Текст книги "Та сторона мира"

Автор книги: Еугениуш (Евгений) Дембский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Он не удивился, услышав фамилию Фаррела, но не ответил.

– Кто убил Лэнга? – спросил я. Молчание.

– Зачем вы зарезали фальшивую Пиму Гордениус? – задал я еще один вопрос, и мне сразу стало холодно.

Он вздрогнул.

– А кстати! Где она сама? – Он потер левой рукой висок.

– Хо-хо! Далеко, – широко улыбнулся я. – Это был мой первый успех в данном деле. Есть пара мест на этой планете, куда вам будет нелегко добраться.

– Врешь, но это неважно. Мы все узнаем, и уже скоро. Не думай, что сумеешь ее спасти. Жаль ее, но что поделаешь... Нужно вычистить все, к чему ты притронулся. – В его голосе я не слышал ни чрезмерного любопытства, ни колебания. Он просто меня информировал.

Я открыл рот, но он внезапно отвел взгляд в сторону.

– Забирай его и хорошенько скуй. И будь осторожен – мне кажется, он может что-то еще натворить. – Он направил на меня пистолет и показал дулом, что я должен встать.

Я обернулся. Средний из приветственной делегации вышел первым в коридор, нацелив пистолет мне в живот. Я вышел с ним, и мы спустились на лифте на этаж ниже. Где-то на середине коридора мой охранник сказал:

– Эй, куда несешься?

Он открыл какую-то дверь и жестом пригласил меня внутрь. Я вошел в пустую темную комнату без окон и обстановки. Монотонность гладких стен нарушал лишь большой крюк с длинной цепью, заканчивавшейся наручниками.

– Застегни, – сказал охранник и подтвердил просьбу движением ствола.

Я надел наручники и защелкнул замки.

– Подойди ко мне, так чтобы цепь натянулась, – велел он.

Я выполнил поручение, после чего он положил оружие у порога и, достав из кармана тонкую цепочку, обошел меня по большой дуге и связал ею мои ноги. Конец он пристегнул к крюку и сунул ключ в карман.

– Я ведь мог дать тебе пинка, – буркнул я. – Так не подходят...

– Отсюда ты никуда не сбежишь, приятель. – Он поднял пистолет, поставил на предохранитель и спрятал в кобуру. – Разве что на ту сторону.

Он повернулся и шагнул вперед, потом остановился и снова повернулся ко мне.

– Дам тебе хороший совет, – тихо сказал он. – Цепь достаточно длинная повесься. Это лучшее, что ты можешь для себя сделать.

– Э-э... Знаешь, как бывает с хорошими советами – никто им обычно и не думает следовать, – весело ответил я.

Я продолжал улыбаться, когда он закрывал дверь, и потом еще немного после, пока не осознал, что, возможно сам того не желая, он снабдил меня кое-какой существенной информацией. Впрочем, это все равно нужно было проверить. Я тщательно осмотрел стены и потолок, а потом, не видя никаких объективов, обмотал шею цепью и подогнул ноги. Дернув несколько раз головой, я поскреб пятками по полу и, полузадушенный, повис на цепи. Я провисел так минуты две или три, но никто не появлялся. Решив, что, если бы здесь за мной как-то подсматривали, кто-то уже наверняка бы пришел, я встал, освободил шею и, несколько раз глубоко вздохнув, сел у стены и опустил голову на руки.

Я застыл в классической, хорошо всем известной позе, полной отчаяния и безнадежности. Лишь язык размеренно двигался во рту. Я водил им по нижней десне с левой стороны до тех пор, пока из дырки от удаленного вчера коренного зуба не выскользнула маленькая капсула. Интендант из ЦБР не сумел убедить меня в ампутации пальца, но зубом я пожертвовал. Я повернул капсулу несколько раз языком, пока не убедился, что держу ее между зубами нужным концом вперед. Раздвинув губы в широкой улыбке, я сдавил капсулу зубами. Что-то слегка треснуло, капсула стала несколько мягче, и из маленького сопла ударила тоненькая струйка кислоты. Несколько секунд спустя цепочка, соединявшая браслеты наручников, распалась; я поспешно пережег цепь, соединявшую меня со стеной, и, наконец, тонкую цепочку, спутывавшую ноги. Встав, я выплюнул капсулу в угол, положил куски цепочки на ботинки, так чтобы она казалась целой и одновременно ее можно было бы легко отбросить ногой, и взял в руки концы цепочки наручников. Внешне все выглядело так, будто я все еще скован по рукам и ногам. Все могла испортить лишь какая-нибудь камера слежения, но, как известно, не всегда все удается. Я терпеливо простоял час и восемь минут, пока не послышались шаги в коридоре. Кто-то остановился у двери, прислушиваясь или оглядываясь. Или наблюдая за мной. Я тоже смотрел на дверь, чуть наклонив голову. Щелкнул замок, и в полосе света появился Табби.

