Текст книги "Нелюбимый мой (СИ)"
Автор книги: Ева Горская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
Горская Ева
Нелюбимый мой
Глава 1 И жили они долго и счастливо
Солнечный лучик прорвался в комнату сквозь не полностью опущенные жалюзи и коснулся лица красивой молодой женщины. Она улыбнулась во сне, но глаз не открыла. Тогда лучик скользнул по умиротворенному лицу мужчины, пытаясь рассказать, что настал новый прекрасный день и глупо проводить его в постели.
Ольгу разбудили едва заметные, невероятно ласковые прикосновения. Девушка, находившаяся в сладких объятиях Морфея, все равно не желала открывать глаза.
Осторожный поцелуй, следующий уже более уверенный, нежные объятия, сбивчивый ласковый шепот, участившееся дыхание...
Каждое ее утро начиналось банально: прекрасное настроение, родная светлая улыбка, подаренная самым любимым и близким человеком, который не предаст и не причинит боль. Банально для нее, то столь ценимо для любой девушки, мечтающей о простом женском счастье. И Ольга ценила и никогда не забывала, что значит просыпаться одной по утрам в страхе за свою жизнь.
Маленький ураган с криком ворвался в комнату, нарушая уединение влюбленных:
– Мама! Мама! – Данила со всего размаху запрыгнул на кровать, прерывая ласки супругов.
Раздались притворные стоны и бурчание мужа с соседней подушки:
– Доброе утро, сын! А бабушка где?
– Доброе утро, малыш! – Ольга притянула к себе ребенка, обняла и поцеловала в щеку. Мальчишка скривил мордашку и попытался выбраться из цепких материнских объятий. У него было важное дело, а мама не понимала этого! Она все еще считала его малышом! А он уже большой! Ему 3,5 года. Вот!
– Дань, вот ты где, негодник! – немного недовольным тоном выговаривала свекровь, вламываясь за мальчонком в их спальню. Опять без стука! Взрослая ведь женщина! Но ни уговоры, ни увещевания не помогали вразумить Нину Владимировну. Она будто бы отказывалась принимать тот факт, что молодой семье нужно уединение.
– И тебе доброе утро, мама! – протянул супруг, потягиваясь и нехотя поднимаясь с постели.
Наигранная сварливость в голосе и осуждающе сердитый взгляд Кирилла вызвали только улыбку. Ольга прекрасно знала, что для семьи у мужчины неизменно хорошее настроение, все остальное – лишь напускное. Это знала свекровь, поэтому предпочла не услышать промелькнувшего в приветствии ворчания. Это понимал сын, который беззастенчиво знанием пользовался.
– Оленька, Кирюша, мы ведь вас не побеспокоили? Там завтрак стынет.
– Доброе утро, Нина Владимировна! Сейчас спустимся.
– Мама! – тут же поправила женщина.
– Мама! – послушно повторила девушка. Ну, не могла она называть эту женщину так, хотя та и была ей ближе родной матери. Правда, последнее было совсем не сложно. Ведь родная мать девушки, хоть и жила с ней под одной крышей, но предпочитала алкоголь воспитанию дочери. У Ольги рано погиб отец. Ей тогда едва исполнилось пять лет. Погиб глупо на охоте. Вернее, он-то ходил за грибами, а какой-то охотник принял его за дикого зверя и подстрелил. Злополучного охотника не успели наказать по всей строгости закона, с ним разобрался ее дед. Но отца, мужа и сына семье это не вернуло. А самого дедушку осудили за преднамеренное убийство и дали 15 лет строгого режима. Мужчина не пробыл в тюрьме и года. Бабушка тогда сказала, что он не перенес неволи. Почему-то именно эти слова навсегда запали ей в душу. С тех пор девушка ненавидела принуждение в любом его виде.
Супруг попытался стащить сына с кровати, чтобы освободить жену от маленького, но такого приставучего счастья. Ребенок лишь крепче обхватил ее за шею и доверчиво, по секрету, прошептал на ухо:
– Мама, я поймал жука!
