Текст книги "Хрустальная грань (СИ)"

Автор книги: Ева Элмерз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Я меняю сознание

Больше я не боюсь ее

Я даю обещание

Остаток сентября и октябрь пролетают стремительно и как бы это не было странно почти без происшествий, если не считать вечных перепалок Гермионы и Мелиссы, которые доходили суть ли не до драки и Драко с Аланом, но тут уж без драки не обошлось, к с…

Остаток сентября и октябрь пролетают стремительно и как бы это не было странно почти без происшествий, если не считать вечных перепалок Гермионы и Мелиссы, которые доходили суть ли не до драки и Драко с Аланом, но тут уж без драки не обошлось, к счастью, всё обошлось, но Алану досталось неплохо, чему Гермиона была рада.

После произошедшего она отходила почти месяц, но благодаря Драко всё обошлось без длинных депрессий, парень был рядом каждую минуту, поддерживая из всех сил и их общие друзья были откровенно говоря в полнейшем шоке, наблюдая за таким заботливым и любящим Малфоем.

Боль поначалу была настолько сильной, что Гермионе казалось, будто она выдержит её, но она смогла, потому что боль – это лишь иллюзия, которую она нашла в себе силы пережить и начать заново, не цепляясь на прошлое, но вопрос в том, прошлое ли оно?…

Сегодня вечером должен состояться бал в честь Хеллоуина и все старательно готовятся к нему, дабы стать королём и королевой бала (новая традиция Хогвартса)*.

Панси и Гермиону заставила готовиться к балу, самостоятельно всё подбирая и выбирая, потому что гриффиндорка напрочь отказывалась наносить тону макияжа на лицо и надевать неудобные туфли на высоких каблуках, но только они подходили под то платье, которое выбрала ей девушка: изумрудное платье в пол, поулприлегающее, но красиво струящиеся по телу, с небольшим вырезом и открытыми плечами.

– Герми, ну пожалуйста!– Панси состроила щенячьи глазки, присаживаясь рядом с девушкой на корточки. – Всего лишь немного теней, румян и помады.

Гермиона подняла взгляд с пергамента, на котором писала эссе и посмотрела в глаза Паркинсон.

– Ладно, но совсем немного. Если честно, Панс, я вообще никуда не хочу идти. Такое ощущение, будто сегодня должно что-то случиться, – она отложила перо в сторону и полностью повернулась к девушке, говоря то, что думает. На последнем предположении её голос совсем стих и стал едва различим.

– Да ладно тебе, Герм. Всё будет шикарно! Мы все будем рядом, да и кроме нас там будет весь Хогвартс, директор и все преподаватели. – Панси всеми силами пыталась поддержать подругу.

Но Гермиона лишь устало вздохнула на её слова и слабо кивнула, хотя плохое предчувствие её не оставило.

– Просто повеселитесь сегодня с Драко, хорошо?

Панси видела какой Драко напряженный и вечно раздраженный чем-то, по его глазами залегли сине-фиолетовые круги, а бледная кожа казалась совсем мертвенно-белой. Девушка не знала в чем дело, но подозревала, что отчасти виновата новенькая и Люциус, которого она не видела, но отчего-то чувствовала, что он в это замешан.

– Драко не планировал туда идти, – ответила Герм, подперев щеку рукой и глядя в окно, за которым который день стучал по стеклам дождь.

– Поверь мне, Блейз мастер уговоров, – улыбнулась уголками губ брюнетка при упоминании друга. Гермиона нередко замечала эту улыбку при упоминании Забини и ей было любопытно, что у них с вечно молчащим парнем, который почти всегда оставляет мысли и слова при себе, но когда это необходимо подбирает такие слова, что ему отлично бы подошла профессия психолога. Впрочем никто не знает, что у него творится внутри, когда его не видят друзья…

– У вас с ним что-то есть? – немного резко выпалила Гермиона, обращаясь к слизеринке.

– Что? – девушка удивленно вскидывает брови, не понимая, почему Грейнджер так решила. – Конечно, нет, Герм. Я люблю девушек. – теперь настает черед гриффиндорки удивляться, потому что такой прямой ответ Гермиона точно не ожидала.