Быстро войдя внутрь, он зажег свет, посмотрел на меня и, закрыв дверь, оперся о стену, скрестив руки на груди. Оружия у него не было, по крайней мере, я его не видел, и это меня слегка обеспокоило.

– Вуди не хочет портить тебе рожу, – тихо сказал он. – Фаррел тоже. Но об остальном разговора не было. Почки тебе, например, на той стороне не понадобятся. – Он слегка раздвинул сжатые губы. – Детей ты тоже больше делать не будешь, – добавил он, упиваясь собственными словами. – Я тебя кастрирую.

Он начал проявлять самостоятельность, и это мне не понравилось. В любой момент сюда мог за мной кто-то прийти. Я с сожалением посмотрел на него.

– Зато ты можешь делать детей носом. Видел я как-то раз хрен столетнего индейца. Совсем как твой шнобель. Ну просто и-ден-тичный! – оскалился я.

Он прикусил нижнюю губу, но не набросился на меня.

– Нос-с-с... – прошипел он. – Да я тебе оба твоих яйца в ноздри засуну. Будешь задыхаться...

– Хватит выделываться, гнида. – Я сплюнул в его сторону сквозь зубы. Х-ха! Знал я таких чудаков – становились вечерами у плаката с Шварценеггером и дрочили до потери пульса...

Он стиснул челюсти и сделал шаг в мою сторону. Потом бросил взгляд на цепь и остановился.

– Не тяни лапы, дерьмо собачье! – рявкнул я.

Он прыгнул вперед, оттолкнувшись от пола правой ногой. Когда он начал совершать пинок, нацеленный мне в пах, я отодвинулся вправо, держа конец цепи в правой руке. Второй конец вырвался из кольца и со свистом описал дугу. У Табби не было никаких шансов. Несколько последних звеньев угодили ему в висок, размозжив кость с отвратительным хрустом. Он ударился всем телом о стену, у которой я только что стоял, и упал, скорее всего, уже мертвым. Быстро обшарив его, я вытащил свой "биффакс" и его пистолет с запасной обоймой. Потом подошел к двери и прислушался. Найдя капсулу с остатками кислоты, я выдавил по капле в замки наручников и, сбросив браслеты, сунул пистолеты в карман. Сжав в руке обрывок тонкой цепочки с ног, я снова прислушался. Тишина. Я вышел в коридор и быстро направился к лифту. Вовсе не обязательно весь персонал должен был сразу же распознать во мне чужого. Нажав кнопку вызова, я небрежно оперся о стену, обхватив пальцами правой руки рукоятку "биффакса" в кармане. Тихо звякнул сигнал, двери открылись. Кабина была пуста, я вошел и нажал на кнопку с единицей. Я был спокоен, даже руки у меня не вспотели; именно поэтому, когда двери открылись и я увидел перед собой любителя давать хорошие советы, Ника, я не дал ему никаких шансов, выставив вперед карман пиджака.

– Веди к Фаррелу. Быстро.

Он открыл рот и с шумом втянул воздух. Потом повернулся и пошел по коридору. Я ждал какого-нибудь подвоха, но он шел совершенно спокойно. Он еще мог привести меня в комнату, полную своих приятелей, или выкинуть сотню других фокусов, но пока что он шагал чуть ли не с охотой и остановился у последней двери в коридоре. Пока вроде бы все сходилось – у шефа была угловая комната с хорошим видом на окрестности. Я прижался к стене и кивнул.

Он окинул меня внимательным взглядом, словно оценивая мои шансы и состояние, а потом коснулся ладонью сенсора.

– Шеф! Это Ник. У меня срочное дело, – спокойно сказал он.