Поерзав на женщине, удобно устраиваясь, сынишка протянул зажатый кулачок прямо к лицу и деловито сообщил:
– Вот!
А в раскрывшемся кулачке оказалось пусто, зато она отчетливо почувствовала какое-то шевеление в волосах.
– Ой, – Ольга резко села на кровати и начала трясти шикарной рыжеватой копной. – Вытащи, вытащи его оттуда! – ну, не любила она насекомых с детства.
Завалившийся на бок сын и смеющийся муж тотчас бросились на помощь и тут же столкнулись лбами, придавив любимую мать и жену.
– Вот ведь дети! – прошептала свекровь и только всплеснула руками.
А божья коровка уже активно заработала крылышками, улепетывая в приоткрытое окно от ненормальной семейки.
Такое обычное, но такое счастливое утро – норма для их маленькой семьи. Ольга считала себя удивительно везучей женщиной. Ее первый мужчина, ее любимый, теперь уже муж, всегда внимателен, заботлив и добр. Он неизменно целовал перед сном, улыбался по утрам и готовил для нее зеленый чай, хотя сам предпочитал кофе, никогда не повышал голос и всегда был на ее стороне. Он – ее опора, поддержка и сила, а она для него – тихая гавань.
Они познакомились семь лет назад, когда она, неискушенная провинциалка, приехала в Питер и поступила в престижный ВУЗ на лингвистический. Он же в тот день заскочил проведать своего приятеля-аспиранта. Но до кафедры не дошел...
Симпатичная худющая девчонка облила его колой и затащила в женский туалет отмываться. А он был настолько очарован смазливой мордашкой, заворожен чарующим голоском, что шел за ней, как телок на привязи. Слушая сбивчивые извинения, улыбался, как сумасшедший. А когда ее ручки коснулись его пиджака и попытались прямо на нем замыть пятно от сладкой газировки, понял, что уже никуда не отпустит, что эта девушка станет супругой и матерью его детей.
Два долгих года Кириллу требовалось все его упорство и терпение, чтобы научить девушку верить мужчинам, убедить, что ему нужна только она.
Ольга, хоть и была родом из небольшого городка, больше похожего на обычный поселок, затерянного где-то в Новгородской области, не была наивной. С детства мать – алкоголичка, бесконечная череда отчимов, которые исчезали быстрее, чем она запоминала их имена и лица, бабушка, практически живущая на могиле единственного сына, быстро приучили к самостоятельности и лишили иллюзий. Научили не верить словам, а к поступкам относиться скептически. Научили, что в этой жизни никому нельзя доверять, даже родным, ни на кого нельзя положиться, что рассчитывать можно только на себя.
Ольга была безоговорочно предана семье. Любила, доверяла мужу. Но все равно в глубине сознания иногда возникала мысль, что это не навсегда. В моменты сомнений девушка спешила себя чем-нибудь занять, отвлечь, чтобы ненужные мысли не задерживались в голове и не разрушали ее благополучия, не подтачивали фундамент, на котором строилось ее счастье.
Ольге рано пришлось повзрослеть. Если еда, хоть и не слишком разнообразная, в доме была всегда. То не о каких дополнительных занятиях или проверке домашней работы речи не шло. Бабушка иногда покупала ей новую одежду и обувь, но чаще помощь поношенными вещами оказывали соседи, которые искренне жалели симпатичную и умненькую девочку.
Лет в девять-десять, когда ее более благополучные одноклассники смеялись над ее неопрятным внешним видом, до девочки дошло, что о ней некому позаботиться. А если она когда-нибудь хочет не зависеть от милости чужих людей, ей нужно учиться.
