Текст книги "Хрустальная грань (СИ)"

Автор книги: Ева Элмерз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Он нервно проводит руками по платиновыми отросшим волосам.

–Хочешь услышать, что я ненавижу тебя, да пожалуйста!!!– терпению Драко приходит конец и он кричит, надрывая горло, кричит так, как кричал, когда узнал о том, что отец мёртв. Ему больно.

Он делает шаг вперёд, и она ощущает его горячее дыхание на своей щеке.

– Я ненавижу тебя, Чертова грязнокровка!!! – слова насквозь пропитаны ядом, она поднимает карие глаза встречаяь с ним взглядом. Его металлические серебряные глаза смотрят с презрением, как и всегда.

– Довольна?! – он рычит, и она ощущает ментоловый запах, исходящий от него.

– Легче не стало, – она усмехается, будто психически больная и впивается в горячие приоткрытые губы парня накрывая их своими ледяными.

Он не отвечает на поцелуй, находясь в шоке, но в следующую минуту проникает в её рот своим языком, ощущая металлический привкус на её губах.

И это становится глотком кислорода для обоих.

Это становится причиной жить дальше…

========== 16. Я убью его! ==========

Прошел ровно месяц после того случая рядом с озером. Гермиона и Драко стали что-то наподобие друзей, хотя порой обоим сносило крышу и они набрасывались друг на друга, словно хищные звери. Слизеринец и гриффиндорка часто проводили свободное время в гостиной старост или выручай-комнате, но в последнюю неделю, когда Драко снова стал закрытым и раздражительным, Гермиона настрожилась. Парень отталкивал её от себя не позволяя помочь.

– Да, что с тобой такое твориться?! – не выдержала Гермиона, наблюдая за тем, как Малфой громит выручай-комнату. Её глаза пылали огнем смотря на такого пустого и холодного Малфоя.

– Отвали, Грейнджер, – в серых глазах блеснули слёзы, которые парень сдерживал. Никто не знал, как ему сейчас было больно, как больно было говорить такое Гермионе, такой любимой и такой любопытной.

– Нет, пока ты не расскажешь всю правду, я не отвалю от тебе и более того не выпущу из этой комнаты, – твердо, сказала девушка и прикоснулась рукой к ледяной щеке, по которой скатилась одинокая слеза, оставляя на бледной коже мокрый след.

– Прости меня, Гермиона, – он прошептал эти слова и резко достал палочку, оглушая Гермиону. Та упала на пол, корчась от боли.

Он ненавидел себя, ненавидел за то, что боялся и за то, что полюбил.

Она подняла голову, смотря на парня с непониманием, но как бы он не хотел увидеть ненависть в её глазах, чтобы не было так больно – её там не было. Нет, она не плакала. Она и не думала плакать, она запретила себе делать это, как бы больно не было, слёзы – это слабость. Ей было больно, в груди жгло от осознания того, что Малфой всё-таки просто играл с ней, как и играет всегда.

– Я ведь верила тебе, – прохрипела Гермиона, смотря как дрожащие руки Малфоя сжимают собственную палочку.

Он молчал, делая ещё большей и в конечном итоге бросил усыпляющие чары, не в силах кинуть что-то болезненное. Она была его слабостью и если это узнают Беллатриса и Нарцисса – ему пиздец. Поэтому он должен был убедиться в безопасности любимой, оттолкнуть её, заставить ненавидеть.

Склонившись над спящей девушкой Малфой коснулся ледяными губами её щеки и погладил костяшки правой руки, задевая кольцо, которое она не снимала никогда, кольцо, которое подарил он сам, чтобы Гермиона была в безопасности. А ведь Малфой ещё тогда знал, что всё так просто не закончится. Пусть Волан-де-Морт побежден и мертв, пусть его отца убил Чертов Поттер, но скрывшиися пожиратели будут мстить и Драко был один из них и его целью было убийство Поттера, точнее его целью было доставление золотого мальчика Беллатрисе, а остальное сделают другие пожиратели.

Поднявшись на ноги с Гермионой на руках, парень положил её на кровать, укрыв одеялом и не смог перебороть себя, чтобы заставить её забыть о том, что между ними было. Он не смог, не смог стереть её воспоминания, потому что тогда бы он снова был морально мертв, как несколько месяцев назад. Да, он черт возьми, эгоист и всегда им был, он хотел быть с Гермионой, но это невозможно, пока пожиратели на свободе, пока он под их контролем, пока он боится за жизнь той, которая дышит ради него.