Дверь отодвинулась в сторону, я втолкнул Ника в комнату и ввалился следом, стараясь увидеть сразу все. Впрочем, смотреть было особо не на что. Шкафы, тяжелый сейф, письменный стол. И Фаррел. Он стоял возле шкафа с какой-то папкой в руках. Увидев меня, он застыл неподвижно. Впрочем, не совсем – у него отвалилась челюсть.

– Стой так и даже не пытайся закрыть рот, – бросил я.

Я нацелил "биффакс" на Ника.

– Достань пушку, двумя пальцами и медленно! – сказал я.

Он выполнил требуемое и бросил пистолет мне под ноги. Я поднял его и сунул в карман.

– К стене!

Я обыскал его и отодвинул в сторону.

– Теперь шеф. То же самое и точно так же. Вперед.

Фаррел распахнул полы пиджака и уткнулся лицом в стену. Оружия у него не было.

– Сядьте там! У стены на пол. Ник, теперь у меня для тебя есть хороший совет. Догадываешься?

Он кивнул и сел на пол, скрестив ноги. Демонстрация послушания. Фаррел присел, а потом, когда я приподнял брови, уселся на задницу, бросив взгляд на Ника. Видимо, он надеялся, что его сотрудник подставит собственную башку под мои пули и даст шефу шанс сбежать. Я прошел за стол и открыл шкаф. Под какими-то бумагами обнаружился превосходный "кольт" двадцатого века с доработанным глушителем.

– Работает? – Я посмотрел на Фаррела.

Он криво усмехнулся и не ответил. Я оттянул курок и, прицелившись ему в голову, пошевелил пальцем на спусковом крючке.

– Прекрати! – прохрипел он.

Я слегка приподнял ствол и нажал на спуск. Из стены над головой Фаррела разлетелись мелкие крошки бетона. Звук был не громче, чем от падения книги на пол.

– Ага! – сказал я себе под нос. – Это может пригодиться.

Я положил "кольт" на стол и сел в кресло.

– Где камеры и микрофоны? – спросил я Фаррела.

– Здесь их нет. В самом деле, – быстро заверил он.

– Неважно. Всегда успею тебя прикончить. А теперь к делу. Выкладывай! Можно курить, – добавил я, глядя на Ника, и сам закурил.

– Не понимаю. – Фаррел сглотнул слюну. Его рука потянулась к воротнику рубашки и, не в силах справиться с застежкой, дернула так, что аж что-то треснуло.

– Рассказывай быстро и все об этой фабрике двойников. И лучше не морочь мне голову. Надо полагать, ты понимаешь, что ты жив, пока жив. А если умрешь, то что тебе толку от того, что ты меня одурачил? Ну?

– Не понимаю, – повторил он. – Это частная собственность, я здесь работаю в свободное время...

– А время это столь редко и ценно, что тебя вынуждена охранять целая команда крепких ребят вроде Табби, вечная ему память. Второй раз повторяю: ну? Третьего ты уже не услышишь.

– Что ты хочешь знать?

– Все. Что вы делаете с людьми, из-за чего они так меняются. Зачем? Как? Кто этим руководит?

Он заморгал и быстро, словно змея, провел языком по губам. Я знал, что он будет лгать.

– Это... лаборатория... Кгхм... Мы проводим специальные лечебные процедуры...

Он не заметил, что я взял в руку "кольт", лишь удивился, почувствовав удар в бедро. Только потом наступила настоящая боль и появилась кровь. Он схватился за ногу и свалился набок. Я быстро встал.

– Получишь пулю в позвоночник, если сейчас же не сядешь!

Он завыл и сел, сжимая ногу обеими руками.

– Это лаборатория, но людей здесь не лечат, – неожиданно сказал Ник. Я повернулся к нему. – Их заменяют на точно таких же, по крайней мере внешне.

Краем глаза я заметил, что Фаррел слегка переместился в сторону.

– Фаррел, общественное мнение будет мне благодарно, если я приведу приговор в исполнение уже сейчас. Заодно сэкономишь и на адвокатах. – Фаррел перестал ползти. Я повернулся к Нику: – Как это делается?

– Точно не знаю. – Он пожал плечами. – Говорят, что берут двойников с той стороны, а там оставляют наших. Что это в точности значит – понятия не имею.

– Почему ты мне все это говоришь?

– Я уже сыт по горло этим дерьмом. Я видел, как страдают люди во время считывания, и видел тех. Я не святой, но те – просто извращенцы и выродки. Иногда мне кажется, что Гитлер тоже прибегал к услугам с той стороны. – Он затушил окурок о пол.