Произошло это, когда она была дома у своей подружки. Мать девочки вернулась с работы и не знала, что Ольга у них в гостях. Марина выскочила встречать мать и высказать свои упреки по поводу подарка на 8 марта. Родители подарили подружке симпатичную куклу Барби, которую Маринка сегодня принесла похвастаться в школу. А Света – их местная школьная звезда раскритиковала в пух и прах подарок, назвав его подделкой. Марина сильно расстроилась и тайком каждую переменку плакала в туалете. Ольга не понимала, почему девочка так расстроена. Кукла действительно выглядела премиленько, подумаешь, у нее не сгибались ручки и ножки. Ольга нечаянно услышала собственное имя и подошла поближе к двери, прислушиваясь к разговору. Мать ставила дочке ее в пример:
– Прекрати капризничать. Посмотри, Ольга ничего не имеет и, ничего, жива.
– Но мама, я хочу настоящую Барби, как у Светки, а не ту подделку, которую вы мне с папой подарили.
– Я уже тебе объясняла, для нас это слишком дорого. Если так хочешь, мы можем подарить тебе ее на день рождения.
– Нет, на день рождения вы обещали мне велосипед!
– Пойми, Марина, у нас нет лишних денег. Если мы сейчас тебе купим куклу, то завтра тебе будет нечего кушать. Ты этого хочешь? Дочка, пойми, мы живем в тяжелые времена. Нам очень повезло, что у твоего отца и у меня есть работа. А у этой твоей Светы отец работает в большом городе, там зарплаты другие. Денег он больше зарабатывает.
– А почему мой папа не может больше зарабатывать?
– Потому что для того, чтобы много зарабатывать, нужно хорошо учиться и много знать. Ты, кстати, уже сделала домашнюю работу?
Позже она смогла уговорить бабушку, чтобы та записала ее в различные секции и кружки. Теперь девочка отчаянно мечтала закончить школу с золотой медалью, чтобы поступить в столичный университет и уехать отсюда.
В университете с самого первого дня она училась, как ненормальная. За два года не пропустила ни одной лекции или практики, а в свободное время писала рефераты и курсовые, чтобы иметь возможность сносно питаться и откладывать хоть что-то. Ей не хотелось снова зависеть от милости чужих людей. Хотя она с благодарностью принимала от кузины ненужные той вещи.
Олеся – ее троюродная сестра, была из очень обеспеченной семью. Общались они не часто, так как девушка училась в Англии, приезжая домой только на каникулы. Но в такие встречи у Ольги всегда появлялось много дорогих шмоток. Некоторые она перешивала, некоторые обменивала, а некоторые даже продавала. Поэтому ничего удивительно в том, что Кирилл обратил на нее внимание, не было. Девушка одевалась со вкусом, стильно и весьма дорого.
Девушка была полностью довольна такой жизнью. Какая любовь? Зачем она? И хотя Кирилл понравился ей сразу, Ольга твердо решила еще в детстве, что от мужчин одни неприятности.
Как он нашел к ней подход? Как незаметно обосновался в ее жизни? Как сломил сопротивление? Как заставил считать себя необходимее воздуха? Пожалуй, до сих пор она не находила ответа. Просто однажды осознала, что теперь Кирилл – часть ее жизнь, такая же привычная, как умывание по утрам. А когда он понял, что она сдалась, сразу потащил в ЗАГС.
Полтора года они наслаждались лишь друг другом, а потом родился рыжий Данька, их маленькое хулиганистое солнышко. Где-то в перерывах между бесконечными кормлениями и сменой подгузников Ольга получила так некогда вожделенный диплом. Получила и успела забыть. Теперь ей не было необходимости думать о хлебе насущном. Любимый супруг настоял на том, чтобы Ольга не работала. Она и не работала ни дня, полностью растворяясь в семье. Он хотел, чтобы она посвящала все свое время лишь семье. Он не позволил нанять няню, потому что был против постороннего человека в их доме. Ольга послушно окунулась с головой в материнство. Лишь бы только не нарушать хрупкое семейное равновесие выяснением отношений. С детства девушка не переносила скандалы, а потому делала все от нее зависящее, что они не возникали. За пять лет брака она успела растерять всех подруг. Хобби у нее тоже не было. Ее хобби была семья. Семья занимала все ее мысли и время.