– Обливэйт, – тихо произнес Драко, соленые слёзы потекли по щекам. Боль разрывала грудь, сердце ныло, билось так быстро и отчаянно.

Теперь она забудет, что чувствовала к нему, забудет, что он спас её множество раз, что он позволил ей быть рядом, что был с ней настоящим… был собой.

Она будет помнить лишь то, что ненавидит его, так сильно, что захочет убить за то, что скоро провернет. Он знал, что она спасет золотого мальчика и они победят Беллатрису, его мать и остальных пожирателей. Он знал, что в её глазах будет лишь обжигающая ненависть, ненависть к нему…

Он позволит ей убить себя, потому что смысла жить не останется, он позволит ей решить его судьбу, распорядиться его жизнью, а сейчас, пока никто не видит, он плачет, держа за руку девушку, которая дорога ему, которую он любит, чёртову гриффиндорку, которую спасает от его неправильной любви, убивая себя.

– Я люблю тебя, – он коснулся её губ, чувствуя любимый вкус корицы и ванили. Он понимал, что этот поцелуй последний для него, больше он никогда не прикоснется к таким желанным губам. Больше не увидит теплоту в глазах горького шоколада, больше не увидит улыбки, которую так сильно любит, которая заставляет улыбаться его, не услышит заразительный смех из её уст, не прикоснется к кудрявым, каштановым непослушным волосам, не почувствует запах её кожи. Никогда. Никогда. Никогда.

Он шел по коридорам Хогвартса, за окном стояла глубокая, непроглядная ночь. Он был раздавлен, разрушен, убит… Но на лице отражалось лишь ледяное спокойствие, а в глазах – пустота.

Произнеся пароль, он вошёл в гриффиндорскую гостиную, уверенно шагая в комнату мальчиков, чтобы доставать Поттера пожирателям.

Оказавшись, в комнате он быстро и бесшумно, словно ниндзя пробрался к кровати Золотого мальчика, которого заранее опоил усыпляющим зельем. Отодвинув полог, Малфой нашел портключ и через секунду растворился в воздухе вместе с Поттером. Никто даже не проснулся.

Утро пришло совсем скоро и радовало он совсем не хорошими новостями. Как только Гермиона проснулась в выручай -комнате, то почувствовала какую-то пустоту внутри, будто чего-то нехватало,но не придала этому значения, быстро приведя себя в нормальное состояние с помощью косметических чар, Гермиона вышла из выручай-комнаты, уверенно шагая в сторону гриффиндорского крыла, но неожиданно её перехватила какая-та девушка-когревранка.

– Макгонагалл сказала немедленно подняться к ней, пароль тот же, что и был раньше, – сказала девушка и тут же ушла, оставляя Гермиону в полном непонимании, но та всё же направилась к Миневре, нахмурив брови и думая о том что же такого могло произойти.

– Здравствуйте, – Гермиона вошла в кабинет, не сразу замечая Рона Уизли, её удивило то, какие лица была у обоих, будто произошло что-то серьёзное.

– Что произошло? – тихо, но взволнованно спросила Гермиона, подойдя к столу, за которым сидела грустная и обеспокоенная женщина.

– Мистер Гарри Поттер у пожирателей. Сегодня ночью он был перемещен с помощью портключ в Малфой-мэнор, – она говорила тихо, её голос был встревожен и печален, Гермиона услышав это перевела взгляд карих глаз на Рона, который был странно задумчив, а потом снова на Миневру. В её жилах закипала кровь от осознание, кто сделал это с Гарри и с какой целью.

– Я убью его! – прорычала Гермиона, и карие глаза сверкнули, словно у хищника.

Не говоря больше ни слова, Грейнджер вылетела из кабинета, несясь по коридорам и сбивая всех на своём пути.

Сердце бешено стучало в груди, когда она зайдя в комнату, быстро переоделась, полыхая от гнева.

День прошел совершенно ужасно, Гермиона была зла и раздосадована,а уже вечером, она пришла в комнату мальчиков, где был Рон, который и был нужен ей и твердо сказала:

– Собирайся, мы идём в Мэнор.