– Что за считывание?

– Ну-у... Им нужно снабдить копию всей информацией о данном человеке. Его подключают к аппаратуре, и несколько дней идет такое считывание. После этого человек становится дебилом, большими слюнявым младенцем.

Я посмотрел на Фаррела. Лицо его было похоже на маску, искаженное не от боли, но от ярости.

– Встань и иди сюда, – быстро сказал я Нику. Он поднялся и подошел ко мне.

– Это шеф? – Я направил ствол на Фаррела. – Да.

– Кто тут еще есть из главных?

– Видимо, никого, – сразу же ответил он. – Десять минут назад уехал тот, к кому привел тебя Табби. Эти двое заправляют здесь всеми делами. Есть еще ученый, который все это придумал, не знаю, как его зовут.

– Уэст здесь? – повернулся я к Фаррелу.

Он вонзил в меня взгляд почти белых, сверкающих ненавистью глаз. Еще немного, и извлечь из него ничего не удастся. Я шагнул к нему, он оперся спиной о стену, ощерив мелкие острые зубы. Я прицелился и пнул его в рану на бедре. Он напрягся и взвыл, я ударил его дулом по оскаленным зубам. Он перевернулся на живот и заскулил, уткнувшись в ковер. Я отступил на шаг.

– Вставай, вставай! – процедил я сквозь зубы. Я вовсе не был разъярен, иногда мне удавалось овладеть собой и изобразить неподдельный гнев, полностью себя контролируя. Это давало лучшие результаты, чем настоящая ярость. Фаррел, похоже, поверил. Он всхлипнул и встал, согнувшись и опираясь всем весом на левую ногу. Обеими руками он держался за нижнюю часть лица. Несколько капель крови упали с подбородка на рубашку и галстук.

– Сейчас ты позовешь сюда Уэста. Ты ведь будешь хорошо себя вести, правда? Разве что тебе хочется первым перенестись на ту сторону. Только без считывания. – Я повернулся к Нику: – Ты знаешь... – В лицо мне вдруг ударила волна холодного воздуха, перехватив дыхание. Мой пленник стоял возле стола, и "биффакс" находился в нескольких сантиметрах от его руки. Он стоял там минуты три, во время всего моего выступления перед Фаррелом. В течение трех минут можно умереть бесчисленное множество раз. Я со свистом выдохнул. Ник посмотрел на стол и "биффакс", потом поднял взгляд на меня. – ...Как работает этот пульт? – закончил я.

– Нет. Я тут был только два раза. Но, наверное, ничего особенного там нет. Они были чертовски уверены в себе.

Я обошел стол с другой стороны и, не дотрагиваясь до "биффакса", склонился над пультом.

– Подойди сюда! – бросил я Фаррелу.

Он послушно подковылял к столу. Мы стояли, разделенные мебелью.

– Какой код Уэста?

– Десять, – быстро ответил он. Я с удовольствием услышал, как он шепелявит.

Я наклонился и врезал ему дулом в глаз. Он завопил и шагнул назад, раненая нога подломилась, и он рухнул на спину. Я нагнулся через стол.

– Еще раз, – спокойно сказал я.

– Три нуля.

– Ну вот видишь. Теперь подойди сюда. Шевелись. Он поднялся и встал передо мной, закрывая левый глаз рукой.

– Соединись с Уэстом. Скажешь ему, чтобы пришел сюда. Немедленно и без каких-либо дискуссий. Я держу руку на кнопке отбоя, ничего не успеешь ни сделать, ни сказать, – предупредил я. Набрав три нуля, я нажал клавишу соединения. Несколько секунд спустя послышался голос:

– Уэст!

– Алан. Быстро приходи сюда. У меня к тебе дело, – поспешно сказал Фаррел, не сводя глаз с дула "кольта".

Вернее, глаза, поскольку я целился в правый.

– Погоди! У меня ведь куча дел. Сеанс же завтра, верно?

Я постарался, чтобы мой палец заметно дрогнул на спусковом крючке.

– Без разговоров. Быстро!

Я отключил телефон и посмотрел на Ника:

– А с тобой что делать?

– Что хочешь. – Он пожал плечами. – Я перешел в другую команду. Тебе решать.