– Не хочу, конечно, шокировать тебя ещё больше, но думаю, ты должна знать, что Блейз – гей. Это так к сведению, если тебе интересно.

– Я бы не подумала. С первого курса я думала, что вы будете вместе, честно, не зна. почему. Наверное, потому что он всегда был рядом, когда Драко задевал тебя за больное и поддерживал в любых начинаниях, хотя знал, что у тебя не получится, потому что это не твое. – пожав плечами, ответила Гермиона, пока Панси набирала на кисти изумрудные тени из палетки. Грейнджер и подумать не могла год назад, что Панси мечтает стать маггловским визажистом и открыть свой салон и центре Парижа.

– Я тоже так думала некоторое время, пока два года назад на каникулах, которые я провела в маггловском Нью-Йорке не встретила одну девушку, с которой у нас с первой встречи всё не заладилось, Но это не помешало мне полюбить её и добиться. К сожалению, каникулы закончились и наши отношения тоже. Она сразу сказала, что никаких отношений на расстоянии не будет. Было больно, я вернулась в Хогвартс разбитая, но, к счастью, Блейз вытащил меня из депрессии и помог понять, что я найду себе человека, который никогда не бросит меня, несмотря ни на какие проблемы. Я не сразу поверила в это, но как видишь, сейчас всё хорошо. – Пока Панси наносила на бледное лицо гриффиндорки косметику, она попутно рассказывала и Гермиона внимательно слушала её, сочувствуя и отчасти понимая.

– Ты сильная, Панси, – сказала Гермиона и ей безумно сильно захотелось обнять девушку, что она и сделала, обнимая её за талию и утыкаясь носом в живот.

– Все люди сильные, просто кому-то, чтобы понять это нужно время или человек рядом.

Гермиона лишь улыбнулась её словам и позволила нанести последние штрихи на своё лицо.

***

С потолка большого зала свисали тыквы с вырезанными глазами и ртами, внутри них горели свечи. Стены были украшены паутиной и пауками, достаточно реалистичными, чтобы внушать страх, теплый неяркий свет свечей создавал особую атмосферу. Столы были убраны и оставлен лишь один, на котором были многочисленные закуски и напитки.

– Здесь очень красиво, – выдавила из себя Гермиона, зайдя в зал вместе с Панси и пытаясь игнорировать своё плохое предчувствие, которое вполне могло быть её паранойей.

Взглядом она сразу же начала искать друзей в собирающейся толпе студентов.

– Согласна, в этом году бал будет запоминающимся, – ответила Панси, поправляя идеальную прическу и синее полуприлегающее платье ниже колен с тонкими брительками и достаточно глубоким декольте.

Панси первой нашла Гарри и Блейза, которые о чём-то тихо переговаривались.

Гермиона наткнулась взглядом на Рона, который как впрочем и всегда стоял у стола и куском тыквенного пирога с корицей в руках. Драко же оказался около дальней стены, бросая встревоженные взгляды в высокое окно, в которое попадал свет восходящей луны.

Сказав Панси, что отойдет к Драко, она протиснулась мимо толпы, придерживая платье и остановилась около Малфоя, одетого в черные классичесические брюки и такого же цвета рубашку, на его шее была серебряная цепочка с кулоном в виде змеи, которая будто охраняла изумруд в середине, окутывая его вокруг.

– Чем ты встревожен? – вместо приветствия, спросила Гермиона, касаясь прохладной щеки и заставляя посмотреть парня себе в глаза.

Драко поджал губы, в его серебряных глазах читалось сомнение. Он внутренне метался не знаю, рассказать Гермионе свои мысли и предчувствие или смолчать.

– Сегодня произойдет что-то плохое, – сказала Гермиона, так и не дождавшись ответа от Малфоя.

– Давай просто забудем о проблемах и расслабимся, – проигнорировав слова гриффиндорки, предложил Драко, натянув на губы улыбку. – Позволите ли вы мне пригласить вас на танец, мисс Грейнджер? – протянув руку девушке, спросил он, приглашая её на танец.