========== 17. ==========

Гермиона Грейнджер и Рон Уизли спустя несколько длительных часов оказались в Малфой-мэноре с ними была мантия-невидимка Гарри и много всего прочего, что могло бы понадобиться в маленькую, бездонную сумку.

Когда Гермиона оказалась там кровь в её жилах кажись застыла, а тело стало ледяным, как у мертвеца, ведь от Мэнора веяло жутким холодом.

Она всегда боялась этого места, когда-то здесь был Волан-де-Морт и когда-то здесь её пытала Лейстренж, воспоминания были ужасными. В горле появился неприятный ком.

– Гермиона, ты как? – спросил напуганный Рон, который пытался быть спокойным, но его испуганные глаза, будто он увидел дементра или самого Волан-де-Морта.

– В норме, Рон, – резко и чересчур грубо ответила Гермиона, прислушиваясь и слыша сдавленные полу-стоны– полу-крики. Внутренности скрутило от ненависти и желания уничтожить каждого в этом чертовом мэноре, но Гермиона была умнее этого, сначала надо спасти Гарри, а потом разбираться с этими бездушными тварями.

– Сюда, Рон! – шепотом крикнула Гермиона, зло стрельнув в парня взглядом карих глаз и Рон послушно прижался к стене, рядом с девушкой и та накрыла их мантией-невидимкой.

Сердце громко билось в груди Гермионы.

– Делаем всё по моему плану, Рон, – как только шаги стихли, сказала гриффиндорка и Рон кивнул, трясясь от страха.

Гермиона вышла из-под мантии, последний раз кивнул взгляд карих глаз на Рона и медленно и тихо подошла к двери, ведущей в зал, откуда раздавались крики.

Она медленно потянула серебряную ручку с гравировкой змеи и вошла внутрь. Уши, будто заложило, когда она размеренно дыша встретилась взглядом с серыми ледяными глазами, а после она затаила дыхание, смотря как Гарри извивается под круциатусом.

– Отпусти его, Лейстрендж! – ледяной голос, полный ненависти, льющейся через край, сдавленные крики Гарри, бешеное биение сердца, адреналин в крови.

– Экспелиармус! – выкрикнула Гермиона, направив палочку на Беллатрису, но неожиданно откуда-то в зале появилась Нарцисса, наставляя палочку на Гермиону, но ей было плевать, она знала, что Рон вошёл в зал в мантии и теперь нужно отвлечь Беллатрису, чтобы Рон мог использовать портключ, переместившись обратно в Хогвартс.

Заклинание Гермионы было отражено с лёгкостью. А Беллатриса тем временем не боясь, что Гермиона может кинуть непростительное, подошла к ней, так близко, что они стояли почти нос к носу.

– Грязнокровка, – процедила сковозь зубы Лейстрендж, а на её губах продолжила играть ухмылка психически больной.

– Было глупо лезть сюда, чтобы спасти Золотого мальчика одной, я ожидала чего-то более интересно от тебя. – она засмеялась, запрокинув голову вверх, а Грейнджер смотрела на неё пустым, но полный ненависти взглядом.

– Сейчас! – крикнула Гермиона, и Рон использовал портключ, взяв Гарри, который лежал без сознания на ледяном полу, за руку.

– Что? – взревела Беллатриса и её взгляд стал диким и совершенно безумным, хотя казалось безумнее некуда.

Нарцисса запустила аваду в то место, где лежал Гарри, но было поздно их след простыл.

– Драко! – позвала слизеринца Беллатриса и тот послушно подошёл, будто марионетка.

– Убей эту шавку, – её слова были пропитаны ядом, прожигающий насквозь, но Гермионе было наплевать, она стояла с гордо вздернутым подбородком и прямой спиной, как и всегда.

– Я знаю, как ты грезил о том, чтобы убить её, дорогой, так что я оказываю тебе такую честь, сделай это медленно, наблюдая за её муками, слушая её мольбы, крики, но не здесь, я устала, – Беллатриса наклонилась к уху Драко, положив руки сзади ему на плечи.

– Благодарю тебя, тетя, за оказанную честь, – ледяной тог, пустой взгляд, заранее отрепетированная речь, совершенные действия.