Мне чертовски хотелось играть вместе с ним, и вместе с тем я боялся. В этом сумасшедшем доме я утратил большую часть своей веры в людей.

– Дай мне "биффакс" без обоймы, – сказал он, подталкивая указательным пальцем пистолет в мою сторону.

– Возьми, – ответил я, чтобы не мучить себя раздумьями. – А ты встань у шкафа спиной к комнате, – сказал я Фаррелу. – И не оборачивайся, пока я не скажу.

Я подождал, пока он встанет там, где я сказал, и подошел к стене, в которой находилась дверь. Мой затылок, казалось, заледенел: осознание того, что "биффакс" находится в чужих руках, действовало как местный наркоз перед трепанацией черепа. Я встал спиной к стене.

– Впустишь Уэста, – сказал я Нику. Он кивнул. "Биффакс" исчез со стола.

Мы прождали три минуты, прежде чем раздался сигнал. Я кивнул. Ник ткнул пальцем в клавишу на пульте. Дверь с шипением открылась, и в комнату вошел худой человек в светлых брюках и свитере, с длинными темными взъерошенными волосами. В правой руке он держал сигарету. Резкий запах молниеносно разошелся по комнате.

– Что случилось? – Он направился в сторону неподвижно стоящего Фаррела.

– Стой, Уэст!

Он удивленно повернулся ко мне. Я дважды махнул стволом, и он поднял руки вверх. Более ошеломленной физиономии я не видел. Кадык несколько раз переместился вверх-вниз. Когда Ник подошел и провел рукой по его телу, он вздрогнул.

– В чем дело? – простонал Уэст.

Я обошел стол и сел в кресло Фаррела. Ник передвинул стул и сел у стены с дверью, так чтобы иметь под контролем всю комнату и дверь, оставаясь при этом невидимым для входящих. Мне не пришлось ему ничего говорить. Когда-то мы так работали с Вуди. Когда-то.

– Оба к стене, подальше друг от друга.

Уэст сделал несколько шагов и, встав у стены, бросил взгляд на Фаррела, ковылявшего в его сторону. Получилось очень удачно – удивленное выражение на его лице исчезло, смытое волной страха. Превосходно.

– Что такое "та сторона", Уэст? – Я достал из пачки последнюю сигарету и закурил.

Он молчал. Взгляд его ушел вправо и вниз, где свалился на пол Фаррел.

– Послушайте, ребята. Даю вам пять минут на краткое изложение. Потом мы пойдем на прогулку, которая закончится в полицейском участке в каком-нибудь большом городе. Тогда я умываю руки. – Я сделал короткую паузу, чтобы Фаррел и Уэст вспомнили, как это потом бывает – адвокаты, залог, задержки, апелляция, волокита, словом – шанс! – Если до этого времени вы не закончите свой рассказ... – я повертел "кольт" на пальце, – у меня тут еще четыре патрона. Время пошло!

Несколько секунд они еще молчали. Потом Уэст посмотрел на Фаррела – и раскололся.

– Это он! – взвизгнул он. – Это он все придумал, хотел получать прибыль, а потом придумал еще одно. Он хочет властвовать над миром! Он! Я ученый, я только занимался многомерностью вселенной! Меня это вообще не интересовало. Он меня заставил.

Уэст стиснул кулак, забыв о сигарете, которую держал. Судорожно бросив ее на пол, он всхлипнул, как ребенок. Ник встал и поднял окурок. Меня несколько удивила его педантичность, но он подошел ко мне, положил смятый окурок в пепельницу и, показав на него глазами, вернулся на свое место. Я стряхнул пепел со своей сигареты и присмотрелся внимательнее к окурку Уэста. Вокруг тлеющего конца бумага имела характерный голубоватый оттенок.

– Медленнее.Сначала.Когда это началось? – Я вспомнил о пачке сигарет в ящике стола Фаррела, достал ее и, покачав головой, бросил Уэсту. – Он на этом тебя держит?