Гермиона шумно выдохнула, раздумывая над тем согласиться с предложением Драко или продолжить мучаться в сомнениях, что сегодня обязательно произойдет что-то плохое.

– Хорошо, – она вложила свою руку в его и позволила себе отдохнуть и расслабиться этим вечером.

В зале заиграла медленная музыка, парни начали приглашать девушек на танцы, пока Гермиона с Драко уже кружили по залу.

Под конец танца Грейнджер окончательно расслабилась в руках Малфоя.

– Видишь, всё отлично, Герм, зря ты переживала, – как только они с Драко подошли к друзьям, стоящим рядом со столом с напитками в руках, сказала Панси, счастливо улыбаясь и стоя рядом с рыжеволосой девушкой, которую Гермиона не замечала в Хогвартсе.

Но едва Паркинсон произнесла эти слова, раздался грохот и первыми, кто насторожился были Драко и Гермиона, которые мгновенно схватились за палочки, спрятаные под одеждой, хотя приносить их и было запрещено, что уж говорить об использовании.

Грейнджер кинула взгляд на преподавательский стол, отмечая, как перешептываются директор и преподаватели.

Неожиданно окно громко отворилось, впуская порыв ледяного ветра и в зал влетели на метлах люди в черных масках. Никому из студентов не составило труда вспомнить, кому принадлежат эти маски. Пожиратели вновь решили навестить Хогвартс.

– Чего они хотят, Драко? – едва слышно спросила Гермиона у парня, надеясь, что он услышит её сквозь перешептывания остальных.

Дамблдор первым встал из-за стола и сказал немедленно всем идти в комнаты, все сразу же послушали его, ринувшись в комнаты. Пожиратели бездействовали, это настораживало.

– Сломать меня, – ответил Драко минутой позднее, холодно и отстранёно глядя на одного из пожирателей, будто, зная, кто скрывается под черно-серебристой маской.

– Идём, – Драко потянул её в толпу уходящих студентов, но Гермиона и не думала уходить, уверенно стоя на месте.

– Идите, мы останемся, – сказал Поттер, глядя на подругу и Малфоя, взгляд которого сейчас был холоднее айсберга.

Она знала, что это всё устроил Люциус, чтобы отнять у Малфоя то, что он любит, то есть, причинить боль Гермионе и тем самым повлиять на своего сына, заставить её подчиниться.

– Будьте осторожны, – сказала Гермиона, обведя взглядом всех друзей, которые единственные остались в зале, помимо преподавателей.

И Гермиона наконец позволила Драко увести себя оттуда, коридоры оказались уже пустыми и холодными, позади раздался громкий, но спокойный голос Дамблдора, который наивно верил, что всё можно решить словами.

– Ты ведь знал, – вопрос, который прозвучал утверждением слишком резко и неожиданно, серые холодные глаза встретились с карими встревоженными.

Драко не отрицал, но и не соглашался со сказанными Грейнджер словами, молча глядя в лицо гриффиндорки, будто пытаясь найти в них какой-то ответ.

– Это ничего не изменило бы. Ты не знаешь отца, он добьется того, что хочет, чего бы это ни стоило. – тихий ледяной голос, отдавающийся эхом от бетонных стен.

Они стоили в одном из темных коридоров Хогвартса, где почти никогда никто не ходил.

– Верно, сын, – обжигающий насмехающийся голос раздался из поворота, откуда в следующую минуту вышел Люциус, сжимая в руках серебряную трость со змеёй, которая была обернута вокруг неё и с самого верха смотрела на всех хищными глазами с широко раскрытым ртом, готовая напасть…

– Но это не значит, что я не буду бороться за то, что мне дорого. – Драко ухмыльнулся, выходя вперёд и закрывая собой Гермиону.

Люциус склонил голову вбок, наблюдая за сыном, который благодаря грязнокровке научился ценить своё счастье и бороться за него.

– Ты жалок и слаб, Драко, – процедил сквозь зубы Люциус, понимая, что его теперь будет сложно сломать. – Она, – он кинул презрительный взгляд на Гермионы, – и все твои так называемые друзья бросят тебя стоит лишь на них правильно надавить. – он усмехается, наблюдая за тем, как сын крепко сжимает челюсти, сверкая серыми глазами.