Нарцисса проследила за тем, как Драко ведёт Грейнджер, которая не сопротивляется на смерть, но не сказала ни слова Она привыкла молчать. Привыкла говорить, когда разрешат.

Драко вывел Гермиону из зала и завел в какую-то комнату, ров сны видимости тренировочный зал.

Она подчинялась, зная, что друг в безопасности. Она была готова умереть, потому что жить было не за чем, но она жаждала убить Драко, Нарциссу и Беллатрису за всё ужасное, что они делали с ней, с её близкими.

Он смотрел на Гермиону, такую сломанную, такую пустую и подчинённую и его сердце обливалось кровью.

В серых глазах исчезла та холодность и пустота, уступая истинным чувствам и в этот момент из взгляды встретились. Кожу прошибло током, она не видела того Малфоя которого знала всегда – эгоистичного и циничного, который не умеет чувствовать, не имеет сердца.

– Отлично играешь, Малфой. Твоё место в театре, жаль такой талант пропадает, – она смеялась, смеялась, как несколько минут назад Беллатриса, понимая, что вот он её конец, либо она убьют Малфоя, либо он её.

– Давай же, Малфой! Где твои оскорбления? Это же я, Малфой! Я поганная грязнокровка, – она сделала несколько шагов к нему и теперь стояла к нему нос к носу, но внезапно замолчала увидев в серебряных глаз нежность и любовь?

«Этого быть не может! Он ведь играет! Но так сыграть было невозможно, Малфой не умел играть так», – пронеслось в мыслях Гермионы.

– Хватит! Перестань играть, просто убей меня или это сделаю я!!! – она кричала так отчаянно и в каждом слове читалась боль и безысходность.

– Авада Ке…, – выкрикнула она непростительное, не выдержав напряжения, она чувствовала себя странно, чувства были смешанными.

Но не успела, Малфой заткнул ей рот поцелуем, целуя, так отчаянно, чтобы она почувствовала его боль и она чувствовала её, а он её боль.

Внезапно в голове пронеслись тысячи картинок, где она была с ним, как он спас её, успокаивал, пытался задушить, спас от Забини, его подарок, кольцо.

Через минуту, когда воздуха не осталось он отстранился, рванно дыша.

– Ч-что это было? – голос Гермионы дрожал, а палочек всё также была наставлена на Малфоя. Она вспомнила всё ,хотя это было невозможно, но чего только не побеждает любовь.

– Ты сама знаешь это, Гермиона, – она замерла, услышав мягкий голос парня и своё имя, которое звучало так по другому из его уст.

– Не понимаю, – путаясь в собственных мыслях и воспоминаниях, прошептала она, опуская палочку.

Карие глаза, в которых читалось непонимания сверкали, а дыхание было неровным и прерывистым. Она черт возьми только что хотела убить его и всю его семью и всех оставшихся пожирателей, а сейчас она чувствует что-то иное, то, что греет изнутри при пристальном, нежном взгляде серебряных глаз.

– Просто чувствуй, – он снова сделал шаг навстречу и коснулся мягких губ, так нежно и мимолётно, а после уверенее, но также мягко и нежно. Она не понимала зачем, но отвечала на поцелуй, чувствуя ураган чувств и эмоций

========== 19. ==========

Следующее утро началось с расспросов Макгонагалл. Гермиона умела врала, скрывая правду и веря себя спокойно и даже холодно.

Она врала и не чувствовала угрызения совести, и это было для неё дико… было бы раньше, но не сейчас. Сейчас она другая.

– Вы уверены, что ничего не помните, мисс Грейнджер? – очередной, и видимо, заключительный вопрос.

– Нет, директор, – такой ледяной голос и твердый ответ. Ложь. Но никто и не догадывается, что она, Гермиона умеет лгать.

Глупые.

– Хорошо, мисс Грейнджер, можете быть свободны, – женщина устало выдохнула, а Гермиона встала с кресла и вышла из кабинета, спускаясь вниз, где она застала Гарри и Рона.

– Гермиона, скажи нам правду, – тихо, почти умоляюще сказал Гарри, но Гермиона была непоколебима, она молчала.

– Герм, ты ведь лжешь нам! Что связывает тебя и Хорька?! – начал Рон, как всегда беспордонно, и Грейнджер закатила глаза, пытаясь держать себя в руках.