– Да, да! Скотина. – Он лихорадочно разорвал упаковку и закурил. Терпкий запах горящего нетеина распространился по комнате. – Пять лет назад все это было моим. Мне приходилось тяжко трудиться, я бросил работу в институте, был без гроша, но мне повезло. Я нашел путь в другой мир рядом с нами, – пояснил он, явно успокоившись после нескольких затяжек. – Я не знал, что с этим делать, пленку можно было пробить лишь на несколько сотых секунды. Я был уверен, что, если бы только у меня были деньги, я мог бы открыть эту калитку даже на несколько минут. И тогда я наткнулся на эту сволочь. Он дал мне денег и ничего не требовал взамен. А потом, когда у меня все получилось, он обосновался здесь со своей бандой, и мне уже нечего было сказать. Пришлось продать ему лабораторию и сделать вид, что я уехал. Он заставлял меня работать, а когда я освоил разрыв пленки почти в любое время, он занялся организацией переброски этих людей. Мне уже нечего было сказать. – Он жадно затянулся.

– Что за пленка?

– Ха! – Он забыл, что у меня в руке револьвер. Глаза его заблестели, видимо, он страшно страдал, не имея возможности поделиться своим открытием. – Несколько лет назад говорилось о теоретической возможности существования рядом друг с другом бесконечного количества миров. Мне удалось это доказать – я прорвался в параллельный мир, пока только в один. А отделяет нас от него нечто вроде поля... ну, такая пленка между мирами. Я назвал ее межразмерной пленкой, может, когда-нибудь она будет называться пленкой Уэста? – размечтался он. Я терпеливо ждал. – Ну вот. А потом появился этот... – он показал подбородком, – каналья... и начал претворять в жизнь свой великий план. Он хотел завоевать весь мир, по сути, завладеть им.

– Каким образом? С помощью этих двойников? – осенило меня.

– Да. Именно так. Этот мир... тот мир, – пояснил он, – параллелен нашему, идентичен ему. То есть... иначе – там идентичные люди. Как если бы все дети рождались в двух измерениях, один здесь, другой там. Или наоборот. – Он пожал плечами. Для него это представляло чисто научный интерес. – Потом судьбы этих людей становятся разными – здесь шахтер, там президент, там сумасшедший, здесь – гениальный ученый...

– Здесь автомеханик, там певец? – быстро добавил я.

– Именно, был такой случай. Этот... как его там... – Он поднял глаза к потолку, вспоминая фамилию.

– А те столь охотно сюда приходят?

– Даже очень. Тот мир, он... все же несколько отличается от нашего. Жизнь трудна и опасна. Они постоянно воюют, всеобщая милитаризация, дисциплина, постоянная неуверенность. Любой из них предпочел бы жить у нас, здесь намного спокойнее, комфорт по сравнению с тем, что творится у них. Кстати, тот певец чувствовал, что его арестуют. Он совершил какой-то проступок и в последний момент сбежал к нам.

– А вам здесь нужно только найти соответствующего двойника и убедить его, чтобы он облегчил жизнь своему дубликату?

– А это уже не я! – Он вытянул ко мне руку с сигаретой и покачал ею. Это организовал Фаррел.

– А там? Ведь не открыли же вы агентство с вывеской?

– Там тоже есть такие, как он. Им одновременно пришла идея завладеть нашим миром. Они должны были перетащить оттуда целую кучу народу и усадить их на все более высокие посты, включая президента. И тогда уже никто бы им не угрожал. Так они планировали. Не все шло как надо, иногда не удавалось найти двойника у нас, тогда нам... им приходилось отказывать. Подозреваю, что те ликвидировали клиента, чтобы он их в отместку не заложил.

Он беззаботно усмехнулся и окинул взглядом комнату. Аплодисментов не было, лишь Фаррел поднял голову и повернулся к Уэсту.

– Ах ты засранец! – спокойно сказал он. – Думаешь откупиться своей болтовней? Мы подменили его сестру. И друга. Думаешь, он потащит нас в суд?

Уэст растерянно посмотрел на меня. Ему трудно было сосредоточиться под влиянием нетеина, и он не в силах был отойти от темы, занимавшей его мысли последние несколько минут.

– А что насчет этого... считывания?

Уэст опустил голову, словно засыпая, тряхнул ею и уставился мутным взглядом на меня.

– Мы считываем все с мозга донора и под гипнозом закачиваем в того... Он перестал говорить "он", "они" и начал говорить "мы".

Я слегка приподнял руки над столом и посмотрел на них. Они не дрожали. Потом с сожалением взглянул на истлевшую почти без моего участия сигарету.

– Сигареты есть? – спросил я у Ника.

Он поднялся и подошел ко мне с пачкой в руке. Я закурил, отодвинулся от стола вместе с креслом и обшарил все ящики. В одном из них обнаружилась треугольная бутылка без этикетки.