Мгновением позже позади Люциуса появляется Мелисса с заплакаными глазами и кровью на лице, руках и серебряном платье.

– Она поняла свою ошибку слишком поздно, также, как и ты, но в отличии от тебя у неё нет друзей, чтобы выбраться. – Люциус говорит это так, будто девушку от вида которой сжимается сердце не его родная дочь, не его плоть и кровь и Гермиону рвет на части от этого. Ей настолько жаль Морей, которая не заслужила всего этого, что руки непроизвольно сжимаются в кулаки, желание причинить такую же боль Люциусу Малфою не даёт расслабиться.

– Ты думаешь, что заденешь меня ей, отец? – Драко хрипло смеётся, но Гермиона чувствует его напряжение, даже не видя его лица.

Люциус поджимает губы, глядя сквозь Драко и лишь сейчас до слизеринца доходит, что он смотрит на Гермиону, пытаясь вывести её из себя, потому что она чувствовала себя также, как Морей.

– Пожалуйста, – шепчет искусанными в кровь губами платиноволосая принцесса, потерпевшая поражение.

– Слабо, отец, слишком слабо, – мотает головой Драко, и Гермиона не понимает, чего он добивается, выводя мужчину из себя, – убей же её, как и остальных шавок, когда они смели ослушаться тебя. – слова пропитанные змеиным ядом, произнесенные шепотом, но звучащие слишком громко для каждого, заставляющие кожу покрыться мурашками.

На секунду Драко видит в глазах отца что-то помимо холода и безразличия, но всего на мгновение…

– Ты всё равно в конечном итоге перейдешь на мою сторону, сын, – говорит Люциус спокойно с привычными холодностью и уверенностью в голосе.

Но едва он успевает сказать это, в его руках оказывается палочку, которую он нацеливает на Морей.

– Всё могло быть по-другому, – добавляет тихо, произнося непонятное заклинание и изумрудно-синий луч летит в блондинку. За долю секунды Люциус исчезает, громко отворяя окна и вновь впуская ледяной ветер, Драко кидается навстречу Мелиссе, закрывая её своим телом…

Последнее, что слышит Драко перед тем, как рухнуть на каменный пол – это душераздирающий крик Гермионы и её слёзы по щекам, она бросается ему навстречу, но он уже проваливается во тьму, пытаясь зацепиться за лучи света Гермионы.

«Я всегда во тьме, но ты всегда со мной»

«Я всегда во тьме, но ты всегда со мной»

–

* теперь те, кто становятся королем и королевой получают некоторые привилегии в виде внепланового похода в косой переулок и 500 баллов каждому.

========== 8. одна душа на двоих. ==========

Песня к главе Bring me to life – Evancense.

– Давай же, Драко, прошу, – Гермиона не может сдержать слёз, шепча исцеляющие заклинание раз за разом, её трясет и руки не могут удержать палочку.

Позади стоит Мелисса, по её щекам катятся слёзы, но она спокойна.

– Это заклинание очень древнее и является родовым в семье Малфоев. – тихий едва слышный голос нарушает тишину, отбиваясь эхом от каменных стен. – С ним связана очень долгая и можно сказать фантастическая история, в которую сложно поверить.

Но Гермиона не хочет слушать слизеринку, и продолжает шептать заклинание сорванным голосом, давясь собственными слезами.

– С латыни оно переводится, как обрети часть души, метаясь по сознанию. – добавляет девушка, присаживаясь рядом с Гермионой.

– Он будет в порядке, Гермиона, – она аккуратно отнимает волшебную палочку из дрожащих ледяных рук. – Если бы у него не было его части души – человека, с которым они едины – он бы уже был мертв. – Гермиона наконец поворачивает голову и смотрит в серые грустные глаза, которые полны сожаления и боли.