– Прости, Гермиона, но Рон прав и мы хотим знать это, – добавил Гарри, и Гермиона ухмыльнулась, чувствуя, как в венах закипает кровь. Она злилась, она ненавидела этой дурацкой опеки Рона и Гарри, будто она была маленькой ничего не знающей девочкой.

– Иронично, Гарри, не находишь? – начала Гермиона, смотря в ярко-зеленым прежде родные глаза.

– О чём ты, Гермиона? – тихий непонимающий голос, удивленный взгляд зелёных глаз.

– Ты убил Люциуса Малфоя. Думаешь, это нормально?! Каким бы он ублюдком не был, ты не имел права лишать его жизни! Ты Чертов убийца, Поттер и просто глупец, если думаешь, что все любят тебя просто так, не будь твоего знаменитого шрама, ты бы был самым обыкновенным и никто бы не обращал на меня внимания, а Рона так бы и считали нищебродом. Вы оба глупцы, если верите этим жалким людям, которые с головы до ног пропитаны фальшью! – она кричала, срывая горло, она кричала так, что стало больно глотать. В уголках глаз скопились слёзы, а на лбу и шее пульсировала синяя венка.

– Гермиона… Мерлин, я не верю, что это говоришь ты! Это Малфой так на тебя влияет, он играет тобой! – начал Гарри, видимо, тоже разозлившись не на шутку.

Гермиона истерически засмеялась, запрокинув голову вверх, как смеялась Беллатриса Лейстрендж и в глазах Гарри читался испуг.

– Ты просто не знаешь меня, Поттер. Настоящую меня! Я всю жизнь была паинькой, лишь бы все были счастливы, я была сдержана и незаметна, но сейчас, когда я всё потеряла мое плевать на это! Я буду собой, я буду говорить то, что думаю не задумываясь о том, может я обижу людей этими словами, я буду вести себя так, как считаю нужным, как нравится мне и мне ПЛЕВАТЬ на мнение таких «героев», как вы! Не будь меня с вами, вы были бы мертвы и никто бы не вспомнил о вас! – она снова кричала, но вернее будет сказать хрипела, её лицо было красным от гнева, а руки крепко сжаты в кулаки, дыхание неровным и прерывистым.

Она сорвалась.

– Давайте бегите жаловаться к директору, ведь именно это вы умеете прекрасно делать, вперёд. Плевать, пусть меня будут пытать, но вам и вообще никому не узнать правды, – прошептала Гермиона, а после развернулась и ушла прочь, задевая Гарри и Рона.

– Знаешь, Рон, она права, – устало выдыхая, сказал Гарри, проводя руками по темным и так взъерошенным волосам.

– Гарри, она просто под влиянием Малфоя, мы вытащим её, – проговорил Рон, положив руку на плечо Поттера.

– Нет, Рон, я вижу, что она говорила правду, мы не должны лезть, она сама может разобраться, она уже взрослая девушка, – добавил Гарри, встречаясь с голубыми глазами Рона, который нахмурил брови, буравя друга взглядом.

– Мир сошел с ума, – буркнул Рон и убрав руку с плеча Поттера ушел, оставляя гриффиндорца в одиночестве.

Гермиона достала из мантии портключ, который остался ещё с прошлого раз и перенастроив его, аппарировала в родительский дом, застав спящего Малфоя на отцовском кресле с книгой на коленях и пустой чашкой, которая стояла на столике рядом.

Малфоя бал таким невинным и беззащитным, когда спит, что Гермиона рассматривала бледное расслабленное лицо около пяти минут, поймав себя на том, что ведёт себя, как полная дура, Гермиона фыркнула и ушла на кухню, доставая банку кофе и вскипятив воду в чайнике, с помощью заклинания, Гермиона налила себя горячего кофе, садясь на диван, стоящий рядом с креслом, на котором спал Малфой. Она медленно поднесла кофе к губам, делая глоток и смотря на Малфоя, а в мыслях творился хаос. Гермиона не понимала зачем защищает Драко, его отца, его семью. Она просто хотела помочь, потому что знала, как больно терять близких.

Когда кофе был выпит, она откинулась на спинку дивана, запрокидывая голову вверх.