– Что это? – Я поднял бутылку и посмотрел на Фаррела.

– Коньяк. Оттуда, – буркнул он.

Я поставил бутылку на место, встал с кресла и окинул взглядом комнату. Уэст стоял, опираясь о стену, и, опустив голову, вертел ею, словно хотел, чтобы некая защелка наконец встала на место. Ник сидел, выпрямившись на стуле, Фаррел пристально смотрел на меня.

– У нас остался только один вопрос, после чего мы покинем этот кабинет и прогуляемся. Пока что, Фаррел, от тебя требуется список всех переброшенных сюда людей. Это, правда, не столь уж важно, но я хотел бы его иметь. Где он у тебя?

– Нет такого списка. – Он предчувствовал мой вопрос и все заранее обдумал. – В нем просто нет необходимости.

– Ты меня утомил. Раздевайся.

Я подошел к шкафу и, достав две первые попавшиеся папки, вынул из них пачку листов и свернул их в плотный короткий жгут.

Он начал смущенно подниматься.

– Р-раздевайся! – процедил я и подошел ближе.

– Зачем? – Он сгреб полы пиджака и крепко вцепился в них, словно я уже начал сдирать с него одежду.

– Засуну тебе это в задницу и подожгу. Быстро!

– Ты этого не сделаешь! Я все скажу. – Он захлебнулся слюной. – Напишу!

– У меня нет времени. – Я махнул револьвером. – Тебе помочь?

– Нет, нет... – забормотал он и рухнул на колени. – Нет, умоляю! Список у меня в сейфе, в городе, здесь ничего нет. Мне просто не было нужно. Нет!

Я сделал шаг и слегка пнул его в ступню. Ботинок свалился и отлетел в сторону Ника.

– Второй ботинок, брюки и так далее. – Я прищурился.

– Скажу, скажу! Открой сейф – два, два, два, семь, девять, пять. Там список. Возьми его, только меня оставь в покое!

Я подошел к сейфу и набрал шифр, после чего поманил Фаррела пальцем:

– Иди, откроешь.

– Я не могу ходить, ты же видишь, – застонал он. Ник медленно встал и, подойдя сзади к стоящему на коленях Фаррелу, размахнулся и пнул его в зад. Фаррел рухнул лицом вниз, захныкал и, поднявшись, подскакал на одной ноге к сейфу.

– Самоубийство было бы в некотором смысле достойным выходом, но тебе это не нужно. Открывай, гнида! – прорычал я.

Он быстро сбросил предыдущий шифр и, набрав новый, дернул за ручку. Дверь зашипела и начала открываться. Я быстро подскочил к сейфу и оттолкнул Фаррела. Действительно, на самом верху лежал "кольт". Я достал его, проверил, заряжен ли, и бросил Нику.

– Где список? Я не буду искать целый час! – рявкнул я.

– В самом низу, – всхлипнул он. Похоже, он полностью утратил присутствие духа.

Плоская папка из тонкого сафьяна без каких-либо украшений и надписей лежала на самой нижней полке. Я достал ее и открыл. Там были четыре листа несгораемой бумаги, заполненные колонками цифр. На последней странице находился ключ к шифру. Я сунул папку за ремень на спине и одернул пиджак.

– Как думаешь? – Я посмотрел на Ника. – Что-нибудь еще?

В конце концов, он кое-что знал о здешних местах. Немного подумав, он отрицательно покачал головой.

– Лаборатория?

– Да. Стоило бы туда сходить. Завтра должен был быть сеанс, ты же слышал.

Я слышал. Даже догадывался, для кого. Но я хотел знать точно.

– Завтра должны были перебросить моего двойника? Фаррел не стал ждать, когда его поторопят, и послушно кивнул.

– Приведи его в чувство, Ник. – Я показал на Уэста.

Я подошел к большому шкафу в углу. В нем висело десятка полтора костюмов, на полки я не заглядывал, но там тоже должно было быть достаточно товара. Я достал костюм, похожий на тот, который был на Фарреле.

– Переодевайся.

Он снял пиджак и спустил брюки. Рана уже подсохла, и кровь больше не текла. Фаррел оделся и поправил галстук. Уэст, после растирания ушей и пары пощечин, почти пришел в себя. Ник посмотрел на меня и, не видя одобрения, подошел и еще несколько раз ударил Уэста по лицу. Взгляд ученого приобрел осмысленное выражение. Я удовлетворенно кивнул.