Мысли со скоростью света сменяют одна другую. Гермиона понимает, что Драко пожертвовал собой ради Мелиссы, которая ставила ему палки в колеса, готовая сделать всё, что привлечь внимание отца, но несмотря на это, Драко защитил её, ценой собственной жизни…

Гриффиндорка не знает, что ей сказать, потому что во всём виновата Морей, но кто знает, может, если бы не она, Люциус сделал что похуже, но убить собственную дочь он всё-таки не смог.

– Прости меня, Гермиона. Это всё моя вина, – Морей качает головой, уткнувшись взглядом в пол. – Я настолько была озабочена мыслью добиться внимания отца, что закрывала глаза на то, что творю, идя против себя.

У Гермионы сжимается сердце, она тяжело сглатывает, ей больно смотреть на девушку и сейчас она видит её с другой стороны: без масок на лице и перед ней теперь не платиноволосая принцесса, а обычная девушка, не знающая, что такое родительское тепло, дружба, любовь…

– Всё наладится, просто перестать притворяться тем, кем не является, Мелисса, – Гермиона кладет ей руку на плечо в качестве поддержки и слегка сжимает.

– Если захочешь поговорить – обращайся, а сейчас расскажи поподробнее про это родовое заклинание, – просит Гермиона, второй рукой сжимая бледную, едва теплую руку Драко.

Но в коридоре появляются преподаватели и директор, а позади них Гарри, Панси и Блейз с ужасом в глазах, смотрящие на картину, открывшуюся перед ними.

Первым выходит вперёд Снейп, транспортируя Драко в больничное крыло, Гермиона сразу же следует туда на ватных ногах с давящей головной болью и бешено колотящимся сердцем. Она не отвечает на вопросы друзей, проходя мимо с пустым взглядом карих глаз.

***

– К сожалению, мы не знаем, что это за заклинание на мистере Малфое, – раздается щелчок двери, шаги и следом сочувствующий голос мадам Помфри рядом с которой стоит Снейп, лицо которого не выражает эмоций.

Гриффиндорка всё это время сидящая рядом с больничным крылом, из-за того, что внутрь её не пустили, закрывает руками лицо.

– Могу я побыть с ним? – вопрос даётся ей с трудом, потому что слёзы подступают к глазам и лица Помфри и Снейпа размываются.

– Вам бы тоже не помешало выпить успокаивающую настойку и отдохнуть, мисс Грейнджер. – начинает колдомедик, но девушка упрямо мотает головой и стоит на своём.

Помфри переглядывается с профессором зелий и тот понимающе, что удивительно для Гермионы, но она сейчас этого не замечает, кивает и она входит в больничное крыло и сразу находит Драко, садясь рядом на край кровати.

Она не знает, что сказать, поэтому сжимает его ладонь и подносит к губам, легко целуя и не сдерживая очередного потока слёз.

– Гермиона? – зовёт Мелисса и девушка оборачивается, не отпуская руки слизеринца.

Морей уже успела переодеться в странную для неё одежду и смыть всю кровь, её платиновые волосы непривычно убраны в небрежный пучок, а в руках она держит небольшую книгу в серебристом переплете с изумрудной обложкой, на которой видны потёртые латинские буквы.

– Ты просила рассказать об этом родословном заклинании, но я подумала, что ты сама захочешь почитать. – она пожимает плечами, протягивая книгу и Грейнджер понимает, что сидя рядом с Драко и проливая бесполезные слёзы, она вряд ли поможет ему, потому Герм решает провести эту ночь за изучением книги. Она целует слизеринца в щеку, убирая спадающие на лоб пряди назад.

– Спасибо, – встав с кровати, гриффиндорка принимает книгу от Морей, прижимая к груди.

– Она полностью на латыни, я его неплохо знаю, поэтому предлагаю тебе свою помощь, если ты не против.

– Спасибо, – ещё раз повторяет она сухими губами. Она ещё раз смотрит на Драко, сдерживая слёзы и они выходят из больничного крыла.

***

За окном стоит поздняя ночь, но Гарри не спит, потому что едва он засыпает ему сниться Малфой раз за разом, прося помощи и как только Гарри протягивает ему руку, он умирает.

Встав с кровати, Поттер проводит руками по растрепанным волосам и выходит из спальни, направляясь в больничное крыло.