Она думала обо всём и в итоге в её голове мелькнула глупая мысль «А не люблю ли я Малфоя?». Гермиона отчаянно хотела проверить это и даже знала как, но черт она так сильно боялась ответа. Хотя попытка не пытка, что будет если она поймет что любит его, в этом вроде нет ничего плохого разве что он Драко Малфой и это главный аргумент.

Гермиона медленно встала с дивана, осознавая, что Драко всё ещё спит, его губы чуть приоткрыты, а дыхание ровное и спокойное.

Она подошла ближе, протягивая руку к идеальному лицу парня и поглаживая щеки, приблизилась своими губами к бледно-розовым губам, обжигая горячим дыханием его лицо.

Застыв в нерешительности несколько секунд, она легко, почти мимолётно коснулась мягких прохладных губ, чувствуя, как губы пробивает током от лёгкого прикосновения, от этого легче не стало. Неожиданно Драко распахнул серые глаза, встречаясь с карими и не колеблясь ни секунды, впился в розовые теплые губы настойчивым поцелуем, заставляя Гермиону сесть на свои колени. Она ответила, целую так отчаянно, будто он являлся глотком воздуха, будто она не дышала целый день, задыхаясь.

Она целовала своего врага и понимала, что ей не противно, а что ей нравится, и она чувствовала, как её сердце отбивало бешенный ритм в груди, реагируя на мимолётные прикосновения Малфоя к коже.

Такие грязные прикосновения, которые она ненавидит, но так сильно любит…

Она отстранилась, тяжело дыша, как и он сам, медленно она подняла глаза, встречаясь с серыми затуманенными, и по коже пробежали мурашки.

– Я любила ненавидить тебя, но теперь ненавижу других, любя тебя.

Он прижался своим лбом к её и прошептал совсем тихо, почти беззвучно:

– Я ненавидел других, любя тебя и ощущал себя живым, когда оскорблял тебя, а ты отвечала, но понял, что жить заставляют меня не наши перепалки, а ты, вся целиком.

Твоя взгляд, твоя мимика, твои слова, вся ты…

========== 21 ==========

Миссия Грейнджер и Поттера по освобождению семьи Драко, а точнее Нарциссы и чокнутой Беллатрисы прошла более-менее нормально, не считаю истерики Лейстрендж, Нарцисса же была крайне спокойна и сдержана и когда Гермиона, смотря в холодные глаза матери Драко протянула ей портключ на двоих, та отблагодарила её, на что кареглазая лишь кивнула.

– Чувствую, нас ждут огромные проблемы, Гарри, – сказала Гермиона, когда они оказались в Хогвартсе и попались на глаза Макгонагалл, которая устроила им допрос, но, к счастью, всё обошлось. Все верили Золотому мальчику – Гарри Поттеру и заучке Грейнджер, которая не умела лгать, но как же все были неправы, думая именно так.

– Гарри, я хочу найти Драко, – как только друзья оказались в тихом безлюдном коридоре, уверенно заявила Гермиона, смотря прямо в зелёные уставшие глаза, под которыми красовались синяки от недосыпа.

– Я прикрою. Иди, Гермиона. – слабо улыбнувшись, ответил гриффиндорец, Гермиона обняла его, говоря тихое «спасибо», а через несколько минут исчезла.

Оказавшись в Малфой-мэноре, Гермиона почувствовала дикий холод и ужас, кровь кажется перестала циркулировать по венам.

Здесь было пусто, мертвенно пусто. Но Гермиона знала, что Малфой придет сюда, что он будет именно здесь.

И он оказался тут, стоя в кабинете отца – Люциуса у самого окна, обняв себя за широкие плечи. Сейчас он выглядел уязвимым, слабым, будто брошенный щенок.

– Драко, – тихо позвала Гермиона, но он не отреагировал, даже не обернувшись, но его плечи чуть дрогнули.

Грейнджер медленно подошла к нему, дотрагиваясь до его плеча дрожащей рукой, и лишь тогда он обернулся. Серые глаза встретились с карими. Он смотрел на неё, как на чужую, не так, как смотрел в последнии дни, а совсем по другому, будто они снова стали врагами.

– Уходи. Я не хочу видеть тебя, – ледяной тон, холодный взгляд. Сердце Гермионы пропустило удар, его слова были для неё, словно авадой.

Больно, чертовски больно и неожиданно.

Такой холодный.

Такой пустой.

Такой неживой.