– Кто в лаборатории?

– Никто. Я работал один, – быстро ответил он.

– Позвони туда. – Я подошел к столу и набрал три нуля. – Если кто-нибудь есть, вышвырни его. – Я снова положил руку на клавишу, но никто не ответил.

– Идем. Впереди Ник, за ним вы двое, занятые беседой. Я сзади. Запомните фамилию Кольт. Вперед!

Ник открыл дверь и вышел первым, Уэст и Фаррел за ним. Я вышел последним. Ник шагал быстро, Фаррел сильно хромал, я подошел ближе и тихо сказал:

– Перестань хромать, или я испорчу тебе и вторую ногу.

Он пошел ровнее. На этот раз мы спустились на четыре этажа глубоко под землю. Охранник за дверью хотел что-то сказать Нику, но увидел Фаррела и Уэста и заткнулся. Хреновый охранник. Мы прошли мимо без каких-либо инцидентов, затем свернули налево и наткнулись на второго охранника, который нацелил дуло своей трубки в живот Ника и дернул предохранитель. Я чувствовал, что, будь у него другое оружие, Фаррел бы рискнул. Но из этой штуки, стрелявшей тучей снарядов, получили бы мы все.

– Все в порядке, – сказал он. – Пароль: Люси.

Охранник опустил дуло и отошел к стене. Я прошел мимо, не глядя на него и надеясь, что его не было на пристани во время моего прибытия. Впрочем, он все равно не мог знать, что я пленник, а не гость. Мы подошли к дверям лаборатории. Ник отступил в сторону, Уэст без лишних напоминаний набрал три цифры и хотел войти первым. Ник остановил его рукой и шагнул внутрь. Я толкнул следом Фаррела, Уэст двинулся за ним сам. Я вошел последним и заблокировал дверь.

Я ожидал увидеть огромный зал, уставленный замысловатой аппаратурой, бурлящие пробирки и реторты, какие-нибудь спирали, заполненные разноцветной жидкостью. Примерно так это выглядело в фантастических фильмах. Здесь было немного иначе. Огромный полукруглый пульт с двумя табуретами на колесиках. Масса индикаторов, шкал, указателей всевозможных видов, четыре гигантских экрана, один сбоку и три в центре.

– Жду объяснений. – Я схватил Уэста за руку и развернул к себе.

Он пожал плечами и окинул взглядом пульт.

– Это так просто не объяснить – раз-два и готово. Это центр управления, эпицентр генерируемого поля в другом месте. Там никого не может быть во время сеанса. Лишь потом у нас появляется четыре с половиной минуты на то, чтобы сделать все необходимое. И минута резерва. Потом давление пленки возрастает, и пока что я с этим справиться не могу.

Я снова посмотрел на гигантский пульт. Словно по заказу, вспыхнул какой-то индикатор. Зеленый.

– Что это? – Я показал Уэсту на салатный прямоугольник.

– Запас энергии достиг максимума. Можно было бы стартовать.

– Выключи все. Я хочу туда пойти.

– Рубильник там. – Он показал рукой.

– Мы все туда пойдем, – предупредил я, подходя к большому желтому рубильнику.

– Сам увидишь, – сказал он, словно мое поведение действовало ему на нервы.

Я перевел рубильник в крайнее положение. Почти все индикаторы медленно погасли. Звякнул сигнал, на экране появилась надпись: "Питание отключено. Зона открыта".

– Веди! – Я отошел от пульта. – Ник за Уэстом. Потом ты. – Я показал Фаррелу на спину Ника.

Мы двинулись по широкому коридору, мимо двери, потом еще одной, намного толще. Потом еще одна – настоящий молох, заполненный, похоже, смесью бетона и свинца, толщиной в метр. Наконец, мы вошли в большой зал. Потолка, который подпирали в нескольких местах толстые колонны изоляторов, не было видно за сплетением мощных кабелей толщиной в руку. На полу была отмечена желтой краской дорожка, ведущая к большому прямоугольнику, тоже желтому, на стене. Прямоугольник был окаймлен толстой блестящей рамой, усеянной изнутри тремя рядами линз. Уэст остановился в четырех метрах от стены, я опередил всех троих и встал первым.