В наследство от недавно погибшего в автокатастрофе отца Кириллу досталась фирма по клирингу и большой загородный дом, а еще инфантильная мать, которая отказалась там жить, если сын с невесткой и любимый внучек не переедут к ней.
Впрочем, жаловаться на свекровь Ольга не имела права. Хотя эта женщина абсолютно не была приспособлена к самостоятельной жизни, к ней она относилась как к дочери, о которой мечтала. Нина Владимировна постоянно покупала внуку и невестке обновки. Первое время даже пыталась наряжать Олю, как куклу, и всегда называла исключительно доченькой или ласковыми производными от ее имени. Сначала Оля очень снисходительно относилась к свекрови, а потом даже оценила пусть своеобразную, но заботу. Была благодарна ей за помощь с сыном. И хотя, Нина Владимировна больше баловала ребенка, чем присматривала за ним, Ольга все равно была признательна этой женщине. Ведь в детстве ей не хватало материнского внимания и теплоты, и этот своеобразный суррогат давал прочувствовать всю полноту жизни.
Девушка купалась в любви и заботе близких и дорогих для нее людей. Но никогда не давала себе забыть, каково быть одной. А потому за каждый прожитый день благодарила небеса.
– Про вашего Витечку опять написали, – свекровь развернула к ним с мужем глянцевый журнал.
Они завтракали за огромным столом на веранде. Она не помнила точно, как называлось это помещение с окнами вместо стен, хотя Кирилл несколько раз говорил об этом. Поэтому окрестила по-простому 'веранда'. Сидели друг напротив друга. Она и муж напротив свекрови с сыном.
– Ох, мама! – протянул муж, закатывая глаза. – Ну, какой же он наш?
– Ну, как же, вы же теперь родственники... – начала опять Нина Владимировна. Ольга не слушала, прекрасно зная, что будет дальше.
Виктор Толманский – успешный бизнесмен, негласно носящий кличку 'Рвач', появился из неоткуда. Во всяком случае, даже Олеся молчала о его прошлом в их редкие девчачьи посиделки. Хотя обожала похвастаться женихом-олигархом. О нем заговорили в прессе лет десять назад, когда молодой предприниматель купил в Мурманской и Архангельской областях несколько полуразвалившихся заводов и спустя каких-то полгода заставил их приносить прибыль. Тогда его называли гением экономики, вручили несколько каких-то наград, он, кажется, даже пару лет носил звание 'предприниматель года'. Спустя несколько лет его влияние распространилось на весь Северо-Запад, а сам он обосновался в Санкт-Петербурге. С тех пор Толманский прочно входил в двадцатку самых завидных женихов России и в сотню самых богатых. Ей об этом регулярно сообщала свекровь, души не чаявшая в глянцевых журналах.
Толманский был удивительно хорош собой, этого Ольга отрицать не могла. Пропорциональные черты лица, густые темные волосы, натренированное тело делали его весьма привлекательной особью противоположного пола. Если бы не глаза... Девушка первое время не могла понять, почему ее передергивает при одном только взгляде на фотографию мужчины. А потом осознала, что у него был взгляд зверя. Хищного и невероятно жестокого.
Нина Владимировна все еще пыталась убедить сына, что теперь, когда они породнятся с Толманским, Кириллу необходимо попросить у того помощи и расширить дело отца, ведь у него подрастает наследник, а наследнику нужна империя. Супруг тяжело вздохнул и промолчал.
Ольга прекрасно знала, что муж никогда не был амбициозным, для него главным была семья. Достаток они имели неплохой. У каждого была хорошая машина, очень приличная двушка в городе, в которой жили до смерти свекра, прекрасный загородный дом, приходящая в выходные домработница...
На домработницу Кирилл согласился весьма неохотно. Он был из тех мужей, которые считали, что неработающая женщина вполне способна вести хозяйство и ухаживать за ребенком. Ольга пыталась. Но дом был слишком большим, а Нина Владимировна не привыкла что-то делать руками.