Такой сломанный.

– Драко, я… – начала она, но была перебита стальным голосом.

– Мне не нужны твои жалкие оправдания, грязнокровка. Ты добилась чего хотела и чего так желал Поттер, – слова, будто яд по венам, заставляли медленно умирать, сдаваться, терять надежду.

Его голос был монотонен.

Будто робот.

Боль поглотила его, она сломала стержень внутри.

– Драко, я понимаю какого тебе, но просто выслушай меня, – в голосе Гермионы плескались остатки надежды.

В глазах стояли слёзы, застилающие обзор, но она и без того видела пустые ледяные глаза.

– Обрадуй Поттера, поганная грязнокровка. Вся моя семья мертва, остался лишь я! Я ненавижу себя за то, что проявил слабость по отношению к тебе. Отец был прав. Все его слова были абсолютной правдой! – в серых глазах сверкнули молнии, которые заставили Гермиону вздрогнуть и отойти на шаг назад, кожу пробило мощным током.

Его слова продолжали резать её сердце, одно ранение за другим.

– Они живы, Малфой. Я вытащила их с Поттером, который как ты говоришь ненавидит тебя! Но он, черт возьми, взял и помог мне вытащить твою мать и тете, которая пыталась убить его. И твоего отца убил не он, а Рон, и это вышло случайно. – прошептала она, кусая нижнюю губу, слёзы текли по щекам.

Она собралась аппарировать, но была остановлена ледяной рукой.

– Отпусти. Поганная грязнокровка не заслуживает даже твоих прикосновений, – она плакала, чувствую, как что-то внутри снова ломается.

Она ощущала такую боль, какую не чувствовала даже, когда потеряла родителей.

– Гермиона…, я…, – начал Драко, но она лишь замотала головой из стороны в сторону, не желая слушать низкий с хрипотцой голос, вызывающий мурашки по коже.

Она смотрела в пол, не в силах взглянуть в серые глаза, которые были такими чужими.

– Ты никогда не измениться, Малфой. Я знаю это, и я всё равно продолжаю любить тебя.– хриплый голос разрушил минутную тишину, она почувствовала, как Драко положив свои руки ей на плечи и притянул к себе.

Но когда она почувствовала его руки, тонкие пальцы, поднимающие её голову за подбородок, судорожно выдохнула.

Такие грязные, такие запретные прикосновения.

– Наша любовь ненормальная, Гермиона. Я никакой не принц, а ты не принцесса и мы не в сказке. В жизни редко бывают хорошие концы, но я не хочу, чтобы из-за такого ублюдка, как я, ты чувствовала боль, я не хочу ломать тебя. – он заставил её посмотреть в свои глаза и она увидела в них абсолютное сожаление, боль и любовь.

– Однажды, я стёр тебе память о себе, заставив думать, что ты ненавидишь меня и ушел, прихватив с собой Поттера. Наверное, так было бы лучше. – продолжил слизеринец, заставляя Гермиону снова плакать. Горячие слёзы текли по бледным щекам.

Он приблизился к её лицу, замерев на несколько секунд, пытаясь запомнить каждую черту её лица, а после накрыл покусаные соленые губу своими ледяными. Она задрожала, ощущая такие запретные и грязные прикосновения.

Отстранившись, он облизал губу, чувствуя привкус кофе и корицы. Он не хотел забывать его, но должен был отпустить её, отпустить ту, которую любит навсегда, заставить ненавидеть.

Драко достал палочку из мантии, не отрывая взгляда от карих глаз, не прерывая зрительного контакта. Она смотрела с непониманием.

– Обливэйт!

–

И сердце больше не стучит,

И в сердце снова пустота.

Она не помнит, что было,

она не помнит, что любила.

Но боль, что в сердце не прошла от заклинания простого неизлечима.

Она живёт, улыбаясь и смеясь, а ночами просыпается в холодном полу от кошмаров, которые на самом деле являются воспоминаниями.

И что же дальше?

И каков конец у грязных прикосновений и запретной любви?..

========== 20. ==========

Гермиона и Драко не спали всю ночь, разговаривая и листая маггловские книги, которые сам Слизеринский принц назвал сносными на что Гермиона фыркнула, потому что книга, которую Малфой назвал сносной была её любимой.