Но едва он оказывается напротив нужной двери замирает в нерешительности, чувствуя, как по коже бегут мурашки, а перед глазами снова появляется картина с мертвым Малфоем.

Шумно выдохнув, он входит внутрь и едва видит блондина сердце в груди перестает биться и он будто пол гипнозом, подходит к кровати и садится на самый край.

– Кто бы мог подумать, что я буду за тебя волноваться, Малфоя, – шепотом говорит Гарри, хмыкая и глядя в бледное аристократическое лицо. – Знаешь, я жалею, что тогда не принял твою дружбу, потому что всё чаще меня не понимает никто, но стоит тебе сказать пусть и два чертовых грубых, но таких правильных слова и я вижу, что ты понимаешь меня больше, чем кто либо. Звучит странно, но это так. Честно, я понятия не имею, что забыл здесь, но мне правда жаль, что все те годы мы были врагами. Всё могло быть по-другому.

Гарри касается руки слизеринца, говоря то о чём должен был сказать давно, но всё не мог, но что-то идёт не так и комната заполняется серебристым свечением, а на руке Малфоя появляется непонятный знак, будто половина чего-то, мгновение и рука Гарри начинает гореть и на ней появляется точно такой же знак, горящий серебристым огнем изнутри…

***

– Одна душа будет находится в вечных странствиях сознания, пока другая будет отчаянно искать вторую половину своей души, но как только они откроют друг другу правду, открывая сердца, один пробудиться ото сна, а второй обретёт то счастье, что искал всю жизнь повсюду… – зачитывает отрывок из книги Морей. – на их телах появятся знаки сопранных душ и всё измениться навсегда. Они будут чувствовать друг друга и любить так, что каждый позавидует…

========== 9. борьба или потери. ==========

Драко медленно приходит в сознание, возвращаясь из кромешной тьмы к свету. Он открывает глаза, готовый увидеть перед собой любого человека, который вытащил его из забвения.

Да, он знал, что за заклятие использовал отец и знал о его последствиях, но отчего-то чувствовал, что у него есть вторая часть души. А ещё пару лет назад, Драко бы даже не поверил, если ему сказали, что он спасет девушку, которую даже не знает, какую-то полукровку, брошенную собственным отцом.

Он открывает глаза, осматриваясь по сторонам и когда зрение полностью фокусируется, видит перед собой Поттера, который смотрит на него удивлённо, нахмурив темные брови.

– Блядь, Поттер…, – хрипит Малфой, закрывая лицо руками и проводит ими по платиновым волосам, шумно выдыхая. Драко и подумать не мог, что гриффиндорец, с которым они не ладили с первого курса, станет второй частью его души.

Но судя по тому шоку на лице Поттера, он сам не понял, что сделал и что произошло..

– Поздравляю, Поттер, ты часть моей гребаной души, – он усмехается, зная, что тот всё равно ничего не поймет, но отчего-то хочет сказать эти слова.

– Малфой, что только что, чёрт возьми, произошло? – выпаливает Поттер, придя в себя.

– Ты вытащил мою задницу из забвения, – отвечает Драко, спуская ноги на пол и принимает сидячее положение, понимая, как иронично звучат его слова.

– Почему на наших запястьях появились эти знаки? – спрашивает Поттер, не сдержав зевка, в его глазах медленно угасает непонимание и удивление и они становятся сонными.

– Они связывают нас, показывая, что мы…, – Драко замолкает не зная, как выразиться, в голове крутится лишь одно слово “пара”, но он не собирается его произносить. – половины одного целого? – последние слова звучат, как вопрос, нежели ответ, но Поттер слабо кивает, хотя всё равно смутно что-то понимает, из него будто выкачали всю магию и энергию.

– Сколько ты не спал, Поттер? – спрашивает Малфой, рассматривая черты лица Гриффиндорца и отмечая синяки под глазами и чересчур бледную кожу. Да и помимо этого, Драко теперь отлично чувствует Поттера и это пугает, потому что он ощущает его, Гарри, усталость.