Они ездили отдыхать дважды в год. И не в Турцию, а на европейские курорты. Ольга и Нина Владимировна не работали, имели возможность ходить по магазинам так часто, как этого хотелось. Конечно не по самым дорогим бутикам, но все же... Девушке этого было более, чем достаточно. Она поддерживала мужа и соглашалась с ним, что просить о чем-то совершенно постороннего человека, которого они в глаза-то и не видели, было откровенной глупостью. Но свекрови сие объяснять бесполезно, она отказывалась слушать разумные доводы. Поэтому муж в очередной раз закатил глаза, а Ольга, закончив завтракать, чмокнула супруга в щеку.
– Пойду собираться. Я на половину первого в салон записана, – сообщила, как бы извиняясь, что дальше не может участвовать в беседе. Хотя, кивание головой – это единственное, что она себе позволяла в подобных разговорах. Не потому, что ее не слушали, а потому что очень боялась неосторожным высказыванием обидеть близких.
– Мама, а можно мне сладкого? – спросил сын, когда она подошла поцеловать его тоже. Кирилл успел подставить щеку первым.
– Можно, но только, когда даешь кашу.
– Ну, мааама, – обиженно протянул сын. Хотя оба прекрасно знали, как только она скроется за дверью, бабушка тут же позволит Даньке и сладкое, и что там еще захочет ее чертенок.
По дороге в салон девушка размышляла о том, как могла бы сложиться ее жизнь, если бы бабушка в 18 лет не сбежала к любимому, если бы ее семья приняла их тогда. Ведь она и Олеся – погодки, но их детство и юность были настолько разными, что Ольга до сих пор не понимала, почему та дружит с ней, почему позвала на свадьбу? Родители кузины не одобряли общения наследницы с нищей родственницей.
Сейчас, безусловно, Ольга не была нищей. Но доходы ее семьи все равно нельзя было сравнивать с доходами семьи Кишеных. После смерти отца около года назад Олеся унаследовала сеть мастерских по ремонту автомобилей и еще что-то. Ольга никогда не вдавалась в подробности. Она меньше всего сейчас ценила деньги. Ей всегда было достаточно сытной еды и крыши над головой. Семья – вот, что для нее имело первостепенное значение.
Олеся рассказывала, что они с Толманским любят друг друга. Но Ольга очень скептически относилась к таким высказываниям сестры. Безусловно, кузина была им очарована, а особенно ореолом той власти и богатства, сопутствующих ему. После свадьбы кузина автоматически попадала в Высшую Лигу, как она это называла. А это совершенно новый уровень, недоступный простым смертным, к коим Ольга относила себя и свою семью. Девушка искренне любила кузину, но считала его слишком поверхностной. И понимала, что после свадьбы она будет себя чувствовать в обществе Олеси уже не так свободно. А Толманский был расчетливым, циничным, жестоким и властным мужчиной, иначе не смог бы всего за десять лет взлететь так высоко и прочно удерживаться на небосклоне. Не зря он получил кличку 'Рвач'. Ольга прекрасно знала значение этого слова. Это могло характеризовать его, как беспринципного человека. Она также не верила в то, что такой мужчина способен хоть на какие-то чувства, особенно искренние. Ей он представлялся чёрствым, неотзывчивым сухарем. В какой-то момент ей даже стало жалко Олесю. Девушка добровольно обрекала себя на незавидную судьбу с не умеющим любить и ценить доброе человеческое отношение мужчиной.
Когда Ольга только приехала в Санкт-Петербург подавать документы в ВУЗ, ей пришлось поступиться собственной гордостью и попросить помощи у родственников, ведь денег на жилье у нее не было. Родители кузины даже не пустили на порог. Но на ее счастье сестра была в городе. Олеся разрешила пожить у себя, пока ей не выделят место в общежитии. У той уже в 18 лет была отдельная квартира и машина. Хотя училась девушка в Англии, приезжая в Россию только на каникулы. Почему кузина тогда так поступила, Ольга не понимала до сих пор. Но проявленной доброты никогда не забывала и при случае старалась оказать ответную услугу.
