу напомнил о друге. Я ведь тоже знаком с Виктором Семеновичем, даже гостил у него несколько раз, но никаких параллелей провести не смог. Виктор Семенович уехал по делам в Южную Америку, в Венесуэлу. Тревожить Веронику Александровну он не стал. Путь до Венесуэлы на самолете занимает порядка четырнадцати часов. В общем, мой отец счел неразумным заранее беспокоить друга. Провел тайный ДНК-тест, подтверждающий твое родство с Вероникой Александровной. Вот тогда начался полный бедлам. Виктор Семенович прервал рабочую поездку, сорвался и они с женой прилетели в наш город. Кстати, впервые за двадцать шесть лет. После той аварии Павелецкий отказался навещать моего отца. Практически в этот момент было совершено нападение на тебя, любимая. Тебя увезли в Москву, где мы сейчас находимся, – о-о! У меня слов не находилась. Я всегда хотела побывать в столице. Побывала. Уже почти неделю пребываю. – Помнишь, я тебе сказал, что у меня есть новости, когда ты ехала ко мне в офис? Моим людям как раз удалось отыскать лечащего врача твоей матери. В общем, его допросили. Большую часть того, что я тебе рассказал о подмене в родильном отделении, удалось выяснить еще до покушения на тебя. Виктор Семенович добавил в рассказ недостающие детали. Сижу я, значит, жду тебя. Раздался душераздирающий крик из коридора. Меня, словно, ножом по сердцу полоснули. Вылетел в коридор. Там уже собралась толпа. Я в первый момент обалдел. Ты лежишь и частично трансформировалась, – чего? – Да, Злата. Не смотри на меня так. Вероятно, сильная боль пробудила нашу кровь. Со временем ты сможешь обращаться. Восстановление кожного покрова идет достаточно быстро еще потому, что в твоем организме запустился процесс перестройки. Все это было весьма некстати. Два дня назад было Полнолуние, вчера Луна пошла на убыль, но все равно сильно влияла. Тебя привязали, чтобы ты не повредила сама себе, – ой, а я уже забыла об этом. И только тут до меня дошел весь трагизм ситуации. Если я "частично трансформировалась" на публике, как говорил Влад, то это могло создать большие проблемы. Ведь, что у нас делают люди первым делом, когда встречают что-то необычное? Даже при аварии. Правильно, сначала фотографируют, а уже потом вызывают Скорую помощь и полицию.
– Насколько трансформировалась? – уточнила. – Это кто-то снял?
– Да, снял, – признал Лукрецкий. – Мне в тот момент не было ни до чего дела. Зато ты стала звездой местных новостей, – хмыкнул он. Мне захотелось его ударить. Очень захотелось. Очень-очень. Сильно-сильно.
– Несмешно.
– Знаю. Извини. Сейчас уже все уладили, все фотографии изъяты из сети и удалены. С людьми провели профилактические беседы. В общем, никто ничего не помнит. Этим занимался мой брат, – неужели воспоминания стерли?
– Вы итак можете?
– Да, можем. Но не со всеми и не все. Я вот подобными навыками не обладаю, зато ими отлично владеют мой брат и отец.
– Почему на меня напали известно?
– Да, Злата. Поймали парня совершенно случайно. Анатолий. Нападавший смог скрыться в толпе, но угодил в жаркие объятия твоего охранника. От парня за версту несло кислотой. Толя его задержал до выяснения причин. Перестраховался, и не зря. Его допросили. Судя по всему, заказ на тебя сделала моя так называемая бывшая невеста. Стопроцентной уверенности, правда, нет. Нападавший оказался наркоманом, у него сплошная каша в голове. Оплатой послужила доза. Но у нас есть некоторые факты подозревать именно Алику Солнцеву. Она, кстати, в спешном порядке уехала в США. Отец полетел следом, обещал разобраться.
– И?
– Пока новостей нет, но мой отец жесток. Думаю, ничего хорошего Солнцеву не ждет. Остались вопросы?
– Не знаю, – честно призналась. Чтобы осознать все рассказанное Лукрецким, требовалось какое-то время.
– Ты не против, если я позову Веронику Александровну? Она очень волновалась. Вместе со мной на эти дни поселилась в больнице.
– Зови.
Оборотень поднялся и пошел к двери. Появление Павелецкой ждала с каким-то затаенным страхом, уже более внимательно и жадно рассматривала женщину. Очень красивая и отлично выглядящая для своих лет. Ведь она не оборотень, простой человек.
– Доченька, – Вероника Александровна держала в руках разноцветный смузи с трубочкой. Только сейчас, увидев вкусный напиток, поняла, что я довольно голодная. Протянула руку, но удержать стакан не смогла. Черт, похоже, за эти дни я очень сильно ослабла.
– Я распоряжусь, чтобы сменили постельное белье, и принесу тебе другое смузи, – произнес Лукрецкий. – Любовь моя, ты не против, если я оставлю тебя с мамой наедине?
– Нет.
– Златочка, теперь ты все знаешь? – кивнула головой. – Мне жаль, девочка моя, что наша встреча состоялась при таких обстоятельствах, – показалось, что женщина вела себя более робко теперь, когда я ее пристально разглядывала. Кажется, ей легче было общаться со мной, когда я ничего не видела.
А у меня слов не находилась, я просто не знала, что говорить этой женщине.
– Вы можете уйти?
– Да, но…
– Пожалуйста, – умоляюще произнесла.
Лукрецкий вернулся минут через пять, застав меня в одиночестве и в слезах. Все это время я старалась сдерживаться и не разреветься. Помнила, что мне не стоит напрягать лицевые мышцы. Напрягать не пришлось, слезы из глаз катились непроизвольно.
– Любимая, что случилось? Почему ты одна? Вероника Александровна попросила вернуться, чтобы не оставлять тебя одну.
– Я попросила ее уйти. Не могу, Влад, просто не могу видеть ее сейчас.
– Все понимаю, хорошая моя, – он снова сидел рядом со мной и держал за руку.
– Назови меня "Куколкой", – вдруг попросила.
– Тебе ведь не нравилось, куколка? – чуть улыбнулась, любуясь своим мужчиной. Теперь я точно знала, что у меня будет все хорошо. А родители… с родителями у меня будет время пообщаться и наладить отношения. Теперь у нас будет много времени, ведь я нашлась.