– Две или три ночи, – отвечает Поттер, даже не попытавшись поспорить или соврать, хотя последнее ему не присуще. – Кошмары… Я в весь сентябрь видел Волан-де-Морта во сне, но сначала сны были не такими страшными, какими стали на этой неделе, а сегодня я раза три видел, как умираешь ты и не мог понять, почему мне от этого настолько больно, будто мой мир сломали, а ты был его центром. – тихо тараторит Поттер, вероятнее всего, не осознавая толком, что говорит.

Малфой хмурит брови, ему хочется расспросить Поттера, но он понимает, что ему нужно выспаться, чтобы восстановить магию и силы.

«С каким пор я начал заботиться о Поттере?» – спрашивает сам себя Драко в мыслях, но отгоняет её прочь, решив подумать об этом позже.

– Тебе нужно отдохнуть, чтобы восстановиться силы, иначе у тебя будет магическое истощение, – говорит Малфой, вставая с кровати и не сводя взгляда с зелёных глаз, убирает одеяло, давая Гарри лечь. – давай без споров и пререканий, золотой мальчик. – просит Драко устало, непроизвольно ухмыльнувшись на то, как реагирует Поттер на его обращение.

– Поговорим завтра, хорёк, – фыркает Поттер назло Малфою, зная, что тот ненавидит это обращение. Он ложится в кровать, сворачиваясь калачиком и отворачиваясь от Малфоя, который прожигает взглядом спину гриффиндорца. Не проходит и минуты, как до Драко доносится размеренное дыхание и сопение.

Он подходит к окну, в которое неярко светит уходящая за школу серебристо-голубая луна, на небе едва различимы звёзды из-за дождевых туч, которые не желают уходить.

Драко вздыхает, подходит к тумбе, берет с неё свою палочку и трансфигурирует свою потрепанную одежду в нормальные брюки, свитер и ботинки.

Хмыкнув, Драко убирает палочку в карман брюк и накрывает Поттера одеялом, понимая, что снова влип. Но он не понимает одного – как их с Поттером души оказались настолько подходящими друг другу, если они всегда были врагами.

Как к этому отнесётся Гермиона Драко и подумать не мог, потому что она явно будет больше, чем удивлена или даже шокирована.

А ведь у них всё только наладилось, но, будто сама судьба снова пытается проверить прочность их любви и отношений, которые настолько хрупки, что могут разрушится из-за одного неверного слова, также, как и их сердца, собранные по осколкам.

Уже через несколько часов ему придется ей всё объяснять, но рассказывать подробности, которые без сомнений потребует Грейнджер, он не горел желанием. Об этом заклинании, которое создал прадед Малфоев не знал никто из магического мира, оно передавалось из поколение в поколение, но им никто не пользовался, потому что оно было слишком опасным. В родовой книге Малфоев было написано, что прадед Малфой, желая привязать к себе своего возлюбленного создал это заклинание, потому что думал, что их души дополнение друг другу, что они две половины одного целого, но всё пошло не так, как рассчитывал юный Малфой, его возлюбленный оказался обычной шлюхой, который сразу же погрузился в забвение и так и не найдя вторую часть души спустя годы, остался там, во тьме, а Малфой настолько отчаялся, что сошел с ума и покончил с собой, не выдержав без любимого.

После него заклинание не применялось никем, а вся загвоздка была в том, что даже если бы его знали остальные волшебники, они не сумели его применить, потому что в их венах не течет кровь Малфоев.

Глядя на Поттера, Малфой не может представить, как они будут жить с этой связью, ощущая друг друга настолько близко и интимно, что становится не по себе.

Едва Драко отходит к стеллажу с книгами по целительству, которые стоят неподалеку, он чувствует страх, который сковывает всё тело, уже успевшее покрыться мурашками. Он бросает обеспокоенный взгляд на Поттера, который мечется на кровати, сжимая одеяло в кулаках.

Он быстро преодолевает расстояние в два шага и оказывается рядом с Гарри, присаживаясь на край кровати. После слов гриффиндорца он знает, что ему снится Волан-де-Морт и смысла будить его нет, он ложится рядом, берёт Поттера за руку, чувствуя себя последним идиотом, но золотой мальчик неожиданно успокаивается, перестав дрожать и метаться. Он расслабляется, стоит Драко соединить их знаки на запястьях.