Грейнджер понимала, что её могут уже ищут, потому что знала, что Гарри и Рон точно сдали её. Нет, она не ненавидела их, просто они жутко раздражали.

– Мне нужно идти, Драко, но я вернусь вечером, – тихо сказала девушка, поднимая карие глаза на парня, который услышав её голос отвлекся от чтения.

– Идите, мисс Грейнджер, – довольно ухмыльнулся Малфой, видя, как фыркает Гермиона и исчезает в пространстве.

Он тяжело вздохнул, возвращаясь к чтению, а внутри стало слишком пусто и холодно с уходом Гермионы.

Гермиона оказалась в гостиной Гриффиндора, рассчитывая на то, что там сейчас никого нет, потому что было ещё слишком рано.

– Привет, – раздался тихий голос Гарри и Гермиона вздрогнула от неожиданности, а после выдохнула, увидев Гарри, сидящего на диване с учебником по зельям в руках.

Гриффиндорка не желала разговаривать с ним, но чувствовала потребность в этом. Эти зелёные теплые глаза, губы изогнутые в мягкой полу-улыбке. Такой родной и знакомый Гарри, который стал так далек за этот год, что от воспоминаний в груди неприятно защемило.

– Прости меня, Гермиона, ты же знаешь я параноик и просто дурак. Ты моя лучшая подруга, я не должен так с тобой говорить и поступать, – отложив книгу и встав с дивана, сказал Гарри подойдя к немного шокированной Гермионе и взяв её за холодные руки. Она и не могла подумать, что Гарри снова станет её другом, что они снова будут вместе и она не будет одна.

Но и сейчас она не одна, у неё, вроде как, есть Драко.

– И ты меня прости, Гарри, – совсем тихо сказала девушка, чувствуя, как собственные губы растягиваются в счастливой улыбке, а улыбка Поттера становится шире, и он вместо слов, просто крепко обнимает Гермиону, заставляя почувствовать себя нужной, живой, почувствовать себя чьей-то подругой.

Гарри и Гермиона не пошли на уроки, они провели весь день в гостиной Гриффиндора разговаривая обо всём на свете и дурачась.

Гарри рассказал ей о том, что он прикрыл её перед Макгонагалл, хотя Рон был против, « но мне ли не знать его слабых мест?» – сказал Гарри, когда Гермиона удивлённо посмотрела на него, а после улыбнулась, потрепав друга по темным непослушным волосам.

– Спасибо, Гарри, – поблагодарила Гермиона, тепло улыбаясь парню и тот тоже не сдержал улыбки, кивая.

Двер, ведущая в гостиную гриффиндора отворилась и в комнату вошел Рон Уизли, смотря в пол, но как только он поднял свои голубые глаза в них отразилось непонимание, смятение и боль?

– Гарри, что ты делаешь? Она ведь нас предала! Променяла на слизеринского хорька! – начал возмущенно кричать Рон, тыкая в Гермиону пальцев и смотяр Гарри прямо в глаза.

Гарри встал со своего места, хорошее настроение тут же испарилось, благодаря Рону.

– А теперь послушай меня, Рон. Так считаешь только ты. и Гермиона всего-то запуталась, а мы обвиняли её во всех смертных грехах. Я чувствую себя ничтожеством, понимая, что бросил лучшую подругу без поддержки, помощи и опоры и сейчас я ни за что ни стану верить слухам, словам других, неважно кто будет мне говорить. Я буду слушать только Гермиону и верить ей, потому что она моя лучшая подруга. А если тебе это не нравится, Рон, это твои проблемы, но ты поступаешь низко, знай это, – на одном дыхании выпалил Гарри и оставив шокированного Рона стоят на месте с приоткрытым ртом, взял подругу за руку и вывел из гостиной.

Мимо в этот момент проходила Макгонагалл с серьезным видом. Увидев гриффиндорцев она остановилась возле них.

– Гермиона, можешь быть спокойна, все пожиратели, находящиеся в мэноре задержаны, не удалось найти лишь Драко Малфоя, – сказала женщина спокойно, смотря в глаза Гермионе, внутри которой извергался вулкан, чувств и эмоций, но внешне она держалась холодно, ни один мускул не дрогнул на её лице – холодное безразличие, которое не осталось не замеченным от Гарри, который был поражен словами Миневры и поведением Гермионы.