Кузина рассказала ей много чего занимательного об их общей родословной. Говорят, до революции их род был дворянский и весьма обеспеченный. Но бабушка не любила говорить о своем прошлом, потому Ольга ничего не знала о своих корнях.
Исконно ленинградская интеллигенция никогда не знала нужды, семья бабушки во всяком случае. В 50-х годах прошлого века первокурсница Наташа – любимица семьи, поступив в Государственный Ленинградский университет, отправилась на сельскохозяйственную практику. В деревне она умудрилась влюбиться в молодого тракториста и наотрез отказалась возвращаться в город. Родители не смогли принять такой выбор и просто отказались от нее. Забыли, что у них есть дочь. Но не забыл брат. Редко, но они продолжали видеться, иногда он даже помогал деньгами. Об этом Ольге рассказала бабка, давая питерский адрес, письмо и несколько фотографий, когда девушка уезжала в северную столицу.
Полгода назад сестра ее огорошила тем, что выходит замуж за Виктора Толманского. Изначально он проявил интерес к ее наследству. Олеся, рассказывая это, всегда смеялась. Но стоило ему увидеть ее, как он потерял голову и предложил выйти замуж.
Ольга вспомнила его взгляд на фотографиях и содрогнулась, совершенно не завидуя ей. Она не очень любила сильных мира сего, справедливо полагая, что от них больше вреда, чем пользы. Ведь облеченные властью люди очень часто не видят границ дозволенного.
Ей вовсе не хотелось вечером куда-то ехать. Ольга понимала, что будет чувствовать себя неуютно в том обществе. Хорошо хоть всегда рядом будет Кирилл. Девушка вспомнила, как они несколько недель выбирали подарок на свадьбу и поморщилась. Им явно было не по средствам ходить на такие мероприятия. Но Олеся очень настаивала, а Ольга не смогла отказать ей. Хотя она бы с большим удовольствием провела очередной спокойный вечер с семьей перед камином или с Кириллом в уютном маленьком ресторанчике. Поэтому сейчас она сидела в кресле у стилиста и терпеливо выносила разнообразные косметические процедуры.
Девушка, с детства не привыкшая к достатку, очень болезненно относилась к бесполезным тратам. Хотя последние пять лет она не работала и жила весьма обеспеченно, старалась избегать необоснованных расходов. Походы в салон и к косметологу относила именно к этой категории. И сейчас в косметологическом кресле чувствовала себя неуютно. Какое-то нехорошее предчувствие не отпускало ее с самого завтрака.
– Вам нравится? – спросила визажист.
Ольга рассматривала себя и не узнавала. На нее из зеркала смотрела разрисованная кукла. Ничего, абсолютно ничего знакомого. Ни ее живой мимики, ни выразительных глаз. Лишь правильные черты лица, нарисованные умелым мастером. Она сошла словно с обложки журнала, точно была одной из.
– Нет! – решительно произнесла девушка. – Стирайте это безобразие. Просто выровняйте тон и подчеркните глаза. Не хочу яркий макияж.
– Вы же сказали, что у вас солидное вечернее мероприятие, – начала мастер, но была прервана недовольной клиенткой.
– Да, но это не подойдет, – Ольга сама понимала, что не права. Вечерний макияж, сделанный визажистом, был безупречен и очень ей шел. Ее симпатичное личико превратилось в красивое, ухоженное и дорогое. Но внутреннее чувство противоречия было сильнее доводов рассудка. Она не хотела, чтобы на нее обращали лишнее внимание, не хотела, чтобы сравнивали, хотела просто смешаться с толпой на празднике. Откуда взялось это иррациональное желание она не понимала.
Визажист нехотя стерла часовые усилия, и спустя каких-то двадцать минут довольная Ольга возвращалась домой.