Собственное тело тоже перестает дрожать и страх отступает, позволяя расслабиться.

– Подозреваю, что нам будет охуеть, как сложно, Поттер. – шепчет Малфой в пустоту, не отпуская руку Гриффиндорца.

***

Гермиона открыла глаза с первыми лучами солнца, которое проникали сквозь стеллажи на стол, за которым они с Мелиссой благополучно заснули, просидев за книгой до четырех утра.

То, что они узнали значение заклинания ничуть не успокаивало, а скорее наоборот. Гриффиндорка боялась, что вторая часть души Драко не найдет его и он так и останется в забвение, как написано в книге. От подобных мыслей кожа покрывалась мурашками, а сердце начинало тревожно отбивать бешеный ритм.

– Мелисса, – Гермиона встала со стула, быстро размяв затекшие мышцы и коснулась плеча слизеринки, которая сладко спала, уткнувшись в книгу, положив голову на сложенные руки.

Девушка что-то пробурчала, но на удивление быстро открыла глаза, поднимая голову и тихо шипя от боли в шее.

– Чёрт, мы спали здесь? – спросила она, впервые проведя ночь за столом и уснув на нём же.

– Для меня это не так удивительно. Я часто читала ночами здесь на третьем курсе, – пожала плечами Гермиона, расчесывая волосы и собирая их в пучок.

Вспомнив про волшебную палочку, девушка применила пару заклинаний и быстро привела свой внешний вид в порядок.

– Я хочу навестить Драко, – взгляд гриффиндорки сразу же потух. – Спасибо тебе огромное за помощь, я ошибалась на твой счёт, извини.

Гермиона выдавила из себя улыбку, пытаясь быть искренней, но Мелисса видела, как ей тяжело.

– Ты не должна извиняться, это я вела себя, как стерва и последняя тварь, отравляя жизнь тебе и Драко, чтобы добиться внимания отца, – она усмехнулась, но взгляд серых глаз стал грустным.

– Все мы совершаем ошибки, главное принимать это и уметь исправлять их. – сказала Гермиона, заставив Морей задуматься. – Увидимся на завтраке. – добавила она и вышла из библиотеки, убрав палочку во внутренний карман мантии.

Уверенно идя по темному коридору, в который не попадал солнечный свет, да и ещё не было ни единой души, все спали в теплых кроватях.

Голову занимали мысли о том, как можно помочь Драко другими способами, но ничего не приходило на ум. Она буквально летела по длинному коридору, пока снова не наткнулась на Алана с сумасшедшей улыбкой на губах.

– Ну здравствуй, Миона, – преграждая девушке путь, сказал он. Гермиона буквально каждой клеточкой тела почувствовала опасность, исходящую от него.

– Чего ты хочешь от меня? – выплюнула Грейнджер, не желая играть в его игры. Сейчас с ней было Драко, он сам был в опасности и она ощущала себя ланью, которую загнал в угол хищник.

Гриффиндорка молилась, чтобы кто-то из студентов или преподавателей оказался здесь сейчас, но коридор по-прежнему был пуст.

– Отчего так грубо, дорогая? – улыбка на тонких губах стала шире, а голубые глаза настораживающе сверкали.

Он сделал шаг навстречу, вынуждая Гермиону судорожно сделать два назад. – Боишься меня. – его слова прозвучали утверждением, нежели вопросом.

– Ты ненормальный, – выдавила из себя Гермиона, пытаясь унять дрожь в теле, голос предательски дрожал. – Я уверена, что ты всё это подстроил на балу и ты один из пожирателей.

– А Уизли был прав, ты умна, – склонив голову, сказал Клейн, пока лицо Гермионы исказил шок, который она попыталась спрятать, хотя в голове сразу же возник образ Рона.

– О чем ты?

– Ах да, совсем забыл, что ты никогда не подумаешь на своего лучшего друга, как считаешь ты, но, увы, жизнь жестока, – он бьёт по больному, наслаждаясь как сердце Гермионы обливался кровью, а собранные осколки вновь разбиваются об резкие слова.